Читать книгу Звездная дева - Александр Мещеряков - Страница 1

О тех, кто ищет

Что есть звезды в скудных представлениях неученых умов? Всемогущие боги, озаряющие мир своим величием, или быть может души умерших праведников, навечно переселенных на небеса и наделенных богами чистым сиянием в награду за их преданность? А, быть может, некие существа, грустные и одинокие? Они спят днем, но бодрствуют ночью и лишенные всех человеческих качеств имеют возможность лишь наблюдать за течением мирской суеты; за тем, как любят и ненавидят; за тем, как рождаются и умирают; как страдают и радуются. Они смотрят и завидуют, потому что не имеют возможности жить так, как те, за кем они наблюдают.

А может, звезды и вовсе неживые? Всего лишь бездушные тела? Таргайские жрецы считают, что это миллионы миллиардов гвоздиков с чистым изумрудом вместо шляпок, вбитые творцом в небесный купол и сияющие по его воле безупречным светом. Среди инейских кидийцев бытует одна древняя легенда о том, что звезды – это осколки некоего гигантского кувшина, который по неосторожности разбил творец всего сущего еще до начала времен.

Юный Наум Бродяга больше склонялся к тому, что звезды живые, имеют душу и разум и, несомненно, видят все, что происходит там, в мире людей. Когда-то давно от одной женщины он слышал историю о том, что звезды это огоньки миллиардов свечей, с которым каждую ночь выходят на небесную поляну некие божественные девы. Кто эти девы на самом деле доподлинно не известно, но по какому-то неясному обстоятельству они предпочитают ночную жизнь. Они поют, танцуют и смеются, а когда наступает рассвет, тушат свои свечи и уходят в сон до следующей ночи. Иногда в тихую безветренную погоду, если иметь хороший слух, можно услышать их пение. Наум не хотел верить в эту сказку. Сложно представить, что где-то можно раздобыть столько свечей. Более того на каждую деву понадобилось бы количество свечей равное количеству звезд на небе, ведь, как известно, свеча не вечна, если же конечно божественные девы не используют особые божественные свечи. Если же их свечи ничем не отличаются от свечей наших, то каждую ночь каждая дева выходит с новой свечой, а значит, что за небесной поляной стоит небесная мастерская, которая ежедневно, покуда небесные девы дрыхнут, производит по миллиону миллиардов свечей, чтобы безумные растратчицы их бессмысленно сжигали.

Нет, этого не может быть. Ведь может случиться так, что материал для свечей закончится или же по той или иной причине не получится изготовить нужное количество свечей в срок. Конечно же, та женщина, сказала бы тогда, что бывают и такие случаи, когда на небе нет звезд, но Наум-то знал, что их просто на просто закрывают тучи и облака. И потом, сколько бы он не прислушивался в самую тихую погоду, он не слышал их пения, он не видел их танцев их игр. Ведь если бы они танцевали и играли, то с земли можно было наблюдать за безобразным движением небесных светил, но они обычно стоят на своих местах, и лишь иногда удается уловить взглядом падающую звезду. Возможно, эти девы настолько ленивы, что бессмысленно стоят со свечой в руках и повторяют это из ночи в ночь. Наум проверил и это и не смог простоять спокойно и десяти минут, к тому же ветер постоянно задувал свечу.

Но все же звезды живые и они видят. Они видят Наума, так же как он их, и, быть может, в данную минуту наблюдают за ним, как он за ними. Они живые! Наум точно знал это.

Чтобы рассеять свои сомнения, он решил обратиться к Киару, старому кидийцу, который по своему возрасту был куда мудрее Наума. Кидиец, почесывая пепельную бороду, смотрел на огонь костра и совершенно не думал о звездах; его интересовали куда более важные вещи. Нет, Киар любил звезды: они дают свет темной ночью и помогают путнику найти дорогу, но они так недосягаемы, что он не считал нужным постоянно думать о них и пытаться разгадать тайну их природы. Куда важнее для него было то, что можно потрогать руками и прижать к телу; что можно продать, купить или украсть; что согреет в ночи и не даст умереть от голода. И сейчас он размышлял вовсе не о звездах.

Увидев хмурое задумчивое лицо старого товарища, Наум понял, что лучше не следует беспокоить его: он не даст мудрого ответа. Тогда он решил обратиться к другому своему спутнику. Это был варн средних лет, которого звали Гик; хотя Наум не был уверен, что это его настоящее имя. Гик был не из разговорчивых и любил тишину, за что и был прозван Молчаливым Гиком. Но Гик был не всегда молчалив, иногда он с большой охотой вступал в беседы и блистал остротой своего ума, но этот случай был великой редкостью, а день, когда он открывал рот, отмечался великим днем. Взглянув на Гика, не менее хмурого, чем старый Киар, Наум понял, что сегодня вовсе не тот день, когда Гик открывает рот и, растянувший на спине, вновь уставился на звезды.

Одно из созвездий его очень заинтересовало.

– Это же женщина, – вдруг прошептал он.

Конечно же, это созвездие очень отдаленно напоминало своими очертаниями фигуру женщины, скорее несимметричный треугольник, но воображение совсем юного ума хотело видеть в нем изящные женские черты.

– Эир, – послышался старый с хрипотцой голос.

Наум повернулся на бок и взглянул на хмурого кидийца.

– Что? – спросил он.

– Эир, – повторил Киар, – богиня Эир. Так ее называют кидийцы. Говорят она жила когда-то в небесных чертогах вместе с другими богами, но потом спустилась на землю и встретила одного смертного, рыбака, нищего и ничем не привлекательного юношу. Она влюбилась в рыбака и ради него была готова пожертвовать своим могуществом и властью. Но рыбак не принял ее любви, так как боялся ее, ведь она бессмертная богиня, а он лишь жалкий смертный. Он сбежал от Эир, разбив ее сердце, и бежал до самой смерти, боясь, что богиня найдет его. Она же искала его, ищет и по сей день, несмотря на то, что много веков прошло с тех пор, как он умер. Несчастная, каждую ночь она выходит на небо и смотрит на землю, надеясь, что среди миллионов смертных она отыщет своего рыбака.

– О любовь, – воскликнул Наум, – зачем ты губишь сердца? Значит, рыбак отверг ее любовь?

– Да, – ответил Киар.

– О безумец! – прошептал Наум, – Он отверг богиню, глупец!

– Быть может, он понял, что не достоин ее? – предположил Киар.

– А она? Она! Разве у нее нет гордости? – продолжил Наум. – Она открылась смертному, а он так скверно поступил с ней, бросил ее. Она могла бы испепелить его движением одного пальца.

– Она не могла так поступить с возлюбленным.

– Быть может, она вовсе не была могущественной? – предположил Наум. – Как может богиня, которой подвластны стихии, не отыскать одного жалкого смертного. Она бы могла взглядом разверзнуть горы, за которыми он скрывался; одним словом заставить уносящее его течение повернуться вспять и ударами своего сердца заставить рыбака полюбить ее, но она настолько беспомощна, что даже не могла найти его и отомстить за свое разбитое сердце.

– Есть вещи, которые нам не понять, Наум, особенно тебе, молодому и наивному, – сказал Киар.

– Я вовсе не глупец, – обижено заявил Наум.

– Конечно, – усмехнулся Киар, – ты не глупец, Наум, ты просто еще молод.

Наум хотел было возразить старому кидийцу, но тут случилось чудо, заставившее его закрыть рот: Молчаливый Гик заговорил.

– Я знал одного человека, – сказал варн, – который искал то, что, казалось бы, так близко, но не просто найти.

– Любовь, счастье? – поинтересовался Наум.

– Богатство, – предположил Киар.

Гик отрицательно покачал головой.

– Самого себя, – ответил он.

Науму это было сложно понять.

– Как такое возможно? – спросил он.

Гик повернулся к юноше и улыбнулся.

– Хочешь, я тебе расскажу?

– Я с радостью послушаю, – сказал Наум и сел поудобней.

Гик начал:

– Однажды много лет назад Ион, сын инейского торговца тканями Сидона, возвращался с обозом в родной город из земли ладанейской, куда он ездил по торговым делам своего отца. И вот на пути, прямо посередине дороги, он увидел полуголого человека, лежащего в луже собственной крови. Когда Ион подошел к нему, чтобы посмотреть, жив он ли он, то заметил у него страшную рану на голове и решил, что он умер, а если и жив, то скоро умрет. Он приказал своим людям убрать его с дороги и продолжить путь, но когда раненного человека начали поднимать, он вдруг закряхтел. И Ион решил проявить милосердие к этому бедолаге и, дав ему напиться, велел своим слугам отнести его на одну из телег и не спускать с него глаз.

Так этот умирающий бедняга попал в дом купца Сидона и нашел там приют. Сидон же был человеком настолько милосердным, что не только не стал препятствовать желанию сына помочь неизвестному бродяге, но и сам решил заняться больным, не зная хороший ли он человек. И когда его слуги внесли в дом носилки с раненым, он распорядился приготовить самую мягкую постель в своем доме и послал за лучшим лекарем города, а сам отправился в храм, чтобы вознести молитву богам и попросить их о милости к этому несчастному.

Вечером лекарь осмотрел раненного человека и сказал, что его жизни ничего не угрожает, и при нужном уходе он очень скоро придет в себя. Потом он ему промыл рану, нанес на нее нужную мазь и ушел.

Но раненый человек, хоть уже и не умирал, вопреки уверениям лекаря еще долго не приходил в себя. Иногда он что-то говорил во сне, но в его словах не было никакого смысла. Иногда он открывал глаза, и Сидону казалось, что он все видит и понимает, но когда начинал его о чем-то спрашивать, тот отвечал бессмысленными фразами. Когда кто-нибудь из домочадцев спрашивал у него его имя, больной начинал стонать: «Ай, ай». За это его так и прозвали: Ай. Этот Ай пролежал в постели целый месяц, и сиделкам приходилось его кормить из ложечки и терпеть, когда он выплевывал еду им в лицо. Но как бы труден не был уход за ним, он жил и не собирался умирать.

Каждый вечер Сидон садился подле его постели вместе со своей женой и сыном и подолгу смотрел на его несчастное лицо. Он часто говорил сыну, когда не слышала его жена, что было бы куда милосерднее, если бы он подарил этому бродяге легкую смерть и не заставлял его мучится в агонии и бреду. Он уже подумывал купить на базаре яд, который убивает без боли, но вдруг в одно прекрасное утро ему сообщили, что Ай очнулся. И тогда Сидон поспешил к больному. Ай сидел на постели и ел уже без помощи сиделки; когда он увидел, что к нему пришел Сидон, то хотел встать и поклониться своему благодетелю, но он не смог устоять на ногах и упал. Сидон помог ему подняться и сказал:

– Ты еще слишком слаб и должен лежать, а если что-то понадобится, попроси свою сиделку.

Ай ответил:

– Добрый господин, женщина, которая ухаживает за мной, сказала мне, что я и так слишком долго нахожусь в твоем доме, и поэтому я не хочу больше быть тебе обузой – я должен уйти.

– Ты останешься у меня столько, сколько потребуется, – твердо настоял Сидон.

– Но я не могу, – возразил Ай, – ведь мне нечем тебе отплатить.

– Не желаю этого слушать, – воскликнул Сидон, но понял, что повысил голос и может этим навредить больному, продолжил более мягко, – ты ничего мне не должен. Ты останешься!

Вскоре Ай поднялся на ноги и чтобы хоть как-то отплатить хозяину за его доброту, взялся за домашнюю работу. Утром он выходил во двор и рубил дрова для очага; потом он ходил за водой и ходил за ней до тех пор, пока все пустые сосуды в доме Сидона не были наполнены. После этого он помогал женщинам с приготовлением еды, потом сам чистил котлы, мыл полы и даже стирал грязное белье. Он никакой работы не гнушался и все делал на совесть.

Ай уже не был тем бледным мертвецом, теперь он выглядел как настоящий мужчина. Он был красив, дружелюбен, хотя и не слишком умен. Он находил общий язык со всеми, с кем заговаривал, и люди заслушивались его, забывая обо всех своих делах. А дочери Сидона даже влюбленно поглядывали на него и, когда он спал, тихонько приоткрывали дверь в его комнату и разглядывали его лицо. А главное его полюбил сам Сидон.

Однажды Сидон призвал его к себе, и Ай явился. Сидон протянул ему золотые браслеты и спросил:

– Знаешь, что это?

Ай ответил:

– Впервые вижу.

– Но когда мой сын принес тебя в мой дом, они были на твоих руках.

– Если даже и так, я их не помню. Может я был богат?

– Ты совсем ничего не помнишь?

Ай покачал головой.

– Я даже не помню как меня зовут, но имя Ай мне нравится и я готов его носить гордостью, ведь его я получил в доме самого лучшего человека в мире.

– Возьми, может, что-то вспомнишь, – сказал Сидон и протянул Аю браслеты.

– Но, господин, – отмахнулся Ай, – если даже они и мои, пусть они будут моей платой за твою доброту.

– Это дорогие браслеты и только вельможи могут носить такие, – заметил Сидон, – я не приму их. Они твои, и никакой платы от тебя мне не нужно. Ты хороший человек и очень трудолюбив – ты можешь жить и работать у меня до тех пор, пока ты не вспомнишь свое прошлое.

Так и было: Ай остался жить у Сидона.

Как-то раз Ион подозвал к себя Ая и сказал ему:

– Ай, мой друг, мой отец в отъезде и мне поручил сидеть в его лавке, но я не могу, потому что меня дожидается одна красивая девушка.

Ай ответил ему:

– Ты можешь идти, а за лавку не беспокойся: я заменю тебя.

И этим же вечером Сидон верхом на муле ехал через рынок и решил заглянуть в лавку и узнать, как там идут дела. Но когда он подъехал ближе, то не поверил глазам: никогда еще он не видел столь большое скопище у своей лавки. Он подумал, что случилось что-нибудь неладное и, оставив мула, решил посмотреть, что там происходит. Он прикрыл лицо, чтобы его не узнал Ион и, притиснувшись сквозь толпу, вошел внутрь. Но Иона он не обнаружил: вместо него за столом сидел Ай и рассказывал что-то очень смешное и интересное посетителям, а те слушали его с любопытством и смеялись. Но самое главное, что они, уходя, обязательно что-нибудь покупали. И это было по душе Сидону, ведь Ай благодаря своей красноречивости привлек много новых покупателей и принес ему неплохую прибыль.

Вечером Сидон подозвал к себе Ая и сказал ему, что отныне он будет сидеть в лавке и продавать его товары, и Ай принял это за большую честь.

Ай был доволен новой жизнью. Все у него было: новая семья, хороший дом, хорошая работа, хороший заработок и любовь окружающих людей. Но сердце Ая было наполнено тоской, потому что он так и не поблагодарил Сидона за жизнь, полную радостей, которую он ему подарил. И от этого ему становилось скверно на душе. А что если он действительно был богат и знатен в прошлой жизни? Если так, то он мог бы купить для Сидона много кораблей, чтобы он привозил из разных стран много товара и торговать им, где ему только вздумается. Но Ай не мог знать этого наверняка, потому что так ничего и не вспомнил, как бы ни старался.

И вот, проходя по рынку, он случайно подслушал разговор двоих мужчин. Один носильщик говорил купцу:

– Знаешь, друг, я нашел деньги, чтобы вернуть тебе долг, но никак не могу вспомнить, куда припрятал их.

– А ты не врешь ли мне? – спросил его купец.

– Врал ли я когда-нибудь тебе, друг? – воскликнул носильщик. – Клянусь богами, я говорю тебе чистую правду! Я стал совсем стар и память у меня становится все хуже и хуже. Горы бы свернул за лекарство от этого недуга.

– Есть лекарство, – сказал торговец. – Его знает ладанейский кудесник Жиха. Говорят, он не раз исцелял самого князя, который, по слухам, слаб памятью. Говорят, что он знает способ, который держит от всех в тайне. Говорят, будто бы он приводит человека в темную комнату, дает ему тайное снадобье, рецепт которого знает только он один, и произносит какие-то тайные слова. После этого человек вспоминает совершенно все, что забыл когда-либо.

Ай решил, что ему нужно во что бы ты ни стало найти этого колдуна и попросить у него исцеление. Но это для Ая было настолько возможным, как для кого-то другого дотянуться до солнца: ибо путь в Ладанею не близок и был в ту пору слишком опасен.

Ай решил оставить эту затею и остаться в Эдесе, в доме купца. Но мысль о том, что в мире есть лекарство от его недуга, не давала ему покоя, и тогда он отправился к одной знахарке, которая исцелила много людей в Эдесе от разных болезней. И та знахарка, увидев, что к ней явился простачок, сказала:

– Есть одно средство, и я готова рассказать тебе о нем, но это стоит денег.

Ай высыпал перед ней все свое серебро, и она тут же сгребла его в горсть и спрятала у себя под одеждой.

«Этот человек должно быть глуп и доверчив, – подумала она, – нужно было больше у него просить».

В одном только была проблема: она не знала, как помочь Аю, но с деньгами расставаться не хотела. И тогда она решила использовать все свое воображение, и сказала Аю:

– О, сын мой, ты как раз вовремя, ибо сегодняшняя ночь принесет тебе исцеление, ведь в эту ночь морские девы выйдут на берега и будут петь. Знаешь, где стоит столп Ириды?

– Сидом показывал мне его, – ответил Ай.

– Так вот ступай туда этой ночью и жди морских дев, а когда они явятся, поймай одну и проси ее исполнить любое твое желание.

Ай, истинно веря в эту небылицу, в которую не поверили бы даже малые дети, расцеловал старуху и собирался бежать домой, чтобы одеть самые чистые одежды и подготовиться для встречи с морскими девами, ведь он полагал, что если не будет хорошо выглядеть, они не подойдут к нему. Старуха его остановила.

– Стой. Это еще не все. Они ведь невидимы.

И она открыла один из своих сундуков и стала что-то в нем искать, сама не зная что. Вдруг она увидела на полу рядом с сундуком деревянную щепу и, подняв ее, подала Аю.

– Вот, – сказала она, – это кусочек корня священного дуба с золотыми листьями. Держи его при себе, и ты сможешь увидеть морских дев.

Старуха, знала, что никаких дев Ай не увидит, и, испугавшись, что утром он может потребовать деньги назад, добавила:

– Только знай, сын мой: для того чтобы увидеть морских дев, нужно хотеть этого всем сердцем и душой. Помни это!

Конечно, же завтра, когда Ай явится к ней и скажет, что девы не пришли, она скажет ему, что он плохо хотел этого и ей не придется отдавать назад ему деньги, ведь он простак и поверит в любую ее ложь. Так она размышляла. Ай же расцеловал старуху и вернулся в дом Сидона.

И вот, когда настала ночь, он пришел на морской берег и, стал искать подходящее место, где будет хорошо виден столб Ириды. Как раз ему попалась старенькая, полуразбитая рыбацкая лодка, за которой можно было спрятаться. Ай улегся поудобней за лодкой и стол ждать. Вскоре веки его начали тяжелеть и он уснул.

А тем временем неподалеку в сопровождении двух братьев прогуливалась дочь одного богача. Она имела обыкновение купаться каждое полнолуние, а ее отец, так как сильно любил ее, не препятствовал этому, но всегда посылал с ней своих сыновей, здоровенных детин, которые славились тем, что могли своими кулаками дробить камни. И вот, эта самая дочь богача купалась в море и, когда увидела, что ее братья слишком заняты каким-то спором, сбежала от них, чтобы в одиночестве полюбоваться луной. И прекрасный вид луны и звезд ей так понравился в этот раз, что она решила выразить свое восхищение песней и запела, но она не знала, что неподалеку спал Ай, и ее пение разбудило его.

И проснувшись, он осторожно выглянул из-за лодки и увидел девушку необычайной красоты, как ему показалась, а свет луны придавал ее длинным волосам серебряный оттенок и некую волшебность. Ай сразу, как увидел ее, решил, что эта прекрасная дева с необычайно приятным голоском никак не может принадлежать к роду людскому, она может быть только одной из богинь или морской девой.

«Та добрая старуха говорила, что все морские девы поют, и эта дева как раз поет, значит, у меня не должно быть сомнений», – подумал Ай и, набравшись храбрости, выскочил из-за лодки и побежал к ней, но оступился и упал. Дочь богача решила, что этот человек хочет ее украсть, и хотела было закричать, но не сделала этого, так как сильно испугалась и не могла открыть рта.

Ай поднялся на ноги и, подбежав к ней, встал на колени, радостно воскликнув:

– О морская дева, прости, что испугал тебя, но ты мне так нужна.

– Кто ты? – шепотом, проговорила девушка, начиная понимать, что этот чудак ей не опасен.

– Я Ай.

«Какое странное имя, – подумала девушка. – Он видно и сам не больно-то умен».

– Я позову своих братьев, – сказала она.

– Нет, не зови своих морских братьев, – воскликнул Ай и принялся целовать ей ноги.

«Он и вправду дурачок», – подумала девушка и сказала:

– Да, я морская дева, но зачем ты, смертный, нарушил мое уединение?

– Я хотел, чтобы ты исполнила мое желание, – ответил Ай, – ведь ты обладаешь волшебной силой.

– Я? – сказала девушка и вдруг придумала, как развлечь себя.

– Ты, о морская дева.

– Но я обладаю волшебной силой только тогда, когда у меня хорошее настроение, а сейчас я в печали. Ты что не слышал мою грустную песню?

– Но как же мне помочь тебе, о морская дева? – спросил Ай.

– Накажи того, кто меня обидел, – сказала девушка и указала пальцем на море.

– Что? Тебя обидело море?

– Да, – кивнула девушка. – Они выгнало меня и не хочет принимать обратно. Накажи его.

Ай в то же мгновение побежал к лодке, вырвал из нее доску, потом он зашел по пояс в холодную морскую воду и принялся беспощадно дубасить невежественное море, смеющее обижать столь прекрасных морских дев. Несколько раз он падал, но снова поднимался и, расплескивая соленую воду во все стороны, продолжал наказывать море. А девушка, с берега наблюдая за ним, придавалась безудержному смеху.

Когда Ай решил, что море получило сполна, вернулся к девушке и снова примал к ее ногам. Девушка, решив, что повеселилась сполна, хотела уйти, но вдруг увидела, как к ним идут ее братья, и придумала, как еще позабавить себя.

– Вон там. Посмотри, – испуганно закричала он, указывая на своих братьев. – Это морские великаны они пришли обидеть меня – покарай же их скорей, пока они не сожрали меня.

И Ай, ни секунды не раздумывая, поднял над головой доску и понесся на злобных морских великанов. Те, видя, что к ним бежит какой-то чудак, прежде немного смутились, ибо знали, что редкий дурак посмеет на них напасть, но вскоре поняли, что этот человек из тех дураков, чье поведение не подвергается объяснению, и принялись его колотить. Потом, решив, что с него хватит, они бросили бесчувственного Ая в воду и, забрав сестру, ушли. Ай же остался глотать морскую воду и едва не захлебнулся, но на его счастье по берегу проходил рыбак, он вытащил Ая из воды и отнес в дом Сидона.

Через несколько недель, когда Ай смог подняться на ноги, он вернулся в лавку и больше не думал о лекарстве от своего недуга, пока не встретил одного городского пьяницу, прескверного и лживого человека. Тот пьяница был нищим, так как был не охоч до работы, но ради денег мог пойти на любую низость, и когда до него дошел слух об одном торговце тканями, который из-за травмы не может вспомнить своего прошлого и очень стремиться найти исцеление от этого, он задумал обмануть его. И вот однажды утром он пришел в лавку Сидона и, увидев, что кроме Ая там не было никого, обратился к нему:

– О несчастный муж, слыхал я о твоей беде и пришел тебе помочь.

А у того пьяницы, несмотря на его скверный характер, были очень добрые глаза, и когда их увидел Ай, то подумал, что нет в Эдесе глаз честнее эти, и решил выслушать этого пьяницу.