Записки пилота «Свинтопруля»

Оглавление

Александр Шевчук. Записки пилота «Свинтопруля»

Записки пилота «свинтопруля»

Часть первая

«Вертолёт и трактор» (всего один полёт)

«Не судьба»

«Ночной полёт»

«Повариха и балок»

«Белое проклятье» (враг, который всегда рядом)

«Шестёрка»

«Мутный Материк»

«Командировка»

«О пользе диетического питания»

«Себе, для памяти»

«На внешней подвеске»

«Бычки в томате»

«Старый бортмеханик»

«Без топлива»

«Полёт в грозе»

«Без названия»

Часть вторая

«Экипаж»

«Колвато»

«Авария»

«Зарисовки»

«Перегонка»

«Чем пахнет романтика»

«Партсобрание»

«У каждого свой мост»

«Узин»

«На природе»

«Из жизни экипажа тяжёлого «свинтопруля»

«На закате»

Часть третья

«Сказание о белой тундре»

«Вахта»

«Не попал»

«Купола в небе»

«День как день» (специально, нудно и подробно, для себя)

«Экзамен»

«Шуточки»

«Думы, мои думы»

«Как возят подвески»

«Сын машиниста»

«Вертолёт мечты»

Часть четвёртая

«Бывает и так»

«Песнь о шиле»

«Говорящая шапка»

«Храп»

«Как всё начиналось»

«Подвезли человека, называется…»

«Привет Вам, коллеги»

«Жаркое лето 83-го, или уха из осетра»

«Ну, котяра!»

«Дим Димыч»

«Два полёта»

«Двухсотка»

«Мысли вслух»

«Первый самостоятельный»

Часть пятая

«Туман»

«Какая наглость»

«Дела цементные»

«Цементный бомбардировщик»

«Сэкономил»

«Next»

«Зимняя сказка»

«Живые и мёртвые»

«Пить или не пить…» (вот в чём вопрос)

«Сны и явь»

«Ну, эти всё могут…»

«Небо со мной»

Часть шестая

«Нежность к ревущему зверю»

«А им всё хаханьки!»

«Над водой»

«А всё жадность!»

«Впихнуть невпихуемое»

«Точка возврата»

«Авторотация»

«Не спи, родимый!»

«С нами не соскучишься»

«Земля вертолётчика»

«Саныч»

«Челобитная царю-батюшке»

«Вот был вертолёт, и нету!»

«Возвращение?»

Отрывок из книги

В середине декабря на аэродроме Печора темнеет рано. Около трёх часов дня за окнами густая темень. В славной Республике Коми уже давно зима. На улице метель. Ветер воет за стёклами. В свете двух осветительных мачт видно как кружатся снежинки. Если бы не свет от прожекторов на мачтах, постороннему и не понять, что перед ним аэродром. Ни огонька на стоянках, на рулёжных дорожках. Не горят огни на полосе и в посадочном квадрате. Прямо партизанский аэродром в тылу врага. Что вы хотите – 20 лет креативного, как сейчас принято говорить, руководства авиацией, принесли свои плоды. И только редкий самолёт или вертолёт рёвом двигателей и свистом лопастей распугает тишину старого аэродрома. Это или рейс на Сыктывкар, правда, только в дневное время, или санзадание. Тогда загораются огни, по аэродрому ползёт топливозаправщик, из динамика слышны объявления для пассажиров.

Когда аэродром затихает, слышно, как ветер свистит в проводах антенны за окном. Где-то там, на северной оконечности лётного поля, в самом конце третьей рулёжной дорожки, еле различимы два огромных тёмных вертолёта, полузасыпанных снегом. Их тёмные силуэты не видны в наступающей ночи. Но я точно знаю – они там. Один из них без лопастей несущего винта, другой пока с ними. Это всё, что осталось от могучей армады. Их только два уцелело из тринадцати. Два в музеях, два разбили, остальные пошли на металлолом.

.....

Экипаж напряженно думает, оценивая всё сказанное мною. Я говорю:

«Если лететь, то надо будет работать на заходе, как часы. Выйдем на Возей-51 без снижения, на бугре горит факел – жгут попутный газ. Его мы увидим по любому. Выходим на факел с курсом 320 градусов, ставим скорость 80 км в час, высота 100 метров и плавно снижаемся и гасим скорость. Потихоньку. Ровно через минуту мы будем посреди загрузочной площадки. Там препятствий нет, зацепиться не за что. Зайти надо с первого захода, потому что, снизившись, мы паром от двигателей и лопастями наделаем такого тумана, что сами себе закроем площадку на веки вечные. А с загрузочной площадки переместимся на свой щит №3!».

.....