Читать книгу Недетская сказка 2 - Александр Николаевич Горин - Страница 1

В царской башне в кабинете, обставленным резной мебелью из полированного морёного дуба, сидел за письменным столом молодой человек с длинными белокурыми волосами и двухнедельной щетиной не бритого лица. Из одежды на нём были только холщовые штаны и спальная льняная рубаха не первой свежести. Перед ним лежала стопка пергамента и несколько гусиных перьев. Массивная агатовая чернильница была до краёв заполнена чернилами, приготовленными из смеси сажи, воды и навозного гриба. Молодой человек тяжело вздохнул, обмакнул перо в чернила и начал писать:

«Дорогая моя, Настенька. Прошло уже пять лет с тех пор, как ты, растворившись в белом облаке, оставила меня одинёшенька править страной разбойников, обманщиков и лихоимцев. Как-то так получилось, что я даже не успел сообразить в какую дырявую повозку уселся править кучером. Твоей вины тут нет, да и не в виноватых дело. Дело в том, что у меня одного душа болит за царство, а другим на это наплевать, если мягко выразиться. Разбойники, как лютовали по лесам, так и продолжают свои кровавые делишки. Народ, по-прежнему, бедствует и голодает. Жуть делает вид, что борется с разбойниками, постоянно просит деньги на вооружение и содержание войска, а казна пуста, как дымоход в печи. Вояки почти всё по деревням разбежались; пьянствуют и дерутся, нормальным людям жизнь отравляют. Чего с них взять коль к работе не приучены, а только мечами размахивать. Вихор говорит, что всё под контролем, но я ему не верю. Давеча сам по деревням проехал и с народом пообщался. Люди ропщут, защиты просят, слезами заливаются. А я словно дурень стою глазами хлопаю, а что ответить не знаю. А тут ещё слухи ходят, что Яга собирает войско из иноземных наёмников. Хочет к нам с войной идти, чтобы меня с трона скинуть, а самой стать царицей Омутляндии. Если так случится, то мне, кроме как на отца и положиться не на кого. Хотя от него сейчас мало проку. У него любовь с мамкой приключилась, и он совсем голову потерял. Наверное, это от того, что отец долго один жил. Как сказала Прасковья: «Накопилась страсть и на мамку пролилась». Я не против конечно, но надо и о государстве иногда подумать, а не любовь крутить в преклонном возрасте. С Прасковьей тоже не всё хорошо выходит. Она говорит, что меня другого полюбила. Мол раньше я был гораздо умнее и обходительней; а мне не до комплиментов, когда о государстве голова болит. К тому же, приходится на всём экономить – казна скудная, как кошелёк нищенки. Пришлось заменить иноземную икру на нашу лягушачью, правда, повар из «Закутка» её так солит, что и не отличишь от осетровой. В общем, всё плохо. Без тебя, Настасья, сплошной упадок и печаль. Я твою книгу «Апофения» пять раз перечитал, но так ничего и не понял. Думал, что смогу к тебе переместиться в будущее, и потолковать о том, как дальше жить.

– Почерк у тебя красивый. Кто научил?

Иван подпрыгнул из кресла и уронил перо, размазав чернила по столу:

– Настя! Ты?

– Ну я, а ты кого ждал? – усмехнулась Анастасия.

– Ты стала ещё краше, чем раньше, – промолвил Иван, разглядывая подругу.

– Соком наливаюсь, скоро созрею и прольюсь нектаром, – отшутилась Настя.

– Ты мне так нужна, что даже подходящих слов не найду, – смущенно сказал Иван.

– Я уже прочла трактат о твоих проблемах. Стиль слабоват, но суть понятна. Ты так и не ответил, кто тебя писать научил.

– Мне пришлось сказать, что во Фридомии не было учителей омутляндского языка и попросить Прасковью порекомендовать кого-нибудь. Она пригласила своего бывшего гувернёра, который меня обучил грамоте, ведь ты же не успела, – виновато произнес Иван.

– Неважно выглядишь, побрился бы что ли, – ушла от темы Анастасия, – Прасковья не боится за свою нежную кожу, пуская тебя в постель? Не дуйся, я пошутила. Короче, я явилась вовремя, впрочем, как и всегда.

– Мне теперь не до смеха. Проблем гораздо больше, чем я успел описать. Ты надолго к нам? – продолжил разговор Иван.

– У меня летний отпуск после зашиты диссертации, и я решила провести его с пользой для нас обоих, – ответила Настя.

– Опять станешь искать ответы в прошлом, а я буду экзотическим приложением? – надулся Иван.

– Ты времени зря не терял; словарь расширил; язвишь элегантно, как и подобает царской особе. Скажу, как есть. Я пришла исключительно из-за тебя, и больше мне здесь делать нечего, ну разве что подышать чистым воздухом и поесть натуральные продукты, которые у нас не выращивают, а производят из неизвестных субстанций.

– И чего же вы такое едите? – удивился Иван.

– Дерьмо искусственное. Но тебе лучше этого не знать, а то надолго потеряешь аппетит, – иронично сказала Анастасия.

Ванька представил подругу, жующую подобие коровьей лепёхи и действительно почувствовал отвращение к пище. Стараясь не концентрироваться на этой неприятной картинке, он решил не прояснять детали и сменил тему.

– Не поверишь, но я был уверен, что мы встретимся. Было предчувствие, правда оно меня обмануло года на два, но я всё равно счастлив, что ты здесь.

– Два года? Рановато ты заскучал при экзальтированной жене, при короне и троне, при тесте Балаболе. Это же каким занудой надо быть, чтоб при таком наборе по приблудной козе тосковать? – саркастически заметила Настя.

– Это ты мне за «козу-скотину» отомстила? – обиделся Ванька.

– Ладно, угомонись. Теперь я вижу, что скучал, раз такие детали припоминаешь, – примирительно ответила Настя, – Давай выкладывай всё по порядку.

По порядку не получилось. За пять лет произошло много такого, о чём Иван, торопясь и сбиваясь на эмоции, пытался поведать с максимальной правдивостью и простотой. Настя внимала с большим интересом, разглядывая повзрослевшего Ваньку, удивляясь его наблюдательности и точным характеристикам людей и событий, отражённых в этом длинном и немного сумбурном повествовании.

– Теперь ты понимаешь в каком дурацком положении я нахожусь? – закончил свой рассказ Иван.

– То есть, если я правильно поняла, тебя не устраивает положение задрипанного царька, которым прикрывают свои делишки жадные и нахрапистые министры? Не я тебя на царство назначала, это Демьян посадил тебя на трон, пользуясь благоприятным моментом и замешательством царедворцев. Есть простое решение: освободи вакансию и езжай к себе в поместье. Там ты найдёшь всё, что так мило твоему сердцу и освободишься от тяжёлой обузы. Кстати, где твоя корона?

– Наверно в спальне оставил, – растерянно ответил Иван.

– Вот и я говорю, не царское это дело путать кровать с государством, – с грустью констатировала Настя.

– Думаешь всё? А кто меня теперь отпустит, я же, как вывеска на трактире: «У нас прилично кормят» или «Заходи отведать».

– Да, Ваня, попал ты в переплёт! Но, я так и не поняла, ты царём быть хочешь или вывеской?

– Помоги мне. Дай совет. Такой умницы, как ты, во всей Омутени не сыщешь, а мне одна дорога: или в царях оставаться, либо в леса подаваться, – взмолился Иван.

– Как моя Верба поживает? – неожиданно спросила Настя.

– Лучше, чем я. У них с Дроздом приплод: кобыла Искра. Ей уже три года.

– А у тебя какой приплод?

Иван потупился, немного помолчал и вздохнув ответил:

– У нас с Прасковьей что-то не получается с потомством.

– А мордобой не пробовал устроить? Говорят, в Омутени дети после хорошей пьяной драки родятся.

– Хватит издеваться. Ты чего-нибудь дельное посоветуй.

– Детишки, как грибы зарождаются. Похоже, год не грибной выдался. Вот солнышко прогреет, дождичком прольёт и полезут они друг за другом, – пошутила Настя.

– Тебе бы только шутки шутить, а Балабол мне уже намекал, что надо этот вопрос ускорить.

– Балабол боится, что ты себе другую царицу подберёшь взамен Прасковьи. Его понять можно. Только бы он ей кобелька какого не подложил, чтобы проверить кто из вас виноват, – озабоченно сказала Настя, – Да и тебе налево не мешало бы сходить. Надеюсь, казна парочку бастардов выдержит, а может и троих потянет.

– Я думаю, что это меня Ефросинья сглазила, – вздохнул Ванька.

– Сглаз – дремучий пережиток. Я тебе хороший совет дам, как от сглаза излечиться. Найди девку похожую на Фросю, но только моложе лет на двадцать. Как её зовут не спрашивай, а тащи в постель и трахай, пока у тебя пар из ушей не пойдёт. А пока будешь её драть, называй Фросей, ну или Фросечка, как в голову взбредёт. Закончишь и сглаза как не бывало. Знаю, что говорю, – напутствовала Анастасия с лёгкой усмешкой.

– Шутишь? – опешил Иван.

– Нет Ваня, это целая наука. Называется психиатрия, и лечит такие расстройства, как у тебя. Я же не просто совет даю, а по учебнику. Заодно проверишь себя на сперматогенез, тьфу забыла, на мужское бесплодие. Так понятно?

– А если не поможет?

– Тогда одним днём не обойтись. Придётся пару-тройку раз повторить, но главное имя не перепутать. Только Фрося, и баста!

– Странно от тебя такие советы слушать. Понимаю, у вас там в будущем наверно всё по-другому, коль дерьмом питаетесь. Ты только не подумай, что я завидую, я искренне тебе сочувствую.

– Ты нос не задирай, тоже мне сочувствующий нашёлся, а у самого говна, хоть ложкой хлебай. Давай-ка лучше здесь навозные кучи разгребать, пока я в отпуске. С чего начнём?

– Мне кажется, что надо народ просвещать. Прививать им чувство достоинства, гордость за прошлые победы, любовь к государству, которое их защищает и кормит, – начал несмело Иван.

– Ваня! Что я слышу? Откуда ты это почерпнул? – вскрикнула Настя.

– Балабол так говорит. Вообще-то, я пока своего мнения не имею, – виновато ответил Ванька.

– Это Омутляндия защищает и кормит своих подданных? По-моему, тебя Авдотья до восемнадцати лет кормила, или нет? А от разбойников и проходимцев тебя кто защищал? Любовь к государству? Государство – это ты! Если тебя не любят, значит ты этого не достоин. Сам же жалуешься, что Прасковья к тебе стала хуже относиться, а ты не догадался почему? Это ты стал к ней хуже относиться, а любовь, Ванечка, всегда взаимна. Любовь без взаимности сигнализирует о психическом расстройстве. Гордость за прошлые победы? Твой дед кого-то там побеждал, отлично, честь ему и хвала. Ну а ты кого победил? Получается, что можно сидеть на печи, нюхать вонючий лапоть и всю жизнь гордиться победой деда? А если твой дед никого не побеждал, то надо гордиться дедом соседа? Вот, если бы твой дед тобой гордился, тогда это – чувство собственного достоинства. Ты гордишься своим отцом, дослужившимся до начальника царской охраны, а кто ещё им гордится? Скорее ему завидуют чёрной завистью. Балабол – лала-бол. Короче, ты не на тот стул сел, – разволновалась Анастасия, – Можно попробовать исправить ситуацию, но одной мне будет трудновато.

– Я с тобой, ты же знаешь, – откликнулся Иван.