Колдовство

Оглавление

Александр Матюхин. Колдовство

Любимый

Обмылки

1

2

3

Зеленый шум

Нечистые

Перепечь

Среди теней

Шуудан

Ворожеи не оставляй в живых

Удержаться на хавсиду[1]

Голодные

Глава первая, в которой Галя ломает заборы

Глава вторая, в которой Галя внимательно слушает

Глава третья, в которой Галя идет в гости

Глава четвертая, в которой Галя совершает непоправимое

Глава пятая, в которой Галя постигает красоту

Глава шестая, в которой Галя идет к свету

Глава седьмая, в которой Галя отправляется к смерти

Вязь

Глава первая

1

2

3

4

Глава вторая

1

2

3

Глава третья

1

2

3

Глава четвертая

1

2

3

4

Глава пятая

1

2

Яко тает дым

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

Благодарности

Отрывок из книги

Ника была девочкой славной, отзывчивой. Когда она поняла, что Генка Лутавинов не просто забавно барахтается в переливающейся мазутными разводами воде, а действительно тонет, то захотела помочь. Пусть Лутавинов и подкараулил ее на берегу и пытался сорвать шортики, больно щипал и тискал – все-таки он тоже человек. Ника нашла среди вспененных шапок водорослей и другого речного мусора длинную палку, протянула Лутавинову:

Но тот уже не видел ни палку, до которой все равно было добрых два метра, ни Нику. Что-то другое он видел, бессмысленно таращась куда-то через ее левое плечо. Ника все оборачивалась, не понимая, что же там, у нее за спиной, такого интересного, и тянула дураку Лутавинову палку. Тот пропадал под водой и снова выныривал с хриплым полувдохом-полувоплем. По лестнице с набережной уже бежали взрослые, сверху бросили красный круг. Нику оттеснили, и она потеряла Лутавинова из виду. А потом у двери подъезда, в котором он жил, появилась разукрашенная цветами и завитушками, как киевский торт, крышка небольшого гроба.

.....

– А она меня ведь так и не простила, – пробормотал Веня, ощущая, как подкатывает волной очередной приступ то ли депрессии, то ли банального чувства вины. Подобная волна окатывала с головы до ног и норовила утащить куда-то в пенистую серость океана смерти. Обычно Веня выныривал, пьяный, но каждый раз надеялся, что утонет навсегда. Судьба, такая судьба.

Мыло было суховатым, крошилось.

.....