Читать книгу Обаяние ненависти - Александр Михайлович Пахомов - Страница 1

Александр Пахомов

Обаяние

ненависти

Предисловие

– А что если бы еще одна встреча изменила бы все? – проговорил я своим насквозь прокуренным и хриплым голосом. Холодный снег медленно падал, сковывал и окутывал нас в свои ледяные объятия. В то время как темно-синие сумерки предвещали приближение ночи, в которой нам суждено было покурить с ней в последний раз.

– Но этой встречи так и не настало, – робко ответила Майя, до последнего пряча свой взгляд под покровом темноты. Ведь уходить бывает намного сложнее, чем быть брошенным.

– Ты ведь понимаешь, что я не сдамся.

– Один раз ты уже пытался добиться меня, – с некой иронией провопила Майя.

– Я буду добиваться дальше…

– Что ты ждешь от меня? – Повышая голос, спросила она, отводя свой взгляд куда-то в сторону. – Что я останусь? Этого не будет. Я не обязана соответствовать твоим требованиям, и верить вместе в твои собственные иллюзии.

– Тогда зачем ты давала мне возможность привыкать к тому, чего просто не было?

– В чем я перед тобой виновата? В том, что ты решил все за меня? В том, что ты начал требовать от меня чувств, которых у меня не было? Ты сам создал иллюзии по поводу «нас» и начал в них верить, но я не обязана была окутываться ими. Ты хотел видеть меня такой, какой выдумал у себя в голове. Но если я не соответствовала этому образу, прости, это не мои проблемы. Я не обязана чувствовать то, что чувствуешь ты…

В одно мгновенье она просто разрушила все. Я видел, как рушится цепь иллюзий, которые я выдумал у себя в голове. Одной фразой она разбила образ той девушки, которую я хотел видеть в ней. В своих мыслях я и вправду ожидал от нее чего-то большего. Надеялся сделать Майю своим вдохновением. Думал она та, ради которой я вырасту в своих собственных глазах, и стану особенным.

Медленно подойдя ко мне поближе, Майя неосторожно взяла меня за руку. Дрожащими глазами она всматривалась в мое лицо, словно пыталась запомнить его. Выдохнув на мгновенье, она страстно вцепилась в мои губы, начиная жадно целовать их.

Давясь прикосновениями, мы отдалялись постепенно друг от друга…

Переворачивая страницы пустой и разбитой пьесы, мы словно знали, что в следующей главе мы обязательно будем вместе. Жаль, что наша книга так и не была дописана нами…

Убрав медленно холодную ладонь, Майя взглянула в мои потухшие пустые глаза. Затем сдержанное дыхание, минутное молчание и, наконец, тяжелый вздох.

– Мне жаль, – робко проговорила она, поняв, что так ничего и не почувствовала ко мне.

Молча достав помятую пачку сигарет, я медленно закурил. Пытаясь заполнить всю свою пустоту сигаретным дымом.

– Не думал, что эти две сигареты окажутся последним мгновением, который еще объединял нас, – сипло сказал я, видя как Майя закурила вслед за мною. – Нас, которых больше нет, и никогда не будет.

– Если бы мы встретились с тобой чуть позже, все могло бы быть совсем по-другому.

– Ты ведь тоже не хочешь уходить? – спросил я, до последнего тая надежду, что она что-то почувствует ко мне.

Опустив свои карие глаза, Майя медленно вдохнула в себя дым. После чего, кинув недокуренную сигарету на белоснежный покров, она встала и повернулась ко мне спиной. Так ничего и не сказав на прощание.

– Посмотри на меня так, словно я что-то значу, – сказал я, и, подойдя к ней со спины, взял ее ладонь в свои руки.

Так и не обернувшись ко мне лицом, Майя проговорила:

– Просто помни, как мы смеялись, – и сильно сжав мою руку, она навсегда отпустила мою ладонь.

И я отпустил…

Глава 1.

Пустой автобус увозил меня куда-то вдаль. Облокотив свою голову на запотевшее окно, я видел, как капли дождя монотонно скатывались по нему. Обхватив ладонью лицо, я все представлял сценарий сегодняшней встречи. Ведь прошло уже больше полугода, с момента нашего последнего мгновения, когда все мы виделись друг с другом в последний раз.

В прошлом – нас было семеро, теперь – каждый сам по себе. После смерти Кости, когда опухоль полностью завладела каждым участком его мозга, мы так и не нашли в себе силы, чтобы снова воссоединить прежние узы дружбы. Хотя в тот момент нам так была необходима поддержка друг друга.

Взяв в руки мобильный телефон, я начал листать наши старые фотографии, на которых мы, как и прежде были еще вместе. Наткнувшись на фото Кости, я грустно улыбнулся, после чего мысленно проговорил: «Прости, что отнял у тебя Майю, и так и не смог ее удержать».

Автобус резко затормозил, возвращая меня в реальность. Поняв, что это конечная остановка, на которой мне нужно было выходить, я накинул на голову капюшон и покинул пустой автобус.

После расставания с Майей я нашел свое утешение в Милане, не смотря на то, что она являлась девушкой моего когда-то еще друга. Эта измена привела нас всех к расколу, окутывая плавно в объятия одиночества. В котором каждый приобрел себе приют…

Майя вскоре нашла себе нового молодого человека из довольно обеспеченной семьи, благодаря которому мы и должны были собраться сегодня, ведь именно он арендовал старинный замок, что располагался в ущельях гор.

Не удостоив взглядом окутанных полумраком туч, я прошел вдаль по каменистой тропе. Дойдя до стариной крепости, я восхитился ее величием. Роскошные монументы завораживали своими просторами сохранившиеся еще с исторической эпохи.

Окинув в последний раз этот «пейзаж», мое внимание привлекла деревянная табличка, надпись на которой была вырезана на прогнившей доске:

«КРЕПОСТЬ – НИКОГДА НЕ ВОЗВРАЩАЕТ ТО, ЧТО ПОГЛОЩАЕТ В СЕБЯ».

Не придав в тот момент значения этим словам, я лишь убрал свой взгляд куда-то в сторону. Не желая больше промокать под ливнем холодного дождя, я прошел сквозь роскошный сад, и подошел ближе к массивным дверям. На пороге меня встретила Милана.

– Нам не было необходимости напоминать друг о друге, – проговорил я хрипловатым тембром своего голоса.

– Также как и когда-то забывать, – лишь только ответила Милана, убрав локон темных волос со своего миловидного лица. Взглянув на нее спустя все это время, я вспомнил страстные мгновенья с нею, которые объединяли когда-то нас.

«Милана, накинув на себя мою помятую рубашку, прильнула головой мне на оголенное плечо. Приоткрыв окно, мы стали курить прямо в аудитории. Белый дым смогом собирался над нами. Смешиваясь одновременно с запахом «любви», что витала в этих четырех стенах.

– Я не хочу возвращаться обратно в зал, – начала тихо говорить она, взяв в руки мою ладонь. – Давай останемся здесь, наедине.

– Разве в этом есть смысл? – хладнокровно ответил я, продолжив выпускать сигаретный дым в пустоту. – Продолжения все равно не будет.

– Что? – вопросительно окинув меня взглядом, Милана попыталась понять смысл моих слов.

– Милана, мы просто с тобой переспали, – отрезал я, чтобы избежать последующие вопросы. – Об отношениях речи не было.

– Значит, тебе нужно было лишь только это?

– А что еще ты можешь дать мне кроме секса?!

Остепенив ненадолго, Милана не смогла проронить ни слова, а лишь только продолжила сверлить меня своим взглядом.

– Ну, что ты так смотришь?

– Хочу просто понять, насколько ты все-таки ею одержим, – ответила Милана, видя мои чувства, что я испытывал к Майе.

– Да ты и не поймешь…

– Ты один раз уже попытался добиться ее. Может одного раза хватит?

– Я буду добиваться дальше…

Комната что была пропитана табаком и запахом страсти поверглась в тишину, наполненную невысказанными словами…»

И как бы я не пытался обрести в ней свой приют, я понимал одно: она не Майя…

После чего мы не спеша обнялись с Миланой, словно между нами никогда не было той истории, о которой можно было рассказать. Покинув моросящую улицу, мы наконец-то зашли в покои этого замка, в котором даже воздух казался совсем иным.

На всех стенах были изображены лики различных Богов, которые плавно переходили на потолок здания, создавая пейзаж в этом тусклом и плохо освещенном замке.

– Пойдем, они нас ждут, – отвлекла меня от мыслей Милана, взяв не осторожно меня за руку, медленно ведя по роскошной лестнице. – Возможно, мы видимся с тобою в последний раз, в этих холодных стенах, – добавила она между слов.

– Надеюсь на это, ведь так будет лучше, – без эмоций ответил я, продолжая глазами искать в полумраке Майю.

– Том, – она невольно заставила меня обратить на себя внимание. – А ты ее все еще любишь? – Ее риторический вопрос прозвучал банально, поэтому я решил оставить его без ответа. Отпустив ее ладонь, я зашел в ближайшую комнату, увидев спустя долгое расставание Майю.

На мгновенье я замер, после издал порывистый вздох. Короткие светлые волосы оставались не тронутыми после нашей с ней последней встречи. Пелена карего цвета, как и прежде, издавала блеск, придавая ее глазам светлость.

Она все также оставалась «моей» Майей…

Встретившись с ней взглядами, я губами прошептал ей тихо сквозь расстояние:

– Ты ведь не хотела уходить…

В ответ она лишь опустила голову, услышав единственная из всех присутствующих мой тихий шепот.

Мы молча продолжали сидеть за столом, и это молчание стало нас угнетать.

Олег, не простив мне измену с Миланой, продолжал окидывать меня диким взглядом. Словно я был виновен в том, что она ушла от него. На протяжении двух с половиной лет они встречались друг с другом, вскоре даже помолвились, но закрепить узами брака их отношения так и не успели. Милана просто устала от постоянных выяснений отношений, ненужных скандалов, и сотню неоправданных подозрений.

К тому же он вел постоянный контроль над ней, даже поступил с нею в один университет, на курс психологии, на котором уже обучались я, Майя и Костя. Тогда Костя был еще с нами, тогда он был еще жив.

      Я никогда не рассматривал Милану достойной кандидатурой на замену Майи, но именно она и стала для меня ее прототипом.

Убрав свой разбитый взгляд от Олега, я взглянул на сидящего Артема. Он полностью погрузился в свои мысли, боясь нарушить гармонию тишины, что безликим эхом блуждала между нами.

После окончания школы, в которой наверно и начиналась вся наша дружба, наши дороги с ним разошлись по разным вузам. Мы виделись с ним все реже, а при разговоре затрагивали лишь только поверхностные темы, чтобы просто не углубляться в проблемы друг друга.

Я был с ним рядом, когда ему необходима была поддержка, а вот когда помощь понадобилась мне, я так его и не нашел.

Рядом с Артемом сидел Паша. Пожалуй, он был единственным из всех, кто пытался предотвратить раскол нашей компании, но даже при всем его желании, у него так и не получилось этого сделать.

«– Я переспал сегодня с Миланой, – признался тогда я Паше, после того как вернулся с вечернего бала, на котором и произошло все это.

– Что… ты… творишь? – немного запнувшись, проговорил он, пытаясь до конца осмыслить услышанные им слова.

– Я не знаю… я… словно хотел забыться в ней.

– Забылся? – прокричал он. Затем, увидев мой уставший и потерянный взгляд, он понял, что ответа от меня уже бессмысленно ждать. – Знаешь, теперь я понимаю, почему от тебя все отвернулись. Скажи, ну кому ты такой нужен?».

Я долго не решался взглянуть на Максима, который сидел рядом с Майей. Но единственное, что толкало меня посмотреть на него, так это вопрос, которым я задавался всю дорогу, прежде чем приехать сюда: чем он лучше меня?

Окинув его взглядом, я с некой завистью наблюдал, как он прикасался нежно к ладони Майи. Они пытались строить из себя идеальную влюбленную пару, которой когда-то и были мы с ней.

Не дав эмоциям одержать надо мною верх, я молча взял стакан, наполненный виски, и сделал несколько порывистых глотков.

– И к чему была вся эта встреча? – сказал я, ощущая, как жду завершения этого неописуемого «торжества».

– Я думаю, настало время нам всем поговорить, оставив прошлые обиды позади, – сказала Майя, как и прежде тем голосом, который я так любил слушать часами.

– Обиды? – влез в разговор Олег, после чего продолжил сверлить меня своими грязно зелеными глазами. – Да я его просто ненавижу…

– Только мне от этого не холодно не жарко, – насмешливо ответил я, продолжая всю свою слабость превращать в злость. Создавая возле себя каркас сильного человека, я скрывал постоянно тот страх, что всегда окутывал меня в свои объятия.

– Ты ведь знал, что, я ее любил, – продолжил надоедливо ныть Олег, метнув голову в сторону Миланы.

– Может быть, я тоже? – соврал самому себе тогда я. – Ты об этом не думал?

Я видел, как в тот момент Милана хотела, чтобы эти тупые слова оказались правдивы.

– Ну, что вы на меня так смотрите? – добавил я, видя осуждающий взгляд со стороны всех окружающих в мою сторону.

– Ты изменился Том, – сказала мне Майя, продолжая называть меня все также по прозвищу. Уже на протяжении многих лет я продолжал зваться этим именем, а собственного имени в свой адрес я не слышал очень долго. И, пожалуй, я стал даже его уже забывать…

– Может быть. Зачем вы меня сюда позвали? Я ведь вижу, что вы не рады меня видеть.

– Ребята, – громко начала говорить Майя, привстав со своего стула, она обратилась ко всем присутствующим. – Мы так долго дружили все вместе. Держались друг за друга долгие годы, а посмотрите на нас сейчас? – она выждала небольшую паузу, после чего продолжила. – Нам даже не о чем больше поговорить.

– О чем говорить мне с человеком, из-за которого умер Костя? – гнусно проговорил Олег, продолжая до сих пор винить меня в смерти нашего друга.

– Что ты, сука, несешь? – прокричал я, и сильно сжав кулак, привстал со своего места, и ринулся к нему. Но меня успела остановить Милана, которая намертво схватила мою руку. – Костя умер из-за опухоли мозга, я тут причем?

– Причем? – огрызнулся Олег мне в ответ. – Ты знал, что он был болен, и все равно продолжал отбивать у него Майю.

Немного замолчав, я присел обратно на стул.

– Иначе я не мог…, – лишь только смог ответить я, после чего прошлое отрывками воспоминаний снова мелькнуло у меня в голове.

«Поднявшись на пустую и заснеженную бархатным снегом крышу десятиэтажного здания, Костя поднял взгляд на безликое небо. Сотни тлеющих звезд медленно блуждали по бескрайнему небу. Именно небеса стали для него хорошим слушателем его постоянных, недосказанных историй.

– Я обрел здесь свой приют, – проговорил он, показывая нам белоснежные просторы. – Когда я понял, что у меня нет никакой надежды, чтобы поправиться, я приходил сюда каждую ночь, и восхищался величием небес.

Тогда его слова мы с Майей еще не приняли всерьез.

Взяв бутылку виски в руки, он сделал несколько глотков, предложив затем алкоголь нам. После чего мы все закурили, боясь нарушить гармонию тишины.

Ведь это стало именно тем местом, с которого все и началось…

Опустошив первую бутылку, мы принялись за вторую. Алкогольный угар давал о себе знать. Мы начали смеяться, наслаждаясь своей «беззаботной» жизнью. Между нами не было границ, словно мы знали друг друга гораздо больше, чем на самом деле. И только когда некое веселье прошло, от опьянения мы стали говорить по душам. Словно устав держать всю эту боль в себе, мы впервые заговорили о своем самом сокровенном.

– Зачем вы покинули друг друга? – спросил я, видя, как они пытались наладить прежние отношения. – Зачем разрушать то, что невозможно построить обратно?

– Да что ты можешь в этом понимать? – грубо спросил Костя. – Когда кроме как покинуть человека, у тебя нет другого выхода. И это ужасно… Особенно когда уходить так не хотелось.

– Но все же ты ушел, – влезла в разговор Майя, пытаясь понять причину его ухода.

Костя лишь опустил глаза вниз, начиная окунать нас в свои воспоминания.

– Прошло уже полгода с того дня, когда я впервые узнал о своем диагнозе, – тяжело выдохнув, он продолжил говорить с пеленой слез на глазах. – У меня обнаружили опухоль мозга, и она практически завладела каждым его участком.

Майя просто опустила свою голову вниз, закрывая глаза. Перебрав множество вариантов его ухода, она не предполагала, что причина окажется такой безвыходной. Слезы непроизвольно хлынули по ее лицу. Порывисто задышав, она не в силах была сглотнуть воздуха из-за проклятого кома, что разрывал ее горло.

В одно мгновенье ей показалась, что она перестала находиться в реальности.

Разбив пустую бутылку виски о холодный бетон, Костя незамедлительно подошел к ней и как можно крепче обнял ее трясущееся тело.

– Я должен был сказать тебе об этом раньше, но я не смог, – порывисто проговорил он, целуя ее в открытый лоб. – Я не хотел уходить тогда, и до сих пор не хочу. Я просто должен был дать тебе возможность зажить нормальной жизнью. Чтобы ты научилась постепенно отвыкать от меня.

Истерика окатила Майю.

– Мне осталось недолго, – продолжил Костя, сам проронив слезу. – Канун Рождества, максимум начало следующего года. – На мгновенье повисло молчание. – Я хотел провести с тобой время до конца. Думал, ты станешь красивым завершением моей истории. Но… – немного запнувшись, он нашел в себе силы продолжить. – Главный симптом болезни, это промежуточные провалы в памяти. Я долго противился этому, пока не заметил главного: я местами забываю тебя…

Холодными мурашками от слов окутывались наши промерзшие тела.

– Твою внешность. Твой голос. Твое лицо. Я и вправду бывало, не помнил, как ты выглядишь.

Костя обнимал ее как можно крепче, словно от прикосновений им станет легче.      

– Прости, что тебе достался такой больной парень как я. Но я не виноват, что я такой. – Майя подняла на него свои глаза, которые были полностью черными от пролитой туши. Пристав на носочки, она жадно вцепилась в его губы, растворяя всю свою боль в пустом поцелуе…

– Иногда мне кажется, что я недостойна счастья, – сипло проговорила Майя.

– Обещай мне, что ты проживешь эту жизнь за нас двоих, – Костя тщательно подбирал слова, понимая, что много невысказанного так и не успел ей сказать. Найдя в себе силы, она неохотно ответила ему.

– Обещаю…

Незаметно пробило 12 часов, и начался новый день. Взяв бутылку виски, Костя сделал несколько жадных глотков, осознавая то, что наступил его последний день рождения. Майя поцеловала его пьяными губами, пытаясь насладиться мгновением, проведенным с ним.

– Я люблю тебя, – робко произнесла она, и прижалась лицом к его груди. В ответ он лишь обнял ее за талию.

Докурив сигарету, я снял свои наручные часы, после чего протянул их Косте в качестве подарка.

– Я бы хотел, чтобы тебе было дано как можно больше времени, – добавил я, и в качестве благодарности Костя кивнул мне лишь головой.

Между ним и мною всегда было напряжение, вызванное чувствами, которые мы одновременно испытывали к Майе. И, несмотря на всю эту дистанцию, пожалуй, с ним меня объединяло гораздо больше событий, чем с остальными.

– Смирись уже наконец-то, что она моя, – проговорил Костя в пьяном угаре.

– Смириться? – с грустной улыбкой переспросил я. – А ты сам бы смог? Если ты даже не нашел в себе сил не возвращаться к ней обратно, – я кинул взгляд на Майю.

– Я вернулся лишь только потому, что не хотел уходить.

– А ты подумал о ней? Нужно ли Майе заново сейчас привыкать к тебе?

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что вместо того, чтобы тратить свое время в пустую, ты бы мог искать возможность, чтобы оставить после себя хоть какой-то след. Твои дни сочтены, а что потом? Пустота? Пепел? И все?

– Может не обязательно быть великим, чтобы навечно остаться жить в сердцах наших близких? – прокричал на эмоциях Костя.

– Возможно. Но мы будем жить в сердцах наших близких, пока их сердца сами еще бьются…

На миг настала тишина, нарушил ее лишь треск зажигалки.

– Не дай своей истории стать просто пеплом, – продолжил я, втягивая никотин. – Не потеряй себя.

– Когда ничего нет, то и нечего терять.

– Хотя бы не предавай свою мечту.

– Мечту? – спросил иронично Костя. – Тогда почему она предала меня? Все чего я хотел, так это быть с ней, – он как можно сильнее прижал к себе Майю. – Но мечта дала мне возможность прикоснуться к ней только на мгновенье…

– Ты обрел в ней свой приют, и, окутавшись в нее, ты потерял самого себя.

– Плевать, – хладнокровно ответил Костя. – Даже если бы два года назад я бы знал, что умру так рано, я бы все равно ничего не менял в своем прошлом.

– Эгоистичность, что движет тобою, задушит ее, после того как тебя не станет. Ты обрекаешь ее на страдания, давая ей, возможность заново привыкать к тебе.

Освободив Майю из своих объятий, Костя, подойдя к стене, ударил по ней ногой. После чего тихо проговорив: «праздник закончен», он покинул заснеженную бархатным снегом крышу.

Через мгновенье все стало тихо, ночной полумрак растворил его во тьме. Не выдержав этого, Майя ринулась вслед за ним, пытаясь догнать его в лестничном проеме. Но я успел ее перехватить.

– Не надо, – проговорил я, сжимая намертво ее холодную ладонь.

– Я должна сейчас быть с ним, – в истерике прокричала она, пытаясь высвободиться из моей руки.

– Не привыкай к тому, чего просто нет!

Освободившись от моего хвата, Майя попыталась ударить меня ладонью по лицу. Остановив ее, я прижал Майю к стене, после чего продолжил смотреть на нее разбитыми глазами, в которых снова была пустота.

– Ну, что ты так смотришь? – спросил я, видя, как ненависть исходила от нее. – Ты не понимаешь, что так будет лучше.

– Лучше для кого?

– По крайне мере для тебя.

Майя снова попыталась освободиться от моих оков.

– Не отвергай мою помощь, – прокуренным голосом прошептал я.

– Что ты несешь? – спросила Майя, и со злости окинув взглядом мое лицо, она приблизилась ко мне. Вдыхая запах тел, мы продолжали находиться с ней так близко друг к другу, но в то же время так далеко…

Буквально мгновенье, и мы страстно вцепились губами, растворяясь в пустом поцелуе. Нам просто было необходимо забыться друг в друге.

Наша встреча была предопределена судьбой, чтобы мы смогли изменить нас с нею.

Я нежно осыпал поцелуями шею Майи, проводя медленно пальцами по ней. Услышав тяжелое и порывистое дыхание, я неосторожно расстегнул ей куртку, после чего руками сжал ее теплую грудь. Приспустив ей джинсы, я приподнял ее к стене, ну а затем соединил наши тела воедино.

Но все иллюзии, которыми мы жили этой ночью, потеряли свою силу при свете дня…»

Встав со своего места, я ударил кулаком об деревянный старинный стол.

– Давай уйдем отсюда прямо сейчас, вместе, – сказала мне Милана, ощущая себя здесь такой же чужой, каким ощущал себя и я.

Кивнув ей головой, я сам не желал больше находиться в присутствии давно мне забытых людей. Взяв Милану за руку, мы стали покидать этот неосвещенный зал. Пройдя до конца помещения, мы увидели, как перед нами захлопнулась с бездушным эхом массивная дверь. От неожиданности мы даже отскочили с Миланой назад.

– Что за хрень? – вырвалось у меня, и я сразу посмотрел на когда-то мне близких людей. – Ваших рук дело?

Я видел, что они тоже были напуганы происходящим, понятия не имея, что это было. Поэтому я понял, что ответа ждать от них бессмысленно, и, подбежав к двери, я попытался ее открыть. Мои попытки не увенчались успехом, поэтому я начал бить ее ногами. Но все также было безрезультатно. Выломать такой каркас дерева мне было не под силу.

Взглянув в лица ребят, я видел в них страх, что застыл, словно холодным монументом. В тот момент мы были напуганы, мы не знали, что происходит. И тогда мы и услышали Тот голос, который я не слышал уже на протяжении полугода…

«Ты же умер?» – мысленно спросил у самого себя я.

Глава 2.

Мне казалось, я вечность стоял в этом шоковом состоянии, хотя прошло на самом деле считанное мгновенье. Страх сковывал мое трясущиеся тело, а в мыслях блуждал лишь только один вопрос: «Как такое может быть?».

Я ведь сам присутствовал на его похоронах…

– Это ведь он, – ошарашено проговорила Майя, запнувшись практически на каждом слове. После чего подошла ко мне и тихо добавила. – Это невозможно…

Я не в силах был поддержать ее и дать логическое объяснение происходящему, поэтому лишь продолжил молча стоять.

– Говорят, Мы предали Богов, а может это Боги предали Нас? Объявив Нас грешниками, – Его голос изменился, стал более хрипловатым, но все таким же разбитым и уставшим. Он эхом разносился по старинным колонкам, что располагались под огромным потолком здания.

– О чем это ты? – как назло мой голос задрожал. Я помню, что после болезни Он проклял Богов, забыв навсегда о вере.

– Чтобы искупиться от греха, людям свойственно было приносить жертву Богам, – продолжил монотонно Он. – Поэтому я даю вам шанс избавиться от своих пороков.

– Что нам делать? – спросила Милана, испуганно посмотрев на меня, после чего на всех остальных.

– Вам предстоит избавиться от семи смертных грехов. Но перед тем как избавиться от них, определите, кто из вас в какой грех поглотился. – Его Голос говорил гипнотизирующим тембром, словно хотел ввести нас в транс.

Я сразу вспомнил картину нидерландского художника Иеронима Босха «Семь смертных грехов и четыре последние вещи». Гнев. Гордыня. Похоть. Уныние. Обжорство. Алчность. И зависть.

– Что за бред ты несешь? – прокричал Максим, ведь он единственный не знал человека, который диктовал нам сейчас условия. – Выпусти нас отсюда!

И хоть я был согласен тогда со словами Максима, все же я не хотел пока уходить. Пока не выясню, как такое вообще возможно?

– Мы согласны на твои условия, – проговорил я, поняв, что другого выхода у нас все равно нет.

– Что? – грубо спросил у меня Максим, после чего, подходя ко мне, он схватил меня за воротник кофты и подтянул к себе. Грубо отстранившись от его захвата, я оттолкнул его в сторону, после чего сам перешел на крик.

– У тебя есть другие варианты как нам отсюда выйти?

– Нас обязательно будут искать!

– Но только через двое суток, – снова закричал я, ведь аренда этого замка была на сорок восемь часов.

В этот момент Паша достал телефон из кармана, после чего посмотрел на всех безнадежным взглядом.

– Здесь связи нет, – удручающе проговорил он, словно лишил всех последней надежды.

– Если бы он хотел нас убить, – начал снова голосить я, показав наверх рукой, словно там находился Он. – Скажи, что ему помешало бы это сделать прямо сейчас?

Все замолчали, поэтому я продолжил:

– Но он дает нам выбор своей игрой. И мы примем его правила, хотите вы этого или нет.

– А что ему помешает убить нас потом? – спросил Максим, взяв крепко за руку напуганную Майю.

– Поняв правила его игры, – начал тихо говорить я, чтобы услышать меня смогли только ребята. – Мы сами сможем диктовать ему условия…

– Что он там нес про семь смертных грехов? – спросил Артем, выйдя из временного ступора.

– Мы должны определить, кто из нас погряз в одном из них, – ответил лишь я, и, достав пачку сигарет, закурил. Вслед за мною Милана тоже решила успокоить себя никотином.

И хоть многие и узнали в этом Голосе Костю, никто так и не решился проговорить Его имя.

– Я знаю, как все сейчас напуганы, но давайте не будем делать преждевременных выводов, – попытался успокоить всех я, снова взяв на себя роль лидера, которым когда-то являлся в этой компании. – А рационально решим: кому какие грехи подходят больше. От этого мы ничего не потеряем, – после этого, я снова тихо прошептал. – И так мы сможем потянуть хоть немного времени, чтобы решить, что нам делать дальше…

– С чего начнем? – спросила меня Майя, наконец-то хоть немного оклемавшись от происходящего.

– С зависти, – сказал я, и посмотрел на реакцию всех окружающих. Каждый не хотел «примерять» на себя не один из этих пороков, хоть все и осознавали, что хоть раз использовали в своей жизни эти грехи.

– Ее можно приписать, кому угодно здесь, – проговорил Артем, бегая глазами по всем.

– Я знаю, – согласился с ним я. – Поэтому надо отталкиваться от другого. Неспроста нас здесь сейчас семеро, столько же, сколько и смертных грехов. Поэтому каждый грех относится только к одному человеку, и сделан он был во вред нашей давнейшей компании.

– Но я ведь не был с вами никогда, – влез в разговор Максим, осознавая то, что видел нас практически всех сегодня впервые. Найдя пробелы в моей теории, он не смог сам сопоставить что-нибудь более адекватное.

– У тебя есть другие варианты? – прокричал я. – Если нет, то будем делать так, как сказал я.

Выпустив дым, я попытался снова успокоиться, хотя в таком стрессовом состоянии мне тяжело это давалось.

– Зависть, – продолжил я. – Я могу отнести к Олегу. Ты постоянно завидовал мне, что я был лидером в нашей компании. Ты так долго шел к тому, чтобы тебя признали тоже. Но на фоне меня ты мерк. К тому же твоя любимая девушка ушла ко мне. Ты можешь все спирать на ненависть которую испытываешь ко мне, но если быть честным, скажи, ты ведь завидуешь мне? Что у меня всегда было то, о чем ты мечтал.

Он на мгновенье поник, после чего снова окинул меня диким оскалом на своем лице. Не найдя рационального ответа на мои слова, он лишь только промолчал, удостоверив меня в моей собственной теории.

– Обжорство, – снова начал говорить я. – Принадлежит тебе Максим. Я не знаю тебя, также как и ты меня. И что-то говорить друг о друге, было бы неправильным. Но посуди сам, ты и с богатой семьи, у которого с самого детства было все. А когда есть все, какой смысл жить дальше? Поэтому ты продолжаешь хоть как-то украшать свою жизнь, выдумывая постоянно все больше изыска роскоши в своих буднях. Даже сегодня, ты снял вместо обычного коттеджа древний замок. И ты знаешь, что это не предел твоих возможностей, тебе и этого мало.

В ответ Максим тоже решил промолчать, так как очевидные вещи смысла не было отрицать.

– Алчность присуща тебе Артем, ты всегда был скуп и жаден. Уныние, Паша, твой порок. Ты разочаровался во мне и отвернулся от меня, предав нашу дружбу с самого детства.

– А каким пороком окутан сам ты, Том? – спросил меня грубо Артем, словно мои слова задели его за живое.

– Гневом, – лишь только ответил я, чувствуя, как обаяние ненависти придавало мне сил все это время.

Немного помолчав, я снова закурил.

– Похотью окутана ты Милана, – я окинул ее взглядом, так как она находилась ко мне ближе всех. – Тебе было мало чувств с Олегом, поэтому ты распустила себя, пав в мои объятия.

– Значит, оставшаяся гордыня относится ко мне? – спросила нервно Майя.

– Хочешь сказать, что это не так? – возмутился я.

Она замолчала.

– Ты же, сука, гордая, – грубо проговорил я, снова пытаясь всю свою обиду перевести в злость. – Так и ни разу не позвонила мне, пока я подыхал от нашего с тобою расставания.

Вдруг резко раздался громкий грохот, после чего, свет в зале мгновенно погас, обращая нас в безликую темноту. В такой мгле мы находились несколько секунд, после чего все лампочки снова вспыхнули.

– Что это было? – испуганно спросила Милана, взглянув на выход, радостно прокричала. – Дверь открыта!

Мы все метнулись к выходу, не заметив в этой временной эйфории, что Олег пропал…

– Подождите, – окликнул всех я, остановившись в этом холодном зале. – Где Олег?

Заметив его пропажу, все попытались взглядом обыскать комнату, в которой мы находились.

– Может, он пошел к выходу? – предположил Артем, и сам ринулся в сторону главных дверей крепости. Последовав за ним, мы обнаружили, что Олега там не было. Помимо этого, центральные двери, тоже были заперты.

– Он не мог испариться так быстро, – начала переживать за него Милана.

– Свет погас на несколько секунд, – стал говорить я, пытаясь снова дать происходящему логическое объяснение. – Возможно…

Я не успел договорить, так как в правой части замка самостоятельно загорелся свет. Всех снова охватил озноб от страха. Но именно этот страх, толкал нас идти дальше.

– Нужно проверить, что там, – сказал я, метнув головой в правый корпус здания.

– Может здесь есть другой выход? – спросил Артем.

– Может и есть, – ответил ему я и, сделав несколько шагов в сторону загоревшего света, повернул голову на остальных. – Но без Олега мы отсюда не уйдем.

Зайдя в ярко освещенную комнату, мы не обнаружили в ней ничего, кроме четырех запертых железных дверей, что располагались вдоль всей стены.

Вдруг снова мы услышали Тот голос.

– Смысл молитвы не в том, чтобы влиять на Бога, а в том, чтобы изменить характер того, кто молится, – сказал Он, процитировав слова Серена Кьеркегора. Давая нам возможность осмыслить эту фразу.

Испугано посмотрев на меня, Майя окутала свою ладонь в мои руки. Это было первое наше с ней прикосновение спустя несколько месяцев проведенных в разлуке.

– Что ты несешь? – прокричал порывисто я, пытаясь подавить в себе страх.

– До религий созданными людьми, человечество поклонялось стихиям: огню, земле, воде и воздуху, – монотонно проговорил Тот голос.

– И что с того? – Истерично спросила Майя, чувствуя, как ее нервы начали сдавать.

– То, что если вы хотите спасти своего друга, вам необходимо открыть нужную дверь.

Мы снова внимательно осмотрели запертые двери, на каждой из которых, был высечен определенный знак стихии.

– Вы можете открыть только одну дверь, в зависимости от того, какую из стихий вы выберете. Вам дается только один выбор, оставшиеся три комнаты будут заблокированы.

– И какую из них нам выбрать? – прорычал я.

– Для этого вам необходимо разгадать загадку: Какая из стихий появилась первой?..

Снова нас окутало молчание, нарушаемое лишь только нашими тяжелыми вздохами.

– Если отталкиваться от библии то в первый день Бог сотворил небо и землю, – начала порывисто говорить Майя, все крепче от страха сжимая рукой мою ладонь.

– Значит надо выбирать между землей и воздухом? – спросил Паша, потерянно смотря на две находящиеся рядом двери.

– Похоже на то, – согласился с ним Артем. – Но что именно идет первым в Его творении?

Никто из нас не был особо верующим, поэтому в сфере этих вопросов мы были слабы. Даже очень.

– Только на второй день Он, кажется, сотворил воду, – продолжила Майя, пытаясь вспомнить отрывки прошлого, в котором в детстве она, будучи еще ребенком наивно ходила в церковный храм. – Поэтому мы выбираем воздух…

– Подожди, – остановил ее сразу я. – Мы мыслим банально.

– Что?

– Я не думаю, что Он за основу брал библию. Вспомните фразу, которую он говорил: «Смысл молитвы не в том, чтобы влиять на Бога, но в том, чтобы изменить характер того, кто молится». Он не верующий, и ты это знаешь Майя, Он никогда им и не был.

– И что с того? – спросила непонимающе Майя.

– То, что если исходить оттого, что землю создал не Бог, как пишут об этом в древнейших рукописях. Что, если земля существовала сама по себе.

– Значит, земля, вода и воздух были до нас? – спросила Майя, уловив ход моих мыслей.

– Да, а первой из стихий появился огонь, уже добытый людьми.

И может мое суждение было ошибочным, но в тот момент лучшего никто не смог предложить больше.

– Мы выбираем огонь! – прокричал я, чтобы он смог услышать.

– Ваш выбор мне понятен, – ответил спокойно Тот голос, после чего дверь с высоченным огненным знаком открылась перед нами. И снова нас вперед толкал только страх. Забежав в дверь, мы пробегали вдаль по длинному коридору, в конце которого доносились адские крики Олега.

Почувствовав страшное зловоние, мы не сразу поняли, от чего стоял смогом этот запах. Только добежав до конца туннеля, мы остановились, ведь преграду нам организовали железные решетки, за которыми мы увидели скорченное жженое тело Олега на фоне пылающего пламени огня.

Но он был еще жив…

Артема сразу вырвало на пол от запаха сгоревших волос и человеческой плоти. Милана, облокотившись о стену начала терять сознание от увиденного. Пока остальные стояли в объятиях ужаса, что их охватил, я нашел в себе силы, и, подбежав к железной решетке, попытался выломать ее. Схватив за поручни руками, я лишь только обжег себе ладони. Закричав от боли, я продолжил с пеленой слез на глазах, смотреть на последние мучительные издыхания своего когда-то близкого друга…

Прошло наверно несколько минут, когда к нам снова вернулся дар речи. И прошло гораздо меньше времени, когда до нас наконец-то дошло: что это не просто игра, в которой нужна выиграть. Это игра, в которой необходимо выжить.

Не найдя в себе больше сил смотреть на черное жженое тело Олега, я помог Милане прийти в себя, после чего облокотив ее на свои плечи, направился с ней покидать этот длинный коридор. Остальные последовали моему примеру.

– Что Ты сука творишь!? – прокричал я в пустую комнату с запертыми дверями.

– Огонь был создан людьми, чтобы избавиться от мрака, – начал спокойным тембром, говорить Тот голос. – Но именно огонь и поглотил их во мрак.

– Ты понимаешь, что это уже не игра!? – мои нервы начали сдавать, поэтому я снова перешел на крик.

– Игра только начинается, – лишая нас всяких надежд, Тот голос обрек нас на второе задание. – Если огонь поглощает тьму, то, что поглощает тьма?

– Свет! – прокричала Майя, испуганно дожидаясь, что лампочки сейчас погаснут.

– Всем схватиться за руки! – добавил в крике я, чтобы не повторить тот исход, когда мы потеряли Олега. И хоть Майя стояла в самой дали от меня, я с начало ринулся к ней, и схватил ее намертво за ладонь. Наверно потому, что я всегда отдавал ей свое предпочтение и всегда выбирал ее…

Вдруг моментально наступила тьма, окутав нас в очередной раз в свой безликий полумрак.

Глава 3.

Время здесь словно было не властно нам. Я сбивался со счету, думая, что проходило несколько секунд, хотя проходило гораздо больше, чем я мог предполагать.

Распахнув свои голубые глаза, я ощутил, как яркий кристальный свет ударил по ним. После чего, пытаясь привыкнуть к такому освещению, я нащупал в своей ладони руку Майи, от чего мне стало хоть немного, но легче.

– Я ничего не вижу, – промолвила она, продолжая щуриться.

Протерев еще раз свои глаза, я наконец-то увидел то, что нас окружало. Мы вдвоем находились с ней в огромной комнате, на стенах которых располагались зеркала. Мы видели себя со всех сторон, в нескольких ракурсах, во множестве безликих нам «клонов».

– Что происходит, Том? – испуганно спросила меня Майя, словно я знал ответ на ее вопрос. Она никак не отпускала мою руку, словно боялась потерять. Или просто боялась остаться одной.

– Я не знаю, – порывисто ответил я, начиная постепенно сходить с ума от такого количества наших с ней отражений.

– С нашим зеркальным отражением, что-то не так, – сказала Майя, видя как ее собственный «фантом», на одном из зеркал вел себя совсем по-другому, чем она сама.

После чего, продолжая стоять на кафельной плите, я заметил как в одном из отражений, что располагалась впереди меня, мой силуэт сам начал идти ко мне на встречу.

– Ты это видишь? – спросила меня Майя, думая, что у нее одной поехала крыша.

– Встань позади меня, – сказал ей я, после чего рукой отвел ее за свою спину, огородив Майю от своего собственного отражения.

«Оно» улыбалась мне, продолжая приближаться.

– Том смотри, – прокричала Майя, после чего рукой дернула меня в свою сторону. Повернувшись, я увидел в зеркале стоящего без эмоций Костю.

– Он же умер, – лишь только эти банальные слова смогла выдавить из себя Майя.

Моя рука затряслась, я был дико напуган. Пот медленно стал скатываться по моему дрожащему лицу. И как когда-то сказала в своем произведении Маргарет Митчелл: «Если я был когда-либо сильный, то лишь потому, что она стояла за моей спиной».

И вот этот момент настал.

И мне пришлось взять себя в руки…

«Костя» стоял неподвижно. Затем, окинув нас взглядом, он продолжил без эмоций смотреть в нашу сторону, словно сквозь нас. Буквально через считанное мгновение возникла «его» рука и схватила меня за горло.

– Ты слаб, – проговорил он. – Потому что тебе не хватает ненависти.

Я пытался освободиться от «его» хвата, боясь правой рукой отпустить ладонь Майи. Ведь иначе в этом скоплении зеркал я ее бы просто не нашел.

– Том! – прокричала Майя, и попыталась помочь мне. Но у нее не хватало сил, чтобы разжать пальцы Кости.

– Ненависть поглотит тебя, – Костя немного ослабил хватку. – А вместе с ней ты окутаешься во мрак, но этот мрак возродит тебя вновь.

Что он несет?

После чего из зеркала появилась вторая рука Кости, и мгновенно схватила за шею Майю. Она сразу начала кашлять, пытаясь порывисто глотать воздух. «Он» приподнял ее наверх, и она начала размахивать ногами.

«Это все не реальность», – мысленно подбадривал себя хоть немного я.

Отпустив руку Майи, я двумя руками ослабил «его» хватку, после чего, глядя на Костю, я кулаком ударил по прозрачному зеркалу. Сотню осколков вонзились в мою руку, доставляя неописуемую боль.

За разбитым зеркалом пали и другие, сделав из ярко кристальной комнаты, обычные полу мрачные стены. Сев на пол, я сжал свою разодранную руку, пытаясь прийти в себя от увиденного.

– Твоя рука, – испуганно проговорила Майя, сев возле меня, она стала осторожно вытаскивать осколки стекла. После чего, она приложила рукав своей кофты мне на раны, чтобы хоть как-то успокоить кровь.

– Не надо было, – проговорил я, видя, как ее белоснежная кофта сразу же обратилась в темно бордовый цвет.

– Что это было? – словно пропустив мои слова мимо ушей, она до сих пор находилась под впечатлением от зеркальных отражений.

– Я не знаю. Галлюцинации. Проекции. Или плод нашего больного воображения, – истерично проговорил я, понимая, что это уже переходит все границы.

– Я ведь была с ним в ту ночь, когда он умирал, – после этих слов она заплакала, вспомнив последние минуты жизни Кости.

«Жгучая боль пронзила голову Кости, разрывая ее изнутри. Лежа парализованный от мучений, он чувствовал как каждая часть его тела продолжала гореть словно огнем. Он кричал от безысходности, но от крика не становилось легче. Выпив десяток таблеток одновременно, он надеялся, что они помогут, но только в этот раз самовнушение было уже бесполезным. Он ощущал, как сердце сбавляет темпы, оно просто не хотело больше биться…

– Костя, скорая уже едет, – со слезами на глазах проговорила его мама, которая сидела все это время с ним рядом, продолжая держать его крепко за руку. – Потерпи еще немного…

Но он словно знал, что на этот раз уже не сможет выкарабкаться. Он чувствовал приближение смерти, и хоть все это время он этого так боялся, сейчас он все же ждал наступления этого момента.

Наверно потому, что он просто устал бороться с этой болезнью. Терпеть постоянную боль. Поэтому он так легко сейчас сдавался.

Он посмотрел на маму, задаваясь одним и тем же вопросом: Что теперь будет с ней?

– Мама, – проговорил он, затуманено слыша свой собственный голос. – Прости…

Костя плакал…

Говорить что-то напоследок он был уже не в состоянии. И все последующие мамины слова он просто не слышал. Повернув голову в сторону, он видел, как к нему подбежала Майя, и сев перед его кроватью ладонями обняла его лицо. Но на этот раз даже ее прикосновения не вернули Костю к жизни.

Смотря на нее, он до последнего восхищался ее красотой. Пока его глаза не окутала слепота, погружая его во мрак.      

– Майя, – через боль начал говорить Костя. Хоть он и не слышал собственного голоса, он надеялся, что она услышит его слова. – Мне плохо… Болезнь… Я устал с ней бороться…

Он пытался прислушиваться, надеясь услышать голос Майи в ответ, но все, что он слышал, была лишь только тишина.

– Спасибо тебе… За наше с тобой время… И знай… Я люблю тебя…

Но ответа от нее, он так и не услышал.

Сердце пронзила адская боль, словно один из клапанов оборвался. Он чувствовал внутреннее кровотечение, и понимал, что на этом все. Мысли разом потеряли контроль над мозгом, окутывая его в объятия пустоты. И все же пройдя этот путь, он жалел лишь только об одном, что так и не смог провести с Майей как можно больше времени.

«Майя, как бы я хотел побыть с тобою хотя бы еще немного», – промелькнула последняя мысль Кости, предвещая собой пустоту...»

Я вытер слезы Майи своей разбитой рукой, после чего жмурился от боли.

– Тихо-тихо, – проговорила мне Майя, и стала дуть мне на раны. Пожалуй, это был самый милый момент в нашей с ней недописанной истории…

Полгода тому назад…

«Безликой ночью, когда холод окутывал в свои промерзшие объятья Костю, звезды словно затлели на бездушном небе. Пустая крыша давно разбитого старого дома, окружала его бархатным снегом. Облокотившись об старый заржавевший поручень железа, Костя поджег трясущимися руками сигарету. После чего, сделав несколько жадных вздохов никотина в себя, он медленно выпустил белый дым в ледяной воздух. В то время как пепел искрами упал на белый покров, дав ветру волю унести его куда-то вдаль.

– Ты ведь знаешь, что все кончено, – через небольшие помехи в трубке проговорил Костя, ответив на входящий звонок от Майи.

– Может, увидимся с тобой, пока еще мы что-то чувствуем друг к другу, – тихо спросила Майя, продолжая глядеть на запотевшее окно, сидя на холодном подоконнике.

– Не думаю, что если тешить расставание бессмысленными встречами, от этого станет легче.

– Я все ровно буду ждать тебя.

– Зачем ты продолжаешь обо мне так заботиться?

– Я просто хочу понять причину твоего ухода.

– Понять? Да что ты можешь знать обо мне? – грубо ответил Костя. – Ты не понимаешь, что у меня не было другого выхода, Я должен был оставить тебя, чтобы ты научилась жить в мире, в котором не было нас.

– Покинуть ведь всегда проще, чем остаться и попытаться что-то изменить.

– Какой был смысл привыкать к тому, чего просто не было?

На мгновенье в трубке повисла гробовая тишина.

– Я прошу тебя, живи своей жизнью. Наслаждайся ею, – немного успокоившись, монотонно проговорил Костя. – А меня оставь в покое.

– Зачем ты рушишь то, что мы пытались так долго построить?

– Затем, что я просто тебя ненавижу…

Скинув трубку, Костя желал лишь одного, что она возненавидит его. Ведь ненависть смогла бы их разлучить. Жаль, что он тогда еще не знал, что ненависть объединяет людей намного сильнее, чем чувства…

С восходом солнца, когда ночная мгла покинула безликое небо, бархатный снег блестел от ярких лучей. Сев в «пустой» автобус, Костя направился в университет. В то место, в котором ему когда-то суждено было провести последнее мгновение с Майей.

Зайдя в «холодный» университет, он прошел по огромным коридорам, что располагались вдоль бежевых стен. Огромные и массивные просторы придавали этому зданию величия. Горящие подвесные потолки освещали монумент роскошного интерьера. Дополняли красоту стен портреты всех великих писателей прошлых столетий: Ульям Шекспир. Оскар Уайльд и другие.

За несколько секунд до звонка Костя ворвался в кабинет, и, пройдя между партами, окинул диким оскалом сидящую Майю. Увидев, что из задних сидений осталось всего лишь одно свободное место, у него не было особого выбора, поэтому ему пришлось тогда сесть с Томом.

Дверь кабинета открылась, и в него зашел преподаватель по философии. Молодая девушка, что была старше их года на три, пыталась их чему-то научить.

– Сегодня я хочу поговорить с вами о любви, – начала она свою монотонную лекцию. – Но прежде чем мы начнем, мне интересно услышать ваше мнение по этому поводу.

Услышав несколько глупых теорий этого понятия, она предоставила слово Майе. Немного замешкавшись, она тщательно пыталась подобрать слова, кидая не осторожный взгляд в сторону Кости.

– Любовь это приют, который создают двое, – ответила она, сильно сжимая в ладонях ручку. – Чтобы спастись от одиночества.

– Любовь это мрак, – начал говорить Костя, продолжая окутывать взглядом Майю. – В котором гибнут двое, так и не познав друг друга.

Преподаватель внимательно выслушивала каждое мнение сидящего в этом кабинете. И удивлялась, как же отличались их взгляды, на это понятие. Когда она взглянула в пустой взгляд Тома, то непроизвольно предоставила ему слово.

– Любви нет, – начал говорить он своим разбитым голосом. – Сначала есть симпатия, перерастающая в чувства, затем привязанность, переходящая в одержимость, ну а после пустота, окутанная иллюзиями.

На последнем занятии Костя с Майей сели вместе. Не обращая внимания на монотонную лекцию, они впервые заговорили нормально друг с другом после расставания.

– Если ты не забыла, завтра будет мой день рождения, – начал хрипло говорить Костя, делая вид будто пишет.

– И исполнилось бы ровно два года с начала наших с тобой отношений, – добавила она, продолжая крутить в руках ручку.

– Я хочу, чтобы ты пришла этой ночью ко мне.

– Ты ведь не хотел напоминать нам с тобой друг о друге? – за пеленой ее карих глаз, виделась обида, которая управляла ею.

– Я должен был уйти… Иначе я не мог.

– Только почему-то от этого не становится легче.

Костя закрыл крепко глаза, осознавая какую боль принес ей своим уходом.

– Я буду ждать тебя, на нашем месте, – добавил он, чтобы сменить тему.

– Ты кого-нибудь из ребят будешь звать?

– Наверно нет, ведь эта ночь предназначена только для нас двоих.

– Я думаю, будет лучше, если и Том будет там.

Холодный город постепенно окутывался в ночную мглу. С наступлением вечера погода улучшилась, не давая больше морозу опускаться вниз. Канун семнадцатого декабря приближался, подводя Костю к последнему дню рождения в его жизни. И последней дате, на которой его возраст закончится: девятнадцать лет.

Накинув на себя верхнюю одежду, Костя вышел из квартиры и спустился вниз по лестнице. Увидев Майю и Тома, Костя сразу поменялся в лице.

– Так будет лучше, – проговорила Майя, видя, как Костя напрягся при виде его.

Тяжело выдохнув, Костя направился показать им то место, которое стало для него приютом. Поднявшись на пустую и заснеженную бархатным снегом крышу десятиэтажного здания, Костя поднял взгляд на безликое небо. Сотню тлеющих звезд медленно блуждали по бескрайнему небу. Именно небеса стали для него хорошим слушателем, его постоянных, недосказанных историй.

– Я обрел здесь свой приют, – проговорил он, показывая им белоснежные просторы. – Когда я понял, что у меня нет никакой надежды, чтобы поправиться, я приходил сюда каждую ночь, и восхищался величием небес.

Тогда еще его слова никто не принял всерьез.

После откровения о его болезни, Майя наконец-то поняла причину его ухода. В пьяном угаре, Костя с Томом сцепились словами, после которых Костя просто покинул заснеженную крышу, не желая больше продолжать свой праздник.

И после его ухода, он сам обрек на то, чтобы Майя с Томом сблизились.

Через несколько дней они снова встретились все в холодном университете. Делая вид, словно никогда не были друг с другом знакомы. Сидя по разным местам в аудитории, они ждали, когда придет преподаватель, чтобы хоть как-то суметь отвлечься от своих больных мыслей.

На последней лекции к ним в кабинет зашел куратор, привстав со своих мест, они поприветствовали его, и стали внимательно слушать.      

– Хочу сообщить, что в эту субботу, у нас в университете состоится бал. В честь приближения Рождества, – проговорил он, и в аудитории сразу раздался громкий крик радости. – Надеюсь, джентльмены у нас еще остались, – пошутил он, и улыбнулся. – Так что прошу вас кавалеры, приглашайте дам.

Каждый загорелся этим мероприятием, поэтому все оставшееся время до звонка, все лишь только и делали, что обсуждали бал. Понаблюдав за этим, Костя молча встал и начал покидать аудиторию.

– Ты курить? – спросила Майя, встав с места вместе с ним. Увидев его одобрительный кивок в ответ, она покинула кабинет вслед за ним. Выйдя на улицу, они накинули капюшоны на головы, после чего закурили.

– Как насчет красивого завершения нашей с тобой истории, – начал монотонно говорить Костя. – Вечерний бал вполне сгодится, чтобы закончить эту сказку.

Костя в качестве приглашения протянул ей свою ладонь.

– Другого конца все равно ведь уже не будет, – ответила она, взяв его за холодную руку.

Вернувшись домой, Костя незамедлительно ринулся к своему гардеробу, пытаясь отыскать там хоть одну из нормальных рубашек.

– Что-то случилось? – спросила его мать, как только вошла в комнату.       

– Мама, в чем мне можно пойти на бал?

– Ты и вправду желаешь там быть? – после этих слов она закрыла лицо руками, и начала тихо плакать. В качестве поддержки Костя подошел к ней и приобняв ее за плечи, попытался успокоить.

– Что случилось? – в непонимании спросил он. Понемногу осознавая то, что порыв слез у нее был вызван по другой причине.

– Пойми меня только правильно, – сказала она, и начала смотреть в другую сторону, словно боялась пересечься с ним взглядами. – Я не хотела этого, но другого выхода у меня не было.

– О чем это ты? – сразу проговорил Костя, увидев, как мама подошла к своему шкафу.

– Я купила его для тебя… – недоговорив фразу до конца, она достала красивый темный смокинг, и белую запечатанную в упаковке рубашку.

Смотря на ее слезы, Костя сам заплакал.

– Для того чтобы похоронить меня в нем? – задал он риторический вопрос.

В комнате повисла гробовая тишина, которая продолжала убивать их обоих. Не выдержав этого, Костя просто взял в свои руки костюм с рубашкой, и начал уходить оттуда.

– Завтра он мне намного важнее, чем будет потом. Спасибо, что дала мне его сейчас, когда он мне действительно необходим…

Костюм был шит на заказ, поэтому идеально сидел на Косте. Подчеркивая его стройность. Посмотрев на себя в зеркало, он как можно скорее стал ждать субботнего вечера. В котором, их с Майей ждал последний танец…

Долгожданный субботний вечер наступил незаметно. Белоснежный снег монотонно опускался на опустевшую пристань ледяным покровом. Приехав к полуночи в университет, Костя подправил «похоронный» костюм, после чего продолжил ждать Майю возле холла. Красивая и спокойная музыка раздавалась тихим эхом по университету, придавая этим стенам романтическую обстановку.

Повернув голову, Костя увидел идущую Майю, в роскошном вечернем платье, которое переливалось различными блесками. Она шла на высоких каблуках уверенной и элегантной походкой. Прямые и уложенные короткие обесцвеченные волосы идеально подчеркивали миловидный овал ее лица.

– Ты прекрасна, – непроизвольно проговорил Костя, после чего решился подойти к ней и, обняв ее осторожно, нежно поцеловал.

Протянув ей свою руку, Костя предложил пройти в зал. И когда их ладони соединились в единое целое, они одновременно шагнули вперед. Дойдя до зала, в котором проходил бал, они остановились возле дверей, после чего, взглянув друг на друга, уверенно зашли и растворились в этой атмосфере. Сотни различных пар уже кружили в медленном танце. Огромное количество настенных фонарей освещали безликую тьму, придавая некий унисон. Именно в такие моменты, хочется «любить»…

– Как же здесь красиво, – проговорила Майя, продолжая восхищаться этим залом. Оглядев все по сторонам, она взглянула на Костю, и мило улыбнувшись, добавила:

– Потанцуем?

– С удовольствием, – ответил он, и, обнявшись, они медленно закружились в танце.

В то время в бессмысленном танце растворялись Милана с Томом. Положив свою руку ей на шею, Том нагло начал пальцами проводить по ней. Смотря на ее губы, он, опуская голову, медленно приближался к ним.

– Если не хочешь, то останови меня, – проговорил он перед поцелуем. Но она так и не остановила его.

Страстно давясь в поцелуе, Том нежно гладил ее грудь, после чего ласковыми движениями по ее телу спускал свою руку, положив ее чуть ниже талии.

– А как же Олег? – спросил Том между поцелуями.

– Давай забудем о нем сейчас, – сказала она, и пока Олег вышел покурить, Милана решила осуществить свою давнейшую мечту.

Майя непроизвольно взглянула на них, после чего, увидев сходство сюжетов, сразу вспомнила о событиях, что произошли в том пустом и забытом всеми разбитом доме. Не сумев больше держать это предательство в себе, она вывела Костю на улицу, после чего, закурив вместе с ним, она решила открыть ему ненужного «скелета в своем шкафу».

Том тем временем взяв за руку Милану, покинул с ней зал, и, направившись на верхний этаж, заперся с ней в пустой аудитории. Посадив ее на край стола, он раздвинул ее длинные ноги. Скинув с себя рубашку, он оголил ее грудь, и вцепился в нее губами. Обняв ее за талию, он резким движением подтянул ее к себе, сливая их тела воедино. Опрокинув свою голову назад, Милана наслаждалась мгновением страсти, что пылала между ними…

– Ну, что ты так смотришь? – проговорил Том после длительного секса.

– Хочу просто понять, насколько ты все-таки ей одержим.

– Да ты и не поймешь…

– Ты один раз уже попытался добиться ее, может одного раза хватит?

– Я все равно буду добиваться дальше…

Комната что была пропитана табаком и запахом страсти, поверглась в тишину, наполненную невысказанными словами…

Выслушав откровение Майи до конца, Костя почувствовал, как некое отвращение появилось у него к человеку напротив. Но как бы не было ему тошно в тот момент, он в какой-то степени и жаждал именно этого. Что после того, как его не станет, она должна продолжать жить нормальной жизнью. Влюбляться заново, а не обрекать себя на вечное одиночество.

– Ему ведь все равно на тебя, – лишь только смог проговорить Костя, пытаясь затмить свое внутреннее состояние никотином.                        

– К сожалению «все равно» это тоже чувство…

В ответ тишина.

– Я могла бы списать все на алкогольное опьянение, – продолжила оправдываться она. – Но это не так. Я словно хотела забыться в нем.

– Забылась? – тихо спросил Костя, словно вопрос был адресован ему самому.

– Нет! – прокричала Майя. – Мы просто хотели найти друг в друге свое утешение. Избавиться от иллюзий, затмить чем-нибудь тот покров одиночества. Нам необходимо было то мгновенье.

Втянув в себя дым, Костя отвернулся от нее.

– Ну, что ты молчишь? – повышая голос, спросила Майя. – Скажи хоть что-нибудь! – ведь равнодушие человека, намного страшнее, чем эмоциональные крики или бездушное эхо молчания.

– Что я могу сказать? – прокричал Костя на пустую и заснеженную улицу. – То, что ты разрушила образ той девушки, который я строил годами? Ты понимаешь, что на этом все?

– Ты ведь желал, чтобы я научилась жить в мире, в котором нет тебя.

– Желал, – согласился он. – Но в этом мире я по-прежнему еще есть.

Улица снова окуталась на мгновенье в тишину.

– Ты ведь не нужна ему, – продолжил Костя. – Он тупо использовал тебя, заполняя свою пустоту, тобой.

– Я знаю, – проронила она в ответ. – Но мне кажется, что он нуждается во мне. Также как и я в нем.

– В смысле? – ревниво спросил Костя, прекрасно осознавая ее слова. Он просто хотел, чтобы она сказала другое, не подтвердив его версию. – Значит, после моего ухода ты планируешь обрести свое счастье в нем?

– Нет, – возразила Майя. – Я просто хочу спасти нас с ним.

Ударив кулаком об кирпичную стену здания, Костя ринулся к входу и, пробежав по длинному коридору, забежал обратно в зал. Не обнаружив там Тома, он отправился на его поиски. Осмотрев несколько аудиторий, он наткнулся на него.

– Вот ты где, – запыхавшись, проговорил Костя, увидев, как Том накидывал на себя свою помятую рубашку. Кинув холодный взгляд на Милану, он прокричал ей. – Уйди!

– Что? – в непонимании спросила она.

– Пошла вон отсюда, – истерически прокричал Костя, и проводив ее взглядом до двери, он захлопнул ее, закрыв на замок.

Том тем временем не обращая на него внимания, продолжал закатывать рукава на рубашке.

– Она ведь тебе не нужна! – прорычал Костя, подбежав к нему и схватив очень грубо за воротник. Том тем временем импульсивно оттолкнув его в сторону, и холодным голосом ответил:

– Может, нужна.

– Я не хочу, чтобы ты просто использовал Майю, – кричал каждое слово Костя.

– Значит, ты уже знаешь о том, что было между нами, – иронизировал Том, после чего, становясь снова серьезным, немного наклонился к Косте, и прошептал ему на ухо. – А мне с ней понравился секс.

– Что ты несешь? – в затуманенном состоянии, промолвил Костя, после чего, ударив его по лицу, оттолкнул Тома к стене. Ударившись об нее, Том сплюнув кровь, скатился по ней, продолжая диким взглядом смотреть на своего оппонента.       

– Не даю иллюзиям окутать ее, – ответил Том, слегка улыбнувшись окровавленными губами. – Зачем ты даешь привыкать ей к тому, чего просто нет? Держись от нее подальше.

– А если она этого не захочет?

– А ты ее об этом спрашивал? Чего она хочет?

Опустив свои глаза, Костя задумался над его словами.

– Ты не переживай, – продолжал с иронией говорить Том. – Я за ней присмотрю.

Костя снова подойдя к нему, ударил его вновь в лицо, пытаясь тем самым заглушить свои эмоции.

– Легче стало? – спросил, улыбаясь, Том.

– Зачем ты это делаешь? – уже более спокойным тоном спросил Костя. – Ты ведь знаешь, что мои дни сочтены. Неужели так сложно было не вмешиваться в это, и дать мне возможность насладиться последним мгновением своей жизни?

– И это ты называешь жизнью? – выдержав мимолетную паузу, он продолжил. – Становясь потухшим пеплом, который так легко унесет куда-то ветер. Тебя забудет история, о тебе вскоре не вспомнит никто. Разве ты этого хотел?

– А что я должен был сделать?

– Не знаю, но каждый рожден, чтобы достойно дойти до пьедестала. Добиться в жизни резонанса, чтобы все вечно помнили о твоем триумфе.

– Такая жизнь была не для меня. Я не хотел быть нужным чужим для себя людям. Я лишь держался за немногих, но за тех, кто в первую очередь был интересен мне самому. И если ты считаешь, что я не прав, – Костя продолжал смотреть ему прямо в глаза. – Пожалуйста, думай как угодно тебе. Но не надо внушать мне свои взгляды.

Присев на край парты, Костя, достав сигареты с кармана, сразу закурил. После чего кинул пачку Тому. Он с окровавленными губами прижал сигарету, и начал пытаться огнем, поджечь ее.

– Не обязательно быть великим, – продолжил Костя. – Жизнь не зависит только от одного признания. Это нужно только тебе, чтобы тобой гордились.

      Том опустил свой взгляд вниз.

– Ты хочешь, чтобы тебя похвалили, – добавил Костя. – Лишь только для того, чтобы быть кому-то нужным. Ты одержимый признанием…

Том, сузив глаза, втянул в себя медленно сигаретный дым.

– Ты ведь не знаешь, что я пережил? – с пеленой слез на глазах порывисто проговорил Том.

– Ты прав, я не знаю. Но ты не один, у которого есть свои «скелеты в шкафу». Представь, каково было мне слышать, когда доктор сказал, что мне осталось жить всего лишь полгода. И что мое девятнадцатилетние станет последним днем рождения для меня, – Костя сильно вдохнул в себя сигаретный дым, словно хотел подавить им ком, который стоял у него в горле. – Том, мне уже девятнадцать! И каждый прожитый мной день, сближает меня со смертью.

Напряжение постепенно успокоилось между ними, словно сигаретный дым растворял весь гнев, что пылал в их одиноких сердцах…

– Знаешь, а я всегда завидовал тебе, – начал монотонно говорить Том, периодически выпуская дым наружу. – Потому, что у тебя было все. С самого начала, ты был лидером в нашей компании, ты был лучше меня во всем, – немного замолчав, он продолжил. – У тебя была Майя…