Читать книгу Волшебный адвент-календарь - Александра Эдуардовна Плахотина - Страница 1

Много лет назад, под самый Новый год я узнал тайну, которая изменила мою жизнь.

За неделю до тридцать первого декабря мама принесла в подарочном пакете ёлочные игрушки – прозрачные пластиковые шарики. Внутри сидели не гномы или эльфы, а мама, папа, я и молодые бабушка с дедушкой, точнее, наши фотографии.

Я схватил двумя пальцами серебряную ленточку, на которой висел шарик, раскрутил его, повесил на нижнюю ветку и засмотрелся.

– Мам, а про дедушку когда ты мне расскажешь?

– Немного подрастёшь, и сам все узнаешь, – мама перевесила шар повыше.

– Через неделю мне семь, – я сам надулся, как шарик, и сложил на груди руки.

Мой день рождения совпадает с Новым годом. И это совсем невесело, ведь подарков я получал в два раза меньше, а мечтал – в два раза больше!

Мама, наверное, заметила мою грусть и приобняла. Мамы – они ведь такие проникательные. Проникают в детские души без всяких кодов и паролей. Я уткнулся носом в мамин вязанный свитер. Из него торчали ворсинки, которые щекотали нос. От мамы пахло ёлкой, печеньем и приятными новостями.

– Сынок, в этом году один подарок ты получишь раньше, – мама достала из-за спины плоскую картонную коробку, расчерченную на семь прямоугольников.

– Адвент-календарь! – я погладил глянцевую поверхность и стал срывать защитную обёртку. – От кого это?

Но мама уже ушла на кухню греметь посудой в такт новогодней музыке, и мой вопрос не услышала.

Я рассматривал на красной коробке Деда Мороза и его упряжку из семи волков или собак. Всегда думал, что в сани запрягают оленей или хотя бы коней. Где-то я уже видел такой рисунок! Упряжка на нем неслась ввысь, оставляя на коробке белоснежный след. Казалось, что она вот-вот начнёт двигаться по-настоящему и вылетит прямо в комнату. Мне было жаль портить такой рисунок и открывать прямоугольные окошки! Но я слишком сильно хотел конфету. И собирался съесть все как раз до Нового года.

Я нажал на первое окошко, картон захрустел и порвался по пунктирной линии. Пальцем поддел прямоугольник, достал шоколадку и положил в рот. Шоколадка растворялась и пощипывала язык, по щекам растекался вкус… жвачки?! Неожиданно. От удовольствия я зажмурил глаза, а когда открыл, увидел золотую надпись в окошке. Слова отклеились и зависли в воздухе.

– Вот это тридэ технологии! – сказал я вслух и прочитал надпись:

“Женька, выполни семь заданий и получи самый большой сюрприз. Он будет лучше, чем тысяча шоколадок. Вот, первое задание: Подари радость".

Я почесал “лохматую стрижку”, как говорил папа, и засомневался:

– Почему я должен дарить, а не мне?

Но потом все же решил, что сюрприз хочу больше, чем конфеты, и сразу придумал несколько вариантов радостей: помочь маме убрать в моей комнате, посмотреть с папой ледовое шоу или позвать Ваню, соседа, во двор (он будет счастлив помесить грязь на площадке).

– А как я пойму, что выполнил задание? – спросил я у нарисованного Деда Мороза.

На секунду в глазах зарябило и показалось, что прямо на коробке пошел снег. Я поморгал и заметил, что там и вправду появились снежинки. Тогда я подумал, что рисунок проявился от перемены температур. В комнате-то было жарко, да так, что я даже снял свитер, от которого чесались горло и шея.

Я натянул волкошапку (в ней лучше думалось), немного поразмышлял и решил все-таки доставить радость другу (ну и немножко себе). Поднялся на девятый этаж, то есть на два этажа выше, и с порога спросил у Вани:

– Ты рад, что я тебя позвал?

– Чему тут радоваться? Ты меня от компа оторвал, – фыркнул он. – Но куда деваться. Идём уже.

Мы вышли на площадку, которая исчезала в тумане и тонула в болоте. Ваня и я тут же решили спасти ее от гибели и оживили своим присутствием: повисли на турниках.

На перила лестницы, ведущей на горку, кто-то намотал пожелтевшую веточку ели, в некоторых окнах нашего дома тускло мерцали гирлянды. Вот, и весь дух праздника. Мы качались на турниках взад-вперед и, наверное, разогнали туман. Когда он окончательно развеялся, под горкой увидели Гришу – мальчика, который недавно к нам переехал, никогда ни с кем не общался, грыз длинные ногти и искоса поглядывал на всех детей из-под косматых бровей.