Читать книгу SEÑOR LOCO - Александр Васильевич Карпов - Страница 1

Оглавление

Б.О.

До сих пор вспоминаю наши беседы под знойным небом Бока Чики, и самые теплые воспоминания согревают мое сердце в трудные минуты

БОЛОТО БУДЕТ НАШЕ

Знакомым маршрутом добираюсь на такси из Бока Чики в столицу, потом пересаживаюсь на автобус компании "Кариба Тур".

На соседних креслах расположилась доминиканская семья – седой папа-мэтр, такая же седая страшноватая мамаша и несколько детишек разного возраста. Среди них забавная девчонка лет шестнадцати-семнадцати. Хотя черт, их, баб, разберет, возраст никогда не угадать. Может быть, ей уже и восемнадцать есть. Я искоса поглядываю на зассыху, но даже не думаю завязывать беседу. Малолетка, да еще с родителями – нах-нах.

Задумавшись, отвлекаюсь от своих проблем. Наверное, это срабатывает защитная реакция.

Размышляю о том, как у некрасивых, совсем не привлекательных родителей появляются такие обаятельные дети. Как вообще у дураков и идиотов вырастают умницы и даже гении. Зачем-то это делается природой. Для того, наверное, чтобы человечество совсем не выродилось.

От раздумий меня отвлекает симпатявая малолетка. Очевидно, что девчонка отнюдь не против завязать знакомство. Она все время вертится в кресле, явно стараясь понравиться. Время от времени амига оглядывается на меня, "кося лиловым глазом", и морщит точеный, совсем не похожий на негритянский, носик. Пару раз она курсирует по проходу в автобусный туалет. И по походке я вижу, что девчонка кокетничает еще как подросток, до взрослого женского флирта она, увы, не доросла. У зассыхи, несмотря на почти взрослую внешность, мозги еще совсем детские.

Семья тоже выходит в Сосуа, с сожалением провожаю амигу взглядом. Бог даст, увидимся. Хотя надежды никакой.

Сам я пересаживаюсь на такси, направляясь дальше, в Кабарете.

переписка по электронной почте

исходящие:

Здравствуйте!

Извините за молчание, я тут определялся, как дальше жить…

Насчет отношения местных. Никакого конфликта не было. Я еще только ехал в автобусе из Санто-Доминго, как меня увидел в Пуэрто-Плате через затемненное окно какой-то сраный мотоконча в оранжевой жилетке, начал орать и показывать пальцем. Хрен знает, по-видимому, у этих уродов налажена связь – не удивлюсь, если через интернет. А суть в том, что козлам для восстановления реноме надо меня грохнуть, или спровадить с острова, или хрен знает, что там у них в тупых головах.

Теперь о хорошем. В Сосуа появилось много чик из Бока Чики. Но цены здесь выше, или просто девки борзые, или у меня лицо доброе, не знаю. И все в один голос твердят: "Русо – мучо динэро".

Уезжать, несмотря на все трудности, я пока передумал. Как говориться, мы не ищем легких путей. Тем более, в Москве минус 25 по Цельсию.

Пишите, жду.

Покидаю свой большой по размерам, но неуютный номер, с неисправным кондиционером, издающим смрад холодильником и сломанными стульями. Заплатив на ресепшене еще за двое суток вперед, выхожу на пыльную, уже знакомую улицу Кабарете.

Прохожу по пляжу до универмага, закупаю еды и возвращаюсь в отель на мотокончо. Ехать здесь недалеко, и плата за проезд всего пятнадцать песо. Чувствуя себя совсем разбитым, укладываюсь в постель, но заснуть не могу. У меня начинает сильно греться левый бок, как раз под ребрами. Такое уже случалось, я почему-то я думаю, что таким образом "тепло" предупреждает меня о разных напастях. Бок греется довольно сильно, я сосредоточиваю внимание на этом месте и стараюсь остановить все мысли, но ничего не случается. Минут через пятьдесят тепло незаметно исчезает.

Еще до приезда в Кабарете случились у меня нелады с аборигенами из-за женщин. В конце концов туземцы науськали на автора этих строк колдунов-брухо, и те чуть не отправили "русо" на тот свет. Однако мне удалось справиться со всеми напастями и, похоже, каким-то образом сделать "обратку". Вообще, я заметил, никто из пакостящих мне без удовлетворения не остается, даже если я сам ничего для этого не предпринимаю. Хотя иногда мог бы.

Теперь местные обзывают меня "дьябло". И, судя по всему, есть за что. Хотя сам я, вернее мой разум, абсолютно не в курсе. Такими делами занимается совсем другая, астральная ипостась.

Естественно, перенесенная тяжелая болезнь и все остальные передряги отнюдь не способствовали обретению душевного равновесия. И теперь, иногда, на меня нападает самое настоящее отчаяние. При таком моральном состоянии у жизни пропадает смысл. Я буквально чувствую, как она проходит мимо.

Конечно, я присматриваю чику в подружки, прекрасно понимая при этом, что ничего путного сейчас все равно не найду. Почему? Не знаю, наверное, я до сих пор нахожусь под влиянием Сариного обаяния.

Девушки попадаются все некрасивые, а те, что выглядят более-менее ничего, при попытках познакомиться немедленно скрываются бегством, иногда явно паническим.

Недалеко от отеля вижу вывеску на придорожном доме, предлагающую дешевый массаж. Массаж как таковой мне не нужен, ни дешевый, ни дорогой, вообще никакой, тем более от местных "массажисток". Но на лестнице, ведущей на второй этаж, сидят две чики. Одна страшная на лицо, зато вторая имеет очень приятную наружность и длинные стройные ноги, выставленные напоказ. Понятное дело, на красотку я и ведусь.

Некрасивая амига, которая, встав в полный рост, оказывается еще очень коренастого телосложения, заявляет, что час массажа стоит шестьсот песо. Заплатив, укладываюсь на жесткую кушетку в отгороженном марлевыми занавесками закутке. Коренастая показывает на красавицу, и я с готовностью киваю. Массажистка с недовольным видом достает пузырьки с притираниями. Тут я понимаю, что мне конец. Дело в том, что душа здесь нет и в помине. Мало того, что я перепачкаю всю одежду, так еще и вонять буду после этого неделю. Поэтому я с преувеличенным отчаянием упрашиваю девушку работать без масла. Та изображает удивление на смазливом лице, но за дело принимается сухими руками.

Массирует она неплохо, но вот только я уже упоминал, что массаж мне совсем ни к чему. Впечатление также портит недовольный вид массажистки.

Пару раз, набравшись духу, я касаюсь умопомрачительных гладких бедер, которые открывает совсем короткая юбка и которые маячат перед самым моим носом. Девушка с удивленным видом отстраняется, изображая еще большее недовольство и открывая, таким образом, свои ноги на мое обозрение полностью, от обреза мини-юбки до босых ступней.

После очередной такой вылазки в закуток заходит коренастая напарница и грозно спрашивает: "Фики-фикин?" Я вопросительно поднимаю брови, в ответ амига, расставляя точки над "i", сообщает: "Сри саузенд песо". Выложить три тысячи так сразу я не готов, и остаток сеанса провожу в раздумьях.

Ровно через час красотка внезапно прерывает массаж и уходит за занавеску. Я собираюсь, благодарю негостеприимных работниц, опять усевшихся на ступеньки, и спускаюсь мимо них на пыльную и грязную улицу.

В гостиничном номере, неубранном несмотря на четыре часа пополудни, меня охватывает возбуждение. Я даже начинаю подумывать, а не возвратиться ли назад в массажный салон, но, вспомнив недовольный вид массажистки, отказываюсь от своего намерения. Ну что ж, давно пора прокатится в соседний Сосуа, именно там собираются представительницы древнейшей профессии со всего острова.

На главной сосуйской улице, Педроглиссанте, встречаю чику, выпасающую меня уже не первый приезд. Подруга знаками показывает, давай мол, пошли трахаться. Что-то есть в ее облике отталкивающее, но я уже устал отбиваться от страшных проституток и зря ездить туда-сюда. Вздыхаю и спрашиваю: "Кванто?" На предложение в полторы тысячи опять вздыхаю и согласно киваю головой, хотя, наверное, для нее это многовато. Чика свистит и машет рукой мотокончо. В мои планы ехать никуда не входит, в центре полно недорогих отелей на час. Но отказываться уже поздно.

Едем мы недолго, мотоциклист тормозит у длинного приземистого дома, фасадом напоминающего мне сельский клуб. На крыльце сидит компания из нескольких парней и девок. Плачу мотокончо. Какое-то время ждем еще одну мучачу, постарше, потом блуждаем с ней в лабиринтах строения. Наконец, получаем в распоряжение довольно большую комнату, кажущуюся мрачной из-за стен, выкрашенных в темно-зеленый цвет и тусклого освещения. В хабитасьон минимум мебели, кровать и пара стульев. Однако унитаз и душ присутствуют, и я снова раскошеливаюсь.

Секс получается совсем скверным. Прошу прощения за натурализм, но чика абсолютно сухая, я бы даже сказал шершавая. Мы оба быстро отбываем номер. Расплачиваюсь с девушкой и, проклиная себя за тупость, иду в душ.

Выйдя из душа, ругаю себя еще больше. Проститутка исчезла. Пересчитываю деньги, навскидку пропало не менее тысячи песо. И винить в этом, кроме самого себя, некого.

Вспоминаю, что минувшей ночью мне снилась черная крыса.

Уже получается давненько я "познакомился" в Сосуа с барменшей по имени Мария. Беру это слово в кавычки, потому что барменши здесь, как, впрочем, и везде, просто вынуждены знакомиться с кем угодно, такая уж у них работа.

Большой бар, где работала чика, находился на главной улице, Педроглиссанте. В центре заведения располагалась круглая стойка в окружении высоких барных стульев, и еще стояли столики у стен.

Девушка была совершенно белая, в смысле, с совсем белой кожей, хотя и явно местного розлива. И даже волосы у нее были светлые, хотя, наверное, крашеные. Еще мне запомнился густой натуральный румянец на молочной коже Марии.

Все было как обычно, я даже удивился. Никакого отличия от поведения русских женщин.

Сначала чика строила глазки, касалась моей руки при передаче денег, и, наконец, подставилась для разговора. Девчонка мне нравилась, и я готов был налаживать долговременное сотрудничество. Посчитав, однако, что в данных обстоятельствах лучше сразу брать быка за рога, нарисовал на салфетке "3000", это почти максимальная такса для местных девушек, и показал амиге. Та никак не отреагировала и вернулась к своим обязанностям.

Сидеть за стойкой весь вечер с пустым стаканом не здорово, я встал и начал прогуливаться неподалеку. Как обычно, меня удивлял, иногда до испуга, страшный вид местных проституток. Хотя, казалось бы, давно пора привыкнуть и к наружности местных девушек, и к их самомнению.

Рядом остановилась очередная кандидатка на съем, видимо, считавшая себя очаровательнее других, и приняла позу, должную демонстрировать ее во всей красе. Чика, невысокого роста и с неплохой фигурой, на самом деле выглядела немного миловиднее других, и, не дожидайся я Марию… Постояв в третьей позиции, шлюха сделала вопросительный жест, спрашивая, ну, как я тебе? Тоже жестом, я попросил ее повернуться кругом и, демонстративно осмотрев со всех сторон, отрицательно покачал головой.

Наверное, это было не очень красиво с моей стороны, но у меня уже не осталось сил отбиваться от всей этой компании и изображать любезность. К тому же сказалось раздражение из-за поведения Марии и бессмысленной траты времени.

Усевшись на место я, маясь от безделья, стал ждать закрытия заведения. Но, как оказалось, напрасно. Когда дело подошло к шапочному разбору, барменша буквально растворилась в воздухе.

Было совершенно очевидно, что я тоже ей нравился. Однако, по обычной женской тактике, Мария начала тянуть кота за хвост. Каждый раз, когда я, собираясь поговорить, вставал напротив барменши, она уходила на другой конец стойки.

Как-то вечером подруги в баре не оказалось, однако коллега ее время от времени хитро посматривала в мою сторону. Я понял, что сегодня красотка еще должна появиться.

Так и случилось. В самый разгар "веселья", от которого на меня лично всегда нападала тоска, нарисовалась Мария, в неизменной бейсболке и румянцем во всю щеку. На этот раз чика недолго задержалась за барной стойкой. Почмокавшись с подругами, она выскользнула наружу и прямым ходом направилась на второй этаж, где гремела музыка.

Заплатив за билет, я тоже поднялся наверх, где зал был битком набит танцующими и гомонящими чернокожими. Пару раз я обошел кругом все помещение, но девушки нигде не было видно. Продолжать поиски не имело смысла, я встал в уголок и принялся разглядывать других чик, благо, на удивление, в тот вечер было на кого посмотреть.

Тут, наконец, обнаружилась и прекрасная барменша. Она скромно сидела в углу, разговаривая с подругой. Однако при моем приближении чика вскочила со стула и буквально бросилась наутек. В недоумении я застыл на месте.

Так повторилось несколько раз. Мария все время уходила от меня, причем, в конце концов, не на шутку рассердилась.

Много позднее, разбираясь в особенностях женского поведения, я решил, что она обиделась из-за того, что я смотрел на других чик. Это правда! Эти дуры могут обижаться только из-за того, что я смотрю на других девушек. Причем сами при этом могут вытворять вообще хрен знает что.

Сейчас я уже перестал принимать эти женские закидоны близко к сердцу, но раньше таким способом бабы выпили из меня немало крови.

Долгое время я приписывал такое поведение женщин обычному кокетству. Но одна подруга, когда мы познакомились поближе, призналась, что при моем приближении ее как бы охватывает, окутывает что-то знакомое и близкое, очень при этом приятное.

Как-то раз одна кассирша, пока я стоял около кассы и пересчитывал деньги, испытала самый настоящий оргазм. Имитировать такое прямо на рабочем месте, в торговом зале – зачем? Да и народ все-таки терся вокруг, покупатели.

То есть, женщины каким-то образом чувствуют мое внимание и думают, что, раз нравятся, то могут "выносить мозг" сколько и как хотят, не зная никакой меры. Но я-то при этом могу быть вполне равнодушен к данной девушке, а вот она, как правило, бывает влюблена по уши.

Где-то я прочитал, что таким образом женщины проверяют мужские чувства и подсознательно выбирают лучшего отца для своих детей. Однако есть объяснение проще, все дело в обычной женской глупости.

Один мой приятель, приехав из небольшого северного города, где работал таксистом, рассказал такую историю. Возил он как-то молодую пару. Втрескавшийся по уши паренек ухаживал за девушкой, устроил покатушки, дарил цветы и конфеты. Истратил он прилично, даже по северным меркам. Возлюбленная все капризничала, то не так, это не эдак. Довела парня до белого каления. Тот вышел из машины, дал водителю денег и попросил отвезти девицу домой. Приезжают по адресу, тут подруга и спрашивает: "Ну что, может, поднимешься?"

Конечно, набравшись опыта, я научился более-менее разбираться в женщинах. Выступила разок-другой – чао, бомбина. А терпеть вранье и торг в личной жизни я и раньше не мог. Да и зачем? Как только сучьи закидоны начинают мне надоедать, я плюю и переключаюсь на других женщин. Боже, что при этом начинается…

Вот и Мария оказалась в этом смысле не лучше остальных. Долгое время в баре ее не было. Появившись вчера на работе, амига благосклонно принимала мое внимание. Однако после закрытия бара она опять исчезла из вида и появилась откуда-то уже в компании с негритосом в белом пиджаке и белой же шляпе. Причем негра этого она едва терпела, это было совершенно ясно. Как очевидно было и то, что сделала она это в пику мне.

Чем я заслужил подобное отношение, мне не понятно до сих пор.

Сплю я опять очень неважно. Причина "дыры", перерыва во сне, кроется в розовой барменше. Вернее, не только и не столько в ней. Одной больше, одной меньше, дело не в этом. Меня раздражает странное, непонятное поведение женщин вообще. Данный конкретный случай – это только эпизод в бесконечной череде подобных. Ведь я только посмотрел на других, совсем незнакомых мне чик одним глазом. По-моему, это не повод устраивать черт знает что, чуть ли не трах, прямо там, в баре.

Решаю, наконец, разобраться с этим делом. Сажусь медитировать. Долго смотрю на эпизоды необъяснимого поведения Марии и других женщин. Давным-давно я понял, что, конечно же, дело не в женщинах, а во мне. Бабы дуры, это так, чего уж там. Но выборка слишком уж большая. Статистика показывает, что корень проблем надо искать в себе самом.

Отвлекаюсь на мгновение и опять возвращаюсь в реальность. Ничего не изменилось, однако появляется знакомое чувство, будто что-то произошло, еще не проявленное в сознании. На этот раз, похоже, пришло понимание чего-то, пока еще в форме смутных догадок.

Никакого логического объяснения женскому поведению я так и не нашел, но главное, кажется, прочухал. Бабский идиотизм, примитивизм мышления, ревность. А, главное, мелочность, торг, их любимый торг! Ты посмотрел на одних, я потрахалась с другим, неважно даже с кем, но потом у нас опять будет вечная любовь!

Теперь надо подождать, пока шарики в голове покрутятся как следует и придет окончательное понимание.

"Палма" меня совсем не устраивает, и я ищу другое жилье. Списавшись на форуме с женщиной, обещавшей помочь, отправляюсь на встречу. Автор под ником "Ванесса" оставляет хорошее впечатление сдержанностью и толковостью постов. Не совсем, правда, понятно, зачем она вызывает меня к себе на работу. Позже до меня доходит, что девушка, вероятно, получает от хозяина комиссионные. В таком случае познакомиться с арендатором будет совсем не лишним.

Впечатления от общения на форуме не обманули. "Ванесса" оказалась отельным менеджером по имени Ольга. Аккуратная миниатюрная блондинка с очень приятным и симпатичным лицом.

Мне кажется, что она немного побаивается меня, вернее, относится несколько настороженно. Что не удивительно, "русо туристо, облико морале". Впрочем, через пару фраз ее настороженность исчезает. Если надо, я могу… Да если и не надо, прет из меня позитив, хоть убейте.

Ольга дает мне номер, я звоню и договариваюсь с хозяином жилья о встрече на развилке дороги напротив универмага.

Стою, жду лендлорда. Подъезжает машина, останавливается перед шлагбаумом, из нее машет лысый и толстый тип, профессионально приветливый. Здороваясь, лысый протягивает руку и представляется: "Niko, Dane".

Под дождем мы проезжаем с километр по расплывшейся грунтовой дороге мимо заборов и болотистых пустырей.

Во владениях Нико стоят несколько домиков. Все они примерно одинаковые, отличаются только количеством комнат и ценой, от трехсот пятидесяти до пятисот пятидесяти долларов в месяц. Осмотрев все, я обещаю подумать и прощаюсь с хозяином.

Так как никаких других вариантов нет, через день я решаю перебираться все-таки к Нико. Звоню и через полчаса приезжаю в "Кабарете Дрим".

Датчанин с гордостью представляет совсем черную девчонку-малолетку, прыгающую по комнате: "My wife". (Моя жена.) Девчонка усаживается в кресло, закинув одну ногу на подлокотник, и время от времени поглядывает на меня с любопытством. Я понимаю, что пятидесятилетний Нико ей до одного места, и стараюсь не смотреть на ноги-груди, которые чика с детской непосредственностью или, наоборот, вполне взрослым женским коварством выставляет напоказ. Заплатив триста пятьдесят долларов и получив филькину грамоту "рейсибо", я возвращаюсь в отель.

Здесь на меня нападает сильное нежелание перебираться завтра в "Кабарете Дрим". Выйдя на балкон и глядя на лягушек, прыгающих далеко внизу под проливным дождем, я всерьез подумываю, не уйти ли в отказ и не потребовать обратно у Нико свои деньги.

Болото начинается сразу за проволочной оградой отеля и простирается до каких-то непонятных зарослей на горизонте. Вид этот и в солнечное время не вызывает у меня энтузиазма, а сейчас возникает очень неприятное, гнетущее чувство, непонятно что означающее.

К своему нежеланию переезжать я отношусь вполне серьезно, однако оставляю все как есть. Поживем-увидим, свалить можно будет в любой момент, успокаиваю я себя и ложусь спать.

Против ожидания, ничего плохого мне не снится. Я только хочу купить одну "рубаху", а вместо нее мне дают другую.

Конечно, нежелание переезжать может оказаться пустышкой, ничего такого не значащей. По натуре я человек ленивый и домосед, и очень не люблю переезды и связанную с ними неизбежную необходимость принятия решений и обустройства на новом месте.

Однако уже в первый день я понимаю, что попал в конкретную жопу. Совсем рядом с моим домиком стоит дом побольше, состоящий из нескольких комнат. В нем располагается доминиканская семья человек из пяти-семи, к которой на выходных присоединяется еще группа родственников, так что общее количество близких мне соседей достигает двух десятков персон. Доминиканцы по традиции все время громко кричат и ни на минуту не выключают вопящий телевизор. Еще они привезли с собой парочку сумасшедших, как и хозяева, собак, которые из-за всеобщей нервозности и возбуждения тоже не прекращают своего тявканья и лая.

Вечером идет сильный дождь, соседи прячутся в дом, и я собираюсь подремать. Но, повернувшись на другой бок, к своему ужасу, ощущаю, что на простынях расплывается мокрое пятно. Оказывается, с потолка капает, вернее течет, в нескольких местах.

Включив свет, я чуть не падаю в обморок. Около входной двери сидит крупная жаба, а по полу шныряют местные гигантские тараканы. Огромный паук нехотя пробегает по стене и скрывается в туалете. Схватив швабру, я принимаюсь выгребать нечисть наружу, под струи ливня. Жаба и тараканы сопротивляются такому насилию, но кое-как мне удается очистить комнату.

Передвинув кровать и подставив под капель разные емкости, я, наконец-то, засыпаю, но полдвенадцатого ночи меня будит сильный хлопок задней двери, о существовании которой я даже не подозревал.

Утром выясняется, что в баллоне нет газа. Нико, выслушав претензию, делает морду кирпичом, и сообщает, что газ за счет постояльцев. Я прошу у него немного, на сегодня-завтра. С крышей, правда, хозяин обещает, все будет "окей".

Минут через пятнадцать парнишка-прислуга за все притаскивает баллон и сноровисто присоединяет шланг. Меня снова изумляет небрежность доминиканцев в этих газовых делах. Еще хлопчик просит показать, где протекает крыша, и лезет наверх замазывать щели. Как говорится, любой каприз за ваши деньги.

Наконец я удосуживаюсь осмотреть свое жилище со всех сторон. Оказывается, что один угол дома отгорожен, на что я раньше не обратил внимания. А в закутке стоит огромная стиральная машина и сушильный бак на ней. Стены в доме, по местному обычаю, не доходят до потолка, и становится ясно, что все звуки и запахи прачечной будут свободно проникать ко мне в комнату.

Вдобавок ко всему мыльная вода, вместо того чтобы стекать по специальному желобу в болото, встает вокруг дома, покрывая изумрудно-зеленую травку ядовитой грязной пеной. А пользуются машиной чистоплотные домики часто, причем привозят грязное белье с собой в сумках и чемоданах. Здесь же стирается белье с владений датчанина, и, таким образом, стиралка не простаивает никогда.

Вместо запахов морского бриза я вдыхаю вонь стирального порошка и грязного белья.

Объясняюсь с Нико насчет мыльных луж, но датчанин только недоуменно пожимает плечами.

Хорошо, мелькает у меня мысль, я тебе сделаю рекламу. Почему-то мне приходит на ум выражение "замучаешься пыль глотать". Как раз про местные дороги.

Но больше всего, как ни странно, меня достает хозяйка, чернозадая зассыха-жена Нико. Девчонка, повторюсь, совсем еще юная, но успевшая научиться сильно портить жизнь постояльцам.

На второй или третий день она принимается носиться по двору, вопя и командуя парнишкой-прислугой. Потом ложится на кучу матрасов и узлов с бельем, попой к моему окну, и широко расставляет ноги в ничего не скрывающих шортиках.

И что я должен делать? Тащить подругу к себе под взглядами всего коллектива?

Само собой, я бы не прочь трахнуть ее, чего уж там, просто не понимаю, как подступиться к этой дуре.

По моим наблюдениям, мышление островитянок отличается от мышления современных цивилизованных женщин. Если доминиканка вобьет в свою пустую голову, будто ей чего-то надо, то она будет добиваться своего, не останавливаясь ни перед чем. И если этого ей кто-то не дает… Может быть, у них просто меньше тормозов.

Неверно истолковав мою несообразительность, зассыха принимается изводить меня всеми доступными способами.

Стоит мне задремать днем или вечером, проклятая стерва пробирается в прачечную и хлопает дверью так, что дрожат стены хибары. То же самое она проделывает поздно ночью и рано утром.

При этом дура не теряет надежды соблазнить меня. Странные существа женщины, ей Богу. Сначала насрут тебе кучу, испоганят все, а потом рассчитывают на хорошее отношение. Впрочем, мужчины в этом отношении ничуть не лучше.

Сегодня Нико собирается в капиталь, с женой, разумеется. Сучка долго прячется от него, перебегая из одного укрытия в другое. В конце концов, муж настигает девчонку в прачечной, и я слышу весь разговор. Датчанин всегда говорит с женой по-английски, видимо, обучая ее этому языку. "You don't want to go to Santo-Domingo?" – переспрашивает он супругу с недоверием.

Влюбленный в хозяйку парнишка-прислужник тоже смотрит на меня волком. Еще один ромео на мою голову.

Вечером в поселке частенько отключают электричество, и делать совершенно, абсолютно нечего.

Каждую ночь откуда-то издалека, с болота, доносится зловещий голос, усиленный громкоговорителем. Я не понимаю, о чем речь, и вообще не разбираю слов, но, как мне кажется, там постоянно поминают "дьябло". Передачи эти оставляют гнетущее впечатление.

Проснувшись как-то в час ночи, чувствую сильный голод и решаю дать себе слабину. Здесь, в отличие от Бока Чики, я держу себя в строгости, хотя и там особо не баловал. Набрал вес от спокойной жизни, во время болезни и голодания все спустил и потом казался себе совсем тощим. Почему-то мне думается, что прежние параметры не вернуть уже никогда.

Я доедаю бананы, запивая их вкусным молоком. Впрочем, из-за постоянных самоограничений мне почти любая еда кажется вкусной.

Упав на кровать, быстро засыпаю и сразу же просыпаюсь от громкого стука. Смотрю на часы: "02-30". Промаявшись часа два, снова засыпаю, но в шесть утра меня опять вбрасывает в отвратительную действительность. Черножопая гнида опять стучит дверью.

Терпению моему приходит конец. Но что конкретно можно сделать? Пожаловаться мужу? Бесполезно.

Так я начинаю искать новое жилье почти сразу после заселения к Нико. И когда только это кончится.

Иду по главной улице Кабарете. Торгаши из бесконечного ряда лавок уже привыкли ко мне и перестали приставать с просьбами посмотреть товар. Только один, на правах старого амиго, хлопает по плечу и называет "дьябло". Мягко говоря, я в недоумении, но молча иду дальше.

По улицам здесь ездит машина с матюгальником на крыше, из которого вещает, похоже, тот же гнусавый, полный угрозы голос, который достает меня на болоте. И опять, кажется, я различаю "дьябло" и "абундо". Прямо сказать, эти концерты отнюдь не улучшают мое настроение.

Проезжающий мимо мотоконча оглядывается, складывает губы трубочкой и дует в мою сторону. Это что, у них такой способ защиты?

Все время чувствую, как мне смотрят в спину. Быстро оборачиваюсь – и вдалеке вижу маленькую черную фигуру, скрывшуюся за углом. Наверняка это шизанутая жена Нико. Угу, так она шпионит за мной. Может трахнуть ее все-таки вдали от дома? Однако уже ясно, что возникшего отвращения мне не перебороть.

Дует сильный ветер, на пляже дикие волны выбрасывают на берег водоросли и куски гниющего дерева. Много и разного рукотворного мусора, в основном пластика.

Тем не менее, раздеваюсь и лезу в воду. Подныривая под водяные валы, заплываю далеко в море. Разбросав в стороны руки и ноги, наслаждаюсь, качаясь на волнах.

Накупавшись до посинения, плыву к берегу – и попадаю в засаду. Прибой настолько сильный, что я не могу выбраться на сушу. Обратным потоком воды меня относит назад, и я со страхом чувствую, что силы мои на исходе. Однако все кончается хорошо. В конце концов выбираюсь на кажущийся таким добрым и благополучным берег. Не показывая усталости, иду к своей одежде и падаю на песок.

Оказывается, я потерял свой православный крестик. Вспоминаю, что сегодня тринадцатое число. Крестик алюминиевый, стоил копейки, но сам факт потери и то, что это случилось тринадцатого, портят мне настроение. Полоса неудач не прерывается.

Одевшись, направляюсь в лавку напротив пляжа за едой. Впрочем, здесь все магазины или напротив, или рядом с пляжем.

Из толпы гаитян, идущих с работы и скалящих зубы на усталых лицах, доносятся крики в мою сторону: "Эй, амиго!" Мне кажется, что это не просто проявление пресловутой дружелюбности. Такое ощущение, что они знают что-то про меня.

Это ощущение подтверждается, когда группа местных товарищей, стоящих у входа в магазин, прекращает базар при моем появлении. Хотя, ясный пень, "я ж на ихнем ни бельмеса, ни гу-гу…" Выхожу из лавки, и в спину мне несется: "Дьябло!"

Дома подремать мне не удается из-за страшного гвалта, поднимаемого соседями и шума стиральной машины. Тварь-хозяйка окончательно портит настроение, тоже крича, как мне кажется, "абундо".

В расстройстве незаметно для себя съедаю много мороженого, запивая молоком с печеньем. Желудок мой начинает бунтовать.

К вечеру, как было уже не раз, начинает "греться" левое подреберье. Я поворачиваюсь на правый бок и дремлю, измученный. Проснувшись, ощущаю легкое шевеление под ребрами. Повернув голову, с ужасом вижу огромного таракана, сидящего у меня на левом боку.

Таракан наверняка отравлен морилкой, и плохо понимает, что делает. Но почему он уселся именно на это место?

В Кабарете ночная жизнь сосредоточена на пляже, где работают несколько баров, играет музыка и собирается довольно много народа. Несколько раз добираюсь туда через абсолютно темный ночной порой "Кабарете Дрим", однако все мне не нравится. Гуляет в основном молодежь, все притворяются сильно опьяневшими и плохо изображают веселье.

Много белых, но при моих попытках познакомиться девушки почему-то сразу ретируются. Медленные танцы играют очень редко, за ночь два-три раза, и пригласить женщину целая проблема.

Все мне кажется чрезмерно дорогим, да и что здесь можно купить? Алкоголь только мешает делу, а тратить деньги на плохой кофе нет смысла.

Проституток не видно, не понятно почему. Может быть, они и есть, но искусно притворяются "честными". Возможно, их гоняют охранники, не знаю.

Короче, несколько ночей, проведенных на пляже, показали, что мне там делать нечего.

Всюду – на пляже, в магазинах, на улицах Кабарете и Сосуа меня преследуют косые взгляды и перешептывания за спиной. Но в глаза никто ничего не говорит, только проститутки, которых я посылаю подальше, кричат вслед что-то непонятное.

Если скажу, что все мне по херу, то это будет неправдой. Однако уезжать отсюда я пока не собираюсь.

Сегодня маленькая черная гнида опять довела меня до белого каления, вошкаясь всю ночь в прачечной, пока Нико не пришел за ней.

Вонь, недосып и балаган соседей-доминиканцев тоже затрахали до последней степени. Почему, спрашивается, я должен платить деньги за это дерьмо?

Хайнлайн писал где-то: "Проблемы тают как дым, когда встречаешь их лицом к лицу". Дым – не дым, но что-то делать надо. Само ничего не рассосется.

А с проблемами подобного свойства я борюсь с помощью упражнений, которые называю, правильно или нет, медитациями.

Делать мне сейчас нечего, и в медитации я сижу, случается, по полдня. Ничего особо сложного или хитрого нет. Представляю свои проблемы и стараюсь остановить поток мыслей. Потом жду, пока придет понимание, как можно их, проблемы, решить. Или же я вдруг осознаю, что все пройдет само, без всяких моих усилий в физическом мире.

Главное и самое труднодостижимое – это установление внутреннего безмолвия. Кто в теме, тот меня поймет.

Сначала надо оторвать внимание от дебильной музыки, доносящейся из соседнего дома. Это дается мне очень нелегко.

Вспоминаю толпу гаитян, идущих с работы, проносящихся мимо и что-то кричащих мотокончей, испуг и откровенную неприязнь аборигенов. Смотрю на эти картинки и стараюсь их отпустить, рассеять.

Через какое-то время осознаю, что все это сейчас не главное, мои мысли постоянно возвращаются к проблемам с женщинами. Со стороны, наверное, может показаться, что у меня в этом смысле все окей. Но я-то знаю, что это не так.

Отодвигаю в сторону претензии к женскому полу, несправедливости и обиды можно перемалывать до бесконечности. Хотя это совсем не просто. Представьте на минуту – вы только посмотрели, причем случайно, на другую женщину, а та, которая вас любит, и которую вы желаете, из-за этого бежит трахаться с другим.

В конце концов мне удается достичь подобия внутреннего безмолвия, вернее, взять под контроль свои мысли. Все, что появляется в голове, я стараюсь отпустить, отодвинуть за пределы внимания.

Выходящий, в буквальном смысле, из тела негатив заставляет меня несколько раз встать со стула с поднятыми вверх руками.

Отвлекаюсь на какую-то чепуху, но вновь возвращаю контроль над мыслями. Вот тут, наконец, ко мне приходит долгожданное "окончательное" понимание.

Прежде чем переться на рожон и сносить женские головы своим вниманием, подумай немного! Прекрасно же знаешь, что, если баба тебе безразлична, – все будет окей. Другое дело, что тогда и лезть к ней смысла никакого нет.

Делай чего они хотят! Не гоняйся за фантомами, трахай тех баб, которые этого желают и сами лезут, и все будет в порядке. Как говорится, женщин понимать не надо, их надо танцевать.

И еще, может быть, самое главное. Только сейчас я понял, что дело не обходится без моего астрального приятеля. Если он гадит врагам, за что, конечно же, большое спасибо, то и с бабами тоже может мешаться и портачить. Кажется, этому деятелю достаточно того, что женщины привлекают мое внимание. А знак не важен, плюс или минус – ему по барабану.

переписка по смс:

No sayonara

Sorry, english? (Извините, английский?)

You speak English (Вы говорите по-английски)

Little (Немного)

Oh where are you from (Ох откуда вы)

Russia (Россия)

Ok and you have my phone (Ок и у вас мой телефон)

))You called me (Вы звонили мне)

When? (Когда?)

04-10, 21-28

I dont now (Я не знаю)

I too:) (Я тоже.)

No problem, who are you? (Без проблем, кто вы?)

?? Nice? (Красивая?)

Fine (Прекрасная)

Were are you? (Где вы?)

In my house (У себя дома)

Мне удалось выспаться днем, вечером делать решительно нечего, поэтому ближе к полуночи я снова отправляюсь на пляж. Обойдя все подряд кафе и бары, но так и не высмотрев никого, как обычно ругаю сам себя.

У местных очередной праздник. На пляже собрали эстраду, сейчас там готовится к выступлению какой-то туземный коллектив. Я не большой любитель местной музыки, поэтому собираюсь уходить.

В этот момент на глаза попадается смешливая физиономия, вид которой заставляет мое сердце биться сильнее. Наверняка я вижу, вот уж действительно, если не первую красавицу Сосуа, то и не вторую. И, кажется, мы уже встречались. Это девчонка из автобуса, она тоже узнала меня. Настроение поднимается, теперь есть кем заняться.

Однако зассыха не одна, рядом галдят несколько чик, с ними пара парней постарше. Молодые люди ведут себя очень, я бы сказал, свободно, не обращая внимания на окружающих. Подумав, разворачиваюсь и иду к выходу с пляжа. Знакомиться с девчонкой у всех на виду, да еще в компании сверстников, я не буду. Вид у этой братии совсем детский.

Дойдя до прохода между заведениями, ведущему к петляющей задами тропинке на выход, оборачиваюсь и вижу красавицу как ни в чем не бывало идущую сзади. Амига не отрываясь смотрит на меня и глухо произносит: "Алекс…" Если это не откровенное признание, то я ничего не понимаю в отношениях между мужчиной и женщиной.

Вести девчонку через весь "Кабарете Дрим" в кромешной темноте по расплывшейся грунтовой дороге я не решаюсь и сворачиваю в непритязательные апартаменты на главной улице.

В том, что амига знает мое имя и, как оказалось, номер телефона, нет ничего удивительного. Только человек я скромный и совсем не рад популярности.

ВТОРОЙ КРУГ РАЯ

В нашем кондо поселилась замечательная соседка. Это подруга, попавшая в аварию на мотороллере. Брюнетка снова появилась в Бока Чике и каждый день ходит вверх-вниз по нашей улочке. Живет она на третьем этаже с братом, на которого очень похожа. Как ни странно, девушка очень красива. Чего нельзя сказать про самого итальянца, ну да и х-х-хорошо, хрен с ним.

Думаю, италиану мои взгляды не оставляют равнодушной. Впрочем, чтобы понять это, много ума не надо. Несколько раз она оглядывалась на мое окно, и теперь, проходя мимо, начинает усиленно вилять попой и загадочно улыбаться.

Пару раз мы сталкивались в холле и здоровались, но это и все, дальше продвинуться мне пока не удалось.

Отвлекшись от компьютера, замечаю эту особу, идущую вверх мимо окна. Лихорадочно привожу себя в порядок. Но пока я набрасываю футболку и споласкиваю лицо, женщина, разумеется, успевает подняться к себе.

Поняв это, продолжаю, однако, маячить в холле. Тут, о чудо, слышу легкие шаги, и на лестничной площадке появляется женская фигура.

– Hi… (Привет…)

– Hi. (Привет.)

– I heard you opened the door… Can you help me? (Я слышала, как у вас открылась дверь… Вы можете мне помочь?)

– Oh yes, sure, how? (О да, конечно, чем именно?)

– I need to open the door, I can't… (Мне надо открыть дверь, я сама не могу…)

Поднимаемся на третий этаж. Такой замок у нас когда-то называли "английским". Открыть его, как Остап Бендер, ногтем я не смогу. Спускаюсь вниз и, за неимением другого инструмента, беру старую банковскую карточку. Поднявшись наверх, пытаюсь отжать картой язычок замка.

Во время работы девушка становится совсем рядом и щекочет своим дыханием мою шею. Странным образом я чувствую ее насмешливое спокойствие. Впрочем, ничего странного тут нет. Это вполне в порядке вещей, женщина переложила свои проблемы на мужские плечи.

Случается второе чудо, мне удается открыть дверь. Девушка смеется и хлопает в ладоши. Она явно преувеличивает свою радость, но кокетничает очень мило. Жестами итальянка предлагает мне зайти.

– Please, please… (Пожалуйста, пожалуйста…)

Подруга начинает тараторить по-итальянски. Я ничего не понимаю, но захожу в апартаменты.

Плохой английский, как ни странно, помогает нам общаться. Я выгадываю время, подбирая слова, и понемногу осваиваюсь. Пока девушка занимается напитками, разглядываю квартиру. Ничего нового или интересного не вижу. Комната, где я сижу, называется здесь "ливин рум", то есть "жилой", в нашем понимании гостиной. Здесь же, на диване, видимо, и спит брат подруги. Ее спальня, похоже, в дальней комнате.

Итальянка садится за столик напротив меня, протягивает бокал с вином и представляется: "Катрина". А я не могу отвести глаз от ее лица. Косые лучи заходящего солнца подсвечивают зеленые глаза женщины. Я никогда в жизни не видел изумрудов, но они наверняка мерцают в полумраке точно так же. Загорелые ушки приобрели темно-рубиновый оттенок, и кажется, что они светятся изнутри.

Прихожу в себя и беру бокал. Наши пальцы соприкасаются. Тут у меня окончательно съезжает крыша, я ставлю бокал на столик и пересаживаюсь на диван рядом с девушкой. Та отстраняется, но совсем недалеко. Только для того, чтобы лучше показать полуоткрытый рот и выставить вперед грудь.

Катрин оказалась совершенно бесстыжей и ненасытной любовницей. Даже Саре было очень далеко до нее, хотя раньше мне казалось, что ничего нового в этом деле я узнать уже не смогу.

Когда я лежал уже полностью выжатый, едва успевший прийти в себя, она начала показывать такие фокусы, которые подняли бы мертвого. И все началось сначала.

Теперь я восстанавливаю душевное равновесие у себя в апарте и думаю, как жить дальше. Я уже знаю, что от этой женщины добровольно не откажусь. Также для меня совершенно ясно, что у нее есть или наверняка будет кто-то еще, кроме меня. Ладно, поживем – увидим. Как говорил один мой однокашник: "Лучше жрать пирог всем скопом, чем дерьмо в одиночку".

Закавыка только в том, что подруга, кажется, сумела завладеть не только моими мыслями. Успокаивая себя, прикидываю, что, возможно, я перегибаю палку и слишком плохо думаю о ней. К тому же Катрина тоже запала на меня, это очевидно.

Остается добавить, что все это случилось еще до моего отъезда из Бока Чики. Больше мы не виделись, девушка опять исчезла, а спрашивать про нее у брата я не стал.

Искупавшись, гуляю по пляжу Кабарете. На душе у меня не весело. С девчонкой из автобуса все получилось прекрасно, лучше и быть не могло. Да только длились наши встречи недолго. Темнокожая Лолита пропала. У меня подозрение, что это родители узнали о нашей связи. А в "порядочных", приличных доминиканских семьях такое очень не приветствуется. Мезальянс, внебрачные связи, да и возраст, семнадцать лет всего девочке – нехорошо это все. Повезло еще, что обошлось без неприятностей.

Вижу компанию белых, трех мужчин и с ними женщину. Все одеты в мятую белую одежду, модную в этом сезоне. Компания сидит под отдельным навесом, обсуждая свои дела и не обращая ни на кого внимания, только женщина лениво оглядывается по сторонам. В ее облике и в наружности мужчин нет ничего особенного, однако ясно, что это люди состоятельные. Непонятно, правда, каким ветром занесло их в Доминикану.

Женщина равнодушно скользит по мне взглядом, но я знаю, что она увидела и оценила все. Все, что у меня есть за душой, сумму на банковском счете, все мои беспонтовые надежды и планы, не говоря уж о трехпесовых футболке и шортах. И не надо говорить, что у богатых людей считается дурным тоном демонстрировать свое богатство. Увы, птицу видно по полету.

Сижу на песке, размышляя о своих комплексах и месте в этом жестоком мире. Мимо идут двое парней из местных. Один одет в кофту-кенгуру с капюшоном и шорты, второй, подросток, выглядит сущим оборванцем. Парочка проходит мимо, однако возвращается и останавливается невдалеке. Хрен в капюшоне поднимает ветку, отламывает палочку и начинает выводить на гладком песке какие-то узоры.

Сначала я не обращаю на придурков внимания, потом до меня доходит, что это неспроста. К тому времени весь песок вокруг покрыт странным орнаментом, состоящим из спиралей, крестов и еще какой-то херни. Сижу, не зная, как реагировать на подобное… поведение. Лицо дебила в капюшоне мне не разглядеть, да и толку? Пересесть в другое место? Зачем? Пока я раздумываю, как быть, парочка скрывается с глаз долой.

Из-под полотенца, накинутого на лицо, разглядываю гуляющих по пляжу женщин. Мое внимание привлекает красотка в белоснежном балахоне, напоминающем мужскую рубашку, лицо ее почти полностью закрывают огромные очки, а гладкие черные волосы собраны сзади в узел. Одеяние не скрывает замечательную попу, упругую и крутую. Наверное, именно такие попы сравнивают с лошадиным крупом. А ноги… Кажется, что их обладательница вот-вот взлетит вверх. Девушка что-то говорит спутнику и как бы ненароком оглядывается, явно недовольная бесцеремонным разглядыванием своих статей. Твою мать, да это же Катрина!

У меня сильное желание бежать вслед за девушкой, однако я лежу смирно до тех пор, пока меня не пинают босой ногой в бок. Выглядываю из-под полотенца – конечно, это она. Она! "В свой час она пришла…"

Женщина проводит ступней по моему лицу, потом опускается на песок рядом и сует голову под полотенце. Кажется, я уже говорил, что чувство стыда у данной особы отсутствует напрочь…

Похоже, в моем повествовании избыток многоточий.

Вам когда-нибудь на пляже… Я имею в виду многолюдный пляж. Ладно, оставим глупые вопросы. Мы с Катрин идем, взявшись за руки. На меня нападает восторг, и я ору во всю глотку: "Под железный звон кольчуги…"

Катрина удивленно смотрит на меня, потом начинает прыгать на одной ноге, выставив другую вперед. Наоравшись, я восстанавливаю дыхание, но тут уже девушка заводит что-то из Маккартни: "Хоп, эй хоп, хоп, эй хоп!" Я слов не знаю, но старательно повторяю припев: "Оп, хрен в лоб, оп…"

Так мы идем через весь пляж. Вдруг Катрин сворачивает к столикам, за которым, как и вчера, сидит нагнавшая на меня тоску компания. Какого дьявола? Мне там делать нечего, мы так не договаривались. Впрочем, мы не договаривались никак.

Знакомлюсь с богатенькими буратинами. Все жмут мне руку и называются. Даму зовут Мадлен, она тоже подает вовсе не узкую ладонь. Замечаю в глазах женщины огонек интереса и сразу ощущаю прилив вдохновения. Шаркаю ножкой и целую Мадлен руку, низко склонив голову.

Кажется, мне удалось взять верный тон, я чувствую одобрительную реакцию окружающих. Катрин заказывает какой-то заковыристый коктейль, а я прошу воды. Нам приносят стулья и напитки.

Катька сразу завладевает общим вниманием. Впрочем, ей можно было бы и не стараться так сильно. Мужики, по-моему, и так успели всей кучей запасть на нее. Но не хватало еще нервничать по этому поводу.

Меня, слава Богу, никто ни о чем не спрашивает, и я исподтишка разглядываю соседей.

Мадлен сидит рядом, положив ногу на ногу. На ней такой же балахон, как у Катрин, но только льняной, слегка желтоватого цвета, почему-то мятый. Одежда задралась, полностью обнажая ноги, кажущиеся слегка полноватыми. Мне не дает покоя длинная продольная ложбинка на массивном бедре дамы. Я старательно отвожу взгляд от этих ног, а женщина, кажется, специально выставляет их на мое обозрение. Пуговицы на ее одежде расстегнуты до пупка, балахон не скрывает внушительных полусфер и мощных складок в районе талии, которые совсем не кажутся некрасивыми.

Безобразие, конечно. Хотя здесь же пляж, все в рамках приличия.

На продолговатом, южного типа лице Мадлен выделяются крупный нос и широкий рот, а в глазах спрятана печаль. Она совсем не красится, даже в волосах видны седые пряди, которые только придают даме привлекательности.

Мужчины ведут себя очень уверенно. Верховодит в компании мэтр, которого зовут Никола. У мужика густые блестящие черные волосы до плеч, без единой сединки. Если это краска, то очень хорошая, цвет совершенно натуральный. Как пишут в романах, дышащее благородством, квадратное лицо Никола прорезано вертикальными складками по сторонам рта, и только вблизи можно различить множество мелких морщин.

На двух других собеседников, пузатых перцев, у меня не хватает внимания. Я так и не запомнил, как их зовут.

Разговор идет на итальянском, и я ничего не понимаю. Однако спустя некоторое время до меня доходит, что Никола слишком равнодушно смотрит на Катрин. Мой же взгляд все время возвращается в сторону Мадлен.

Наболтавшись, Катрина встает, посылает всем воздушный поцелуй и прощается: "Чао!" Я тоже поднимаюсь, обозначаю поклон и следую за девушкой.

По дороге подруга, выведав, где я живу, говорит, что заедет завтра в пять часов в "Кабарете Дрим", мы поедем в гости к Никола с Мадлен.

Честно говоря, я в ауте.

Весь вечер и почти всю ночь я перебираю в уме происшедшее в этот фантастический день. Как и ожидалось, срабатывает правило, которое гласит, что с новой информацией надо переспать ночь, и тогда она станет твоей. Утром шарики в башке начинают крутиться с ускорением, и я, наконец, понимаю, что Катрин неспроста появилась на пляже и познакомила меня с компанией. Загадочная ты попа.

Однако, что толку зря ломать голову. К пяти одеваю вечерний костюм. "Кустюм" состоит из длинных белых брюк, в которых я валялся на постели целый день, разглаживая чемоданные складки, белой же рубашки навыпуск и потертых светлой замши туфель-сандалий с дырочками фирмы "Саламандра". Записав себя на видео в компьютере, понимаю, что на миллионера я не тяну. Впрочем, это ясно и так, по этому поводу можно не париться. Жаль только, что у туфель стерты каблуки.

Катерина прибывает после шести в скромном автомобильчике. Сигналит, я прохожу через поместье Нико. Наверняка черная потаскуха шпионит через жалюзи, ну да и х-х-хорошо.

Едем мы недолго, но уже стемнело, и дорогу я запомнить не могу. К тому же меня отвлекают обнаженные ноги Катрин. Итальянка одета в зеленое платье, перетянутое в талии, гармонирующее с цветом ее глаз. Платье, вернее туника, постоянно сползает с одного плеча. Мой взгляд скользит вниз. Ступни у нее бесподобны, кажется, что каждый пальчик живет своей собственной, независимой жизнью, но все они покорно слушаются свою хозяйку. Так и сожрал бы эти ноги, вместе с босоножками на шпильках.

Намекаю, что торопиться нам некуда, но девушка оставляет мои слова без внимания. Похоже, что ее нимфомания проявляется как-то избирательно. Хотя, может быть, мы просто опаздываем.

Подняться наверх