Читать книгу Наполеон в России и дома. «Я – Бонапарт и буду драться до конца!» - Александр Радьевич Андреев - Страница 1

Три гасконских маршала шли к мосту. На солнце блистали шитые золотом мундиры, ветер развевал на киверах трехцветные плюмажи. Без охраны, без свиты они подошли к предмостному укреплению. Австрийцы не стреляли. У них был приказ при атаке взорвать этот единственный мост через Дунай. Атаки не было, и мост не взлетел в воздух. Французы представились парламентерами и их пропустили к командиру охранявшего этот важнейший стратегический пункт отряда. Гасконцы подошли к австрийскому генералу и представились: «Мюрат, Ланн, Бертран». Вся Европа уже знала наполеоновских маршалов в лицо, и князь Ауэрсперг радушно и удивленно поздоровался с французами. Они заявили, что в войне между Францией и Австрией заключено перемирие. Австриец никогда не разговаривал сразу с тремя знаменитыми на всю Европу героями Наполеона. Его солдаты у моста во все глаза смотрели на эту удивительную сцену, радуясь окончанию войны. Завязалась оживленная беседа. Внезапно и бесшумно батальон Старой гвардии Наполеона выскочил из кустов около предмостья и в несколько секунд беспрепятственно занял мост. Австрийцы даже не успели взяться за оружие.

Когда ликующие маршалы доложили Наполеону об этом изумительном штурме, он поверил не сразу. Император Франции находился в очень сложном положении. Несмотря на разгром австрийской армии Мака в Ульме, когда только пленными французы взяли более шестидесяти тысяч солдат, эта, в очередной раз потрясшая Европу победа Наполеона, не определила исхода войны. На левом берегу Дуная стояла союзная Австрии пятидесятитысячная русская армия М. Кутузова. Со всей Австрийской империи к только что взятой французами Вене шли свежие войска. Вот-вот в войну с Францией должна была вступить Пруссия и ее уже отмобилизованная армия в течение нескольких дней должна была присоединиться к союзу Англии, Австрии и России. Взятие Вены французами совпало с потрясшим Наполеона и всю Европу событием. 21 октября 1805 года у Кадикса при мысе Трафальгар английский флот в сумасшедшем морском сражении разнес французские эскадры. Командующий англичанами адмирал Г. Нельсон погиб в этой страшной морской битве, но его победа имела огромное значение для всех наполеоновских войн. Англия, почти с ужасом ждавшая прыжка через пролив французской армии из булонского лагеря, становилась недосягаемой для Франции и могла бросить все силы на Бонапарта. Европейские газеты тут же объявили о том, что военное счастье от французов перешло к союзникам. Европа заговорила о том, что впервые императорские знамена с римскими орлами начали клониться к земле. Наполеону снова нужна была оглушительная победа, иначе он опять мог потерять все достигнутое в десятилетних войнах.

Императору Франции часто противостояли превосходные силы. Император не любил повторяться, но почти всегда стремился молниеносно разбить противника по частям. Против стотысячной французской армии вот-вот могли встать почти полмиллиона солдат союзной коалиции. М. Кутузов, блистательный генерал суворовской школы, прекрасно понимал замысел Наполеона. Он искусно маневрировал и уклонялся от навязываемой императором битвы на неудобных для русских позициях, где одного русского солдата могли атаковать чуть ли не трое французов.

Кутузов сумел отойти с армией на левый берег Дуная. Армия Наполеона стояла на его правом берегу, у Вены, и шансы ее вырваться из окружения таяли с каждым днем. Захват единственного моста через Дунай давал Наполеону обладание левым берегом, и это почти неизбежно губило русскую армию.

В тот же день после захвата стотысячная наполеоновская армия перешла через не взорванный мост и атаковала русских. Сорокатысячная армия Кутузова, ожесточенно отбиваясь, отказывалась на север. В заслонах, выставляемых Кутузовым, погиб каждый третий воин кутузовской армии. Русские арьергарды знали, что обречены на истребление. Их можно было уничтожить, но нельзя сломить. Французские офицеры говорили, что сражаются с яростными призраками.

Кутузов избежал капитуляции, совершил четырехсоткилометровый марш и привел поредевшую армию в Ольмюц, где его ждали австрийский император Франц и российский император Александр. Из России подошли подкрепления во главе с гвардией, и количество русских войск почти удвоилось. У австрийского императора было около пятнадцати тысяч солдат. Количество войск коалиции почти сравнялось с французами и Александр с Францем решили дать генеральное сражение, не дожидаясь остальных австрийских подкреплений и прусских войск. У Наполеона появился шанс и он его не упустил. Император Франции показал, что он страшится генерального сражения. Он послал к Александру своего генерал-адъютанта Савари с предложением о мире и просьбой о личном свидании. В русском лагере приближенные царя, полные военные невежества, начали ликовать, заявляя, что Бонапарт струсил. Кутузов, единственный настоящий военачальник у союзников, понимал, что русскую армию с таким руководством и в такой ситуации ждет полный разгром. Он предложил императорам уклониться от генерального сражения и подождать подкрепления. Вся полнота власти принадлежала Александру, который заявил, что теперь не выпустит Наполеона из рук. Его любимец молодой генерал-адъютант князь Долгоруков был послан к Наполеону договариваться о мире. Император Франции сделал вид, что смущен и миролюбив. Долгоруков нагло заявил, что Франция должна отдать все завоевания и вернуться к ее естественным границам. Наполеон смиренно выслушал заносчивого генерала и с трудом произнес, что не может согласиться на эти условия. Долгоруков доложил императорам Александру и Францу о неуверенности и робости Наполеона, о его боязни сражения. Бонапарт был в восторге и сказал своим маршалам: «Этот молодой вертопрах разговаривал со мной как с русским боярином, ссылаемым в Сибирь».

На союзном военном совете было решено напасть на слабого и растерявшегося Наполеона и покончить с ужасом королевских династий Европы. Генерал-квартирмейстер австрийской армии Вейротер, почему-то считавшийся военным теоретиком, зачитал свою диспозицию генерального сражения. В педантичной диспозиции было перечислено все до мелочей. Не было одного, главного. Документ не содержал ни одного слова о возможных действиях французов. Наполеон десять лет одерживал удивительные победы. Он всегда был непредсказуем. Его войска никогда не стояли на месте, но атаковали, перемещались, маневрировали. Об этом знали все военные, но союзные императоры, не имевшие понятия о стратегии и тактике, почему-то считали, что французы будут стоять на месте и ждать, пока их будут убивать. Возражения Кутузова с трудом были выслушаны. «Баловни судьбы» из окружения Александра I назвали великого полководца отсталым и старомодным. Его пожалели – старик Кутузов из-за преклонного возраста уже не понимает очевидных вещей. Армия Бонапарта была в мышеловке, и ее оставалось просто раздавить. Для этого не нужно ждать подкреплений, нужно добивать испуганного Наполеона.

Два дня перед сражением Бонапарт изучал поле будущей битвы у Праценских высот, в ста двадцати километрах к северу от Вены. Вечер 1 декабря 1805 года император, как обычно, провел среди своих солдат, рассказывая им о предстоящем сражении. Его воины любили своего «маленького капрала».

2 декабря 1805 года к западу от деревни Аустерлиц для Наполеона в зимнем тумане вставало его солнце. Император и все его лучшие маршалы встали во главе войск. Правым флангом командовал Даву, центром – Сульт, левым флангом – Ланн. За ним стояла конница Мюрата. Наполеон просчитал, что русско-австрийская армия будет стараться отрезать его войска от Дуная и Вены, окружить, загнать в горы и уничтожить. Семьдесят тысяч французских солдат стояли неподвижной и нескончаемой линией. Союзная армия спустилась с Праценских высот и двинулась в бой. Почти девяносто тысяч русских и австрийцев атаковали французов. Наполеон отодвинул и сдвинул к центру свой левый фланг и конницу. Союзники сгрудились на правом фланге французов и Даву с боями, медленно, начал отступать в Гольдбахскую долину. Русские войска оставили Праценские высоты и устремились за Даву. Наполеон отдал приказ и Сульт с главными силами атаковал ослабленный центр союзников. Французы ворвались на Праценские высоты, прорвали русский фронт и рассекли союзную армию пополам. Левый фланг французов во главе с Ланном атаковал русских в Гольбахской долине. Мюрат обошел их с юга. Даву прекратил притворное отступление и начал контратаку. Русские войска были раздавлены и отброшены к замерзшим прудам. Наполеон тут же это заметил. Французские ядра разнесли лед и прямо в полыньи начали отступать яростно отбивающиеся русские полки. Отчаянно-бешеная атака русских кавалергардов, попытавшихся спасти своих гибнущих братьев по оружию, была быстро блокирована и конные кирасиры наполеоновской гвардии почти целиком вырубили цвет гвардии российской. Русские батальоны истреблялись картечью, уходили под лед, попадали в плен. Оказалось, что Наполеон ведет битву не в соответствии с диспозицией Вейротера. Кто бы мог подумать? Управление боем было потеряно, русские войска перемешались, связь между ними была нарушена, вернее ее просто не было. В хаосе яростной битвы погибала русская армия. Французы были поражены стойкостью и мужеством русских солдат и офицеров. Не менее они были удивлены полному военному невежеству руководства союзников. Они еще не знали, что русские генералы вынуждены были выполнять диспозицию Вейротера, а Кутузова лишили всякой инициативы.

Императоры Александр и Франц первыми побежали с поля битвы. Их тут же бросили почти все приближенные, впоследствии, конечно, прощенные. Несколько дней императоры отчаянно убегали от теоретического плена. Александр, как обычно, плакал. Франц побежал договариваться к Наполеону.

Аустерлицкое сражение длилось весь световой день, от восхода до захода солнца. 15 000 русских и австрийцев были убиты или ушли под лед. В плен были взяты 20 000 союзников, вся артиллерия и колоссальные обозы с боеприпасами и продовольствием. Французы потеряли около 8 000 человек.

«Битва трех императоров» потрясла Европу. 3 декабря французской армии был прочитан приказ императора: «Солдаты! В день Аустерлица вы сделали все, чего я ждал от вашей храбрости. Вы украсили ваших орлов бессмертной славой. Армия в сто тысяч человек под начальством русского и австрийского императоров меньше чем в четыре часа была разрезана и рассеяна. Те, которые ускользнули от вашего меча, утонули в озерах. Солдаты! Вам достаточно будет сказать: я участвовал в битве под Аустерлицем, и сразу же скажут – вот храбрец!»

Император Франц заявил императору Александру, что продолжать войну невозможно. Через два дня после битвы Франц приехал к императору Наполеону просить о мире. Для начала Бонапарт потребовал, чтобы Франц отказался от титула императора Священной Римской империи германской нации. Тысячелетняя империя рухнула в одночасье. Францу, правда, милостиво разрешили остаться императором Австро-Венгрии.

Император Александр сразу же в поражении обвинил блистательного Кутузова. Он запретил сообщать об Аустерлице в России. Все газеты глухо молчали. Не молчали родственники тысяч погибших русских воинов.

В Англии, союзной Австрии и России, были потрясены Аустерлицем. Главный враг Наполеона премьер-министр Вильям Питт не выдержал нервного потрясения и умер через полтора месяца после битвы.

Наполеон был на вершине славы. Его армия приняла окончательный вид. Теперь ее официально называли «Великой армией». Она была разделена на несколько больших корпусов во главе с маршалами. В семи корпусах было около двухсот тысяч солдат. Пехотные корпуса были усилены полковыми пушками и кавалерийскими эскадронами. Полевая артиллерия и кавалерия стали отдельными родами войск. Во главе пятидесяти тысяч всадников был поставлен маршал Мюрат. Наполеон в любой момент мог бросить всю кавалерию и артиллерию на помощь любому из корпусов, каждый из которых сам был отдельной армией. Отдельным родом войск стала гвардия императора, в которую брали только храбрецов, особо отличившихся в бою. Начинавшаяся с семи тысяч солдат, гвардия состояла из пеших и конных полков гренадер и егерей, нескольких эскадронов жандармов и мамелюков. Многих своих гвардейцев Наполеон знал в лицо. При повышении положительным критерием являлась молодость. Каждый солдат знал, что в его ранце лежит маршальский жезл. В армии были запрещены телесные наказания. Солдаты сами товарищеским судом судили струсивших товарищей.

Наполеон собрал вокруг себя талантливейшую плеяду военных героев. Все они быстро мыслили, разбирались в обстановке, принимали решения, обладали интуицией, могли выйти из безвыходного положения. Маршалы понимали Наполеона мгновенно и могли сами решать многие тактические проблемы. Они были самостоятельны и инициативны в бою. Бертье, Бессьер, Богарне, Брюн, Виктор, Груши, Даву, Дезе, Дюрок, Жерар, Жюно, Клебер, Ланн, Макдональд, Массена, Мармон, Мортье, Мюрат, Ней, Ожеро, Орнано, Рапп, Сен-Сир, Сульт, Удино – их называли «железной когортой Бонапарта». Клебер лег в Египте, Дезе спас Наполеона при Маренго, Ланн получил ядро в грудь под Веной. Ядра разнесли Дюрока и Бессьора. Они были сыновьями крестьян и аристократов, многие начинали службу простыми солдатами. Наполеон гордился ими и всегда в ответственной операции отдавал предпочтение талантам. Во главе созданной им армии и с такими помощниками Наполеон всегда добивался своих целей.

Наполеон, сам член Французского Института, всегда стремился привлечь в правительство ученых. Выдающийся химик Шапталь много лет был министром внутренних дел. Ни одного решения в быстроразвивающейся французской экономике император не принимал без консультаций с учеными. Сам гениальный полководец и государственный деятель, Наполеон ценил и уважал талантливых людей. Его знаменитый приказ: «Ослов и ученых в середину», отданный в битве у египетских пирамид, спас им жизнь. В центр сражавшихся французских каре поставили самое ценное – вьючных животных, каждое из которых несло на себе центнер воды, и ученых, без которых невозможно развитие общества. Наполеон не боялся конкуренции и жадно окружал себя талантливыми людьми. Император не просто собирал таланты, он их искал. Его правительство называли самым способным в Европе. Такое созвездие дарований, которое вокруг себя собрал Наполеон, Франция не знала ни до, ни после его эпохи. Все наиболее важные должности занимали «люди сильного ума». Гениальность Наполеона только подтверждалась его почти гениальным окружением, множеством талантливых людей в его военной и гражданской администрации.

Со всей Европы в Париж шла огромная контрибуция. Монетный двор столицы Франции во множестве чеканил золотые монеты, на которых было написано: «Французская республика. Император Наполеон I». Наполеон по-царски награждал своих соратников, многие из которых, как и он сам, долгие годы работали по двадцать часов в сутки.

В июне 1812 года вся военная и государственная мощь Французской империи, в которой уже проживала половина европейского населения, обрушилась на Россию. Вся Европа понимала, что от такой атаки нет спасения, нет защиты. Наполеону сто раз сказали, что он может превзойти подвиги Александра Македонского и Юлия Цезаря только тогда, когда заставит Россию подписать нужный ему мир, и лучше всего это сделать в покоренной Москве.

Наполеон верил, что солнце Аустерлица будет светить ему всегда. Оно и светило.

До самого московского зарева.

Наполеон Бонапарт! Почему ты был так уверен, что возьмешь Москву и заключишь мир до вмешательства генералов Мороза и Зимы? Неужели ты не понимал, что никчемный Александр I вынужденно будет должен выставить вместо себя гениального Кутузова? Ты был доволен невыносимо жарким утром 24 июня 1812 года на Немане. В небывалое наступление шли твои любимые большие батальоны и ты был уверен, что их невозможно остановить в открытом сражении. Вот и земля Российской империи.

Все. Началось.