Отрывок из книги
В творческом багаже Александры Мазуркевич – произведения декоративно-прикладного искусства и живописи, персональные и коллективные художественные выставки в родном Ногинске, Москве, других городах и весях России и за её пределами. А еще – активная общественная деятельность в Союзе художников Богородского края, множество дипломов и грамот, признание зрителей – ценителей искусства и профессиональных мастеров. Есть и книжка стихов, готовится к печати еще одна… Всё это дорогого стоит, ведь Александра Валентиновна трудится на самом что ни на есть земном, мирском юридическом поприще, не предполагающем вдохновенного полёта фантазии и творческих интерпретаций, – сплошная проза жизни. А душа с юных лет «летает в эмпиреях», стремится к чему-то высокому и светлому, в душе живут мечты и чувства, и настал момент, когда они запросились на холст, на бумагу. Так появились – и продолжают появляться – ее изумительные, созданные из кожи цветочные композиции, пейзажи, фантазийные миниатюры; так рождаются подкупающие искренностью стихи. Александра Мазуркевич – обладательница счастливого, не тускнеющего от невзгод дара жизнелюбия, светлого мироощущения, и она не может им не делиться. Душа не устаёт трудиться, не ослабевает тяга творить и дарить. В зрелые годы жизнь обретает новые краски, и точки опоры, как прежде, – любовь, вера, добро, красота.
Может, легкая осенняя грустинка навеяла Александре Валентиновне новые сочинения… Короткие рассказы для детей и о детях – как цветные стёклышки в игрушке-калейдоскопе – мелькают, складываются в причудливые узоры. Взрослые тоже почитают с удовольствием – тут и улыбка, и нотка ностальгии, к тому же знакомая ногинчанам улица Рабочая, где росла будущая учительница, юрист и художница… Да, сначала – учительница (юрист – уже в новое время). В юности услышала в себе призвание и пошла в педагогический, много лет преподавала в Ногинске, а разве педагог не ваятель?..
.....
Время шло, класс наполнялся ребятами, все рассаживались по своим местам, и вот вошла Эмилия Александровна – так звали мою первую учительницу. Она сразу обратила на меня внимание и заметила на моей парте чернильницу. «Но ведь я ещё не разрешала тебе писать чернилами», – сказала она тихо. «Ну, пожалуйста, разрешите, я так буду стараться!» – взмолилась я. Наверное, в моём голосе было столько отчаяния и надежды, что Эмилия Александровна мне поверила и разрешила с этого дня писать чернилами.
Я так переволновалась, что, когда приготовились писать под диктовку, окунула перо полностью в чернильницу, и, конечно, сразу же огромная клякса упала на середину тетрадной страницы. Окунать надо было слегка, едва касаясь края наполненной чернильницы… Я готова была провалиться сквозь землю в тот момент, но Эмилия Александровна не стала ругать, поняла, что это у меня от волнения. Как-никак первый раз.
.....
