Читать книгу Тигровая лилия - Александр Владимирович Андреев - Страница 1

Весна – не самое оживленное время для путешествий в горах. Гостиницы пусты. Хозяева терпят убытки…

В отдаленной комнате постоялого двора беседовали двое – коренастый, среднего возраста самурай и пожилой иноземец. По произношению и манере держаться, Тецуи (именно так звали самурая) непременно угадал бы в говорящем гостя из Поднебесной. Даже если бы и не знал этого наверняка заранее.

Знания. Старик – китаец был копилкой этих знаний. Он был переполненным знаниями, как гранат переполнен косточками. Соплеменники звали его просто Фэн-шуй. Также, как древнюю науку, которой тот отдал всю свою жизнь.

Геомантика. Знание окружающих человека стихий. Тецуи презрительно скривился. Мысленно. Он и сам мог распоряжаться природой. Все пять стихий всегда были к его услугам. Сила нуждается в знании только для выбора нужного момента действия. И больше ни для чего! "Рассуждающий самурай – бесполезен" – к цитате из "Сокрытого в листве" Тецуи прибегал куда чаще, чем к любой из сутр.

Всегда, когда его призывал к себе даймё, самурай повторял про себя строчки книги. Так случилось и вчера. Господин завел разговор о том, как важен порядок в мире. И что поддерживать этот порядок – обязанность каждого. Тецуи никак не мог уловить мысль сюзерена, пока тот не упомянул про Фэн – Шуя. Господин был очень обеспокоен влиянием иноземца на умы подданных. Авторитет старика становился столь велик, что многие из ближайшего окружения даймё искали возможность испросить совета у китайского ученого. Беседа подходила к концу, когда дайме коснулся темы "дзуки-но-коккоро" – дух, освещающий как луна. Тецуи знал, что господин ярый приверженец идеального самурайского духа, отраженного в этом афоризме. Дух, который охватывает все и проникает везде. Равномерно. Невозмутимо. Беспристрастно. И последняя фраза – прозвучавшая для Тецуи как приказ. "А вы видели когда-нибудь на небе – две луны?" Краем уха Тецуи слышал сплетню о том, что даймё оказывал знаки внимания юной красавице – внучке старика по имени Тигровая Лилия. И был ей отвергнут. Но даже, будь история и правдивой – ничто бы не поколебало решимости самурая исполнить волю господина.

Мужчина продолжал слушать рассуждения старика. Ни один мускул не дрогнул на его бронзовом лице. Более того, со стороны могло показаться, что он весь обратился во внимание. Отчасти так и было. Слова не особенно волновали Тецуи. Он не верил во всю пыльную мудрость потраченных насекомыми свитков. Сейчас важным оставалось лишь одно. Время. Выбор нужного момента времени. И когда момент настал – Тецуи действовал быстро и решительно. В последний миг промелькнула мысль, что ему, пожалуй, даже симпатичен этот седой, тощий китаец в аккуратном длиннополом одеянии. С тихим, успокаивающим голосом, вещающим о философии и гармонии. Но Тецуи тут же прогнал мысль, как прогоняют шелудивого пса от дверей корчмы.

Старик умер не только тихо, но и практически безболезненно. Он не успел осознать, как острое, словно бритва лезвие ножа-танто, направляемое твердой рукой, стремительно ворвалось в пространство между шейными позвонками и костями черепа, непоправимо перерезая нервные волокна, и углубляясь в затылочную долю мозга. Тецуи даже не стал проверять работу. Он уже не раз пользовался этим способом – и тот ни разу не подвел его. Осторожно, словно боясь побеспокоить почтенного старца, он потянул лезвие назад. И в это время почувствовал, многократно усиленным тренировкой шестым чувством понял – он не один в комнате. На пороге стояла девушка – Тигровая Лилия, внучка Фэн-шуя.

Не прерывая своего действия, Тецуи завел руку за спину. Медленно и даже лениво. Трюку его научил Мицу – сэнсей. Пока внимание противника привлечено к одной из рук – вторая без суеты подготавливает атаку. Отравленный сюрикен пропел отрывисто и взволнованно. Как настырная стальная пчела, устремляющаяся к благоухающему цветку. Девушка сползала на татами плавно, почти величественно. Так лист в осеннем воздухе планирует к земле, продлевая насколько возможно, мгновенья своего последнего полета.

Тецуи высвободил, наконец, нож из тела и вразвалочку приблизился к девушке. Присев перед ней на корточки, он приложил пальцы к сонной артерии – дыхание жизни еще продолжало биться в ней бабочкой, пойманной в сачок. Мужчина приподнял девичью руку. Казалось, он залюбовался тонким фарфором кожи, почти просвечивающим на свету. На самом деле Тецуи искал синюшные пятна на кончиках пальцев – верный признак эффективности яда. И он с удовлетворением нашел их.

Чуть помедлив, он привстал и уже направился к выходу, как его остановил тихий шепот.

"Наклонись ко мне…". Он так же, без спешки, приблизился к девушке и наклонился над ней. Синеющие губы издавали слабеющий, но все еще различимый звук: "Самурай, ты напрасно взялся за работу убийцы. Дедушка учил меня… Я знаю, чего ты боишься…"

Тецуи слушал с интересом. Воспаленный, разлагающийся мозг умирающего не раз порождал галлюцинации и видения, весьма любопытные для слушателя. В такие моменты он чувствовал себя единственным зрителем уникального, никогда больше не повторяемого спектакля. Он заботливо, почти по-отечески приподнял голову девушки. Слова ей давались с огромным трудом.