Читать книгу Тубонар - Александр Поливаев - Страница 1

– Смотри, смотри, Дашка в прямом эфире! – Витька протянул телефон товарищу, не скрывая восхищения – Хороооошая! И ведь тоже прогуливает, а не боится вести стрим, знает, зараза, что ничегошеньки ей не будет. Потому что богиня, ей все можно!

Его товарищ – пухленький брюнет в круглых неказистых очках – даже не взглянул:

– Да ну тебя, я вообще не понимаю чего я тебя послушал. У меня с физикой полный порядок, какой смысл был уходить из школы раньше времени? Чтобы что?

– Чтобы не быть занудой, – коротко отрезал Витька, не отрывая взгляд от экрана телефона, – а проявить солидарность с другом, поддержать его в трудную минуту.

– Рубиться в Доту до трех часов ночи – это не так трудно.

Тут уже Витька обернулся с праведным возмущением:

– Знаешь что, Максимка, ты хоть одну недельку каждый божий день порубись до трех ночи с подъемом в семь, а потом уж говори – что трудно, а что нет. Это тебе не классухе на уроках улыбаться, здесь здоровье нужно.

– Мне проще было дать тебе списать.

– Духота!

Двое ребят пятнадцати лет сидели на лавочке, забравшись на нее с ногами, и незатейливо прожигали время, которое в прочие дни отводилось им исключительно на школьное образование. Был май. Было тепло. Была молодость и безалаберное отношение к жизни. По крайней мере, у одного из них – у Витьки, крепкого паренька, с веснушчатым лицом и бейсболкой, натянутой на самый лоб. Друг же его имел слабый и боязливый характер, а потому находился тут же, за компанию, хотя за школьной партой ему сейчас было бы гораздо комфортнее.

Между тем, веселая легкая девочка с кукольной внешностью бодро вещала с экрана, беззаботно чередуя слова с непринужденным, местами совершенно неуместным смехом:

– Вы только посмотрите сколько людей сегодня на фудкорте… ахахаха… время два часа дня, рабочий день в самом разгаре, а тут какая-то повальная сиеста… ахахаха… заводы стоят – все на фудкорте! А потом мы удивляемся: как же так – откуда столько дурачков вокруг нас, откуда столько дилетантов в жизненно важных профессиях, откуда все эти озлобленные нищеброды, копящие мизерные баллы на картах лояльности… а вот отсюда! Ахахахах! Учиться надо! А не шляться по фудкортам. Работать надо, а не жрать бигмаки, имея ипотеку… ахахахаха! Что я здесь делаю, наверное, спросите вы, мои дорогие подписчики, и я конечно же отвечу – моя миссия, как будущего журналиста, освещать это постыдное человеческое дно, быть в гуще события… ахахахах! И судя по тому, что вас у меня уже больше семисот в прямом эфире, мое дело правое! Ахахахах.

– Чего она так ржет? – не выдержал Максим.

– Так интереснее смотреть. Нам же по хер на этот фудкорт, нам не по хер на Дашеньку, курочку мою…

Витька сидел задумавшись, все еще глядя в экран, но уже будучи где-то далеко и от стрима, и от друга. В его голове родилась и без особых видимых усилий росла какая-то мысль. Молчание длилось недолго.

– Слушай, Макс, – наконец, вернулся он. – Нам тоже нужно снять контент, запилить эфир не хуже Дашки.

– Зачем еще? – искренне удивился Максим, – ты же никогда не хотел быть журналистом.

– Да вертел я эту журналистику… да и Дашку повертел бы, – осклабился тот, – а для этого нужно стать таким же популярным как она.

Максим смотрел на него совершенно озадаченно, силясь понять друга.

– Ты тоже хочешь пойти на фудкорт? – недоуменно спросил он.

Теперь уже Витька посмотрел на него удивленно.

– Ты дурак? Нет, конечно. Что мы там делать будем? Я не смогу так же легко болтать обо всем подряд, нам нужна конкретика. Чтоб как можно меньше слов и как можно больше экшена.

– И что ты предлагаешь?

Витька встал:

– Я предлагаю тебе, мой дорогой друг, пойти за мной и не задавать глупых вопросов.

– Куда?

– А вот и первый такой вопрос. Да тебе уже не все ли равно? Дядя Витя предлагает приключение.

– Вот как раз когда дядя Витя предлагает приключение, мне совсем не все равно, мне это очень даже важно. Потому что у дяди Вити ужасная кредитная история.

– Какая еще кредитная?

– Кредита моего доверия.

– Да не ссы ты, в этот раз все будет ровно, – усмехнулся Витька, смачно сплюнул, взял свой пакет с тетрадками, ловко спрыгнул с лавки и пошел, не оглядываясь. Щебетание Даши и ее несуразный смех становились приятно уходящими.

Максим не был столь поспешен. Он хмуро смотрел вслед уходящему другу, покусывая губы. В школу возвращаться смысла уже не было, домой не хотелось, а гулять больше не с кем – у тихони Максима друзей было по пальцам перечесть. Одной руки.

– Давай-давай, – поторопил его друг, по-прежнему не оглядываясь, лишь поманив рукой.

– Да блин, – сказал себе Макс и тоже спрыгнул с лавки, захватив рюкзак, – да подожди ты!

Они прошли несколько кварталов, почти не разговаривая. На все попытки Максима прояснить цель пути, Витька лишь отмахивался:

– Увидишь! Тебе понравится. В крайнем случае, нет, – усмехнулся он.

Было два часа дня и майское солнце, соскучившись за долгое прозябание в тени предыдущих сезонов, вовсю прогревало южный городок, побуждая к скорейшему оживлению истосковавшуюся по теплу робкую природу. И несмотря на то, что была будничная рабочая среда, людей на улицах было довольно много. Словно именно сегодня были совершенно простительны опоздания с обедов, прогулы уроков и даже, что совсем уже немыслимо, неявки на работу. Природа пробуждалась и люди вслед за ней жадно тянулись ко свету и теплу.

Пройдя добрых полчаса, ребята вышли на окраину города. Дорога, шедшая налево, уверенно переходила в бурную оживленную трассу, справа же, в километре от самого последнего дома виднелись невнятные серые строения, огороженные старым грязным бетонным забором с остатками ржавой колючей проволоки наверху. Внутри территории между зданиями росли взлохмаченные деревья, местами сухие, с обломанными ветками, многочисленные разросшиеся кустарники. Некоторые деревья и вовсе были сожжены, а на оставшихся давно облюбовало себе край обетованный многочисленное воронье.

Когда-то, в 70-80-х, это была областная тюремная больница. Со всей округи сюда свозили больных заключенных по совершенно различным направлениям – терапия, хирургия, психиатрия. На территории больницы стояли двухэтажные корпуса, оборудованные для различных больничных нужд, куда и распределяли этапированных, согласно их истории болезни.

Однако же, особой мрачной популярностью пользовался совсем уж отдельно стоящий – единственный трехэтажный – противотуберкулезный корпус. В зековском простонародье – Тубонар.

В нем специализировались исключительно на тубиках – больных туберкулезом. Многих из них подлечивали и возвращали обратно, но и немало было тех, кто обрел здесь свой последний покой, так и не совладав со смертельным недугом. На лечебные тюремные нужды финансирование поступало крайне скудно, а на долгосрочное дорогостоящее противотуберкулезное лечение и вовсе поступали копейки. Да и должного для подобных больных питания не поступало. Поэтому единственной надеждой попавшего сюда был крепкий иммунитет и госпожа удача – и как раз именно по этой причине туберкулез здесь не щадил ни старых, ни молодых. Усложнялась ситуация еще тем, что у себя в зонах многие частенько симулировали болезнь, чтобы отдохнуть в больничке, а на местах не всегда хватало оборудования, чтобы отделить реально заболевших от симулянтов. И потому, чтобы не катать туда-сюда понапрасну, многих привозили только тогда, когда было уже совсем очевидно, что человек действительно болен. Драгоценное время было безвозвратно упущено, люди умирали. И как раз из-за высокой смертности Тубонар казался по-настоящему зловещим. Вернувшийся оттуда зэк пользовался большим уважением и интересом со стороны других заключенных, он словно прошел некую инициацию и доказал свое право на жизнь, проявил подлинную силу духа.

Однажды в больнице произошел жестокий и довольно кровавый бунт. Толпа осужденных из Тубонара, вооружившись подручными средствами и заручившись поддержкой заключенных из других корпусов, напала на представителей администрации и попыталась покинуть территорию учреждения. К больнице был стянут местный и областной ОМОН, бунт подавлялся долго и жестко. Было уничтожено много оборудования, побиты окна, сломаны двери, решетки, погибло много осужденных и сотрудников ОМОНа, местами были пожары. Сильнее остальных пострадал тубонар, некоторые палаты полностью выгорели вместе с находившимися в них людьми.

И вместо того, чтобы восстановить больницу, руководство пришло к решению закрыть ее за ветхостью и в связи с масштабом разрушений. К тому же, в соседнем городе только недавно было построено новое, более современное лечебное учреждение, а значит тем более было нецелесообразно выделять деньги из бюджета на никому не нужное восстановление. С тех пор территория больницы стала приходить в запустение… Всюду рос бурьян, деревья лезли в окна некогда стерильных палат, некоторые корпуса неизбежно обрушались. В помещениях росла трава.