Читать книгу Москва 2062 - Александр Сергеевич Шохов - Страница 1

Цветастый плащ

Я прилетел в Москву из Таллина в середине сентября 2062 года. Столица России встретила меня унылым осенним дождём. Пришлось от аэроэкспресса, чтобы не промокнуть, пробежать метров сто до точки, в которой меня уже ждал таксобус.

Искину (искусственному интеллекту) таксобуса было известно, в каком отеле у меня забронирован номер, он впустил меня в мой индивидуальный отсек и последовал оптимальному маршруту с учётом точек назначения других пассажиров.

Я краем глаза заметил, что за полупрозрачной стенкой слева от меня расположилась красивая девушка в плаще, на котором были изображены яркие крупные цветы. Непромокаемая шляпа с большими полями скрывала её лицо, но я дважды почти поймал её взгляд: каждый раз, когда я краем глаза видел, что она смотрит на меня, я поворачивал голову, но она прятала глаза за полями шляпы.

Общаться с пассажиром в соседней кабинке таксобуса считалось дурным тоном, хотя техническая возможность для этого была.

Этические нормы мужского поведения, которые нам разъясняли ещё в школе, предписывали ждать, когда девушка сама проявит инициативу к общению.

Меня зовут Анатолий Милявский, мне двадцать девять лет. Из Таллина в Москву я прилетел, чтобы пожить в этом прекрасном городе в течение нескольких лет. Среди прочих дел я надеялся получить в Москве учёную степень Ph.D. Два дня назад я был зачислен в качестве аспиранта на кафедру бионических интерфейсов Московского Государственного Университета. Что ещё можно сказать обо мне? Я не женат, детей у меня нет, мои родители уже много лет живут в США и занимаются астрофизикой, поэтому решение о переезде в Москву далось мне достаточно легко.

До переезда я, параллельно обучаясь в университете, пять лет проработал в агентстве персонализированных рекламных сред, где занимался кастомизацией бионических интерфейсов. Собственно, я и продолжаю там работать, только теперь делаю это удалённо.

Специальность, которую я получил в Таллинском университете, – разработчик и тестировщик бионических интерфейсов для виртуальных приложений и сред. Эта же специальность вместе с перечнем моих проектов указана в моем CV в глолинке. Вы легко можете его найти, если захотите узнать подробности о моей профессиональной деятельности и о проектах, в разработке которых я участвовал.

Впрочем, глолинк знает далеко не всё. Сейчас, когда все мы подключены к метавселенной, внутри неё оказалось много тайных комнат – почти скрытых неявных пространств, внутри которых мы ведём совершенно изолированную жизнь. В одном из таких пространств я вместе со своим другом Евгением Леоновым уже несколько лет работаю над проектом "Великое непрочтенное", который стал второй весомой причиной моего переезда в Москву. Этот проект известен лишь нескольким искинам, которыми мы пользуемся, чтобы находить и виртуализировать старые книги. Глолинк о нём ничего не знает. В наших планах – создать совершенные цифровые копии всех книг мира, воспроизведя в метавселенной все тактильные ощущения, ароматы, краски и даже дефекты бумаги, пергамента или кожи в первых изданиях или самых ранних дошедших до нас копиях. С помощью бионических интерфейсов читатель может чувствать текстуру обложки, полностью ощущать прикосновение к страницам, и даже чувствовать запах старых книг (если, конечно, он не пожелает отключить эту функцию). Кроме того, обученный нами искин создаёт букинзы, о которых я расскажу чуть позже, когда это будет уместно.

Кроме перечисленного есть в моей жизни ещё кое-что, что привело меня в Москву. И об этом не знает вообще никто. Живя в Таллине, я в течение последних шести месяцев видел странные сны, как будто бы наполненные радостным предвкушением и яркими образами. Мой психотерапевт Аннет говорила, что это реакция нервной системы на виртуальный секс; по её словам, моё тело хочет живого биологического контакта, и заманивает меня в сети биологического размножения. Возможно, Аннет права. Я ещё никогда не был с живой женщиной в постели. Но, должен признаться, меня всегда раздражало навязчивое стремление психотерапевтов сводить все события, ассоциации и впечатления жизни к сексу и отношениям, основанным на сексуальных или родственных связях, – как будто бы не может быть ничего важнее этого. Иногда мне кажется, что психотерапевты делают это из-за скуки: им должно быть сложно слушать одни и те же одинаковые жалобы на жизнь от разных людей изо дня в день, поэтому возможность выпытать у человека интимные подробности, которые он не сообщит никому другому, веселят их, украшают их жизнь и помогают хорошо проводить время на работе. Я не в обиде на них за это, просто констатирую.

Разумеется, я не рассказывал Аннет все свои секреты. Возможно, она догадывалась о том, что я не полностью с ней откровенен. Однажды Аннет спросила, почему я не пользуюсь психотерапевтом-искином. Я ответил, что предпочитаю общаться с тем, у кого есть душа. Но я солгал ей. Психотерапевт-искин мог проникнуть в моё пространство в метавселенной, используя мои оговорки или телесные реакции, а это было бы нежелательно по причинам, связанным с коммерческой тайной и с не очень легальным контентом некоторых книг, да и букинзы, хотя и выглядят обычной криптой, вовсе не являются тем, чем кажутся, – метавселенная полна запретов и опасностей, ловушек и хищников, это вовсе не розовый домик из детского сна. Психотерапевты-искины очень проницательны, они подключаются к датчикам и имплантам в теле, и могут неплохо расшифровывать нейронные сигналы мозга. Благодаря этому, искин мог узнать ещё кое-что, о чём Аннет догадаться никак не могла. Например, подробности моих снов. А сны мои были о Москве. В своих сновидениях я ходил по московским улицам, вглядывался в лица людей, испытывал лёгкие перегрузки в креслах скро (так в Москве называют скоростное метро, в Питере, Одессе и Таллине его называют "труба").

Всё, происходящее в моих снах, было настолько ярко, отчётливо и неотличимо от реальности, что моя психика начала путать реальность и сновидения. Это и было настоящей причиной, по которой я пришёл к Аннет. А потом я понял, что не могу сказать ей эту самую истинную причину. И вообще не могу говорить об этом ни с кем, кроме моего, защищённого всеми возможными криптоалгоритмами бионоута. Таким образом, третьей причиной для переезда в Москву стали сновидения, но я не говорил Аннет о том, что в этих снах всё так же ясно и чётко, как в реальности. Я просто говорил ей о снах. Почему же я не мог сказать ей о своих снах? У меня слова буквально останавливались, когда я пытался заговорить об этом.

Аннет замечала во мне некую раздвоенность, но полагала, что это связано с виртуальным сексом. Да, виртуальный секс привлекает меня, но я не трачу на это много времени, основную часть жизни я занимаюсь проектом "Великое непрочтенное". А всё оставшееся время я работаю в агентстве персонализированных рекламных сред и кастомизирую бионические интерфейсы.

Итак, я воспользовался грантом российского фонда науки, чтобы поступить в аспирантуру, а заодно, переместившись в одну из мировых столиц, развить свой проект "Великое непрочтённое" и разобраться со сновидениями и всеми странными событиями, которые разворачивались в них на московских улицах.

Дверца моей кабинки таксобуса открылась, и я увидел освещённую ярким солнцем на фоне тёмных туч гостиницу на улице Садовнической, где для меня был забронирован и оплачен номер на одну неделю. В течение этой недели я планировал лично выбрать и арендовать жильё, поскольку обоснованно не доверял виртуальным турам по московским квартирам.

К моему удивлению, девушка в цветастом плаще и широкополой шляпе тоже вышла из таксобуса, и направилась к той же самой гостинице. Калитка автоматически открылась, я пропустил её вперёд, и в ответ на её сказанное глубоким контральто “Благодарю!”, предложил ей помочь с багажом. Но она только улыбнулась в ответ. Мы прошли по небольшому дворику, в котором росли красивые деревья, и подошли к высокому крыльцу с чугунными ступенями. Робот-носильщик уже катился к нам навстречу. Мы поставили на его платформу свои чемоданы и поднялись по ступеням крыльца, дверь перед нами открыл человек-швейцар. Наличие людей в отелях уже лет десять как стало признаком высочайшего класса обслуживания, до этого в общественном мнении преобладало мнение, что только полностью роботизированные отели обеспечивают по-настоящему высокий уровень сервиса.

Лифт доставил нас на третий этаж, и оказалось, что двери наших номеров находятся в десяти метрах друг от друга. Всё, что я успел увидеть в её внешности, это яркие зелёные глаза и ослепительную белозубую улыбку. Я понял, что не запомнил её лицо. А значит, если я увижу её снова, то, скорее всего, не смогу узнать, ведь девушки любят менять наряды и внешность. Я попросил смарти (смартфон) найти в глолинке мою соседку по таксобусу и отелю. И через несколько секунд уже изучал её профиль. Она художница, была актрисой в Волгограде, певица – записала несколько альбомов, сейчас работает в галерее в Санкт-Петербурге, является искусствоведом и культурологом. Её имя Мария. Я рассмотрел её лицо. Оно было вылеплено очень утончённо. Я отметил красоту её плечей на фото в открытом платье.

Я подумал, что было бы хорошо отправить ей сообщение через глолинк, но потом остановил себя. Это было бы слишком напористо. Или нет? Да и потом, кто я такой? Она ведёт такую насыщенную интересную жизнь, а я кастомизирую бионические интерфейсы и лелею смутные надежды об успехе своего проекта "Великое непрочтённое". Может ли такой мужчина, как я, заинтересовать такую, как она? Ведь я не очень опытен в сердечных делах. Вероятность моего успеха, скорее всего, близка к нулю.

Чёрт

Я принял душ и прилёг на кровать. После перелёта хотелось вздремнуть, и я провалился в недолгий сон. В этом сне я бродил по Сретенскому бульвару недалеко от памятника Владимиру Шухову, и вдруг увидел мужчину, который сидел на скамейке и пристально смотрел на меня. Он был невысокого роста, его серый костюм идеально оттенял загорелое лицо, на ногах изящно сидели дорогие туфли. Средний палец его правой руки был украшен большим перстнем, почему-то мне показалось, что перстень сделан из платины. Примагниченный его взглядом, я подошёл ближе.