Лев в Москве. Толстовские места столицы

Оглавление

Александр Васькин. Лев в Москве. Толстовские места столицы

Лев Толстой: «Живу в Москве, как в вагоне»

Глава 1. «Смутно помню эту первую зиму в Москве» Плющиха ул., д. 11

Глава 2. «Я жил в Москве очень безалаберно, без службы, без занятий, без цели» Сивцев Вражек пер., д. 34

Глава 3. «На бал к Закревским…» Тверская ул., 13

Глава 4. «На то бильярд стоит, чтоб играть» Тверская ул., д. 21

Глава 5. «Остановился у Шевалдышева» Тверская ул., д. 12

Глава 6. «Поселились в меблированных комнатах Варгина» Пятницкая ул., д. 12

Глава 7. «У князя Волконского» Воздвиженка ул., 9

Глава 8. «Ели десерт у Шевалье» Камергерский пер., д. 4, стр. 1

Глава 9. «Был на Николаевском вокзале…» Комсомольская пл., д. 3

Глава 10. «Собирался избранный кружок людей» Вознесенский пер, д. 6

Глава 11. «Обедал у Печкина» Охотный ряд ул

Глава 12. «Деньги мне давал Лев Николаевич» Кисловский Нижн. пер., д. 6

Глава 13. «К Одоевскому за советом» Смоленский бульв., д. 19

Глава 14. «Встретился с Репиным» Земледельческий переулок, д. 7–9, стр. 2

Глава 15. «Ходил в Румянцевский музей» Моховая ул., дом 5, стр. 1[22]

Глава 16. «Мне дом в Хамовниках не нужен, покажите мне сад» Ул. Льва Толстого, д. 21

Глава 17. «Я стараюсь посещать Манеж» Манежная пл., д. 1

Глава 18. «Как не сойти с ума?» Смоленский бульв., д. 11/2

Глава 19. «Погодин – славная старость и жизнь» Погодинская ул., д. 10–12[26]

Глава 20. «К Каткову по издательским делам» Страстной бульв., д. 10

Глава 21. «Ходил в Бутырскую тюрьму» Новослободская ул., д. 45

Глава 22. «Поехал к декабристу Свистунову» Гагаринский пер., д. 25

Список литературы

Отрывок из книги

В дневнике художника Александра Николаевича Бенуа за 1918 год есть замечательное выражение – «страна Толстого». Лучше, пожалуй, и не скажешь о России, характеризуя то огромное влияние, которое Лев Николаевич и его творчество оказывали и на своих сограждан, и на последующие поколения, и на нас, нынешних. С другой стороны, Толстой символизирует для всего человечества и саму Россию, изучать и постигать которую без прочтения его произведений не представляется возможным. И если живет «страна Толстого», то есть и «город Толстого» – это Москва. За свою долгую жизнь великий русский писатель побывал во многих городах и весях, но к Москве у него всегда было особое отношение. Здесь он прожил немалую часть жизни (а всего приезжал более ста пятидесяти раз), здесь же создавал многие свои произведения, получившие мировое признание.

Родился Толстой 28 августа 1828 года в Ясной Поляне, что под Тулой. Жил в Казани, где учился в 1844–1847 годах в университете, так и не сумев окончить его, оказавшись единственным из четырех братьев, не получившим полного высшего образования. В 1849 году был пленен Петербургом, куда впоследствии часто приезжал, но уже с другим чувством – разочарования. В 1851–1853 годах участвовал в боевых действиях на Кавказе (сначала волонтером, потом – артиллерийским офицером). В Крымскую войну воевал в осажденном Севастополе (на знаменитом 4-м бастионе). Много ездил по России. Выезжал он и за границу. В 1857 году побывал в Берлине, Париже, Женеве, Турине, Баден-Бадене, Дрездене, а в 1860–1861 годах – во Флоренции, Неаполе, Риме, Лондоне и других городах. Но неизменно возвращался он в Москву, куда приезжал более ста пятидесяти раз. Впервые – 11 января 1837 года, а в последний раз он видел Москву 19 сентября 1909 года.

.....

Чувства, испытанные в тот вечер впечатлительным Львом, остались у него в памяти до самой смерти. Даже через шестьдесят лет он не мог ни забыть, ни простить унижения, полученного им не от отца или матери, а от совершенно чужого, чуждого ему человека. В 1896 году Толстой отметил в своем дневнике: «Всем хорошо. А мне тоска, и не могу совладать с собой. Похоже на то чувство, когда St.-Thomas запер меня, и я слышал из своей темницы, как все веселы и смеются».

Взаперти он пережил самое мучительное чувство из всех, какие только ему приходилось ощущать на протяжении его еще недолгой жизни. Как отмечал биограф писателя Гусев, мальчика тревожил страх позорного наказания, которым угрожал гувернер; «мучила тоска от сознания невозможности участвовать в общем веселье; но больше всего мучило сознание несправедливости и жестокости произведенного над ним насилия. Он находился в состоянии страшного возбуждения. Расстроенное воображение рисовало ему самые фантастические картины его будущего торжества над ненавистным Сен-Тома, но мысль быстро и неизбежно возвращала его к ужасной действительности, к ужасному ожиданию того, что вот-вот войдет пока еще торжествующий над ним Сен-Тома с пучком розог. Даже первые религиозные сомнения появились у него впервые именно в эти мучительные часы его заключения. “То мне приходит мысль о Боге, – вспоминал Толстой, – и я дерзко спрашиваю его, за что он наказывает меня? Я, кажется, не забывал молиться утром и вечером, так за что же я страдаю? Положительно могу сказать, – утверждает Толстой, – что первый шаг к религиозным сомнениям, тревожившим меня во время отрочества, был сделан мною теперь”. Именно тогда у Толстого-ребенка впервые появилась мысль “о несправедливости провидения”».

.....