Читать книгу Поворот на кладбище - Александр Олегович Муружев - Страница 1

Война – это не стихийное бедствие и не злая шутка переменчивой фортуны. Война – это, как правило, закономерный процесс, результат стремления богатых возвыситься над бедными, желания обойти в гонке других не обделенных материальными благами баловней судьбы. Как сказал Аристотель, величайшие преступления совершаются из стремления к избытку, а не из недостатка предметов первой необходимости. Каждое живое существо в природе имеет цель добиться для себя более выгодных условий существования, и любые средства идут в дело, даже самые с точки зрения морали ужасающие и уму непостижимые. Поэтому крестьянин снова собирает свой мешок в поход, поэтому вновь наполняется кошель вельможи, поэтому опять колесо истории делает свой оборот.

Шел 1377 год. Не ожидая атаки Орды, русская армия потерпела сокрушительное поражение на реке Пьяне от хана Араб-шаха. В результате Нижегородское княжество было разграблено, а войско понесло серьезные потери.

По извилистой лесной тропинке, пробираясь через колючие дебри и избегая любой возможной встречи с врагом, вел свой полуразбитый отряд сотник Иван и, прихрамывая на правую ногу, не переставал раздавать команды уцелевшим солдатам, чтобы поддержать раненых и чтобы поскорее добраться до ближайшего укрепленного поселения, где имелась возможность укрыться от преследования и наконец-то набраться сил. Основное войско под знаменем самого великого князя было побеждено в кровопролитном сражении, и лишь немногим удалось избежать страшной участи в лице легкой конницы южан, которая славилась своим умением расправляться с покидающими поле боя бойцами. «Эх! Какое счастье, что оторвались!» – думал седой воитель. Знать бы только Ивану, что в этот несчастный день, уже и так переполненный трудностями, его отряду не суждено было повезти дважды.

Ловкий молодой разведчик, родственник сотника, осмотрел окрестности на несколько километров впереди и доложил, что дальше лес заканчивается и дорога разделяется надвое: одна тропа ведет к замку, до которого три дня пути, а другая – к небольшой деревушке, и идти до нее всего несколько часов. Человек десять из отряда без должного отдыха и ухода могли не дожить до завтра, остальные же едва волочили ноги, включая самого Ивана, чья пробитая стрелой конечность не переставала о себе напоминать, поэтому решение казалось очевидным. Сотник остановился, выпрямился и, отдав словесный приказ, указал рукой в направлении ближайшего поселения.

Вскоре лес сменился бескрайним полем, от полчищ собирающихся в огромные стаи ворон суеверные бойцы начинали креститься и перешептываться, но Иван твердо знал, что птицы-падальщики – верные спутники случившегося сражения, и в этом нет ничего удивительного. «Кто забивает себе голову всякими глупостями без дела, тому и на судьбу нечего пенять», – думал он.

На истоптанной лошадьми разбитой дороге перед деревней лежали два тела южных воинов в тяжелых доспехах. Видимо, уже давно, потому что слетевшемуся воронью нечем было там поживиться, и зеленая трава проросла сквозь звенья их кольчуг, будто создав под дуновения порывистого полевого ветра последний покров для павших навечно. В самой деревне тоже никого из живых не было, но, на удивление Ивана, за исключением одного-единственного жителя.

Парень сидел на большом камне прямо посередине поселения весь укутанный в какие-то лохмотья и с бледным, как будто выбеленным, лицом. «Милый человек, здесь есть кто-нибудь живой?!» – выкрикнул издалека сотник, и худощавый юноша в ответ лишь поник и отрицательно покачал головой. В этом он не соврал. Его сердце не билось уже давно.

Таких, как этот несчастный, странствующие торговцы и пилигримы называли вурдалаками, упырями или вампирами, но, на самом деле, он совсем не был кровожадным созданием тьмы, как описывали в мистических книгах: ему не нужно было пить кровь, он не преклонялся перед темными силами и сам сверхъестественными силами помимо самого своего существования, как это ни странно, не обладал. Однако все же одно сходство с книжными представителями нечисти у юноши было – довольно быстро он понял, что может существовать только рядом со смертью.

Когда удар сабли намертво повалил свою жертву, половцы вовсю разграбляли деревню и торопились продолжить свой поход, а когда юноша очнулся, лишь двое налетчиков из всего войска остались искать ценности среди руин еще вчера полного живых обитателей поселения. Одного парень убил мгновенно, подобрав с земли кем-то оброненный клинок, второй же успел организоваться и проткнул насквозь своим оружием противника. Заметив, что ожидаемого эффекта это действие не произвело, боец в ужасе бросился прочь, назад, к верному коню, но тот, почуяв опасность, сбежал, не дождавшись своего обреченного хозяина.

Разобравшись с грабителями, мальчишка сел на большой камень в середине разрушенной деревни и в полном смятении попытался прийти в себя после смерти всех своих родственников и знакомых. Так тянулись минуты и часы, но в итоге нужное время прошло, и юноша, сам не поняв, почему, почувствовал, что жизнь снова покидает его. В поисках спасительного лекарства упырь решил отправиться в ближайшую деревню, к лекарю. Конечно, он понимал, что с ним что-то не так, но всем своим существом, всей душой он старался отвергнуть очевидный, непроизвольно приходящий на ум вывод.

«Лекарь поможет, – думал юноша, – обязательно поможет». Первый же встретившийся ему крестьянин оказался не робкого десятка и с острым ножом в руке, едва заметив странного гостя, выбежал на дорогу изгонять «нечистого». Когда он упал наземь в результате ожесточенной борьбы с колотой раной от собственного оружия, юноша понял, что за целительное средство ему необходимо – после падения нападавшего практически сразу стало лучше. «Какое облегчение!» – с ужасом для самого себя подумал упырь и от опьянения даже потерял равновесие.

С остальными местными жителями парень сражаться не стал. Он быстро убежал обратно туда, откуда пришел, и вскоре во всем уезде, на много километров вокруг, распространился слух, что в деревне у Золотого леса обитает нечисть.

Теперь, чтобы выжить, парень тайком прокрадывался на кладбища, и, конечно, вскоре все кладбищенские ограды были увешаны разнообразными оберегами всех представленных в округе культур и верований.

– Ты ранен, друг? – спросил сотник Иван, когда подошел достаточно близко к обитателю деревни.

– Нет, – ответил юноша, замявшись, и спустя пару секунд добавил: «Детская хворь».

Пожилой солдат отвел в сторону уставший взгляд и с полным безразличием, лишь чтобы поддержать вежливый разговор, кивнул собеседнику.

– Мне жаль, – сухо сказал он и тут же перешел к сути. – А есть ли еще деревни рядом? У нас десяток человек не доживет до завтра, если оставить без лекаря.

– Одни мы тут жили, – соврал парень, и после этих слов холод почему-то пробежал по израненной солдатской коже.

Все это время отряд ожидал указаний, что делать дальше, и Иван, медленно развернувшись на здоровой ноге, с трудом выпрямился и отдал команду разбивать временный лагерь.

Такое большое скопление людей представляло настоящую опасность для юноши, так как любой мог почувствовать подвох и предупредить остальных, но от недостатка человеческого общения упырь решился на столь необдуманный и безрассудный шаг – перестать скрываться и встретиться лицом к лицу с незнакомцами, до которых еще не дошли местные тревожные слухи.

– Очень жаль, что здесь нет помощи, – когда все было готово, продолжил Иван и посмотрел в сторону охваченного лихорадкой бойца. – Все эти несчастные обречены.

– Я вижу, – с уверенностью сказал юноша и, увидев интерес в глазах собеседника, тут же понял свою ошибку. – Лекарь… Много бывал у лекаря из-за болезни и видел всякое, – в очередной раз выкрутился упырь.

– Ясно, – ответил сотник. – А звать-то тебя как?

– Савелий, – представился юноша и проглотил комок в горле от обильного наплыва нужного ему лекарства. – Я могу чем-нибудь помочь вам, господин? – продолжил он, когда контроль над чувствами снова вернулся к нему.

– Да, уж, брат, работы тут, хочешь или нет, на всех хватит, – кивнув, сказал Иван и похлопал парня по плечу, не для того даже, чтобы приободрить парнишку, а потому что сам сотник уже еле передвигался к концу дня и нуждался в опоре на слабую ногу.

К следующему полудню отряд частично восстановил утраченные силы и снова был готов двинуться в путь. Никто кроме командира не спросил Савелия о его неестественно бледной коже и даже толком не поздоровался – настолько все были измотаны прошедшей битвой. Провизии в запасе с лихвой хватало, чтобы добраться до ближайшего укрепленного поселения, но вот только потребителей этой самой еды и воды становилось все меньше.

Дорога, растянувшаяся впереди, целиком состояла из бескрайних полей и иногда невысоких холмов без труднопроходимой растительности, что являлось настоящим простором для вражеских всадников, которые, высмотри они свою добычу, несомненно, устроили бы бойню. Но все же укрыться в замке, а потом снова соединиться с основной армией было лучшим решением, чем разбежаться по деревням, записать себя в дезертиры и остаток дней промышлять разбоем и грабежом. Во всяком случае, так думал сотник Иван.