Читать книгу Алина - Александр Владимирович Андреев - Страница 1
Оглавление1.
Алина сбросила туфли в прихожке… С наслаждением прошлась маленькими ступнями с вишневым педикюром по мягкому ковру с высоким белым ворсом. В квартиру уже проник июньский зной, и она, секунду помедлив, отправила блузку в полет на кресло. За ней последовала юбка. Хорошо все же остаться в квартире одной! Ни мужа, ни дочки с зятем. Студенты… А жениться не терпится… Нет бы жить самостоятельно прежде научиться! Впрочем, Артем умудрялся подрабатывать, устанавливая программы на компьютеры…
Она сделала шаг в сторону кухни… И замерла. Дверь в комнату молодоженов оказалась приоткрытой. И не пустой…
Зять сидел к ней спиной, в больших наушниках. И ритмичное движение правой руки не оставляло сомнений, чем занят юноша. Алина хотела было проскользнуть мимо. Но в последний момент ее внимание привлек экран монитора. На нем, сменяя друг друга, следовали знакомые кадры. Кадры, снятые Аликом, ее мужем, лет семь-восемь назад… И которые, как он уверял жену, стер сразу же после съемки.
Вот Артем остановил кадр, где она стыдливо прикрывает грудь рукой, лежа на кровати. Его рука замедлилась… Смакуя момент, он не спеша изучал изгибы ее тела.. Призывный взгляд из-под длинных ресниц… Интригующую расселину между все еще бодрых грудей.
Следующее фото, где Алина, все так же прикрываясь, стояла на коленях, парень изучил столь же основательно…
И фото у окна, за практически прозрачной занавеской, с откляченной вызывающе навстречу объективу попкой, обтянутой сиреневыми, в изящных кружевах, трусиками. Завернувшись в ту же занавеску, с поднятыми руками. Там явно виден сосок. Рука дочкиного мужа замерла. А после длинно, с усилием оттянула невидимую ей плоть вниз.
Интересно, что он слушает сейчас? Хард-рок? Или нечто сентиментальное?
Как часто он вот так…
Дрочит.
Редкое, почти запретное слово неожиданно обожгло кислотой изнутри.
Щекотнув непрошено соски, пробралось жгучими каплями вниз, внутрь живота.
Фото у кресла. На коленках, выгнув спину… Груди хоть и под углом, в тени… но почти не оставляют простора воображению.
Со стороны кресла донесся глубокий вздох.
"Дрочит… – упрямо повторила Алина про себя…– и на кого! На тещу! На вторую маму, считай!"
Но почему-то вопреки здравому смыслу, возмущение только усилило возбуждение. В голове сами собой всплыли следующие моменты той съемки. Прогиб с опорой на поручни кресла. Вид сверху. Она между коленями мужа… На фоне синих джинс лазоревые глаза… И потом… Она закусила губу, дыхание само собой замерло.
Тот раз, пожалуй, был последним, кода они еще чувственно чудили…
Она вспомнила вкус… И ощущение коника языка, прочерчивающего точно выверенную прямую… По натянутой уздечке.
И сейчас Артем увидит ее! Такую! С губами, плотно обернутыми… Вокруг самого кончика мужественности супруга! Женщина залилась краской. Как стыдно! И как жарко…
Когда фото, предназначенное двоим, смотрит кто-то третий… Да не просто «кто-то»! Ближайший родственник, можно сказать! Она на миг представила, что бы сказала Лена, застукав благоверного за рассматриванием эрофото ее мамы. Его ждала бы дикая истерика! Дочка импульсивная, заводная. Вот только непонятно, чего ж у нее муж неудовлетворенный ходит.
У Алины в свое время Алик по квартире с «вздернутым флажком» не мотался. Она мигом припомнила их жаркие ночи. Да и не только ночи! Быстренько, во время приготовления завтрака на кухне, подставиться, опираясь на раковину или, во время стирки, задрав пятку на край ванны, сдвинуть полоску белья в сторону… Она с изумлением поняла, что взмокла от воспоминаний.
А вот и тот яркий кадр. Кресло скрипнуло. Ритм движений Артема ускорился. Он прервался только на то, чтобы увеличить детализацию изображения.
«Боже, неужели я такая … блядь…»– прошептала Алина, глядя на свое, охваченное похотью, лицо на экране. Ладонь с обручальным кольцом против воли накрыла чашку атласного лифчика, прижимая сосок.
И вздрогнула, когда на столе у Артема ожил мобильник. Она даже рассмотрела крупное «любимая» на экране. Но парню явно было не до звонка. Артем вскочил на ноги, брюки молниеносно опали к лодыжкам. В приглушенном шторами дневном свете блеснули вызывающей наготой полушария белоснежных ягодиц…
Бедра толкнулись вперед, навстречу бешено снующему запястью. Раз, другой, третий… Стала видна оголяющаяся, и вновь скрывающаяся в колечке пальцев… пульсирующая, как тревожная красная лампочка, головка.
Алине безумно захотелось преодолеть несчастные три-четыре метра, отделяющие ее от парня. Прижаться всем-всем телом… Накрыть его руку своей… Дождаться знакомой мужской пульсации, собирая во вторую ладошку, подставленную к извергающемуся члену, жемчужное теплое семя.
Что дальше? Поднести эту чашку к губам? К своим? К его? Разделить между? Ей вдруг захотелось предстать перед Артемом во всей развратности, во всем ореоле опыта зрелой, замужней женщины, познавшей многое. Очень многое!
Поразить его воображение! Войти в его сердце… Стать его полноправной госпожой! И ему не нужно будет дергать член, любуясь ее старыми фото, сделанными мужем. В его распоряжении… всегда будет оригинал!
—Лена!– запоздало вспыхнула и сгорела бесполезным предохранителем мысль.
«Что Лена? Святая?»
В памяти всплыло, как за неделю до свадьбы к дочери пришел «бывший». Солидный, как сейчас говорят «состоявшийся». Та вышла ему навстречу, в подъезд… И лишь через полчаса женщина обнаружила, что подъезд пуст, а на крючке не хватает ключа от подвала. Беспокоясь, она спустилась, приоткрыв дверь в подвал. И тут же отпрянула, услышав недвусмысленные Ленкины стоны…
-А-а-аргх,– Артем кончал, изливаясь на монитор, экран телефона, клавиатуру.
Левая рука Алины судорожно вжалась в промежность… Сосок немилосердно скрутило…
Ох!– живот отозвался толчками… когда капельки спермы оросили ее подкрашенные алой помадой губы на мониторе. Губы, все еще запертые вокруг мужниного члена.
Ей на миг показалось, что они… оба мужчины… воспользовались ее ртом. Мысль порохом взорвалась под кожей, выстрелив в скользкую пуговочку клитора.
—О-о-о-ооо!– она подавила стон, затуманенным взором наблюдая, как Артем берет трубку.
—Леночка? Запыхался, да, к телефону бежал…
Прозрачная дуга обратно выгнутым мостом протянулась от кончика его пениса до края стола.
—Почему мама не отвечает? Откуда я могу…
И тут зять обернулся.
Сказать, что увиденное обескуражило его, ничего не сказать. Он так и замер, как кошка, ослепленная фарами.
Алине пришлось самой подойти, вынуть телефон из окаменевшей руки.
—Да, Лен. Я дома. Звонка не слышала. Замечталась наверно, такое шоу показывали,– она легонько подмигнула Артему. Представила их со стороны… Теща… в сбившемся лифчике, промокшем насквозь белье. И зять… С обнаженным опавшим орудием. Палец порвал прозрачную нитку… Устремился к единственному глазу циклопа. Коснулся едва-едва, описав снизу крохотный кружок вокруг набухшей дырочки… Артем отреагировал как мальчишка… Ойкнул и отпрянул от неожиданности.
«Ничего. Привыкнет»,– уверенно заключила теща про себя.
—Что? Уже подходишь к подъезду?
Она с сожалением убрала руку от органа, уже начавшего подавать признаки активности.
—Одевайся, Джеймс Бонд. Я халат накину и Ленку придержу. Успеешь прибраться.
Завязывая пояс с кистями… Алина с замиранием сердца припомнила ощущение от достоинства парня, напоследок бархатно легшего в ладонь.
2.
К ужину вся семья собралась на кухне.
—Чем порадуешь нас, солнышко?– нетерпеливо пробасил Алик.
«А ведь порадую. И не только макаронами с фирменным соусом».
Алина убирала одежду в шкаф и внезапно наткнулась на тот самый халат, в котором была в день фотосессии. И пусть он оставался на плечах только в паре первых кадров, но алую розу на салатовом фоне трудно не заметить. Озорство пронеслось по артериям, стрельнуло под сердце.
Алик, естественно, не отреагировал никак. Дочка удивленно приподняла бровь, бросила походя: «старье ж, мам», но тут же отвлеклась на «динь-дон» сообщения в мобильнике. Ох уж эти соцсети! Зато Артем равномерно порозовел, стоило ей показаться в дверях кухни.
Алина улыбнулась, довольная маленьким чувственным экспромтом.
За едой речь зашла о поездке на дачу. Она полушутливо принялась пилить мужа, что трава вокруг дома не кошена, и забор покосился, от соседей стыдно. Муж вяло отбрехивался, время от времени шумно дуя на чашку с горячим чаем. Артем все еще наматывал на вилку спагетти, не поднимая головы, когда Ленка толкнула его в бок:
—А ты чего молчишь? Экзамены уже сдал. Не хочешь поучаствовать в трудовом десанте?
—Я? Да-да… Конечно.
—Вот мам, бери его, пока тепленький… За хобот,– и на фазенду завтра!
«За хобот… тепленький хобот»,– слова дочери эхом отозвались глубоко внутри.
—Алик, составишь компанию?
—Ты ж знаешь, я на субботу на ТО записался, в моторе чего-то гремит!
—А ты, Елена премудрая?
—Мне на зачеты!
—Триммер я закину в твою хонду, лопата и лом в сарайке. Заодно посуду туда захвати, ну и ведра там, тряпки. Приберешься, пока Артемий забор поправляет!
—Да в тебе погиб гениальный прораб,– восхищенно соединив ладони перед грудью, притворно ахнула Алина.
Посуду домочадцы, как обычно, оставили на нее.
Через пару часов, прижавшись к мирно сопящему мужу, она, прислушавшись, различила ритмичный скрип из-за стены. Пара минут, и все стихло. Кажется, дочка старательно, но не слишком умело, только что провела работу над ошибками.
Утро промелькнуло размытым призрачным пятном с ароматом растворимого кофе. Душ, завтрак, сорок километров по трассе, три по грунтовке— и вот она, дача!
Трава и верно, заполонила все вокруг уединенно стоящего дома.
«Не особняк конечно, но вполне приличное жилище с дровяным камином и теплым электрическим полом. – критически оценила владения Алина, – Электрическим…
– Артем! Мы же с тобой удлинитель забыли!
—А коса есть?– флегматично поинтересовался юный зять.
—Коса, коса… У соседей должна быть!
Пока она ходила по соседям, с неизбежными разговорами за жизнь и дежурными пересудами о погоде, Артем успел переодеться, достать шанцевый инструмент из сарая и даже выкопать яму вокруг покосившегося столба.
—Еще послужит,– высказал свое авторитетное мужское мнение молодой человек, налегая плечом на бревно. Столб и вправду, выровнялся.
—Временно воткну лом для упора, а после кирпичи найду, камни. Забутить надо поплотнее, и все окей будет— продолжил Артем.
Алина хлопотала по дому, пока Артем воевал с травой. Движения косой у него получались сильные, ладные, и Алина время от времени подходила к окну тайком полюбоваться на парня. Особенно притягательным зрелище стало после того, как он снял рубашку. Широкие плечи, поджарый юношеский живот, напрягшиеся загорелые руки. Вместо поясного ремня на рабочих штанах кушак от списанного на сельхозработы платья Алины. Выполняет ткань свою работу неважно, и Артему приходится время от времени поправлять сползающие с бедер брюки. Вот он слишком увлекся уничтожением зарослей крапивы, и брюки сползли ниже обычного. Горизонтальная полоска белой, как снег кожи, обнажилась, разом всколыхнув воспоминания о вчерашнем. Идеально круглые ягодицы Ленкиного мужа, забивающие поршень в снующий кулак , проплыли перед внутренним взором обжигающим миражом.
Артем неожиданно оглянулся, и Алина, будто девочка, застигнутая за подглядыванием в замочную скважину, отпрянула от занавески.
Обед она сообразила из покрошенных мелко помидор, тертого чеснока с сыром и порубленного укропа. Начинка, завернутая в лаваш, после охлаждения в стареньком холодильнике, приобрела легкий пикантный вкус. Почти такой же пикантный, как и вид из окна, где Артем смывал трудовой пот, нагнувшись к рукомойнику. Алина, разливая квас по чашкам, вздохнула немного грустно. «А ведь и Алик был таким же, спортивным, молодым, выносливым. Страстным».
Обед прошел в обмене ничего не значащими лаконичными фразами. Артем старательно избегал встречаться глазами с тещей. Алина не настаивала на диалоге, ей даже импонировала напускная скромность зятя. Мысль о вчерашнем происшествии, открывшем ей Артема совсем с другой, тайной стороны, хоть и ушла на второй план, но подспудно продолжала слегка будоражить.
—Алина Сергеевн…
—Просто Алина,– неожиданно для себя самой прервала парня.
Он удивленно взметнул брови.
Женщина продолжила мягко, но с нажимом:
—Когда мы… вдвоем… называй меня Алина.
—Хорошо… Алина… Поможешь мне?
«О! Как быстро освоился мальчик! Сразу же на «ты» перешел. И что за помощь? Решил взять быка за рога?» Все это пронеслось в голове со скоростью курьерского поезда, в окнах которого мелькнул вытянувшийся в струнку перед монитором юнец с упавшими на мягкий ковер брюками.
—Слушаю тебя, Арик,– проворковала вкрадчиво, буквально не узнав свой голос.
«Арик!? Да я ли это?»
В животе сладко заныло, стоило Артему поднять на нее внимательный взгляд. Вот сейчас он протянет руку… коснется ласково щеки… И она поплывет, тая, как эскимо на солнце.
—Я… не закончил. Со столбом,– вместо этого выдавил из себя студент.– Вы… Ты не поможешь?
—Да!– стряхнула наваждение женщина.– Что нужно делать?
—Подержать бревно, пока я трамбую кирпичи,– конкретизировал задачу зять.
«Чудненько. Гожусь как подпорка бревну!»,– раздосадовано думала Алина, упирая ладошки в ствол.
—Так… так… ровнее…,– руководил ее усилиями парень, подбрасывая камни в яму. Взялся за лопату, принялся аккуратно осаживать обратной стороной черенка. Рубашка, одетая к обеденному столу, вновь полетела в сторону. От близости юного мужского тела, от утробных вздохов Артема, с которыми он все сильнее вколачивал черенок, от вибрации, передающийся из почвы в ноги, а оттуда в низ живота, у нее закружилась голова и пересохло во рту. Закончив трамбовать, Артем перевернул лопату и споро, в несколько взмахов, засыпал углубление землей. Его ладони легли рядом с женскими, уперлись в столб, проверяя качество работы. От тела зятя исходил молодой животный жар и ненавязчивый запах выступившего пота. Столб не шелохнулся.
—Стоит как у молодого!– раздался старческий дребезжащий голосок из-за спины.
Деревенский, из местных, дедушка в изрядном подпитии, наблюдал за ними с дороги.
—Ловок больно у тебя мужик, девонька, как будько и не из городских! И покосить, и заборчик поправить.
—Он такой,– игриво откликнулась Алина, обвив зятя рукой вокруг торса. Три пальца незвано скользнули под растянувшийся кушак и весьма фривольно оказались на той самой пограничной белой полосе.
Артем непроизвольно напрягся, и, как с удовлетворением отметила женщина, не только в мышцах.
«Привстал»,– промурлыкала внутренняя кошка Алины, констатируя появление едва заметной выпуклости ниже пояса зятя.
«Эх, молодежь»,– прошамкал дед, подождал чуток, переминаясь с ноги на ногу, но, поняв, что ему ничего крепко градусного не обломится с непонятливых дачников, побрел дальше.
Артем как-то суетливо развернулся, видимо, пытаясь скрыть непрошенную эрекцию.
Алина прильнула к его спине, зашептала тихо на ухо, обжигая дыханием:
—Не надо стесняться… Это естественно… И мне даже нравится…
—Нравится что?– выдавил из себя смущенный парень.
—Что нас приняли за мужа и жену. Что я не выгляжу старухой на твоем фоне.
Ноготки Алины зацепили бицепс зятя. Прошлись к локтю, оставляя за собой ровные белые бороздки.
Артем вдохнул с шумным «а-а-а»
«Какой чуткий малыш»,– отметила про себя Алина, а вслух чувственно выдохнула:
—Что у тебя… стоит на меня.
Рингтон в кармане брюк Артема ожил, громко заявив о своих правах.
—Да. Да, Альберт Олегович. Рядом. Телефон, наверное, дома оставила. Чем занимаемся? Забор ремонтируем. Да, даю трубку.
Левая ладошка Алины, соскользнув с мужского локтя, почти миновала пах, когда на миг изменила направление.
«Верно. Не хуже чем столб, стоит как у молодого!»,– подтвердив мысленно справедливость сентенциии деда, женщина приняла трубку.
—Да, Алик! Через четверть часа будешь? Вместе с Леночкой? Ну и отлично! Мы почти всю работу за вас исполнили! Так что с чистой совестью может отдыхать,– съязвила в финале разговора супруга.
3.
Тойота принеслась вихрем, подняв столб дорожной пыли, даже раньше обещанного. «Машина—зверь!– довольно хохотнул Алик, хлопнув авто по нагревшемуся под летним солнцем капоту.
—Мам, помоги с пакетами! А помощник твой где? Как он, кстати?– затараторила сходу Ленка.
—Отлично справляется,– не поскупилась на похвалу теща,– не зять— золото. Траву вон в дальнем углу докашивает. Триммер-то электрический, удлинителя к нему не нашлось, так Артем твой, оказывается и вручную неплохо справляется!
Алина, вдруг осознав двусмысленность произнесенных слов, бросила быстрый взгляд на домочадцев. Нет, дочь как ни в чем не бывало нагнулась за пакетами, а муж, поцокивая языком, проверял крепость заново вкопанного столба. И не мудрено! Они же не видели тех роскошных брызг шампанского, оросивших стол… «Интересно… а он всегда так …обилен?»– подумала женщина, принимая первые свертки из рук дочери.
Снеди на столе в небольшой кухоньки дачного дома оказалось много. Предусмотрительный Алик привез и маринованное мясо для шашлыка, и овощи для салата, и два сорта пива,– светлое для себя, и темное для зятя.
«Прям по фэн-шую,– ухмыльнулась Алина,– один уважает только солнечно-янтарное, другой лишь обжаренный солод и низовое брожение.
Лена торжественно водрузила в центр фигурную бутылку коньяка и вазу с фруктами. К закату солнца все, сытые, немного пьяные и довольные проведенным днем расположились на отдых. Глава нашего небольшого семейства задремал прямо в кресле качалке, дочь снизошла до уборки со стола . Она споро звенела тарелками, а Алина и Артем полулежали, откинувшись на спинку софы. У Артема в руках оказались оба смартфона и парень, споро порхая пальцами по экрану телефонов, в минуту настроил женщине популярный мессенджер, отметив специальным значком секретный чат.
—А зачем мне секретность?– вполголоса поинтересовалась Алина.
—Чтобы никто не знал, что за сообщения вы шлете,– тут зять еще понизил голос,– пользователю «Грогги».
—Кто это?– пьяно хихикнула Алина.
Вместо ответа Артем ее телефоном сделал снимок фужера и тут же отослал сообщение. Аппарат лежащий рядом с его бедром тихо тренькнул. На экране высветилась надпись «Лео».
«Неопределенно так, то ли мужчина, то ли женщина. Конспиратор, блин!»
—А зачем мне отсылать …
Лена в этот момент низко склонилась над раковиной, и Артем на миг приник вплотную к уху тещи:
—Затем, что тебе нравится, когда у меня стоит!
Слова обожгли, всколыхнули волну, тяжелую, теплую.
—Поехали на речку, окунемся!– дочь оказалась совсем рядом, будто мгновенно телепортировалась из дальнего конца кухни.
—Поехали? Мы ж под градусом все.
—Тут же меньше двух километров,– жалобно заныла дочь.– Деревня, никого рядом нет. Ни других машин, ни гаишников. И мы тихохонько, двадцать км в час, а?
Алина вопросительно взглянула на дремлющего мужа. Он и не думал просыпаться, сопел, внушительное пузико выкатилось из-под расстегнутой снизу рубашки.
—Ну… я не знаю. И Алика будить жаль.
—Мы и не будем никого будить. Съездим втроем, ненадолго.
—Втроем,– тихим эхом отозвалась Алина.– Она подняла взгляд на мужа дочери. Он подпер голову рукой, сквозь слегка прищуренные веки не спеша, оценивающе, скользил взглядом по ее фигуре.
—Ну да. Артема за руль посадим, он почти трезвый. Попрактикуется заодно.
—Вот это нет!– решительно отрезала женщина, садясь на софе.
—Значит поедем!– захлопала в ладоши дочь.
—Не шуми, папу разбудишь,– Алина дотянулась до сумочки, положила туда телефон, извлекла ключи от машины. Подумав, закинула сумку на плечо.
Доехали быстро, по пути в зеркало Алина могла любоваться не только проплывающими мимо пейзажами, но и целующейся на заднем сидении парочкой. Уже на финальном отрезке дороги к «их» месту , на изрядно заросшей дерном колее, повстречалась упрямо торчащая из почвы молоденькая березка. В том году ее точно здесь не было, пришлось аккуратно объезжать препятствие под Ленкино притворно-печальное «Некому березку заломати…»
Стоило ей начать, как ладонь Артема в зеркальце накрыла ее грудь.
Алина чуть не съехала в придорожную канаву, на секунду отвлекшись от управления авто.
—Аккуратней, мам,– промурлыкала Лена, не делая даже попытки убрать руку мужа.
«Аккуратней, мам»,– мысленно передразнила Алина. Незнакомая ранее смесь эротического томления с малой, но терпкой, капелькой ревности, породили легкое раздражение.
Укромное местечко на берегу так и осталось укромным,– в окружении подрастающего ельника пятачок со следами давнего костровища посередине.
—Давайте не затягивайте, ребята! В темноте нам отсюда не выбраться!
—Ой!
—Что— ой?
—Я сумку с купальником забыла!– озадаченно призналась дочь.
—Тогда тем более,– ноги ополосни, и поехали.
—Нет, мам, ну нет же!– топнула ногой Лена. Совсем как маленькая, когда ходили в магазин игрушек.
И, не давая матери опомниться, побежала к воде, на ходу сбрасывая сарафан. Мелькнул белый треугольник трусиков, раздался всплеск, дочь нырнула, что б через пару мгновений уже показаться над водой.
—Артем! Иди сюда!
Алина пожалела, что не может сейчас вот так же, сбросить с себя одежду и шагнуть в теплую, медовую волну. Артем помедлил, и присоединился к жене. Четверть часа они резвились, плескались и дурачились, пока требовательный окрик «второй мамы» не выгнал молодежь из воды.
—Ма,мы сейчас, – по пути к ельнику, вытряхивая воду из уха, бросила Лена.
Артем, с двусмысленной дурацкой улыбочкой, последовал за ней, прихватив с сиденья полотенце и телефон. Пары не было подозрительно долго, и раздражение Алины достигло критической точки, когда молодожены, раскрасневшиеся и довольные, появились возле машины. Ленка, с повязанным вокруг тела полотенцем и мокрыми волосами смотрелась на редкость сексуально. Да и Артем, подтянутый, стройный, в наспех отжатых плавках, выглядел не хуже.
Обратный путь провели в молчании, только раз прерываемом вскриком и облегченным выдохом. Это Алина, разогнавшая «тойоту» по грунтовке чудом избежала наезда на невесть откуда взявшуюся кошку.
Когда она уже застелила свежее постельное белье, а Лена пошла-таки уговорить отца переместиться из кресла в спальню, телефон тихонько тренькнул. Сообщение от «Грогги» На фото,– на фоне еловых лап женская грудь в профиль с розовым ореолом. Самого соска не видно, его охватывают мужские губы.
«Бесстыжая! —кровь разом бросилась в голову. И вдруг… Переключатель щелкнул. Возмущение, раздражение, злость улетучились, словно гелий из проткнутого шутником воздушного шарика. Им на смену пришло озорство, желание ответить на вызов, азарт соперничества.
Она покрутила в руках смартфон, сделала подряд с десяток снимков. Подумав, выбрала самый удачный. Нажала кнопку, когда на пороге спальне появились Алик и Лена. На экране пользователя «Грогги» вспыхнуло фото задорно встопорщенного вишневого соска. Подпись под снимком гласила: «Я думала кто-то больше любит темное!»
4.
Проснулась Алина от прикосновения. Мужская рука недвусмысленно мяла грудь поверх ночнушки.
—Алик, ты чего?– отозвалась на действия мужа спросонья. И вдруг обмерла. «А вдруг не Алик?»
Но сомнения развеялись незамедлительно.
—Алин… давай это…
—Что— это?
—Ну того… Разок.
«Вот. Разок! Двадцать с гаком лет совместной жизни, а так и не научился! Ни предлагать жене «это» культурно, не говоря уж про выдумку, ни штурмовать больше чем «разок». Она доподлинно знала, что есть мужчины, куда более одаренные в сексе, но никогда, даже намеком, не давала понять мужу об этом знании. Напротив, всячески поднимала самооценку Альберта, взяв на себя роль штурмана в морях постельных игр, и неизменно давая понять, как ценим и желанен супруг как мужчина. Последнее время интерес к подобному времяпрепровождению у Алика заметно угас, И Алина даже взяла за правило рисовать сердечко рядом с числом отрывного календаря, когда происходила близость. В этом году после зимних каникул сердечек набралось аж три штуки.
—Поздно ж, Алик. Да и дети рядом.
—Да выспался я в кресле, сейчас не спится. А дети… Так они уж свою трехминутку койкой отскрипели. Норму выполнили, да и сопят.
«Трехминутку . Как у них в молодости. Если сильно повезет. Альберт заводился тогда моментально. И столь же реактивно финишировал. Первое время ей даже нравилось. В подсознании билось «Вот он как хочет меня»! С рождением Лены, когда женские аппетиты возросли, стало напрягать. Если б не взяла процесс в свои руки, так и ходила бы вечно неудовлетворенной желчной стервой. А так… Свыклась, притерлась. Приспособилась. И даже научилась получать настоящее удовольствие, превратив, по совету известного проповедника позитивного мышления, лимон в лимонад».
Муж довольно чувствительно щипнул за сосок.
—Ай!
—Прости, прости любимая! Ты ж знаешь, я, когда возбуждаюсь…
«Да знаю! – подумала про себя,– «Возбуждаюсь!» Громко сказано. Последнее время эрекцию вполне можно считать рукотворной. А порой и не только «руко…»
Впрочем, Алине не приходило в голову жаловаться на судьбу. Ну да, муж старше почти на семь лет. И иногда приходится брать еще вялого «малыша» губами, чтобы взбодрить. В большинстве случаев она ничего не имела против. Даже считала это милым. Ей нравилось, как мужская сила прибывает, наполняет собой вожделеющий рог, струится вместе с горячей кровью по артериям и венам. Ее рука привычно скользнула за спину, в пах мужу.
—Ого!
Она всем телом развернулась к Альберту.
—Вот это настрой!
Пальцы мягко окружили крайнюю плоть, потянули, помогая окончательно оголиться головке. Двинулись в обратном направлении, закрывая кожицей созревшую сливу. И вновь раскрыли бутон. Алина сползла пониже, не отпуская добычи, сильно подула на горячую головку. Второй рукой подперла висок, сделала еще пару плавных взмахом запястьем, на фоне окна стараясь рассмотреть своего протеже.
—Так, мой повелитель?
—Милая… Да… Да… сделай, как умеешь!
Губы, как лепестки, упавшие на изваяние каменного истукана, расступились, облепили мокро, облекли. Скользнули по куполу, остановились, не достигнув даже границы сдвинутой кожицы. Вернулись, смыкаясь на кончике. Повторили все медленнее. И еще раз, еще медленнее…
—Алинушка! Рыбка! Птичка! Искусница моя!
Она выпустила член мужа изо рта подобравшимся, крепким и поблескивающим, как отполированная слоновая кость. Прошлась языком по уздечке, кулаки мужа сжали, скомкали простынь.
—Алик, радость моя…
Ладонь подхватила снизу мягкое. Сжимая, взвешивая, массируя.
—Да, сердце мое?
—А не потому ли ты так героически настроен…
Другая ладонь сжалась под набалдашником трости в тугую манжету. И бескомпромиссно надавила вниз.
—…что по звукам вообразил происходящее за стенкой? Или увидел?
—Я… да как ты… могла.
Обе руки теперь двигались сообща. Алина за годы супружества прекрасно узнала, как подвести мужа к черте. И как удержать его на острой сладкой грани, подобрав нужный ритм. А еще она всегда различала его ложь.
—Расскажи!
—Алина!
Она коротко накрыла крайнюю плоть мужа ртом, и тут же отступила.
—Расскажешь?
—А-а-а…
Руки и не думали прекращать движения. «Между жерновом и молотком»,– так она для себя назвала найденную опытным путем сексуальную технику.
—Я не слышу нужного ответа,– губы смачно чмокнули, всосав и резко отпустив головку. Они оба знали, что при желании, Алина могла подвергать мужа сладострастной пытке долго.
—Не заставляй меня!
—Ну же!– Алина умела быть настойчивой.
—Ты уснула… Я пошел попить…
—Это было до или после «трехминутки»?
—После.
—Так,– поощряя рассказ, она нырнула вниз, едва коснулась воспаленной кожи губами, и вновь взмыла, откидывая волосы. Алик было сделал попытку силой прижать ее затылок, но тут же его текстикулы оказались в жестких тисках. Жена умела дать понять, кто главный в постели.
—И…
—Увидел ее.
—Кого?
—Ленку,– обреченно признался муж.
—Ленку? Нашу Ленку?
То ли от последнего Алининого маневра, то ли от моральных терзаний, орган мужа стал утрачивать твердость. Алину же, напротив, образ Алика, вечно благопристойного, сдержанного, да что там греха таить,– пресноватого Алика, застигнутого со стояком на собственную дочь, взвинтил невероятно.
—Что ты видел?
—Алин… Мне стыдно…
—Что … Ты… Видел?
В каждую паузу рот женщины обрушивался, язык успевал обвить член от головки до основания, успешно возвращая тому утраченные позиции.
—Ее… Совсем голую… в лунном свете… она пила воду… и капля… стекала … от краешка губ … теряясь между грудей.
—Она тебя заметила? – внезапно она поставила себя на место Алика. Среди ночи. Наедине с красивой полногрудой девицей. Девицей, с которой всего четверть час назад занимались любовью… Ароматной, еще не просохшей…
—Нет, в коридоре же темно было.
«Ну да, из кухни лесенка на второй этаж, в спальню молодых. И надо немного нагнуться, чтобы не задеть головой притолоку. И раз он рассмотрел каплю, то женские прелести Ленки в такой позе, тем паче!»
—Ты не должен ничего утаивать от меня,– сказала тихо, скрывая из последних сил лезвия похоти под мягким покрывалом семейной идиллии.– Это всего лишь наваждение. Сон. Химера, которая развеется ранним утром. Будоражащий воображение мальчишеский ночной мираж, тающий без следа. Останемся только мы. Только ты и я!
Алина оседлала мужа. Возбуждение оказалось невероятным. Не помнила, как Алик оказался в ней, не помнила и не понимала, что было после. В голове, чередуясь с абсолютной, космической чернотой космоса, вспыхивали ярчайшие картинки, одна развратнее другой. Напряжение росло, калейдоскоп кружился все быстрее, ложе ходило ходуном под ее неистовым натиском, пока все звуки, все эмоции и образы не вспыхнули ярчайшей звездой, схлопываясь в точку.
5.
Встали все по-воскресному поздно. Женщины готовила завтрак, мужчины сидели на дворе за грубо сколоченным столом под тентом и потягивали пиво. Позже поехали на место вчерашнего купания, вновь избрав водителем Алину.
Троица плескалась вовсю, а сама Алина загорала, подтянув подол легко сарафана, спустив бретельки с плеч и надвинув на лицо широкополую соломенную шляпу, найденную накануне в кладовке. Потом она задремала, и проснулась от мелодичного перезвона. Она повернула голову влево. Рядом лежал Артем, прекрасный как Адонис, и азартно резался в электронную игрушку на телефоне. Алина поморщилась: двадцать, а ведет себя…
—А где Алик с Леной?
Артем неопределенно махнул рукой в сторону реки. Ей пришлось приподняться на локтях, чтобы за зеленой порослью увидеть мужа и дочь, перебрасывающих друг другу большой надувной мяч.
Повернувшись к парню, Алина пару минут молча наблюдала за игрой.
—Интересно?
—Да,– зять не соизволил даже оторваться от экранчика.
—У нас в детстве гаджетов не было,– протянула женщина, интонацией подтрунивая над соседом.
—Сочувствую,– безразлично отозвался парень.– Скука была, наверно, смертная.
«Ах ты чурбан неотесанный, ни к женщине внимание проявить, ни разговор поддержать! Ну ладно!»
—Другие игры случались,– ровно отозвалась Алина.
—Например?
Она сорвала травинку, знатно опушенную сверху. Сжала пальцы под верхушкой, и провела вверх, пряча содранную со стебля нежную метелку в кулаке.
—Петушок или курочка?
—Какой петушок? Какая курочка?
Арием все же отвлекся от смартфона.
—Маленький гребешок—курочка,– она продемонстрировала содержимое кулака.– Большой гребень— петушок.
Алина повторила манипуляцию, на этот раз намеренно вытягивая в длину хвостик метелки.
—И что?
—Нужно угадать.
—Всего-навсего?
—Да.
—Пф-ф-ф, это ж забава для малышни.
—Смотря по каким правилам играть,– голос Алины зазвучал интригующе. Она потянулась за очками, удовлетворенно отметив, что взгляд Артема невольно скользнул к ее груди.
—И по каким?
—Мы в летнем лагере играли на желание,– непринужденно откликнулась женщина.
—Уже интересней,– парень отложил телефон в сторону.
Алина кокетливо прикусила дужку очков, столкнувшись с его разгорающимся взглядом.
—Ты проигрывала, Алина?
Его голос прозвенел струнами гитары, «Алина» сладко отдалось в груди.
—Конечно.
—Играли девочки против мальчиков?– уточнил собеседник, подаваясь вперед.
—Обычно так.
Алина чувствовала, что парень заглотил крючок. И сейчас смаковала тот момент, когда рыбак спокойно сидит в лодке, а наивная рыбка принимается за червячка, беспечно отхватывая кусочек за кусочком. Главное тут не спугнуть.
—У мальчиков часто возникают нескромные желания, – протянул Артем.
Она спрятала глаза за объемными солнцезащитными стеклами, откинулась на спину.
—Возникают.
—И что с таким желаниями делали девочки, когда проигрывали?
—Выполняли.
Алина с улыбкой распознала учащающееся мужское дыхание. Теплый воздух достигал плеча, а, достигнув, проникал и растекался парным молоком под кожей.
—Я уже жалею, что у меня не было такого детства!
Рыбка накололась на сталь крючка, не заметив подвоха. Алина закрыла глаза, расслабилась, давая спутнику беспошлинно путешествовать взглядом по фигуре.
—И ты тоже… выполняла?
—И я.
Услышала, как сглотнул. Воображение достаточно разыгралось… Нужно чуть ослабить леску.
—Игра называлась «маленькое желание». С намеком на то, чтобы выигрывающий знал меру!
—Интересно, как далеко заходил тот, кому проигрывала ты?
—Сыграй, победи, узнаешь, – лаконично и делано-спокойно отозвалась женщина.
Артем сорвал, грубо потянул метелку, беспорядочно осыпая ее тоненькие веточки.
—Да не так же. Легче. Нежнее.
Алина повторила уже знакомый зятю маневр.
—Петушок или курочка?
—Петушок!
—Не угадал.
—Еще раз?
—Давай!
—Вжик!
—Петух!
—Снова курочка. Еще?
—Да!
—Не боишься задолжать много?
—Не боюсь!
—И то правда. Не за то Артюшу били, что играл. А за то, что отыгрывался!
—Курочка!
—Верно, курочка.
Ловкие пальцы и природная смекалка делали неуязвимой позицию Алены в этой игре. И проигрывала она только тогда, когда хотела проиграть.
—На ничью свести хочешь?
—Хочу.
—Э-э-эх,– спустя мгновенье выдохнул зять.– Три на один! Говори желание!
—Ма-а-аленькое желание,– напомнила Алина, приспустив темные линзы.—Хочу чтобы ты…
Артем затаил дыхание.
—..сопроводил меня в походе по магазинам.
Парень облегченно выдохнул.
—И все? Так легко?
—Ну… Сумки будут совсем не легкими. А я играю честно. Маленькое желание и есть маленькое желание.
—Ок.
Он откинулся рядом.
—Но осталось еще два,– мягко напомнила женщина.
– Я готов,– смиренно отчитался молодой человек.
«Еще нет. Но сейчас будешь»,– промурлыкала шаловливая кошка в голове.
—А как же мое желание?– спохватился Артем.
—А давай на него поспорим? – предложила невинно Алина.
—В чем спор?
—В том, что я, не дотрагиваясь до тебя и ничего не спрашивая… угадаю источник твоего желания.
– Как это?
—Закрой глаза. Ляг ровно. Не подглядывай!
Она не строила иллюзий. Мальчики в возрасте Артема не могут не подглядывать. Поэтому не стала возмущаться не до конца сомкнутыми веками.
Длинная травинка оказалась у нее, как палочка в руках феи. Метелка опустилась на пупок юноши… Нарезала несколько спиралей по животу… Поднялась к груди.
—Представь сейчас миниатюрную смуглую горничную… в одном белоснежном передничке… обмахивающую с бронзовых статуэток пыль… в кабинете приспущены шторы.
Кисточки растения достигли ближнего соска парня, принялись кружиться вокруг, едва-едва задевая розовую плоть. Плавки Артема дрогнули… ткань пришла в движение, постепенно натягиваясь.
«Как же я обожаю этот момент», – пропела, мурча, кошка.
Метелка переместилась к дальнему соску. Градус подъема внизу возрастал, и от зрелища трудно было оторваться.
Обметание перешло в обмахивание. Потом в дразнящее искусное щекотание. Сменилось похлопыванием с размаху, сопровождаемому тонким, совсем не мужским всхлипом. И вновь ласковым касанием.
Орган Артема совсем окреп, образовав даже не палатку, шатер, годящийся для шемаханской царицы.
Со стороны реки послышался плеск. Купальщики выходили на берег.
—Я верно определила… источник?
Алине до ужаса захотелось достать из шатра заморского статного принца. Полюбоваться им, однажды виденным уже мельком, ощутить пальцами вызванную ей к жизни горячую твердость.
—Да!– Артем дышал часто.
—Желание сгорает?
—Точно!
—Молодец. Нужно уметь признавать поражение. Она провела травяной кисточкой между губ, смачивая ее слюной… И опустила ее с влажным шлепком на немилосердно встопорщенный мужской сосок.
—О-о-о!– слегка ущипнула для полноты ощущения, отбрасывая в сторону травинку, бросила:
—Перевернись, нас не так поймут!
И, убедившись в выполнении просьбы-приказа, широкой улыбкой встретила приближающихся домочадцев.
6
Понедельник, и так не самый легкий день недели, выдался для Алины на редкость трудным. Сразу две сотрудницы, ушедшие на больничный, сгоревший сервер и затягивание отделом срока сдачи отчета не оставили директора равнодушным. Недовольство вылилось в нагоняи, посыпавшиеся на головы глав отделом. Те, не замедлив, транслировали негатив ниже. Как обычно, львиная доля досталась замам, одним из которых была и Алина. Выслушивая терпеливо эмоциональную тираду пожилой начальницы, она составляла мысленно план действий.
«Так, в первую очередь заменить сервер в аппаратной. Без компьютера работа над отчетом встанет. Обязательно отдать старый в ремонт. Пусть будет один в запасе, его можно позднее сделать дублирующим, периодически архивируя данные. Позвонить захворавшим. Узнать, надолго ли выбыли из строя. Скорректировать график работы остальных, исходя из полученных сведений. Перераспределить обязанности среди…»
—Да вы меня совсем не слушаете, Алина Сергеевна!
—Нет, что вы, Варвара Михайловна! Я просто сразу обдумываю ваши замечания.
Полдня пришлось убеждать руководство в необходимости приобретения ново сервера. Перечислили деньги по безналу, благо в современном мире платежи проходят быстро, получили подтверждение. Привезли оборудование за пять минут до конца рабочего дня. Красноречивый взгляд Варвары Михайловной без слов дал понять, кому именно придется остаться до завершения процедуры подключения и наладки сервера. Провода и кабели скоммутировали в мгновенье ока. А вот с интегрированием в сеть случились проблемы. Часа три у представителя поставщика что-то не клеилось, не срасталось, не пинговалось и не подхватывало. Алине пришлось найти телефоны всех, кто имел отношение к компьютерному обслуживанию фирмы. Наладчик, солидный дядька с буденовскими усами, добросовестно обзвонил их всех, выслушал, кивая седой головой. И, наконец , пробежав напоследок пальцами по клавишам, вынес вердикт: «Можете пользоваться!»
Домой Алина попала только к десяти, застряв для полного счастья, в пробке.
Молодые уже улеглись, Алик возжелал, было, повторения дачного опыта, но ни сил, ни энтузиазма у нее не нашлось, и муж обиженно отвернулся к стенке.
Вторник и среда мало чем отличались от понедельника, разве что Алина успела к кухонному чаепитию после ужина. Море работы, недовольные лица вокруг. Включая всех без исключения домашних.
«Ну, тут все понятно, третий день без привычного ужина. Принцесса папочкина, Елена, видите ли, не привыкла к повседневной стряпне! Алику не хватает еще и ставшего вдруг актуальным супружеского секса… Впрочем, последний раз рядовым супружеским не назовешь…»
По позвоночнику пробежала приятная дрожь, всколыхнула томную волну в животе.
«Неплохо бы повторить… Ведь как в молодости вышло. Да нет, лучше! А чего молодые такие хмурые? Поссорились? Артем вообще мрачный. По выражению лица судя ему тоже не только щей не долили… А кстати…»
Алина дождалась, когда они остались одни на кухне.
—Артем!– начала тихо, вкрадчиво…
—А?
—Мое второе желание…
—Я и первое еще не исполнил!
—Тш-ш-ш.
«Ишь упрямец! Исполнишь, куда денешься. Захочу,– и другие исполнишь! И не раз!»– невесть откуда явившийся злой азарт накатил, и тут же усилием воли развеялся.
—Итак, завтра … ты должен будешь… организовать полноценный семейный ужин.
Артем прищурился исподлобья. Ленкины тапочки прошуршали по ламинату.
—Хорошо!
—Что хорошо?– сунула свой нос дочь.
—Завтра Артем обещал преподнести нам приятный сюрприз!– ответила лаконично мать.
Лена хмыкнула и, с сомнением посмотрев на мужа, направилась смывать косметику.
В четверг удалось справиться со служебными делами пораньше. Но Алина не стала спешить домой. Заехала в салон, сделала вишневый маникюр, увенчанный на каждом ногте тоненьким изогнутым золотым стебельком с миниатюрными листочками. Красота!
Приехала ровно к ужину, и уже у двери почувствовала запах. Интуиция ее не обманула. На столе дымился борщ.
—Мило!– улыбнулась она Артему, склонившемуся над духовкой. Через плечо у парня оказалось перекинуто полотенце, весьма уже замызганное, и, конечно, никак не предназначавшееся для кухни. Но она предпочла тут же забыть про мелочи. На противне еще шкворчали запеченные куриные крылышки.
—Переодевайтесь, пожалуйста, будем ужинать!
Артем улыбнулся, глядя ей в глаза, тихо прошептал:
—Второе зачтено?
—Посмотрим,– так же тихо откликнулась женщина. А вслух, оценивающим взглядом скользнув по футболке, обтягивающей торс зятя, по переднику, прикрывающему спортивные шорты, протянула,– Очень мило.
Чрез четверть часа они уже сидели за столом, Алина рядом с Альбертом, зять и дочь— напротив. Алик, отведав первую ложку борща, поднял большой палец вверх, и тут же отправился к холодильнику.
—Чего ж у нас такой пир, и на сухо?
Себе и зятю налил водки, женщинам— белого вина.
—Ну, за новоприобретенного кулинара!
Алина выпила, не без удовольствия съела тарелку свекольника.
Артем, меняя тарелки, поинтересовался между делом :
—Как?
И расцвел, услышав кодовое «зачет». Алине нравилось это ощущение. Легкий налет таинственности, полудетская игра в шпионов. Мурашки по коже, интриги и заговоры, щекотливые ситуации и адреналин в крови.
Вторым разливал зять, и, то ли по ошибке, то ли по умыслу, в бокал Алины плеснула водка.
Под сорокаградусный аккомпанемент крылышки с макаронами пошли на ура.
—И на десерт…
Артем извлек из той же духовки яблочный пирог, посыпанный имбирем.
Пирог немного отдавал жареной курицей, и по классическому рецепту его следовало бы приправить корицей, но домочадцев эти обстоятельства ничуть не смутили. Не стала заморачиваться и Алина. Раскрасневшийся Алик уже что-то втолковывал эпизодически протестующей дочери, кода она, наклонившись над столом, похвалила зятя.
—Ты просто мой герой!
Ее рука под скатертью вытянулась, чтобы сохранить равновесие. И наткнулась на бедро Артема. Она задержала ладонь там, поглаживая ласково, поощряяюще…
—А как же десерт? Вы же не притронулись совсем.
Ее ладонь под скатертью внезапно заключили в объятия и бескомпромиссно повлекли выше.
Да?– на миг растерялась она.
—Да!
Левая рука ее осторожно наколола на вилку кусок пирога. Правая наткнулась на возбужденную мужскую плоть под передником. Яблочная начинка оказалась сладкой. Пальцы Алины Сергеевны плотно обвили упругий стержень.
—И как?
Юноша буравил ее пытливым взглядом. Она, не спеша прожевав, проглотила. За это время ее ладонь успела оценить всю длину мужского орудия, сомкнув сквозь слой одежды, кожицу вверху, и дойдя до мягкого в самом низу.
—Великолепно! Имбирь, говорят, особенно полезен для мужской силы,– она не собиралась отводить глаза, только в конце фразы чуть понизила голос, повторяя движение,– Боюсь, я могу привыкнуть… к большим порциям!
—Артюш, сделай кофе!
—Я сама!
Алина представила парня с полноценной эрекцией, кинувшегося выполнять каприз дочери, и решила предупредить неловкость.
Разошлись по комнатам все сытые. А некоторые еще и приятно взбудораженными.
В спальне она позволила Альберту стянуть с нее ночнушку. Оценила в зеркале свою подтянутую фигуру, вполне еще держащую форму грудь. Расположив мужа на кровати, устроилась на его животе. Манипуляции рук и губ вскоре возымели нужный результат. В свете ночника, в который раз проводя кончиками пальцев вверх и вниз, она придирчиво рассматривала мужской орган. Время от времени ее губы зависали над головкой и медленно съезжали вниз по стволу.
—Тебе хорошо?
—Могла бы и не спрашивать! Ты чудо!
Алина продолжила взрослую игру, невольно сравнивая ощущения. Алик по габаритам явно проигрывал Артему. Но так же ли бархатиста его крайняя плоть? Так же ли он выпускает большую капельку смазки из кончика при предварительных ласках? Чувствительна ли его уздечка к потиранию щекой? В порядком затуманенном вином и похотью мозгу Алины возник образ Артема, стоящего над ней, желающего ее как женщину. Отрывающую ее голову от паха мужа и тянущего за волосы, преодолевая е сопротивлению, к своему изнывающему от вожделения, члену.
—Я скоро кончу!
«Я тоже»,– подумала она.
За стенкой послышалась возня. Алина услышала ритмичное поскрипывание, оторвалась от Алика, прильнула к стене, упираясь ладонью, призывно отпятила попу.
—Ты как печка!– Алик вошел, почти не обеспокоив. Но стало чертовски приятно, что он оценил, заметил, похвалил. Его толчки отлично вписались в ритм происходящего за стенкой. Воображение Алины стерло оставшиеся границы. Ей не хватало самой малости, чтобы испытать оргазм.
И поэтому она, притянув за ухо мужчину к себе, отчаянно зашептала:
—Еще!…Еще! И помни… За стеной сейчас… Еще одна жаркая печка… Печка… Твоей дочери!
Алика подкинуло от последних слов. В его голове промелькнуло короткое дачное видение. И струя спермы немедленно ударила в пульсирующее чрево жены, послужив спусковым механизмом для обрушившегося на нее неистового оргазма.
7.
Субботнее утро ознаменовалось ранним подъемом. Алина накормила семью омлетом с покрошенной зеленью и, подгоняя домочадцев, спустилась прогревать машину.
—Алин, ну, может не надо…,– прозвучавшее у подъезда, оказалось бескомпромиссно пресечено. Алик тяжко вздохнул и полез в машину. Его примеру последовали и дочь с зятем. Ежемесячная поездка в торговый центр давалась семье, как обычно, не без внутренней борьбы.
—Значит так… Расходимся по отделам. У каждого свой список. Если что-то непонятно, звоним мне на сотовый,– четкие, как в армейской операции, инструкции, раздаваемые по пути, тоже составляли семейную традицию. Лену и Альберта она высадила у ближнего входа в супермаркет, где располагались продуктовые и хозяйственно-бытовые ряды. С Артемом проехала дальше, к входу в подземную парковку. Миновав шлагбаум, краем лаза заметила бегающий взгляд парня.
«Как же, в полутьме паркинга так и хочется положить ладонь на женское бедро, да, мальчик?»
Но Артем так и не отважился на реальные действия.
—А мы куда?
«Куда-куда… На улицу труда!»– мысленно передразнила Алина. Почему-то сиюминутная нерешительность зятя вызвала острое раздражение.
—Отдавать должок,– откинулась она в кресле, не позволив эмоции взять верх, выбрала самую обворожительную из доступного арсенала улыбок.
Отовариваться в магазинах, платить по счетам, выбирать полочку для ванной в тон шторки,– для мужчины тяжкий труд. Но парень не подавал вида. Пару раз звонили муж с дочерью, чтобы получить одобрение на замену отсутствующего продукта аналогичным. Наконец, весь квартет собрался воедино у авто. Покупки, под пристальным присмотром Алины, оказались рассортированы и уложены в багажник.
Телефон Лены выдал популярную молодежную мелодию. Девушка поднесла трубку к уху, расплылась в улыбке, отвечая.
—Ой, мам, меня Светка на девичник позвала, попросила с организацией помочь, надо прямо сейчас ехать короче!
—На девичник?– вскинулся Артем.
—Ну да, накануне свадьбы. У жениха—мальчишник, у невесты— девичник!
—С выпивкой и стриптизерами?– ревниво уточнил Артем.
—С подружками и тортом,– тут же отбрила бойкая на язык Ленка.– Побежала я, чмоки-чмоки.
—Алин и мне… того… с Витальичем… на рыбалку бы… Пока доедем, пока снасти разберем, а завтра по утренней зорьке… на лодочке, а ? Они меня через полчаса на проспекте подхватят.
Алина сделала недовольное лицо. Светка, задушевная подружка со школы, Витальич, который начальник отдела, и дружеское расположение его весьма кстати для Алика… Вообще-то расклад неплохой. Вот только Артем помрачнел, оставленный женой муж-беспризорник… Но это ничего. Исправим.
—Отлично, добирайтесь до ваших пунктов назначения сами, а у меня есть еще одно незавершенное дело!
Женщина демонстративно резко захлопнула дверцу багажника. Пошла, не оглядываясь, каблучки звонко застучали по бетону.
—Я тоже… свободен?– Артем догнал ее уже у эскалатора.
Она взяла паузу, смерив зятя испытующим взглядом.
—Пока нет! Прогуляйся по этажу, но будь на связи.
Завернув в бутик нижнего белья «Секреты Виктории» Алина потеряла парня из виду.
Выбор бюстиков, топиков, пеньюаров и прочей кружевной, эластичной и просто бесстыжей атрибутики впечатлял. Пальцы посетительницы, скользя по гладкому, шероховатому, волнистому и пористому, время от времени выхватывали приглянувшуюся вещь для примерки, и вешали на локтевой сгиб другой руки.
Через четверть часа, заходя в примерочную кабинку, Алина отыскала взглядом Артема. С покинутым видом тот прохаживался по галерее торгового центра, безучастно глазея на разодетые манекены.
«Ничего, скучно тебе не будет!»
Алина задернула шторку и принялась, раздеваясь, набирать номер в мессенджере.
Лео: Зашла в бутик. Подождешь еще пару минут?
Она дождалась ответного «конечно», освобождаясь от блузки.
«Щелк»– фотоаппарат смартфона зафиксировал ее в непринужденной позе. Юбка все еще была на месте, но блузка уже висела на крючке. Лазоревый лифчик в мелкий цветочек был удобным и довольно консервативным.
Лео: Ой! Я нечаянно.
Грогги: Конечно-конечно. Камера сама щелкнула. Как раз вовремя.
Л: Интригует?
Г: Да.
Алина сбросила домашнюю вещь на руки, неспешно отправила к блузке, выбрала из кипы фирменных тряпок новый, насыщенно-синий с пуш-ап эффектом бюстгальтер. Тщательно подобрала угол съемки.
«Так удачно будет. Лица не видно… Зато остальное…»
Л: Мне как раз ценно сейчас мужское мнение. Как?
Дзинь! Сообщение с фото ушло.
Г. Класс!
Алина подумала, и, дернув за молнию на юбке, позволила той упасть.
Щелк! Дзинь!
Г: Красивые ноги. И юбка вокруг лодыжек как змея – кольцами. Фотогенично.
Л: Ты считаешь?
Г: Несомненно. Вид сверху очень выигрышен. Сама динамика. Зрителю очевидно, что юбка упала только что.
Л: Зрителю понравилось? J
Г: Он аплодирует. Стоя.
Под сердцем сладко плеснулось, разлилось теплое озеро.
«Чулки и пояс… В профиль… и под углом сверху…
Л: Так уж и стоя?
Щелк! Дзинь!
Г: Еще пару фоток, и совсем как оловянный солдатик.
Л: Да-да. У некоторых мальчиков так и остается тяга к игре… с солдатиком.
Г: Возможно. У тебя потрясный педикюр. Чумовой лак.
Л: Темно-вишневый.
Г: Ага. Очень аппетитно смотрится. Хочется полакомиться.
Озеро разогревалось, горячие испарения кружили голову. Алина отстегнула застежки пояса, избавилась от него, а заодно и от лифчика.
Л: Как именно?
Г: Расцеловать каждый твой пальчик.
Л: А потом?
Г: Подняться языком к подколенным ямкам.
Она споро облачилась в салатовый пеньюар. Ткань приятно стиснула грудь, восставшие соски отозвались чувственной нотой.
Щелк! Дзинь!
Л: Дальше…
Г: Не дальше, а выше! По кофейной коже. Оставляя влажный след. Все ближе и ближе…
Л: К десерту?
Звук сообщения.
Г: Что это?
Л: А ты как думаешь?
Г. Ночнушка с рюшами. Такую модель носила фаворитка Людовика пятнадцатого?
Л: Чем тебе не угодил галантный век? И в этом – удобненько!
Г: Сей воздушный зефир может отбить у мужчины весь аппетит.
Л: Много ты понимаешь!
Г: Ладно-ладно. Не отобьет. Просто наш пассажир проследует транзитом выше. Что у нас там?
Алина отбросила скомканный пеньюар. Дотянулась пальцами до почти прозрачного, в темной гамме, бюстика.
Л: Вот!
Щелк! Дзинь!
На фото крупным планом одна грудь, затянутая в практически прозрачную чашку.
Г: А неплохо! У тебя сосок напрягся?
Л: Здесь прохладно!
Г: Подумай о губах мужа. Как они прильнут к твоим …
Л: Перестань!
Г: А! Ты уже представила. Какой он? Отчаянный, робкий, похотливый? Ласкал тебя когда-нибудь в ресторане, под скатертью, у всех на виду?
Л: А тебя кто-то?
Г: Не я стою в белье от Виктории Сикрет, придирчиво разглядывая себя в зеркале.
Л: Ты когда-нибудь одевался так? Примерял женское?
Г: Сделка. Я честно отвечаю. Ты выполняешь мое небольшое желание.
Л: Идет.
Г: Нет.
Л: Ты же сам предложил!
Г: Я ответил честно. Мой ответ – нет.
Л: Твое желание?
Г: В чем ты сейчас?
Алина, стоя абсолютно голой перед зеркалом, подняла руки. Повернулась. Было в этой ситуации извращенное чувственное удовольствие. В кабинке, посреди заполненного сотнями людей торгового центра… Стоять обнаженной. И демонстрировать себя по кусочку.
Л: В черных стрингах. И все.
Натянула. Черная ткань плотно охватила рельефно-женственный орган.
Щелк! Дзинь!
Г: Вижу. Так и оставайся.
Л: Что еще мне делать?
Г: Сделай шаг из кабинки в зал. Обернись влево. Влево, а не вправо! Слева девушка-практикантка. Справа седая мымра.
Алина боязливо высунулась из-за занавески, прикрывая обнаженную грудь одной рукой.
Л.—Всё?
Г.—Нет. Подзови девушку. Попроси ее помочь натянуть вон то сексуальное боди.
Л: Забавно. И?
Г: Не помогай ей. Пусть все сделает сама. Закрой глаза и представь, что это мужчина скользит по твоему телу сильными руками.
Л. Ну не знаю,– Алину вдруг охватило сомнение. Нет, ей нравилась эта игра. Как нравились все игры с сексуальным подтекстом. Но, кажется, эта забава выходила за рамки…
Г: Она уже идет к тебе! Не дрейфь, ты слово дала!
Л: Ок.
Г: И последнее: когда девушка будет уходить, ущипни ее легонько за попку.
Л: Это слишком!
Г: Слабо?
Через минуту девушка поспешно выбежала из кабинки, едва не свалившись с высоких каблуков.
Г: Я видел тебя сейчас. Ты была великолепна. Взгляд победительницы, трепещущие ноздри хищницы. И широко расставленные ноги. Тебе понравилось?
Л: Да!!!!!!!!
Г. Завидую Альберту. Такую знойную штучку отхватить!
Л: Тёма!
Г: Кажется, я влюбляюсь в тебя. И готов макать рогалик в блюманже, пока…
Л: Еще немного, и сдать назад белье я уже не смогу. Неприлично будет. Все, убегаем отсюда!
Алина набивала текст, лихорадочно одеваясь при этом.
Г. Там подальше есть еще костюм стюардессы. Стань для парня проводницей на седьмое небо! И пусть его лайнер …
Л: Порхает как бабочка и жалит как пчела?
Г: Вот-вот. Жаль тут нет прикида жокея. Или амазонки. Любишь отчаянную скачку?
Л: Обожаю!
Алина вылетела из примерочной, как комета. Проносясь между мымрой и девушкой с полыхающими щеками, на ходу бросила надменно, гордо задрав нос:
—Ничего не подошло. Все белье в примерочной.
На выходе ее подхватил под локоток Артем. От былого унылого настроения парня не осталось и следа.
8.
Стоило захлопнуться дверце авто, как в полутьме паркинга Артем буквально накинулся на Алину. Шея, ключицы, уши, губы,– все оказалось покрыто десятками беглых хаотичных поцелуев. Левая рука поклонника подхватила ее за плечи, так и не дав откинуться на сиденье, а правая… Правую Алина перехватила на полпути к груди. Цепко удерживая запястье, она усмехнулась внутренне:
«Надо же, как на первых свиданиях в ранней юности, когда кавалер, по тем, прежним понятиям, заходил слишком уж далеко!»
Она на миг смешалась, вспоминая, студенческая то была, юность или все же школьная. А через минуту прошлое уже стало не важно, так сладко и горячо стало внутри, так закружилась голова.
Прожитые годы стремительно уносились прочь, развеваясь, подобно газовому шарфику, сорванному весенним ветром. Она ответила на поцелуй сдержанно, едва коснувшись губ, затем повторно, уже смелее. Третий раз получился классическим французским, затяжным, насколько хватило дыхания, с языком, глубоко похороненным во рту юноши. Хватка женщины ослабела, и Артем завладел ее грудью, напористо меся объемную плоть. Ладошка Алины безвольно упала на рычаг переключения скоростей, и лишь мгновенье спустя она осознала, что под рефлекторно охватившими набалдашник пальцами, вовсе не часть машины. Самолюбие вольготно расправило крылья. Она желанна, ее хотят! Обвив дала пару коротких, почти незаметных толчков партнеру. Неужели после них он стал еще тверже в руке? Они оторвались друг от друга, только когда начали задыхаться.
Выруливавший к выезду джип осветил их фарами, они отпрянули по разные стороны.
«Как первокурсники, застуканные на скамейке в парке»,– пронеслось в голове, когда за джипом потянулась. Как за вожаком волчьей стаи, вереница машин поменьше. Сбоку появился парковщик в расчерченном светящимися полосами лимонном жилете, завозился возле электрического щитка, щелкая тумблерами. Секунда,– и вокруг стало светло как днем.
И Алина посмотрела вдруг на случившееся только что совсем иными глазами, будто переключатель сработал и в ней. Она набрала полные легкие, шумно выдохнула. На следующем вдохе закашлялась, потому что в салон нашло порядочно выхлопа от проезжающих иномарок. Сквозь слезы выдавила Артему:
—Пересядь, пожалуйста, на заднее сиденье. И поехали.
Спутник пожал плечами недоуменно, но спорить не стал. Алина не удержалась и, напоследок, все же метнула взгляд на внушительную выпуклость в брюках парня.
До дома добрались быстро, дивясь, что не встряли ни в одну пробку.
Разгружали машину в несколько приемов, заполнив половину кухни пакетами с провизией и бытовой химией. Артем было сделал попытку продолжить начатое на парковке, но Алина ловко увернулась. Впрочем, так и не сказав твердого «нет». Зять, снова посмурнев, буркнул: «Ладно, я в душ!», а она только принялась разбирать содержимое сумок, попутно размышляя о ситуации, как раздался звонок в дверь. Людочка, давняя подруга из соседнего подъезда, уже через минуту тараторила, комментируя последние местечковые новости и помогая рассортировывать покупки. Людочка с очередным претендентом на руку и сердце уехала год назад за границу, но не прижилась на чужбине. Или просто утомила своим буйным темпераментом бойфренда. Работа в четыре руки пошла быстрее, и, когда шум воды в ванной стих, последняя банка уже заняла свое место на полке.
—Чаем-то напоишь, хозяйка?
—И не только чаем.
Алина достала из холодильника початую бутылку коньяка, лимон, белую пузырчатую шоколадку.
—Помнишь, что я лю…
Она обернулась резко, гадая, что оборвало реплику подруги.
В дверях, все еще вытирая голову, стоял Артем. Белое махровое полотенце, обернутое вокруг бедер, составляло всю его одежду. Рельефные икры, широкие плечи, подтянутый живот, запах морского бриза от мужского шампуня,– разом ударили по чувствам. И не только она стала жертвой. Людин взгляд остекленел, губы, как в замедленной съемке, принялись складываться в изумленное «о». «Ладно хоть слюну не пустила!»,– с неожиданной неприязнью подумалось Алине. Но пришла в себя она все-таки первой, улыбнувшись широко, по-домашнему:
—Познакомься, Людочка, это муж моей Леночки, Артем. Молодой человек приятный во всех отношениях, но немного рассеянный. Артем, это тетя Люда.
Артем с недоумением переводил взгляд с одной женщины на другую. Он не слышал ни мелодии звонка, ни шума захлопывающейся двери.
—Очень приятно,– пророкотал таким низким бархатистым голосом парень, что у Алины екнуло сердце, а гостья расплылась в улыбке.
—Ну какая «тетя», ты что, Алиночка,– всплеснула руками подруга,– просто Людмила.
Гостья грациозно-наиграно протянула руку для поцелуя. Артем театрально поклонился, и, поддержав игру, символически приложился губами к протянутой кокетливо длани.
«Сучка, ты бы ему еще сразу в штаны… в полотенце, то есть, залезла!»– укол ревности отозвался болью под диафрагмой.
—Переоденься, пожалуйста, во что-то более приличное моменту,– немного жеманно обратилась теща к зятю,– и составь нам компанию!
—«Более приличное»,– стоило молодому человеку скрыться в своей комнате, жарко прошептала Люда,– ты прям, как из института благородных девиц.
Гостья, не спрашивая, налила себе стопку коньяка, опрокинула, занюхав долькой цитрусового.
—В былые годы побойчее была, а, подруга.
Хозяйка поморщилась. В отличие от гостьи, она не особенно любила вспоминать те самые «былые годы».
—А я уж грешным делом подумала любовник твой, Лин! А оказалось…
Подруга наполнила стопки, почти насильно заставив чокнуться с ней. Вторая порция спиртного заставила ее глаза заблестеть, а щеки порозоветь.
Людочка отцепила заколку, тряхнула головой, псевдоблондинистые спиральки рассыпались по плечам.
—Эх, хорош зятек… Я бы с таким…Знаешь, Лин, до Эдика у меня был,– она игриво накрутила прядь на палец, отпустила,– студентик. Лукаш. На вид заморыш заморышем… но в койке вытворял такое… Я прежде чем к Эдику возвращаться, себя осматривала тщательно. Чтоб если уж засос не замазать, так хоть знать где, чтоб в случае чего объяснить ему…
—Ты ж говорила, Эдик был после…
—Ну как,– повторила маневр с прядью гостья,– и после… И… во время…
Откровение прервал появившийся Артем, облаченный в футболку и спортивный костюм.
То, как подруга облизнула губы при виде зятя, очень не понравилось Алине.
И, после того, как Артем присоединился к застолью, она все пыталась отвлечь Люду разговорами об общих знакомых. Но в ту словно бес вселился! Она то демонстративно поправляла юбку, после чего граница, закрывающая тканью ноги, неизменно оказывалась на пару сантиметров выше. То строила зятю глазки, то панибратски приобнимала его за талию. Тренькнули смс-ка, Лена предупреждала, чтобы раньше чем в одиннадцать не ждали.
Бутылка стремительно опустела, и ее место на столе заняла точная копия.
Пока Алина подрезала закуски, гостья уже успела оказаться каким-то чудесным образом на коленях у парня.
—Ты не поможешь мне?– сделав усилие над собой попросила хозяйка дома.
Подруга с неохотой сняла руку с шеи Артема, встала, не преминув потянуться по-кошачьи.
«Шлюха!»,– Алина едва сдерживала раздражение.
—Люда, это Ленин муж, прекрати!– прошипела тихо, чтоб не слышал Артем. Впрочем, он как раз вышел из-за стола, скользнув в коридор.
—У него та-а-а-а-кой стояк!—пьяно рассмеялась визитерша,– ну ты чего, тебе жалко что-ли? От него не убудет, правила гигиены я знаю! А, может, ты завидуешь? Так у тебя ж хата нынче свободна, давай позвоню приятелю Лукаша, он очень даже ничего… Разойдемся по комнатам, как в старые добрые времена… Обкатаем молодых жеребчиков!
И тут Алину прорвало.
—Значит так,– отчеканила она, сжимая пальцы в кулаки. Раньше ей это помогало сдерживать гнев. А когда все же не помогало, снижало риска травмировать руку об голову соперницы,– Ты сейчас пьяна. И тебе повезло, я дам тебе шанс уйти по-хорошему. Собираешь манатки, и валишь. Чохом.
—Да ты чего, Лин?
—Считаю до пяти, и кто не спрятался…
В руку очень удобно легла увесистая скалка.
—Дура! Да тебе лечиться надо!– не с первой попытки попадая в туфли, огрызнулась гостья.
—Четыре!– грозно сдвинув брови, надвинулась Алина. И бросила вслед, уже в спину: – И не дай бог, я тебя увижу рядом с Артемом, Аликом или Леной!
Возвращаясь, столкнулась с Артемом. Он нес бутылку марочного, припрятанного, видимого, в дальний угол от жены.
—А Людмила где?– обвел он взглядом опустевшую кухню. Заметив скалку, недоуменно спросил: Пироги будем месить?
—Раскатывать!– оборвала женщина. Кончик скалки уперся в грудь зятя, прошелся вниз, до паха,– Губу кое-кому нечего раскат…
Парень привлек ее к себе, поцеловал страстно, с ходу занявшись грудью. Она оттолкнула зло, замахнувшись скалкой.
Артем ощерился.
—Да вы что! В доме две бабы…,– он указал на вызывающе выпирающую палатку,– и обе только дразнят!
—Иди подрочи, бедняжка!– выпалила Алина не заботясь ни об Артеме, ни о соседях, вполне могущих услышать вопль души.
Парень вспыхнул, развернулся, хлопнул дверью комнаты. Алина отбросила скалку, вышла на балкон. Вечерний воздух, уже довольно свежий, паче чаяния, совсем не бодрил. Скорее, наоборот, ее сильнее повело от выпитого. В руке появился телефон, короткий набор и…. Номер мужа оказался предусмотрительно выключен.
Она задумалась, поставив себя на место Артема. И ведь правда, две бабы в доме… А он как неприкаянный… острая жалость, усиленная еще одной стопкой коньяка, пронзила сердце. Через минуту Алина, переминаясь с ноги на ногу, как школьница, стояла перед дверью в комнату молодых.
Тук-тук-тук,– выбили осторожно костяшки по шпону,– Артем, прости меня! Можно войти?
9.
Не дождавшись ответа, толкнула дверь. Свет зажигать не стала, шагая вдоль узкой желтой полосы, проникающей через не прикрытую дверь. Футболка, небрежно сброшенная на спинку стула, рядом трико. Артем лежал лицом вниз, совсем по-детски обняв скомканную подушку.
Она села рядом, нерешительно прошлась пальцами по волосам Артема. Погладила шею. Наклонилась, согрев дыханием и поцеловав макушку. Распрямилась, заставив скрипнуть матрац. За окном, совсем рядом, прошуршал по двору шинами автомобиль. Тявкнула возмущенно собачонка. За стеной соседи включили телевизор. Теперь ладони легли на мужские плечи с обеих сторон. Прошлись по бицепсам, оценив силу юности. Вернулись. И славянскими языческими ладьями, скомкав волнами накинутое поверх тела невесомое одеяло, направились вниз, пока не достигли бедер. Алина сжала пальцы, расслабила. Заскользила руками вверх, свернув на полпути к лопаткам. Следовать затем по длинным мускулам спины было чистым наслаждением. Она прикрыла глаза, сосредоточившись на чувственном тактильном ощущении. Хотелось, чтобы это захватывающее, упоительное чувство близости не заканчивалось никогда. Не открывая глаз, Алина склонилась к Артему. Поцелуи, мягкие, как кошачьи лапки, краткие, как клевок воробья и нежные, как весенний ветерок посыпались проливным дождем. Уже через полминуты юноша, не выдержал и, застонав, перевернулся.
—Что ты делаешь со мной… Алина?
В полутьме глаза его горели желаньем. И матерчатая палатка внизу вздымалась как никогда круто.
—Соблазняю тебя,– Алина повела плечами, халат упал по покатым плечам, обнажая грудь.
Ладони теперь путешествовали по мужскому торсу, добираясь до ключиц, опадая осенними кленовыми листьями к косым мышцам живота. И вновь взмывая к шее.
Знакомство с новым, восхитительным рельефом, с каждым поглаживанием, с каждым отступлением и каждой атакой становилось все интимней, все острее, все непосредственнее.
Действо заворожило настолько, что она вздрогнула всем телом, когда на соске сомкнулись мужские губы. Сомкнулись не привычно, как в супружеской спальне. И не требовательно, как при поспешном рандеву пылких любовников. Нет, это было касанием пробным, робким, одновременно просящим и ласковым. При втором поцелуе перед ее зажмуренными накрепко глазами предстал почему-то наивный олененок, тянущий забавно шевелящиеся бархатные губы к матери.
Пальцы наощупь охватили выгнутую янычарским ятаганом плоть. Ловко освободили от лишнего. Начали качать, медленно, ненавязчиво. Артем промычал в ответ что-то прямо ей в грудь. И тут же оказался у губ, юный, порывистый. Такими же были первыми касания— жадными, напористыми, неконтролируемыми. Однако, опыт одолел юность, принудив вернуться к ласкам томным, размеренным, такт которым задавала покачивающаяся на фаллосе рука. Алина млела от подхвативших бюст крупных мужских ладоней, от горячих мужских выдохов, ветром пустыни обжигающих ее кожу, от задорной железобетонной твердости, обузданной ее ладонью. Целовалась она самозабвенно, забыв обо всем на свете. Квартира, город, другие люди, все, кроме нее и Артема, потерялись в кружащейся разноцветным конфетти карнавальной жаркой метели. Сию минуту существовали реально только Он и Она, единственные живые существа во вселенной, стремящиеся любой ценой к соединению, мистическому, и, одновременно абсолютно точно осознаваемому физически соитию!
Когда Артем дотронулся до нее там, раздвигая в сторону сокровенные занавеси, она уже была готова. Ждала, надеялась, предвосхищала. Влажность стекла, обволокла его пальцы, как мед.
—Сразу двумя,– ободрила начинающего спелеолога Алина, и, выждав миг, решительно наехала бедрами,– Т-т-т-а-а-а-а-к!
Целоваться, лаская друг друга руками, оказалось неожиданно, как в далекой студенческой поре, сладко. Не то, что бы подобное они с мужем не практиковали вовсе. Но все стало как-то предсказуемо, невнятно, обыденно. Сейчас же все происходило будто в первый раз. Словно в комнате, оставшись на один вечер без присмотра, уединились для запретного свидания подростки.
—А-а-х,– мягко простонала женщина в ухо любовника, когда его пальцы особенно глубоко вошли в нее.
—О—о-о-у,– не смолкал Артем, пока ее, смоченный в предэякуляте кончик пальца, покружив вокруг дырочки, соскальзывал по уздечке.
—Хочешь…,– в висках Алины властно стучал алкоголь,– я тебя… поцелую… туда?
—Хочу,– почти прорычал парень,– очень хочу!
В мгновенье ока Алина оказалась перед ним на коленях. Удерживая в руке, коснулась величавой короны коротко, едва-едва. Совсем так, как он впервые коснулся ее соска.
Он потянулся к ее затылку, но был остановлен тихим, но бескомпромиссным:
—Без рук. Иначе все прекратится.
Парень лишь глубоко вздохнул.
Но уже через миг его вздохи сменили тональность. Алина, чуть сместившись, обхватила нос его корабля колечком пальцев и принялась одаривать короткими поцелуями борт по всей длине. Время от времени она отстранялась, как художник, делала пару взмахов рукой, натягивая уздечку, любуюсь в полумраке грозно раздувшейся до совершенно неприличных размеров головкой. После возвращалась к основному занятию, меняя борта, слегка отклоняя нос фрегата вверх или вниз, неожиданной волной языка проходясь по бушприту уздечки. Ей нравилась эта игра! Ей нравился этот член. Ей нравилось быть такой,– раскованной, опытной, возбужденной. Желанной, наконец!
И когда Артем прохрипел:
—Я…Я сейчас… уже!
Она знала что делать. Пальцы покладисто нашли заветный бугорок. Другая рука выкрутила грубо сосок.
—А-а-хр!– густая молочная струя взвилась великолепной аркой в воздух.
—Шлеп!,– приземлилась смачными комками на груди.
—«Еще, еще, еще!»,– внутренне умоляла Алина, подползая на коленях ближе, не переставая теребить клитор. Ее накрыл восторг, сродни эмоциям девушки, впервые увидевшей салют. Вторая рука дотянулась, схватилась, направляя начинающий снова дергаться в чувственном экстазе член.
—На, сука!
Ладонь Артема легла рядом, чуть накрыв ее, заставив двинуться яростно, помогая всплеску.
—Шлеп! Шлеп! Шлеп!– кляксы спермы расплылись по лицу, склизко растекаясь к уголку рта.
—Щедрый!– выкрикнула Алина, слизнув самую шуструю каплю. Живот взорвался судорогой, и в голове стало легко-легко. А вот колени отказались держать вес.
—Возьми!– Артем, дернувшись вперед, к губам, промахнулся и третьей струей оросил волосы любовницы. Капельки семени блестели в прядах, как мелкие алмазики аристократической диадемы.
«Ну вот и случилось,– подумалось Алине, пока она поднималась с ковра. Она по инерции подхватила уже опавший пенис, дала ему дружеское сжатие. Потрепав по щеке, потянулась поцеловать Артема. И ей очень понравилось, что он и не подумал отстраниться.– Кажется, я влюбилась……………………. Не забыть проветрить здесь. И прибрать».
«Семья и стабильность,– две опоры современной женщины!»– вспомнились слова проповедника в церкви.
«Семья,– ее рука подхватила Артема снизу, взвешивая и оценивая солидную тяжесть. Перекатила в ладони,– и стабильность».
Кажется, безупречную гармонию пары норовил нахально нарушить третий. Подрастающий на глазах и крепнущий, третий.
10. Сладкое к чаю
—Знаешь, пора передохнуть!– Алина вытерла взопревший лоб.
Шел третий час работы по наведению порядка в старой квартире. Квартиранты пару месяцев назад съехали, и на семейном совете решили, что до того, как сдавать ее вновь, необходимо сделать ремонт. А до ремонта определиться, что из вещей выкинуть, а что оставить и дальше служить комфорту проживающих.
Артем опустил матрац на сдвинутую к стенке кровать, сел сам, приглашающе шлепнул ладонью по натянутой ткани.
«Э нет!»
—Приходи на кухню, чай с конфетами попьем!
Чайник, поставленный заблаговременно, уже зашелся молодецким посвистом.
—Ух, Соловей-разбойник!– Артем стягивал потную футболку в дверях.
Алина не смогла сдержаться, окинув алчущим взглядом молодое, мускулистое тело. Парень потянулся было к ней с поцелуем, но она благоразумно отстранилась.
—Не забывай о Лене! Рубашку накинь!
—Ладно,– разочарованно протянул зять. С достопамятного момента прошло уже больше двух недель, за которые между ними не произошло ровным счетом ничего. Теперь Артем гадал, стечение ли то обстоятельств, что им не удавалось остаться один на один ни на минуту, или Алина раскаивается в случившемся и намеренно не оставляет ему шансов.
—Зеленый? Черный?
—Что?
—Чай заваривать какой? Если черный, то в пакетиках только в буфете нашла.
—Пыль с индийских дорог?
—То есть всем,– зеленый!– проигнорировала шутку женщина,– Ленка должна вот-вот приехать.
Алина ополоснула кипятком фарфоровый старомодный чайник, высыпала внутрь ароматную заварку, залив, накрыла объемной куклой, изображавшей румяную деревенскую бабу в сарафане. Подойдя к окну, услышала из-за спины:
—Привет! Ты едешь? Через десять минут? Поторопись! А то мы тут чай заварили. Пить уже собрались.
««Мы»,– подумалось Алине. Она, пробовала давно известное слово на вкус, словно неведомое лакомство, будто впервые осознавая его значение. Памятный вечер вдруг предстал ярко, выпукло, сочно. Во рту скопилась слюна, голова закружилась от бесстыдства пережитого.
—Ах!– неслышно подкравшийся Артем сжал ее груди, прильнув сзади. Начал поглаживать, без спросу, по-хозяйски распоряжаясь. Не сильно, но плотно охватывая, замешивая, как тесто. Даже сквозь бюстгальтер и толстую ткань рабочего комбинезона ощущения пришли захватывающие, восхитительные.
—Арик,– невольно простонала она, выталкивая вперед грудь. Ведь еще утром, да что там утром, еще час назад была уверена, что справилась с запретным влечением. А сейчас, купалась в теплых волнах мужского обожания… Как когда-то, на этом же самом месте, двадцать лет назад. Муж, тогда еще даже и не муж вовсе, жених, совершенно так же сжимал ее в объятиях… Целовал… Тискал… Одежда предостерегающе трещала на швах… прежде чем упасть к ногам… И она так же шептала почти тоже имя… Как же захотелось оказаться сию минуту вот так, с обнаженной, вызывающе торчащей набухшими сосками грудью, под страстным голодным взглядом юных глаз!
Тин-Тон-Тили-Тон!– разорвал чувственные сети звонок. Алина покосилась на палатку в трико зятя.
—Сиди,– рубашка с дверной ручки полетела в грудь родственника.
—Ма-а-а-ам! Я на пять сек!
—Что значит на пять сек? А прибираться кто в квартире будет?
—Ты,– простодушно захлопала пушистыми ресницами дочь,– смотри я какого мощного мужика тебе подогнала. Можешь распоряжаться им, как заблагорассудится!
Артем чуть не поперхнулся трюфельным батончиком.
—Да-да, поступаешь в полное мамино распоряжение!
Алина не удержалась от злой ухмылки, отвернувшись от дочери.
Чай ударил в дно чашки. Артем протянул Лене ее любимые «А ну-ка отбери!», откусил половину от бутерброда с маслом и сыром. Стоило ей устроиться подле мужа, как ладонь парня скользнула под скатерть. Ленка довольно мяукнула, чмокнув суженого в щеку.
«Каков наглец!»– вскипела внутри Алина.
– А сгущеночки нет?– поинтересовалась дочь, со смаком посасывая шоколадную глазурь.
– Попозже… будет,– с хрипотцой, призванной скрыть сдерживаемое раздражение, отозвалась Алина. Их взгляды с Артемом пересеклись, и она с удовлетворением отметила восхищение двусмысленно озвученной ей дерзостью, мелькнувшее в глазах зятя.
—Ага, понятно, будет мне и коф-ф-фи, и какао с чаем,– по-своему истолковала интонацию матери Елена.
—И где без тебя никак не могут обойтись на этот раз?
—С Маринкой идем к Оксанке, составлять план курсовой,– как от зубов отлетело у Лены. Ответ явно был домашней заготовкой. И подвергся бы точно дальнейшему аналитическому разбору и последовательному мозговому штурму со стороны Алины, вплоть до выведения девушки на чистую воду. Так не раз бывало в школе. Да и позже. Но сейчас одно обстоятельство препятствовало расследованию. А именно чрезвычайная чуткость сосков, самым возмутительно-беспокоящим образом потирающихся о изнанку чашек лифчика.
—Ну-ну,– многозначительно протянула старшая женщина, собирая чашки и блюдца.
—Я на минутку, в ванну!– Ленка белкой сорвалась с табурета. Супруг тенью мелькнул за ней. Из-за стены послышался всплеск воды, шушуканья, короткая возня. Сдавленное Ленкино:
—Ну не сходи с ума… Не здесь же… не сейчас. Артем!
Алина нарочито громко звякнула чашками.
—Не буду я так!
Негодяй! Алина мстительно сжала зубы, будто пантера на шее зазевавшейся лани.
—Мам, я убежала! Через пару часов папа обещал за вами заехать!
Замок щелкнул, автоматически запирая дверь.
Артем вернулся, раскрасневшийся и немного смущенный. Помахал рукой проскочившей мимо окна жене, отогнув занавеску. Вернулся к раковине, накрыв теплыми большими ладонями покрытые мыльной пеной женские запястья.
Окрепшая мужественность уткнулась в мякоть ягодиц, вызвав у Алины новый прилив желания.
—Не обломилось ничего? А уж обхаживал-то!
Две страсти боролись внутри женского естества. С одной стороны накатывала хмельная волна чувственности. Ей навстречу грозно неслись воды ревности и оскорбленного самолюбия.
