Читать книгу Зуранов-Зур. Мистический роман-дилогия. Книга вторая - Александр Николаевич Лекомцев - Страница 1

По велению Лики-Ти

книга вторая

Пусть Лики-Ти был один из многих посланников Истинного Бога, единственного и Величайшего, вмещающих в себя Мироздание и входящий в него, но и его силу, власть и возможности Зуранов-Зур переоценить бы не смог.

«Дагу Бо» – лишь одно из несметного количества имён и категорий состояния Всевышнего, но именно Это Воплощение Единого Господа ярко выразило свои намерения по отношению к Алексею, и Бог доказал и показал своими поступками и действиями, порой очень не понятными, одного из своих представителей в нескольких Земных Обителях, что Зуранов-Зур выполняет очень важную миссию.

Алексей понимал, что живёт не просто так… а по велению Лики-Ти и при этом сам является его частью.

Почему и как такое происходило, постичь трудно… Да и надо ли, когда всё предрешено? И каждого человека, животного, предме6та явления своя стезя в Бесконечности и Бессмертии. Во всём существующем скрыт величайший мирозданческий смысл, и чтобы постигнуть его суть, надо стремиться научиться ощущать себя живущим всегда, всюду и везде. А если не получается, то сетовать не следует… Стоит просто жить, но при этом ощущать себя не рабом какого-нибудь зарвавшегося пустоголового чиновника, а частью Мироздания. Даром божьим не обделён никто.

Над городом безумно гремела летняя гроза. Мощные и неукротимые раскаты грома повелевали над обителью людской, диктовали свою волю и власть. Ливень заливал улицы и дороги. Этим, вероятно, Всевышний давал знать, что, если понадобиться, то он смоет это скопище нелепых многоэтажных построек и людей, погрязших в мелочных бытовых «проблемах» с лица Земли, усталой и недовольной тем, что происходит на ней. Но Господь милосерден… правда, до поры – до времени. Потому смешно и опасно выводить его из терпения, даже в шикарных обителях ново-русских церквей, возведённых чёрт знает за какие деньги.

Сверкающие молнии, как бы говорили: «Если ты, глупое двуногое существо полагаешь, что велик и не укротим и являешься единственным хозяином этой Обители, чем-то похожей на «классический ад», то ты находишься в плену заблуждений». Пусть самую ничтожную часть от всего сказанного сейчас Свыше, вероятно, понимали те, кто ещё не совсем отупел от собственной Гордыни и «Величия». А ветер ломал крепежи ненадёжных зонтов китайского производства и заставлял прятаться людей в подъездах домов, в магазинах, под арками… Но гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Правда, лучи солнца ещё не пробились сквозь толщу туч к грешной земле.

В одном из малолюдных переулков Зуранов остановил свой «Форд», чтобы, не торопливо и обстоятельно, ещё раз обсудить с Шерстенёвым и Прихватовым создавшееся положение. Многое было не понятно. А главное то, что «банкиры» хорошо знали, кто ими пристально интересуется и… занимается. При формальном отношении к делу, которое стало для Зуранова и его коллег смыслом жизни, можно было, вполне, со спокойной совестью прекратить уделять, что называется, пристальное внимание «цветочным банкам». Ведь те, кто отправил за грань земного бытия Зинаиду Шнорре, скульптора Воротова, братьев Шнорре, Дениса Гранкина, сурово наказаны… Но ведь звенья цепи даже, на первый взгляд, нескольких «разрозненных» мафиозных группировок не были разорванными, они составляли единое целое.

Если, как таковое, следствие преступных действий находилось частично на виду, поддавалось анализу, а исполнители (киллеры) получали от сотрудников «Портала» должное наказание; то причина творящегося беспредела пряталась в самых высоких и влиятельных кругах. А ведь остановиться на половине пути – значит потеряться в пространстве и не обрести ни себя, ни малейшего намёка даже на осознание смысла Земной Жизни.

Если вы любитель прогибаться перед «великими» людьми и «кумирами» или продуманный, но недалёкий субъект, то вам не грешно продвигаться к своей цели (даже если она рождена «фиксатой» идеей), пятками назад. Пусть на такое дело вас не благословит даже сам Архидьякон (всё-таки, имеется в виду Дьявол), но… идите. Может, и обретёте кое-какой навар-гешефт или медальку лауреатскую, или будете причислены «к лику блатных». Вас можно понять… по земным меркам и понять, что высоты, которые штурмует зажравшийся каплун и горный орёл, в корне отличаются друг от друга. Но стоит сравнить даже не сравнимое и попытаться доказать, что чья-либо задница поёт лучше, чем соловей… Таковы реалии нынешних дней.

В Обители, где множество душ и… тел погрязло в грехах, певчих лесных птах тёмные силы изысканно планируют отправить в глубокий «запас». Но прощения от Великих Существ Мироздания не ждите и не спешите умирать, то есть уходить за земную грань, ибо ничего вас там славного за ваши подвиги и подлости не ждёт. Не обижайтесь, но если вы пока не задушили кого-то собственными руками, то очень и очень близки к этому. Только так, а не иначе Алексей думал о тех, кто гражданах, которые стали преступниками или готовы ими стать… во имя «великой идеи».

Опустив стекло в окне салона «Форда», со сторону водителя, чуть вниз, наполовину, Зуранов, указав рукой на обочину дороги, где застыла от дождевой воды огромная лепёшка чёрного битума, напоминавшая застывший кусок вулканической лавы, сказал:

– Смотрите, сколько глупых воробьёв, радуясь вчерашнему солнышку, вляпались в груду мёрзкой смолы. Любопытство и поиск лучшей доли не всегда приводит к счастью и радости.

Прихватов и Шерстенёв не могли не обратить внимания на нескольких застывших на поверхности ранее разлитого дорожными строителями, а ныне уже затвердевшего битума мёртвых воробьёв.

– Да, – философски заметил Вадим,– сколько ещё не разумных и меркантильных товарищей и господ в поисках своего «лёгкого Эльдорадо» и при ловле «синей птицы» найдут свою гибель.

– В чужих руках даже бычий хвост кажется мощным фаллосом африканского слона,– Прихватов закурил.

– Почему именно африканского? – Поинтересовался Зуранов, по сути, думая совершенно об иных вещах.

– Потому, Лёша, что индийский слон ростиком поменьше африканского,– Дмитрий не полез за словом в карман.– Да хрен с ними, со слонами! Давай поговорим о насущных проблемах, о том, кого… будем делать дальше.

Они, в который раз, пришли к единому мнению, что ходить пятками назад можно только балерине Большого театра и то с явным риском упасть в оркестровую яму. Их уже не удивляло, что иные представители городского правопорядка не очень-то желали, даже в упор, видеть и признавать существование новой и довольно крутой городской мафии. Ведь явно было то, что не только, к примеру, нынешний городской прокурор Галиджанов (если бы только он один), не гнушается сытно похлебать из корыта мафиков «жирной хавки».

Потому и ведут себя нагло чинуши всех мастей и скоростей, вершащие суд над людьми «за добры гроши и харчи хороши». Их ведь не только «государство» подкармливает, но и руководители организованных криминальных структур, которыми зачастую некоторые из зажравшихся «кейсников» и являются. От того и творится беспредел.

Но ведь только круглый балбес может творить такие страшные чудеса, не оглядываясь назад. Значит, не только на свой страх и риск. Получается прав Юра Пан во многом. У них, в «Гвоздике», да и в конкурирующей «Ромашке», очень многое «в верхах» схвачено. Но, всё-таки, негодяи, уверенные в своей относительной безнаказанности, побаивались Зуранова и его, в сущности, боевиков. Что уж там кривить душой, их следственная работа стала превращаться, в силу обстоятельств, в слаженную и жестокую деятельность ревнителей вендетты. Правда, не совсем вендетты, ибо кровной местью здесь и не пахло.

Борьба не на жизнь, а порой и на смерть шла с ублюдками, с убийцами, по сути, эксплуататорами высочайшего пошиба, жутким порождением «демократических свобод»… на американский лад. Да, самые наши большие начальники, в угоду, двуногим денежным мешкам и кровным родственникам матрицировали и продолжают это делать (под любым предлогом) и активно пропагандировать существующую «свободу» Соединённых Штатов Америки, той самой страны, где даже и признаков настоящей демократии не наблюдается и, скорей всего, уже и не будет… наблюдаться.

Сердобольные отечественные дяди привезли этакого гигантского заокеанского «колорадского жука» и дали ему возможность расплодится в России. А он ныне с успехом пожирает ума и сердца людей, вводит их в жуткий… уже даже и не в земной грех. Он начинает приобретать вселенские масштабы. Не проще ли было бы изучить политический и экономический опыт Китая? У представителей древнейшей и мудрой цивилизации есть чему поучиться.

Заниматься, по сути, надо было и «Ромашкой». Но радовало одно, что покойная актриса Лилия Максимовна Козицкая больше так и не появлялась перед Зурановым. Значит, её в чём-то устраивал исход дела или просто у неё не имелось возможности появляться здесь, на Земле, в человеческой оболочке, состоящей из «плотной» материи.

Конечно же, можно было понять, почему она не доверяла органам городской милиции. Факт – упрямая вещь. От этого никуда не уйдёшь, не спрячешься, ибо мы научились жить подобно страусам, тем самым, которые прячут голову в песок. Одним словом, «моя хата с краю – я ничего не знаю». Но верили сыщики «Портала», что есть и там, в высших кругах и сферах разных уровнях нашего несчастного Отечества неподкупные, свято исполняющие свой долг, руководители. Но до всего у них не доходят руки, да и не могут дойти. Тут прав Козьма Прутков, утверждающий, что «не объять необъятного».

Процент раскрываемости преступлений (речь идёт о не навешивании на безвинных людей зверских убийств, грабежей, изнасилований и прочего) не очень низок по той причине, что упасть ему не даёт, так называемая, бытовуха. Тут всё предельно просто. За спиной наших Пинкертонов и Шерлоков Холмсов остаются серьёзные преступления, по их неведению порой, а зачастую умышленно. Таким образом, через пересыльные пункты на зоны едут убийцы и душегубы, ставшие таковыми по пьяной лавочке: дочь замочила батяню, любящий супруг – жену, тёща – зятя и т.д. Конечно, они тоже явные преступники, спору нет. Но «криминальные сливки», всё же, остаются за бортом корабля под поэтичным названием «Правосудие».

Хорошо бы отправить в места не столь отдалённые на очень долгий срок тех ребят, которые резко и внезапно разбогатели. Полный перекос в оценке «заслуг»? Разумеется… Страшен мир, где над каждым представителем «свободной прессы» имеется хозяин… Но обо всём этом можно было долго рассуждать, и всё «катило бы в тему». Здесь, в салоне «Форда», сотрудники «Портала» в который раз обсуждали и разрабатывали дальнейшие тактические действия по борьбе с преступностью. А стратегия сводилась к одному: не щадить преступников и отправлять самых активных представителей «клана урок», если не на тот свет, то во времена Раннего Неолита.

На ближайшем вечернем сборе всего племени Великий Нму решил поведать Уходящим о случившимся и запретить всем и всякому, под страхом смерти, употреблять в пищу человеческое мясо. Чем же они хуже Длинноносых, которые уже давно избавились от каннибальства? Даже преступников его племя теперь будет убивать и сжигать, но съедать – ни в коем случае! И даже во время войны и голода не следует есть мясо подобных себе, потому что… Впрочем, почему так не стоит делать, Нму до конца не осознавал. Пожалуй, скорее интуитивно, он понимал, что добрым богам и духам людоедство не очень нравится. Они же ведь, наверняка, не едят друг друга. Но, размышляя обо всём этом,

Великий вождь не мог окончательно прийти к мудрому решению. Делая ответственный шаг, он пребывал в сомнениях. Ведь врагов и преступников положено… съедать. Понятно, не без помощи Зура и определённого давления с его стороны самый главный человек племени решил внести революционные изменения в уклад жизни своего народа.

Кое-что было непонятно и для Зура. Допустим, если Рна такой мерзавец, почему же Лики-Ти и другие боги (небесный посланник, без сомнения, являлся таковым) приходили на зов бывшего Главного колдуна? Или, может быть, само растение Таку-Таку имело великую силу, а люди здесь ни причём? Просто, колдуны передавали друг другу, из поколения в поколение, тайны ещё более древних веков. Значит, так хотел Дагу-Бо. Сыщик решил при первой же возможности спросить Лики-Ти об этом. Ведь посланник богов дал понять Идущему по следу, что берёт его под своё покровительство. Значит, Великий Лики-Ти будет являться к нему гораздо чаще, чем к другим. Вероятно, не существует табу на беседу с Небесным Пришельцем для некоторых Великих двуногих. Чем же Зур хуже их? Кроме того, он всегда помнил, что там, в Мире Будущего он ещё и Зуранов, Алексей Владимирович, директор частного детективного агентства «Портал».

Может быть, зная, что умрёт в страшных муках, бывший Главный колдун Рна решил позлить Нму, признавшись в том, что он и его воины убили и съели многих родных и близких Великого вождя. Но не всё было правдой в словах ничтожного Рна. Умирая, он почему-то взял на себя и чужие грехи и преступления. Скорей всего, ему было уже всё равно.

Но бесспорно, на совести негодяя было множество смертей. И ведь этот человек тоже верил в Бога! Странно верил, по-своему. Зур и в образе Зуранова, находясь в Мире Будущего, часто сталкивался и там с двуногими, подобными Рна. Они жестоко убивали и приказывали это делать своим «шестеркам», а может быть, и жалким рабам. Иначе ведь не назовёшь тех, кто за жирную похлёбку или тысячу баксов может отправить на тот свет любого человека. И ведь многие из них тоже верили в Бога и даже слепо полагали (и полагают ныне), что Всевышний всё им спишет… за то, что они, к примеру, вносят какие-то вклады в строительство ново-русских храмов.

Бывший Главный колдун Рна считал, что творил своими поступками благие дела, принося в жертву всем добрым и злым силам ни в чём не повинных людей. Ведь чем больше святости заключено в мыслящем двуногом, отправленном на заклание, тем лучшим подарком он является для самого Великого Дагу Бо и Священного оленя Орхона. Когда Рна убивал кого-нибудь и съедал, то не считал такой поступок грехом. Что поделаешь, все ведь умирают, жнём раньше – днём позже. Какая разница. Да и смерти то нет, есть продолжение жизни… Наверное, злодея в чём-то понимал Лики-Ти. Так Рна мог творить зло, считая его добром и, по его мнению, имел на это право… из-за своего превосходства над другими, питаясь свежим человеческим мясом. Злой бывший Главный колдун мог поступать при жизни как угодно.

Но он лгал… даже перед смертью, пытаясь показаться перед окружающими ещё большим злодеем, чем он есть на самом деле. Впрочем, какая разница, сотней жертв больше или меньше. От Идущего по следу Посланник Дагу Бо требовал, просто говоря, активной борьбы за справедливость, быть защитником угнетённых, обиженных и, по сути, обращенных в рабов Мирах Прошлого и Будущего.

Всё это понимал Зур и считал, что не имеет смысла идти на стоянку Племени Длинноносых, чтобы узнать, к примеру, съел ли кто-нибудь из них хоть одного человека или существует ли там рабство. Все знали, что там подобных явлений не существует. Пленные через определённый срок становятся такими же равноправными людьми в племени, как и все Длинноносые. Понятно, что и они преступников не миловали… убивали. Давать, к примеру, убийце пожизненный срок – не только вешать на весь народ обузу, но и оскорбить память и доброе имя невинно убиенного злодеем человека. Убийца должен быть убит! Другого и быть не может, и не должно, если, конечно, он совершил зло не умышленно или по неосторожности, по собственной неопытности или незнанию.

Не стоит щадить и киллера любых времён и народов, если его рассудком завладели злые горные духи Андры (сумасшествие или психическая невменяемость). Это тоже зло, которое подлежит не кропотливому «лечению», а уничтожению… Ведь уничтожают же тигра или медведя, который нападает на людей. Так считал Зур, так считают многие люди из обоих Миров, в которых он жил. А «сердобольным» дяденькам, возомнивших себя филантропами можно и нужно надёжно и жёстко затыкать их фонтан «красноречия». Именно такие правоведы, медики и политики своими «гуманными» решениями, с помощью подобных действий и поблажек по отношению к преступникам, и разделят людей на сорта. Ведь Господь так не делает, он только ставит людей в неодинаковые «жизненные» условия. Вот и всё! Но в этом есть глубокий Мирозданческий Смысл.

Предвечернее сборище состоялось по решению Нму через два дня после того, как было уничтожены людоеды и предатели из Племени Уходящих, а главное – Длиннозубые. Великий вождь решил собрать всех высоко в горах, недалеко от гольцов, на Священном Поле Съеденных. Он стоял, почти величественный, в центре площадки в набедренной накидке из леопардовой шкуры, в синих рваных джинсах и с железным топором в правой руке для колки берёзовых чурок. Со всех четырёх сторон Света, в шагах пятнадцати от него, горели большие костры. Их было восемь. Недалеко от вождя стояли старейшины и колдуны, и небольшая группа воинов из охраны Нму. У огромного валуна сидели со связанными руками и ногами соучастники преступлений Рна. В основном, воины. Чуть больше тридцати человек.

Вождь поднял руку с топором вверх, потребовал полного молчания и начал говорить. Его голос звучал довольно громко, но не на столько, чтобы беспрепятственно преодолевать расстояние в шестьсот-семьсот метров. Надо сказать, что далеко ни каждому удавалось увидеть Величайшего из Великих, ведь племя по численности было не таким уж и малым. Многие же из тех, кто устроился вдалеке, на уступах дальних скал, почти ничего не слышали. Но зато имели счастье лицезреть своего повелителя, и по этой причине радостью светились их лица.

Конечно же, вряд ли здесь собрались все. Одни не признавали ни каких законов и табу, другим было просто лень подниматься в горы, у третьих имелись свои неотложные дела… Но, как говорится, горе тому, кто не располагает полезной и самой свежей информацией. Пусть он остаётся в неведение и позволяет другим решать за него его собственную судьбу. Инфантильность и недальновидность подобного рода стала причиной трагедий очень и очень многих человеческих сообществ всех времён.

А ведь вождь сообщал собравшимся о самом важном, громко и обстоятельно рассказывая о том, какие злые и жестокие дела творил тайный сподвижник чёрных сил, бывший Главный колдун Рна. Племя принимало вдохновенный, но страшный рассказ с замиранием сердец, вздохами и криками, потому что у многих в семьях исчезли близкие и родные люди. Да, всем было ясно: колдун Рна оказался негодяем.

– Пусть собравшиеся посмотрят на груды костей, лежащие вокруг них! – говорил вождь, поднимая правую руку с топором вверх.– Ведь не для того Небо, Солнце и Земля дали жизнь людям, чтобы их съели! А вся их вина заключалась только в том, что они просто дышали, видели и слышали… За ними не числилось ни какой вины! Это утверждает Великий Нму!

В конце своего не очень длинного выступления перед собравшимися Нму умело подвёл всё сказанное к тому, что отныне и навсегда предлагает запретить людоедство в Племени Уходящих. Он, всё-таки, окончательно решился на это. Справедливое решение, когда и другой пищи кругом достаточно. Впрочем, он сказал, что это не решение Великого вождя, а только его предложение. Как ни странно, оно было принято большинством. Но нашлись и скептики, которые громко удивлялись, негодовали и даже возмущались.

Какая – ни какая, а свобода слова в племени существовала. Не дозированная, не избирательная, не «целенаправленная», как ныне на иных телевизионных каналах России. Свободно можно говорить только о том, о чём дозволено или… рекомендовано. Здесь, в племени, всё же с демократией дела обстояли получше. Тот, кто желал говорить, выходил в центр площадки и высказывал своё мнение. Короткая и убедительная речь старого рыболова Гя почти чуть не испортила всё дело.

– Сейчас у Гя очень болен его маленький сын Тю,– сказал старик.– Его скоро заберут к себе боги. Но ведь Гя и его семья должны съесть мальчика после его ухода в Другой Мир, хотя бы часть его тела. Если Гя не сделает этого, то он прогневит всех добрых и злых богов и духов, он осквернит память предков. Не будет ему больше удачи в ловле рыбы! Гя всё сказал! Так что же он сказал не правильно?

Получалось, что правда была на стороне старого рыболова. Племя зашумело. Но ведь и Нму прав. Как же быть? Но тут слово взял Главный старейшина Рав. Он сказал:

– Очень многих за свою долгую жизнь съел Рав. Но разве он от этого стал лучше? Он охотник, и порой вместо того, чтобы питаться мясом кабанов или медведей, он ел человечину… своих врагов, умерших друзей и родственников. А то, что от них оставалось, как полагается, сжигал. А тем временем над Равом смеялись дикие звери и тоже поедали людей. Так пусть знают собравшиеся, что тот, кто не будет есть человеческого мяса, станет добрее! Ведь Длинноносые не употребляют такую пищу. Уходящие не любят Длинноносых! За что же? За то, что умнее Уходящих и добрее?

Он, как и Нму, сообщил тем, кто ещё не знал этого, что Рна оказался не только предателем, но и привёл к Серым Камням многочисленное племя Длиннозубых, которые пришли сюда, чтобы сожрать всех Уходящих. Вряд ли кто-то из присутствующих хотел бы, чтобы его убили только для того, чтобы пустить на мясо. Рав, не вдаваясь в подробности, сказал, что Великий Дагу Бо и Священный олень Охон с помощью Нму, Зура и Вла уничтожили злое и сильное племя. Но он не стал пояснять, как всё произошло, скорей всего, потому, что и сам не совсем понял это. Да и какая разница!

Слова, сказанные Равом, тоже были убедительными – и племя стало колебаться. Но перед собравшимися снова выступил Нму и окончательно поставил точку над прениями. Тут он даже заплакал, вспомнив ещё раз своих съеденных жён и детей. Первые люди Земли, разумеется, хоть и были в силу обстоятельств, кровожадны, но и сентиментальны, как дети. Впрочем, они, пусть и пращуры наши, но одновременно и Дети Человечества.

– Во!!!– Почти единодушно закричало племя, что означало, что закон принят.

Отныне любое людоедство каралось смертью. Кроме того, каннибалов запрещалось сжигать, чтобы их души так и не нашли дорогу к добрым богам. Аргумент был на столько весомым и неожиданным, точнее, не аргумент, а решение насчёт отмены кремации антропофагов, что племя встретило его долгой и унылой паузой-молчанием. Конечно, старики выражали недовольство. Ах, молодёжь! Опять она ставит всё с ног на голову, не прислушивается к словам тех, кто мудрее и опытнее. Разве что-нибудь хорошее из этого получится? Ясно ведь, что разумом Нму и Рава овладели горные и подземные духи Андры.

А Зур, стоящий в кругу старейшин, не проронил ни слова. Он думал, как найти преступников. Кости на белой барсовой шкуре не давали ему покоя. Тут же Главным колдуном Великий Нму назначил худого и стройного, и самого молодого среди своего окружения – Лкана. Новый избранник не выразил особого восторга и лишь коротко, встав на колени, поблагодарил богов. Подняв руки к Небу, потом в сторону вождя, затем к собравшимся, заверил:

– Лкан будет стараться!

Он же, помолчав некоторое время, предложил выбрать в колдуны, на освободившееся место, которое недавно занимал сам, старую женщину Люль. Она была мудра, скромна, наблюдательна и несловоохотлива. Старуха лечила людей от самых разных недугов травами, кровью животных, заклинаниями и другими средствами, не требуя за это ни какой платы. «В телевизионном шоу-конкурсе, где происходит «жаркая битва» экстрасенсов,– подумал Зур,– Люль не было бы равных». Но на данный счёт Идущий по следу, разумеется, заблуждался. Наши, российские «колдуны», работают под мощной «крышей», потому и очень многое могут.

Случались ошибки и у Люль. Но чаще всего, ей удавалось излечивать больных. Конечно же, по этой самой причине у неё имелось всё для безбедной и нормальной жизни. Благодарные пациенты снабжали её мясом, рыбой, овощами и фруктами. В её тёплой и уютно землянке имелись даже выделанные шкуры убитых животных.

Все знали, что женщина Люль может быть избрана в клан колдунов, потому что в давние годы успешно прошла через Ти-Ри-Ти и стала обладать такими же правами, как мужчина. Когда она лишилась мужа Сапа, утонувшего в горном озере Мокль, то не осталась в пещере с другими его жёнами, которые стали таковыми раньше её. Она ушла от них. Сама вырыла себе землянку, в молодости охотилась и занималась рыбной ловлей… и одновременно врачеванием. Но, всё же, для многих стало полной неожиданностью такое предложение Клана. Ведь, хоть Люль и прошла через Ти-Ри-Ти и была, по сути, колдуньей, но ведь она оставалась… женщиной. Некоторые, если не воскликнули, то наверняка подумали: «Ох, что делается!».

Но как бы там ни было, большинство старейшин и колдунов, а так же и Нму, при поддержке многих людей из племени избрали Люль колдуньей. Слегка растерявшуюся, довольно сухопарую старуху доброжелатели вывели в центр площадки. Отныне она вошла в Круг Великих. Люль тут же, глотая слёзы, поклялась, что будет честно служить богам и людям.

Потом, совершив необходимые ритуальные танцы прямо на костях несправедливо съеденных людей, Уходящие торжественно собрали и сожгли их останки. Каждый из племени, проходя мимо погребальных костров, бросал в огонь кость или немного дров. Церемония проходила организованно и упорядоченно. Кругом царила тишина. Когда же всё завершилось, новый Главный колдун Лкан вознёс руки к небу и сказал:

– Несправедливо съеденные идут в к Великому Дагу Бо и Священному оленю Охону! Пусть боги примут их!

Хотя уже почти приблизилась ночь, но и на этом не завершилось ещё решение всех вопросов. Нму поднял правую руку с топором в плотно сжатых пальцах и воскликнул:

– Пусть все видят Идущего по следу! Нму решил справедливо! Если через тридцать приходов и уходов Солнца Зур не найдёт того, кто убил и съел Ловс, то Идущий по следу выйдет из Клана Великих, а его место займёт другой! Но он может остаться в обществе Великих Уходящих, если подарит Нму своё оружие, уничтожающее вокруг всё, что можно уничтожить! Что скажет на это Зур?

Конечно же, Зуру и Вла стало ясно, что Нму начал снова свой нудный разговор с элементами шантажа о бластере, и надо было быть круглым дураком или идиотом, чтобы дать в руки негодяя такое мощное оружие. Стопроцентный дикарь воспользуется им только для того, чтобы поставить полмира на колени. Подобные прецеденты уже имели место в трагической истории Человечества. В Мире Будущего свой звериный нрав показывают не только президенты США, но и их верные рабы и сателлиты. Их политическая несостоятельность, близорукость и самонадеянность перешла все границы. Не только многие страны, народы которых они пытаются утопить в крови под любым «благовидным» предлогом, страдает от, так сказать, избранных штатских президентов и сенаторов.

Полностью «задемокрачен» и рядовой американец, которому вбили в голову, что он свободен, как птица, в полёте, но не сказали о главном… Не поведали о том, что живёт он на птичьих правах. За ним, если он не миллионер и не представитель мировой мафии, тянутся кредиты до третьего поколения. Он в долгах, как паук в шелках и зависит от хозяина, который может вышвырнуть его с работы или места службы в любой момент. Таким образом, получается, что рыба и, на самом деле, гниёт с головы. Если дичает президент со своими государственными секретарями, то в состояние кромешной дикости попадает и весь народ – от мала до велика. Увы, наши вожди и ново-русские бояре сейчас очень «успешно перенимают передовой опыт» своих незримых хозяев и крёстных отцов из-за бугра.

Но в России подобные эксперименты над народом заканчивались чаще всего не в пользу господ, объявивших себя князьями. Идущий по следу всегда пытался, если не жить одновременно сразу в двух Мирах, то никогда не забывать, что ему выпало судьбой и предначертано Свыше сидеть, что называется, сразу на двух стульях. Разума он не терял, поэтому не собирался вооружать с ног до головы никого из вождей времён раннего неолита.

– Зур скажет, что не может дарить то, что подарено ему другим человеком! – сыщик вышел на середину площадки.– Он найдёт всех виновных через двадцать, связанных с именем Ловс, восходов и заходов Солнца, и других, нарушивших табу и ставших злодеями. Зур очень скоро расскажет об этом всем, кто снова придёт сюда! У него нет тайн от Уходящих! Доволен ли таким ответом Великий вождь?

– Почти! – хмуро ответил Нму.– Но почему Зур сейчас не подтвердил в своих словах, что Ловс убита и съедена?

– Всегда и везде Зур говорит только о том, что знает, – поставил на место первого человека племени Зур.– Но вождь не должен сомневаться в том, что очень скоро он получит ответ. Сказанное Идущим по следу здесь услышат все собравшиеся!

Великий Нму сдержанно кивнул в ответ. Но и это было ещё не всё. Потому что своей участи ждали связанные по рукам и ногам воины и прислужники Рна. Вождь, обращаясь к своему народу, указал лезвием топора на пленников, объявил, что вот те люди, которые беззаконно убивали и съедали родных и близких Уходящих. Племя заволновалось, послышались роптания. Вооружённые охранники вождя и всех Великих крепче сжали в руках свои луки и дротики.

– Нму понимает негодование Уходящих!– крикнул вождь.– Он сейчас отдаст на суд пришедших сюда каждого из нарушителей закона племени! Но только не сразу всех, а по одному!

Перед Нму уже стоял один из освобождённых от пут пленников, слегка покачиваясь на своих тонких ногах. Это был, хоть и кровожадный людоед, но, всё же, только мальчик лет тринадцати-четырнадцати. Решили начать с него, потому что он находился с левого края всей цепи пленников. Вождь втолкнул опьянённого от ужаса юношу в разъярённую толпу. Короткий крик вселенского страха, а потом истошные вопли погибающего превратились в мощное горное эхо. Послышался хруст костей. Над толпой взлетела оторванная голова подростка, потом руки, ноги, внутренности…

Всё это шло по окровавленным рукам и уничтожалось, рвалось на мелкие куски ногтями, зубами. Что же здесь? Справедливый гнев народа или страшная месть кровожадной толпы? Какая разница. Ведь всё… по закону. Так было, так есть, так будет… Ведь Человеком стать не просто. Но суд этот был справедлив. Убийц, насильников, садистов, эксплуататоров, наживающихся на горе и слезах народа, следует отдавать на суд ни кабинетным клеркам, купленным и перекупленным на сто рядов, а именно разъярённой, порой жестокой, но справедливой толпе.

Но чаще всего, получается именно так: чем дальше в лес, тем больше дров. Во временных рамках. Зур, разумеется, помнил, что в Мире Будущего творились дела и пострашнее. Причём, судили совершенно безвинных людей, вершили (да и вершат) суд над народами, к примеру, «набожные» американцы, которые кичатся своими «гуманистическими» канонами, «высокой» моралью и нравственностью, стремлением бороться за «права» человека в самых разных регионах Мира. Во время бомбардировки Белграда взрывные волны понимали воздух не только щебень от разрушенных зданий, но и оторванные головы, руки и ноги невинных людей. Тоже было в Багдаде, тоже самое происходит и в других местах.

Ворон ворону глаз не выклюет, потому и бывшие союзники даже пальцем не пошевелили, чтобы остановить дикий беспредел. Естественно, все сбережения (в долларах, евро и в неслабой недвижимости) магнатов и политических лидеров новых «демократических» стран надёжно залегли там, в забугорных банках.

– Но здесь происходит всё справедливо,– сказал вслух Зур, правда, никто не расслышал того, что он произнёс.

Такая же участь постигла всех пленников, правда, последних уже не так яростно рвали на куски уставшие и насытившиеся местью люди, и уже ни кричали при этом во всю мощь своих лёгких. Толпа насладилась, утешилась, успокоилась. Всё так и было. Но другой участи и не заслуживает двуногое существо, умышленно совершающее убийство, неважно, стар или очень молод злодей.

После совершившейся казни люди племени, довольные и счастливые, возвращались из гольцов к своим пещерам, землянкам и шалашам. Справедливое возмездие и суд свершились. Такими счастливыми могут быть только те, которые научились оживлять мёртвых… возвращать их в нелёгкую земную жизнь. А тут, пусть справедливое, но… убийство.

Вместе с Вла возвращался в свою пещеру и Зур. Идущий по следу раздумывал о том, почему же он не видел здесь, на сборище, свою бывшую жену Изр, которой он дал свободу. Впрочем, в такой толпе он мог её и не заметить. Да и она, на самом деле, была свободна, как женщина, прошедшая через Ти-Ри-Ти. Лукавая обманщица! Зур и Вла шли рядом в горьком молчании, позади всех. Тяжко вздыхали, потому что в пещере их давно уже никто не ждал, даже горячий ужин им придётся готовить самим. Но ни в этом заключалось главное. Обидно потому, что никто его в пещере… не ждал. Близкий, родной, привычный… человек. Женщина. Не было их больше. Ни Тау, ни Оис.

Когда они проходили мимо высокой скалы, ярко освещённой луной и звёздами, то, к счастью, увидели, как прямо на них сверху катится огромный круглый камень. За какие-то мгновения им удалось увернуться в сторону, избежать опасности. Огромный валун прокатился мимо них, упав в небольшое ущелье, скорее, даже во впадину, где протекала не большая речка под названием Кю-Лом, что означало «колючая река».

– У врага закончились стрелы с зелёным оперением, – предположил, и шутя, и серьёзно, Вла.

– Это уже совсем другой враг,– загадочно улыбнулся Зур,– и завтра сыщики выйдут на его след.

Они спустились вниз по горной тропе, выйдя почти точно к своей пещере. Самые ближайшие дни должны были многое решить. Пришло время действовать быстро и умело. А Зур заверил Вла, что им недолго осталось ждать того момента, когда многое тайное станет явным.

С самого раннего утра Зур и Вла отправились на поиски жилища Опо. Довольно быстро они нашли большую пещеру этого, ещё не очень старого, человека, где он проживал с великим количеством женщин разных возрастов. Опо удовлетворял свои половые потребности не только с семью жёнами, хотя, пока ещё больше четырёх не разрешалось иметь даже вождю. В число наложниц Опо входили двенадцать его дочерей, три племянницы, приведённые сюда силой. К «отморозку» Раннего Неолита заходило множество и других женщин, и они даже жили здесь подолгу.

Не гнушался он и тем, что и своих собственных сыновей использовал в качестве сексуальных партнёров. Иногда и сам, по прихоти своей, подставлял им свою лохматую задницу. Для этого двуногого, по сути, человекообразного существа никогда не существовало никаких законов и табу.

Нельзя сказать, что Опо был бесстрашен. Но если бы он, к примеру, обожал человеческое мясо, то убил бы любого, кто помешал бы ему заниматься тем, чем он желает. Но на счастье всех окружающих Опо питался лишь овощами, фруктами и кореньями. Даже мясо диких зверей не входило в его рацион. Само собой, что запретные дурманящие травы и плоды, дающие временную бодрость его уже не молодому организму и вызывающие из Других Миров неведомых духов, нарушитель многих существующих табу проглатывал… в большом количестве. Самое различное зелье, обладающее наркотическими действиями, он употреблял часто… когда ему вздумается.

Разумеется, высокорослый, сильный и властный, Опо почти не ходил на охоту и не занимался рыбной ловлей. И по той причине, что ему животная пища была без надобности. А плоды растений он заставлял добывать для себя женщин и не только «своих». На него работали даже и жёны малознакомых ему людей. Никто не хотел связываться с сильным стариком, поэтому, как говорится, закрывали глаза на всё происходящее.

Но в молодости он, всё-таки, ел и рыбу, и мясо, и даже иногда ходил на охоту. Встречался один на один даже с пещерным медведем, имея при себе дротик и кремневый нож. Опо везло, но до поры-до времени. Однажды ему встретился очень сильный и ловкий хищник, медведь, который оставил огромный и заметный след на его спине: от правой лопатки до поясницы. И ещё – на левом бедре. На животе Опо тоже остался очень большой шрам.

Правда, тогда, во время роковой охоты, Опо, всё-таки, убил зверя, огромного бурого медведя, который чуть не отправил его на тот свет. Охотника, истекающего кровью, нашли у подножья одной из гор его жёны и принесли в пещеру. Тогда он был молод и красив, теперь же – безобразен и страшен. После трагической встречи с огромным медведем Опо долго лежал в своём жилище без движения. Скорей всего, он умер бы, если бы ни кропотливый уход за ним его преданных жён. Помогли ему остаться на белом свете любовь, привязанность и забота.

Женщины промывали глубокие и страшные раны Опо настоями из трав, поили его растительными отварами. Тогда он имел всего трёх жён, которые давали ему, на свой страх и риск, грибы Ках и советовали употреблять в пищу почти всё остальное, дурманящее, а порой и просветляющее, рассудок, и даже запрещённую в Племени Уходящих для «простых смертных», «невеликих» людей, траву Таку-Таку. Женщины поступали так для того, чтобы их Опо не дал дуба или перед уходом своим из Этого Мира не очень страдал от физической боли. Они интуитивно понимали, что растения, содержащие наркотические вещества, в определённых дозах, могли быть и лекарством.

Когда же Опо окончательно оклемался (что походило на чудо), то стал втрое сильней, злей и… распущенней. Наплевал на охоту. Не потому, что побаивался диких зверей – ему просто очень понравилось ничего не делать. А так же наплевал на все и всяческие законы. Возможно, вождь Нму и догадывался о том, что Опо нарушает существующие табу. Но даже самый главный человек племени не решался совать свой нос в уклад жизни Опо, за которым стояло множество родственников не только в Племени Уходящих, но и среди Мудрых Собак и Жирных. Да и Поборовший смерть был непредсказуем, ловок, силён и коварен. Впрочем, возможно, Великий вождь о похождениях Опо и не догадывался, а слухам не особенно-то доверял. Да ещё так случилось, что после долгой и болезни, растянувшейся на несколько лет, Опо не мог есть мяса. Его тошнило от одного его вида.

Из-за такой странности многие считали его чуть ли ни посланником богов. Случается же такое! Конечно, тут свою роль сыграли лечебные травы. Впрочем, при умелом их использовании, они могут принести человеческому организму пользу.

Сыщики нашли Опо, отдыхающим прямо на лужайке, на козьих шкурах, неподалеку от своей пещеры. С ним были рядом две совсем ещё молодые женщины. По возрасту, почти дети. Одна прильнула губами к самому концу могучего телесного дротика своего повелителя. Вторая, страстно и лихорадочно дрожа, нежно поглаживала обеими руками два его огромных мясистых, заросших чёрной густой шерстью, шара, блаженно лежащих между ног Опо. Обгажённые женщины-девочки стояли на четвереньках, и все трое были так увлечены этим занятием, пуская слюну, в прямом и переносном смысле, что даже не обратили никакого внимания на подошедших к ним сыщиков.

Скорей всего, Опо почти дремал, плотно закрыв от удовольствия глаза, а стоящие на четвереньках женщины так активно водили из стороны в сторону своими задами, что не смогли бы возбудить разве что только умирающего от полного истощения и упадка сил старика. Отец и сын, почти не сговариваясь, включились в общую сексуальную игру, всадив свои телесные дротики, куда и положено, то есть где им и следовало находиться в данной ситуации.

Почувствовав перемену в лучшую сторону, женщины стали темпераментней и активней. Даже, видавший виды, Опо блаженно застонал, чуть приоткрыв правый глаз, всецело отдался общему ритму. Он увидел своих незваных помощников, но пока протестовать не стал, потому что такой «коллективизм» ему, явно, пришёлся по душе.

Когда же вся пятёрка дружно пришла к единому и завершила процесс вздохом облегчения и радости, юные женщины, чуя недоброе, поспешили удалиться в пещеру. Они ни сколько не опасались, что с их здоровяком-хозяином может что-то случиться. В данном случае, как они считали, Опо ничего не грозило, ибо он легко справлялся с тремя такими же, как он сам, по комплекции.

Но женщины-девочки, уходя, с благодарностью глянули на мужчин так своевременно оказавшим юным суфражисткам раннего неолита значительную сексуальную поддержку. Всё правильно. Настоящий рыцарь, даже если он почти что пещерный человек, должен не любоваться вместе с дамой закатом солнца, к примеру, а поддержать её… по-человечески и реально.

Грузный телом, но ловкий Опо вскочил на ноги. Он не кинулся в бой с сыщиками, потому что узнал их. Кто же не запомнил физиономии тех, кому суждено идти по следу. Да ведь и лица сыщиков были, по представлениям многих Уходящих, безобразны. На них ведь совсем не росла густая шерсть. Создаёт же Господь уродцев. Опо, почти с мирными намерениями, сел на шкуры. Зур и Вла пристроились ряжом, на траве.

– Опо ведь не делал подарков незнакомцам,– сказал человек с многочисленными шрамами от когтей и зубов медведя.– Значит, они нарушили табу.

– За такое нарушение в Племени Уходящих не убивают,– засмеялся Вла.– Просто пришедшие вовремя помогли Опо испытать радость.

– На этих женщин не распространяется табу, – пояснил отцу Зур,– они, наверняка, дочери или племянницы Опо, который в сговоре с врагами племени. За использование его женщин по назначению даже Нму никого не станет ругать, а только похвалит. Ведь Опо – нарушитель многих законов и табу и за это платит. Женщины его такие же… мерзкие, как и он.

– За сказанные сейчас слова,– оскалился страшномордый старик,– Опо убьёт обронившего их. Он раздавит его голову, как дикую перезревшую дыню. Впрочем, Опо простит пришедших, если они сейчас используют его как женщину. А потом он сделает с ними тоже самое.

– Вла и Зур не родились женщинами,– пожал плечами Вла.– Им такое не понятно. Может быть, когда на Земле не останется ни одной женщины, тогда они придут к Опо… чтобы использовать его. Но сами они никогда не станут женщинами.

– К грязному Опо они не придут никогда,– съязвил Зур.– Пусть он подставляет свой зад медведю! Ведь он – тот самый Опо, который чуть не задушил жену вождя, у которой имя Сиа. Он взял её силой. Потом он снял с её шеи амулет – Солнечный камень.

– Опо ни с кого не снимал амулета и не видел того, кто так сделал,– злобно пояснил Опо.– Овладел же он Сиа во время праздника Мамонта. Такое было. Но в тот день все табу на совокупления снимаются. Да и какое же здесь табу! Ха-ха-ха! Нет ни каких табу, нет ни каких богов и духов. Они появляются лишь тогда, когда пожуёшь корень или саму траву Таку-Таку, или ещё что-нибудь. Опо – бог, который ходит по земле и живёт так, как желает!

– Опо лжёт сам себе,– серьёзно сказал Зур.– Он смеётся, а глаза его плачут. Сейчас Зур и Вла отведут его в одну из глубоких ям перед пещерой Великого Нму, где он держит преступников. Потом на общем сборище Опо будет судить Племя Уходящих. Опо за свои поступки заслуживает только мучительной смерти!

– Наверное, Опо будут судить за то, что он лишил невинности свою дочь Изр? – человек с многочисленными шрамами на теле вёл себя нагло.– А глупый Зур выдал своё смехотворное Ти-Ри-Ти за настоящее.

– Даже. Если так, то Зур мог и не знать об этом,– слукавил Идущий по следу.– Женщины хитры, изобретательны. На суд должна будет явиться и дочь Опо, которую называют Изр. Что ж, может быть, за такое нарушение закона её не убьют. Пожалеют. Её ведь отец сильный старик. Не могла же слабая Изр оказывать сопротивление тому, в чьё тело вселился дух медведя. Но Опо поджарят на костре … живым. Точно!

– Если желает знать истину тот, кто, почему-то, называет себя Идущим по следу, то пусть он войдёт в пещеру Опо и увидит там колчан из козьей шкуры, где лежат стрелы с зелёным оперением, – прошипел страшномордый.

– Уж не хочет ли сказать Опо, что он был в сговоре с Рна? Почему же Опо побледнел? Конечно же, он – не людоед, даже рыбу не ест. Но он и не стрелял никогда в Оис и Зура. Такие стрелы его заставили взять к себе в пещеру враги Племени Уходящих. Ведь он не такой храбрый, как считают многие. За ним немало грехов,– Зур говорил спокойно и убедительно.– Зря он надеется, что убьёт в поединке Зура. А он пообещал это сделать тому, кому мешает Зур творить зло. Идущий по следу готов биться с Опо даже без оружия. Зур не боится его силы и тоже кое-что умеет делать. Он учился стоять за себя у диких зверей и там, в Мире Будущего.

Здоровяк, уверенный в своей физической силе, Опо решил больше ничего не говорить и слушать. Опо встал на ноги одновременно с Зуром, решил драться с Идущим по следу. Разумеется, отец распутной Изр намеревался убить пришельцев, и не сомневался в том, что всё произойдёт именно так, как ему желается.

– Может быть, Вла заменит Зура,– вслед за ними встал с земли и отец Зура и уже на русском языке добавил.– Всё-таки, в своё время сержант срочной службы считался в Псковской дивизии ВДВ не самым дерьмовским воздушным десантником. Ведь Вла – тоже идущий по следу.

– Нет, – решительно ответил Зур,– это сделает настоящий Идущий по следу. Хоть Опо и не убивал Оис, но с него начались все несчастья, связанные с костями… на шкуре белого барса.

Сказав своё слово, не терпящего возражений, Зур снял с себя сыромятный ремень, на котором висела дубина; набедренную повязку, кобуру с пистолетом и бластером. Всё это он положил на траву вместе с луком и колчаном стрел, рядом с Вла. И через мгновение противники сошлись в смертельном поединке.

В отсутствие в Мире Будущего Зуранова, не сидели сложа руки Шерстенёв и Прихватов. Да и Жанна Тардовская, испытавшая, как говорится, на собственной шкуре активные и коллективные «ласки» мафиков, которые благополучно были отправлены в Мир Иной, надолго отключила компьютер и взяла в руки автомат Калашникова. Если чиновники от государства не могут и не желают протянуть руку так называемым простым людям, за чей счёт жируют и они, то есть смысл защищать самим себя.

В этих случаях не может идти ни какой речи о превышении мер вынужденной самообороны. Этот глупый реестр ограничений придумали в защиту отпетых негодяев те, кто, сбившись в стаи, возомнили себя не только великими масонами, но и властителями мира. Такое, мягко сказать, заблуждение очень сурово карается по Великим Космическим Законам. Получают должную и суровую кару духовные субстанции (у преступников тоже есть души) и ментальные тела тех, кто решил, почему-то, жить на много лучше всех остальных на многострадальной Земле. А потомки их не до четвёртого, а до седьмого поколения обречены на страдания…

Пусть уж лучше верблюд проходит сквозь игольное ушко, но не идиоты и дауны со специальными мандатами и баснословными банковскими вкладами проникают в Запредельный Рай. Достаточно и того, что они на Земле немало попили людской кровушки.

Все трое, Вадим, Дмитрий и Жанна, в срочном порядке выехали в «Форде», который после гибели Гранкина перешёл во владение к Шерстенёву, за город, в посёлок Алтыново. Это селение, по местным меркам, считалось здесь, и не без основания, неким подобием московской Рублёвки. Им удалось спасти от посещения двух довольно зажиточных пенсионеров, мужа и жены, престарелых, но довольно преуспевающих художников, от посещения «банкиров», и теперь предстояло разобраться с преступниками в одном из их «гнёзд».

Но они малость просчитались. Когда они подъехали к одному из особняков в Алтыново их встретили мощным автоматным огнём. Только чудо спасло сыщиков от гибели и даже от ранений, но машина «Форд», в сущности, погибла, изрешечённая пулями. Шерстенёву ничего оставалось делать, и он пустил вход бластер. От особняка и прилежащих у нему построек, осталась только пыль. Бандитов, выбегающих из своих машин, стоящих в стороне от жилища очень ново-русских, Жанна методично и спокойно косила короткими автоматными очередями. Когда всё закончилось, Тардовская сказала:

– А ведь там, в шикарном доме могли находиться и дети, и женщины.

– Нет! Это абсолютно исключено,– Шерстенёв спрятал бластер в карман джинсовой куртки.– Они, тупоголовые твари, готовились к серьёзному бою. Они примерно знали, чем мы располагаем…

– Давайте, ребята, напьёмся,– скривил рот Прихватов.– Пока «летающий» хлыщ, наш начальник и друган Зуранов прохлаждается в своём Раннем Неолите, мы не станем портить себе нервы и… оторвёмся по полной программе. Как же мне всё опозиционело!

– Я бы, Дима, назвал тебя сейчас козлом,– Вадим закурил сигарету, выходя из салона, по сути, уничтоженного «Форда»,– но я не могу так поступить, потому что природная воспитанность не даёт мне возможности характеризовать твою личность, всего лишь, одним словом, ярким и неповторимым.

Все трое вышли из машины, и Жанна сказала, абсолютно уверенно и серьёзно:

– Вы оба – козлы! Ведь можно было использовать и простоё огнестрельное оружие. А вдруг…

– Заткнись, Жанна! – резко оборвал её мысль Шерстенёв.– Ты что, хотела, чтобы у тебя даже и могилки собственной не имелось?

– Отсюда поедем на пригородном автобусе, а «Форд» взорвём,– Прихватов прикурил одну сигарету от другой.– Как вы мне надоели, негодяи!

– Ну, ты, ещё, Дима, заплачь, упади на землю и задрыгай ногами! – вспылил Вадим.– Сам выбрал такую хреновую жизнь – теперь отрабатывай!

– Я смотрю, что ты круче яйца страуса! – ответил неоднозначно Прихватов.– Небритого… огромного яйца.

…В своём особняке Полина и Антонина Павловна пили крепкий чай с ржаными кренделями и малиновым вареньем и добрым словом вспоминали своего странствующего по Мирам Алексея.

– Когда я умерла, Полинушка,– сказала Пришедшая с того света, макая печенья прямо в вазочку с вареньем, – Лёша был ещё ребёнком. А от мужа моего в Земном Мире не было ни какого толку… Любил выпить, поговорить ни о чём, да и работой себя не загружал. Но я не сужу. Там, в раннем неолите, он нашёл своё счастье.

– И там же его потерял. Кроме того, он рядом с сыном и находится в той обители, которая пришлась ему по душе.

– А я вот, умерла… Ведь ещё можно было бы и пожить. Но я, Полина, как будто, снова живу. Чувствую и понимаю, что сейчас это, как бы, точнее выразится, перед тобой не совсем я.

– Вы должны знать, Антонина Павловна, что даже каждое утро каждый из нас просыпается уже совершенно другим человеком. Так задумано Всевышним, и поступает правильно и мудро. В противном случае, нам тяжело было бы переносить тяготы Земного Мира. Вы не хуже меня знаете, что Эта Обитель – далеко не самая лучшая и совершенная в Мироздании.

– Всё так. Но то, что я знаю, не положено знать… живым. Впрочем, всё наоборот. Мы, ушедшие, в Иной Мир, гораздо живей тех, кто остался на Земле. Мы оплакиваем их потому, что не мы… они мертвы. А бедный мой Алёша, он, получается, дважды мёртв. Ему выпало двойное испытание… в двух Мирах. Но недалеко то время, когда я уйду туда окончательно. Алексей любит тебя… Одним словом, о нём есть, кому позаботиться в обеих Земных Обителях.

Опо был очень силён и ловок, несмотря на свой, уже не юный, возраст. Он неожиданно и стремительно нанёс в плечо Зуру удар кулаком, такой мощный, что сыщик упал на четвереньки. Страшномордый тут же ударил его ногой в живот, целясь в солнечное сплетение. Вла понимал, что из такого положения его сыну будет выйти нелегко или даже почти невозможно… Но помощник Идущего по следу по условиям поединка не имел права помогать любому человеку, кем бы он ни был. Оставалось только ожидать своей очереди, чтобы вступить после гибели Зура в единоборство с Опо.

Но Зур, каким-то непонятным образом, не только не потерял сознание, но успел увернуться от очередного удара и рукой перехватить ногу Опо. Таким образом, они оба оказались на земле. Каждый из противников старался руками добраться до горла своего врага. Долгое время ни кому из них не удавалось это сделать. Они били друг друга, мяли, кусали… Борьба шла с переменным успехом, несмотря на то, что Зур (в обоих Мирах) справедливо считался довольно сильным и тренированным человеком и не однажды доказывал своё физическое преимущество над другими на практике. Но в данном случае инициатива и почти явное преимущество были на стороне Опо. Он буквально вдавил в землю своим мощным телом Идущего по следу.

Но вот, наконец, сыщик изловчился и, оказавшись наверху, ударил врага коленом между ног. Правда, Опо почти увернулся, сумел уйти от опасности, слегка, но резко упершись руками в землю. И, всё же, удар Зура не был потерян даром и пришёлся, то ли в район пупа (смертельная точка), то ли в правый край в правый край большой, истерзанной наркотическими веществами, печени Страшномордого. Момент расслабления Опо дал шанс Идущему по следу: сыщик локтем левой руки навалился на горло врага, пережал ему дыхательное дыхательные пути, надавив на кадык.

Когда же хватка Опо стала ослабевать, Зур ударил соперника боковой стороной кулака (удар «молотком») по переносице… и всё закончилось. Опо подох – или от удушья, или от кровоизлияния в мозг… Но не так уж и важно, от чего, главное – не стало в Раннем Неолите одного из носителей явного зла и нарушителя Священных табу Племени Уходящих.

Покачиваясь, Зур встал на ноги. Его тело было в глубоких кровавых царапинах, в кровоподтёках и ссадинах. Этого не мог не заметить Вла, который подал Идущему по следу его оружие и одежду. Раны не смертельны, но чувствительны. Всё вокруг происходящее умного человека заставляет делать определённые выводы, а дураку (и пьяному) море – по колено. Но ни малейшего угрызения совести Зур не испытывал, ибо уничтожил злодея. Да и поединок честный – не убийство, и, наверняка те, кому его надо было видеть, стали свидетелями свирепого единоборства.

Сыщик оставил отца возле трупа и один зашёл в пещёру Опо. Там, почти у входа, на куче пересохшей травы, сидела одна-единственная женщина, уже в возрасте, который часто заставляет задумываться об основной предстоящей стоянке там, в Мире, который находится за пределами этого, как бы, земного. Она длинными худыми пальцами сдирала с огромных початков кукурузы Сак-Рил оранжевые зерна и бросала их в небольшой короб округлой формы, наспех сделанный из древесной коры.

Ни слова не говоря, Зур прошёл мимо неё, ища глазами колчан со стрелами. Вот он! Из мягкой козьей, тёмно-коричневой, шкуры. Да, они с зелёным оперением! Абсолютно такие же, какими часто пользовались воины Рна. Подобной стрелой убили Оис и, вероятно, Тау. Повернувшись лицом к женщине, Зур, наконец-то, сказал:

– Пусть знает в раздумье сидящая здесь, что нарушитель многих законов Племени Уходящих Опо погиб, как мужчина, в честном поединке.

– Нёс, которая сейчас перед глазами вошедшего сюда, очень рада этому,– равнодушно ответила старуха.– Она, как и все остальные, обойдётся без Опо. Она научилась быть и женщиной, и мужчиной – на охоте, и человеком, лежащим на мягких шкурах и ощущающим телесную любовь.

– Скорее, Зур превратится в болотного быка Мям-Ли, чем поверит такому утверждению. Женщина не во всём похожа на мужчину. Ведь она не имеет телесного дротика.

– Можно обходится и без него. Нёс ещё раз повторяет, что, когда она захочет, то может быть или женщиной, или мужчиной. Зур ещё молод и многого не знает. Пусть он приходит сюда под вечер, когда соберутся здесь после дневных дел все женщины. Он всё увидит сам и будет доволен.

– Зур не желает оскорблять своё зрение. Но если кто-то, из живущих тут и приходящих сюда в гости, сожрёт тело Опо,– сурово предупредил сыщик, выходя из пещеры,– то будет убит! Пускай старой Нёс прямо сейчас взрослые дети помогут сжечь тело мерзкого и совсем не вкусного человека Опо. Пусть они помогут!

– Пусть помогут! – согласилась Нёс, не отрываясь от дела.

Идущий по следу вышел наружу из пещеры.

Задумчивый Вла сидел на животе мёртвого Опо и с наслаждением курил сигарету «Джонни», неизвестно чьего производства и, весьма, сомнительного качества. Но данное обстоятельство его не волновало, интересовал сам процесс поглощения табачного дыма. Он не торопился вставать со столь удобного сидения и, увидев сына, философски изрёк:

– Странная штука жизнь, Лёша. Как сейчас помню, когда-то давно, Мире Будущего, мне вспомнилось, что в раннем детстве ты был очень впечатлительным малышом. Однажды ты увидел на дороге мёртвого воробья и, представляешь, заплакал. И нам с твоей мамкой пришлось покупать тебе целых три порции мороженого. А теперь ты запросто замочил великана и даже… не задумался.

– Вла не должен забывать о том, что Зур и Алексей Зуранов – одно тело, но в котором живут почти два разных человека…

– Да, один злой и жестокий, а второй – злой… как собака.

– Зур уже не удивляется тому, что его отец Вла туп, как пальмовый дятел Туки-Так. Опо – преступник, которого покарал бы не только Зур, но и Алексей Зуранов,– и уже не на смешанном, а на русском языке сказал.– Не гоже, батя, сидеть на трупе, пусть даже поверженного врага. Не очень это хорошо. Поднимай свою задницу! Нам надо идти.

С неохотой Вла встал на ноги, больше не вступая в пререкания с сыном. Он, думая о чём-то своём, поплёлся следом за Зуром.

Идущий по следу и его помощник Вла, бывший бомж и одновременно инженер-технолог, ушли отсюда, оставив труп Опо его многочисленным родственникам и обожателям. Они спустились с гор вниз, где протекала большая река Ом-Лом. Вла помог Зуру обмыть раны. Впрочем, они и не были на столько опасны, чтобы уделять им слишком пристальное внимание. Здесь, как им сообщили не так давно, в нижней пещере, почти у самой воды, жила, ныне свободная, Изр, бывшая жена Зура. У неё имелось три мужа: худые и низкорослые браться – Кра, Склю и Лдэ. Никто не заставлял их взять одну жену на троих, так они решили сами, безвольные и… на всё согласные, в силу своих инфантильных характеров. Они занимались здесь рыбной ловлей. Но не только ей.

С помощью корзин, сплетённых из крепких стеблей гигантских трав, братья ловили и раков, и речных крабов, и даже небольших моллюсков. Заодно собирали побеги молодого сладкого камыша и тростника, какой здесь произрастал в немалом количестве. Крокодилы и бегемоты их не беспокоили, потому что в данном месте Ом-Лом была не такой илистой, мутной и тёплой, какая требовалась аллигаторам для нормальной жизни; а скорее, песчано-глинистой. Об этом красноречиво говорил у заберегов светло-жёлтый цвет воды. Но Ом-Лом не везде такая, а только там, где скорость её течения быстрее… когда она спускается вниз с возвышенности.

Братья давно потеряли родителей и сестёр, но держались, как могли, друг за друга. Они не отличались ни храбростью, ни силой, ни красотой, поэтому, когда Изр предложила им себя в качестве жены, то братья, не раздумывая, согласились. С радостью и даже с поспешностью перешли из своего шалаша, стоящего на берегу, в просторную пещеру свободной женщины, прошедшей через Ти-Ри-Ти, а потому и уважаемой почти всем племенем. Так что, своё семейное счастье Изр устроила не без помощи Зура и Нму, который, конечно же, постарался найти для неё свободную пещеру, точнее, даже в прошлом своеобразный грот рядом с Ом-Лом.

Сравнить её нынешнее положение можно с выдвиженцем из Российской Провинции в Депутаты Законодательного Собрания Государственной Думы Российской Федерации (по пресловутым и, по сути, антинародным партийным спискам), получившего на халяву шикарную квартиру в Москве и солидную заработную плату только за то, что, как был он дураком и тунеядцем, так им и остался. Блат, «баксы», наглость, умение лизать чужие задницы… Это, как раз, то, самое главное, применяемое карьеристами «от дьявола», чтобы отличиться, «проявить себя». Так было и есть во все времена, и куда б ни ступала нога таких «деятелей», подобные павлиньи шаги приносили только зло «простым» людям. Таковые господа живут лишь для утехи собственного кошелька и амбиций, а народ им до фонаря, если не гораздо… глубже.

Из такой плеяды, скорей всего, была и сообразительная, и удачливая Изр. Она заранее знала, не сомневалась, что братья-рыболовы согласятся стать её мужьями. По сути, рабами.

Когда-то Ом-Лом здесь была значительно шире, то ли речная вода за несколько минувших столетий образовала здесь грот-пещеру, то ли простой ручей, стекающий с

горы… Или эта «трещина» в её основании появилась в результате землетрясения? Разумеется, никто над подобными вопросами не задумывался. Есть – значит, слава Великому Дагу Бо! Главное сейчас заключалось в другом, Изр считала себя почти счастливой. Но только «почти», потому что у чересчур самолюбивых и себялюбивых нет предела в желаниях.

Обиды же их на весь окружающий мир или на конкретную личность бывают на столько роковыми и маниакальными, что сжигают их дотла… в прямом и переносном смысле. А проще – ведут к бедам с необратимыми последствиями, но порой – и к существенным удачам. Но ведь везение – явление весьма относительное, и оно ограничено, пусть условными земными, но временными рамками.

Впрочем, Зур перестал мысленно философствовать на тему зыбкого человеческого счастья, когда увидел на берегу Великой реки троих мужчин и одну женщину. Вла так же узнал в ней Изр. Она властно покрикивала на мужей, которые из своих плетённых ловушек-мордуш вынимали рыбу и складывали её в мешки из шкур диких ослов Зя-Зи-Ляр.

Когда сыщики подошли к ним поближе, то заметили, как насторожились мужья свободной женщины. Она же весело засмеялась и крикнула:

– Сюда пришёл никому не нужный человек, тот, который лишился своих жён! А с ним такой же, не знающий, что такое счастье и удача!

– Изр пытается оскорбить пришедших сюда,– миролюбиво среагировал на саркастическую реплику Зур, крепко сжимая руку отца и давая ему понять, что стоит быть немного похитрей и посдержанней.– Но ни Вла, ни Зур не воюют с женщинами, даже со свободными. Мужчин же тут они не видят.

– Разве человек, стоящий рядом с Изр,– возмутился старший, Кра, имея в виду себя,– не похож на мужчину? Или его братья, Склю и Лдэ, тоже не похожи?

– Если бы они были похожи на мужчин, то не стали бы тайно, под шкурой ночи, швырять вместе с Изр большие камни в тех воинов, которые сейчас пришли сюда,– сурово пояснил Великий сыщик.– Они чуть не лишили земной жизни Вла и Зура. Это правда.

– И что же хочет Зур? – толстушка Изр была лишь в набедренной повязке, и её мощные волосатые груди смотрелись не так уж и дурно.– Конечно же, Зур желает, чтобы во время ближайшего сборища Изр созналась в том, что хотела убить Зура и Вла. Но за что? Ведь нет причин убивать человека, с которым она прошла через Ти-Ри-Ти и который дал ей свободу. А Вла она, вообще, почти не знает…

– На самом деле, причин нет,– согласился Вла.– Но ведь Зур и Вла видели на склоне крутой и высокой горы Ба-Да-На именно Изр с этими людьми, называющими себя мужчинами.

– Изр скажет, что просто гуляла там с ними, а камни полетели вниз случайно,– засмеялась молодая толстушка.

– Но Изр должна будет прийти со своими мужьями на ближайшее собрание Племени Уходящих,– миролюбиво сказал сыщик,– потому что Нму знает уже о случившемся. Зуру и Вла тоже кажется, что у Изр не имелось злого умысла. Тогда чего же ей опасаться?

– Изр ничего не боится. Она придёт! Она – свободная женщина, которая ест сладкие бобы Каро-Ри. У неё всегда будет только радость, но не будет детей,– женщина стояла перед ними в горделивой позе, уперев руки в бока.

– Но какая же для женщины радость без детей? – искренне удивился бывший инженер-технолог и бомж.– Вла также не понимал и Тау, и Оис. Женщина без детей подобна дереву без зелёных листьев.

– Очень жалеет Изр о том, что Вла, явившийся сюда, в Великий Земной Мир, неизвестно откуда, много не понимает.– Возразила Изр.– Но ведь женщины бывают свободные и не свободные. А Изр та, которая ежедневно проходит через женское Ти-Ри-Ти!

– Нет такого Ти-Ри-Ти,– возразил Идущий по следу.– Оно всегда было одно.

– Изр докажет сейчас пришедшим сюда, что такое Ти-Ри-Ти есть,– сказала женщина, снимая с себя набедренную повязку.– Но только они должны сидеть спокойно и не двигаться. Если они обещают так поступить, то всё увидят сами.

Разумеется, любопытство взяло над Зуром и Вла верх, и сыщики пообещали, что подавят свои эмоции, чего бы это им не стоило. А слово мужчин крепче гранита и даже прочного прозрачного камня (конечно же, алмаза). С большой охотой сняли с себя набедренные повязки и мужья Изр, бросив свои плетённые корзины на песок.

Кра лёг на спину и широко расставил ноги, дав Изр возможность поглотить своим естественным нижним вместилищем его телесный дротик. Она взгромоздилась на Кра, чуть приподняв зад и упираясь ступнями в землю. Тогда Склю пристроился между раздвинутых ног Изр и Кра, вогнав свой телесный дротик, хоть и в малое, но тоже – отверстие, имеющееся у женщины. Впрочем, таковые есть у всех людей. Тут, как говорится, в тесноте, да не в обиде. И Лдэ был наготове. Он сел на лоб своему старшему брату Кра, чтобы Изр смогла свободно дотягиваться ртом до телесного дротика Лдэ и не просто дотягиваться, а ритмично и активно высасывать из него жизнедарящую влагу.

Когда Изр тихо и сладострастно взвизгнула, все четверо, слившиеся воедино, и вместе напоминающие большого, покрытого бурой шерстью зверя, задвигались в едином ритме, довольно, слажено и умело, Зур и Вла почувствовали, как зашевелилось их естество под набедренными повязками. Идущий по следу сказал сквозь плотно сжатые зубы:

– Пришедшие сюда не будут мешать… Они дали слово.

Трижды меняли свои позиции Кра, Склю и Лдэ и трижды вместе с ними с воплями заканчивала свой отрезок пути «женского» Ти-Ри-Ти Изр. Сыщики тоже были почти довольны и увлечены игрой. Если бы это было не так, то Зур и Вла не поливали собственные ноги жидкой студенистой массой из своих телесных дротиков. Выдержать не совсем обычное, впечатляющее зрелище отцу и сыну было нелегко, но они нашли в себе силы… чтобы невольно не принять участие, практически, в театральном девстве, происходящем на берегу реки Ом-Лом

Когда эротическое представление завершилось, сидящие на обломке скалы Зур и Вла встали на ноги. Их слегка покачивало (зрителем ведь тоже быть не просто), но они нашли в себе не силы, чтобы не предложить своих сексуальных услуг Изр. Сыщики любезно стали прощаться с дружной семейной четвёркой, которая явно занималась неприкрытой и навязчивой пропагандой матриархата.

– Зур будет ждать всех четверых на общем собрании племени,– напоследок напомнил Зур остающимся на берегу Ом-Лом.

– Может быть, такое и произойдёт. Но пусть теперь знают Зур и Вла, – гордо изрекла облитая с ног до головы сперматозоидами Изр,– пусть помнят они, как счастлива Изр!

Уходя отсюда, Зур и Вла больше ничего не сказали ни счастливой полигамной семье, ни друг другу. Они молча и довольно торопливо возвращались в свою пещеру. Именно так поступать заставляло нахлынувшее на них чувство голода. Да и стремительно близилось время обеда.

– Ты, Лёша, часто бываешь в длительных командировках,– сказал Вла.– Вот ты мне скажи, как на духу, как там сейчас играют наши футболисты. Меня, если честно сказать, интересует Питерский «Зенит».

– Мне, батя, честно говоря, некогда там смотреть зомбирующие россиян телевизионные программы. Но «Зенит» играет нормально. Правда, может и… получше.

Идущий по следу вкратце рассказал отцу обо всём происходящем в России и вокруг неё. Он, совершенно по теме, подчеркнул, что плохих наций и народностей не бывает, это нонсенс. Но никчемных, тупых правительств, вождей, даже хуже, чем Нму, до чёртовой матери. Они-то, активно занимаясь наглым грабежом и эксплуатацией народов своей страны (не только своей) и подкармливая собственных «шестёрок» и задницелизов, выдают громогласно желаемое за действительное, умело натравливают брата на брата, сына на отца…

– И ты ещё иногда мне, Леша, советуешь вернуться туда, в Мир Будущего, – укоризненно покачал головой Вла. Ведь даже кошке понятно, что честному и умному человеку в такой человеческой компании просто делать нечего. Там ему остаётся только прозябать, и работать за чашку похлёбки. Никогда не поверю в то, что Россия, имеющая огромные запасы тех же энергетических ресурсов, полезных ископаемых, сырья, природных богатств, не способна дать работающим людям достойную зарплату, а старикам – хорошую пенсию. Что-то здесь очень даже не чисто.

– Отец, ты убедишься, что и здесь, в раннем неолите, тоже достаточно сволочей, возомнивших себя большими мудрецами и королями. Всё можно было бы списать на гнусную и греховную человеческую сущность. Но есть одно значительное «но».

– Что же это за «но»?

– Дело то в том, что подавляющее число людей – нормальные и честные господа. И вот оно, это большинство, гнёт свои спины на тварей, «денежных мешков» и лукавых правителей.

Ничего на это не ответил Вла, только вздохнул. До самой пещеры отец и сын шли молча. Каждый думал о своём. Впрочем, в данном случае мысли их пересекались, иначе просто не могло и быть.

В Мире Будущего, в стране, России, с «бурно развивающейся» экономикой гуляла и бардачила «свобода», завоёванная, увы, не народными массами, а преступным кланом средней руки (по мировым масштабам). Но люди радовались, хотя бы такой, но свободе, которую не желали отдавать кому-то на откуп. Но вкус её и запах остро почувствовали, прежде всего, политики, крупные чиновники, церковники, «деловые» люди и преступники. Пусть поздновато, но большинство, так называемых, простых людей начало понимать, что «свободу» стяжателей всех мастей следует подкоротить, потому что она в буквальном смысле слова все наглей и яростней стала питаться жизнями доверчивых представителей народного большинства. Тесная взаимосвязь.

Общество породило негодяев, а те, в свою очередь, причесали его по полной программе. Замкнутый круг? Пока, да. Но придёт время – и он разомкнётся, и тогда белое вновь станет белым, а чёрное – чёрным. «Это произойдёт потом, когда я буду далеко отсюда, – размышлял Зуранов, сидя за баранкой одного из уцелевших «Фордов».– А сейчас под ногами твёрдая земля и прекрасная почва для самых изысканных и необычных злодеяний».

Говорить и размышлять о причинах бурно развивающейся в стране преступности можно много и долго. Но стоило, когда за спинами сыщиков «Портала» конкретные, реальные, а не какие-нибудь, придуманные или «нездешние» гангстеры, а наши, доморощенные – «банкиры смерти». Жируй, мафия! Властвуй пока! Родится ещё на Руси кузнец, из-под тяжёлого молота которого для одних выйдет подкова на счастье (ибо они его заслужили), для других – прочные гвозди… для гробовых крышек. Это для того, чтобы негодяи уже никогда не появились в Этом Мире, обретя «плотную» материю своих оболочек, не убивали, не грабили, не обирали. А если подлецы и воскреснут, то пусть селятся в канализационных колодцах и подвалах домов, с теми людьми, которых они довели до состояния полутрупов. Ведь бичей и бомжей уже невозможно вернуть в нормальное русло обитания. У них, у большинства, до конца дней их в Обители Земной, образовался свой Мир. Он, этот мир, подобно раковой опухоли разрастается, поражая весь организм, называемый относительно нормальным человеческим сообществом.

Не верьте тому господину, который, к примеру, более десятилетия был у власти и только помогал мафии грабить народ, унижать, доводить до скотского состояния малого и старого… Смешны его посулы и обещания. Они дики, безнравственны и жестоки. Да ведь и не на «царский» трон следует садиться такому господину, а на бочку с порохом. На такую огромную, дамы всех его родным, близким и добрым знакомым, хоть на мгновение, но пришло покаяние за миллионы загубленных душ. Ибо отобранное у народа и стало причиной физического уничтожения большинства… из верящих в добрые идеалы и… чёрт знает, во что.

Перед Зурановым, Шерстенёвым и Прихватовым стояла сейчас конкретная задача, как можно быстрей, добраться до квартиры агентши «Красной гвоздики» Риммы Пальман. Более часа тому назад она позвонила в офис детективного агентства «Портал» и назначила у себя, в квартире, немедленную встречу с сыщиками. Она не побоялась сообщить по телефону, что у неё есть, в чём повиниться перед Господом и что она намерена рассказать частным сыщикам о преступной группировке, скрывающейся под «банковской» вывеской.

Её смелость или, скорее, отчаяние могло стоить жизни для Риммы. Именно поэтому детективы были вооружены до зубов и спешили к месту встречи так быстро, как это было только возможно. Ведь звонила она из посёлка городского типа Гребешково, назвала адрес – улица Берёзовая, дом четыре, квартира номер 38. Но путь туда был не так скор, как хотелось бы.

Теперь уже не имело значение, кого наказывать, «Гвоздику» или «Ромашку», потому что даже, как бы, враждующие друг с другом группировки – один, неделимый мир. Пусть две преступные банды не дружны между собой, но они – одно целое, которое входит в другое… целое, и так до бесконечности.

Преступный мир в своём движении, развитии, обновлении тоже беспределен, как и жизнь. Перемешайте коньяк с водкой, а потом попытайтесь отделить один напиток от другого. Не получится! Придётся пить весь своеобразный коктейль или, с чувством брезгливости, вылить спиртовую бурду в унитаз. Так и в любом государстве на это счёт из двух необходимо сделать один выбор: или поощрять, не очень-то наказывать всяких разномастных представителей уголовного мира; или покончить с ними раз и навсегда.

Но пытаться отделить «хорошее» от «плохого» в чаше с дерьмом – это быть недоумком или, попросту, преступником. Если какой-нибудь царь-батюшка в какой-нибудь стране пытается принять половинчатые меры по борьбе с коррупцией и преступностью, то он не только, как бы, живёт на раскорячку, он совершает страшное государственное преступление перед своим народом. У тех, кто добр и мудр наполовину, обязательно рыльце в пушку. Это значит, что именно они перераспределяют народные богатства между своими родственниками и бандитами, которые кормят их и всех выкормышей «царского двора». А таковой в иных странах становиться всё больше и шире.

Дверь в двухкомнатную «хрущовку» на пятом этаже крупнопанельного дома была чуть приоткрыта. Похоже, сценарий с недавним убийством Бровковой повторялся и здесь, почти один в один. Правда сыщики надеялись, что это не так, что вот сейчас они ворвутся в незнакомую квартиру – и произойдёт чудо, её обитателей они застанут живыми и здоровыми.

Но когда сыщики стремительно перешагнули порог этого жилища, перед ними предстала страшная картина: три полураздетых трупа, лежащих в огромной луже крови. Бандиты успели сделать своё жуткое дело буквально в течение полутора часов, причём, скорей всего, сразу же, после телефонного звонка Риммы Пальман в офис «Портала». Тела со множеством колото-резаных ран. Пожилую женщину, с прикрытым левым глазом, можно было принять за спящую, но с большой натяжкой. Если бы… не сгустки крови на её шее, на морщинистых грудях и оголённых ногах с вздувшимися синими венами. Зрелище унылое и неприглядное. Двухлетний мальчик тоже был поспешно, но изощрённо изнасилован, как его бабка и мать, Римма Пальман.

Вид агентши привёл в содрогание даже Зуранова. Абсолютно обнажённый кусок мяса, словно старательно пожёванный какими-то чудовищами, труп, к спине которого была прибита гвоздями десятидолларовая купюра. Так Римма Пальман отработала свой грешный и «лёгкий» хлеб. Вероятно, её убили последней. Она видела, как господа «банкиры» издевались над её сыном и матерью.

Из её крепкого и молодого тела жизнь изгоняли медленно, но на столько, чтобы успеть вовремя убраться отсюда… до появления здесь частных сыщиков. Бандиты просчитали всё и не допустили явных ошибок. Чтобы она не кричала, ей в рот запихали собственные плавки. Между ног виделось облитое кровью дно пустой бутылки. Впили, что называется, до самого предела. Вот такие «банковские» и финансовые дела… Культура, вежливость общения, добродушная улыбка!.. Ведь и, как бы, официальные банки, коих расплодилось великое множество, грабят своими невиданными процентами большинство добродушного населения.

Но, всё же, открытого разбоя не наблюдается, он… замаскирован. Но ведь те и другие, как бы, финансовые учреждения нагло занимаются диким и наглым ростовщичеством перед длинными носами губернаторов, мэров и т.д. Впрочем, эти ответственные господа и товарищи тоже даром время не теряют и куют счастья не только для себя, но и для четвёртого поколения своих несчастных потомков, коим предстоит расплачиваться за «старания» пращуров своих.

Не стоит обижать и проклинать конкретного лесного волка, который в силу своей природы есть хищник, и никто иной. Но стоит задуматься о двуногих ублюдках, коим неймётся покрасоваться в овечьей шкуре на людях. Нельзя сравнивать человека с волком, это явления и существа далеко ни одного ряда. Изобретательная и расчётливая жестокость «банкиров» не знает предела. «И таких тварей судить?! Проводить медицинское освидетельствование?..– Мысли Зуранова немного путались.– Судить-рядить… Стрелять, вещать, давить». Алексей, казалось, был ошарашен увиденным. Впрочем, ему приходилось видеть что-то похожее и здесь, и… там, в раннем неолите. Он яростно сжимал рукоятку пистолета, опущенного стволом вниз. Шерстенёв, спрятав оружия, до крови кусал губы.

Из глаз нигилиста Прихватова чуть было ни потекли слёзы. Нет, он не переживал, не страдал, он просто, как бы, умирал со смертью других, незнакомых ему людей. Сознание его было ничем не загружено, не затуманено, но вот глаза блестели.

– Я читал… где-то,– почти шёпотом сказал Дмитрий, совершенно невпопад,– что мафия… со своими расправляется руками приезжих бандитов.

– Чепуха! – глухо среагировал на голос Прихватова Вадим.– Не городи тупого вздора, бывший старший следователь городской прокуратуры! С мелкими сошками, запомни, местные бандиты разделываются самостоятельно. Да и ничего они не боятся. Ни-че-го!

Внезапно тошнота подступила к горлу Дмитрия, и он бросился в туалет. Оттуда было явственно слышно, как блевал опытный и суровый бывший работник прокуратуры. Делал он это, громко чертыхаясь, проклиная всех и вся на свете. Потом послышался шум воды, зашелестела бумага. Дмитрий вернулся в комнату с разорванным увесистым свёртком.

– С облегчением вас, Дмитрий Аркадьевич,– пошутил Вадим.– Нормально ли желудок функционирует?

– Брось ты ослить!– огрызнулся Прихватов.– Суть в другом…

– Я смотрю, тебе тут, Дима, понравилось,– хмуро улыбнулся Зуранов.– Нам надо уходить, мужики, а то, при случае, накрутят такое, что и «вышка» земляничным вареньем покажется. Надо уходить!

– Поздно,– угрюмо ответил Вадим, глядя в окно,– полиция! Вооружены до зубов! Бросились в подъезд.

– Юра Пан донёс,– вяло заметил Дмитрий.– Он же обещал, если сунемся в их дело, то… Впрочем, всю коповскую ораву, в масках и без них, мы в состоянии перебить как цыплят. У вас ведь есть и бластеры, мужички. Так или не так?

– Не так! Потому что, наверняка, подавляющая часть этих ребят, что пришли нас брать,– сказал Зуранов,– честные служаки. И не больше! Они, явно, не при делах! Им сказали – и они исполняют. У них дети, семьи…

– Тогда рискнём… через окно. Правда, высоковато. Пятый этаж.– Шерстенёв сделал шаг в сторону подоконника, стараясь не наступить на лужу крови.– Мы – парни крепкие. Уйдём!

– Лучше, как поётся в песне, возьмёмся за руки, друзья,– Зуранов крепко сжал ладони коллег своими.

Через мгновение они оказались в густой лесной чаще, неподалеку от основной стоянки Племени Уходящих, Серых Камней.

– Я всё забываю, Лёха, что ты у нас – летающий человек,– Прихватов сел на кусок базальта, достал сигареты и закурил.– И это, я тебе скажу, замечательная штука.

– Честно сказать, я тоже выпустил это из виду,– удовлетворённо заметил Шерстенёв, тоже закуривая, как и Зуранов.– С тобой, Алексей Владимирович, не пропадёшь.

– Может быть,– согласился Зуранов,– но это, как и наши бластеры, в одно прекрасное время может нас не спасти. Бандиты сильны и сплочённы, их очень и очень много.

Обстановка располагала к непринуждённой беседе, снимала стресс. Хотя, каждый и понимал, что бандиты их обошли вокруг пальца и даже пытались повесить своё очередное преступление на частных сыщиков, они старались об этом не говорить. Что ж, очередной прокол. Всё в очередной раз произошло от переоценки собственных возможностей. Любой человек, находясь в плену заблуждений, если порой не жестоко расплачивается за свою самонадеянность, то получает крепкие удары от самой госпожи Судьбы.

– Вообще-то, обстановка в квартире у покойной Риммы Пальман, я бы не сказал, что богатая,– глубокомысленно заметил Вадим.– Видать, не очень-то успела заработать на чужих слезах.

– Успела,– возразил Дмитрий и вытащил из-за пазухи, им же раньше надорванный.– Здесь доллары… сплошные. Не знаю сколько, но много. Случайно за сливным бачком нашёл. Рука соскользнула…

– Это знаешь, как называется, Диманчик,– шутливо возмутился Вадим,– это…

– Очень просто называется,– засмеялся Зуранов, закуривая очередную сигарету,– ограбление. Плюс ещё к этому нам ещё и зверское убийство всей семьи могут припаять. Огромное удовольствие поимеем, господа… подельники. Впрочем, они к нам в офис не сунуться. Всё повязано. Просто, преступников не найдут, потому что кто-то из милицейской верхушки знает, что почём и рисковать репутацией прокурора Галиджанова не станет… Они хотят взять нас с «поличным», дорогие мои.

– Да такое ясно, как день,– согласился Шерстенёв и обратился к Прихватову.– Что ж, ты, Дима, про трофейные баксы ничего не сказал?

– Вы же мне слова не дали сказать, когда я из туалета вышел,– возмутился Дмитрий.– Начали с каких-то приколов. Потом, видишь ли, копов испугались. А что нам они, когда мы – летающие люди. Я рта не успел раскрыть, как оказался здесь, можно сказать, почти в Крыму.

– Здесь гораздо лучше и спокойнее,– без тени юмора заметил Шерстенёв.– Здесь нет хитро-продуманных иностранцев, со своей самостийностью под «крышкой» НАТО. Впрочем, украинцы не виноваты, что их за нос водят их паны и панночки.

– Нам ещё не хватало в политику нос совать! Достаточно преступного мира. Но меня радует, что Дима оказался продуманным пацаном,– настроение у Зуранова стало понемногу приподниматься.– Очень предусмотрительный юноша. Скромно промолчал, что обнаружил в чужой квартире клад. Причём, начал сразу с крупной суммы, с американских долларов.

– Твои шутки, Лёха неуместны,– просто ответил Прихватов,– ибо ты платишь нам столько, что бы можем ни хрена не делать до скончания дней своих. Ранний Неолит нас снабжает драгоценными камнями и золотишком… А не сказал я про свёрток по запарке.

– Понятно машинально,– поддакнул Вадим,– как Шура Балаганов в «Золотом телёнке».

Вдруг лицо Шерстенёва вытянулось, в глазах стояло удивление и страх. Он присущ даже таким героям, как Вадим. Перед ними стоял абсолютно прозрачный, бывший начальник городского УВД генерал-майор Листрилов. Не раздумывая Прихватов, мгновенно достал своего Макарова и пару раз выстрелил в привидение, явно имитирующее покойного Петра Ивановича. Пули с визгом пролетели сквозь «разряжённое» тело того, кого уже нет на этой Земле.

Привидение, облачённое в генеральский мундир, повертело пальцем у своего правого виска и глухо сказало:

– Но от тебя я этого никак не ожидал, Дмитрий Аркадьевич! Кто ж стреляет в привидение? Только полный идиот. Эту ментальную часть живого существа даже серебряная пуля не берёт.

– Какого чёрта ты здесь появился, Листрилов? – Зуранов очень решительно встал с куска базальта.– Тебя убили, частично сожрали… Существуй там себе, в Ином Мире и не мешай нам жить!

– Лёша, ты, как был непонятливым человеком, так и остался,– привидение не собиралось уходить.– Понимаешь, перед тобой только часть того, что я есть. Вы тоже имеете, как и я, так называемое, ментальное облако. А я пришёл сказать, в частности, тебе, Алексей Владимирович, что был не прав. Вот теперь мне приходится не сладко. Таких страданий и болей я ещё никогда не испытывал. Только поймите меня правильно, и пусть поймёт ваш товарищ, Вадим, как я представляю, он, как и Дима, тоже Аркадьевич, Шерстенёв. Я не собираюсь вешать на вас свои проблемы. Но хочу доложить.

– Что именно? – Шерстенёв удивлённо смотрел на фантома.– Как я понял, у вас там, в Ином Мире, проблем с информацией нет. Вам даже известно, что моего отца при жизни называли Аркадием. Так что вы хотели доложить, господин убийца и… убитый, которого я не имел чести знать?

– Я хотел сказать, что одной из преступных группировок руководит ныне исполняющий обязанности начальника городского УВД, подполковник полиции Илья Трифонович Жиляков.

– Послушай, идти отсюда, Листрилов! Мы сами во всём разберёмся. – сурово сказал Зуранов.– Нет у меня никакого желания с тобой общаться. Нет!

– Напрасно, – ответило привидение,– ибо то, что со мной происходит сейчас, поучительно… для других. Я – грешник, но и вы, мальчики, не святые. Вы заблуждаетесь в том, что у вас всё будет происходить гладко и накатано за пределами вашей Земной Жизни.

– Пусть скажет то, что хочет,– махнул рукой Прихватов.– Сегодня мне точно будут сниться кошмары.

– Дело в том, что сразу же, после того как меня, больного, истерзанного, убили и частично сожрали,– сказал полупрозрачный Листрилов,– меня сразу же родила одна уличная проститутка, где-то, на дому, за городом, в каком-то деревянном бараке… Родиться на свет – большие моральные и физические муки. Это страшнее, чем смерть, и я порадовался тому, что они закончились, и мне предстоит снова жить в Земной Обители…

Но Листрилов, находясь в теле младенца, ничего не умеющий говорить и живущий пока мыслями о своей прошлой греховной жизни, порадовался рано. Его юная маманя Валя, проститутка, дежурившая на автотрассе, в прошлом студентка химического факультета местного университета, крепко обняла родившегося младенца. А спустя несколько дней она выбросила его на помойку, недалеко от деревни Жмызино. Явно, ребёнок мешал ей заниматься своим «бизнесом».

Там, на помойке, младенец пережил адские муки смерти… Отходя в мир иной, он видел, точнее, его духовная субстанция, видела, как его трупик разрывали на части голодные вороны. Но ему, как он считал, на сей раз, повезло. С очень большими муками, недоношенный он родился в довольно дружной и состоятельной молодой семье. Но прожил не больше месяца. С рождения оказался не здоров. Он умер – и снова появился на свет. Слава богу, здесь, на Земле, а ни где-то там, на Марсе, или в одном из, так называемых, параллельных миров, и не виде камня, или насекомого. Он снова человек. Он родился в многодетной, по сути, бичёвской семье, где был восьмым по счёту. Кроме того, он понял, что… даун.

Именно поэтому его определённая часть в виде привидения оказалось смышленее, чем «духовная субстанция», заключённое в теле младенца, которому до конца дней выпадали вечные муки на Земле, унижения, оскорбления, непонимание… Кроме того, обеспечены голод, холод, нищета. Та самая нищета, на которую, будучи генерал-майором, он смотрел с отвращением и страхом. А ведь, убивая и грабя ни в чём не повинных людей, он сам был творцом этой, почти общенародной, нищеты.

– Ты получил, что хотел Листрилов,– сказал на прощание привидению Зуранов.– Тебя даже не спасло то, что ты жертвовал свои кровавые деньги на строительство ново-русской церкви, в центре города. Не уберегли тебя от Божьей кары и твои посещения этой церкви, моления твои. Ты ведь даже жертвовал солидные суммы детским домам. С восторгом об этом, помнится, писала жёлтая пресса. А теперь пошёл прочь и больше не появляйся перед нормальными людьми, не ищи сочувствия. Ты его не заслужил, даже там, за Гранью Земной Обители.

Привидение вмиг исчезло, и по густой непроходимой чаще первобытного леса прокатился громкий стон, похожий на вой сразу нескольких горных шакалов Нра-Ми.

Через минут двадцать они оказались в офисе «Портала». Но Зуранову пришлось снова, буквально, на мгновение вернуться в Ранний Неолит. Только для того, чтобы совершить прыжок из Мира Прошлого за руль «Форда», оставленного ими у подъезда дома, где было совершенно зверское убийство. Алексей, не торопясь, причём, очень успешно уехал на нём от опасного места. Он не сомневался, что номер их автомобиля был уже зафиксирован и следователем прокуратуры, и полицейскими операми, которых тут, по явной наводке, было – пруд пруди.

Но Алексей был уверен и в том, что, не имея против них, частных сыщиков, ни каких улик, представители правоохранительных органов не станут задавать работникам детективного агентства «Портал» вопросов. Тут всё ясно… Слишком уж завязались чины, стоящие на страже Закона, с представителями городской, причём, чётко организованной преступности. В крайнем случае, если всё произойдёт по другому сценарию, можно будет сказать, что их «Форд» угнали, а потом, через некоторое время, вернули на прежнее место, поставили перед подъездом дома, где находился офис «Портала».

Когда Зуранов вернулся в офис, то, доложив обстановку своим товарищам, почти прямо с порога, сказал:

– Отдадим часть денег, из тех, что Дима нашёл в квартире покойной агентши, Пескову. Они пригодятся… пострадавшему лицу. Достаточно пяти-семи тысяч долларов. Думаю, вы согласны. Будем рассчитывать на то, что Никита Никитович ещё жив. Теперь ему в собственной квартире долго обитать не придётся.

– Выходит, что сейф в его квартире, наверняка, обчистили,– сделал резонное предположение Вадим.– А там, у старого вояки хранились ещё и документы.

– Ничего подобного не произошло, Почти сразу же, после того, как мы с тобой, Вадим, переговорили с первой убитой агентшей, Бровковой, в его квартире,– пояснил Зуранов,– знакомые парни Пескова, из бывших армейских офицеров, взяли и деньги из сейфа, и документы. Когда я ему позвонил из офиса, он мне ответил, что всё в порядке, всё находится в надёжном месте. Песков – предусмотрительный старик. Я предполагаю, что это не последние его сбережения. Но дадим ему часть трофейных долларов. От нас не убудет… Да и мы не бедствуем, как многие миллионы российских граждан.

– Послушайте, мужики!– Сделал вдруг неожиданное признание Прихватов. – Сегодняшний день мне показался целой вечностью. Как много произошло за это время, чёрт возьми, жуткого и не совсем понятного! Такой длинный день!

– Целых три Алисы в стране кошмарных чудес,– философски заметил Шерстенёв.

– Или в плену заблуждений,– Зуранов достал из шкафа бутылку, возможно, настоящего армянского коньяка, разлил его по рюмкам.– Надо сказать, что этот самый день ещё не завершился. Всего-то, первый час дня…

Они, пока не вступая в разговоры, выпили, закусив старыми шоколадными конфетами, которые лежали здесь же, в вазочке, на столе. В офис вошла Жанна. Молча присела к столу. Налила и себе в рюмку коньяку. Закурила. Потом глубокомысленно сказала:

– Есть одна старинная и поучительная история про колобка. Он считал себя значительной личностью, часто высовывался, поэтому и сожрала его лиса. А на наш сайт из Интернета приходит множество анонимных сообщений. В основном, угрозы, в наш адрес. Пойду, в соседний кабинет. Надо всё привести в систему, собрать, найти… концы.

– Пожалуй,– кивнул головой Алексей.– Работай, Жанна. На нас не обращай внимания.

Тардовкая встала из-за стола и прошла в соседний кабинет.

– Столько всяких и разных событий! – Вадим тоже закурил, как и все остальные.– Некогда оглянуться назад и осмыслить происходящее. Мне приходилось в своё время бывать в самых разных опасных ситуациях, но в таких – никогда.

– Как давно я не был дома,– сказал Зуранов.– Полина уже привыкла ждать.

– Да и мать тебя ждёт, Алексей. Странно, Антонина Павловна, существует в этом Мире и одновременно, как бы, её уже нет,– вид у Шерстенёва был усталый.– Да и жена твоя, Алексей, Полина – женщина из сказки. Ведь жил же с ней Денис Гранкин и не разглядел ничего… особенного. Может быть, тебе, Лёха, не совсем приятно то, что я говорю? Но…

– Говори, что хочешь! Но если бы я нашёл объяснение всему происходящему,– спокойно ответил Зуранов,– то, без всякого кощунства и дешёвого базара, был бы не только такими, как ты, Вадик, но и более компетентными людьми, окончательно и бесповоротно причислен к Лику Святых.

– А тебе это надо, Лёха? – Не без явного сарказма в голосе поинтересовался Прихватов, разливая коньяк по рюмкам.– Мне вот лично приятно просто сидеть целых пятнадцать минут и ни хрена не делать.

– Но сегодня долго отдыхать не придётся,– сказал Зуранов.– Не стоит расслабляться. Я Пескову звонил после завершения чёрных дел в его квартире. Обещал с ним подробнее переговорить через неделю или две. Но тянуть резину не стоит. При всём не очень славном раскладе, стечение обстоятельств для нас назревает не такое уж и поганое. Надо вызывать такси. Пусть наш «Форд» пока отдохнёт и больше не светится. Сейчас поедем к Никите Никитовичу на дачу. Пришло время проведать отставного подполковника или его труп.

Через полчаса они, трое, уже ехали к Пескову. Жанна осталась в офисе. За рулём такси (обычной «Волги) сидел не разговорчивый усатый мордоворот средних лет. Мужик, явно, подрабатывал на собственной машине в частном автотранспортном агентстве «Аделаида». Изматывал себя и свою «волжанку» в свободное от основной работы время, стараясь за счёт дополнительного заработка вырваться из круга из основной массы неимущих граждан города.

По безразличному и усталому выражению лица «извозчика» не трудно было догадаться, что его не волнуют ни внешняя и ни внутренняя политика страны, ни локальные войны, ни катастрофы, ни женский пол… Ничего, кроме возможности заработать.

Одним словом, подозрения таксист не вызывал. Ясно, что частным сыщикам светиться было нельзя. Жизнь «порталовцев», на грани фола, слишком уж часто преподносила им страшные уроки. Доллары, евро и рубли, оставшиеся после трагической гибели, кровавых «банковских» агентш Бровковой и Пальман, были не такими уж и малыми. Решено было разделить их по-честному, между своими.

В пересчёте на баксы Пескову причиталось около восьми тысяч долларов, по столько же – каждому сотруднику детективного агентства «Портал», разумеется, включая и Жанну Тардовскую, которая зарекомендовала себя с самой лучшей стороны. Решено было не обидеть и Булину, старую учительницу, пенсионерку, ушедшую от них. Понять Луизу Самсоновну было можно и нужно, ибо приключения на задницу в солидные годы доброй женщине ни к чему.

Слежки за такси, в котором они ехали, не наблюдалось, и сыщики мало помалу стали отходить от недавних событий. Они очень убедительно попросили таксиста увеличить скорость, обещая расплатиться с ним по-царски. Это дало свои результаты, и минут через сорок детективы оказались в районе новых дач садоводства «Тельманское», неподалеку от села Свиридовка. Почти, пустынное и безлюдное место. Но по-другому и быть не должно, ведь ещё не наступил вечер. Строения здесь стояли самые разные: и четырёхэтажные особняки, и наспех сколоченные фанерные халупы, а местами – лишь участки, с ещё далеко не начатым строительством.

Издали они приметили, возле ажурного скромного двухэтажного домика Пескова трёх молодых людей с канистрами. Постарались подойти к ним незамеченными, вдоль высокого забора, прячась в кустах тальника. Ясно, что парни с канистрами, ведущие себя нагло и оторвано, приехали сюда или на попутке, или на автобусе, или на электричке. Понятно, это своеобразная конспирация. Не будет оставлено, даже поблизости, следов от протекторов автомобиля.

Сыщикам стало ясно, что, воспользовавшись безлюдьем, «банкиры» из «Гвоздики» решили подпалить отставного подполковника прямо живьём в его собственном загородном доме. Наверняка, они крепко привязали его к стулу или к кровати надёжной верёвкой, потому что входная дверь в летнее загородное жилище Никиты Никитовича была открыта настежь. А, может, Пескова уже и в живых-то нет. А сторож, если такой в садоводстве имеется, скорей всего пьян. По-другому редко случается.

К поджигателям они подбирались осторожно. Слишком уж открытой была местность. И всё, вроде, шло гладко, и когда оставалось метров тридцать до дома Пескова, сыщиков заметил один из криминальной тройки. В отличие от своих подельников, он слишком уж усердно поливал бензином бревенчатые стены «фазенды», выстроенную под «нарядную» русскую избы довольно больших размеров. Этот, самый глазастый из банды, нырнул рукой в карман, явно, за пистолетом.

Но его попытка поупражняться в стрельбе по живым мишеням была последней в его грешной и непутёвой жизни. Зуранов умудрился, практически не целясь, уложить бандита из своего ПМ. Второго «пострела» двумя пулями навсегда успокоил Шерстенёв. Третьего отправлять в преисподнюю не пришлось, хотя Прихватов был готов продырявить «тупой чердак» молодого мерзавца с жёлтой и жидкой растительностью на голове. Бандит охотно и поспешно поднял руки вверх. Его обыскали, обезоружили. Дмитрий и Вадим, взяв за руки и ноги один из трупов, потащили его прямо в дом Пескова. Второго покойника занёс туда Зуранов, легко взвалив его на плечо. Одновременно он держал под прицелом своего пистолета бандита, который был бледен и находился на грани шокового состояния.

Трупы они бросили на пол, в горнице, на первом этаже, рядом с Песковым – крепко связанным по рукам и ногам и кляпом во рту. Подполковник гневно вращал глазами, пока его не освободили от пут. Первой его фразой было не приветствие, не приглашение дорогих гостей к чаю, а замысловатый, но прямой и открытый русский мат, вероятно, позаимствованный им из лексикона командного состава нашей доблестной армии.

– Ядрёна вошь! – разминая затёкшие руки и ноги, уже гораздо проще выразился Никита Никитович.– Ну, и вляпался же я с вами в историю, друзья мои!

– А мы ведь предупреждали вас,– мягко заметил Зуранов,– что опасности предвидятся.

– Ладно, виноват. Отставить!– Сказал отставной подполковник, присаживаясь на край дивана и направив указательный палец в сторону трупов.– Но зачем вы сюда эту дохлятину принесли? И нечестно получается. Гха-ха-ха! Двух гадов убили, а третьего… Почему вы его оставили в живых? Судить? Такого гада судить!? К чёрту, друзья мои! Таких судить пошло, их надо просто уничтожать, как… тараканов.

От этих прямых и простецких слов «банкир» съёжился и стал, как бы, ещё меньше ростиком. И так то – аршин с колпаком. Бандит залепетал что-то невнятное, переминаясь с ноги на ногу. Путь к бегству ему был отрезан – в дверях стояли Прихватов и Шерстенёв. У окна – Зуранов. Но мелкий бандит, всё же, решился. Прыгнул в сторону Алексея, стараясь нанести ему удар ногой… ниже пояса. Но эти жалкие потуги с его стороны были нелепы и смешны. Дмитрий и Вадим даже поленились направить на преступника стволы своих пистолетов. Зуранов правой рукой перехватил сразу обе ноги гадёныша, занимающие второе место по упитанности и «накаченности» после деревянных ходулей.

Уже падающему на пол бандиту Зуранов слегка врезал ладонью по переносице. «Крутой паренёк», с окровавленной рожей, ойкнул и прилёг на пол… рядом с бесславно погибшими товарищами. Естественно, он на энное время притих.

– Вот так-то будет лучше,– резюмировал Алексей.– Вам, Никита Никитович, надо всё бросить в этом городе и сегодня же уезжать отсюда. Может быть, навсегда, а может – на годик-другой. Не знаю, когда мы разделаемся со всей этой нечестью из «Красной гвоздики» и «Ромашки». Правда, последняя для вас совсем не страшна.

– Отставить! Какая, к бесу, «Ромашка»? Никуда я отсюда не поеду!– Вспылил Песков, но тут же успокоился, подумав, согласился.– Так точно, Лёша! Ты прав. Надо ехать, пока меня не пустили в расход.

Прихватов протянул Пескову небольшую стопку банкнот в импортном выражении:

– Тут ровно семь тысяч долларов. Вам на железнодорожный билет хватит до самой отдалённой точки России. Да и на житьё в гостинице. А если учесть, что вы, простите, не бедствуете, Никита Никитович… Одним словом, вы нам очень помогли, и мы перед вами в долгу.

– Это верно, в долгу,– подтвердил слова коллеги Зуранов.– Ваша дача, примерно, потянет на три-четыре миллиона рублей. Мы покупаем её у вас за десять миллионов. Номер моего мобильного телефона вы знаете. Сразу же, как доберётесь до места, дайте мне знать. Мы найдём возможность переслать вам эти деньги, не навредив вам.

– Возьмите, Никита Никитович, пока эти деньги,– сказал Вадим.– Ведь не просто же так мы вам их даём. А дачу вашу, извините, мы сожжём. Это наши вынужденные затраты. Да и далеко ведь не всё измеряется деньгами.

– Коли так,– согласился Песков, взяв пакет из рук Прихватова.– Чем смог, тем и помог вам, друзья мои. Гха-ха-ха!

– Заодно здесь сгорят и три бандитских трупа,– пояснил Вадим.– Нам не придётся возиться, не закапывать всякую падаль.

– Почему три? – прошептал пришедший в себя бандит.– Почему три трупа? Я ведь… живой.

– Тебе это только кажется,– без тени юмора сказал Дмитрий.– Впрочем, считай, как хочешь. Мы тебя в любом состоянии поджарим. Ты ведь хотел заживо сжечь человека. А судить тебя хлопотно. Себе дороже. В последнее время, я допускаю, что по определению нашего городского суда ты, вполне, можешь оказаться невиновным. Или найдётся, в крайнем случае, какой-нибудь «добрый доктор Айболит» и за определённую плату объявит тебя невменяемым. А потом ты, резко, через годик вдруг снова станешь здоровым… Когда ты из канистры стены дачи бензином поливал, что-то насвистывал. «Кармен-сюиту»? Не ошибаюсь?

– Нет. «Танец с саблями» Хачатуряна,– тихо ответил бандит, приняв сидячее положение. – Но откуда вы знаете, что я что-то насвистывал?

– Он, почти что, Ури Геллер,– не без юмора заметил Вадим.– Правда, Дмитрию Аркадьевичу за это не платят и на российское телевидение не приглашают.

– Я всё расскажу,– с ужасом в голосе заговорил бандит,– всё, что знаю… и про «Гвоздику», и про «Ромашку». Мне зачтётся…

– Успокойся. Зачтётся,– согласился Зуранов,– но только на том свете. Мы тебя решили отправить в командировку, из которой никто не возвращается. А если и возвращаются, то немногие. Впрочем, возможно, ты и вернёшься на Землю, в виде какой-нибудь тли. С абсолютно изменённым сознанием. Так что, дорогой ты наш, очищение твоей бесшабашной души живительным огнём просто необходимо.

– А чем ты лучше других,– сказал бандиту Песков.– Куда твои дружки, туда и ты должен отправляться.

– Я? – Бандит вжал голову в плечи.– Да я… хороший. Я почти матом не ругаюсь, на аккордеоне умею играть…

– Вот там, в аду, гха-ха-ха,– резко сказал Песков самому Сатане и поиграешь.

– Больше нам ничего не надо говорить,– Зуранов был неумолим и настроен решительно по отношению к бандиту.– Мы уже всё о вас, так сказать, банкирах знаем.

– Нет, не всё,– бандит рискнул встать с пола на ноги.– Вы вот, например, не знаете, что сынок Зои Михайловны Ивасёвой, её Паша, пацан… Ну, та, что заместитель директора банка «Простор», она не последний человек в ихней… бандитской «Ромашке». Паша, скажу вам, – не родной её сын.

– Какая разница!– Махнул рукой Зуранов.– Нам-то что с этого, родной он или не родной.

– Разница есть,– щуплый бандит перешёл на шёпот.– Лёша Кривобоков – каратист. Они вместе в «Ромашке» с этой стервой Зойкой заправляют… Так вот он, Кривобоков, десять лет тому назад в Заяровске-Нагорном прямо у продовольственного магазина, то есть перед входом в магазин, замочил одну молодую бабу, а ребёнка её взял прямо из коляски. И на поезд! Вот так! Свидетели есть. Мы искали на него компру и нашли… А в драке он опасен. Наши его ментам аккуратно пытались сдать, но что-то помешало.

– Больно уж ты, малой, информирован. Вездесущий, бесёнок. Но в том, что ты внедрён в эту банду из ФСБ, глубоко сомневаюсь,– Зуранов старался вывести на откровенный разговор бандита, который цеплялся за жизнь, как мог.– Но это твоё сообщение кое-чего стоит.

– Вы не смотрите, что я такой молодой на вид. Мне уже давно за тридцатник,– приободрился бандит.– Кстати, я закончил факультет журналистики… Малость в прессе поработал, а потом посмотрел… кругом несправедливость и разбой. Ну, вот и решил… сменить квалификацию. Теперь каюсь. Был не прав.

В своей исповеди бывший репортёр стал говорить о наболевшем, уходить в сторону. Он начал сетовать на то, что местная городская газета, сохранившая своё название «Заря» с давних совдеповских времён, ныне стала самым настоящим бульварным листком, самой, что ни на есть, «жёлтой» газетёнкой. Она поменяла формат, содержание и направление.

Получилось так, что фактически новое издание, личный рупор местного городского мэра Николая Петровича Мордулёва, очень здорово пользуется авторитетом, довольно интересной и сильной газеты «Заря», которой заправляли коммунисты. Но что греха таить, умело это делали и грамотно, и в сто крат газета «Заря» не в столь давние времена была свободней и раскованней в своих публикациях, чем нынешняя… несуразица.

Её редактор Афанасий Григорьевич Микоть, если прикажет Мордулёв, то расхвалит и поднимет на самый высокий уровень, к примеру, «ножки Буша». А в данном случае с её страниц поют, что американских кур жрать невозможно и даже опасно. Страницы её забиты сплошными отчётами (в виде таблиц) об «успешной» работе городских предприятий и организаций, которой, разумеется, руководит местная организация, во главе которой (понятное дело) стоит сам Мордулёв. Её гадкие страницы забиты дешёвой рекламой.

Надо же кормиться Микотю и его жене, которая является заместителем редактора. Да и другие, юные «журналисты», пригретые здесь по блату, только и знают, что передирать из Интернета никчемные и пустые материалы… Сами же пишут какую-то залепуху мелкую, ибо ни очерка о человеке, к примеру, труда или доброго фельетона об очередном негодяе сотворить не в состоянии. То бишь, это есть «свободная» пресса, свобода которой заключается в том, что можно что-то нацарапать о проститутках, их голых задницах и наркоманах… Но не дай бог зацепить крупного магната, который подкармливает активно не только Мордулёва, но и порой Микотя! Грех ведь это! А вдруг одна из ново-русских церквей, построенная на чёрт знает какие деньги, пропоёт анафему зажиревшему редактору и его своре.

Впрочем, все схвачено, ибо Мордулёв, только благодаря своей деятельности на посту мэра, очень удобен для губернатора области Александра Владимировича Попрашаева. Ещё бы! Его людишки многочисленные, активно ведут отлов осетровых и не только там, где царствует Мордулев. Александр Владимирович и его великовозрастный сынишка от незаконной ловли и продажи осетра и паюсной икры сколотили себе огромные состояния. А Микоть поёт им дифирамбы, ведь и Мордулёв пока не последнее лицо в области. А бабки делаются на многом. К примеру, на заготовках, как бы, условно погорелого леса и его продажи за бугор. А если не поделиться своими очень левыми доходами Попрошаев со столичными крутыми пацанами от… власти, то вместо Попрашаева поставят какого-нибудь Шпротеньерга.

Он уже наготове и… построился. И он своего добьётся, потому что прогнуться хорошо может и не случайный зад умело лизнуть. Зато крут, короче, требователен будет к подчинённым. А если возомнит, что ему подчиняется и народ той местности, где ему придётся «заруливать», значит, людишкам несдобровать.

Слушая долгий рассказ бандита о «кромешной подлости и несправедливости», в которой процветает нынешняя «Заря» не капитализма, а беспредела, Зуранов вспомнил, что мельком, проходя мимо, видел грандиозный митинг в его городе. На нём присутствовали Попрошаев, Мордулёв, Микоть и многие их «придворные». Причина его организации, торжества то есть, заключалась только в том, что строители (очень частной и блатной фирмы) переоборудовали старый детский сад под жилой дом.

Ура! Теперь некоторые молодые семьи влезут по уши в «ипотечный» банковский кредит и поимеют крышу над головой, а некоторые из них, по причине впадения в экономическое рабство, скорей всего, не крышу, а крышку… гробовую. Но тоже – над головой.

Такова наша действительность с её «свободами» и «демократическими» нововведениями.

– Всё это интересно, но не совсем по теме. В любом случае тебе следовало оставаться человеком, не уподобляться свиньям и большой кормушки. Не стоило становиться бандитом.– Сказал Зуранов, закуривая.– Потом, дорогой мой, не стоит хаять хохлов, то есть украинцев. Хорошими людьми и ползучими гадами могут быть представители самых разных национальностей. Мне, например, не очень понятна поговорка: «Там, где прошёл один хохол, нечего делать трём евреям». Пошло она звучит. А ты, давай, переходи к делу, если хочешь ещё пожить… Мне нужны некоторые доказательства, что Кривобоков – не очень хороший мальчик. А до таких, как Микоть и его хозяева, очередь тоже дойдёт.

– Доказательства?! – бывший журналист ударил себя кулачком в грудь.– Компромат на господина Кривобокова имеется железный! Понимаешь? Извините, я хотел сказать, «понимаете».

– Отец у мальчика есть? – поинтересовался Зуранов.

– Был. Понятное дело. Инженер Шилов. Вот. С ума сошёл. Потом в «психушке» его отравили. Нарочно его в дурдоме отправили на тот сеет. Точняк и верняк, что психом он и, вообще, не являлся. Так держали. В не столь и давние времена такие процедуры совершались запросто. «Ромашка» – огромная сила.

– Твоей болтовнёй можно дороги мостить,– недоверчиво сказал Вадим.– Получается, что «Ромашка» существует не меньше десяти лет.

– Какие там десять! Но, может быть, и десять, и двадцать.– Видно было, что бандит не лгал.– Я же такого ничего про сроки её существования не говорил. Просто, Кривобоков и Зойка давным-давно знакомы. Оба они дела свои вертели… не эти, а другие. Спекуляция и прочее. Ведь и тогда можно было крутиться, если с умом. А «Ромашка», может, на полгода постарше «Гвоздики», или чуть больше.

– Тебя как звать-то, поджигатель? – Спросил Зуранов.– Или от страха память отшибло?

– Почему? Помню,– на полудетском личике бандита появилось подобие улыбки. – Я – Вася Гимов, а в народе нашем… прозываюсь Лапоть. За простоту мою и честность. У меня отсидок, вообще, не наблюдалось. А вот, кто «Красной гвоздикой» заправляет, не имею понятия. Чего уж там, некоторые из наших многих стариков… поубивали. Я лично – ни одного. На мокруху никогда не иду. Принципиально. По натуре такой.

– Отставить! – возмутился Песков.– А пятнадцать минут назад, подлец, ты же хотел сжечь меня… в живом состоянии!

– Ты что такое говоришь, папаша? Я – и сжечь!– Вася часто заморгал своими, почти бесцветными, ресницами.– Я только бензином поливал твой… летний квадрат, дом, то есть.

– И за это тебе, сволочь, надо дать какую-нибудь медальку! – Никита Никитович не мог успокоиться.– А жить ты, видно, очень хочешь, если запросто предаёшь вот сейчас своих, подельников.

– Конечно, хочу. Я, может, когда-нибудь роман напишу про всё это… кошмарное, и мне тут нечего придумывать,– просто ответил Гимов. Он показал пальцем на труп парня, у которого второй пулей Вадим снёс часть черепа.– А поджигал бы твою хату – Колокол. Ловкий был и шумный, как… колокол. За то ему такое погоняло всучили. Но вот, сам видишь, его шустрость человеческая от пули не спасла.

– Алексей!– обратился Песков к Зуранову.– Давай в соседнюю комнату пройдём, друг мой. Кое-что хочу тебе доложить… Не при этом же… гадёныше.

Кивнув головой, Зуранов пошёл вслед за военным пенсионером. В маленьком уютном кабинете Никита Никитович чистосердечно признался, что всегда был наготове, ожидая возможного налёта бандитов на его дачу, но слегка… обмишурился. Хотя у него тут, на втором этаже, пятизарядная мелкокалиберная винтовка «ТОЗовка» имеется. Его знакомые ребята, молодые офицеры запаса, ушли (были в гостях у Пескова), а тут на Никиту Никитовича со спины, что называется, и налетели… поджигатели.

Если бы бандиты заявились сюда на полчаса позже, то Песков был бы уже на железнодорожном вокзале. Понимал, что опасность реальна и приготовился к отъезду, решил недельки две-три… отсидеться, что называется, в укромном местечке. А Зуранову бы он дал обязательно телеграмму прямо с поезда, что всё, мол, в порядке, что он, Песков, в надёжном месте, и… «до встречи».

А ехать Никита Никитович собирался в глубинку, в Иркутск, по дороге на Россию из окна вагона решил посмотреть, а потом, сразу по приезду на место, по набережной Ангары прогуляться. В общем, знакомые там имеются, и он не без денег. «Не волнуйся, Лёша, друг мой, гха-ха-ха! У меня ни одной копейки и цента из личных сбережений не пропало. А вот жизнь, сдуру и по своей глупой самонадеянности, чуть не потерял».

Песков дал понять Зуранову, что абсолютно согласен с тем, что дачу его надо спалить… для конспирации. Но жалковато. Частный детектив ни чуть не удивился скупости Никиты Никитовича и намёк понял, вручил подполковнику в отставке ещё три тысячи долларов. Вернулись они в общество Вадима, Дмитрия и что-то «поющего» бандита Гимова относительно довольными.

– Всё складывается нормально, мужики,– сообщил сыщикам Зуранов.– Никита Никитович, прямо сейчас, временно уезжает отдохнуть… в один неплохой городок. Может быть, отдых этот затянется на два-три года. Кто знает. Но чемоданы у него собраны.

– Я думаю,– бандит заметно повеселел и даже обнаглел, вы мне малость уделите… из ваших деньжат. Информация-то, которую вы от меня получили, ценная.

– Мы тебе пока дарим жизнь,– сурово сказал Вадим.– Разве этого мало? Она – очень ценный подарок, особенно для того, кто ходил и до сих пор ходит по лезвию ножа.

– Нет – так нет, гадом буду. Согласен! Денежки у меня, мало-мало, имеются. Всё на мази!– Начал свою тираду, счастливый от «подаренной» жизни бандит.– Умотаю отсюда куда-нибудь и пристроюсь корреспондентом в какой-нибудь вшивой и задроченной газетёнке. Уж на таком то уровне строчить, как наши писательницы-детективницы, сумею, даже в пьяном состоянии. Вы же обратили внимание, какой я культурный. Речь у меня, что у профессора филологии, категорически, без матерных выражений.

– Может быть, когда-то и что-то ты умел,– согласился Зуранов,– но теперь ты – урка, дерьмо, коего хватает в России. Придурки и подонки, которые обувают по полной программе, огромную массу лохов и рабов, возомнивших себя народом, тебя уже в свой круг не примут. Да и речь у тебя, гражданин с верхним образованием, гораздо хуже, чем у говорящего попугая. Не блатуй!

– Да я поднатаскаюсь! Ещё и романы буду шпарить трёхтомные! Всё у меня имеется и всё на мази! – Не унимался Вася.– А вот бабы у меня постоянной не имеется, поэтому сквозану куда-нибудь, на Камчатку. Сяду на поезд – и в Петропавловск-Камчатский!

– Туда поезда не ходят,– заметил Дмитрий.– Даже некоторые москвичи об этом знают.

– А что, отменили?– удивился Гимов.

– Туда только самолёты летают, болван!– не очень дружелюбно сказал Вадим.– Или в университете тебе забыли об этом сообщить?

– Не надо меня учить! Найдутся гроши и на самолёт,– распалился бандит, почувствовав, что его пощадили.– Да, как я слышал, билеты на самолёты подешевеют. Наш президент, правительство и депутаты делают всё, чтобы народу жилось хорошо и… замечательно.

– Отставить! Ты, гадёныш, так разгорячился, будто защищаешь своих,– вставил своё слово Песков.– А я тебе скажу по поводу нашей всяческой власти словами Владимира Ленина-Ульянова. Правда, когда он сочинял эту крылатую фразу, то имел в виду декабристов. Но какая разница! Он сказал: «Узок круг этих демократов! Страшно далеки они от народа!»

– Я, конечно, извиняюсь,– криво улыбнулся Вася,– но за такие слова, даже в наше демократическое время, товарищи из ФСБ любого упрячут за решётку. Упекут, пристроят, посадят!

– Вот пусть Ленина и садят, гха-ха-ха!– Никита Никитович немного повеселел.– А ты ведь, сучёнок, даже и не знаешь, что и хлеб постоянно дорожает, а заработная плата и пенсия для стариков, если и поднимается, то на мизер. Вот тебе забота о народе! И больше не о чем тут говорить!

– Да мне плевать! Тогда я в Мытищи сквозану,– резко изменил свои намерения бандит,– или даже в город Орёл!

– Сквозанёшь туда, куда я тебе прикажу,– жёстко возразил ему Зуранов и вручил ему свою визитку. – А поедешь ты в Заяровск-Нагорный и будешь меня там ждать или кого-то из нас. Все данные, что касаются мальчика, Паши Ивасёва, собирай. Любую мелочь! Мне доложишь. По этому адресу на моё имя дашь телеграмму с любым текстом, к примеру, «Кирпича в продаже нет. Целую. Сима». Я буду знать, что ты на месте и пока жив и здоров. После этого мне, до востребования, на главпочтамт нашего города отправишь письмо… с коротким отчётом о проделанной работе и, главное, со своим адресом.

– Ну, тогда обоснуй базар, начальник,– взъерошился бандит.– Ты, что, на работу меня берёшь, что ли?

– Больше не шути, Вася, и не балаболь. Время дорого. Малейший твой прокол или подлянка превратится в пульку, которая пристроится в твоей тупой макитре,– популярно объяснил ему директор «Портала».– Ты даже не представляешь, сколько у нас за последний месяц накопилось трофейного оружия.– Я, надеюсь, ты всё понял. Жить будешь, если отработаешь за свои грехи, причём, на благое дело.

– Теперь, само собой, всё понял,– закивал головой Гимов.– Я же не баран. Как скажешь, начальник.

– Быстро же ты, Вася-Лапоть, выбрался из царства мёртвых, голосок стал подавать не в тему,– резко осадил его Вадим.– Гонор свой в задницу засунь!

– Не ссорьтесь, ребята, вы теперь, почти что, коллеги,– полушутя и полусерьёзно сказал Зуранов.– А сейчас все собираемся к поезду.

– Да я тише воды, ниже травы, – пожал плечами Гимов. – Надо мной всегда… начальники.

– Это, возможно, вам пригодится, Никита Никитович,– Зуранов протянул Пескову один из трофейных «Вальтеров».

Военный пенсионер от оружия не отказался. Ревниво взглянув на пистолет, Вася Гимов любезно попросил господ начальников вернуть ему его «пистоль», но получил полный и категорический отказ. Тем временем Песков уже поднялся на второй этаж своей дачи и вернулся оттуда, очень опрятно и чисто одетый, с двумя большими чёрными чемоданами и тростью под мышкой.

Они увидели в окно, как к воротам дачи Пескова подъехала «Каролла-Тойота», из которой быстрым шагом в синем джинсовом костюме и в больших чёрных очках выбежала Жанна Тардовская. Через пару минут она вошла в приоткрытую дверь дачи и сказала, глядя на трупы:

– У вас в доме не прибрано, Никита Никитович. С трудом нашла вашу обитель.

– Но как ты оказалась здесь, Жанна? – с удивлением произнёс Прихватов.– Это что, ускоренные курсы телепатии?

– Причём тут курсы,– засмеялся Зуранов.– Я почти сразу же по мобильнику позвонил Жанне и попросил ей мигом добыть машину и ехать сюда, дал адрес.

– Я в поисках машины передвигалась, как торпеда,– устало призналась Жанна.– С большим трудом, но быстро, я добыла эту древнюю «Кароллу» у своей подруги. Всего на три-четыре часа. Но за это пообещала познакомить её с Зурановым, человеком из легенды. Так что, Алексей, ты никуда теперь от этого знакомства не денешься. Впрочем, я ещё всё надеюсь, что когда-нибудь ты вспомнишь обо мне… Впрочем, это шутка. Юмор. Знаете Михаила Задорнова. Вот и я, как и он, типа, юморист.

– Ты у нас молодец, Жанна,– сказал Зуранов,– и мы ценим твои шутки.

Он жестом дал знать Васе Гимову, что он должен донести до багажника «Кароллы» багаж Пескова. Тот безропотно взял оба чемодана и вышел за дверь.

– Никогда бы не подумал, Жанна, что ты умеешь водить машину,– не без удивления сказал Прихватов.– Надо же, сказки какие-то!

– А что, Дмитрий Аркадьевич, с моей рожей можно ездить только на осле?– Ответила Жанна, поправляя сползшие на нос очки.– Скоро тебя, Дима, многое удивит.

– Что его удивит? – Спросил Шерстенёв.

– То, что скоро я буду его женой, законной супругой господина Прихватова. Правда, господин Прихватов ещё об этом не ведает,– просто сказала Жанна.– Впрочем, как знать. Может и твоей, Вадимчик.

К счастью, дачников ещё в садоводстве «Тельманском» почти не наблюдалось. Издали, с крыльца, они видели какого-то пацана и ещё девицу в чёрных бриджах и жёлтой футболке… А в маленькой «охранной» избушке, по заверению Лаптя, сторож был накачан, предварительно им и его, своевременно погибшими, товарищами, что называется, в «зюзю».

Ему бандиты перед самым началом их операции вкачали две бутылки водки, сказав, что это чистая халява и что он им понравился до… бесконечности за его весёлый нрав. А на шару, как известно, не пьёт только уличный фонарь. Вася, пристроив чемоданы Пескова в багажнике, «Кароллы», старательно вылил из канистр остатки бензина на стены дачного дома Никиты Никитовича и поджёг её… со всех четырёх углов. «Мир вашему праху, мои боевые товарищи! Всё шито-крыто». Отставной подполковник с торжественной грустью, снял шляпу и постоял перед будущим пепелищем с полминуты. Его поторапливали. Песков вздохнул и тоже поспешил к машине.

Гимов был плотно зажат на заднем сидении салона Песковым, Шертенёвым и Прихватовым. В полнейшей тесноте они доехали до ближайшей железнодорожной станции. Зуранов определённо сказал:

– Надо было бы тебя, Жанна, отправить на автобусе или электричке домой. Видишь, в какой тесноте ехал наш новый друг.

– Всё-таки, ты – негодяй, Зуранов,– с обидой сказала Тардовская, останавливая машину на площади пригородной станции Дга.

Дмитрий вышел из «Кароллы» вместе с Песковым, чтобы помочь старому отставному офицеру приобрести билет до далёкого Иркутска или проследить за тем, чтобы местные ханыги не приделали ноги к его объёмному кошельку, к документам и пистолету.

Здесь было много проходящих поездов. Уже почти через час Песков, которому помогли занести в купе вещи, браво махнул своей «пластмассовой» шляпой в сеточку, почти хрущёвских времён, людям провожавшим его. И в мановение ока поезд умчал его на Восток страны под названием Россия.

Конечно же, по заверениям Пескова, он сразу даст о себе знать, но очень… осторожно. «Я не дурак. Гха-ха-ха! Знаю, как это делается». А если ему очень уж понравится там, то он останется в Восточной Сибири навечно. Жаль, правда, что из-за спешки придётся ехать до Иркутска с пересадкой. А там – хорошо! Тем более, ему одному, ржавому гвоздю, всё равно, в доске какого забора торчать.

Плевать на сгоревшую дачу. Всё едино. Но вряд ли за такой урон военному пенсионеру когда-нибудь и кто-нибудь выплатит страховку. А свою квартиру он попозже продаст, с выгодой, когда всё уляжется. Она же – в самом центре цивильного города! А сейчас денег ему хватит для того, чтобы приобрести новое жильё и не одну жизнь прожить. Так думал весёлый старый оптимист, глядя в окно вагона пассажирского поезда, летящего к «новой жизни».

А им срочно пришлось вести Васю Гимова в какие-то пригородные полуразвалившиеся трущобы, где он снимал комнату в одной из хибар. Ему надо было забрать там паспорт, разного рода документы, банковские карточки, все имеющиеся в наличии деньги и там же – чемодан, довольно увесистый, правда, старый и слегка пошарпаный.

Его довезли, как фон-барона до самых касс городского железнодорожного вокзала, посадили в купе и сказали, что, если он «случайно» отстанет от поезда, то сыщики попросту сдадут Лаптя в лапы его бывших приятелей из «Красной гвоздики». После этих слов он расстроился не на шутку. Но потом успокоили суетливого и весьма нервного Васька, дав ему немного российских денег, на первый случай – в виде небольшого аванса.

Но главное, ему вернули его «Вальтер», потому что теперь он, как бы, работал на сыщиков детективного агентства, начиная с испытательного срока… Правда, назвать «Портал» таковым можно было с большой натяжкой, ибо Зуранов и его товарищи занимались не только поиском преступников, но и сами судили их и наказывали, в принципе, по справедливости. Разумеется, проще любую деревенскую баню объявить публичным домом, чем «Портал» на сто процентов считать частным бюро сыска.

Их не очень заботило то, что Лапоть кому-то, для пакости или собственной выгоды, доложит о том, чего ему требуются «искать для частных следаков». Не такая уж и секретная информация! Все они, кроме, Вадима были уверены в том, что Гимов станет послушным мальчиком, потому что ценит собственную жизнь даже больше, чем деньги.

На следующий день, который практически уже наступил с первыми лучами солнца, криками, воплями, стонами и рычанием многочисленных птиц и зверей, живущих в полном симбиозе с людьми основной стоянки Племени Уходящих, Зуру и Вла необходимо было встретиться с охотником Мзи. Ему тоже необходимо было присутствовать на ближайшем сборище двуногих обитателей Серых Камней.

Конечно же, Вла ничего не понимал, но его сын утверждал, что всё очень скоро станет понятно всем, а в первую очередь – его помощнику и отцу в одном лице. Пока же Зур и сам кое в чём сомневался, поэтому не высказывал своих соображений вслух.

Семья Мзи дружественно встретила сыщиков и даже щедро угостила их кабаньим мясом и апельсинами. Обед не плохой, посчитали отец и сын, но и не очень уж и хороший. Но ведь Мзи был охотником на кабанов, и поэтому почти не признавал другой еды, поэтому на его каменном столе не было ни птицы и ни рыбы.

В шалаше Мзи они застали не только хозяина, человека средних лет, очень похожего на медведя Гиу-Да, с очень густой чёрной шерстью на теле, но и его жену. Она была такой же низкорослой и крепко сложенной, как и Мзи. Звали её Екё. Было тут и трое детей – мальчиков-подростков, которым ещё не очень скоро предстояло стать настоящими охотниками.

Поблагодарив хозяев за сытный обед, Зур и Вла вышли вместе с Мзи из шалаша, и тогда Великий Идущий по следу спросил охотника на кабанов:

– Сможет ли Мзи подтвердить на общем собрании племени, что он не убивал ту женщину, что лежала много солнц и лун тому назад на белой барсовой шкуре на склоне Горы Роз.

– Мзи скажет так, как было. Он не убивал,– тихо произнёс охотник.– Он только съел немного мяса уже убитой женщины. Там его было уже мало… Потом Мзи перенёс её кости в другое место, подвесил их в шкуре на ветвях дерева роз. Сначала он хотел сжечь их, но передумал. Мзи родом из Племени Мудрых собак. Они хоронят своих мертвецов на деревьях.

– Поэтому Мзи и решил поступить именно так?– Спросил Идущий по следу.– Но почему? Ведь он подчиняется Законам Уходящих и сам давно такой, как и они.

– Мзи повторяет! Потому, что он, как и его жена, Екё, родом из Племени Мудрых собак. Когда он нашёл останки женщин, то вспомнил об этом,– терпеливо пояснил охотник.– Но прижился в Племени Уходящих и нашёл здесь друзей. Даже Великий Нму уважает его. Мзи уже давно не понимает обычаи и законы Мудрых собак, которые часто ведут войны с другими племенами.

– Конечно же, Мзи не знает, кто убийца этой женщины? – снова задал вопрос Зур.

– Если бы Мзи это знал, то всё было бы по-другому,– вздохнул охотник на кабанов.– Ведь Мзи родом из Племени Мудрых собак и не прощает обиды и несправедливости.

– Скоро Мзи успокоится,– уходя от шалаша вместе с Вла, заверил гостеприимного хозяина Зур.– Всё будет по справедливости.

А когда сыщики отошли довольно далеко от жилища Мзи, долго молчащий Вла спросил сына:

– Вла не понимает, чьей была женой Ловс. Чьей она была?

– Очень скоро Вла всё узнает.

Утреннее солнце поднималось всё выше и выше, к самому зениту. Оно почти полностью осветило вершины дальних зелёных гор. Когда Зур и Вла подошли к своей пещере, то увидели у входя сидящего на поваленном стволе дерева старика. Великий сыщик, как и его отец, поприветствовал пришедшего, пригласил его в пещеру, где угостил его холодным мясом белых попугаев Ри-Гис и… водкой. Насытившись вдоволь и достаточно сильно опьянев, старик сказал:

– Орс благодарит Зура и Вла за волшебную воду, которая сделала мозг в его голове очень не ясным. Но это не прибавило ему веселья и радости. Идущие по следу должны знать, что у доброго Орса на сердце двойная печаль.

– Зур ведает об этом, поэтому он решил пойти в Племя Длинноносых, вернётся оттуда не один,– пояснил Великий сыщик.– Иначе не может быть. Ведь все следы ведут туда. Орс один знает, что молодой охотник, потерянный родичами, жив и здоров. Чем же он по внешности отличается от других людей?

– У Бяо на лбу большой шрам от когтя росомахи Миг-Ах, похожий на улыбку весёлого человека,– ответил Орс.– Пусть только не прольётся кровь невинных! Орс видит, что Зур – Великий колдун. От него ничего нельзя скрыть.

– Зур и Вла сделали всё необходимое и полезное,– на всякий случай сказал отец Идущего по следу, абсолютно не понимая, о чём ведут беседу его сын и пришедший к их пещере старик.

Когда же Орс удалился, то Зур сказал:

– Обоим Идущим по следу предстоит нелёгкая дорога к стоянке Племени Длинноносых. Там живут умные и добрые люди, но и они иногда убивают незваных гостей.

– Пусть так. Вла ничего не боится,– ответил Вла и на русском языке сказал.– Лёха, долго ты ещё будешь морочить мне мозги?

– Какой ты нетерпеливый, батя! Ты должен въехать в то, что объяснять мне придётся дольше, чем нам обоим ходить…

– Значит, я тупой, как тысячелетний дуб Гром-Бор,– с сожалением сказал Вла.– Давай выпьем ещё водки и ляжем спать. Не смотри на меня, как Гитлер на Польшу! У тебя всегда найдётся время сгонять в винный магазин… Ты ведь часто бываешь в командировках. Так что, наши запасы спиртного, думаю, пополнятся. В том случае, конечно, если ты, сынок, не садист или ни какой-нибудь там… извращенец.

– Чёрт с тобой, давай выпьем!

После того, как они на скорую руку приняли небольшую дозу спиртного и закусили копчёной колбасой, сразу же легли спать, хотя ещё до ночи было далеко. Устали. Не завтра, а в самое ближайшее время, очень ранним утром, они решили отправляться в дорогу, которая не обещала быть лёгкой. На следующий же день Зуру срочно надо было «сгонять» в Мир Будущего. Нелегко ему жить и действовать сразу в двух мирах, но так уж выпало самой судьбой Зуру-Зуранову…

К счастью, следователи и представители городской прокуратуры, как и эмвэдэшники не обратили никакого внимания на их «Форд», стоящий не так далеко от подъезда дома, где произошло зверское убийство «агентши» Пальман, её малолетнего сына и старухи-матери. Скорей всего, самые главный прокурор Галиджанов, вполне, определенно сказал подчинённым, что это «разборки местной мафии» и не надо… слишком рыть. При этом, разумеется, скромно перед ними умолчал, что сам стоит почти во главе одного из преступных кланов. Разве же на счету местных бандитских организаций имелись только убийства зажиточных пожилых людей шайками «банкиров»?

За мафиозными верхами числилось гораздо больше. Производство и сбыт наркотиков, нелегальная продажа за кордон земельных участков, леса, энергоресурсов и многого другого, что, по каким-то причинам, у нас принадлежит не народу, а, как бы, государству и, почему-то, крупным «предпринимателям». Из какого такого подполья пришли ушлые двуногие, жестокие, жадные до власти и денег и почему они активно объявили себя «государством», вероятно, останется загадкой ещё для нескольких поколений отечественных лохов.

Находясь в плену заблуждений и зациклившись только на убийствах стариков бандитами, повязанными крупными «банкирами», Зуранов старался не вникать во всё остальное. Но это было сделать невозможно потому, что одно преступление, как правило, порождает другое, и нет творящемуся беспределу конца и края. Если кто-то хоть немного знаком с отечественной историей (даже в её интерпретированном, искаженном виде), способен понять, что так, как сейчас, не обували российский народ ни при князе Владимире, ни при царе Иване Грозном, ни при Ленине и Сталине…

Разумеется, мафия, сидящая на троне, может позволить своим смердам некоторые «свободы», но только не тем, кто вник в суть происходящего и требует хоть какого-то отчёта от «верхних людей», отгородившихся от рабов своих надёжной стеной, в прямом и переносном смысле.

Не теряя времени, они на своём «Форде» заехали на улицу Центральную, припарковав машину к одному из подъездов дома номер сто двадцать семь. Рядом с ним одна из дверей вела, под кирпичным козырьком, в то место, где раньше был подвал. Тут теперь располагались шикарно обустроенные владения Лёши Кривобокова, главного тренера и владельца мощного спортивного зала, скорее, даже комплекса. Он и его команда обучала здесь секретам рукопашного боя (по нескольким видам и направлениям) состоятельных придурков и дур самых разных возрастов, нагревая руки на их природном простодушии и желании выглядеть со стороны не только богатыми, но и… особенными.

Сенсей Кривобоков, выхоленный толстячок среднего роста, в бело-синем хлопчатобумажном кимоно, с чёрным поясом, аккуратно обмотанным вокруг условной талии, поклонился «гостям» и пригласил их к себе, в уютный кабинет. Вероятно, принял их за новобранцев в свою, довольно известную в городе школу восточных единоборств.

– Чем обязан, господа?– Он поспешно, но предусмотрительно рассадил их вокруг себя.– Назовитесь, кто вы. Меня, как я понял, вы уже знаете. Я весь – внимание!

– Мы ищем матёрого преступника,– просто ответил Зуранов, и уверен, что нашли то, что искали. Пришли его не миловать, а судить… по самым строгим и справедливым законам всех времён и народов.

– Да, что вы говорите, господа?– злорадно улыбнулся сенсей.– Уверяю вас, вы не туда попали. У нас, видите, спорт физическое и, главное, духовное развитие. Поэтому мне неловко вас выкидывать отсюда. Надеюсь, что вы самостоятельно найдёте дорогу к выходу.

Прихватов и Шерстенёв не вмешивались в беседу давних «друзей». Но они были начеку, готовые ко всяким, самым непредвиденным неожиданностям.

– Не надейся, Лёша, тёзка мой, так скоро расстаться с нами,– сказал Зуранов.– Меня то ведь ты должен помнить. Я с тобой встречался на соревнованиях, на татами,.. Трижды! Не так и давно это было. Когда же ты умудрился получить чёрный пояс и четвёртый дан?

– О, когда и где? Вам интересно?– опять улыбнулся белобрысый Леша Кривобоков, и его зелёные глаза засветились злобой.– Этого вам и не надо знать. И ещё, не курите у меня в кабинете. За такое я вас просто побью.

Зуранов притушил сигарету о каблук своего туфля, бросив окурок прямо на пол.

– Побьёшь меня? Тебе это никогда не удавалось, не получиться и на сей раз.– Зуранов решил капитально и основательно, пусть словесно, накатить на скороспелого сенсея.– Ты – убийца! Зв тобой числится не один труп. Именно ты десять лет тому назад, в Заяровске-Нагорном отправил на тот свет молодую женщину – мать, похитил её ребёнка и привёз сюда, в наш город. Вручил его, понятно, за мзду, своей сучке, Ивасёвой. Или она не только твоей тогда была, а лярвой… общественной? Надо же, плясала по притонам и блат-хатам, в чужих постелях, а потом решила стать примерной матерью одиночкой, и одновременно – «крутой банкиршей».

– Извините, господин, но таких слов я не готов вам простить, – оскалив зубы, наполовину фиксатые, внешне спокойно изрёк Кривобоков.– Я не вызываю вас на поединок. Вы, кажется, Алексей, да?! Точно, вспомнил, когда вы были живы, так вас и звали… Вы уже практически убиты здесь, как бешеная дворовая собака. Ваш труп сегодня же засыплют, где-нибудь, на городской свалке гашёной известью. Разумеется, ваших попутчиков ждёт та же участь. Я весьма сожалею по этому поводу.

Сыщики очень своевременно соскочили со своих мест, мгновенно вытащив на свет божий пистолеты – надёжные «Макаровы». Резкое смена положения их тел в пространстве, попросту, быстрое перемещение, помогли им удачно уйти от «смитвессоновских» пуль. Оказывается, стрелок, который по ним начал шмалять, сидел в большой нише, прикрытой шёлковыми светло-розовыми шторами, под самым потолком кабинета. Но он успел сделать только два выстрела и, тем не менее, оцарапал пулями щеку Прихватова и зацепил плечо Зуранова, но благо, что скользом, изрядно порвав чёрный пиджак главного частного сыскаря «Портала» с левой стороны.

Зуранов, хоть и ощутил толчок от пули, но успел одним единственным нажатием пальца на спусковой крючок своего пистолета снять коварного стрелка. Тот, падая вниз, зацепил ногами Кривобокова, который, надо отдать должное его ловкости, почти сумел уклониться от удара. К сожалению, мёртвое тело не накрыло сенсея. Сыщиков же спасло не чудо, а их движение. Воспользовавшись мгновенной заминкой, Кривобоков выскользнул за дверь.

Сыщики бросились вслед за ним, в спортивный зал, но сенсей, будто испарился. Куда же он мог подеваться? Хотя, впрочем, в одной из стен бандитского притона могла иметься (и, конечно же, имелась) потайная дверь. Привлекать к себе внимание, ещё ничего не успевших понять начинающих каратистов (в ином определении, каратеков), было опасно. Один-два из них, вполне, могли быть очень способными учениками сенсея и спутать сыщикам все карты. Не стрелять же по безоружным и, скорей всего, невинным людям, не завязываться же в драку, практически, с оравой «чайников», возомнивших себя Джеки Чанами или, там, Брюсами Ли.

Это было бы смешно и… опасно, и не дало бы желаемых результатов при любом исходе. Сыщикам ничего не оставалось делать, как ретироваться, броситься к выходу. Теперь их позиционное положение было не выгодным. Пистолеты в данной обстановке (тем более, бластеры) применять было нельзя.

Стремительно поднимаясь из подвального спортзала вверх по ступенькам, Зуранов увидел спускающуюся им навстречу худую высокорослую девицу с автоматом «Узи» в руках и успел крикнуть коллегам: «Ложись!». Как только все трое упали ничком на ступеньки, над ними просвистели пули. Короткая очередь. Прикидочная. Дама «шмаляла» почти не прицельно, от пуза. Если бы они стояли перед ней, как грудные мишени, широко раскрыв рты, промаха бы не произошло. Мгновение – и со следующей очередью длинноногая стерва сориентируется. Но Вадим успел, выстрелил не глядя, сумел это сделать, находясь почти под пулями.

Раненая девица, выронив из рук автомат, скатилась вниз, по высоким ступенькам. Дмитрий мгновенно завладел её опасным огнестрельным оружием. Перешагнув через потерявшую сознание «боевику» или «боевику», они, оглядываясь назад, вышли наверх. И чего не сидится экстремальным девочкам дома? Уж лучше бы варили они свои мужьям или любовникам борщи из китайской свинины или читали детективные романчики, а не совали свой нос туда, куда кабель не совал свой детородный орган… Рана, которую она получила, скорей всего, была не смертельной (впрочем, как знать), но очень болезненна. Такая мгновенно вводит в шоковое состояние даже очень выносливых и крепких парней. Вадим прострелил ей верхнюю часть правой ноги. Тут, ясно, только американские киношные боевики способны при таком ранении продолжать трудный бой, с улыбками, большей частью, на дубильных лицах.

Они, блин, спасают Мир, и по этому им всё по плечу, а их голливудским режиссёрам… по хрену.

– Сука продажная,– выругался Зуранов, выбравшись на улицу,– чуть нас всех не уложила. Вадик, ты – молодец! Уходим! У нас, господа, получился полный прокол!

Вовремя они успели прыгнуть в «Форд», потому что твёрдо знали, что здесь без вмешательства милиции дело не обойдётся. За руль сел Дмитрий, потому что рана Зуранова, всё же, давала о себе знать и кровоточила. Резкая боль в боковой части левого плеча казалась нестерпимой. Само собой разумеется, что разборок с копами не хотел и Кривобоков. Его сейчас интересовали только трупы, будущие трупы, опасных и ловких врагов.

Что ж, когда прибудет на улицу Центральную оперативная группа, Кривобоков объяснит операм, что напали на него какие-то неизвестные бандиты… Он, разумеется, не знает и не узнает никогда. «Да и с пистолетами». Спасибо, что милиция не дремлет, действует активно. Естественно, сенсей Лёша наплетёт им сто вёрст до небес…Они, эти внезапные «гости» принадлежат теперь только ему, Кривобокову. Да и опасно идти на тесный контакт даже с очень своими копами, открывать карты, указывая пальцем на Зуранова.

О том, что он замочил молодую женщину в Заяровске-Нагорном и похитил её ребёнка, не знают (а только догадываются) даже его друганы из самой верхотуры городской полиции. Поэтому Кривобоков, даже под пыткой, не стал бы наводить блюстителей порядка на детективное агентство «Портал».

Он прекрасно знал, кто такой Зуранов и чем занимается. Правда, когда тот ввалился со своей сыскной кодой в его офис, Кривобоков не сразу признал в нём давнего знакомого. Вероятно, такого уровня был этот сенсей… из самозванцев, объявившим себя Учителем.

Понимали и частные сыщики, что Кривобокову выгодно, для его же благополучия, ничего не знать, то есть активно показывать… на людях при исполнении и форме (и без неё, но при ксивах), что он «очень сожалеет, что ничего не понимает и не помнит».

Засветло, но уже, считай, ночью приехали они в особняк, где всегда ожидали своего Алексея Зуранова его любимая Полина и мать, Антонина Павловна, как бы, восставшая из мёртвых. Они, по сути, не люди, а элементалы в телесных оболочках уже знали обо всём, что произошло. Но Полина, увидев своего гражданского мужа в таком состоянии, расстроилась. Прихватов и Шерстенёв терпеливо и, как им казалось, убедительно ей объяснили, что ничего страшного не произошло и что они случайно попали в район, где какие-то мальцы выясняли между собой отношения с помощью огнестрельного оружия.

Не очень правдивая версия, но, вероятно, «имеющая место быть». Антонина Павловна сидела в сторонке и качала головой, как бы соглашалась со всем сказанным.

– Мужики, не стоит моим женщинам вешать лапшу на уши,– сжав зубы от боли, сказал Зуранов.– Они знают, слышат и видят то, что нам с вами не дано узреть.

– Куда уж нам, простым смертным! – почти обиделся Прихватов, присев в кресло рядом с журнальным столиком.– Кто мне, наконец, подаст пепельницу? Мне и моемому боевому товарищу Вадиму Аркадьевичу Шерстенёву. Заметьте все, я тоже, как и он, «Аркадьевич».

Антонина Павловна поставила перед ними пепельницу. Вадим и Дмитрий закурили, снимая очередной стресс. В это время Алексей снимал с себя пиджак, затем – рубашку… Рана беспокоила. Полина приступила к её обработке: спирт, окись марганца (марганцовка), йод, бинты… Пуля не задела кость, прошила мякоть и улетела в неизвестном направлении… умирать.

– Антонина Павловна, у нас, в доме, найдётся мазь Вишневского? – спросила она у матери Алексея.– Хорошо бы под тампон положить и её. Может быть, имеется у нас в аптечке что-то ещё?

– К чему вся эта комедия, Полина?– Ухмыльнулась Антонина Павловна.– Ведь и ты, и я можем излечить любой недуг обычным наложением рук на больное место… или движением их. Для невежд поясняю. Такие действия называются «пассистикой».

– Господи, боже мой, Антонина Павловна, дайте же мне, хоть немного побыть обычной земной женщиной,– в глазах Полины заблестели слёзы.– Не всегда ведь так будет…

– Мне иногда кажется,– сказал с горечью Алексей,– что наш особняк и ты, мама, и Полина, переместились сюда из какого-то другого Мира и приобрели относительно плотную, земную оболочку. Как я устал жить в обители страшных и не всегда понятных чудес. И, чёрт возьми, рана пустяковая, но болит.

– Успокойся, Лёша,– Антонина Павловна подняла вверх правую руку, сжала ладонь в кулак.– Вот твоя рана исчезла и не только твоя. Та женщина, которую вы ранили в спортзале у Кривобокова, жива и здорова. Но извините, труп того человека, который в вас стрелял из укрытия, я оживить не могу. И не хочу! Категорически! Подонок! Ничего хорошего его не ждёт за пределами Земной Обители.

В момент зарубцевалась пулевая рана на плече у Алексея. Но не только она. Восстановилась порванная ткань на пиджаке и рубахе, исчезли пятна крови. Да и царапины на щеке Привалова, как не бывало.

– Ну, и семейка! – беззлобно и восторгом сказал он, закуривая следующую сигарету.– Вам бы в цирке выступать или публично, в средствах массовой информации, разоблачать свору доморощенных российских экстрасенсов и недоумков, представителей официальной, ортодоксальной медицины, который не в состоянии отличить коклюш от геморроя.

Женщины встали с венских стульев и отправились на кухню. Надо было накрывать на стол. Закуску они принесли в мановение ока. Сухая колбаса, солёное сало, копчёный карп и кое-что ещё. Разумеется, без спиртного здесь не могло обойтись.

Долго и много сыщики ели и пили… и коньяк, и водку. Но ни опьянеть, ни насытиться не могли. Слишком уж тяжёлый у них выдался день. Впрочем, лёгких у них почти и не наблюдалось. Но этот… Жаркий день! «Люди – на пляж, покупаться, позагорать, – мрачно пошутил Дмитрий,– а мы – пострелять. Я и не знал, мужики, что я – боевик». Потом он поинтересовался у Антонины Павловны:

– А скажите мне, пожалуйста, как там, у вас, на Том Свете? Как люди… э-э, живут?

– По-разному, и не только люди,– уклончиво ответила бывший бухгалтер.– Ты, Дима, меньше пей и лучше ешь. Смотри, какая классная буженина. Сейчас и котлеты с картошкой разогреем.

Женщины тоже приложились к спиртному, но чисто, можно сказать, условно. Они были полными участниками разговора о проделках и безобразиях, которые безнаказанно творит городская мафия. После неудачной встречи сыщиков с Кривобоковым, теперь и «Ромашка» должна была пойти прицепом за детективами из «Портала». Название «Портал», вполне, себя оправдывало… с негативной стороны. Действительно, столько открыли ходов и выходов для всякой нечисти, что дальше некуда. А что ещё оставалось делать? Не ложиться же под бандитские пули, ожидая у моря погоды.

Если разобраться, то уличать полиции частных сыщиков пока было не в чем, концы то обрезаны. Разве что заговорят и активно запоют мафиозники. Но вряд ли. Им, как раз, выгодней помалкивать. Да, мало ли кто сейчас может заняться всерьёз частными сыщиками. Нагло действуют бандиты, даже порой, при своей расчётливости, безалаберно и безоглядно. Российская мафия в корне отличается от сицилийской и всякой другой тем, что она свято не подозревает, что она – мафия. А между тем, она играет, вертит правительством, политиками, депутатами всех рангов, ценами… практически, всем, чем пожелает. А вот вы скажите кому-нибудь в глаза из весьма чёрных, но при этом, бубновых тузов, что он – «крёстный отец» или крупный мафиози. Попробуйте! Думаете или полагаете, что этот не коронованный король затаит на вас зло? Троекратное «нет».

Он просто добродушно рассмеётся вам в лицо: «Что вы такое говорите, дорогой господин! Какая может быть мафия? Да я – простой директор простого акционерного общества, и всё! Согласен. Кое-что мне в жизни удаётся. Но причём здесь «мафия»? Чудаки! Кто-то ведь должен брать на себя… ответственность».

А между тем, этот самый директор может быть умелым вором международного класса, нещадно и жестоко эксплуатирующий труд бесправных рабочих в своих личных целях, гребущим под себя всё, что плохо лежит… висит, стоит, торчит и прочее. Но ведь это по российским меркам только цветочки. Поинтересуйтесь, со сколькими, подобными себе, он в добрых и не совсем добрых экономических отношениях.

Вот тут-то он вам не ответит. Он не знает, он не желает знать… «А почему вы, любезный, собственно этим, интересуетесь? Кто вы такой?». Тайна покрыта мраком. Впрочем, не правда. Всё явно, всё давным-давно вылезло наружу… неприкрыто и выглядит безобразно. Там, в заколдованном кругу, в одном хороводе с ним, магнатом, взявшись плотно за руки, расчётливо и железно пляшут… члены его семьи, родственники, близкие друзья по отсидке или старой партии, может быть, и по новой. Но не просто сомкнулся круг. Он совсем не случайно зацепился за другой. Их стало теперь два, три, а то и четыре, пять… Эти странные «сцепления» напоминают пресловутые олимпийские кольца. О подобной символике древние греки, вряд ли, ведали. Впрочем, не столь важно. Тут скрыта совершенно иная суть.

Ни так ли на Руси в незапамятные времена ковались железные кольчуги? И редко, какая стрела их пробивала, копьё зачастую не пробивало, и даже не всякий меч просекал. С умыслом или без него, но наша отечественная мафия взяла не только эту практическую конструкция за основу своего существования, но и превратило его пока ещё в негласный символ. А попробуйте, без всякой поддержки сверху и «крышей над крышами» свой хороводик организовать, да ещё вклинится в другой.

Не получится. Вас не поймут, и дадут вам понять, что ваше желание и действие… по сути, контрафактное. А почему? Да именно потому, что вы, простите, путаетесь под ногами тех, кто благословлён… грабить народ, делая крутые бабки на всём. Так что, не веселите народ. Не пытайтесь перешибить плетью обуха. В лучшем случае, вас не поймут. А в худшем – объявят преступником или вы войдёте в число тех, кому посвящена популярная телевизионная передача «Жди меня».

Нашего доморощенного непробиваемого мещанина, нигилиста по натуре, легко убедить в том, что на его личном огороде каждую ночь приземлятся летающая тарелка. Но только не в том, что в России существует мафия, да ещё какая! Страшно предположить худшее, но, к сожалению, это так. Её подкармливают те, кто должен бы заботиться, в силу своей ответственности и согласно занятым постам, о народе и его благосостоянии… Таким образом, создаются тепличные условия для тех, кто в них не нуждается. Логично? Да. Навар для «верхних людей» вырисовывается и… неплохой.

А вот те господа, что сумели что-то и где-то вовремя перепродать и перекупить, с оглядкой на происходящее вокруг и без, да урвать кусок-другой, за баранкой бывшей… импортной машины посидеть и приобрести внеплановую бутылочку настоящего «Камю», частенько (и шутя, и серьёзно) утверждают, что они и есть – мафия. Не верьте им, это просто мелкие щипачи, которые сегодня – в шелках, завтра – в долгах… а послезавтра – на бобах. Почему? Потому, что они в кольцах настоящей мафии как мелкая дичь – не больше и не меньше. Они – доноры, ходящие по лезвию ножа и козлы отпущения чужих грехов. Но и они для страны – не подарок.

Уж очень беспокоят они живую плоть Родины. Сто лет (может, чуть меньше) гнались мы за Америкой. И наконец-то… обогнали. Так обогнали, что и дороги-то назад не найти. Ничего. Что-нибудь придумаем, найдём какого-нибудь очередного Ваню Сусанина. Он выведет…

С философией Зуранова, вполне, соглашались Вадим и Дмитрий. Но мать Алексея удивляли рассуждения сына. «Да, какая ж мафия. Просто есть проходимцы… во всех Мирах. Просто сейчас вашему народу нелегко, и каждый живёт, как может. Время такое, скоро всё наладится». А его мудрая Полина пыталась вникнуть в суть размышлений Алексея, где-то – понимала, а где-то – считала его максималистом. Им, Великим Саганам (элементалам), коих на время приютила Земля (в нашем измерении) порой нелегко понять того, что происходит на ней. Им, спустившимся с небес на землю, трудно даются самые простые шаги по её тверди. Да, уголовные элементы в стране есть. Это правда. Но они всегда были, даже при царе Горохе.

Долгий разговор утомил всех, да и спать давно уже было пора. Дмитрию и Вадиму, разумеется, нашлось место для ночлега, пусть в небольшом, но шикарном особняке. Матушка Алексея принесла с кухни бутылку спиртного и вручила его сыну:

– Ты, Лёша, передай это своему непутёвому отцу. Скажи, что от меня. Он, как помниться, любил «Рябину на коньяке».

– Хорошо, мама. Передам,– он положил бутылку в широкий карман своего пиджака и отправился следом за Полиной, спать.

Его любимая, не скрывая усталости, почти сразу же заснула, прильнув головой к его плечу. Но Алексей долго не мог войти в Мир Бога Сна – Морфея. Только под утро им овладел сон. Но в это время Полина уже не спала. Она ушла на второй этаж особняка, откуда в окно смотрела, на пробуждающуюся утреннюю летнюю зарю, плакала и шептала: «Господи, пожалей его! Спаси! Ради всего святого, не покидай его!» И Великий Лики-Ти, наверняка, слышал её слова, обращённые к Самому Дагу Бо.

До главного поселения Длинноносых предстояло идти весь день, с учётом того, что Вла не очень-то обожал дальние дороги. Но путь они оба считали не таким уж и трудным,

потому что племя это обосновалось в долине. Длинноносые ничего и никого не боялись. Племя их считалось одним из самых сильных и многочисленных, обитавшее не так уж и далеко от Серых Камней. Длинноносые умели многое: изготавливали железные наконечники для стрел, смогли приручить диких коз и овец, занимались огородничеством и даже садоводством… Все рассказы об этих людях, действительно, сравнительно с большими носами, походили на сказку.

Конечно же, Длинноносые оставались такими же дикарями, как и тысячи представителей других племён. Но, в отличие от идущих в развитии следом за ними, просто умудрились опередить на самую малость многие племена Раннего Неолита. Да ведь и естественно, что кто-то из детей в любой семье бывает постарше, посмышлёнее, а кто-то – помладше… Впрочем, уровень мышления не всегда зависит от возраста человека или определённого человеческого рода или племени.

Длинноносые жили в примитивных глинобитных домах. Хоть это и не большой шаг в развивающуюся цивилизацию, но он бы сделан ими. Даже такие постройки для Уходящих казались верхом совершенства. Но многого Длинноносые не знали и не умели. Им было, например, не ведомо, что такое злаковые культуры. Они пока не смогли приручить и сделать домашним животным лошадь и осла, не изобрели даже подобие колеса… Гораздо раньше их это сделали представители других племён. Таков ранний неолит в своём развитии и «торможении», где человек порой отличался друг от друга, как небо и земля.

В то время, когда уже Зур и Вла спустились в долину и пошли по левому берегу Великой реки Ом-Лом, на востоке, над горами, вверх по небу поползли первые лучи солнца. Долина, по которой продвигались отец и сын, не было сплошным ровным полем. Тут, большей частью, между подножиями гор и руслом реки тянулись непроходимые дикие леса, очень богатые самой разнообразной дичью и множеством хищных животных. Поэтому идущие к стоянке Длинноносых были вооружены не только луками, но и автоматами Калашникова.

Они всегда были готовы отразить нападение. Они слышали рычание львов и тигров, почавкивание губ подслеповатых медведей, хрюканье, храп и визг исполинских кабанов и даже видели следы мамонтов.

Шли они, не торопясь, экономили силы. Зур знал, что силён и ловок отец. Но, всё же, возраст есть возраст, и с этим никак не поспоришь. Поэтому они не часто, но, всё же, отдыхали в дороге и не экономили съестных припасов, захваченных с собой в дорогу. Сыщики знали, что не заблудятся, не собьются с пути потому, что идут правильно, по левому берегу реки Ом-Лом, которая здесь, к счастью, не имеет притоков.

На обратном пути им придётся охотиться, и это они учли. Прихватили с собой большое количество наполненных патронами автоматных магазинов. Захватили и несколько больших коробок боеприпасов, рожки заполнить не долго. Дротики они не взяли с собой только потому, что и так руки, практически, были заняты, то есть лежали на АКМах. Оружейные ремни висели на их шеях. Кроме этого, они несли рюкзаки с провизией, по колчану стрел и луки, висящие за спиной, по диагонали. Свой бластер Зур предусмотрительно не взял с собой, дабы не было соблазна, даже в случае крайней необходимости, губить всё живое.

Но, возможно, им удастся взять с собой на обратную дорогу запас пищи у Длинноносых. Хорошо, если так и произойдёт. Не страшна и неудачная охота, потому что один день голода – не большая беда. Но Зур и Вла, как и многие дикари тех далёких и относительно благостных дней не знали, что такое голод. Мясо, рыба, растительная пища… и всёго в изобилии. Это уже потом пошёл спад, пусть примитивной, но цивилизации, а за ним – и острая нехватка пищи. Стало процветать людоедство… Хотя, впрочем, на данный счёт существует множество версий.

Пробираясь вперёд по высокотравному полю, кишащему змеями (тоже, калорийная пища), путники вошли в банановую рощу, которая с каждым шагом становилась всё глуше и глуше, но не из-за банановых пальм, а карликового ясеня и клёна. Вот тут-то они услышали внезапный шум вокруг себя и одновременно над своими головами. Они увидели, что их стремительно окружают коротконогие и толстые люди, покрытые очень длиной шерстью, чёрной и коричневой. Все они были голыми и, вероятно, не такими интеллектуально развитыми, как Уходящие.

Раздумывать было некогда. Надо было хватать за руку отца и «улетать» с ним в Мир Будущего. Автоматическое оружие никоим образом не смогло бы спасти, изменить их… положения. Но пространство стремительно между ним и Вла заполнялось множеством этих свирепых и сильных двуногих существ.

– Лёха, немедленно сваливай отсюда в Будущее! – истошно крикнул на русском языке отец.– Я тут сам с ними посчитаюсь!

– Какого хрена не стреляешь?!– закричал Зур, начиная разить автоматными очередями врагов.– Экономишь, твои мать, патроны, что ли?!

Вла поняв, что Зур его не покинет, начал стрелять по скопищу кровожадных людей короткими прицельными очередями. Они держались сравнительно долго, меняя, то и дело, магазины автоматов. Но они не сомневались в том, что гибель их неизбежна, ибо заправленные «рожки» скоро закончатся. А набивать пустые новыми патронами не будет возможности. Вот они уже бросили под ноги АКМы и начали пускать в дикарей, вооружённых только дубинами, стрелы. И это тоже дало свои результаты. С многочисленной оравой можно было воевать только на большой дистанции. Но ведь и стрелы тоже вот-вот закончатся, и тогда их просто превратят в куски мяса.

Отец и сын не питали никаких иллюзий на тот счёт, что продержаться ещё, хотя бы, минут десять. Не реально! Конечно же, Зур мог исчезнуть из Этого Мира в любой момент, прихватив с собой Вла. Но Идущий по следу видел, что его отец пока жив и отчаянно сопротивляется. Но в пылу боя они оба начали забывать, что сейчас их спасти могло только Великое Чудо! И оно свершилось.

Огромная стая гигантских обезьян стремительно напала на врагов Зура и Вла. Зрелище было жутким: оторванные и раздавленные головы, сплющенные руки и ноги, буквально раздавленные в мощных объятиях хвостатых воинов-исполинов тела дикарей… Огромная обезьяна-самец со страшным рыком бросилась на Вла, который бесстрашно поднял над головой дубину, подобранную с земли, пытаясь опустить её на череп разъярённого зверя. Зур заспешил на помощь к отцу. Но тут перед ними появилась и самка.

Она с пронзительным визгом оттащила от защищавшегося Вла хвостатого воина и нанесла нападавшему своей широкой лапой ощутимую затрещину. Обезьяна-самка тут же повернулась в сторону друзей и энергично похлопала себя огромной волосатой ручищей между ног. Да, это была она – Тан, помнящая добро.

Зуру стало понятно, что теперь хвостатая женщина, бывшая подруга обезьяньего вождя, сама руководит своим народом. Видимо, друг её погиб в смертельной схватке с тигром или медведем, или она сама убила его, одолев в честном бою. У больших обезьян такое случается, Зур не однажды слышал об этом. Тан вовремя пришла к ним на помощь. Чувствуется, что хвостатые люди уважали и боялись её.

Гигантские обезьяны исчезли так же внезапно, как и появились, оставив после своего нашествия многие сотни убитых и раненных людей. Из чащи леса, к месту побоища, стали собираться оставшиеся в живых, в страхе разбежавшиеся во время внезапного нападения на них обезьян. Но Зур и Вла были теперь вместе и наготове. Сын держал над головой огромную дубину. Отец, хотя руки его дрожали от напряжения и позднего страха, торопливо набивал патронами магазины автоматов. Один из АКМов, готовый к бою, он передал сыну. Дубину заменило скорострельное автоматическое оружие и своевременно. Несколько дикарей, преодолевая ужас, всё же, решили попытать счастья.

Они ринулись, не скрывая своей свирепости, на сыщиков, но были сражены длинной автоматной очередью. Это возымело на остальных колоссальное и однозначное воздействие. Дикари, которые наблюдали за тем, как неизвестно от чего и почему, громкий дробный звук, похожий на стук большого жёлтого дятла Лам-Ли, уничтожил пятерых сильных и здоровых людей, упали плашмя на землю. Прикрыли руками свои грязные лохматые головы.

Теперь у врагов Зура и Вла настроение было более чем мирным. Каждый из них подбирался к ним на четвереньках или подползал, аккуратно клал у их ног дубинку, потом вставал перед ними на колени. Некоторых из них сыщики любезно награждали ударами ног, прямо по губастым мордам. Иначе было нельзя. Эти удары дикари воспринимали как благосклонное отношение к ним новых своих повелителей и хозяев.

Их, уцелевших в бою, было немало – около трёхсот человек, те, что вовремя спаслись, укрылись, где могли от свирепой атаки гигантских обезьян. Они всё робко подбирались и подползали к сыщикам, не обращая внимания на то, что топчут ногами не только убитых, но и раненых соплеменников. Становясь перед Зуром и Вла на колени, они не очень то стыдились тех, кто, истекая кровью, ещё не стали трупами.

Такой поворот дела, вполне, устраивал отца и сына. Тем боле, пришло время, когда Вла забил патронами все восемнадцать автоматных магазинов. Они торжественно и молчаливо взирали на своеобразное ритуальное поклонение перед ними, при этом, успев подобрать свои луки и втащить из тел поверженных врагом немало стрел.

Боевое оружие сыщиков было приведено в полный порядок. А примитивных трофейных дротиков и дубин здесь имелось в достатке. Самый настойчивый и смелый, ближайший к ним, дикарь ещё раз раболепно подполз к ногам Вла, который невозмутимо поставил свою ногу на затылок человека, совсем недавно бывшего свирепым воином. А Зур повелительно сказал:

– Лежащий, подобно помятой траве, должен встать на ноги!

Идущий по следу не ошибся, на них напало Племя Свирепых, говорящих, как и многие дикари на сотни километров вокруг, почти на том же языке, как и Уходящие. Он не сомневался, что корни многих племён шли от одного Рода. Как и большинство из их недавних недругов, абсолютно голый воин, если не считать за одежду ожерелье на его лохматой шее, состоящее из сухожилий какой-то птицы и множеством нанизанных на нём человеческих зубов, боязливо встал на ноги.

– Пусть ответит побеждённый, – сурово и громко сказал Зур,– где находится вождь его племени!

Владелец ожерелья показал рукой на огромное бездыханное тело гиганта, прошитое автоматной очередью.

– Какое имя носит тот, кого пока пощадили?– спросил у дикаря Вла.

– Юл! – недавний враг, а теперь побеждённый, ткнул себя кулаком в грудь.– А вождя Племени Свирепых звали Оид.

– Юл ошибается,– улыбнулся Зур и показал рукой на отца,– вождя Племени побитых шакалов зовут Вла, который решил так называть тех, кто пока остался жить.

Один из молодых и горячих воинов возмутился от таких слов и вскочил на ноги. Явно, что он не собирался нападать на сыщиков. Своеобразный протест слабого и поверженного. Но Вла, дал по нему короткую автоматную очередь, и осмелившийся встать на ноги без его позволения, ушёл в Мир Иной.

– А теперь пусть поднимутся с земли все, кто может!– Приказал Зур, внимательно наблюдая за тем, как это делают дикари (по большому счёту). Он добродушно и примирительно добавил.– Вла забудет старые обиды. Он будет называть оставшихся в живых людей Племенем Свирепых. Вла согласен стать их вождём.

Это сообщение дикари встретили с восторгом. Даже самые робкие из них вскочили на ноги с громогласными криками: «Во!» Некоторые стали замысловато плясать.

– На кой хрен, Лёха, они мне сдались,– по-русски сказал Вла.– Не хватало мне под старость лет заниматься воспитательной работой среди местного… малограмотного и не очень культурного населения.

– Заткнись, батя! Тебе необходимо стать вождём для пользы дела. Не надейся, что коварный Нму – наш великий друг. Лично я жду от него, каждую минуты, любой, самой невероятной и жестокой подлости. А вот эти… господа или товарищи теперь уже, всяко и разно, поддержат тебя и меня в трудную минуту. Представь, что тебя большинством голосом и демократично народ выбрал президентом. А я лично приказал им так именно поступить. Ну, ты понял, о чём это я…

Многие из присутствующих услышали, как их новые повелители, говорят на непонятном для них языке, застонали: кто от очередного наплыва страха, кто от великого уважения к Вла и Зуру.

У Свирепых, начавших помаленьку приходить в себя, стихийно организовался импровизированный праздник. Они кричали своё «во» и плясали прямо на телах убитых и раненых товарищей. Вла надоело наблюдать за этой свистопляской, и он поднял палец правой руки к небу. Таким образом, он потребовал к своей личности полного внимания и уважения.

Именно этим, не понятным для всех, жестом он успокоил Свирепых и тут же поблагодарил Дагу Бои Великого Идущего по следу за то, что тот объявил его вождём племени, явно родственного Уходящим. Вал произнёс перед подчинёнными (можно сказать, его народом) торжественную, но нравоучительную речь, в которой повелевал и объявлял, что отныне и навсегда Свирепые станут подчиняться только ему и Азуру, прекратят есть человеческое мясо, потому что немало в лесу и другой пищи, будут носить набедренные повязки, ведь так принято во многих известных племенах, чаще будут проводить время с собственными жёнами, часть которых находится в данную минуту неизвестно где и… с кем.

Из толпы смело вышел молодой и очень высокорослый воин и нагло заявил:

– Пусть Вла будет вождём! Но вот, что знает Кё! Свирепые всегда ели и будут есть человеческое мясо и пить кровь! Сейчас много пищи, а воины усталые и голодные. Они готовы съесть некоторых своих друзей и братьев. Остальное пусть достанется богам!

– Свирепые будут делать то, что прикажет им вождь! – Глаза, в общем-то, добродушного Вла налились кровью.– Тех, кто станет есть человеческое мясо, заживо сожгут на костре!

– Хвостатые люди далеко, и теперь Кё их не боится,– нахально улыбнулся долговязый, успевший подобрать с земли дубину. Он, имея в виду автоматы, сказал. – А «лающий гром» не может убить всех оставшихся в живых Свирепых.

– Недавно лежащий на земле, как помёт шакала, Кё снова стал храбрым. Но пусть он знает, что хвостатые люди всегда рядом с Великими воинами,– возразил Зур.– Если Кё приложит усилия, прислушается, то до него дойдёт звук передвигающейся по деревьям стаи. И пусть знает глупый Кё, что не только «лающий гром» может убивать таких, как он.

– Кё смеётся над..,– но наглый парень из Племени Свирепых не успел договорить.

Новый вождь очень быстро и неожиданно подбежал к наглецу и перерезал штык-ножом его горло. Высокий и сильный юноша, не успевший ничего понять, упал, как подкошенный на землю.

Все видели, как Великий Вла пальцами разорвал горло непокорного Кё. А многие даже заметили, как, мгновенно оставив тело, душа моментально убитого бросилась в сторону от опасного места, ещё не понимая того, что ей уже больше ничего не грозит. Душа непокорного воина надеялась на то, что попадёт в один из самых лучших Миров, где повелевает Сам Дагу Бо и Священный олень Охон. Но его духовная субстанция просчиталась, её тут же забрали злые Андры. Каждый второй из Племени Свирепых готов был поклясться, что видел, как всё произошло. Возможно, они, люди Раннего Неолита, знали и видели больше, чем мы.

– Вла повелитель Свирепых, а Зур – самый главный человек над Вла! – красноречиво объяснил помощник Идущего по следу, поднимая с земли первую попавшую под руки дубину.– Может быть, ещё кто-нибудь ещё что-нибудь скажет?

Но больше желающих не нашлось. Тогда Вла дал распоряжение освободить из телесного плена души раненых, и Свирепые с большой охотой стали исполнять приказ своего нового вождя. Тех лежащих на земле, в чьих телах ещё теплилась жизнь, они с большим удовольствием добивали дубинками, кое-кто душил их руками, некоторые перегрызали горла ещё живых людей зубами, втайне недоумевая, почему же Вла запрещает употреблять в пищу человеческое мясо. Ведь оно такое вкусное!

Великий сыщик Зур тем временем размышлял, как же поступить дальше, ведь он обещал в самое ближайшее время держать ответ на общем сборище перед Племенем Уходящих, перед Нму за то, что удалось ему узнать о трагической гибели Ловс и о многом другом. Время уходило. Ситуация усложнялась и непредвиденной встречей с Племенем Свирепых. Преданный ему отец, Вла, хоть и уже чувствовал себя вождём кровожадного, но довольно большого племени, ждал дальнейших указаний своего мудрого сына.

В качестве личной охраны Вла оставил рядом с собой и сыном четверых, как ему показалось, самых сильных и преданных им воинов. Сам же, расстелив на траве козью шкуру, которая вместе со съестным лежала в его рюкзаке, жестом пригласил Зура к импровизированному столу. Тяжёлым вздохом он дал понять сыну, что сейчас не помешало бы пропустить, хотя бы, по сто граммов обычной, даже палёной водки, приобретённой в одном из частных магазинчиков Мира Будущего. Зур красноречиво хлопнул себя ладонью по лбу, сказал:

– Я совсем забыл, что мама лично для тебя, отец, передала пол-литровую бутылку «Рябины на коньяке», и она у меня с собой, в рюкзаке. Есть и пластмассовые стаканчики.

– Наконец-то, до неё дошло, что мужа, даже бывшего следует уважать,– сказал Вла.– Не обижайся сын, но мне радостно, что она передала мне спиртное. Но очень горестно оттого, что я огромную часть жизни прожил с глупой и очень эгоистичной женщиной.

Мир её праху!

– Но ты забываешься, батя! Она, всё-таки, моя мать! И она, как бы, живая.

– Вот именно, что «как бы»,– Вла разливал настойку по стаканчикам.– Но, по сути-то, её нет. Это какое-то там… биологическое отражение. А ты гораздо умней меня и понимаешь, что происходит. Именно то, что происходить никак не должно. У меня тоже высшее образование, я не пальцем сделанный. Хотя для дураков любой законченный вуз – это обуза. Но я скажу… Подавляющее число людей, ушедших в Мир Иной, не досаждают своим назойливым присутствием своим близким и родным. Они продолжают жить… в каких-то там других мирах. И это, доложу я тебе, правильно!

Зур молча, вслед за отцом выпил свою порцию спиртного, в тайне соглашаясь с ним.

Предсмертные крики и стоны усердно добиваемых раненых ничуть не мешали размышлениям Зура. Он тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию. С одной стороны, этот большой отряд многочисленного Племени Свирепых был для них обузой, а с другой – поддержкой…в беседе с вождём Длинноносых. Возможно ведь, что цивилизованное племя откажется выдать Зуру беглецов из Племени Уходящих и появится необходимость применить силу. Правда, Зур пообещал Орсу не проливать невинной крови. Но как получится, так и получится. Ведь Зур – не Великий Бог Дагу Бо и даже не его Посланник Лики-Ти, а всего лишь – Идущий по следу.

Когда процедура освобождения душ от тел завершилась, вождь Вла потребовал, чтобы Свирепые, здесь же, дали ему клятву Великого Послушания и Повиновения. Угодливый Юл, явно метивший в помощники нового начальника, пояснил сыщикам, как в его племени даётся такая клятва. Каждый должен прокусить, до крови, свою верхнюю или нижнюю губу, а потом, подняв обе руки вверх, громогласно крикнуть: «Ва-ла-го!». Не сделавший этого, не поступивший именно так, конечно же, погибает и коллективно съедается, о чём, понятное дело, дипломатично умолчал очень сообразительный Юл.

Вероятно, он был в числе тех, кто мог быть смело назван одной из первых «козырных шестерок», коих имелось, предостаточное количество при всех монарших дворах и центральных комитетах правящих партий, да и сейчас хватает, и не только при таковых. Нынешняя «демократия» всех стран и народов породило огромное количество тех, кто с большим удовольствием лижут задницу своим, по сути, хозяевам и авторитетам. Такое происходит ныне на уровне руководящих господ даже иных отдельных стран, безумно желающих, к примеру, пробраться в шалманский домик под названием «НАТО» и утвердиться там.

Мягкий и, по сути, добрый Вла уже перестал злиться на непонятливых Свирепых, и его, вполне, устроил традиционный ритуал клятвы. Одним словом, как сказали, так и сделали. Все, разумеется, кроме Зура, старательно прокусили себе губы и крикнули «Ва-ла-го!». Что касается Юла, то он даже перестарался. Поэтому Вла разрешил ему зияющую рану на нижней губе залепить кусочком листа клейкой и целебной травы Ми-Хо, внешне напоминающей подорожник.

Решено было идти в Племя Длинноносых с большим отрядом обнажённых и не очень культурных и воспитанных Свирепых. Конечно же, Вла и Зур не собирались воевать с Длинноносыми, которые по уровню своего развития были гораздо выше очень многих племён того времени. И они двинулись в путь, не откладывая этого в долгий ящик.

Когда до основного поселения Длинноносых пройти совсем немного, Вла решил сделать привал, чтобы все люди могли отдохнуть и поесть фруктовых плодов и съедобных кореньев. Другой пищи поблизости было не так уж много. Преданный ему Юл с четырьмя воинами отправился в сторону небольших бугров, где стояли гигантские яблони Ми-Чу-Ри. Но урожай фруктов Юла не интересовал. Он безумно желал накормить свежим мясом своего нового повелителя и его друга, который явно руководил действиями и поступками Великого вождя Вла. И Юл, конечно же, не совсем понимал, как и кто может командовать его новым хозяином и начальником, ставшим Великим вождём самих Свирепых. Угодливый и расчётливый Юл не сомневался, что основная часть Племени Свирепых так же примет присягу Вла. Воины ударного отряда сделали это, значит, и остальные ни куда не денутся. Пусть их на много больше, чем находящихся здесь людей и оставшихся в живых.

Юлу, вместе с четырьмя ловкими и старательными воинами, удалось убить шакала и поймать большую черепаху. Но главной их добычей стали совсем молодые мужчина и женщина в набедренных повязках из кабаньих шкур. На шее обоих красовались оленьи сухожилия с узлами, концы которых «смотрели» вниз. Руки пленников они старательно связали тонкими, но прочными лианами. Видимо, Юл, хоть и застал мужчину и женщину врасплох, но они пытались оказать сопротивление.

Подводя пленников к сидящим на заросшем травой бугре Вла и Зуру, Юл тихо сказал:

– Пусть видят оба вождя, что этих людей… без племени никто не съел.

– Если бы кто-нибудь их сожрал,– откровенно сказал Вла,– то Вла лично бы отрезал тому человеку яйца по самое… темя.

– Эти люди родом из Племени Уходящих,– пояснил Зур.– Юл должен развязать им руки.

– Да, пусть Юл так и сделает,– сказал Вла,– пусть он оставит себе добытого им шакала и черепаху. Пусть он уйдёт отсюда, как можно быстрей, и поделит добычу с теми, кто помогал ему охотиться и захватить пленных.

Но Юл медлил, переминаясь с ноги на ноги, не спешил уходить. Вероятно, он ждал, если не награды, то похвалы от нового вождя. В Мире Будущего любой самый мелкий начальник посчитал бы это наглостью, но здесь, скорей всего, это было в порядке вещей. Именно поэтому Юл терпеливо ждал, когда Вла скажет, что Юл – великий воин. Но Вла, хотя уже полностью адаптировавшийся в раннем неолите, не понял этой выходки и на русском языке сказал:

– Какого чёрта стоишь здесь, проклятый подхалим?! Ну-ка, быстро слинял отсюда! Неужели Юл думает, что не имеется с собой ещё бутылки водки и нескольких палок копчёной колбасы?

Юл, не поняв, что сказал вождь, на всякий случай, поспешил удалиться, забрав с собой добычу. Зур укоризненно покачал головой, давая понять, что его батя слишком уж деспотичен и своими действиями теряет авторитет, которого, по сути, ещё у него не имеется. Вла развёл руками, дав понять сыну, что иначе себя вести с этими… господами нельзя. Идущий по следу ухмыльнулся, частично согласившись с отцом.

В целом Вла понял, что Зур доволен. Но неужели Великому Идущему по следу понравилась пленная женщина? Имелась, вероятно, какая-то другая причина. А Зур разглядывал даже не её, а молчаливого мужчину, скорей, юношу со шрамом на лбу, который, действительно, напоминал человеческую улыбку. Сомнений не оставалось – это и есть молодой охотник Бло, не так давно потерявшийся в лесу. Родичи были абсолютно убеждены в том, что Бло сожрали дикие звери.

– Значит, Бло и эту женщину, имя которой язык Зура не желает произносить,– сурово заметил Великий Идущий по следу,– племя Длинноносых не приняло у себя, поняв, что они совершили преступление на стоянке, у Серых Камней?

– Да! Длинноносые не приняли людей, считающих себя невиновными. Но Бло готов погибнуть вместе со своей женщиной! Но пока он жив, будет защищать её от всех! Вызывающе заявил Бло.– Он готов сразиться с любым… хоть сейчас!

– Никто не станет сражаться с мёртвым человеком, улыбнулся отец Зура.– Вла пока не ведает, в чём вина Бло и его женщины, похожей на ребёнка, но он верен Зуру и скоро от него всё узнает.

– Это так,– кивнул головой Зур и указал пальцем на пленников.– Беглецов за зло, совершённое ими, ждёт Костёр Общего Собрания Племени Уходящих, если только сам Нму не простит их. Вождь может иногда действовать не по закону, показывая всем, какой он добрый.

– Но так бывает только в том случае, когда Великий вождь – пострадавший, когда обидели лично его,– заметил Вла,– только тогда он может нарушить Закон… в пользу виновного.

– Здесь такой случай,– заверил Зур.– Пусть беглецы просят у Нму пощады! Может быть, он забудет то, что случилось. Но такого, наверное, не произойдёт. Ведь беглецов не принял даже очень мудрый и добрый вождь Племени Длинноносых Нрю-Ро.

– Нрю-Ро принял бы беглецов,– тихо сказала женщина,– но он не хочет войны с Уходящими, хотя он знает, что победит их.

– Зур не слышит обидных слов женщины, чья судьба отныне в руках старейшин и колдунов Племени Уходящих,– ответил Великий сыщик,– и он не хочет слушать о том, что знает. Пусть Нрю-Ро считает своих людей Племенем Богов, но Зур только посмеётся над этим.

– Или у Длинноносых выросли за спиной крылья? – обиженно съязвил Вла и хвастливо добавил к сказанному.– Уходящие – непобедимое племя! Об этом знает даже любой маленький ребёнок.

Он хотел высказать что-то ещё, но увидел, как двое юнцов в сопровождении Бла под руки волокут к ним невысокого, но коренастого парня с окровавленным ртом. Тот особо не сопротивлялся, а только гневно моргал своим единственным глазом и рычал. Таким образом этот представитель Племени Свирепых выражал свой протест и негодование.

Когда одноглазого швырнули к ногам Вла, Юл тихо сказал:

– В то время, когда воины Свирепых ели противные на вкус апельсины и яблоки, и мясо диких животных, добытое ими, Жля убил своего младшего брата Шло. Он успел съесть его руку.

Красноречивым взглядом Зур дал понять своему отцу, что теперь, отныне и навсегда, все дела Племени Свирепых решать только Вла. Сначала новоявленный вождь растерялся, но тут же взял себя в руки. Первым делом он распорядился, чтобы Юл организовал надёжную охрану одноглазого преступника и пленных беглецов – совсем юных мужчину и женщину из Племени Уходящих. Он приказал, чтобы их нормально кормили, не били, не вели с ними никаких разговоров… А тому, кто попытается их сожрать, Вла лично пообещал отрубить каменным топором руки и ноги.

Пленных, включая и Жля, увели четверо молчаливых воинов. После этого Вла с Зуром, в сопровождении Юла, отправились посмотреть на труп Шло, чтобы окончательно убедиться в том, что Жля – убийца и людоед.

Покойник выглядел не красиво или, если точнее выразиться, отвратительно. Череп его так был проломлен дубиной, что большая часть затылочной кости утонули в его головном мозгу и крови. Рука же трупа, что пострадала от острых зубов Жля, была на месте, но только изрядно объедена.

Тут же, по распоряжению Вла, Свирепые вкопали в землю большой ствол дерева с отрубленными ветвями. Они тонкими, но прочными лианами привязали к столбу одноглазого. Выполняющие ответственное поручение своего нового вождя поработали на славу: Жля так плотно был прикручен к столбу, что с большим трудом мог шевелить даже пальцами рук и ног. Из его единственного глаза струились слёзы – то ли от боли, то ли от жуткого страха перед приближением смерти.

– Пусть Жля скажет что-нибудь, если желает так поступить и ему найдётся, что сказать! – сурово произнёс Вла.– Почему он убил и начал есть своего младшего брата Шло?

– Жля не знает, почему он так сделал,– прошептал одноглазый.– Жля привык так поступать, потому что он очень сильный.

– По новому и справедливому Закону Племени Свирепых Жля сгорит в огне костра живым,– пояснил Вла.– Он отправится в далёкий и неизведанный путь вместе со своим младшим братом, которого убил и чья душа пока ещё здесь и удивляется поступку жестокого Жля. Пусть не сомневаться Жля в том, что Шло запомнил внешность своего обидчика! Пусть Жля ведает: кто силён в Этом Мире, тот слаб и беспомощен на Том Свете, который не всегда видим, слышим, ощущаем и чувствуем.

Кое-как Свирепые соорудили какое-то подобие костра, обложили братьев ветками и небольшими стволами древесного сухостоя. Как они не похожи сейчас друг на друга. Один живой, но уже… мёртвый. Другой умер, но, определённо, очень скоро оживёт. Может быть, в Запредельном Мире они никогда не будут враждовать? Вряд ли! Юл предусмотрительно объяснил Вла, что, хоть и Свирепые знают, как кусается «красный ветер», но они пока ещё не умеют добывать огня.

– Даже колдуны и старейшины не умеют это делать в Племени Свирепых? – удивился Вла.

– У Свирепых даже вожди всегда были и колдунами, и старейшинами,– обиженно промолвил Юл,– но они не умели добывать огня, в котором совсем не нуждалось племя. Если надо было, то ветку с «красным ветром» можно было отобрать у человека любого племени, или дать, за него шкуру медведя или барсука…

Вла не стал возражать Юлу и спорить с ним. Из глубокой складки своей набедренной повязки новый вождь Свирепых достал два шершавых и в сколах кремния (гладкие для добычи огня не годятся). Потом он отыскал под апельсиновым деревом несколько высохших листьев лопуха Даби-Аб, которые прекрасно и быстро воспламеняются от малейшей искры. Он велел, чтобы ему принесли смолистую кору хвойного дерева Он-Ох, отдалённо напоминающее одновременно и кипарис, и ель; и попросил, чтобы ему принесли, на всякий случай, немного сухого мха.

Да и, надо отдать должное Свирепым: почти весь костёр был сложен из сухих ветвей и древесных стволов. Правда, получился он не очень красивым. Но ведь важна не форма, а содержание. Да и здесь, в конце концов, не Третьяковская галерея. Тут красота не шибко то и надобна. Впрочем, вряд ли, Свирепые предполагали, что не только в природе, но и в деятельности человеческой, обязательно должна существовать, хоть и относительная, но гармония. Что уж взять с них, бедолаг, если подавляющая часть политиков, представителей ортодоксальной науки, культуры, в частности, очень «плотного» круга творческой интеллигенции, Мира Будущего, вообще, напрочь забыли о какой-то там… блин, гармонии.

Бизнес во всём плюс круговая порука, процветающая в клане «больших людей», делают наши дни всё более серыми и невыразительными… А ту самую потребительскую корзину «простого» россиянина постеснялась бы нести своей бабушке, знаменитая на весь мир, Красная Шапочка. Старушка бы… обиделась кровно. Отечественные «серые волки» скоро оставят в этой корзинке только пару пирожков с… рисом или брюссельской капустой. Ну, может быть, найдётся там место и для пяти-шести пачек сушёных макарон и дюжины бульонных кубиков «Галина Бланка». Но пока ещё мы духовно богаты… Пока ещё. Где-то и как-то, фрагментами.

А что касается костра, то и Зуру он очень понравился. Сбоку по ветру, вплотную к нему, Вла положил тщательно размятые им листья лопуха, обложив их мхом и хвойной корой. Наготове держал и пересохшие ветки клёна. Встав на колени, Вла сжав в каждой руке по кремнию, поднял их вверх и воскликнул (понимая, что зарабатывает себе великий авторитет):

– О Великий Дагу Бои Священный Мохон, Вал нужен огонь!

Ударяя камень о камень, он несколько раз выпускал из своих рук снопы искр, пока, наконец, не вспомнил, что ни разу в жизни он пока ещё не добывал огонь таким способом. Вал довольно явственно и громко матерился, и его мат все восприняли, как магическое заклинание, потому и упали на колени. Только по этой причине они не увидели, что со словами «проклятый склероз» Вал извлёк из потайного кармана коробок со спичками отечественного производства и с пятого или шестого раза поджёг костёр.

Маленький язычок пламени перекинулся от горящей спички на щепотку мха, кору, потом на сухие кленовые ветки и дальше, все, увеличиваясь и увеличиваясь в размерах. Голоден и прожорлив огонь. Великое чудо! Запылала и левая часть огромного костра под восторженные крики «в» Свирепых, вставших на ноги с колен. Жаля, задыхаясь от дыма, жалобно заскулил, проклиная те минуты, когда стал людоедом, и совершенно не понимая, за что же его казнят. Потом завыл, завопил, истошно закричал, и голос его слился с гулом огня.

Наконец-то, повалил и густой чёрный дым, и завоняло жареным человеческим мясом. Жаля, издал последний вопль и начал уменьшатся в размерах, как и труп его брата. Шло. Свидетелей происходящего обуяла Великая Радость. Они плясали вокруг костра, взявшись за руки. Они в эти минуты безумно любили своего нового вождя, как россияне, идущие к избирательным урнам, чтобы выбрать очередного, неведомого им, президента, который уже на этот пост «категорично рекомендован». Странно и дико? Да! Ведь Вал можно было уважать, хотя бы, за то, что он подарил воинам Племени Свирепых тайну рождения «красного ветра»…

Быстро завершилась казнь преступника, а заодно и ритуальное сожжение (оно же и погребение, и жертвоприношение). Но Зуру и Вла уже не было смысла идти на основную стоянку Племени Длинноносых. Ведь те, за кем охотился Великий сыщик, теперь находились в их руках – очень молодые, мужчина и женщина. Поэтому новый Великий вождь Свирепых повёл своё племя, точнее, пока ещё не очень большой отряд воинов, к основной стоянке Свирепых, чтобы все, до единого, дали ему Клятву Великого Послушания и Повиновения.

После бурных событий прошедшего дня в офис к Зуранову пришла расстроенная, его бывшая подчиненная, Луиза Самсоновна Булина. Она вяло поздоровалась со всеми остальными. Её приходу Алексей не удивился. Возможно, женщина в возрасте, скучала по своей бывшей работе в «Портале». Но, вероятно, дело заключалось не только в этом.

У всех сейчас хватало дел, поэтому директор частного детективного агентства решил побеседовать с ней наедине, в соседнем кабинете. Она теперь была его клиентом, не очень довольным и чем-то озабоченным.

Они сидели напротив друг друга и некоторое время молчали. Каждый думал о своём, наболевшем.

– Что будете пить, Луиза Самсоновна?– Поинтересовался Зуранов.– Чай? Кофе? А может быть, коньяк?

– Ничего я не буду пить, дорогой Алексей Владимирович. Я же не лошадка, чтобы с утра, что-то пить?– Проворчала, с некоторой игривостью, она.– Я, считайте, старуха и уже свою норму на этой грешной земле проглотила. Да и не занималась я винопитием, дорогой вы мой, Лёшенька.

– Да, Луиза Самсоновна, согласен… Приглядишься, и жизнь то наша… бренна. Мне почему-то вспомнилось, что совсем не так давно и вас, и меня, и моих друзей могли взорвать в офисе «Портала» вместе с букетом цветов от… доброжелателя, если бы ни улетели в тот момент со мной в Мир Очень Дальний.

– Случай страшный, Алексей Владимирович, не спорю. Но почему вы об этом вспомнили? Именно сейчас.

– Кто его знает. Но вы какое-то время проработали у нас и кое-чего не поняли и не пожелали понять. И вот вам вопрос наивный, на засыпку. Как вы считаете, Луиза Самсоновна, существует ли у нас в стране мафия?

– Я работала у вас честно, старалась… Но что мне, Алексей, за дело до какой-то там мифической мафии? Преступники есть. Но что бы организованная преступность… Кроме того, существуют и бездарные частные сыщики, которые, извините, тянут кота за хвост.

– А вы, Луиза Самсоновна, за время нашей разлуки стали, как бы, раскованней… Прямолинейность какая-то проглядывается, но не до конца. Вы, на самом деле, считаете, что частные сыщики… бездарные.

– Я ведь полагала, что выше детективное агентство будет заниматься настоящими преступниками – «Ромашкой»! Я кое-что узнала об этом, так сказать, банке и сама… от добрых людей. На свой страх и риск! Причём тут «Красная гвоздика»? Это нормальное учреждение, просто под его вывеской притаилась пара-тройка мерзавцев. Я же недавно звонила тебе, Алёша! Ты просто забыл об этом. Существует такой банк, который убивает людей… А ты?

– Вы почему-то очень быстро оказались не в курсе того, что тем же самым занималась и «Гвоздика». Кроме того, Луиза Самсоновна, зацепили мы и «Ромашку». Впрочем, от вас ничего не скроешь. Память у вас цепкая…

– Вы же совсем не в ту сторону шагаете, дорогой Алексей Владимирович!– Она резко встала с кресла и тут же села.– Впрочем, вы правы. Откуда мне знать. Я же не юрист, как вы, а педагог… уже бывший.

– Скажите, а что вы знаете о «Красной гвоздике», кроме того, что вам довелось услышать в «Портале»?

– По-моему, такие духи существовали во времена совнардепа. Я разуверилась в тебе, Алексей. Извини, что я к тебе, то на «ты», то на «вы».

– Какая разница! Только прошу вас, Луиза Самсоновна, ответьте, зачем вы пришли сюда? Вероятно, что-то вас встревожило, вывело из себя? Мне показалось, что вы пытаетесь защитить «Гвоздику» от нападок «Портала», ту самую организацию, на счету которой множество трупов…

– Ты – находишься в плену заблуждений! Прости меня, старую, но ты, Алексей Владимирович, полный дурак!

С этими словами она вышла из кабинета, а потом – из офиса, ни с кем не попрощавшись. Всех удивило её поведение. Надо же! Обходительная, скромная и даже застенчивая Луиза Самсоновна ведёт себя самым не понятным образом. Абсолютно иначе… Может быть, нервный срыв.

Зуранов же дураком себя не считал, хотя понимал, что просчётов в работе их «Портала» масса. Но определённая информация, собранная ими за довольно короткое время, была на столько неожиданной и не объяснимой, что не вписывалась ни в какие рамки, даже формальной логики. Догадки, которые на первом этапе его следовательских размышлений казались ему жалкими и нелепыми, теперь обрастали конкретной плотью.

Многое становилось жуткой явью. Мир, так называемого, абсурда становился реальностью, заставляющей обращать на себя самое пристальное внимание. Первое, что ему после долгих рассуждений и бесед с Прихватовым и Шерстенёвым, стало ясно, что бандиты из «Гвоздики» и «Ромашки» были неплохо осведомлены о текущих делах и даже некоторых планах сыскного бюро «Портал». Но торопиться с выводами пока не стоило, ведь можно было наломать дров. Ведь мафия не на столько глупа и наивна, чтобы не понимать, что многие карательные меры, применяемые к ней, идут от Зуранова и его компании.

Сомнения, сомнения, сомнения… Они должны быть. Но, главное, он твёрдо знал одно, что близится время, когда они соберут всю необходимую информацию о «цветочных» банках.

К основной стоянке Свирепых, что носила название Угрюмые крики, пришлось идти почти весь день вдоль реки Ом-Лом, а потом ещё и подниматься на небольшие горы. Именно там располагались сталактитовые и доломитовые пещеры, широкие и просторные, одним словом, огромные. И жило в каждой из них по множеству человек. Хоть и существовали в этом племени основы семьи и в целом определённых родовых законов, всё же, половых и, в целом, самых различных сексуальных запретов тут не существовало. Эмоции у Свирепых пока что были выше разума. Об этом поведал Вла и Зуру их словоохотливый и глубоко преданный слуга нового вождя расчётливый и, по-своему, хитрый и мудрый Юл.

Когда, под самый вечер, отряд выше из густого перелеска на широкое поле, он чуть не наткнулся на небольшое стадо мамонтов. Несколько десятков Свирепых чуть было не рискнули вступить в бой с опасными гигантами, воинственно размахивая над головами короткими, но массивными дубинками. Но Вла сумел повелительным приказом, не терпящим возражения голосом, остановить самых безумных. Отец и сын прекрасно понимали, что тут бессильны даже пули, выпущенные из стволов АКМ. «Бронированная» кожа мастодонтов, под которой, без сомнения, располагались толстые слои жира, точнее, сала, остановила бы полёт «маленьких смертей».

Обойдя со своим отрядом пятерых довольно крупных мамонтов, не считая двух детёнышей, Вла сказал воинам:

– Вождь Племени Свирепых хотел бы видеть своих людей живыми и здоровыми! Или молодые головы навсегда забыли или не знают, что для охоты даже на одну «гору лохматого мяса» надо тщательно готовиться?!

– Великий Вла сказал истину! – вовремя выступил в качестве своеобразного посредника и толмача и без того очень даже понятных слов шустрый и сметливый Юл.– Великий Вла – это тот, кто умеет призвать на землю «красный ветер»!

– Это так,– скромно кивнул головой Вла, проверяя правой рукой, на месте ли, в потайном кармане набедренной повязки, спички и зажигалка.– У Вла ещё очень много в запасе «огненного ветра».

– Во!– единодушно завопили Свирепые.– Во-о-о!!!

Здесь же, прямо на берегу Ом-Лом, конечно же, в стороне от поля они решили устроить ночлег. Для того, чтобы отпустить леопардов и других огромных кошек всех мастей, Вла с Зуром разожги несколько больших костров. Была выставлена и усиленная охрана. Кое-каких зверей Свирепым удалось добыть себе и начальству на ужин. Дичи тут хватало, впрочем, в данном случае годилось всё: от кабана до полевой четырёхзубой мыши.

Кроме того, вдоль реки произрастали различные фруктовые плоды и Ро-Хи – гигантские огурцы, кисловатые на вкус, но вполне съедобные.

Применять для охоты автоматическое огнестрельное оружие Вла и Зур не решились, дабы лишний раз не напоминать Свирепым о своём могуществе. Сила власти должна быть относительно дозированной и не такой… навязчивой. Жаль, что об этом начисто забыли «сильные» мира сего в Обители Будущего, в частности в «демократической» России.

Перед сном Зур навестил тщательно охраняемых пленников, с которыми Идущему по следу пришлось вести долгую беседу. Ведь каждый факт этого запутанного дела, не совсем ясной истории… с костями на шкуре барса, имел большое значение. Бесспорно, молодые люди были виновны. Н ведь имелись же причины, которые заставили их нарушить Закон Племени Уходящих.

Он не скоро возвратился к Вла, спящему на лежанке из травы у большого костра. Долго не мог заснуть, последовать примеру отца. Слушал, как рычали и выли дикие звери, улюлюкали ночные птицы да переговаривались между собой охранники. Но, всё же, Зур незаметно для себя погрузился в сон, и сразу же увидел перед собой Посланника Богов Лики-Ти, который сказал:

– Зур не должен строго судить пленников, и хорошо будет, если он постарается им помочь на общем собрании Племени Уходящих.

– Зур так и поступит. Но пусть и Великий Лики-Ти поймёт, что нарушившие Священное Табу, виновны.

– Не слишком уж и велика их вина. Любовь друг к другу заставили их нарушить Закон. Ведь и Зур любил свою Оис и сейчас любит… Полину, которая всегда ждёт его в Мире Будущего.

– Всё так. Зур любит сейчас и всегда будет помнить Оис,– согласился сыщик.– Где же Оис теперь, и скоро ли ей будет суждено вернуться на Землю?

– Оис теперь повсюду и нигде,– Посланник Дагу Бо и других Богов исчез, но оставил рядом со спящим Зуром свой голос.

– Так не может быть.

– Только так и должно быть, ибо за гранью смерти – жизнь, а за рождением – новая смерть. Да ведь и не смерть это. И Зур находится везде и нигде, просто он сейчас осознаёт себя Идущим по следу. Лики-Ти скажет проще. Оис теперь знакомится с Другим Миром, вернее, «вспоминает» его, ощущая своей новой оболочкой. Ведь всё уже было, есть и будет. Она, как бы, отдыхает от земной суеты и готовится отправиться в более совершенный мир, чтобы потом стать чище и… добрей. И этому не будет конца. Но теперь она не совсем та Оис, какую знал Зур.

– Оис вернётся в мир Зура?

– Да. Она вернётся на Землю, но пройдут тысячи лет. Сколько это, ни Зуру и ни Зуранову невозможно представить. Но он должен поверить, что… очень м н о г о по земным меркам. Ведь у души бесконечное множество дорог и миров, и пройти надо через все. Но и за и миллиарды земных лет это невозможно сделать, значит, жизнь и превращения будут продолжаться всегда.

– Зур не в состоянии такое понять и постичь!

– Не всякий может понять и принять даже самую мельчайшую частицу Истины, даже в очень развитом Околоземном Мире. Пусть Зур поверит Лики-Ти, что всё происходит в один миг, потому что Времени, как такового, не существует в Космической Природе. Одно мгновение – и прошлое, и настоящее, и будущее.

– Пусть Лики-Ти не говорит загадками. Ведь Зур, да и Зуранов, никогда не поверит в то, что он может вернуться во вчера и одновременно находиться в завтра. Ведь его полёты из одного мира в другой находятся во временных рамках… иначе ничего не понять. Тогда любая Жизнь теряет смысл!

– Пусть Зур поймёт, что всё происходящее имеет глубокий Мирозданческий Смысл. Но не всякий способен понять то, что ему пытаются объяснить… Да и стоит ли… понимать, когда достаточно просто поверить. Зачем же Зур ломает себе голову над тем, что стало причиной неуёмного и задорного смеха даже самых «мудрых» людей Будущих Миров. Лики-Ти всегда слышит смех тех Двуногих, кто возомнил себя мудрецом и взял этим на себя очень большую ответственность перед Всевышним. Они смеются над собой и своим невежеством. Что ж, не каждому дано понять даже крупицу Истины, даже там, в самых «совершенных» Мирах Будущего…

– Великий Лики-Ти должен верить Зуру, который не может до конца понять то, во что верит. Но он хочет когда-нибудь встретиться с Оис на Земле и узнать её.

– Узнать родных и близких в Будущем и Минувшем дано только избранным. Зур уже не раз с ней встречался и будет встречаться. Как знать, может быть, он поймёт это когда-нибудь… потом. Но там, за гранями двух миров, в которых осознаёт себя он живым и мыслящим существом, он не будет помнить о том, что он Зур и Зуранов. Да и Оис забудет земное «давнее прошлое» своей души и утерянного тела, у которого тоже есть свой путь. Так надо. В человеческом мозгу, да в любом другом, трудно удержать память о бесконечном числе жизней и перевоплощений. Да и к чему? Правда, и такое случается с теми, у кого развиты зачатки Великой Памяти. Но пусть будет так, как есть. На короткое время я, который носит имя Лики-Ти, оставляю Зура с его Оис! Будет встреча. Но это не совсем сон… даже в земной представлении. Лики-Ти держит слово! Пусть и Зур будет всегда верен своим обещаниям!

Вдруг Зур почувствовал, ощутил, как его сознание проваливается в сине-чёрное пространство. Стремительный полёт! Но он совсем не похож на его переходы из двух миров, в которых он жил. От страха или наплывающей новизны сжалось сердце, наполнилось невыносимой болью. И вдруг Идущий по следу почувствовал, как пробудился ото сна, но остался… во сне, но уже другом невероятно похожем на явь.

Он сидел в кресле и прекрасно понимал, что это именно кресло, а ни что иное, к примеру, ни гранитный валун. В просторном кабинете, где он ненароком вздремнул, стояли телевизор, компьютер и другая оргтехника… Зура не удивило, что прекрасно знает название окружающих его предметов. Почти такие же он не однажды видел в офисе «Портала».

В комнату вошла его знакомая, Лера (они давно собирались пожениться), неся на небольшом металлическом цветистом подносе и две фарфоровые чашечки с ложечками. Как обычно, всё просто – без изысканных излишеств.

– Я тебя поздравляю, Саша,– улыбнулась она, аккуратно ставя на журнальный столик поднос,– пока я готовила, ты успел немного отключиться. Но вряд ли выспался.

Он зевнул и устроился в кресле поудобнее, приняв позу сидячего человека. Зачем-то потрогал пальцами правой руки свой довольно крупный нос.

– Сам себе удивляюсь. На какой-то момент вздремнул, а приснилось многое – какая-то чертовщина. Представляешь?! Пригрезилось, что я сыщик, вроде как, из каменного века. Нет, ты, Лера, прикинь, я в одной набедренной повязке! А рядом со мной, смех, да и только, автомат Калашникова… с солидным боезапасом. Ну, белиберда, а не сон!

– А я, Саша, где-то читала, что сон – это тоже наша жизнь, но совсем другая.

– Лерочка,– он притянул её к себе и обнял,– ты же знаешь, в наше время чего только не пишут… Представляешь, я там какое-то дело расследую. Какое – не помню, но работаю успешно. А ты, вроде бы, страшно подумать, уже умерла, и зовут тебя Оис. Меня же обзывают… погоди-ка, погоди… дай бог памяти, кажется Зир. В общем, нет. Не Зир, а… вспомнил! Зур! Вроде как, во сне или не совсем во сне передо мной появился бог, тоже в набедренной повязке, правда, в накидке из какой-то белой или серой шкуры. Его имя Лики-Ти. Сразу вспомнил. Так вот он утверждает, то есть утверждал, что мы с тобой встретимся через тысячу лет… или несколько тысяч. Мелочь, а приятно. Прикинь! В общем, чертовщина! Я во сне начисто забыл, что я – следователь по особо важным делам в Республиканской прокуратуры, майор… в столь ранние лета, коренной москвич, Александр Сергеевич Петруничев.

Она уже давно сидела рядом с ним, в другом кресле, Лера ласково потрогала пальцами густую шевелюру, потрепала чёрные волосы с заметными ранними проседями. Потом встала и подкатила журнальный столик к креслам, разлила по чашкам кофе.

– Саша, вся жизнь сплошные чудеса,– тихо сказала она, красивая, стройная, беловолосая, голубоглазая, с правильными чертами лица.– Разве не чудо, что за окном идёт дождь, что скоро наступит ночь, а потом и день?.. Разве не чудо, что вчера в тебя стреляли с близкого расстояния и промахнулись?

– Вот это – чудо! Великое!– Захохотал он, крепкий, чернявый, кареглазый, низкорослый и немного грузноватый на вид… для своих тридцати лет.– Ведь, представь, шмаляли в упор и в такую тушу не попали! Да. Но ни к чему, да и не время, заниматься преждевременными мемуарами о возможной собственной смерти. Главное, имеется зацепка. Без сомнения, Ивнева умерла оттого, что старательно подкрасила губы бесцветной помадой, которую он приобрела в парфюмерном магазинчике «Море роз». Или её заставили, настоятельно попросили это сделать. Медленно действующий, но сильнейший яд. Стопроцентный! Почти кураре! Но я быстро и чётко всё раскопаю. Буду добиваться, чтобы труп её откопали, провели эксгумацию, чтобы экспертизу провели по-человечески… Шарлатаны!

– Не будь таким злым, Саня! Даже у тебя, гения сыскного дела, бывают ошибки!

– У меня! Впрочем, бывают…Замотался я, и уже начинаю путать, где вчерашний день, а где – сегодняшний.– Он торопливо отпил из чашки немного горячего кофе.– Выйдешь на улицу, а на голову не дождь капает, а какое-то дерьмо… с сахаром.

– А сахар? Впрочем, как хочешь. Ты иногда пьёшь кофе без сахара. Забывчивость, дело вкуса или ранний склероз?– Она на мгновение задумалась.– Ты, Александр Сергеевич, напрочь забыл, что я тебе пока ещё… не жена. Так… знакомая.

– Мы просто дружим… как мальчик и девочка,– огрызнулся он, ставя чашку на столик.– Мы же и так – одно целое, чёрт возьми! Ну, если ты – формалистка, то, пожалуйста… хоть завтра! И тогда уже будем заниматься сексом, имея на это специальную лицензию. Я говорю о свидетельстве о браке.

– Ты, Шурочка, дикарь, каких свет не видывал. Но странно, почему ты мне нравишься. Не ухмыляйся! Ты, на самом деле, странный человек,– она, не спеша, пила кофе.– Ты ни чему не удивляешься, ни во что не веришь, кроме своей работы. При-ми-тив-но! Ты вот, хотя бы, мысленно выйди за круг своих узких интересов и оцени сложившуюся ситуацию. А ты носишься по кругу, задрав хвост, как цирковой жеребец. Потому что так тебе выпало… судьбой.

– Ну, до чего ж ты умная, Лерочка, от туды… дверочка! Философ. Аристотель в юбке.

– То, что впереди – будущее, что позади – прошедшее, бесспорный факт. Но ведь ты, словно вне всякого времени. Ты – сыщик герой, но безропотно тащишься или порой скачешь по замкнутому кругу, как поселковый пацанёнок верхом на палочке. Подсознанием своим надеешься, что твоё… минувшее станет грядущим. А ты наивно полагаешь, что умудришься поймать себя зубами за хвост.

– Это вздор, моя медово-сладкая! Чистый вздор! Я сыщик только потому, что ничего другого не умею и не хочу делать,– он игриво подмигнул ей и легонько ущипнул за нос.– Пойдём-ка лучше в постель, и там я покажу тебе и будущее, и настоящее, и прошедшее.

– Пошли!– ответила она, отводя его руку в сторону.– Ты легко уходишь от любой дискуссии и всё сводишь к сексу. Что ж, построились – и шагаем в постель! Уговорил… как всегда.

Вздрогнув, Зур проснулся. Ощущение у него было такое, будто не от сна освободился, а прилетел снова сюда, на берег реки Ом-Лом, из бездны. Да, он живёт и там, в Мире Будущего, легко «перелетая» из одного времени в другое. Но при чём же здесь следователь Главной прокуратуры России Петруничев? Или это тоже он, Зур-Зуранов? Но только ни он, ни Петруничев не знают об этом. Самим Господом Богом заблокирована их космическая память. Какое-то клонирование Свыше получается. Несуразица!

Начинался ранний рассвет. Перекликались охранники. Дремучие леса и широкие поля, да и предгорья, ревели, мычали, свистели… Природа просыпалась. Может, и ей грезилось в эту ночь что-то очень не понятное и важное? Зур поднялся с земли, набрасывая накидку на плечи и повесив АКМ, на ремне, на груди. Задумался, глядя на мерцающие угольки догорающего костра, слушая лёгкий храп своего отца. Идущий по следу, почему-то, подумал об угодливом воине Юле. Всё-таки, хоть Юл и старался быть к Вла поближе, не хитрил особенно, не лукавил – исполнял обязанности помощника вождя старательно и добросовестно.

Правда, каким-то, непонятным образом он сам выдвинул свою кандидатуру на эту «ответственную должность». Без сомнения, там, в Мире Будущего, он наверняка стал бы не только депутатом самого высоко ранга, но и мог бы пойти гораздо дальше… Он такой же человек, как и «сильные» мира сего и, при определённой поддержке, мог бы легко занять одну из самых высоких государственных должностей. Ничего, что волосат и узколоб. Там, в Мире Будущего, на ответственных заседаниях сидят порой тоже… не красавцы и не Цезари.

Зуру опять вспомнились фрагменты нелепого сна. Идущий по следу был абсолютно убеждён, что он, Человек, находился в Мире Злых Сил. И называл себя Александром Сергеевичем Петруничевым. Хотя в нём сейчас жил и Зуранов, но не полностью, ибо Это Время было целиком и полностью отдано только Зуру и ни кому иному больше. Но Идущий по следу не только мысленно, но голосом произнести эту, не такую уж и сложную фамилию. Пет-ру-ни-чев. Он отошёл подальше от костра, потому что кто-то из воинов бросил в угасающее пламя охапку сухих веток.

Идущий по следу отправился к реке. Спустился к самой воде, присев на выброшенное на берег стремительным течением воды корневище гигантского кипариса Лю-Зи-Рату.

– Зур увидел во сне,– сказал он тихо на русском языке, сам себе, тщетно стараясь вспомнить, о непонятном для него, Петруничеве, даже то, что не знал.– Одним словом, чёрти что – и с боку бантик!

Но сон быстро выветрился из головы, как обычно и случается. Зур сейчас чётко помнил только одно: что он обещал Лики-Ти спасти жизнь пленников, потому что не так уж они и виноваты в том, что произошло. Но там, где случается смерть, обязательно существует чья-нибудь вина, пусть не явная, пусть скрытая. Главное заключалось в том, чтобы понять причину происходящего, выяснить, точнее, определить, откуда и что рождается – и зло, и добро. Да и как их ни отделить друг от друга. Впрочем, почти всё то, что касается костей на барсовой шкуре, Зур уже знал и был спокоен на этот счёт, и уже не слишком часто, в мыслях, принимал добро за зло и наоборот. Возможно, сам Лики-Ти, каким-то неведомым Зуру способом, всё же научил сыщика отличать их друг от друга.

Может быть, и Посланник Богов ошибался. Но тут ничего не поделаешь, ведь Лики-Ти один из Самых Величайших, и, наверное, с Дагу Бо часто сидит у одного костра и жуёт мясо небесного кабана. Бог имеет право на ошибку, человек – нет. Потому что любая мельчайшая ошибка земного мыслящего Двуногого в любой момент стать для кого-то… смертью.

Вла тоже уже был на ногах. Он молча обходил стан спящих воинов, держа свой АКМ на изготовке и готовясь их разбудить. Вместе с вождём ходил и Юл, который своими целенаправленными угодническими действиями усиленно строил свою будущую карьеру. Он даже прижимал к груди небольшую ветку дикого тополя Рю-Се-Ням, давая окружающим понять, что и ему когда-нибудь будет позволено владеть оружием, которое «плюётся смертью». Так будьте же такими, как ваши вожди! Но только не лучше их. И тогда правнуки скажут вам «спасибо» за вкусную пищу, которой вы и ваши близкие будете обеспечены на триста лет вперёд.

Правда, может случиться и по-иному. Вас могут преждевременно похоронить с вашим вождём, не взирая на ваши истошные крики, что вас под стволом крупнокалиберного пулемёта заставляли лизать чью-то жирную и без того зализанную задницу.

– Пусть Свирепые проснутся!– громко приказал Вла, увидев издали приближающегося к нему Зура.

– Ге-ей-ей-ге!!! – истошно завопил Юл, и все, почти три сотни воинов, вскочили на ноги, бормоча спросонья «во».

– Юл очень старается,– сказал Великий Идущий по следу.– Он не так глуп.

– Да, старается,– согласился Вла и тут же перёвёл разговор на другую тему.– Пришло время всем что-нибудь съесть и отправляться в путь. Ведь Зуру как можно раньше вернуться назад, к Серым Камням. Этого с нетерпением ждёт Великий Нму. А путь обратный долог – два раза от появления до исчезновения Бога Солнце, если не передвигаться ночами.

– Вла говорит истину. Но пусть он знает, что времени потребуется больше, ибо у Зура немало накопилось дел и в Мире Будущего.

Вла понимающе кивнул головой. Но, всё-таки, спешить было необходимо. Поэтому все утолили голод и отправились в путь с восходом солнца. Привалов в дороге они больше не делали, поэтому пришли на стоянку Свирепых задолго до вечера.

Речь, которую держал перед многочисленным Племенем Свирепых Вла была довольно сносно принята собравшимися, даже детьми, стариками и женщинами. Здесь находилось, кроме прибывших, ещё более двух тысяч воинов, которые, как и остальные, почти без колебаний принесли Клятву Послушания и Повиновения новому вождю. Видимо, о великих достоинствах Вла донесла на стоянку Угрюмые Крики специальная разведка, предусмотрительно высланная вперёд предприимчивым Юлом. Он очень хотел, чтобы все люди Племени Свирепых приняли нового вождя и его… начальника самым достойным образом.

По случаю избрания Вла самым главным и великим в Племени Свирепых старейшины и колдуны наставительно порекомендовали новому вождю устроить всенародный праздник, что-то, вроде Дня независимости, который должен был продлиться далеко не один день. Понимая сложившуюся политическую ситуации, Вла дал на это добро, скрипя сердце. А Зур, воспользовавшись значительной вынужденной временной паузой, отправился в Мир Будущего. У него там накопилось дел не меньше, чем здесь.

Дни во время отсутствия Зуранова в офисе «Портала» прошли относительно спокойно. Сыщики, включая и Тардовскую, кропотливо собирали информацию о «Ромашке». Состоялись десятки встреч с очень многими людьми, в том числе, и «милых» бесед с банковскими работниками, с настоящими, не подпольными. Впрочем, некоторые из них успевали крутиться и там, и тут. Приходилось многое запоминать, записывать, фотографировать, анализировать, взвешивать, сравнивать, сопоставлять… К этой работе сразу же, по прибытию, подключился и Зуранов.

Заместитель директора банка «Простор» Зоя Михайловна Ивасёва, дерзкая, властная, себялюбивая женщина, но с Алексеем была – сама любезность. Она даже познакомила его с главой банка, Фролом Ивановичем Позвонковым, да и, на всякий случай, с рядовыми сотрудниками, толково рассказала о системе и принципе работы их финансового учреждения. Но чисто бумажно-канцелярские дела не очень-то интересовали детектива.

– Зоя Михайловна, извините за не совсем скромный вопрос,– поинтересовался Зуранов.– Вы были замужем?

– Конечно,– щёки её мгновенно вспыхнули, но она совладала с собой.– Был такой непутёвый геодезист, с высшим образованием, Борис Ивасёв, любитель спиртного и очень голых женщин. Наверное, в тайге, где-то, сгинул.

– Это верно. Сгинул,– кивнул головой Зуранов,– только не в тех глухих местах, где раньше искали нефть. А здесь, в городе. Его труп нашли в канализационном колодце. Давненько это было.

– Как ужасно! Я и не знала,– она закрыло лицо руками,– но мы уже с ним тогда находились… в разводе. Паше исполнилось год, когда мы официально прервали наши супружеские отношения. Я ничего не знала о его гибели.

– Знали, Зоя Михайловна. Вы знали,– сурово сказал Зуранов.– Мало того… Впрочем, я не хочу сказать, что по такому случаю именно вы нанимали киллера… Допустим, Кривобокова… но…

– Послушайте, но зачем мне это было надо,– она картинно засмеялась.– Где же логика?

– Логика проста. У вас был в те годы роман с совсем тогда ещё юным Кривобоковым. Он относительно довольно симпатичный, хоть и не очень, высокий, почти блондин, плотный, каратэк, а выражаясь народным языком,– каратист.

– Но я же тогда была в разводе!

– Я в курсе, что вы способны были уже тогда… будем говорить прямо, забеременеть. Грехи детства в юности.

– Вы – наглец! Пойдите прочь! Я не желаю больше выслушивать ваши оскорбления!

– Ничего подобного, вы очень желаете понять, что я знаю, а чего – нет. Уверяю вас, мне известно многое. Я хочу про Пашу…Он же ведь не ваш родной сын, он украден… Я, по секрету, скажу вам – где, когда и кем. Всё было бы не так страшно, если бы за похищением не стояла смерть. Ваш бывший муж был в курсе. Он и пить-то начал по этой причине.

– Вы частный сыщик или фантазёр, Алексей Владимирович?– Глаза её гневно сверкнули.– Что вам от меня угодно? Денег! Я могу поделиться…

– Даже у вас нет такого количество денег, чтобы покрыть ими десятки, нет, пожалуй, сотни убийств. А мне сейчас только подтверждение того, что говорю. Вашими устами, которыми не мёд пить, а дерьмо бы хлебать…

– Знаешь, что, дорогой и любезный, она не выдержала, всё-таки, сорвалась и стала изыскано груба и нахальна.– С таким характером и чувством любопытства долго не живут!

– Вот это мне уж начинает нравиться.

– Вы меня, надеюсь, понимаете?– Она, вроде как, улыбнулась.– Ни какой информации! Понял? Я даже тебе у себя понюхать под подолом не дам. И адвокатов мне не надо. Слишком это для тебя жирно будет. У вас бледный цвет лица, но в морге это оценят… Вы меня понимаете?

– Разумеется. Понимаю. Нет таких адвокатов, даже продажных, которые бы посмели защищать такую гниду, как вы. Даже за большие бабки. Я попрошу вас, Зоя Михайловна, предоставить мне все необходимые материалы по, так сказать, банку с поэтическим названием «Ромашка».

– Ну, что ты пристал, как банный лист к заднице! Не знаю ни какой «Ромашки»! Но выскажу одно предположение: главный прокурор города Ахмет Ахметович Галиджанов хочет хорошо кушать и неплохо жить и, вообще… жить. А вы не хотите? А ваши родственники?

– Вы угрожаете мне или мне показалось, Зоя Михайловна? Как вы умело переводите стрелки на вашего противника и конкурента Галиджанова. Уверяю вас, за свои действия он ответит… сполна. – Зуранов нахмурился.– Но вы-то ведь тоже хотите жить.

– Разумеется, хочу и буду,– она почти весело засмеялась,– и вы мне – не запретите! Я ещё молода. Я зарабатываю немало денег, и небольшая часть их способно заткнуть пасть любому. Даже вы немного покочевряжитесь, и мы сойдёмся с вами на… определённой сумме. В противном случае… Но ведь в курсе, что я неплохо лажу с молодыми, сильными и очень решительными мужчинами. Займите и вы ко мне… очередь. Буду рада! А сейчас я занята. Меня с нетерпением ждёт деловой партнёр… из Швеции. Извините и звоните. Приходите ко мне домой, запросто и думайте, думайте, дорогой Лёшенька, над моим встречным предложением до чего-нибудь договоримся, мы же – люди. В противном случае, не скрываю, я с большим удовольствием приду на ваши похороны. Я прямая, как палка. Уж, извините!

Она любезно, игриво протянула ему руку. Алексей слегка коснулся холёных и холодных пальцев. Было бы смешно обидеться на эту тварь и гордо произнести: «Нет, я вам руки не подам!». Сквозь зубы, но надо порой улыбаться и врагу. Играть… Но тяжело играть, когда хочется задушить эту дрянь. Змея, хитрая, коварная, самонадеянная… непредсказуемая. Он шёл по длинному коридору банка, напичканному охранниками, и наблюдал за тем, как снуют из кабинета в кабинет с бумагами и папками люди.

Непонятно, что хорошего и доброго они находят в таком вот занятии. Сплошная канцелярия! Но кому-то ведь это нравиться, кто-то ведь должен заниматься и такой… работой.

Встретился Зуранов и с родственниками убитого при попытке к бегству Скворца, злодея, вымогателя, бандита… Пришлось побеседовать и с сестрой Пети Обуха, задушенного в вокзальном туалете шёлковым шнурком. Встречи эти почти ничего не дали. Родственники ничего не знают, ничего не ведают. Возможно, так оно и есть. Но ведь Обуха, теперь уже ясно, убил Кривобоков. Именно, он, отменный специалист по «мокрым делам» – киллер, а по-русски сказать, наёмный убийца.

Понятно, что ныне он трудится ни сколько за солидный заработок, сколько ловит от своих кровавых действий кайф, получает истинное наслаждение. С одной стороны – психический больной «человек», но с другой – субъект, осознающий неправомерность свих действий, одичавший пёс, подлежащий немедленному уничтожению. В «Ромашке», в числе других, ему часто поручали такие дела, потому что совершал он запланированные злодейства чисто и чётко.

Почему-то внезапно вернулся из Сибири Шнорре, не так и давно похоронивший прах своей жены Зинаиды и совсем молодых сыновей – Степана и Дмитрия. Он сам пришёл в офис «Портала». Зуранов был этому рад, ему предстояло задать Михаилу Арнольдовичу немало вопросов, на которые он до сих пор не нашёл определённого ответа. Непонятная смерть Зинаиды Марковны, очень известного юриста в адвокатских кругах, оставалась во многом загадкой для сыщиков детективного агентства «Портал».

Михаил Арнольдович в общении с Зурановым на сей раз был не так прост, как хотелось бы Алексею. Шнорре сетовал на то, что зря связался с сыскной фирмой «Портал», ибо сейчас расплачивается за свою… доверчивость. Ведь если бы он поступил иначе, то не потерял бы своих «глупых пацанов». Он имел в виду своих сыновей. Да и почему это, с какой стати, Зуранов подозревает его в убийстве собственной жены? Да ни с Зинаидой Марковной жили душа в душу, «почти что, как два белых лебедя».

– Не в убийстве жены я вас подозреваю, а в другом,– пояснил Алексей.– В соучастии. Ведь Петра Обухова или, просто, Обуха убили. Но ведь явно для того, чтобы скрыть следы другого преступления. Не сомневаюсь, что всё это касается финансовых махинаций и криминальных действий «Ромашки», в которой вы, Михаил Арнольдович, далеко не последний человек.

– Что ты такое говоришь, Лёша? Ни в одни ворота не лезет. Разве не мне прислали бандиты голову Зинаида и разве не меня они хотели зверски замучить, а потом и… замочить?

– Успокойтесь! Конечно вас, Михаил Арнольдович. Причина одна. Вы так достали «Красную гвоздику» своими действиями, что они просто вынуждены были пойти на крайние меры. А ваши сбережения им не то, что бы до фонаря были, но не являлись главной причиной… Под вашим чутким руководством один за другим погибали, бесследно исчезали ведущие «агенты» «Красной гвоздики».

– Ну, знаете!– Бывший директор акционерного общества «Кабельный завод» нервничал.– Вы до такого договорились, Алексей Владимирович! Да как вам не стыдно! Вы же знали и Зинаиду, и меня раньше…

– Получается, что не знал…

– Да я, если хотите, как только Зинаиду вспоминаю по ночам, то плачу,– он демонстративно достал из внешнего кармана пиджака носовой платок и громко высморкался. Хотел продемонстрировать процесс плаканья, но передумал.– Вам… не понять, молодой человек. Вся жизнь… вся жизнь… моя, а вы – вот так. Да посмотрите же на меня? Да разве же я похож на руководителя мафиозной группировки, даже… третьей степени?

– Возможно, я ошибаюсь, вы уж извините,– Зуранов тоже стал играть.– Ну, так помогите мне открыть истину. Вы гораздо опытней, чем я…

– Алексей,– мягко, но нравоучительно сказал Шнорре,– я ведь не прошу вас вернуть в моё законное директорское кресло. С божьей помощью и некоторых господ я это сделаю. Так же мне не нужна помощь лично от вас в освоении производства новых видов кабеля, к примеру, с использованием и применением самых совершенных сердечников… по составу, металлоемкости, диаметру сечения, электропроводимости… Даже перечисляя всё это, я стараюсь делать это очень и очень простыми словами, чтобы вы понимали, что к чему.

– Понимаю, о чём вы хотите сказать.

– Совершенно верно. Каждый должен заниматься своим делом. Кто лично вам может помочь в ваших следовательских делах? Видимо, такой же юрист по образованию, но более опытный. Лично мне, как человеку, кажется, что вы ищите совсем не то и не там.

– Вот вы одним махом, Михаил Арнольдовича, поставили растерявшегося детектива на своё место. Что ж, возможно, в чём-то вы правы. Правда, ваши нравоучения, как сейчас выражается некоторая часть российских граждан, совсем не в тему. Ну, хорошо. Тогда ещё один вопрос. Какие у вас отношения с Ивасёвой?

– Опять – двадцать пять! Вас из стороны в сторону бросает. Какие отношения? Но заходил к ней иногда в гости. Отношения добрые, самые дружеские. Зоя – деловая женщина, можно сказать, умница. Таких бы побольше. Временами с людьми резковата, грубовата. Культуры ей не хватает, но она… старается. И у неё такое, прямо скажем, положительное фрагментами получается.

– Дорогой Михаил Арнольдович, но зачем же так витиевато рассуждать и уводить меня от дел насущных в сторону? Мы ведь с вами не на рынке славного города Бердичев, и я, представьте себе, совсем не приезжий бакинец, которых хочет продать бедному еврею килограмм китайской моркови в три дорога. В данном случае, я глубоко понимаю, зачем не так уж и давно вы обратились ко мне за помощью. Вашу «Ромашку» и лично вас очень крепко прижала «Красная гвоздика», и вы решили не только защититься, но и моими руками уничтожить всех своих недругов и конкурентов, заодно, и честных людей, к примеру, вашего заместителя директора… Мартемьяна Захаровича Рыжих.

– Да что вы? Это совсем не так, а Мартемьян был дерьмом и таковым останется.