Читать книгу Александр Стефанович. Автограф - Александр Стефанович - Страница 1

Все свое ленинградское детство я провел на Гончарной улице. Наш двор примыкал к товарной станции Московского вокзала, куда мы, малолетки, бегали, когда мотали школу. Ползали там под вагонами, смотрели, как разгружаются товарняки, привозившие в город цистерны с керосином, ящики с продуктами, стройматериалы и уголь. Там мы дрались «до первой крови» со шпаной с Лиговской улицы за контроль над территорией. Это место притягивало к себе всех местных мальчишек. Всех, кроме одного. В отличие от нас, проводивших свободное время на «товарке», он ходил в музыкальную школу при консерватории. В руках его была черная папка с тисненой надписью «Ноты», вызывавшая нашу особую неприязнь. Ну как было не вмазать ему за это?! Звали мальчика – Миша Боярский.

Мог ли я тогда подумать, что этот мальчик из интеллигентной актерской семьи, который робко отмахивался от меня своей папочкой, впоследствии покорит миллионы людей виртуозным владением шпагой и станет романтическим героем для нескольких поколений зрителей – д’Артаньяном всея Руси.

В моей записной книжке Миша оставил такую запись: «Молодость моя! Рад тебе всегда, Сашка-хулиган!

Гончарная 17, кв. 21.

М. Боярский».

Наши квартиры были расположены одна над другой: Мишина на первом этаже, а моя – двадцать третья – на втором. Его родители, тетя Катя и дядя Сережа, категорически запрещали сыну общаться со мной, «грозой двора».

Они мечтали сделать из любимого отпрыска музыканта, купили ему пианино. Появление на фоне старых дровяных сараев и оставшихся после войны развалин сверкающего полировкой музыкального инструмента стало для местных жителей ярким событием. Оказалось, что по каким-то причинам пианино нельзя было пронести через дверь, и его всем двором пропихивали в квартиру через распахнутое окно.

В гости к Мишиным родителям, работавшим в известных ленинградских театрах, часто приходили их коллеги. В этих красивых мужчинах и женщинах был свой шарм, отличавший их от рядовых обитателей нашего двора, звездой которого был профессиональный нищий – пропойца по прозвищу Граф Портянкин.

Мише мы завидовали. Летом родители забирали его на театральные гастроли. Оттуда он возвращался с потрясающими наше воображение рассказами. К примеру такими: в ялтинской гостинице знакомые его папы, выпив по рюмочке, занюхивали водку «грибочечками». Так они называли сладко пахнувшие детские макушки Мишки и его двоюродной сестры Кати. Эта привычка объяснялась хроническим отсутствием закуски. Любителями «грибочечков» были великие артисты Черкасов, Толубеев, Меркурьев. От одних имен этих народных кумиров у нас, мальчишек, просто захватывало дух.

Жизнь причудливо раскладывает свой пасьянс. Впервые про азы моей будущей профессии я узнал благодаря семье Боярских.

Однажды летом стоял у окна и смотрел во двор. А там разыгрывалась очень странная сцена. Вдоль забора ходили взад-вперед дядя Сережа Боярский и его брат Николай, исполнивший роль Козлевича в знаменитом фильме «Золотой теленок». Дядя Коля, повышая голос, что-то доказывал дяде Сереже, даже кричал на него, а тот потом это несколько раз повторял. Казалось, они сейчас вцепятся друг в друга, но достигнув кульминации, все как по команде успокаивалось и начиналось сначала.

Я позвал своего отца, журналиста, главного редактора молодежной газеты:

– Папа, смотри, дядя Коля и дядя Сережа сейчас подерутся!

Отец пригляделся и спокойно ответил:

– Не подерутся. Это они репетируют.

– Что-что они делают? – переспросил я, совсем ничего не поняв.

– Репетируют – это значит разучивают какую-то сценку для театра.

– А почему дядя Коля больше говорит, а дядя Сережа больше головой кивает? – не унимался я.

– Наверно потому, что дядя Коля сейчас режиссер. Он помогает брату правильно играть свою роль.

Так я впервые в жизни увидел, как работает режиссер.

На поверку Мишка оказался правильным пацаном. Он не только бренчал на своем пианино, но и приобщался к нашим дворовым играм в пристенок, индейцев или в казаки-разбойники. Мне даже было жалко, что я его обижал.

Лет через двадцать, когда я действительно стал режиссером, пригласил Боярского на «Мосфильм» и сказал: «Прости, дорогой Миша, что испортил тебе счастливое детство. В качестве компенсации предлагаю главную роль в моем новом фильме».

Правда, к этому времени он уже отучился в музыкальной школе, окончил актерский факультет Ленинградского института театра, музыки и кинематографии и стал известным актером. Среди его достижений были такие отличные фильмы, как «Собака на сене», «Мама», «Старший сын», ну и, конечно, «Три мушкетера».

Мы часто встречались с Мишей в коридорах «Мосфильма» или в Доме кино. Однажды выходим с моей тогдашней женой Аллой Пугачевой из ресторана и обнаруживаем, что заднее колесо наших «жигулей» проколото. Проклиная все на свете, я достаю из багажника запаску, начинаю поднимать машину домкратом. Вдруг навстречу Миша. Боярский, который был слегка навеселе, говорит: «Сашка! Алка! Привет! Я вам сейчас помогу!» Не успели мы опомниться, как он влез под нашу машину и принялся «отжимать» ее руками. Домкрат накренился, и машина накрыла народного любимца всей тяжестью своего железного брюха. Я бросился к домкрату. Срывая кожу на пальцах, поднял автомобиль. Боярский вылез из-под него к нашему изумлению без единой царапины. Вот что значит – настоящий мушкетер! «Ну, пока! Сами справитесь! Не буду мешать!» – он помахал нам рукой и скрылся в дверях ресторана.

Жизнь в кино не обходится без приключений. Я пригласил Мишу на главную роль в фильме «Рецитал». Он успешно снялся в пробах со своей будущей партнершей Пугачевой. А когда через полгода приехал на съемки, то в кадре вместо нее обнаружил Софию Ротару. Миша был в легком шоке. Он не знал, что за эти шесть месяцев многое изменилось: «Рецитал» закрыли, я запустился с новой картиной «Душа» по другому сценарию. Исполнительница главной роли в ней тоже была другой. Единственное, что осталось неизменным, мое обещание Мише. В новом сценарии одна из центральных ролей предназначалась Боярскому. В этом музыкальном фильме был звездный состав – София Ротару, Ролан Быков, Ивар Калныньш, Вячеслав Спесивцев, «Машина времени», композитор Александр Зацепин. Боярский пел песни с Соней и «Машиной». Мы снимали в Польше, Москве, Риге и Ялте. Картина получилась зрелищной. Ее посмотрели пятьдесят восемь миллионов зрителей.

В перерывах между съемками Миша рассказывал мне про свои приключения на звездном фильме «Д’Артаньян и три мушкетера». Во время знакомства режиссер Юнгвальд-Хилькевич обещал подобрать Боярскому роль. Первая телеграмма была с приглашением попробоваться в роли Арамиса. Миша ее проигнорировал по совету своей мамы. Она посчитала, что Театр имени Ленсовета, где Боярский играл главные роли, важнее, чем съемки в каком-то мюзикле на провинциальной киностудии. Потом было приглашение на пробы Атоса – от Миши последовала та же реакция. Видимо слегка обидевшись, режиссер предложил ему небольшую роль Рошфора. Боярский опять не ответил. И наконец в четвертой телеграмме актеру предложили пробу на самую главную роль. Он прилетел на один день в Одессу и вытащил счастливый билет.