Читать книгу Скрип - Александр Райн - Страница 1

Витя плавно покачивался из стороны в сторону из-за гуляющего по комнатам ноябрьского сквозняка. Приходилось проветривать помещение раза по три на дню, настежь распахнув все окна и двери, чтобы хоть немного убрать запах уксуса, которым жена опрыскивала своего мужа из пульверизатора точно любимый фикус.

Балка, на которой висел Виктор, периодически поскрипывала. Этот скрип слышался во всём доме: на обоих этажах, в подвале, в ванной комнате, в детской. Он слышался на заднем дворе. В магазине, на работе, раздавался из автомобильной магнитолы. Скрип преследовал Марину повсюду.

– Мам, а когда мы уже снимем папу? – спросила этим утром за завтраком Аня, смотря на неестественно синюю и отекшую кожу своего бывшего родителя.

– Когда бабушка придет. Я тебе уже говорила.

Бабушку Аня видела лишь однажды, но в то время она ещё только ходила в детский сад, и все воспоминания об этом человеке были в образе размытого пятна, которое пахло землей и спичками.

Это пятно явилось в их дом в тот момент, когда Аня температурой своего тела могла растопить целый айсберг.

– Вот здорово! Целый айсберг? – хрипела девочка, глядя на маму.

– Да! А может, даже целую Антарктиду.

Почему-то эти слова мамы про айсберг Аня запомнила на всю жизнь.

Бабушка пришла в их дом рано утром, когда солнце ещё только показывало свои брови из-за верхушек деревьев. Женщина стояла, возвышаясь над девочкой, она что-то говорила ее маме, а та постоянно терла щеки и нос, отчего те были красными.

Что было дальше, девочка помнила смутно. Она шла куда-то босиком по холодной земле. Мамы и папы рядом не было, только бабушка, которая плелась позади и подгоняла её. Аня не помнила, чтобы ей тогда было страшно, или чтобы она плакала. Все это напоминало больше сон, чем моменты из реального прошлого.

Кажется, они зашли в лес. Аня чувствовала, как под ногами ломались сухие ветки, больно впиваясь в кожу, а ещё там были огромные поляны грибов, трухлявые пни и громкий треск качающихся от ветра стволов деревьев.

– Тебе нужно поспать, – раздавался в памяти голос бабушки. – Спи, я укрою тебя одеялом.

– Но это – не одеяло, это земля! – еле слышно протестовала обессиленная Аня.

– Это – одеяло, а вот твоя постель, – указывала женщина на неглубокую ямку, вырытую наспех.

Дальше шла какая-то пелена. Аня сама не поняла, как оказалась лежащей на спине. Бабушка стояла на коленях и укрывала её теплым одеялом, от которого пахло грибами и травой, и шептала себе под нос странные слова: «примешь – не примешь. Возьмешь или дашь. Сон или явь. Радость – печаль». Эти слова тоже запомнились девочке на всю жизнь и иногда, сама того не замечая, она проговаривала их про себя, совершенно не понимая значения. Бабушка накрыла её практически с головой, оставив снаружи лишь нос и рот. Аня чувствовала себя невероятно уютно под этим одеялом и совершенно не хотела вылезать.

Проснулась девочка уже в своей постели. Больше она не могла растопить айсберг, потому что её тело снова было обычным, отчего Аня сильно расстроилась, а мама почему-то, наоборот, обрадовалась.

Это всё, что она помнила о бабушке. Та ушла, не попрощавшись, и больше не появлялась в их доме, в отличие от других родственников. Мама и папа никогда не заводили разговоров о ней, и на любые вопросы Ани касаемо того дня отмалчивались или меняли тему. Бабушку быстро размыло в калейдоскопе воспоминаний, и она стала неразборчивым пятном из прошлого, невнятным сном.

– Зачем? Зачем папа это сделал?!

– Он этого не делал, плохие люди сделали это, – прикрывая лицо полотенцем, всхлипывала Марина, глядя на ещё не остывшее тело любимого супруга.

– Он умер?! Мы что, теперь его похороним?! Мама, мы похороним папу?! Он больше никогда к нам не вернется?! – дергала девочка за куртку мать.

– Нет! – произнесла металлическим голосом женщина и вытерла лицо вафельным полотенцем. – Мы не похороним его. Папа просто уснул. Нет, заболел. Он болен и ему нужно вылечиться. Ты должна это понять! Ты понимаешь меня?! – взглянула она сурово в глаза своей маленькой копии.

Девочка испуганно кивнула.

– Бабушка его вылечит, а ты никому не должна говорить, что папа в таком состоянии, тебе всё ясно?!

– Угу…

– Я не слышу, всё ясно?!

– Да, всё ясно.

– Молодец, зайка. А теперь иди и собирай портфель, ты же не хочешь в первую учебную неделю в школе прослыть опозднуньей?

– Нет, не хочу, – с этими словами Аня ещё раз взглянула на подвешенного точно марионетку над полом отца и побрела собирать портфель.

Аня никогда не переступала через авторитет матери, и если она говорит, что папа заболел, значит, так оно и есть. Бабушка поможет ему, она всё сделает, чтобы он снова мог ходить и петь свои забавные ругательные песни, от которых мама всегда ворчит, а Аня, наоборот, смеется. Он снова сможет курить на веранде и пить горький кофе. Они снова поедут на мотоцикле на озеро, где весь день будут закидывать удочки и есть бутерброды с маслом, нужно только подождать. Бабушка обязательно придёт, так говорит мама, а мама всегда знает, как будет.

***

Как ни старалась Аня призвать сны этой ночью, они не шли к ней, ускользая точно срывающаяся с крючка рыба – подергает, подергает и перестанет.

Ночь была глухой и безмолвной, как и все ночи в сельской местности. Иногда, если вести себя очень тихо, можно было услышать, как дом живёт, как дышат его огромные легкие, как скрипят его деревянные кости.

Из зала доносились звуки уборки. Марина в очередной раз протирала все поверхности дезинфицирующим раствором, шлифовала полы до зеркально блеска, перемывала подарочный сервиз. Она так делала теперь каждую ночь. Потому что сон не приходил к ней даже на порог, что говорить о более тесном взаимодействии. Женщина делала всё для того, чтобы в доме не было запаха разложений, растирала тряпки до дыр, стараясь очистить стены от оседающей на них тени смерти.

Аня лежала в кровати и рассматривала ковёр, прибитый на противоположной стене. Проступающая через неплотно зашторенное окно луна заливала своим бледным светом разноцветный холст из плюша, на котором несколько пятнистых оленей пили воду из лесного ручья. Аня могла часами смотреть на этот ковер и представлять, как она живёт в подобном живописном лесу среди животных и древних деревьев.

Из зала послышалось постороннее шарканье, в доме явно был кто-то ещё. Аня напрягла уши, точнее, ей показалось, что она напрягла их. До нее начали доноситься обрывки слов. Девочка вскочила с кровати и босиком поскакала к двери, чтобы приложить к ней ухо и подслушать происходящее по ту сторону.

Из щелей деревянного косяка потянуло сильным запахом, таким, что дышать становилось тяжело. Запахом сырой земли и спичек.

– Ты его не трооогала? Всё праавильно, не нуужно трооогать.

Этот сухой свистящий голос – как наждачка, что сначала дерет глотку говорящему, а когда выходит наружу, то скребёт по ушам всех, кто его слышит. Человек говорил очень медленно, растягивая слова, словно задыхался.