Читать книгу Время есть. Книга вторая - Александр Мирошниченко - Страница 1

Никита очень торопился посмотреть списки поступивших. Перед стендом, на котором их вывесили, толпилось много людей. Пришлось долго пробираться, извиняясь и применяя значительные усилия. Наконец заветный лист с напечатанными очень мелким шрифтом текстом, можно было рассмотреть. Но своей фамилии в списке абитуриентов зачисленных на обучение Никита не обнаружил. Он постарался поискать внимательней, но его сзади подтолкнул, кто-то в военной или милицейской форме и Никита, не удержав равновесие, опёрся руками на стенд и тот рухнул.

– Вставай, – разбудил знакомый голос мамы.

«Это сон», – обрадованно подумал юноша.

– Ты так ворочался, когда спал. Что-то плохое снилось?

– Да, суета всякая, – ответил Никита.

– Вон, подойди к окну и скажи: «Куда ночь, туда и сон», – посоветовала мать.

– Обязательно, – пообещал Никита, внутренне насмехаясь над мамиными суевериями.

Чтобы пакет документов для поступления в университет был полон не хватало только справки из военкомата. И получение этой самой справки представлялось обычной бюрократической формальностью. То есть минутное дело, как в поликлинике или школе.

Но реальность оказалась немного иной.

Ну, как немного?

Просто перевернула жизнь с ног на голову.

Хотя вначале всё выглядело довольно обычно. На проходной подсказали, где выдают справки для поступления в вуз, и Никита пошёл в указанном направлении. На нужной двери висела табличка «Комиссия». Прямо за дверью сидела женщина средних лет, которую усталость и раздражение делали много старше. Не поднимая глаз, она строго спросила:

– Фамилия, инициалы и год рождения.

– Соколов Н.Г. 1971 года рождения.

Под заголовком «Медицинская книжка призывника» на обложке документа форматом школьной тетради служащая военкомата записала ответ.

– Девушка, – обратился к ней Никита и сразу удостоился удивлённого взгляда быстро внешне помолодевшей женщины, которую непривычное обращение вывело из состояния бюрократического отупения, – вы меня не поняли. Я в армию не собираюсь. Мне только справка для поступления в университет.

Женщина грустно улыбнулась и, вздохнув, ответила:

– Ты думаешь, я собиралась после филфака здесь торчать? Привыкай боец к взрослой жизни, – и потом уже проходящему мимо офицеру сказала, – Слышь, Егор Иваныч, поимей в виду, что гражданин не собирается долг Родине отдавать.

Никита хотел возразить, но мужчина, к которому были обращены эти слова, бесцеремонно повернул Никиту к себе лицом и внимательно осмотрел с ног до головы. Потом направил на него указательный палец и после паузы, в которую он что-то вспоминал, улыбнулся и щёлкнул средним пальцем о большой.

– Первенство города по самбо прошлым летом. За «Авангард» боролся. У меня абсолютная память на лица. Ты тогда СКА выбил в четвертьфинале, и мы без медалей остались. Ну, ничего. Теперь будешь ковать победы для спортивного клуба армии.

И уже обращаясь к женщине, наблюдавшей за разговором, сказал:

– Отметь в списке, – он посмотрел на обложку медицинской книжки, – Соколов Н.Г. в спортивную роту.

Бесцеремонность, с которой Никиту посылали в ненавистный им СКА Никиту возмутила.

– Вот так вы результатов добиваетесь. Не своих выращиваете, а паразитируете на том, что всех можно себе хапнуть, – запальчиво ответил он.

Егор Иванович отошёл на шаг, ещё раз смерил молодого человека взглядом, пожал плечами и опять обратился к женщине:

– Катерина, исправь «спортроту» на ТуркВО, погранвойска, коли юноша настаивает.

– Что это было? – спросил Никита Екатерину, когда офицер удалился.

– А это ты, Соколов Н.Г. прямо сейчас просрал два года жизни в родном городе, а вместо этого поимел геморрой у чёрта на куличках.

«Какая, нафиг, армия? Я в университет поступлю», – подумал Никита, но уже наученный озвучил свои мысли много деликатней.

– Какая служба? Мне только справку.

– По коридору направо дверь с табличкой «Мед. Комиссия». А дальше тебе всё расскажут.

В указанном помещении Никита застал несколько абсолютно голых парней, которыми командовала мелкая и невзрачная девушка в белом халате.

– Что стоим? – неожиданно громко для небольших своих размеров гаркнула она, – Снимаем всё. И трусы тоже!

Было понятно, что приходится ей это повторять по десяти раз на день.

Дальше, затратив на кабинет каждого эксперта венно-врачебной комиссии не более трёх минут, Никита оказался в очереди из нескольких парней своего возраста, каждый из которых держал в руках такой же документ. Медицинская карта впереди стоящего парня вызвала удивление. На ней было написано «Соколов Н.Р.».

Никита взглянул на свою, не перепутал ли он. Не перепутал.

Он толкнул в бок незнакомца и показал тому свой документ. Соколов Н.Р. рассмеялся и спросил:

– Ну хоть не Николай Родионович?

– Никита Романович.

Парни пожали руки и Николая вызвали. А потом вышел лейтенант.

– Один? – спросил он и, получив утвердительный ответ, предложил кому-то в кабинете, – Может примем? Всего один остался.

– Обед, я уже ем, – отозвался женский голос.

Лейтенант, пожав плечами, повесил табличку «Обед» и закрыл дверь.

Никита провёл у двери кабинета целый час в течение которого прочитал все документы, размещённые на стенах, сосчитал паркетины на полу и лампы на потолке.

– Заходите, – наконец раздалось из-за двери. Женщина с погонами капитана с хорошо уложенной причёской и в ладно сидящей военной форме посмотрела документы.

– Слышь, Зорькин, – обратилась она к лейтенанту, сидевшему напротив, – А Козырь, какого Соколова просил в Туркестан отправить? Смотри, два Соколова и оба Н.Г.

– Не знаю, – ответил тот, – Егор Иваныч только фамилию и инициалы написал.

– И куда нам тебя послать сынок? – спросила женщина, внимательно разглядывая призывника.

– Мадемуазель, вам нужно быть лет на пятнадцать старше, чтобы по праву обращаться ко мне “сынок”, – ответил Никита, выдержав взгляд.

– Ну, и фиг с ним. Мы свою работы сделали, – закончила разговор капитан и в графе «Род войск» написала «ВВС».

Когда Никита уже выходил женщина добавила:

– Я хоть уже давно мадам, но за мадемуазель спасибо.

Только на улице Никита прочёл, что написано на небольшом клочке бумаге, озаглавленном «Повестка»: «Явится в городской военный комиссариат для отбытия к месту службы» и дата – через три дня.

Вспомнилось слово «гроги». Ощущал это состояние Никита только один раз на тренировке, когда уступил просьбам и согласился поучаствовать в соревнованиях по боксу вместо заболевшего одноклубника. В спарринге он пропустил удар в голову и на какое-то время перестал воспринимать реальность. Состояние, как будто не до конца проснулся и тело ещё не полностью подвластно мозгу, а мысли тянуться, словно изображение в сильно замедленной съёмке, длилось несколько секунд. Партнёр прекратил бой и внимательно смотрел на Никиту. И, увидев, что соперник начал соображать, сказал:

– В бою – это нокаут, к мамке не ходи. Если ты понял, что поплыл, то немедленно должен или наглухо закрыться, или входить в клинч. Пока не оклемаешься.

Тот раз приболевший боксёр, которого требовалось заменить, восстановился и Никите не пришлось выступать на турнире. И с боксом он закончил, вернувшись к любимому самбо. И вот сейчас он понял, что находился в состоянии гроги всё то время после того, как заговорил с майором по фамилии Козырь.

Никита ещё раз прочёл плохо отпечатанный текст: «На основании “Закона о всеобщей воинской обязанности” Вы призваны на действительную воинскую службу».

«Это, что же получается, прощай университет? Вернее, до свидания, как минимум, на два года».

Мысли путались в попытках осознать всё произошедшее и нужно было время или хороший собеседник, чтобы разобраться в ситуации. До встречи со Светланой оставалось ещё более часа. Но Никита решил ждать её в назначенном месте – на пляже, в надежде, что хороший заплыв на один-два километра приведут мысли в порядок.

– Никита, привет, – раздалось, как только будущий воин подошёл к ближайшему от входа на пляж топчану.

Это его окликнула одноклассница Люба Тырба, которая часто подменяла мать, работающую смотрительницей пляжного инвентаря. Люба подошла не спеша, усиленно покачивая бёдрами. Она почти с восьмого класса, когда обрела взрослые формы так ходила, и парни в школе даже судачили: подобная походка однозначно указывает, что девушка уже лишилась девственности. И сейчас эта походка в сочетании в очень открытым купальником приковывала к себе взгляды мужской половины обитателей пляжа разного возраста. У Никиты даже немножко взыграло самолюбие, что эта красотка идёт именно к нему.

– Ты мне нужен, как мужчина, – попросила девушка, подойдя так близко, что чувствовалось её дыхание и через короткую паузу добавила, – Помоги мне перетащить сломанный топчан.

– Да, без проблем, – ответил Никита тоже рассмеявшись шутке.

Люба показала, что нужно убрать. Потом повернулась спиной и взялась за топчан, как за носилки. Никите пришлось нести поломанную конструкцию глядя в спину девушки. Вернее не в спину, а значительно ниже. Её попа практически незакрытая новомодными плавками с мудрёным названием «стринги» покачиваясь, цепляла доски сломанного топчана и это было так возбуждающе, что Никита поглядывал на свои шорты на предмет, не выдают ли они его состояние. Когда испорченная конструкция оказалась возле коморки, где в течение дня обитал ответственный за пляжное имущество, Люба повернулась, смерила взглядом помощника, остановившись на плавках парня и, улыбнувшись, кивнула:

– Пойдём в офис, тебе благодарность положена.

– Просто «спасибо» будет достаточно, – услышал Никита за спиной знакомый голос.

Света подошла ближе и взяла под руку. Никита почувствовал, как к его плечу прижалась грудь девушки и для него перестали существовать: Люба в своих взывающих одеждах, окружающие люди, море, небо, песок.

Люба правильно оценила ситуацию и, пожав плечами, сказала:

– Я так понимаю, ты, подруга, время не тратила, когда я вас здесь оставила. Зачёт. И не напрягайся, я только хотела предложить винишка стаканчик. Будете?

– Нет, – уверенно ответила Света, а Никита просто отрицательно помотал головой.

– Ну, как хотите, – закончила разговор Люба и без обычного покачивания бёдрами пошла к себе.

– Меня в армию забирают, – тихо сказал Никита, не поднимая глаз и только теперь осознал своё будущее на ближайшие два года.