Читать книгу Новые Люди. Часть 4 - Александр Воропаев - Страница 1

22. Матиуш Ардо

Они растянулись на тропе вдоль ручья на добрый полет стрелы. Отряд получился внушительный: Ардо с Кади Берном; Казимир Коч и его оруженосец Бистроль Коч, который вёз на спине двухзвёздный щит своего дяди; Раймондо Сигас в красно-чёрном одеянии, на тонкокостном горячем жеребце, бывший слуга Матиуша Сим, а нынче вольный всадник или сквайр Симус Йиржи, в новой сверкающей кирасе и нежно-зелёном сюрко; его ординарец Лехол.

Впереди ехала в мужском платье Минора, дочь деревенского старосты, рядом с ней крестьянин Ремс. Худой Чо и Сомс ехали на мулах и держались позади всех.

Они проехали вдоль ручья, до того места, где он впадал в какую-то речку. Затем перебрались на другую его сторону и проехали ещё две лиги вдоль этой реки. Возле ничем не примечательной ветлы отряд свернул в сторону и двинулся по едва заметной тропе, которая постепенно перешла в овраг, а затем обернулась лесистой балкой. Солнце уже стояло высоко в небе, и было приятно ехать в ажурной тени черешчатых дубов и буков.

Казалось, этих изумрудных трав никогда не касался серп крестьянина, а этим деревьям, которые росли здесь долгие столетия, не приходилось бояться топора лесоруба. Но ещё через лигу они проехали мимо давно заброшенного хутора и колодца с поднятым в небо журавлём.

К Матиушу подъехал Сомс.

– Господин, за нами едет всадник. Я увидел его за деревьями. Это тот рыцарь, которого я приводил. Я узнал его. Фефел.

– Только один? Больше ты никого не видел?

Несколько минут спустя Рыцаря Цветов уже могли лицезреть все. Он, не скрываясь, ехал по правой кромке балки над их головами.

Это очень скрасило компаньонам следующие пару лиг. Для непосвящённых Кади Берн с удовольствием рассказал историю о восьмилетнем урождённом рыцаре Цветов Куки Фефеле. Дружный смех разносился между деревьями живописного урочища.

Когда вечером они остановились возле маленького ключа на ночлег, второй костёр загорелся у них над головами, на скальном краю лога. Рыцарь Цветов в гордом одиночестве коротал свой вечер.

Матиуш взял коня и в поводу прогулялся с ним среди раздувшихся, словно от гордости, стволов старых деревьев. Солнце уже село. Вечерние жуки взлетали из травы, басовито гудя. Никто не присоединился к рыцарю, хотя он намеренно неспешно прошёл мимо крестьянского бивуака.

На следующий день балка стала терять свою глубину. С продвижением отряда вперёд края её становились всё более низкими и пологими, и в середине дня путники выехали на берег тихого лесного озера. Называлось оно Шум-озеро. Крестьяне уверили, что раньше название полностью соответствовало действительности. До Воссоединения со сливочно-рыжей скалы на противоположном берегу оглушительно грохоча низвергался поток водопада. Тихой ночью его шум можно было услышать за многие лиги.

Теперь вода ушла. Где-то вверху в плоских горах что-то изменилось, и ручей нашёл себе другой путь.

– Значит, там могла проявиться часть мира беглецов, – предположил Ардо.

– Вот бы проехать вверх поискать, – произнёс мечтательно слуга Сима Лехол. – Говорят, этот мир богат на удивительные вещи.

– С новыми землями сюда могли попасть и новые люди, – сказал Коч.

– Эти скалы тянутся на сотни лиг, до владений Синезубов и дальше до Низких Болот, – ответил Ардо. – На поиски можно потратить не один год. У нас есть дело, а тебя всё равно вскоре ждёт целый город новых людей.

Минора удовлетворённо кивнула и направила свою смирную лошадку в обход озера. Путники поехали по тонкоствольному лесу лещины и митры.

Лига за лигой лес становился темнее или это небо начали укрывать сливовые вечерние тучи.

– Ты чего вертишь головой? – спросил Сигас.

– Что-то я давно не замечал Рыцаря Цветов, – ответил Казимир. – Он всё время держался ближе к тому гребню, а теперь его нигде не видно.

Справа от дороги тянулась цепь зелёных холмов, поросших соснами. Иногда встречались жилистые колонны железного дерева. Слева от путников местность была пологой. За осокой и коврами мхов угадывалось верховое болото. Здесь росли только тщедушные берёзки.

– Не выдержал характера, – сказал Берн. – Даже жалко. Созерцание его незагорелого черепа веселило мне сердце.

Чем дальше они ехали на восток, тем ниже опускались холмы по правую руку. К вечеру обе стороны от дороги выглядели, как болото. Тропа, по которой ехали путники, стала чёрной от торфа и на ней всё чаще попадались рыже-коричневые лужи.

– Однако, не мешало бы и подкрепиться, – сказал Казимир. Он достал лук и стал натягивать на него тетиву.

– Господин, – догнал его Худой Чо, – Здесь с дороги сходить уже нельзя.

– Как же мне тогда охотиться?

– Нельзя. Здесь бездонная трясина. Самая злая. Лось ещё может и выскочит, если не будет останавливаться, а человеку – лютая смерть.

– Ну, посмотрим, может, найдётся такая глупая дичь, что сядет возле самой дороги…

Глядя на Казимира, Матиуш тоже вооружился луком. Он взял его у Симуса. Но им так и не удалось никого подстрелить. Один раз на тропу выскочил отбившийся от выводка кабанчик. Казимир наложил стрелу, но он был слишком далеко для выстрела. Взвизгнув на всадников, полосатый поросёнок поспешил скрыться между болотных кочек.

Скоро нужно было становиться на привал и, похоже, путникам придётся смириться с ночлегом без ужина.

– Посмотри там у себя в сидоре, – обратился к крестьянину Сигас, – пошуруй, может, завалялся какой кусок сыра. У меня в желудке уже свищет голодный ветер, забодай нога ногу.

– Сейчас будет речка Рожайка. Может, удастся наловить сороги, – робко ответил Сомс.

Они проехали сквозь небольшую рощицу чахлых берёзок и оказались на берегу медленной речушки.

На другом её берегу ярко горел костёр. Он был совсем рядом, сразу за нешироким бродом. Крестьяне, как один, бросились прятаться в речную траву. Остальные путники схватились за оружие и беспокойно завертели головами.

Вокруг костра никого не было. Это было странно и подозрительно. Если только те, кто развёл его, не успели попрятаться от них раньше.

– А вон и наш рыцарь Цветов, – сказал Казимир, поднимаясь во весь свой немалый рост на стременах и указывая вперёд рукой.

В отдалении, по чёрной дороге отъезжал Кику. Ардо внимательно смотрел ему вслед: ему показалось, что юноша довольно посмеивается над поднявшимся переполохом.

– Смотрите, что он там оставил. Да, это козлёнок! Где, во имя болотных айдуков, он сумел подстрелить козлёнка! – воскликнул Сигас. Все немедленно почувствовали аромат жареного мяса и увидели на костре вертел.

Сигас не раздумывая поспешил на другую сторону. Никто из путников не стал мешкать, все устремились за ним. Даже крестьяне позабыли про свою робость.

Матиуш проехал последним по воде цвета крепко заваренного чая. Над пологим бродом низко свисала ветка, в её блестящих листьях сверкающий, как ртуть паучок соткал серебристую паутину. Ардо отшатнулся от мерзкого создания, внезапно возникшего перед его лицом, и нервно дёрнул лошадь влево. Она сделала неверный шаг и провалилась по грудь в податливый торф.

Матиуш зло ругнулся на себя. Делать нечего: пришлось спрыгнуть в тёмную воду и помогать Симуну выбираться из ловушки.

Он вышел на берег весь мокрый. Его лошадь тяжело дышала.

– Как ты умудрился свалиться в яму? – подошла к нему Минора. – Нужно было просто ехать прямо. Никуда не сворачивать.

– Напиши эти слова на моей могиле, – сказал Ардо сквозь зубы недоумевающей девушке.

Козленка хватило на всех. Закусывали нежное мясо мелкими кисло-сладкими яблоками. Их нарвал на диком деревце и принёс путешественникам Худой Чо.

– Мой отец прикопал серединку яблока здесь на берегу, когда в юности ездил на ярмарку. Потом здесь выросло дерево. Люди прозвали его Яблочный Мо, – сказал он.

– Хорошо он поступил, – сказал вдруг другой крестьянин, робкий Сомс. – И хорошо поступил этот юноша Рыцарь Цветов. Он, конечно, хочет ехать с нами, а вы его не хотите. Я увидел. Но что он делает? Он не уговаривает, не льстит и не говорит красивых слов, как принято у вас, людей благородных. Он ловит козлёнка и кормит нас. Так поступить может только хороший человек. Дурной бы, так не придумал.

– Мы примем его, – сказал Матиуш. Он откинулся назад на перемётную сумку. Глаза его начали слипаться. День был долгий. – Но где он? Пусть объявится, и мы примем его. Пусть будет Рыцарь Цветов. Не помешает.

Сигас встал и довольно потянулся, разбрасывая руки в стороны. Он смотрел, как Бистроль устраивает себе и своему дяде место для ночлега.

– Казимир, расскажи ещё про чудеса Пархома. На ночь славно послушать хорошую историю.

Коч расстегнул на плече тяжёлую стальную застёжку с рогатым лосем и недовольно оглянулся на рыцаря. Ему было неприятно, что Райм походя ославливает его мечту.

– Город этот действительно существует, – сказал со своей лежанки Берн, – Мне прислали из дома птицу, когда я ещё был в Эдинси-Орте. Мой кузен сам побывал там. Я когда был маленький ходил в пажах у старика Фюргарта. Поэтому хорошо знаю Капертаум…

– Может быть, и мне стоило бы взглянуть одним глазком… – подумал Ардо, соскальзывая в сон под низкий голос Медведя.

– Что, сегодня лорд не будет гулять своего жеребца на ночь? – зашептала возле его уха подкравшаяся девушка, от всех скрытая темнотой. Её голос насмешливо подрагивал. Минора дотронулась до его макушки горячей ладошкой, готовая отпрыгнуть, как пружина, если он повернётся. – Ночь такая тёплая и ласковая, что спят даже мошки, а мох на болотных кочках мягкий, как пуховая перина…

– Иди, айдучка, начинай пока без меня. Я потом подойду… – едва размыкая губы, произнёс бастард, проваливаясь в яму сна.

Опять Матиуш шёл по Мёртвому лесу. Опять видел ствол упавшего дерева с вздыбленным комом корней и земли. В этот раз он заметил в траве белеющий маленький череп, которого не было раньше. Его пустые глазницы неотрывно провожают бастарда. Каждый раз во сне всплывали новые детали, которые ускользнули от внимания тогда… в действительности. Вот красная ягода каролики и он нагибается к ней. Слышит мягкий шелест и поднимает голову. Видит в корнях серебристую паутину и ребёнка. Ребёнок не размыкает бледных губ, но Ардо слышит чьё-то бормотание и всхлипывания. Видит вопрос в его черных глазах….

Матиуш смотрит на кончик своего кинжала, но всё ещё не может двинуться в сторону гнезда. Шелест в траве. Он оглядывается и ищет глазами хозяина паутины. Никого нет, но шелест не прекращается. Он поворачивается к ребёнку и делает первый, маленький шаг. Второй… и проваливается в земляную ловушку. Над травой остаются только его плечи и голова. После падения он не сразу приходит в себя. Потом видит мохнатые паучьи ноги. Они останавливаются возле него, потом спешат к гнезду, проверить паутину.

Шелест. Пластины нового доспеха мягко трутся друг об друга.

Всхлипывание и бормотание вторглись в его сон. Ардо поднял голову.

Речной туман лизал его ноги. Раздался приглушенный возглас и бастард сбросил с себя плащ. Встал на колени. Нащупал рукоятку меча.

Перед ним, спинами к нему, лицом к дороге, на коленях стояли крестьяне. Слышно было их бормотание, перемежающееся вскриками. Что происходит?

Матиуш встал и увидел в тумане движение чёрной линии поперёк дороги. Что-то гибкое, многосоставное и многоногое переползало через проплешину дороги в белёсом тумане. Гигантская многоножка. Блестящая чёрная голова только что переползла через двойную колею и выбирала путь на левой стороне. Шевелились две пары загнутых усиков. Какой же он длинный! Справа тело червя скрывалось за хвоей молодых сосенок.

Ардо двинулся вперёд. В руке у него был обнажённый меч. Его опущенное острие неслышно сбивало с травы капли росы.

– Стой, господин. Нельзя, – руки Худого Чо попытались схватить его за край одежды. – Оружие грех перед лицом бога.

Ардо посмотрел на свою руку с мечом. Он даже не осознал, когда успел достать его. И как же он решился приблизиться к гигантскому членистоногому? Равномерный шелест доносился от движения быстрых ножек. Хитиновые пластины мерно изгибались, стянутые кольцами перетяжек.

В лагере уже никто не спал. Все смотрели, как на дороге появился раздувшийся хвост многоногого червя, перебрался на другую сторону и заскользил по голубому мху.

Ардо увидел, что Минора с ненавистью смотрит на своих соплеменников.

Худой Че поднялся с колен. По щекам его катились слезы.

– Это хороший знак. Бог Девус посетил нас на нашем пути. Не думал, что когда-нибудь сподоблюсь этого счастья.

– Долго вы собираетесь ещё здесь торчать, – вскричала резким голосом дочь старосты. – Пока мы доберёмся до деревни, спасать уже будет некого.

– Так этот червяк ваш бог? – спросил Сигас. – Он подошёл к поперечному следу, оставленному созданием, и посмотрел в глубину болота. Клочья рваного тумана шевелились надо мхом.

Крестьяне ничего не отвечали. Они со счастливыми лицами тихо собирали свои пожитки. Девушка дёрнула уздечку, ударила лошадь узкими пятками и галопом поскакала по дороге.

– Не трогай их, Сигас, – сказал Матиуш. – Пусть. Не у всех есть и такой бог.

– Это не бог, – очень тихо сказал Бистроль, забрасывая сумки на круп лошади. – Я точно знаю.

Солнце вырвалось из болот, когда они вышли на высокий травяной холм. Внизу в долине лежала деревня. Отсюда она вся была как на ладони. Справа подымался каменный кряж. Весь он порос кривыми стволами горного бука.

Слева деревню обнимала узкая речка Рожайка, дальше шли поля, а ещё дальше опять начинались болота.

На краю холма стоял Рыцарь Цветов. Матиуш подъехал к нему и посмотрел вниз на деревню.

– Здесь они живут, – сказал ему парень, не отводя глаз от крыш под ногами. – Здесь рождаются, работают в поле, заводят детей и умирают. Это – весь их мир. Ничего другого они в своей жизни не видят. Как слепые термиты в гнилушке.

– Ну, что ж, неплохой мир. Уютный, – Матиуш достал и протянул парню родословную скрижаль. – Это твоё. Ты оставил. И спасибо, козлёнок был хорош. Нужно было тебе присоединиться к нам вчера.

Над долиной разнёсся протяжный возглас, который завершился отдельными лающими звуками. Это кричал смуглый Ремс. Он приложил руки к губам, выждал несколько мгновений и повторил крик.

Отряд начал спускаться вниз. Дорога обогнула холм и нырнула в рощицу узколистов. Крестьяне ехали впереди. Минора держалась от них на некотором расстоянии. Матиуш заметил, что после встречи с богом Девусом она ни разу не заговорила с односельчанами.

За каменистым ручейком начались первые домишки. По пыльной улице бродила стайка индеек. Людей было не видно. Крестьяне усердно крутили головой. Ремс ещё раз выкрикнул свой клич, но деревня словно вымерла.

– Попрятались? – спросил Ардо.

– Они боятся, господин, – ответил Худой Чо. – Мне так стыдно. Нам всем стыдно.

Тем временем они выехали на деревенскую площадь. Здесь рос дуб-патриарх. Возле него была сооружена маленькая кадильня и из черных валунов вырезано и составлено тело длинной многоножки. Она кольцами обвивала ствол дерева у корней и деревенский алтарь. Видно было, что изваяние создавало не одно поколение приверженцев культа.

– Не очень-то нас здесь ждут, – сказал Берн, оглядываясь вокруг.

Площадь была образована двумя улицами, разбегающимися в разные стороны от святого места. Сомс не выдержал и побежал по одной из них, ведущей к полям. На бегу он улюлюкал и подпрыгивал от переполняющего его гнева. Худой Чо тоже, что есть сил, закричал, потрясая в воздухе дорожным посохом:

– Выходите! Мы привели помощь!

– Почтенные милорды, прошу простить нас за такой приём, – сказала угрюмо Минора. – Мой отец с радостью встретит вас. Прошу следовать за мной.

Она направилась по улице, ведущей вдоль склона. Путники поехали за ней. Раймондо Сигас ехал возле Матиуша подбоченясь и выпятив нижнюю губу. Почувствовав взгляд Ардо, он заговорщически подмигнул.

– О чем это он? – подумал Матиуш рассеяно, оглядывая пустую улицу.

Дом старосты стоял в конце деревни, сразу за затоном. Его хижина была немногим лучше остальных деревенских домов и также была сложена из необтёсанных камней, толстых буковых ветвей и покрыта слоями дранки и соломы.

Староста встретил их на пороге. Это был худой высокий старик с глубокими неторопливыми глазами и загорелой кожей голого черепа.

Минора соскочила с лошади и торопливо опустилась перед стариком на колени. Руками она крепко обняла его ноги. Староста положил ей ладонь на голову.

– Мы привели всадников, отец, – сказала она. – Прости, что уехала без твоего разрешения. Ты бы никогда не отпустил меня.

Несмотря на жест и покорную спину, голос её не показался Матиушу испуганным или виноватым. Дочь вовсе не боялась гнева своего отца.

Старик прижал её голову к своим ногам и долгим взглядом посмотрел на путников. Потом он низко поклонился рыцарям.

– В доме мало места, прошу, не обессудьте. Стыдно приглашать благородных рыцарей в деревенскую халупу. Прошу, пройдёмте на гумно.

Они прошли за дом, во внутренний дворик. Он был сложен из плоских камней и выходил одной стороной к речке. От улицы он был отгорожен небольшим овином и воротами. Староста остался стоять, пока его гости рассаживались по соломенным тюкам.

– Нечем вас даже угостить, благородные рыцари, – сказал старик. – Мы едва протянули этот сезон. Скоро будем собирать новый урожай, тогда будет всё: и еда и молодое вино. Если опять всё не заберут грабители.

– Поговорим сразу об этом, – сказал Ардо. – Сколько же в шайке рыцаря-разбойника людей?

– Верно, будет четыре дюжины.

Берн при этих словах присвистнул.

– И что же? – спросил морщась Сигас, – все с хорошим оружием?

– Все на конях, в доспехах. У всех мечи, копья и я видел арбалет, – отвечал староста.

– Нас всё ещё мало, чтобы справиться с такой ордой, – сказал Матиуш. – Сколько в деревне жителей? Я говорю про взрослых мужчин.

Староста задумался.

– Наверное, с полсотни наберётся. Вы хотите, чтобы они тоже взяли в руки оружие?

Коч поставил руки на колени и в сомнении помотал головой.

– Пустое дело, – сказал он. – Я знаю крестьян. Этих земляных мышей не заставишь сражаться. Их будут по одному грабить, входить в их дома и забирать их женщин – они до последнего будут отсиживаться в своих норах. А вдруг пронесёт, а вдруг их в этот раз это несчастье не коснётся. Видел не раз такое.

– Это правда, – сказал старик. – Я староста мышей. Полгода я потратил, чтобы уговорить их поехать за оружием. Отдал своё единственное сокровище и как они встречают вас? Позор на мою голову. Моя дочь храбрее любого из них.

– Скажи старик, – произнёс Берн, – Эта река в деревне – это Сестра? С холма я видел, она становится намного шире ниже по течению.

– Это – Рожайка. За второй горой она впадает в Сестру. Там начинаются земли медведей Бернов.

– Всего день пути, – произнёс Кади Берн, задумчиво рассматривая кончики своих сапог, и вдруг вздрогнул и подпрыгнул на своём месте.

В воздухе тревожно зазвучали частые металлические звуки. Все вскочили на ноги и схватились за оружие. Староста прижимал ладони к голове.

– Что это? – крикнул Сигас.

– Пожар! Это пожарная рында! – ответила Минора.

Она развернулась и побежала на улицу. За ней бросился её отец. Рыцари в спешке позабыли про лошадей, которые остались у коновязи тревожно вскидывать головами, и тоже побежали за крестьянами по улице. Пыльные фонтаны взмыли в воздух из-под их ног.

– Ветер, ветер! Сгорит вся деревня! – кричал кто-то.

– Пожар! – улица запрудилась сотнями ног. Со всех домов, перескакивая через тыны палисадов, выскакивали мужчины, ребята и старики. Все бежали туда, откуда доносились хлёсткие звуки рынды. На деревенскую площадь.

Когда они прибежали туда, Ардо пришлось пробиваться сквозь толпу людей. Вся небольшая площадь была забита людьми.

В середине её по каменному червяку расхаживал Рыцарь Цветов. В руках у него была большая бронзовая рында и обнажённый меч.

– Ага! – закричал он. – Набежали! Дети тараканов. Подлые трусливые создания. Испугались пожара? Где вы были, когда в вашу дрянную деревеньку прибыли благородные рыцари? Почему вы попрятались в свои норы и не встретили нас, как полагается? Трусливые земляные блохи!

Ардо остановился и упёр руки в бока. Рядом тяжело дышал Йиржи. Лицо у него было изумлённое.

– Забодай нога ногу! – восхищённо произнёс Сигас.

Крестьяне стояли молча. У некоторых в опущенных руках были деревянные ведра. Они с ужасом смотрели на чужака, расхаживающего по каменному изваянию.

– Что вы смотрите, подлые трусливые землеройки. Вы думаете, мы будем защищать таких неблагодарных людишек? Пусть вас сто раз ограбят, убьют ваших отцов, похитят ваших женщин, продадут за море ваших детей, тогда, может, в ваших пустых головах затеплится разум, а в груди появится ярость и чувство уважения к людям, согласившимся вас защищать.

Вас так много. В два, три раза больше, чем разбойников. И вы смеете трусить? Смеете перекладывать свою защиту на кого-то другого? Если бы я знал, что существует на свете деревня с такими отъявленными трусами, я давно пришёл бы сюда и сам её ограбил. С одной лишь палкой в руке.

Крестьяне стояли с упавшими плечами. На них сыпались всё новые оскорбления.

– Ну вот, – сказал Матиуш смеющемуся Казимиру, – теперь с нами действительно ещё один рыцарь.

Вечером зарядил дождь. Они сидели под соломенной крышей, по которой шелестели пряди тёплого дождя. Всех всадников разместил у себя Ремс.

Хижина его была не самая большая в деревне, но он жил один.

– Простите, что здесь так мало места, – поклонился крестьянин. – Это маленький дождик, через одну чашку чая он пройдёт…. Я знаю, рыцари не привыкли спать на полу, но я сделал всё, что мог. Сено очень хорошее, свежее и мягкое. Вот здесь под навесом всю ночь будет гореть огонь. В бочке чистая вода. Сейчас принесут ужин. Будет рис и целая жареная курица.

– Целая курица. На всех? – сказал со смехом Сигас. – Какая неслыханная щедрость. Когда нас обещали хорошо кормить, в голове представлялись, по крайней мере, бизоны на вертеле.

Рыцари уселись вокруг огня. Для домашнего очага в земляном полу была вырыта круглая яма, обложенная по краю речными камнями. Крестьянин вынес из клетушки круглые тюфяки, набитые травой.

– Какая странная у вас деревня, – сказал ему Кади. Он подсунул под себя сразу два тюфяка и в блаженстве вытянул ноги. – Я не увидел ни одной женщины. Только мужчины, старики и дети. Как же вы обходитесь?

– Мы всё умеем делать. Мы крестьяне, – поклонился Ремс и удивлённо поднял плечи, глядя на рассмеявшихся всадников.

– Что, разве у тебя нет жены? – спросил Куки. – Он стоял возле занавески и рассматривал маленькое бронзовое зеркало на довольно искусно сделанном, плетёном из ивовых ветвей, шкафчике.

Крестьянин замотал головой и попятился от него. Под навес вошла старуха с глубокой миской. С ней были двое мальчишек и девочка. Они постелили на камне широкие листья мнемы и расставили глиняную и деревянную утварь.

Крестьянин сгорбился и открыл крышку. Запахло варёным рисом и жареной птицей. Рыцари окружили камень.

Дети стали в сторонке и спрятали руки за спиной. Крестьянин пшыкнул на них и они один за другим исчезли в темноте. Старуха поклонилась и поковыляла за ними. Осталась только маленькая девочка. Она смотрела блестящими глазёнками, как рослый рыцарь достал кинжал и споро порубил курицу на кусочки.

– Ну, что смотришь, – спросил у неё Медведь. – Хочешь есть? Хочешь?

Он оторвал кусок лепёшки, обмакнул её в птичий жир и протянул ребёнку.

– На, держи. Не бойся.

Девочка протянула обе руки и схватила угощение. Она жевала лепёшку, не отводя глаз от мужчины.

– Вот хорошо, – сказал он. – Слушай девочка, а есть у тебя старшая сестра? – Он поднял руку, показывая рост. Такая же глазастая, но постарше. А? Есть?

– Не пугай ребёнка, Кади, – сказал Казимир. – Тебе же сказали, они сами обходятся.

Из темноты появилась старая крестьянка. Она схватила девочку за руку, и они обе исчезли.

Всадники сосредоточенно насыщались. Куки взял в руку комок риса, обмакнул в жир и отсел от камня к костру.

– Так как нам тебя называть, Рыцарь Цветов? – спросил Ардо.

Парень перестал жевать, посмотрел исподлобья на всех. Брови его нахмурились озабоченно:

– Я забыл, – признался наконец он. – Как там было написано на этом дурацком камне. – Все негромко засмеялись. – Пусть будет, как у меня там в родословной.

– Фефел?

– Нет, лучше. Вот то второе, что ты прочёл.

– Значит, Мифун? – предположил Ардо. Парень согласно кивнул. – Ну ладно, пусть будет Куки Мифун. Звучит складно…

Посмеиваясь, рыцари стали расходиться по хижине. День был длинный, и после ночлега под открытым небом душистое сено было не худшей постелью.

На следующий день Ардо вместе с Раймондо Сигасом и Казимиром Кочем занялись изучением местности. Деревня лежала между двумя холмами с одной стороны, и полями, которые переходили в низкие болота, с другой. Речка Рожайка пересекала одну из улиц возле дома старосты.

Сигас достал из сумки кусок старого пергамента, с одной стороны сплошь усеянного пометками о каких-то долгах. Он немного подскоблил обратную сторону телячьей кожи и использовал её, чтобы нанести изображение двух улиц и ряда домов за речушкой.

Матиуш был рад, что рыцарь так серьёзно отнёсся к планированию их военной стратегии.

– Откуда приезжали бандиты? – спросил красно-чёрный всадник смуглого Ремса, который увязался за ними. – С какой стороны?

Крестьянин указал на холм, который поднимался за Рожайкой. Там к домам сбегала довольно пологая дорога.

– Всегда приходили оттуда? – уточнил Матиуш.

Крестьянин подтвердил.

Они вышли на мост возле дома старосты. Он был сложен из четырёх толстых брёвен, сверху обмазан глиной и присыпан землёй. Дорога за мостом уходила вверх налево и скрывалась за деревьями.

Матиуш прошёл до поворота и посмотрел вниз. Ветви над головой скрывали мост и людей на нем. Зато дом старосты был полностью открыт. На пороге хижины стояла Минора и смотрела за его действиями. Он спустился назад.

– А если, спустившись, они обнаружат, что мост разобран, куда они направятся? – спросил он Ремса.

– Вниз к полям, – ответил он. – Это рядом и там легко переехать реку. Бандиты это знают.

– Хорошо, идём на нижнюю улицу.

Они направились обратно. Чтобы попасть к полям прошли через деревенскую площадь. На площади происходило представление.

Куки Мифун, подобрав концы длинной кольчуги и заткнув их за пояс, важно ходил перед строем двух десятков крестьян. В руках у них были тонкие колья из стволов лещины и косо срезанного тростника. У некоторых были рогатины.

– Что у вас в руках? – спрашивал у них Рыцарь Цветов. И не дожидаясь ответа продолжал. – У вас в руках пики. Это страшное оружие против конного воина в умелых руках.

Рыцари остановились посмотреть на это зрелище. За спиной у Мифуна уже собралась целая стайка детей.

– Теперь скажите мне, у вас умелые руки? – продолжал Куки, указывая на крестьян пальцем. – Нет! Вы скорее попротыкаете друг другу брюхо, чем скинете с лошади хоть одного воина. – Как вы стоите? Куда смотрят ваши пики? – Он сгорбился, изображая ближайшего к нему крестьянского парня, и испуганно вытаращил глаза. Дети радостно засмеялись. – Смотри на своё оружие. Ты сейчас выбьешь глаз своему соседу. Он тебя за это не поблагодарит. Делайте так: уприте нижний конец пики в землю и наклоните её, словно на вас несётся всадник. Вот так! Теперь рассыпьтесь в линию, как я учил! Будьте попроворнее и проживёте подольше!

Ардо покачал головой:

– Напишите эти слова на моей могиле, милорды.

– Как? Эти тоже? – раздался сзади голос Миноры. Оказывается, она стояла за их спинами, и конечно не смогла удержаться от едкого замечания.

Матиуш поднял на неё бровь и отвернулся. Рыцари направились на нижнюю улицу. За ними на безопасном удалении последовала и дочь старосты. Она всё ещё не сменила мужское платье.

Возле полей речка Рожайка делала петлю. В её самой широкой части глубина была едва по пояс. Ардо походил по броду. Тщательно изучил ногами дно.

Сигас взобрался на невысокий курган и с травинкой во рту старательно зарисовал изгибы реки и квадратики домов. Он с одобрением посматривал вниз на бастарда, мочившего своё платье.

– Значит, если мост разберут, они пойдут сюда? – спросил Матиуш.

– Можно ещё с запада попасть в деревню, – сказал Ремс. – Как мы приехали, но тогда им придётся подняться на тот дальний холм, а затем уже спуститься по верхней дороге. Они будут всё время на виду. Сюда быстрее.

– Значит, здесь нужно делать ловушку. Как думаешь, Райм?

– Конечно. Забодай нога ногу. Хорошо бы – колья на дно.

– Что нахмурился, Казимир? Это противоречит турнирному кодексу?

– Я понимаю, что это война, – ответил Коч. – И всё равно это мне не нравится. Лошади-то ни в чем не виноваты.

– Тебя должна утешить мысль, что крестьяне наделают из конины отменной колбасы. Что, Ремс, как ты относишься к колбасе?

– Очень хорошо отношусь, мой господин, только уже позабыл её вкус.

– Видишь, Казимир, всегда можно найти хорошую сторону в любом отвратительном деле. Ну ладно, здесь мы решили. Теперь посмотрим западную дорогу.

День напролёт они исследовали деревню и обсуждали слабые и сильные стороны её обороны. На пергаменте тушью нарисовали приличный план деревни. Теперь он висел у Ремса в хижине на стене, и крестьянин был не в силах отойти от него. Он не сразу понял, что за линии на коже наносят красно-чёрный рыцарь и длинноносый лорд, но когда крестьянин увидел за кружками и чёрточками очертания родной деревни, восторг его был сродни почитанию бога Девуса. Чистая, быстрая магия!

Вечером рыцари обсудили положение дел. Предстояла большая работа по сооружению фортификаций. Нужно было сделать и замаскировать ловушки, укрепить деревенскую околицу, а где-то сделать и новый забор.

Рыцарь Цветов в красочной форме горячо поклялся сделать из крестьян сносных копейщиков. Симус пожаловался, что селяне не приспособлены к стрельбе из лука и обучение может превысить любые здравые сроки. Оруженосец Бистроль предложил попробовать научить их бросать дротики.

– Это мысль, да только где же мы возьмём дротики? – сказал Сигас. – У тебя случайно нет с собой пару вязанок дротиков, лорд Хеспенский? Мы бы у тебя позаимствовали на время.

– Конечно, ещё выкованные в Благодатном Крае. Я без них даже из дома не выезжаю, – ответил Матиуш.

– А что, ваш кузнец не сможет сделать наконечники для метания? – спросил Казимир у Ремса. – Дротик это просто такое короткое копье. Выглядит, как стальная стрела, привязанная к древку.

– Нашего кузнеца разбойники повесили первым, он выкинул красного рака из своей кузни, как кутёнка, – сказал крестьянин. – Я помогал ему раньше бить большим молотом, но к тонкой работе он меня не подпускал.

Ардо подвёл итоги. Они с Медведем, Раймондо и Казимиром будут заниматься ловушками и фортификацией: для этого они завтра отправятся к старосте. Пусть тех крестьян, что не хотят брать в руки оружие, отправляет копать ямы и огораживать околицу.

Мифун, оруженосец Бистроль и сквайр Иржи со своим слугой Лехолом пусть дрессируют из крестьян пикинёров. Нужно сделать хотя бы три небольших отряда. Времени осталось, по словам старосты, немного. Бандиты наведываются аккурат к урожаю.

Ремс убрал со стола и собрался уходить. Он поклонился рыцарям, пожелал доброй ночи. Рыцарь Цветов в этот раз не пустил его.

– Видел, где ты ночуешь – вместе с грязной скотиной. Это твой дом. Бери свою циновку и расстилай прямо здесь. Нечего рядится. Скоро мы будем братья по оружию, а это даже для королей важно, кто с ними рядом жизнью рискует.

Все всадники молча одобрили это.

– Правда: какая всё-таки у вас странная деревня, – сказал, укладываясь и зевая в темноте, Мифун. – Ни одной девушки, ни одной молодки. Только глубокие старухи. А, Ремс?

Ремс ему не ответил.

– А как же дочка старосты? – спросил кто-то.

– Разве это девушка? – возмущённо сказал другой голос. – Это гадюка с ножками. Береги глаза – плюнет ядом.

Ардо проснулся рано. Все ещё спали, кто – разметавшись по постели, раскинув во сне руки и ноги, как Казимир, кто – свернувшись калачиком, как Рыцарь Цветов.

Кто-то тихо ходил в соседнем помещении, и эти осторожные движения прогнали сон бастарда.

Он встал, прислушиваясь к звукам, зачерпнул кружкой воды. Вода была свежая и не успела нагреться. Под навесом старуха возилась с утварью. Он вышел за порог, толкнув щелястую дверь.

На востоке, над самым горизонтом прорезалась тонкая голубая линия. Снизу чернела земля, а сверху висела непроницаемая чугунная туча. Поднимающееся солнце золотой каймой озарило её нижний край.

– Красиво, – сказал бастард.

Старуха перестала греметь в своём углу и замерла. Она бесшумно проскользнула за его спиной на двор и подняла своё морщинистое лицо.

– Скажи мне, господин, на что ты смотришь? Что ты увидел красивого? – произнесла она.

– Туча, которая пытается остановить солнце, – ответил он. – Она получила золотую ленту.

Старуха постояла минуту и молча вернулась в свою коморку. Бастарду стало неловко. Он почувствовал фальшь в своих словах, хотя её и не было.

– Как ты живёшь свою жизнь, старая женщина? – повернулся он к ней. – Наверное, не всегда в твоей жизни были одни лишь заботы?

Старуха остановила движение своих рук.

– Никто никогда не спрашивал меня об этом. Мне кажется, всю мою жизнь мои руки не знали отдыха. С тех пор, как я была маленькой девочкой, и умер мой отец. Тогда я попала в дом дяди.

– У тебя есть семья?

– Боги дали мне много детей. Их отец умер уже давно. И уже давно, чтобы прокормить их я встаю за час до рассвета. Каждый день. Когда я иду к скотине, все соседи ещё спят. Вокруг так пусто и тихо, что слышно, как в холмах плачут духи.

Ардо задумался.

– У тебя тяжёлая жизнь. Твоё тело не знает отдыха, но зато твоя душа чиста и совесть твоя спокойна.

– Нет, господин. Это не так. Когда заболела и умерла моя дочь, я радовалась в своём сердце. Я обмывала её тело, плакала над ней и радовалась, что её не ждёт та же женская доля: быть служанкой при своём муже и детях.

Мой муж любил выпить перегонного вина и, выпив, поколачивал меня. Когда он заболел, я радовалась, что у него недостаёт на это больше сил.

Я сумела одна вырастить моих старших мальчиков. Они выросли крепкими и смелыми юношами. Они не стерпели, когда разбойники грабили наш дом и схватились за вилы. Бандиты убили их в этом самом дворе, на моих глазах.

Я думала, они будут мне надёжной опорой и помогут поставить на ноги младших детей, а теперь я опять рву жилы одна.

Нет, Господин. Душа моя скукожилась и почернела, как моё тело.

Ардо молчал. Старуха опять начала копошиться в своём углу. На дворе послышались сдержанные голоса, и Матиуш поспешил выйти за дверь, в свежесть разгорающегося утра.

Напротив хижины, на длинном неошкуренном бревне сидели староста и Минора. У девушки на поясе висел короткий меч.

Ардо пересёк улицу и подошёл к ним. Староста встал с бревна, приветствуя его, склонил лысую голову. Девушка осталась на своём месте, только зыркнула черными глазами.

– Пора собирать урожай, – сказал старик. – Начнём в этот раз на два дня раньше.

– Я в этом ничего не понимаю, – ответил Ардо.

– Бандиты придут в день перерождения бога Девуса. Они будут ожидать, что мы всё свезём и уложим на деревенском току, за священным деревом. Им только останется приехать с фургонами и забрать.

– Так и происходило?

– Этим не ограничивалось. Они всё равно проходили по деревне, грабили, уводили скот.

– Поэтому в деревне нет женщин?

– Женщин они прячут и от вас тоже, – с вызовом сказала Минора.

– Тебя же никто не обижает, – сказал Матиуш, рассматривая загорелое лицо с высокими скулами и миндалевидные черные глаза.

– Пусть бы только попробовали, – сказала девушка. – Спроси у Рыцаря Цветов, где это он порезал щеку.

– Вот как?

– И у племянника Казимира, откуда у него на голове кровавая шишка.

– Потрясающе, – бастард поднял кверху лицо и рассмеялся. – Выходит, я один не высказал тебе своего доброго расположения. – Он сделал шаг к девушке, и она растерянно посмотрела на него, затем на отца.

– Мой господин… – сказал староста.

– Пошли, старик, – Матиуш успокаивающе положил руку старосте на плечо. – Обсудим, что нам делать с твоим домом: он стоит за мостом, который нужно разобрать. А ты, Минора, будь осторожна с этой железякой на твоём бедре. Она тяжела для тебя и сильно нарушает твой центр тяжести. Знаешь что это такое, селянка?

– Ой, упаду! Тело белое поцарапаю! – всплеснула у них за спиной руками девушка.

Они прошли через речку по последнему бревну, которое пока оставили на время. Остальные бревна разобрали и раскатали накануне. Пошли вниз, по дорожке ведущей к броду. Ардо осматривал ограду на берегу со стороны деревни.

– Я много баловал свою дочь, – осторожно сказал старик. – Её мать давно умерла. Она выросла своевольной девчонкой. И я, конечно, сам виноват. Ей бы стоило уродиться парнем. Он бы здесь всем верховодил. Или покинул деревню с таким характером и стал перекати-поле…

– Что ты хочешь сказать, старик?

– Ничего, – староста провёл ладонью по загорелому черепу. – Я не умею сказать…. Только я чувствую: добром это не кончится. Даже если вы избавите нас от Красного Борислава. На копытах своих лошадей вы привезли в деревню хворь пустого беспокойства.

Они повернули головы в холмы, привлечённые каким-то воем.

Впереди медленно поднималась на уступ лошадь, кивая головой с красной гривой на каждый свой тяжёлый шаг. Всадник вскинул руку, закрывая глаза от острого утреннего солнца.

Староста вздохнул:

– Сэр Сигас всё-же нашёл. Я говорил им, это пустое дело: ежа за пазухой не утаишь.

Крестьянин со снятой овечьей шапкой в руке бежал по ложбине к всаднику. На бегу он издавал этот тонкий воющий звук, который привлёк их внимание. Крестьянин оббежал вокруг лошади, и жалобно поднял худые руки, увидев, что вёз поперёк лошади рыцарь. Подвывая, он последовал вниз за всадником.

Рыцарь подъехал ближе.

– Забодай нога ногу! Думаю, куда это он ходит? Я за ним проследил… А они прячут в холмах своих баб, – сплюнул Сигас и сбросил свою поклажу к ногам крестьянина. Тот её подхватил. Это было крепкая черноволосая девушка. Она даже не выглядела сильно испуганной.

– Ты ожидал найти что-то другое? – спросил Ардо.

– Конечно. Ты думаешь, я дурак и поверил, что Сонетр наймётся служить крестьянам за чечевичную похлёбку.

– Нет, не дурак. А что же ты думаешь?

– Я видел там, в трактире, золотую монету. У этой девицы. Всё ясно, как белый день, почему в этой деревушке разгорелась такая война. Это золото короля Синезуба Первого. Крестьяне нашли клад. Поэтому мы здесь. Можешь ничего не говорить. Только скажи одно: делёж будет честный? Я должен знать, за что я рискую своей шкурой.

– Похоже, если я буду отрицать, ты всё равно мне не поверишь? – спросил Ардо. – В таком случае, я честно скажу тебе: ты получишь ровно такую же долю, как и все остальные, в том числе и я сам.

– Вот именно это я и хотел услышать от тебя! – воскликнул Сигас и направил свою лошадь к деревне.

Днём Матиуш и Казимир прошли по лесу над деревней. Земля была устлана блестящими зелёными листьями. Среди них на корточках ползали дети. Они поднимали тёмные листья и срывали бордовые сочные ягоды. К их спинам были привязаны высокие корзинки, они ловко и привычно бросали горсти ягод себе за спину перепачканными ладошками. Весь верхний лес был полон ребятишек. Везде поблёскивали тёмные глаза и шевелились переворачиваемые листья.

– Вот поэтому к деревне трудно подобраться незамеченным, – сказал Матиуш. – Если бы дети ближайшие день-два и дальше промышляли здесь в холмах ягодой, они бы могли подать знак при появлении чужаков.

Они вышли на западную дорогу и стали спускаться с холма. Возле крайнего к Рожайке дома остановились. Речка здесь была совсем узкой. Можно было перемахнуть на лошади. За низким плетёным палисадником цвели сливы.

– Вот здесь, – сказал Матиуш. – Раймондо говорит, что здесь будет наше слабое место. Когда там внизу они получат отпор, пусть обнаружат, что с запада деревня никак не защищена. Здесь можно позволить налётчикам врываться на улицу, через сад. Только запускать их по двое, по трое за раз. Я хотел бы, чтобы ты позаботился об этом предприятии.

– Что это там за шум? – повернулся Коч к деревне.

По улице за садом торжественно прошествовал Куки Мифун. В руках у Рыцаря Цветов на длинном шесте развивалась белое полотнище с синей загнутой линией. Следом маршировали две дюжины крестьян. Они периодически вскидывали в воздух пики и шумно вскрикивали дикими котами.

– Смотри, Кади Берн только вчера вечером рассказывал о битве четырёх королей на Уступе и о захвате штандарта уруктаев, а Мифун уже намотал это на ус и сделал его для деревни, – сказал Ардо.

– Знамя?

– Для поднятия боевого духа. Медведь подчёркивал, как в сказании серые твари яростно защищали свой символ. Всем нужно зримое воплощение принадлежности к общему делу. Смотри, как идут крестьяне. Они пририсовали на полотнище своего бога-червяка.

Знамя воткнули в курган возле излучины. Это место было не самое высокое, но видно было из всех концов деревни. Когда крестьяне шли в поля и возвращались вечером домой, военный штандарт хлопал белым полотнищем с синей полосой над их головами. Бог Девус приветствовал своё стадо.

Это началось уже на следующий день.

Матиуш умывался во дворе у Ремса. Старуха Рота сливала ему воду на шею ковшиком. Прибежал мальчишка и, подпрыгивая от нетерпения, сообщил, что длинноносого лорда зовёт наверху рыцарь Ржавых Цветов. Голова Мифуна уже стала покрываться рыжим ёжиком и крестьяне по-своему переиначили его титул.

Матиуш последовал за мальчуганом на верхнюю улицу и вошёл в мазаную извёсткой хатку. Там уже были остальные рыцари.

– Смотри, лорд, – показал ему Мифун тяжёлый свёрток на лавке, отливающий тусклым металлом. – Дело как было: мой пикинёров вдруг сегодня приходит не с прежним тростниковым копьём, а с настоящим боевым. Да с каким шикарным! Начинаю допытываться, где взял? Молчит. Потом, говорит – нашёл. Ну, да! Купил, нашёл, насилу ушёл. Хотел отдать – не смог догнать… У меня это дело не пройдёт.

Повёл его в эту халупу, который он называет своим домом, и здесь смотрите, что за богатство я увидел.

Мифун поднял обеими руками кольчугу. Матиуш подошёл и провёл рукой по тяжело колыхнувшейся волне металла. Ему редко приходилось видеть доспех такой тонкой работы.

– Это очень дорогая кольчуга и делали её на заказ. Здесь колечки подобраны другого оттенка. Они образуют надпись: «Отверни лицо». Это написано на железном языке. Интересно, как она попала к крестьянину?

– Понятно, как попала, – ответил Мифун. – Какой-нибудь рыцарь оказался беспомощным в их руках, и они убили его.

– С чего ты взял? – спросил Берн.

– Или дали умереть раненому, или убили спящего. Таковы крестьяне. Я знаю. Они как крысы. Вертятся под ногами, попискивают. Никто их не воспринимает всерьёз. Человек благородный может только сморщиться и прогнать ногой со своего пути. А если рыцарь упал, повержен, остался один: здесь маленькие люди становятся смертельно опасны. Они придут ночью, навалятся на грудь. Двое, трое. Будут держать за ноги, а другие прижмут подушку к лицу.

На Рыцаря Цветов было тяжело смотреть. Лицо его почернело. Он почти задыхался, когда говорил о своей догадке. Матиуш отвёл взгляд. На земле лежал открытый шлем необычной, южной работы. Шишак был конической формы, с закручивающимися спиралями блестящими гранями.

– А кто в этом виноват, что они такие? – спросил Мифун. – Вы – рыцари! Лорды, маркграфы и бароны. Вы проезжаете по их земле со своими сквайрами и оруженосцами по пути на войну. Топчете посевы, забираете у них еду, кормите их ячменем своих лошадей. Берете в боевые холопы их мужчин и делаете утехой для солдат их женщин. Кто об этом думает. Ведь так было всегда. Так делали и ваши отцы, и ваши деды. Кто заметит слезы маленького человека, когда впереди вас ждёт славное сражение, которое запишут в красивые книги для ваших потомков. Знаете, что будет потом? Думаете, всякий утрётся?

Он замолчал и закрыл лицо кулаками.

– Ты крестьянский сын? – спросил Матиуш.

Мифун не отвечал. Когда он опустил руки, глаза его были сухи и яростно горели. Коч протянул руку и положил ему на плечо. Парень оттолкнул её и выбежал в дверь.

Рыцари переглянулись. В эту минуту в дверь ворвалась Минора.

– Вы слышали, слышали! – свирепо закричала она. – Пустельга кричит.

– Тихо! – приказал Берн.

Все прислушались. Было слышно, как на холме, над деревней жаловалась птица. Через несколько мгновений ей ответила вторая, где-то немного ниже.

– Это возле дома старосты. Тот конец, – определил Йиржи.

Они выбежали из дома и побежали по нижней улице. Не было смысла даже пригибаться. Соломенные крыши скрывали их быстрое передвижение. Только возле последних хижин, перед разобранным мостом они стали прижиматься к стволам шелковицы и ореховому тыну.

Косая тень от высокого дерева падала от крайнего дома через дорогу и речку. Симус Йиржи в сопровождении Лехола, почти на четвереньках перебрались под её прикрытием на другую сторону улицы и спрятались в камыше у небольшой ивы.

Опять раздался трепещущий голос пустельги. Теперь он был совсем рядом, сразу за рекой. Матиуш махнул рукой, они поспешно опустились в траву.

На дороге возле дома старосты появились две фигуры всадников. Одна подъехала к хижине, вторая спустилась ещё ниже и остановилась возле моста. Человек наклонился и осмотрел разорённую переправу. Они не торопились. Из-за деревьев появился третий всадник. У него на руках поблёскивал металлической стрелой взведённый арбалет. Он что-то сказал товарищам. Один из воинов спешился и, отдав повод другому всаднику, зашёл в хижину старосты. Матиуш затаил дыхание. Всадника не было пару минут. Лошади переступали ногами в сухой пыли. Наконец он появился и что-то сказал. Его товарищи привязали лошадей к коновязи, и зашли в дом.

– Это разведчики, – сказал Ардо. – Теперь быстро. Окружаем дом. Нельзя никого упустить.

Они побежали к Рожайке. Йиржи и его слуга уже спустились в речку. Вода была им по пояс. Все спешили и издавали много звуков, но в нескольких шагах выше речка звенела и шумела на камнях разобранного моста и этот рокот всё покрывал.

– Туда, – прошипел сквозь зубы Сигас. – Нужно пройти по реке и зайти с холма. Если вдруг они вырвутся…

– Я пойду, – сказал Коч и махнул рукой племяннику. Они, оскальзываясь на камнях, побрели в воде к концу ивового забора, окружавшего двор старосты со стороны реки. Руками они хватались за острую траву.

– А мы здесь. С двух сторон, – красно-чёрный рыцарь взял дело в свои руки. – Они никого не оставили. Вы двое уводите лошадей, – приказал он Симусу и Лехолу. – А мы с лордом вломимся в дверь.

– Вы чего в воду залезли? – на берегу, на высокой кромке стоял Рыцарь Цветов. После страстной речи он выскочил в дверь и про него забыли. Он стоял, расставив локти. Весь, с головы до ног на виду у всей округи.

– Сюда, – придушенно закричал на него Сигас. Лицо его было красным от ярости. – Разведчики. Сюда, в воду.

Мифун соскользнул в Рожайку и, помогая себе руками, пошёл к ним.

– Что началось? Сколько их? – глаза его просияли.

– Трое пока. Ты вовремя. Давай с гумна заходи, со двора. А мы с лордом в дверь. Шумни там во дворе.

– А может я…

– Так, Фефел…

– Да понял я, понял, – весело ответил Рыцарь Цветов и полез по скользкому склону к тыну.

Матиуш и Сигас в тени жасмина подобрались к входной двери в хижину. Над ней был небольшой соломенный навес с покосившимися жердями. Возле дороги Йиржи ловил за повод оставшегося коня. Тот испуганно вскидывал длинной мордой. Двух низкорослых рыжих коньков уже уводил его слуга Лехол.

– Ну что? – спросил Ардо. Он стоял с мечом в руке и смотрел на Сигаса. Уступить товарищу руководство предприятием оказалось очень легко. – Что дальше?

– У них арбалет. Подожди. Сейчас этот крестьянский сын вступит – тогда…

Конь вырвался из рук Симуса. Он встал на задние ноги, забил передними ногами в воздухе и громко заржал. Сквайр упал на локоть и прикрылся рукой. Он едва избежал удара копытом.

В хижине раздался возглас. Сигас схватил Ардо за рукав и дёрнул в тень куста. Сейчас же распахнулась дверь и оттуда выскочил разбойник. Он был без плаща, одет в красный кожаный панцирь и действительно был похож на только что покинувшего котёл рака. В руках у него был арбалет.

Сигас дал ему возможность перемахнуть за порог и отвлечься на похищение коня. Одной рукой он поспешил прикрыть за ним дверь. Кулак второй, сжимающий меч и облачённый в тяжёлую крагу, безжалостно врезался ему в висок. Разбойник уже поднимал свой самострел на Йиржи, и вдруг рухнул на плотно утрамбованную землю, не издав не звука.

На дворе за домом послышался стук металла о дерево.

– Теперь! – сказал Сигас и первым ворвался в дверь.

Староста не солгал, когда говорил, что у него маленькая хижина. Вся его лачуга состояла из одной комнаты, в центре которой был сложен круглый очаг.

Когда Сигас и Ардо вторглись в дом, один из разбойников стоял спиной к двери. Шум, произведённый Мифуном, сделал своё дело и отвлёк его. Бандит был одет в какие-то обноски. Из доспехов на нем были только наплечники из толстой варёной кожи. Они были тоже красного цвета, только изрядно затасканные.

Разбойник стал поворачиваться навстречу атакующим, но меч Сигаса уже завершил своё движение, и вторгся в незащищённую плоть верхней части руки.

Бандит закричал очень высоким пронзительным голосом и упал на колени. Рука его была почти перерублена. Он схватился за неё здоровой кистью, выронив при этом свой меч. Клинок с глухим звуком упал на земляной пол.

– Нет! – закричал разбойник. – Не убивайте!

Ардо, не глядя на него шагнул к очагу. В каменной яме горел небольшой костёр. За очагом, в углу за столом сидел третий бандит. Он выкатил на них круглые глаза. По бокам от него на лавке сидели староста и Минора. У старосты на скуле разгорался красный след от удара. Черные волосы Миноры были накручены на руку разбойника; её мужская куртка разорвана и обнажено белое плечо и грудь.

– Я убью их, – просипел пучеглазый. – Девку первую.

– Мне плевать, – отмахнулся Ардо. – Только потом тебя на кусочки разорвут крестьяне. Смотри сам. Теперь ты мой пленник, если бросишь кинжал. Я лорд Хеспенский.

– И вы меня не убьёте? – он продолжал держать клинок под подбородком девушки.

– Человеку без оружия ничего не грозит. Законы войны, – сказал Матиуш равнодушно. – Но тебе нужно будет поделиться с нами сведениями. Когда всё кончится, я отпущу тебя. Мне не нужна твоя жизнь. Сможешь убраться, куда пожелаешь.

– На это я согласен, – сказал пучеглазый.

Раненый бандит не переставал громко стонать. Сигас наклонился над ним.

– Что? – спросил Ардо, отвернувшись к рыцарю. Он не выказывал никакого интереса к пучеглазому. Почти отвернулся от него.

– Не жилец, – сказал Сигас. – Артерия перебита. Сейчас я помогу ему.

Он приставил меч к рёбрам раненого и нажал двумя руками. Разбойник захрипел, схватился здоровой рукой за лезвие меча. Глаза его закатились.

Ардо повернулся к пучеглазому: – Ты забыл бросить кинжал.

Бандит отбросил от себя кинжал, как рогатую гадюку. Тот тонко звякнул о стол. Староста с перекошенным лицом отодвинулся по лавке от пучеглазого. Минора двумя руками схватила кинжал со стола и ударила бандита в грудь. Он ещё больше вытаращил глаза и упал головой на черные доски. Из-под его тела по столу расплылась быстрая лужа крови.

– Вот дура! – с чувством сказал Матиуш.

Девушка не отводила от разбойника черных глаз. Голова пучеглазого в коротком судорожном движении два раза глухо ударилась о столешницу. Минора взвизгнула и отпрянула от стола. Она сползла на пол и осталась там, не в силах оторвать глаз от своей жертвы. Сквозь дыру на груди Матиуш видел острый холмик груди с темным маленьким соском. Он отвёл глаза.

– Хорошо все постарались: мы остались без языка, – сказал он.

– Ещё есть тот – в красном панцире на улице, – сказал Сигас.

– Думаю, ты не оставил ему шансов, – ответил Ардо.

Он бросил взгляд на старосту. Старик держался за стол узловатыми пальцами и смотрел на убитого дочерью бандита. Теперь обратного пути для деревни не было.

Они вышли на улицу. Симус и Лехол оттащили сбитого Сигасом бандита на площадку перед коновязью. Мальчишка стоял перед ним на коленях, дрожащими пальцами расстёгивал ремешки красного доспеха.

Ардо остановился над ними: – Живой?

– Нет, господин, – ответил Лехол. – Голова треснула, как орех.

– Зачем тебе оружие, Райм, – сердито повернулся Ардо. – Ты голыми руками всех поубиваешь. Надо было хоть кого-то в живых оставить. Плохо мы сработали.

– Зато никто не ушёл, – заметил Сигас. Он вертел в руках то, что осталось от арбалета. – Неудачно он упал. Механизм в дребезги.

– Тихо! – поднял голову к холмам Матиуш. На дороге появился Бистроль. Он вёл под уздцы серую лошадь. На её крупе лежал мужчина в стёганом доспехе. Из-за деревьев появился Казимир, он широко шагал с мечом в руке.

– Ещё один! – воскликнул Ардо.

– Сидел в секрете. Если бы эти трое не вернулись, он бы всё доложил, – сказал Коч. – Совсем не дураки. Хорошо схоронился. Не знаю, как бы мы нашли его сами. Ребятишки вокруг чвиркали птицей. С такими лазутчиками можно целое войско в холмах разгромить.

– Убили?

– Живой. Даже не помяли. Меч увидел возле шеи и упал в обморок, как девица.

Вечером рыцари собрались в тесной хижине старосты. Они уселись кругом за столом. Матиуш отметил, что в двух местах пол был хорошо присыпан свежим речным песком. Чёрный стол был в одном месте отскоблен ножом, и теперь там желтело свежее дерево.

Минора принесла деревянную тарелку с двумя большими лепёшками. Она наконец сменила мужской костюм на зелёное льняное платье. На груди и на рукавах был вышит крупный красно-белый орнамент.

– Итак, теперь мы знаем, что банда Красного Рыцаря состоит из сорока двух человек. Включая самого предводителя, – сказал Ардо. – Состояла. Двух успокоил Райм Сигас, ещё одного, как свинью, зарезала наша очаровательная хозяйка.

Девушка остановилась и сцепила руки. Её черные глаза смотрели на Матиуша.

– Ты, милорд, сказал, что он может убить нас. Что тебе плевать, – выпалила она.

– Ну, Минора, поработай головой. Что я должен был ему сказать? Иди на все четыре стороны, только не трогай нашу девочку. Так? Я ему обещал жизнь в обмен на сведенья, и он был уже согласен. Ты заколола его безоружного. Хорошо, хоть Казимир не сплоховал. Теперь у нас есть язык. Но лучше, чтобы их было двое. Так бы они веселее пели, и можно было бы сравнить узоры.

– Прости её, господин, – сказал староста. Он поставил на стол плошку с льняным маслом. – Она испугалась и не знает, что говорит.

– Я убила бандита, – сказала Минора. – Кто ещё в деревне может это сказать? У нас нет мужчин, одни трусы. Скоро мы женщины выгоним вас из деревни. От нас больше толка.

Рыцари засмеялись. Мифун протянул руку и схватил девушку за рукав:

– Минора, при всех говорю: если ты только захочешь, сейчас будешь моей женой. Ну, или просто спутницей. Как захочешь.

Все опять засмеялись. Девушка вырвала руку, посмотрела на Матиуша, своими черными глазами, смеётся ли он, и ушла за огонь очага в дальний конец комнаты. Но потом вдруг вернулась:

– А я согласна. Если останешься здесь с нами, – крикнула она. – Будешь крестьянским бароном.

– Захлопнись уже, Минора, – сказал старик под общий смех.

– Ещё одного скрутили Казимир с Бистролем, – продолжил Ардо. – Значит, теперь их осталось тридцать восемь человек. По словам пленника, народ в банде Красного Рыцаря, зовут его, кстати, Зельд Жече, очень разный. Бориславом он себя для красы называет. Был тут раньше такой благородный разбойник, поборник справедливости. Он или младший сын или бастард лорда Гесса Жече, не получил никакого наследства и промышляет тем, что грабит отдалённые деревни вдоль реки Сестры. На той стороне не сильно загуляешь, там медведи Берны строго смотрят, за такими молодчиками, так что больше достаётся королевской марке и землям Синезубов.

– Так есть в банде природные воины? – спросил Кади. Лицо его смягчилось при косвенной похвале дома медведей.

– Говорит, есть там четыре настоящих рыцаря. По крайней мере, так они себя называют, – он постарался при этих словах не посмотреть на Рыцаря Цветов, но конечно это сделал Сигас. – Но главная соль в том, что теперь мы знаем, где они устроили для себя местную резиденцию.

– Атака, – вскочил Мифун. – Мы нападём на красных раков в их норе!

– Не атака, – сказал спокойно Сигас. – А засада. Для атаки у нас должно быть в три раза больше воинов, чем у них. А у нас…

– По короткой дороге до их логова меньше дня пути, – сказал Ардо. – Если выедем в ночь, будем там рано утром. Пленный разбойник говорит, что они даже не выставляют дозоров. Им там некого бояться. Что думаете?

– Правильно, – сказал Казимир. – Если не тянуть время, пока они начнут беспокоиться о своих разведчиках, можно сильно проредить красную банду.

Внезапно встал во весь рост старик. Его лысый череп был повернут в сторону волокового окошка под крышей.

– Вечевой колокол! – вскочила со своего места Минора. Все повернули головы, чтобы удостовериться, что Рыцарь Цветов здесь и это не он опять устроил переполох.

– Не успели, – закричал Мифун на всех. – Нападение!

Ардо бежал по краю улицы к центру деревни. На улицу со всех дворов выскакивали крестьяне. Некоторые были в нижних рубахах. Сейчас он не смог бы сказать, как он преодолел речку-Рожайку. В один прыжок это сделать невозможно.

В центре уже было несколько десятков мужчин, а ещё дети и старухи. Новые крестьяне всё подбегали. В этот раз в колокол бил Сомс.

– Они прячут бандита! – закричал он и обвиняюще указал на Ардо. – Они поймали красного бандита и оставили его в живых. Теперь мы будем кормить не только их, но ещё и красного убийцу.

Толпа зашумела.

Ардо подошёл к Сомсу и встал рядом с ним. Он был на голову выше крестьянина. Бастард поставил ногу на каменное тело червя и подождал, пока шум немного утихнет.

– Мы сегодня убили троих разбойников, – сказал он внушительно. – Это были разведчики Красного Рыцаря. Одного взяли в плен. Он нам дал ценную информацию в обмен на свою жизнь.

Грубо расталкивая крестьян, к нему приблизился Мифун. Он сразу беспардонно залез на бога-Девуса и расставил ноги.

– Вы трусливые суслики, – закричал он, – как вы посмели устроить бучу? Вы не понимаете? Вы сейчас на войне. На войне есть свои благородные законы и рыцари их должны соблюдать. Пленных не убивают. Их можно обменивать, отдавать за выкуп или казнить, если они совершили преступление.

– Рота, – зашумели в толпе. – Старуха Рота.

Люди расступались в стороны перед невысокой фигурой женщины. Она вышла в центр площади. В её худой загорелой руке была небольшая мотыга на длинной ручке. Она использовала её как костыль.

– Где красный рак? – спросила старуха. Она посмотрела на Ардо, потом повернула своё чёрное лицо к Сомсу. – Где он?

– Они держат его у Ремса, – ответил крестьянин.

Старуха повернулась и пошла через толпу к нижней улице. Крестьяне пропускали её и смыкались у неё за спиной. Вся деревня двинулась за старой женщиной.

– Она убьёт его, – сказал Рыцарь Цветов. – Забьёт до смерти своей тяпкой.

– Это будет казнь, – ответил Ардо, глядя в спину крестьян. – Здесь ничего нельзя сделать. Пошли, нас ждёт логово Красного Рыцаря.

Через час они уже покинули деревню. Она скрылась внизу за лесистым боком холма. Солнце уже скатилось за синий хребет. На тропинке, укрытой ветвями, стало совсем темно, хотя небо ещё светлело сквозь деревья сизым глубоким цветом.

Проводником был Ремс, крестьянин который предоставил им ночлег в своей хижине. Он ехал впереди на темной лошадке. Чтобы его можно было видеть в сумерках, он намотал на голову белый платок. Матиуш заметил, что когда они собирались, Ремс привязал на пояс небольшой тесак для рубки сахарного тростника. В этот вечер крестьянин был особенно молчалив.

Матиуш пришпорил своего коня, догнал и заговорил с ним.

– Ты хорошо знаешь эту дорогу, – сказал он. – Уже совсем стемнело и не видно никаких ориентиров.

– Приметы есть всегда для знающего человека. Я не раз ездил в эту сторону. Но… если бы я знал, что они устроили своё логово в бастионе первых людей…. Почему раньше это не пришло в мою голову.

– Ты искал их? Но зачем? – В темноте Матиуш не мог видеть выражение лица Ремса. Только по длинной паузе он понял, что крестьянин колеблется отвечать лорду на вопрос или нет?

– Моя жена у них. Они забрали её, когда наехали в деревню в последний раз.

– Что бы ты сделал, если бы нашёл их?

…и опять длинная пауза:

– Не знаю. Что-нибудь… Я хотел узнать, жива ли она. Я сплоховал. Сейчас я бы не позволил, чтобы её увезли на моих глазах, как овцу. Она на меня так смотрела…. Пусть бы лучше меня убили, я бы успел распороть брюхо хоть одному из них.

Они спустились с холма в долину и поехали вдоль Рожайки. Взошла Селена и залила всё серебряным светом. Девять всадников отбрасывали черные длинные тени на траву. В молчании они ехали под вечным ночным фонарём, каждый обдумывая какую-то свою мысль. Даже лошади, казалось, старались не издавать лишних звуков. Все путники взглядывали время от времени на изменившийся диск селены. Матиуш при виде лунного зайца вспомнил слова Казимира о городе новых людей. Может, ему стоит составить компанию рыцарю. Если всё это не сказки, и дело обстоит именно так, как рассказывает Коч….

Возможно, это последнее убежище для него. На него идёт охота. Среди загонщиков может быть даже его отец, гордый лорд Стевариус. Тогда ему некуда будет податься. Но примут ли его новые люди? Почему он решил, что достаточно хорош для них? Другое дело Казимир – чистая душа… Он повесил голову, и очнулся от мыслей, только когда отряд свернул от Рожайки в холмы. Тогда он посмотрел ещё раз на Селену, пока её не скрыли высокие деревья, и вспомнил, при каких обстоятельствах он впервые увидел Кади Берна. Как он мог это забыть?!

Он шёл тогда по галерее во дворце, лорд Найда указал ему вниз и сказал, что весь дворец знает: его брат Ишти поручил Медведю доставить в столицу каких-то новых людей. Это было распоряжение королевы.

– Кади, – он подъехал к рыцарю, кивающему головой в такт лошади. – Ответь мне на один вопрос: в тот день, когда нас схватили в резиденции моего брата, в тот день откуда ты вернулся, с какого задания?

Берн поднял сонное лицо и искоса посмотрел на Ардо.

– Это было строго конфиденциально, – ответил он. – Даже если теперь я беглый преступник, это не позволяет мне… У Медведей тоже есть понятие долга.

– Поручение тебе дал мой брат. Он теперь мёртв. Перед кем ты хочешь сберечь свою тайну? Я знаю, что тебя отправляли за новыми людьми. Забыл название деревни. Весь двор об этом говорит. Это не секрет. Ты понимаешь, что это может быть причиной наших злоключений.

– Если так… Да я ездил в Реиг, по поручению капитана королевской гвардии. Прекрасный был рыцарь, хоть и Сонетр. Я привёз трёх человек, семью. Мужчину, его жену и ребёнка. Они были чудно одеты… Это бросалось в глаза даже после деревенской ямы.

– Деревенской ямы? – переспросил Коч.

Он навострил уши и подъехал ближе, как только прозвучали слова Ардо о новых людях. Берн покосился на него, но продолжил. Теперь ему самому требовалось выговориться.

– Что-то там произошло… Этот Реиг страшная дыра, хотя и расположен недалеко от столицы. Деревенские чудом оставили их в живых. Женщина убила сына старосты.

– Женщина убила? – опять повторил за ним Казимир.

– У них было странное оружие. Говорят, парню разворотило всю грудь. Там были дела: я был не первый, кто поспел в деревню. Люди вице-канцлера уже были на месте. Я увёл у них чужаков прямо из под носа, – Берн довольно засмеялся. – Твой брат оценил бы это. Шпионы Луция Аорна выложили золото, чтобы унять старосту, и организовали пышные проводы его сына, а в это время я уже вёз новых людей в королевский парк.

– Так, тогда ты был в резиденции брата, чтобы…

– Я должен был доложить ему об успешном выполнении поручения королевы. Он не успел узнать об этом, нас с тобой схватили.

– Может в этом была причина… – сказал Ардо. – Противостояние королевы Альды и вице-канцлера за обладание пикантным призом.

– Быстрая хворь на весь Королевский холм, – сказал медведь. – Не хочу даже об этом думать. Для рыцаря нет чести в том, чтобы расплетать их придворные игры. Твоего брата убили. Для мести важно кто, а не зачем.

Некоторое время они ехали молча. Ардо задумался, Казимир сочувственно дотронулся до его плеча.

– Необычные имена у этих людей, – подал голос Берн в тишине. – Я запомнил: мужчину звали Миндаугас, как-то так, а его маленького сына – Аитварас.

– Аитварас – дух огненного змея! – воскликнул Ремс и повернул к ним лицо.

Вдруг что-то произошло. Мир за его спиной изменился.

Далеко за черным лесом… ещё дальше: за горами, на самом краю горизонта багряным огнём взметнулся гигантский столб. Небосклон над ним раздирали всполохи зарниц.

– Что это? – прошептал Мифун. – Неужели это бог Девус…

Его лицо и лица всех пылали красным цветом, словно они смотрели на закатное солнце.

– Нет, это далеко на Востоке. И это что-то большое. Это видит сейчас весь обитаемый мир, все твари и люди. Весь Восточный Предел. Думаю, что и за Драконьим Хребтом… – сказал Матиуш. – А ведь где-то именно там должны быть Капертаум и Пархим.

Казимир Коч тревожно посмотрел на него.

23. Ассандр Биорк

Касип вышел на палубу, и установилась тишина. Только поскрипывали снасти, и временами хлопал пузом верхний парус на грот-мачте. Моряки перестали переговариваться. Все постарались найти себе занятие где-нибудь подальше: на носу, на мачтах или вовсе скрыться на время в трюме. Над палубами разлилось ожидание близкого несчастья. Кажется, даже воздух стал холоднее.

Лишь несчастный Корти не мог никуда смыться. Моряк жалобно взглянул на товарищей и покорно пошёл к старику. Он был личным рабом Касипа с тех пор, как потерял защиту капитана.

– Жаровню, – сказал колдун. Он положил руку на согнутую спину моряка. – И принеси мне голубя.

Биорк попытался вмешаться. Пару голубей держали на случай, если с кораблём произойдёт катастрофа. Они находились очень далеко от обитаемого мира: помощь сюда не придёт. Но, по крайней мере, родные моряков узнают, что произошло, и они не сгинут безвестно.

Да, он попытался вмешаться, но его усилия были напрасны. Руки и ноги, всё тело не слушалось его.

– Не волнуйся, Ассандр Биорк, – произнесла Тень, завладевшая его телом. – Он ничего не сделает ему плохого. Разве тянуть мокрый канат голыми руками легче, чем выполнять распоряжения нашего гостя? Пусть каждый просто делает свою работу, будет послушным мальчиком, и все получат свой шоколадный орешек в серебряной фольге к празднику.

Сейчас капитан даже не смог ответить. Это происходило всякий раз, когда рядом оказывался колдун. Мейстер Воон, который стоял рядом, с сочувствием посмотрел на Биорка. А может ему это только показалось. Теперь Ассандр ни за что не мог поручиться.

Касип отпустил Корти выполнять распоряжение и взошёл по ступеням на корму. Двойник капитана с почтением приветствовал чародея.

– Шхуна летит птицей, мой господин. Если ветер не переменится, к концу дня мы будем на месте.

– Не переменится, Биорк Ассандр. Птичья кровь поможет столковаться мне с местными ветрами. Их сотню лет уже никто не кормил, – колдун ступил поближе и глянул в самые глаза Биорка. – Чудно, чудно. Теперь ты бодр и свеж, как новый гвоздь. Бей тебя в любую стену – зазвенишь. Вся горская шелуха гордячества слетела. Этот зануда Санди мешал и тебе и мне. То есть – себе. Нужно было его окоротить для его же пользы.

Двойник засмеялся и бережно дотронулся до плеча колдуна. Ассандр с мучительным удивлением наблюдал за этой сценой. Касип пошёл к ступенькам вниз. Лицо его выглядело удовлетворённым.

С той ночи, когда он вёл спор сам с собой об Ингеборге и рядом возникло чёрное лицо Касипа, шепчущего тяжёлые слова, жизнь превратилась для Ассандра Биорка в сражение за свою личность.

С помощью камня Неиза и мерзкого заклинания колдун поселил в теле капитана двойника.

Себя двойник называл его тенью и Биорком Ассандром, утверждал, что он был с ним всегда, но вынужден был довольствоваться дальними углами их общего сознания. Он был вечным спутником, взывающим голосом рассудка.

– Касип сделал для нас огромное благодеяние, – говорил Биорк Ассандр. – Когда позволил мне выйти на первый план. Ты принёс много сложностей в нашу жизнь, Ассандр Биорк, своим непрактическим взглядом на мир. Руководствуясь благородным ядом рыцарских романов из Библиотечной башни Капертаума, ты раз за разом делал неверные шаги. Когда полюбил недоступную для нас дочь ярла. Когда не стал пользоваться своим происхождением Урбантинга и не пошёл в гвардию, а предпочёл море и скитания. Когда после встречи с Альдой-королевой не остался в Эдинси-Орте и не сделал нам карьеру возле трона. Если бы ты чаще прислушивался к моему голосу, наша жизнь была бы намного удобнее и веселее. И определённо безопаснее.

Это был не сон. Поэтому вначале Ассандр не спорил с двойником. Он молчал. Биорк боялся, что под воздействием камня Неиз тронулся рассудком и если он позволит вовлечь себя в дискуссию, дороги назад не будет.

Но игнорировать Тень не получилось. Биорк Ассандр завладел его телом. Когда двойник хотел этого, он просто отстранял Ассандра в сторону и действовал сам. Тогда Ассандр оставался лишь безвольным наблюдателем. А иногда двойник изгонял его так далеко, что он лишался и этого.

Тогда возникало ощущение, что он лежит придавленный невидимым гнетом в темной пещере. В каком-то дальнем её углу. И где-то далеко виднеется слабое пятно света, которое и было доступом к собственному телу и внешнему миру. Если Тень говорила правду и раньше обитала на задворках его сознания, то теперь там оказывался Биорк. Трудно было не увериться, что он не сошёл с ума.

Совершенно определённо Ассандр уяснил, что всплески силы двойника и его собственного бессилия связаны с присутствием поблизости Касипа.

Когда Тень продемонстрировала свою власть, она стала относиться к прежнему хозяину значительно благосклоннее. Двойник стал вызывать Ассандра на диалог. Всячески демонстрировал дружелюбие. Не уставая повторял, что действует в их совместных интересах, и что они обязаны объединить усилия двух личностей.

– Мы друг другу ближе родных братьев, – говорил Биорк Ассандр. – Ведь мы погибнем один без другого. Я не буду таким доминирующим эгоистом, каким был ты. Ты даже не хотел меня замечать. А ведь я твой голос разума. Я за сотрудничество. Я вовсе не намерен лишать тебя радостей жизни. Вот ты любишь своё морское ремесло – пожалуйста, ты можешь им наслаждаться.

И действительно, когда это требовалось для дела, двойник отступал в сторону. Ассандр Биорк работал с астролябией, измерял скорость или инспектировал с Рефагом такелаж. Он вновь становился хозяином своему телу! Ассандр понимал почему – потому что он действительно был в этом силен.

Когда дело касалось взаимоотношений с командой, с чародеями – верх брал Биорк Ассандр.

Они дни напролёт совершали этот сложный танец, как два мотылька ночью над забытой лампой в саду.

Главным местом их преткновений был колдун Касип. И очередная стычка произошла опять из-за него.

– Почему ты не вступился за Корти? Что ты со мной делаешь? – сказал Биорк. Когда колдун отошёл, он опять обрёл голос. – Ты окончательно загубишь мою репутацию. Да дело даже не в этом. Нельзя идти у этого хрыча на поводу. Посмотри, что он делает: запугал команду, помыкает людьми. Чуть что взрывается проклятиями. Даже мейстер Воон старается с ним не спорить. А к чему он всё ведёт? Ты думаешь, если потакать ему, мы избавимся от него? Как бы ни так. Он вопьётся ещё глубже – как клещ. Когда ему понадобится, он погубит и корабль и команду.

– Ты не знаешь теневую сторону вещей, Ассандр Биорк, – снисходительно говорил ему двойник. – Оставь мне эту обузу. Я всё устрою для нас лучшим образом. Увидишь. Я умею общаться с такими типами, как Касип. Ты думаешь, он плохой парень? Он не плохой – он другой. Ты просто не сочувствуешь тому, что им движет.

– А ты сочувствуешь? – спросил Биорк. – С чего бы это?

– И я не сочувствую, у нас с тобой другие планы. Но я понимаю его. Он идёт к своей цели. Разве он мешает нам этим? Нет – он занят своим, мы – своим. Мы можем сговориться. Почему нам не сговориться? Все будут довольны. Он перестанет запугивать матросов.

Биорк пожал плечами и вынужденно отступил в сторону, двойник направлялся к боцману. Если он начнёт раздрай при команде, будет совсем плохо. Ребята решат, что чердак у их капитана прохудился. На кого тогда команде останется надеяться?

Нужно признать, что новый капитан был действительно здесь сильнее. Он мгновенно столковался с командой. Ассандру казалось, что сам он не умеет так ловко обходиться с людьми. Двойник к каждому имел точный подход. Тому – скажет доброе слово, этого – просто хлопнет по плечу. И ведь всё органично, без розовых соплей и слащавости. Хотя… нельзя сказать, что никто из команды не заметил изменений.

Да, Ассандр Биорк часто бывал резок. Особенно в деле. Под горячую руку мог и выразиться. Хотя на личности никогда не переходил и, конечно, рукам воли не давал. Он любил своих людей. Многих давно знал и со многими был очень дружен. Особенно с помощником Венветом Ри и с боцманом Рефагом.

Тень напротив никогда не теряла самообладания. Двойник с удовольствием строил диалоги. Каждое слово было на своём месте. Получалось, что человек получал не только распоряжение капитана, но и безупречное поощрение. Словесный деликатес.

Теперь вот выяснилось, что и с Касипом он может найти общий язык…

Биорк обратился к морю. Впереди уже несколько часов рос синий конус горы. Они шли на всех парусах, и ветер был попутный, а остров всё ещё оставался далёким треугольником. На карте мейстера не было указаний на сколь-либо значительные острова в заливе, но Ассандр и не ожидал от неё большой точности.

Двойник говорил с боцманом, и Ассандр молчал. В последний раз, когда он вмешался, получилась ерунда. Рефаг спросил, нужно ли готовить ялик к высадке на приближающийся остров, как сказал Касип. Тень ответила, что нужно. Биорк, резко напомнил, что он приказал игнорировать указания колдуна. Рефаг повернул лобастую голову к морю, потом посмотрел на капитана… Ассандр решил, что боцман, наконец, прозреет и проявит законное недоумение. Но Рефаг не захотел удивляться, он понял это так, что лодку нужно подготовить, но не потому, что так велел старикан.

– Конечно, капитан, – ответил боцман. – Мы службу знаем. Нам сухопутные не указ. У нас всегда ялик наготове. Пусть хоть на части раздерётся…

Этот ответ вполне устроил Биорка Ассандра. Он кивнул, заканчивая разговор. Но тут Рефаг высказал то, что беспокоило всю команду.

– Говоря по сердцу, капитан, нужно что-то делать. Нам всем невмоготу от этого колдуна. Ребята его ужас как бояться. Дизак чуть заступился за Грошика: тот какое-то распоряжение Касипа не очень расторопно исполнил. И что он с ним сделал? Схватился в ярости за его плечо когтями. Теперь у Дизака опухла рука, а раны на плече гниют черными пятнами. Что если он лишится руки? А как он изгаляется над бедным Корти? Он приходит от колдуна ночью, ни с кем не говорит и стонет в своём гамаке. Страшно слышать. Колдун этот совсем берега потерял. Когда ты давеча окоротил его – куда лучше он себя вёл… А ещё знаешь, что скажу, – Рефаг прервал себя. – Сам видел, так бы никому не поверил, даже матери родной…. Намедни колдун ночью выходил. А я на вахте был. Поворачивается он ко мне и словно сказать что-то хочет, а не говорит. Я в лицо ему смотрю: он рот открыл, а оттуда глаз на меня смотрит…. Ноги у меня подкосились, капитан. Прямо повис на штурвале. Думал, сердце остановится. Жуткое это дело, такое увидеть. Не человек он. Я бы, по сердцу говоря, высадил его на этом острове, а забрать забыл. Мы далеко будем, пока он опомнится. А?

Двойник сделал понимающее лицо и ободряюще подмигнул:

– Рефаг, ты читаешь мои мысли. Вот что значит годами плечом к плечу… Ты главное не торопись и ребятам скажи, чтобы потерпели чуток. У меня есть позамысловатее план.

На палубу вышла принцесса, ступая босыми ногами, и Биорк внутренне напружинился. Он ждал её появления и боялся. Только одна она не появлялась наверху после той ночи. И он не знал, как Ингеборге воспримет всё. Каким она увидит его. Пусть бы только Тень вмешалась не сразу – он бы попытался что-нибудь ей объяснить. Ведь между ними появилась эта ниточка доверия…

Конечно тут же оказался и двойник. И он сразу взял всё в свои руки:

– Доброе утро, принцесса.

Ингеборге посмотрела на него. На миг между её темных бровей возникла задумчивая складочка, но тут же и исчезла.

«Она что-то чувствует, – подумал Ассандр. – Ингеборге должна заметить, что это не я».

– Сегодня не такой ты, рыцарь мой, – промолвила принцесса.

– Ну, что же, сознаюсь – ведь ты права. Совсем другой я, милая принцесса. Понравится ль тебе твой новый Биорк Ассандр?

– И имя ты своё теперь иначе произносишь…

– И этот новый Биорк тебя сильнее любит. И ты принцесса полюби другого Биорка.

Ассандр попытался вмешаться. Он не хотел, чтобы двойник увлёк девушку. Уж больно он был ловок. Даже манеру принцессы говорить речитативом сразу перенял.

– Послушай меня, Ингеборге, не я сейчас говорю с тобой. Это подлая шутка Касипа. Он заменил меня моей тенью.

Девушка опустила ресницы.

– Я рада, Биорк Ассандр, что сердце ты открыл. Но должен помнить ты, что надо мной проклятье. Скажите мне, на горизонте это – остров? – девушка не спешила убрать руку, которую всё ещё удерживал в своей руке двойник. На реплику Ассандра она не отреагировала.

– Да. Остров. Это очевидно.

– Идём к нему мы?

– Ну что же, наша шхуна идёт на юг. Мы направляемся во фьорд Кронхеймс, где крепость Рош. А он лежит у нас по курсу. Хочу добавить, мейстер Воон и друг Касип его почтенный хотят на остров тот взглянуть.

– И буду я готова к сроку…

Биорк, слушавший их с нарастающим беспокойством, ещё раз попытался вмешаться:

– Ну-ка, давай, друг, отойдём, – сказал он настойчиво двойнику. – Это что-то новое. Перебросимся парой слов подальше от принцессы.

Двойник не сопротивлялся. Он тепло пожал руку Ингеборге.

– Что происходит? Что ты задумал? – потребовал у него ответа Ассандр. – Чародеи хотят избавиться от неё. Ночью мейстер Воон предлагал ссадить её на первом же острове. Ты идёшь у них на поводу? Имей ввиду: я этого не допущу.

– Ассандр Биорк, доверься мне, – сказал миролюбиво собеседник. – Я всё устрою в лучшем виде. Мне самому нравится принцесса и я не хочу, чтобы эта красота досталась дракону. Я тебе признаюсь, чтобы окончательно успокоить тебя: я хочу жениться на ней.

– Ты… жениться, – поразился Биорк. – Как ты себе это представляешь…. Я не позволю тебе.

– Ну, а почему нет? Мы можем с тобой это сделать. И ты не помешаешь мне. Ты знаешь – я сильнее. А потом, я не верю, что ты действительно сможешь долго сопротивляться очарованию её красоты и молодости. Она прекрасна и к тому же дочь конунга. Это открывает перед нами широкие горизонты. И разве ты не рад за меня? Это не по-товарищески. В твоей жизни всегда была Альда. А я? Я тоже имею право на счастье.

– Но ведь, ты не человек… ты только часть меня. Ты – тень!

– Что же, это не такой большой изъян. Я ведь твоя тень. Если бы я был тенью горького пьяницы или какого-нибудь простофили, это было бы куда хуже. Раз уж так вышло, и я вышел из твоей тени, мне нужно подумать и о себе. Не забывай, я теперь большая часть тебя. Может, это ты моя тень?

– Я тень? Что ты говоришь! Потом, ты подумал о ней? Ты сделаешь её несчастной…. И ты думаешь, она пойдёт за тебя?

– Разве я для неё не хорош? Я её спасу от змея, и куда ей будет деваться? Уверен, что мы столкуемся. Тени знают многое о людях. Самого потаённого. Ты и представить не можешь…. Я расскажу ей…. А ведь это настоящая любовь, я уже проник в её сердце. Смотри – она даже сейчас смотрит на меня. Какая хорошенькая… и принцесса. Я пойду к ней.

Двойник направился к девушке, которая действительно несколько раз оглядывалась. Её золотые волосы стрелами развивались на свежем ветру. Они светились на фоне тёмного неба. Возле далёкого острова собирались две больших сливовых тучи. Между ними проскальзывали безмолвные молнии. Биорк Ассандр подошёл к девушке, они одновременно заговорили, и рука Ингеборге сразу нашла его руку.

Было так неловко, что в этот раз Ассандр сам бежал из круга света. Хорошо, что Ингеборге скоро ушла.

Остров впереди медленно приближался. Конус горы становился всё внушительнее. Корабль шёл к нему почти с максимальной скоростью уже много часов. По всему выходило, что эта безымянная гора, торчащая посреди моря, своим размером превосходила Одинокого Малыша.

Биорка привлекла синяя искра в волнах. Он насторожился. Небо впереди темнело. Море становилось черным, и солнечные лучи, пробившиеся сквозь облака, причудливо зажигали верхушки волн. Даже было больно глазам. Да ему и не хотелось верить, что это опять Змей. Он отвернулся, но после опять всмотрелся в море. Опять сверкнула длинная синяя полоса. Теперь впереди. Да, это был он. Морской дракон. Теперь он приблизился, и хорошо была видна шипастая голова и воротник.

Биорк решил, что медлить нельзя. Он распорядился, чтобы на палубу подняли всё абордажное оружие. Сложили часть у бортов и подняли наверх, на смотровую площадку. На носу приготовили тяжёлый арбалет. Может быть, ещё раз представится счастливый случай, и жёлтые глаза дракона будут всего в нескольких шагах.

Пока моряки готовились, он постучался в дверь своей бывшей каюты. Открывшему дверь Гессу он сказал, что хотел бы срочно поговорить с мейстером.

Верховный Чародей незамедлительно вышел на палубу и сразу бросил взгляд вперёд: узнать насколько приблизился остров.

– Подходим?

– Ещё не меньше часа.

– Тогда, что ещё случилось?

– Змей…

Мейстер взбежал на нос корабля, придерживая полы халата рукой. Ассандр показал ему направление. Через какое-то время чародей увидел в волнах дракона.

– Выжидает…. Ты понимаешь, что само оно не обойдётся? Хорошо, если успеем дойти до острова.

– Мейстер, давай ещё попробуем. Змей уже не такой храбрый. Камень прогонит его.

Вдруг Ассандр остановился и с усилием потёр свой лоб. Он вдруг понял, что полностью владеет своим телом. Только он один. Биорка Ассандра он не чувствовал совсем. Как же это у него вышло?

Капитан пытливо посмотрел на Воона. Он же тоже это должен почувствовать?

– Видишь, дальше за островом берега залива начинают смыкаться, и становятся всё выше. Это начинается фьорд Кронхеймс. Дракон не позволит нам уйти с его добычей дальше, – сказал Мейстер и потом добавил что-то непонятное, умерив свой густой голос. – И заткни топор за спину, вишь – лесник ходит.

Да, он, несомненно, чувствовал. Определённо Воон смотрел на него как раньше.

– Не забывай, малыш Санди, что у нас теперь есть другой капитан, – раздался голос Касипа сзади. – Он согласился на то, что мы высадим девчонку на Генгамеше.

Оказывается, у острова имелось имя. Или это было название этой гигантской горы.

Биорк промолчал. Если у Тени был план, он не хотел его испортить неосторожным словом. Ведь у него же были виды на принцессу. Оставалось только надеяться, что обманывается Касип.

Остров и гора были всё ближе. От грандиозности каменного исполина захватывало дух. Белая шапка на вершине горы взрывалась отблеском молний. Это над островом не унималась гроза. Небо впереди клубилось черными и синими тучами. Корабль нёсся прямо в эту страшную бурю. Раскаты грома становились всё громче.

Скорость шхуны была просто сумасшедшая. Биорк вёл «Утреннюю» к острову на страх и риск. Он всё ещё был сам, без двойника. Как легко было на душе! Свежо, как свеж этот прохладный северный ветер в лицо. Пусть будет гроза, пусть будет что угодно, даже морской дракон, лишь бы ему не приходилось сражаться за своё сознание. Даже колдун не так страшен. Он просто враг!

На чёрном фоне берега жёлтой лентой горела узкая полоска песчаного пляжа. Касип указал на неё, и капитан направил туда корабль, надеясь, что колдуна после прошедших столетий не подводит память. Гибель корабля никому не принесёт пользы.

Змей был впереди. Казалось, что он понимал их замысел, а может быть чародеи как-то смогли показать ему свои намерения. Голова дракона взметалась над бушующими волнами и оглядывалась на корабль.

Теперь остров приближался очень быстро. Он уже распростёрся перед ними и занял весь горизонт. Конус горы закрывал полнеба.