Читать книгу Твои глаза цвета жизни - Александра Верева - Страница 1

Пролог

2,68 миллиона лет назад.

Тихий летний вечер. Яркий диск солнца неторопливо скатывался по чистому голубому небосводу в сторону горизонта, на прощанье лаская своим теплом каждое живое существо, находящееся под его взором. В пышных кронах деревьев раздавался громкий разноголосый щебет птиц. Над разноцветной россыпью цветов, словно яркие огоньки, бесшумно порхали беззаботные бабочки, звонко жужжали суетливые стрекозы. Мелкая мошкара, собираясь в небольшие облачка, парила над кустарниками, словно заблудившиеся привидения. Густая зеленая трава бережно хранила под своим покровом хрупкое царство насекомых. Никем не тронутый лес жил своей размеренной и нехитрой жизнью.

Маленький зверёк, похожий на белку, копался в земле рядом с ягодным кустом. На мгновение замер, поднял головку вверх, навострил ушки, прислушиваясь к шепоту леса. Нет, показалось, все спокойно, и он продолжил заниматься своим делом. Высоко в небе блеснула вспышка, зверёк снова замер и посмотрел вверх, но не заметил ничего необычного. Через мгновение, что-то с грохотом упало неподалеку в лесной массив. От неожиданности зверёк подскочил на месте и, взвизгнув, бросился под ближайшее поваленное дерево. Выждав некоторое время, осторожно высунул мордочку из-под трухлявого ствола, осмотрелся по сторонам, и, убедившись, что поблизости никого нет, вылез из своего убежища. Вокруг тихо, лес замер, но спустя пару секунд, несмелый щебет одной птахи подхватила другая, затем третья, и разноголосый птичий гомон снял напряженность тишины, возвращая лес к привычному образу жизни.

Зверёк настороженно осмотрелся, по сторонам, ничего не изменилось. Любопытство окончательно взяло верх над страхом, и он бесшумно побежал по траве в ту сторону, где, как ему показалось, что-то упало. Внимательно рассматривая все вокруг, вскоре он нашел то, что искал. За кустами в вывороченным с корешками дерне лежало нечто округлой формы, напоминающее орех. Вот только странный этот «орех», насыщенного серебристо-матового цвета, идеально чистый, словно земля и мусор из поломанных веток и листьев боялись к нему прикоснуться. Откуда он упал? Зверёк подошел ближе и потянул носом – не пахнет. Еще ближе, тот же результат – не пахнет. Странный «орех». Инстинкт самосохранения подсказывал, что не нужно его трогать, нужно бежать назад, но не хотелось никому отдавать найденное. Этот «орех» нужно спрятать, закопать, а потом, когда настанут трудные времена, вернуться и съесть.

Зверёк отошел на несколько метров и начал спешно выкапывать ямку возле дерева. Посчитав, что прокопал достаточно глубоко, он вернулся к «ореху» и тронул его лапкой. Единственного прикосновения было достаточно, чтобы тот раскололся на две идеально ровные половинки, в каждой из которых находилась прозрачная жидкость, переливающаяся всеми цветами радуги. Недолго раздумывая, зверёк потянул носом, осторожно попробовал жидкость на язык, а затем стал жадно лакать. Поглощенный своим делом и потерявший бдительность, он не подозревал о надвигающейся опасности. Пара желтых глаз внимательно следила за происходящим внизу. Он тоже пришел посмотреть, что же здесь произошло. Вертикальные зрачки ярко желтых глаз неотрывно наблюдали за действиями пушистого зверька, и, когда наступил подходящий момент, хищник замер на мгновение, а затем мощным рывком спрыгнул с дерева. Дикий крик отчаяния и боли разорвал тишину вечернего леса и замер, растворившись в мерном шелесте листвы.

Часть 1

***

25 Марта 2019г. Смоленск.

– Мирруня, ну где же ты? Неужели не поцелуешь маму на прощание?

Оля собиралась на работу во вторую смену. Дочь, как назло опять где-то спряталась, и упорно не желала выходить, ей нравилось играть в прятки. Девочка знала, что мама спешит и, поэтому немного раздражена, но если её найдет, то крепко обнимет, поцелует в щечку и уйдет на работу. Ей хотелось, чтобы мама сегодня побыла с ней, поиграла, почитала любимую книжку. Но ей нужно идти на работу, а Мирра останется с бабушкой. Она очень любила бабушку, но всё же детского счастья было в два раза больше, когда мама находилась рядом.

– Ну, всё, я ухожу! – крикнула Оля, надевая сапоги. В спальне послышался шорох. Девочка выбежала в коридор, со всего разбега врезалась в мать, обняла и стала просить:

– Мамочка, не уходи! Давай поиграем в прятки. Я буду себя хорошо вести, обещаю!

– Солнышко, я схожу на работу и вернусь, и мы с тобой поиграем в прятки, но только завтра, честно – честно.

– Не хочу завтра, хочу сейчас, – шмыгнула носом малышка.

– Поиграй с бабушкой.

– Не хочу с бабушкой, она не умеет прятаться так как ты, – пробурчала дочь, недовольная ответом матери.

– Ну, тогда иди и помоги ей на кухне, она собирается готовить сырники.

– Ура, сырники! Я буду лепить сырники! – девочка запрыгала на месте от радости, и, получив поцелуй от матери, умчалась на кухню.

Её девочка, её маленькое сокровище, её счастье и смысл жизни, ради которой стоило жить вопреки всем горестям и невзгодам. Через три недели ей исполнится шесть лет, она ещё много чего не знает и не понимает, но умеет радоваться простым и естественным вещам, на которые взрослые просто не обращают внимание. И это подкупает.

«Каждая мать любит своего ребенка, и для каждой матери он особенный и самый замечательный» – думала Оля, спускаясь вниз по лестнице.

Она вышла в серый пустынный двор, обставленный по периметру недорогими автомобилями жильцов. Позади громко лязгнула закрывающаяся дверь. Солнышко, словно забыло о том, что уже наступила календарная весна. Оно скрылось за густыми серыми облаками, не желая ни с кем делиться своим теплом. Настроение испортилось окончательно, и девушка быстрым шагом направилась в сторону своей работы.

Оля работала воспитателем в детском саду, который посещала и её дочь. Вчера ближе к вечеру у Мирры начался насморк, она полночи кашляла изматывая себя и обрекая на головную боль старших. Хорошо, что мама, бабушка Мирры, взяла часть отпуска в начале недели, и Оля может оставить ребёнка на несколько дней дома. Так будет спокойнее всем.

«Мама, дочь и я – вот и вся наша семья. А могло бы быть все по-другому!» – Вздохнула про себя Оля. Но сейчас уже поздно сожалеть, прошлого не вернуть, и нужно как-то жить дальше.

Мужского пола в их небольшой семье был только Миррочкин любимчик кот Тоша. Своего отца Оля не помнила, он погиб в Чечне, когда ей было всего три года. Её мама, Наталья Александровна, долго оплакивала мужа. Выйти замуж во второй раз так и не решилась, несмотря на поступавшие предложения. Женщина полностью посвятила себя заботам о своём единственном ребенке.

О том, как сложно растить ребенка одной Оля знала не понаслышке, но не думала, что сама окажется в подобной ситуации. Она когда-то, также как и все девчонки из её класса, верила в большую счастливую любовь, в семейное счастье, в того единственного, который будет любить её всю жизнь. Но жизнь не предсказуема, и всё оказалось совсем не так как мечталось.

Оля росла счастливым ребенком, благодаря маме, которая всю свою любовь отдавала единственной дочери. Она никогда не чувствовала себя сиротой. В школе училась на отлично и мечтала поступить в университет на лингвистический факультет. По окончанию школы, поняла, что матери одной не «потянуть» её обучение в университете, тем более по специальности, на которой не было бюджетных мест. Мама работала бухгалтером на мясокомбинате, и её зарплаты хватало на сытую жизнь, но обучение повлекло бы дополнительные расходы, на которые потребовалось бы взять кредит, а этого Оля не хотела допускать. Кредит легко взять, но тяжело отдавать. Вот и пришлось ей первый раз в жизни солгать родному человеку, сказав, что она провалила экзамены, недобрав трёх баллов для поступления в институт, хотя никаких документов в институт на самом деле не подавала. Мать, естественно, очень огорчилась, но согласилась с доводами дочери сначала устроиться на работу, а потом продолжить обучение, и старалась во всём её поддерживать. Не имея ни образования, ни опыта работы, ни каких-либо связей, Оля смогла устроится только нянечкой в детский сад и в том же году поступила на заочное отделение педагогического института. Проработав всего полгода, Оля зарекомендовала себя как очень внимательный и заботливый работник, дети просто обожали её, и она поняла, что правильно выбрала специальность и перестала сожалеть о содеянном обмане.

Семь лет назад, в начале июня Оле исполнилось двадцать лет. То лето врезалось в память особенно глубоко. Она всё ещё работала нянечкой в детском саду. Выпустив самостоятельных шестилеток, в группу набрали двухгодовалых малышей. Хлопот прибавилось втройне, работа вытягивала все силы. Вечера Оля проводила дома с матерью, так как сил ни на что другое не оставалось. Школьная подруга, пыталась несколько раз вытянуть её из дома и познакомить со взрослой ночной жизнью города, но Оля постоянно отказывалась и находила тысячу причин, чтобы остаться дома.

Последняя суббота июня выдалась особо жаркой. Мать в пятницу, сразу после работы уехала в деревню к тётке на все выходные. Делать в квартире было нечего. Оля планировала просто отдохнуть после тяжелой трудовой недели, побыть одной в тишине, почитать книгу, однако её планы нарушил звонок Алины, школьной подруги, которая битых пятнадцать минут уговаривала её сходить в кино на премьеру какого-то очень интересного фильма, и Оля нехотя согласилась. Она достала из шкафа простое летнее платье нежного персикового оттенка с цветочным принтом, обула легкие босоножки на низком удобном каблучке. Да, не модно и не броско, зато вполне комфортно при такой-то духоте на улице. Окинула себя в зеркале взглядом и улыбнулась, подумав о том, какой контраст она будет создавать с подругой: без макияжа, с простой светло русой косой чуть ниже лопаток. Из украшений только маленькие золотые сережки в ушах, подаренные в детстве покойными бабушкой и дедушкой. Зато, кожа у нее гладкая, чистая, шелковистая, на зависть всем подругам. Оля не пользовалась ни тональным кремом, ни пудрой, ни дорогой косметикой, как делали другие девушки её возраста, стараясь казаться взрослее и значимее. Она понимала, что это ни к чему сейчас, повзрослеть всегда успеешь, а вот моложе уже не станешь никогда.

Оценив свой внешний вид в зеркале ещё раз, она всё-таки решила подкрасить ресницы тушью, чтобы не выглядеть совсем уж блекло, нанесла на губы тонкий слой блеска и осталась довольна получавшимся результатом. На полочке возле зеркала стояла мамина туалетная вода, и Оля не удержалась от соблазна попользоваться ею – этот тонкий нежный аромат ландышей всегда ей нравился.

Положив в летную сумочку кошелек и ключи, вышла из квартиры, закрыв дверь на ключ, и неторопливо стала спускаться вниз. Не смотря на то, что их квартира располагалась на шестом этаже девятиэтажного дома, Оля практически никогда не пользовалась лифтом, предпочитая спускаться и подниматься по лестнице. Дойдя до третьего этажа, она услышала окрик сверху. Подняла голову и увидела Никиту Тимофеева, друга детства, который каждое лето приезжал в Смоленск из Москвы на каникулы к своей бабушке, проживавшей на четвертом этаже.

– Оля, привет! Как дела? Ты куда? Подожди меня, – затараторил Никита, спешно спускаясь по лестнице. – Можно я с тобой? – не дожидаясь ответа на предыдущие вопросы, спросил он, догоняя её.

– Привет, Никита, рада тебя видеть, – улыбнулась Оля, – мы с Алиной в кино идем, если хочешь, можешь присоединиться к нам.

– Спрашиваешь! Конечно, хочу! Куда угодно, хочу, а то бабушка уже замучила меня своими пирожками и борщами. Не могу больше есть, надо пройтись, а то через месяц такого «правильного» питания буду не ходить, а перекатываться как колобок.

Оля засмеялась, ей нравился этот парень. Они дружили с детства. До поступления в университет он каждое лето приезжал к бабушке на каникулы. У его родителей был частный бизнес в столице, Оля не знала какой, да её это особо никогда не интересовало. Родители Никиты всегда были заняты, развивали своё дело, для того, чтобы их единственный сын ни в чем не нуждался. У их мальчика с раннего детства были хорошие дорогие игрушки, он учился в частной школе, жил в хороших бытовых условиях. Однако ребенку элементарно не хватало родительского тепла и заботы, поэтому он каждое лето просился к бабушке, которая восполняла все пробелы в любви и ласке единственного внука. Никита в детстве каждый год с нетерпением ждал лета, чтобы уехать в Смоленск и вдоволь наиграться во дворе с ребятами, без пристального надзора со стороны водителя или няни. Из девочек Никита дружил только с Олей. Он был старше её почти на три года, но общие интересы, общие взгляды на ещё не познанный мир сдружили двух маленьких человечков.

– Ты куда пропал? – спросила Оля. – Тебя года три-четыре видно не было.

Никита забежал вперед, чтобы открыть дверь подъезда.

– Четыре. Некогда было, то учеба, то поездки. Надоело всё. Вот в этом году удалось вырваться сюда на месяц, под предлогом помочь бабушке, а на самом деле просто хотелось отдохнуть от суеты и большого города. Кстати, как добираться будем до кинотеатра?

– Как и всегда, на автобусе, – ответила Оля, поправляя сумочку на плече. – Тут всего-то три остановки ехать.

– Ну, да. Я и забыл об этом, – усмехнулся Никита, и они пошли вдоль цветочной клумбы к автобусной остановке.

До остановки шли молча, думая каждый о своем, никто не решался первым начать разговор. Молчание прервал телефонный звонок. Оля достала из сумочки телефон. Звонила Алина.

– Оля, ты где? Уже вышла?

– Да, к остановке иду.

– Хорошо, я уже возле кинотеатра стою, меня Васька подвез с соседнего подъезда, тот который за мной бегает, я тебе рассказывала, помнишь? Неважно. Все, жду, – и отключила связь.

– Кто это был? Твой парень? – настороженно спросил Никита.

– Нет, Алина, с которой мы договорилась идти в кино, – глядя ему в глаза улыбнулась Оля, и, спустя несколько секунд, тихо добавила: – У меня нет парня.

– Ну, и хорошо, что нет.

– В каком смысле хорошо? – искренне удивилась Оля.

– Нет парня, нет проблем, – ответил Никита, – вырастешь – узнаешь! Вон автобус подъезжает к остановке, бежим!

До кинотеатра доехали быстро. Возле входа их ждала Алина. Разница между девочками была разительная. Со стороны нельзя было даже представить, что такие внешне разные девушки могли быть подругами и иметь общие интересы. Алина была типичной представительницей своего поколения: длинноногая эффектная блондинка на высоких каблуках, с узкой талией, высокой грудью и ярким макияжем. Модное молодежное платье выше колена ярко синего цвета, подобранное со вкусом, приятно оттеняло цвет выразительных голубых глаз. Модная сумочка, серьги, полупрофессиональный макияж создавали впечатление, что девушка собралась не в кинотеатр на вечерний сеанс, а как минимум на вечеринку или в ночной клуб.

– Оля, привет! – почему-то снова поздоровалась Алина, бросив на Никиту оценивающий взгляд. – Ты не предупреждала, что будешь не одна. Познакомишь?

Вспыхнувший огонек заинтересованности, промелькнувший в глазах подруги, смутил Олю, но она не подала вида.

– Алина – это Никита, мой друг детства. Никита – это Алина, моя подруга.

Алина протянула руку. Никита вместо того, чтобы дружески её пожать, приподнял ладонь девушки, слегка коснулся губами и театрально произнес:

– Рад знакомству.

– О! Вы, настоящий джентльмен, – поддержала игру Алина.

– Нет, я простой русский парень, но не могу себе позволить иное, видя такую прекрасную девушку, – в тон, улыбаясь, ответил Никита.

Алина рассмеялась, и ребята направились в кинотеатр. Оля обратила внимание, что Никиту словно подменили, из задушевного старого друга он превратился в галантного кавалера, причем обходительно вёл себя с обеими девушками. Она чувствовала себя лишней в этой компании, и по окончанию сеанса решила вернуться домой. Алина же была решительно настроена на продолжение субботнего вечера и уговаривала всех пойти в модный клуб. Оля наотрез отказалась, Алина, как обычно, не стала настаивать, все её внимание теперь занимал Никита. Оля подумала, что он, предпочтет общение с подругой, да и подходят они друг другу: он – высокий статный, красивый, аккуратно подстрижен, хорошо одет по моде: тонкие темно синие брюки и легкая летняя нежно молочная тенниска с коротким рукавом, явно купленные не на рынке. Смотрелись они хорошо, как пара. В душу Оли закралось неприятное чувство. Она не понимала, что ей конкретно не нравилось в данной ситуации, но настроение испортилось окончательно.

– Ребята, я домой, – сказала Оля, так и не дождавшись, когда Алина закончит делиться своими впечатлениями о фильме с Никитой.

– Пока! Созвонимся, – бросила ей вслед Алина и продолжила рассказывать Никите о своих впечатлениях, полученных от просмотра фильма.

Оля ничего не ожидала от этого вечера и не понимала, что же её так расстроило. Радость от встречи со старым другом померкла, её место заняло чувство утраты чего-то хорошего, давно забытого доброго прошлого. Она быстрым шагом направилась в сторону дома по освещенному фонарями тротуару. Пойдя почти половину пути, услышала чьи-то быстрые шаги сзади, но не обернулась. Это был Никита. Он поравнялся с ней и пошел рядом, восстанавливая дыхание.

– Ты почему так быстро убежала? Тебя кто-то ждет, или общение со мной не входит в твои планы?

– Я не убежала, – нехотя ответила Оля, – просто мне показалось, что я была лишней в вашей компании. Со стороны вы смотрелись как люди из одного круга с общими интересами, вот я и решила вам не мешать. И я говорила, что меня никто не ждет.

– Вот и замечательно. Значит, идем вместе. А насчет твоей подруги, ты меня прости, но я скажу откровенно, она – просто кукла. Красивая и глупая кукла. Ты знаешь сколько таких в Москве? И каждая норовит с тобой познакомиться, показать, какая она красивая, хорошая, умная, и достойная, а потом…. потом понимаешь, что под красивым фантиком была совсем невкусная конфета.

– И много ты таких конфет съел? – ухмыльнулась Оля.

– Съесть не съел, так понадкусывал пару штук, а у остальных фантик пока разворачивал, аппетит уже зачастую пропадал. Кстати, от твоей подруги еле отцепился, пришлось соврать ей, что мне собаку нужно на вечернюю прогулку вывести, что сегодня кроме меня это сделать некому.

– У тебя есть собака?

– Нет, – улыбнулся Никита, – но ей об этом знать не обязательно. Да и не хочу я о ней говорить. Лучше расскажи о себе? Как школу закончила? Куда поступила? Или работаешь?

Никита досконально расспросил Олю, а после сам принялся рассказывать о себе. Окончив школу, он поступил в МГУ на экономический факультет, конечно, не без помощи отца, но учеба нравилась и давалась легко. Следующей весной сдавать диплом и устраиваться на работу, так что это его последнее беззаботное лето. К бабушке он хотел приехать давно, но все как то не получалось, то практика, то поездки на курорт, то вылазки в горы с друзьями. В общем, ему надоела вся эта активная возня, Никита решил «морально» отдохнуть от суеты большого города и сбежал в Смоленск никому ничего не сказав и предупредив об этом только родителей. О том, что он уже работал стажером в крупной престижной фирме по протекции отца, парень умолчал. Не стал он хвалиться и своим достатком – с собой в Смоленск взял только несколько старых маек, рубашку, брюки с шортами и пару истоптанных мокасин. Новомодный гаджет оставил в Москве в своей новенькой квартире, которую отец с матерью подарили ему на двадцатилетие. С собой прихватил только старенький «неубиваемый» Nokia 3130, безотказный и не привлекающий к себе внимание. Несколько часов – и он в Смоленске, тем более, что машина у него тоже своя. И, о удача! В первый же вечер он встретил Олю, и летние каникулы на «периферии» окрасилась яркими красками старого легкого дружеского общения.

Непринужденно разговаривая, молодые люди не заметили, как дошли до дома. Никита расспросил Олю о планах на вечер и, получив ожидаемый ответ, предложил посидеть на лавочке, подышать воздухом. Они долго болтали, а когда девушка начала зевать, Никита провел её до квартиры и, пожелав спокойной ночи, ушел к себе.

Утром Олю разбудил сигнал пришедшего на телефон СМС сообщения. Она посмотрела на будильник, стоявший на полке с книгами: ещё только двадцать минут девятого, сегодня воскресенье, можно позволить себе поваляться в постели подольше, но женское любопытство пересилило лень, и рука сама потянулась к телефону. СМС пришло от неизвестного номера, но открыв его, она поняла, что оно от Никиты: «Доброе утро, соня! Идем в парк?».

Оля сладко потянулась и, поднявшись с постели, выглянула в окно. Никита уже сидел на лавочке и что-то ел, вероятно, булочку, испеченную с утра заботливой бабушкой Шурой. Оля быстро умылась, оделась, выпила чай с наспех сделанным бутербродом и спустилась вниз.

– Заждался? – с улыбкой спросила она. – Мы вчера ни о чем не договаривались, поэтому я не была готова к такому раннему подъему, и вообще, откуда у тебя мой номер телефона?

– Ну, вот! Только от бабушки сбежал – опять допрос, – рассмеялся Никита.

– Прости, но…

– Это ты меня прости, – перебил её Никита, – сам хотел выспаться, но бабушка подняла ни свет ни заря и сразу усадила завтракать, видите ли, у неё каша с чаем стынут и не могут подождать. Я столько никогда не ел с тех пор как был здесь последний раз. Пришлось опять сбежать. А номер твой мне бабушка дала, я спросил, она кому-то позвонила и дала. Не бабушка, а шеф-повар и КГБ в одном лице, она мне про всех знакомых уже рассказала, кого знаю, да и кого не знаю тоже. Я надеюсь, ты сегодня свободна?

– Да, мне только завтра на работу.

– В парк пойдем пешком или поедем на автобусе? – с улыбкой спросил Никита.

– Давай пешком, до него всего-то километра два-три идти.

Весь день они провели вместе, ходили по городу, кормили в парке голубей, ели мороженое. Оле было легко общаться с Никитой, он был забавным, остроумным и галантным другом. Ей пришла в голову мысль, что повезет той девчонке, в которую влюбится Никита. С ним интересно, весело, легко, не нужно искать общих тем для разговора, с нимочень комфортно, можно быть самой собой и ни о чём не думать.

С этого дня начались их совместные ежедневные прогулки. Никита встречал Олю с работы, они вместе шли домой, и не всегда по прямому маршруту. Бабульки у подъезда каждый раз шушукались, когда молодые люди проходили мимо, и однажды бабушка Шура заявила своему внуку, что их с Олей уже негласно окрестили женихом и невестой, и гадают о предполагаемом месяце свадьбы. На что Никита только усмехнулся, загадочно ответив, что им виднее.

Оля поначалу не обращала на все эти разговоры внимания, считала, что это просто дружба, всё не всерьёз. Никита ни разу не намекнул ей на что-то большее, поэтому она не строила планов на его счет, и ни на что не рассчитывала, ведь через пару недель он вернется в Москву, и кто знает, когда в следующий раз им доведется встретиться. У неё уже был небольшой опыт общения с парнями, но в серьезные отношения эти встречи ни разу не переросли. Девушка даже не переживала по этому поводу – просто пока не встретился ей тот человек, с которым хотелось бы прожить вместе всю жизнь, а с кем попало встречаться не хотелось, да и противно было.

А вот Алина очень заинтересовалась Никитой. На следующий день после совместного похода в кинотеатр, она позвонила Оле и умоляла дать ей его номер телефона. Оля не смогла отказать и дала номер, но с какой-то непонятной для себя неохотой. Ей нравился Никита, и она обратила внимание на намерения подруги завести отношения со столичным парнем, чтобы вырваться из периферии в Москву, о которой та давно мечтала. При этом подруга не скрывала, что ей очень понравился Никита, и она была бы не против, если бы он вел себя немного поактивнее и напористее по отношению к ней. Алина стала названивать ежедневно, и каждый их разговор касался Никиты. Она стала чаще навещать Олю, как будто бы шла мимо, но дома, зачастую, заставала только Олину мать, которая не могла точно сказать, где находятся молодые люди, что ужасно злило Алину.

О том, что она нравится Никите, Оля поняла спустя пару недель. Все его знаки внимания она воспринимала как признак хорошего воспитания, но только до одного вечера. В тот день они возвращались с прогулки домой. Город постепенно накрывали теплые вечерние сумерки. На небе загорались первые звезды. Зажигались фонари, отрезая у наступавшей тьмы кусочек пространства и освещая путь запоздалым прохожим. Наступала привычная для этого времени суток тишина. Дети и взрослые разошлись по домам, только уличные коты собирались в небольшие кучки для выяснения отношений и дележки дворовой территории.

Никита шёл рядом с Олей, что-то рассказывал, и как бы в невзначай поймал её ладонь. Не ожидая этого, девушка инстинктивно одернула руку, но парень сжал её ладонь покрепче, не давая вырваться и сквозь полутьму улыбнулся. Оля улыбнулась в ответ. Никита ослабил хватку, и, не выпуская Олину руку из своей, продолжил свой рассказ. Не дойдя сотни метров до дома, внезапно остановился под раскидистым зеленым кленом, накрывшим их плотной темнотой, потянул Олю за руку, так, что той пришлось тоже остановиться, развернувшись к нему лицом на сто восемьдесят градусов. Не отпуская руки девушки, вторую положил ей на талию и уверенно прижал к себе. Оля замерла. Как ни странно, но Никита просто коснулся щекой её волос и крепко обнял, как обнимают родного и близкого человека. Спустя некоторое время отпустил. Девушке показалось, что прошла целая вечность. В эти мгновения мир перестал существовать, все звуки исчезли и только равномерный частый стук сердца гулким ритмом продолжал отдаваться в груди. Оля всё никак не могла собраться с мыслями, было тяжело дышать, словно ночной воздух стал гуще и плотнее. Она не ожидала, что этот внезапный порыв так выведет её из равновесия. Девушка приподняла голову, чтобы задать вопрос, но, ощутив близость его теплого дыхания, поняла, что Никита хочет её поцеловать. Оля отвернулась, скорее от неожиданности происходящего, чем от нежелания принять поцелуй. Никита тряхнул головой, отпустил девушку и вышел из-под защитной тени дерева. Они молча пошли по направлению к дому. Подойдя к двери подъезда, Никита остановился, желая объясниться.

– Оля, прости! Сам не знаю, что на меня нашло. Просто наваждение какое-то. Такое чувство, будто я всю жизнь тебя знаю – с тобой можно быть самим собой, не нужно притворяться, выдумывать, врать, изворачиваться. Ты – настоящая. Ты – живая. Ты – как глоток свежего воздуха в душный зной. Прости, возможно, я выражаюсь как полный болван, но я не знаю, как тебе объяснить то, что я чувствую, если только так…

Он взял в ладони её лицо и крепко поцеловал её в губы, затем развернулся и спешным шагом ушёл прочь в темноту ночи.

Оля не знала, что и подумать. Она поднялась на шестой этаж, дверь квартиры была не заперта. Мать не спала, ждала её, хлопоча в кухне. Оля хотела незаметно пройти в свою комнату, но мама, даже не разворачиваясь в её сторону, неожиданно спросила:

– Оленька, кушать будешь?

– Спасибо, мама. Не хочу.

– Тебе нравится Никита? По мне так неплохой парень. Мне кажется, ты ему нравишься.

– Не знаю, мама. Я – спать, завтра на работу.

В последующие дни Никита продолжал ежедневно встречать Олю возле детского садика после работы. Все свободное время они проводили вместе, по вечерам гуляли по городу и по набережной, болтали о разной ерунде, заходили в кинотеатр, бильярд, кафе. Время пролетало незаметно, и Оля поняла, что она с нетерпением ждет конца рабочего дня, и ей уже не всё равно, какое платье на ней надето, её глаза теперь светятся ярче, и это заметила не только мама, и что сердце начинало бешено колотиться, когда она собиралась на прогулку, зная, что он уже ждет её.

Нежные невинные прикосновения и объятия, поцелуи на прощание, желание провести каждую свободную минуту вместе будоражили молодую кровь, заставляя забыть обо всем на свете.

Две недели пролетели как один день. В середине июля у Оли начался трудовой отпуск, но она ничего не сказала об этом Никите, так как все соседи уже вслух, не стесняясь, обсуждали их совместные вечерние прогулки, и Оле не хотелось давать лишний повод для сплетен. Она решила, что сообщит ему об этом через несколько дней. Однако Никита неожиданно исчез, он не появлялся во дворе, его телефон был вне зоны доступа сети. Оля нервничала, она не знала что и думать: или Никита наигрался с ней в ухаживания, ему всё надоело, и он уехал в Москву, или что-то с ним случилось, а она ничего не знает. Девушка не находила себе места двое суток, на третий день набралась решимости и поговорила с его бабушкой. Та сообщила, что Никите позвонили и срочно вызвали в Москву, внук сразу же уехал, даже не забрав вещи.

В пятницу утром Олю разбудил звонок в дверь. Она посмотрела на часы. Утро, без пятнадцати восемь. Кто мог прийти так рано? Нехотя встала с постели и, сонно шлепая по полу босыми ногами, отправилась открывать дверь. Увидев в глазок, что за дверью стоит Никита, обрадовалась и, не задумываясь о том, что на ней из одежды только короткая сорочка на бретельках, открыла дверь. Никита выглядел хмурым и чем-то озадаченным, но увидев растрёпанную заспанную Олю, засиял, быстро вошел в квартиру и захлопнул за собой дверь.

– Оля, мне нужно с тобой поговорить, – начал он. – Серьезно поговорить. Я ждал с шести утра, твоя мать ушла на работу, а ты нет, вот я и решил, что ты дома.

Оля молча смотрела на него влюбленными глазами.

– Оля… я думал, что так не бывает, но… – Никита подошел ближе, почти вплотную к ней, его голос становился все тише, а дыхание чаще – ты нужна мне, и я хочу быть с тобой. Я не знаю, что со мной происходит, я не могу этого объяснить – продолжал он, пропуская её растрепанные волосы между своих пальцев. – Ты сводишь меня с ума, и мне тяжело с этим бороться. Я сделаю всё, что ты хочешь, ты только скажи… – медленно, с трудом разделяя слова, проговорил Никита, дотрагиваясь другой рукой до её плеча. Он нежно провел ладонью по шее, затем прижал её голову к своей груди. Не ощущая никакого сопротивления стал нежно целовать лоб, глаза, щёки пока губы не нашли её рот.

Оля настолько была ошеломлена его признанием, что и не думала сопротивляться. Сон словно рукой сняло. Незнакомое ранее чувство стало растекаться горячей волной по телу от головы до кончиков пальцев на руках и ногах. Это чувство пьянило. Казалось, что каждое прикосновение Никиты, обжигает кожу. Ей самой хотелось касаться его обнаженного тела, чтобы он почувствовал тоже, что чувствует она. Её тело жаждало ласк и ещё чего-то большего, чего именно, она пока не знала. Она ощутила, как его руки опустили бретели ночной сорочки с плеч, и та тихо скользнула вниз. По её телу пробежала дрожь возбуждения. Его майка упала следом.

Чувство страсти затмило разум, и, когда буря эмоций спала, уступая место томной неге, Никита приподнялся над девушкой на локтях и, держа её голову в своих ладонях, стал нежно покрывать лицо поцелуями.

– Оленька, прости, милая. Я не знал. Я даже не предполагал, что такое возможно в таком возрасте. Ты в порядке? Было очень больно?

– Все хорошо, не переживай, – отвечала поцелуями на поцелуи Оля, – мне самой этого хотелось.

– Оля, я хочу, чтобы ты поехала со мной в Москву, я уезжаю завтра и не знаю, когда смогу вернуться. Через три месяца меня отправят на стажировку в Англию, я был в Москве, оформлял необходимые документы. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– В качестве кого? – озадаченно спросила Оля, – любовницы? Я не хочу.

– Нет, в качестве моей будущей жены. Ты поживешь в моей квартире, через год я вернусь из Англии, и мы поженимся. Оленька, соглашайся, пожалуйста, я тебя очень прошу.

– Нет, так не правильно. – Оля пошевелилась, пытаясь выползти из-под Никиты. – Ты уедешь, а что мне одной делать? У меня нет ни образования, ни знакомых в Москве. Как твои родители к этому отнесутся? Да и свою маму я не хочу оставлять здесь одну и ставить в неловкое положение перед родственниками и соседями. Давай, лучше ты вернешься со своей стажировки, и мы всё решим вместе.

Никита перевернулся на спину и лег рядом:

– Я об этом не подумал, возможно, так действительно будет лучше для тебя, а когда я вернусь, то приеду за тобой. Честно-честно. Ты согласна?

Оля покачала головой в знак согласия, и Никита, снова обняв её, поцеловал в губы.

– Ты у меня просто золото! – проговорил он, не отрываясь от девушки и перетягивая её на себя. – Кстати, Солнышко, когда у тебя были последние месячные?

– Тридцатого июня.

– Значит через пять дней, просто замечательно! С тобой я забыл обо всех мерах предосторожности. Ты представляешь, что ты можешь со мной делать в такие моменты? – Рассмеялся он. – Боюсь даже предположить, что ты можешь попросить, ведь я не смогу отказать!

Оля нежно коснулась губами его плеча и с лукавым взглядом произнесла:

– Я подумаю над твоим предложением и составлю список желаний.

Никита не выдержал и, перевернув Олю на спину, стал страстно целовать, ощущая как снова нарастает желание.

Они провели весь день вместе, строя планы на будущее и наслаждаясь обществом друг друга. На следующий день Никита уехал, и время для Оли потянулось неимоверно медленно, словно впереди был не год разлуки, а целая вечность. И предчувствие её не обмануло.

Никита звонил каждый день по несколько раз, и Оля чувствовала себя счастливой. О том, что она беременна, заподозрила спустя две недели, однако, не уверенная полностью в своих догадках, никому ничего не сказала. В день, когда её подозрения окончательно подтвердились, в гости зашла Алина.

– Олечка, привет, – поцеловав подругу в щеку, она отдала ей торт и со вздохом облегчения сняла новомодные туфли на высокой шпильке. – Угостишь подругу чаем?

– Конечно.

– А мать твоя где?

– На работе задерживается, у них там какая-то проверка внезапно нагрянула.

– Так даже и лучше. У меня такие новости, закачаешься!

Алина продефилировала на кухню и без приглашения села за стол. Оля включила чайник и стала распаковывать торт.

– Оля, я уезжаю в Москву! – с восторгом в голосе выдала подруга.

– Ты нашла работу? – радуясь за подругу, спросила Оля.

– Пока нет, но это не проблема. Я буду жить у своего парня, и со временем найду себе хорошую работу.

– У Вадима есть квартира в Москве? – удивилась Оля. – Откуда? Он тоже переезжает?

– Нет, с Вадимом уже давно покончено, он не оправдал моих ожиданий. – Алина откинула со лба упавшую прядь волос. – Мы расстались несколько недель назад.

– Не удивлена. И кто твой новый поклонник?

– Олечка, ты же моя лучшая подруга, и я пришла тебе сообщить об этом первой.

Выдержав эффектную паузу, она продолжила.

– Я встречаюсь с Никитой, твоим другом.

Заметив удивление в глазах подруги, не удержалась и быстро выдала всю информацию.

– Мы случайно встретились с ним несколько недель назад. Он выезжал из вашего двора и предложил подвезти меня до дома. Я, конечно, согласилась. Я не знала как его отблагодарить, но он сам спросил не могу ли я угостить его чашечкой кофе. Мы поднялись ко мне. Он начал ко мне приставать, и я не смогла устоять. Олечка, он просто бог в постели! Ты не представляешь, какое у него тело. Это было наваждением, чистым безумием. Ни с кем и никогда мне не было так хорошо как с ним!

У Оли внутри всё оборвалось, в висках застучала кровь, закружилась голова и она, чтобы не упасть, оперлась двумя руками о столешницу. Алина не замечая изменений в настроении подруги продолжала без умолку рассказывать о том, как она счастлива. Только когда Оля дрожащей рукой стала разливать по чашкам чай, спросила.

– Ты в порядке? Что-то ты неважно выглядишь.

– Я в порядке, – выдавила из себя Оля. – Наверное, давление опять упало, немного голова кружится.

– Сейчас выпьешь чаю с тортиком, и давление поднимется. Надеюсь, то что Никита остановил свой выбор на мне не помешает нашей дружбе? Ты же на меня не в обиде?

– Нет, – соврала Оля. – Это его выбор.

– Хочешь, я покажу тебе наши совместные фотографии? Я уже скинула их в соцсети.

Оле ничего не хотелось, ни смотреть фотографии, ни чая с тортом, ни продолжения этого неприятного для неё разговора, но Алина всё не унималась и достала телефон из сумочки.

– Представляешь, три дня назад он позвонил мне и предложил переехать жить к нему в Москву. Правда, через два месяца он уезжает на стажировку в Англию, но я буду присматривать за его квартирой и ждать его возвращения.

Последние слова особенно сильно ранили, так как Оля их слышала лично от Никиты.

– Оля, ты, правда, себя хорошо чувствуешь? Ты бледная как смерть.

– Алина, прости. Мне действительно сегодня что-то нездоровится, на работе был тяжелый день. Я рада за тебя и желаю вам счастья.

– Тогда, мне пора. Отдыхай. – Алина отодвинула тарелку, даже не попробовав торт. – У меня еще столько дел, нужно купить пару чемоданов для вещей.

Алина ушла также быстро как и пришла.

Оля не могла поверить в то, что услышала. Никита звонил каждый день, но, оказывается, не ей одной. Вел двойную игру с ней и её подругой одновременно. Как она в нем ошибалась! Она ему поверила, а он оказался не тем за кого себя выдавал. Использовал её в своих целях и выбрал наиболее удобный вариант. История стара как мир. Ни она первая, ни она последняя.

Через полчаса мать вернулась с работы и застала дочь всю в слезах. Оле было стыдно признаться в том, что произошло, но пришлось, ведь мама – единственный родной человек на свете, кто понимал её. Выслушав дочь, Наталья Александровна была весьма шокирована признанием, но не подала вида. Она давно догадалась, что её девочка впервые серьезно влюбилась. Переживая Олино горе как свое собственное, обняла дочь и, укачивая, словно маленького ребенка, произнесла:

– Оленька, ну не переживай ты так. Мы справимся. Все будет хорошо. Твое горе со временем пройдет, ребенок может стать твоим самым большим счастьем на свете. Не жалей о прошлом. Не ошибается только тот, кто ничего не делает, а ребенок, тем более от любимого человека – это подарок судьбы. Поверь.

Оля поняла, что она не одинока, что многие девушки и женщины воспитывают детей без отца, и её мать тому наглядный пример. И она воспитает: упорства ей не занимать.

Никита как и прежде звонил ей каждый день, но Оля на звонки не отвечала. Как-то вечером во дворе к ней подошла его бабушка, и спросила, почему она не отвечает на звонки её внука, ведь тот волнуется. Оля буркнула в ответ, что он сам знает, почему она не хочет с ним говорить, и попросила передать, чтобы он ей больше не звонил и не беспокоил. Пожилая женщина только недоуменно пожала плечами, понимая, что между детьми произошел разлад, но никто из них двоих не хотел ничего объяснить.

Дни потянулись медленно и тоскливо. Никита перестал звонить, Алина, кстати, тоже. Оля, все время ходила хмурая и поникшая, и у Натальи Александровны каждый раз сжималось сердце, видя дочь в таком состоянии. Она несколько раз пыталась убедитьОлю позвонить Никите и поговорить с ним на чистоту. Оля заупрямилась, и ни в какую не хотела рассказывать ему о своей беременности.

О том, что она оставит ребенка, Оля не сомневалась. Но груз обиды и одиночества давил на неё тяжелым камнем, её ничто не интересовало, ничего не хотелось, она жила без интереса, механически выполняя все необходимые действия. С наступлением зимы беременность было уже не скрыть. Округлившийся живот всем красноречиво свидетельствовал о её недвусмысленном положении. Старушки, укутанные в пуховые платки, не смотря на ударившие в декабре морозы, продолжали обсуждать на лавочке у подъезда всех проходивших мимо. Завидев Олю, старались говорить как можно громче, чтобы их слова достигли ушей той, кому они предназначались: «Такая правильная, такая хорошая и на тебе, нагуляла от женатого».

От какого женатого она нагуляла, Оля не понимала, да и оправдываться не собиралась, пусть думают что хотят.

В апреле она родила здоровую девочку. С первых дней жизни ребенок был беспокойным и постоянно требовал повышенного к себе внимания. Апатия к жизни прошла, так как на дочь уходили всё время и силы. Дочери она дала необычное имя – Мирра, почему выбрала именно такое, сама не могла объяснить. Когда ребенка принесли ей в палату, малышка не спала, водила своими большими антрацитовыми глазками, словно рассматривая все вокруг, а затем уставилась на маму, и Оле пришла в голову мысль: «Мирра. Её зовут Мирра».

Летом Олю ожидало еще одно потрясение. Она случайно услышала новость, которая сильно задела её за живое, хотя при этом не подала вида, что её это как-то касается. Выходя из подъезда с коляской, она услышала, как бабушка Никиты рассказывала местным сплетницам о том, что её внук женится через два месяца и пригласил её на свадьбу в Москву в дорогой ресторан. Оля проплакала всю ночь. Утром она встала с твердым намерением окончательно забыть о прошлом.

На радость маме и бабушке Мирра росла смышленым и жизнерадостным ребёнком: в десять месяцев самостоятельно топала по квартире, неустанно спотыкаясь и поднимаясь, а в год без умолку щебетала, перемешивая обычные слова со своими детскими. К трем годам стало ясно, что Миррочка больше похожа на своего отца, чем на Олю – у неё были темные густые волосы, четкий правильный овал лица, большие глаза, пухленькие губки, ровненький точеный носик, красивые длинные пальчики с аккуратными ногтями, четко пропорциональное телосложение. А вот глаза у Мирры были особенными: радужки глаз – насыщенного цвета жидкой ртути без единого лишнего вкрапления. Эти глаза завораживали и привлекали внимание. Оля боялась, что люди могли вспомнить Никиту и понять, что это его дочь, но никаких слухов по этому поводу не возникало, и Оля со временем успокоилась.

Время летело быстро, Оля вышла на работу, когда дочери исполнилось два года. Ещё через два года закончила заочное обучение и перешла на ставку воспитателя. Жизнь понемногу стала налаживаться.

***

Оля вернулась с работы как обычно в семь вечера. В квартире стояла непривычная тишина.

– Я пришла! – громко заявила она, закрывая входную дверь. Из спальни вышла мать и заговорила шепотом:

– Не кричи, Миррочка спит, у неё температура. Часа четыре назад она пожаловалась, что у неё голова болит, и хочется спать. Уснула сразу. У нее температура поднялась, уже тридцать восемь и два. Я не стала ей ничего давать, тебя ждала.

– Ну, вот опять, – расстроилась Оля, – ведь только неделя прошла, как гриппом отболели. Посидишь с ней?

– Конечно, посижу, не переживай. Завтра с утра обязательно нужно вызвать врача.

Оля вымыла руки в ванной и, первым делом, заглянула в спальню. Мирра лежала, сжавшись в комочек и укрывшись одеялом по самые ушки. Кот Тоша спал у изголовья девочки и монотонно урчал, как маленький тракторочек. Оля протянула руку, чтобы убрать кота, но тот неожиданно зашипел, обнажив свои маленькие острые зубки. Оля одернула руку и хотела потрогать Мирре лоб, но кот опять зашипел. Странно, Тоша раньше не проявлял агрессию, с чего бы вдруг? Она решила не трогать ни кота, ни ребенка и отправилась в кухню.

– Мама, как ты температуру мерила? Тоша к дочери меня не подпускает, как то странно себя ведёт.

– И меня не подпускал, вон все руки исцарапал, паршивец. Я его в ванной закрыла, а ты, наверное, когда руки мыть пошла, его выпустила.

Через час Мирра проснулась, температура спала. Оля начала расспрашивать дочь, как та себя чувствует, на что ребенок ответила, что чувствует себя хорошо, ничего не болит – ни голова, ни горло и из носика больше не течет, и, вообще у неё ещё куча дел, а уже вечер и надо все успеть. Оля на всякий случай, еще раз проверила горло и перемерила температуру.

– Мама, ты точно уверена, что температура была? – спросила Оля, не обнаружив никаких признаков заболевания.

– Ты думаешь, что я умею так шутить? – растерянно ответила вопросом на вопрос Наталья Александровна.

Ночь прошла спокойно и на следующий день Оля повела дочь в сад. У Мирры было приподнятое настроение: она хорошо выспалась, оделась без посторонней помощи, выпила кружку теплого чая с печеньем и сама подгоняла маму, чтобы не опоздали в садик. Оля подумала, что вчерашний подъем температуры был запоздалым отголоском организма на недавно перенесенное заболевание или просто реакцией на смену погоды: не смотря на то, что деревья стояли голыми, а лужи по ночам затягивались тонкой коркой льда, солнышко, пробиваясь из-за облаков, сегодня днем уже светило теплее и ласковее, а в воздухе витали ароматы приближающейся весны.

Оля завела дочь в старшую группу и отправилась к своим «малышам». Около четырех часов дня во время полдника подошла медсестра детского сада и попросила зайти, не уточнив причину. Оля оставила воспитанников на нянечку и направилась в медпункт. В медпункте на кушетке, положив голову на ладошки и подтянув коленки к подбородку, спала Мирра.

– Что случилась? – бросилась к дочери Оля. – Почему она здесь спит?

Медсестра встревожено смотрела то на девочку, то на мать.

– Оля, я не знаю, что с ней. Ирина Михайловна привела её пятнадцать минут назад. Мирра жаловалась, что у нее сильно болит голова, прилегла на кушетку и сразу уснула. У неё температура поднялась.

– Сколько?

– Тридцать семь и девять. Я пыталась её разбудить, чтобы посмотреть горло, но – бесполезно, она крепко спит. Её нужно показать врачу.

Оля потрогала лобик. Горячий. Она попыталась разбудить дочь, но та не просыпалась. Дыхание было горячим, но ровным. Такое состояние больше соответствовало обмороку, чем сну.

– Валентина Ивановна, побудьте с ней, пожалуйста. Я попрошу кого-нибудь подменить меня, и отвезу её в поликлинику.

Через полчаса Оля с дочерью на руках садилась в такси. Таксист довез быстро, но людей в поликлинике, не смотря на вечернее время, было много. Просидев в очереди два с половиной часа, они, наконец, попали к врачу. Врач, женщина интеллигентного вида лет пятидесяти, внимательно осмотрела ребенка, расспросила Олю и дала направление на сдачу анализов, так ничего конкретно не сказав, только пояснив, что ребенок просто крепко спит, легкие чистые, рефлексы в норме, а сон – это, возможно, реакция на температуру, такое бывает. А почему поднялась температура – анализы покажут.

Мирра проснулась в машине такси, когда они уже подъезжали к дому.

– Мама, а что мы здесь делаем? – удивленно спросила девочка, осматриваясь по сторонам.

– Домой едем, солнышко, – ответила Оля, поправляя съехавшую на лоб шапочку.

–Так поздно? Я все проспала?

– Почти. Идем, мы приехали.

Олю и Мирру у порога встретила встревоженная бабушка.

– Оля, что сказал врач?

– Ничего конкретного, мама. Завтра нужно сдать анализы, сводишь её? Я не открывала больничный.

– Сходим, правда, Миррочка? Мы справимся и без тебя.

Оля потрогала лоб дочери, пока та снимала сапожки. Лоб оказался холодным. Она помогла ребенку снять куртку и штаны, и сразу померила температуру. Термометр показал 36,7.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Оля, переодевая дочь в домашние штанишки в цветочек и голубую кофточку, – голова болит?

– Нет, – покачала растрепанной головой Мирра, – ничего не болит. Мама, я кушать хочу.

– Идем ужинать, – сказала Оля, и девочка помчалась в кухню, где уже за плитой хлопотала заботливая бабушка.

Когда она вошла в кухню дочь уже сидела за столом. Мирра от нетерпения елозила на стуле, наблюдала, как бабушка разливает суп по тарелкам, и жевала печенье.

– Мирруся, может сначала поешь суп, а потом печенье?

– Мама, я буду есть всё – и суп, и печенье, и компот! – с набитым ртом прошамкала девочка, пододвигая ближе поданную тарелку.

Худенькая, стройная, пропорционально сложенная, но ещё не потерявшая детскую нежную округлость девочка, обещала вырасти настоящей красавицей. Накормить этого активного и непоседливого ребенка было непросто, и такой зверский аппетит был редкостью.

– Все равно не понимаю, что с ней творится? – произнесла Оля, обращаясь к матери, – температура опять спала. Посмотреть со стороны – ребенок как ребенок, но её головные боли меня сильно беспокоят.

– Если кушает, значит, выздоравливает, всё будет хорошо, – успокаивала её Наталья Александровна, пододвигая тарелку с хлебом поближе к внучке. – Завтра сдадим анализы и будем знать, что делать дальше. Смотри, как уплетает.

Мирра съела весь суп, порцию творога со сметаной и сахаром, взяла со стола ещё одно печенье и побежала в зал смотреть мультики. Наталья Александровна, убрала за ребёнком посуду и подала уставшей Оле чай.

– Оля, я забыла тебе сказать, но вчера Мирра опять спрашивала у меня, почему у всех детей есть папы, а у неё нет. Девочка растет. Как долго ты ещё собираешься ей врать?

– Мама, я надеюсь, что когда она вырастет, то поймет, ведь я же в свое время всё поняла.

– Но твой отец действительно погиб, а отец Миррочки жив. Если не рассказать ей сейчас, то потом, когда подрастет, она может обидеться на тебя за то, что ты лишила её отца.

– Мама, у него другая семья, мы ему не нужны. Были бы нужны – давно бы приехал. Просто он меня не любил, поиграл и бросил. Не я одна такая. Дочь подрастет, я ей все объясню.

Наталья Александровна только вздохнула и укоризненно покачала головой.

На следующий день Оля оставила дочь дома, а когда вернулась во второй половине дня – все было в порядке. Мирра встретила её у порога и, радостно подпрыгивая вокруг, рассказала какая она смелая и совсем не плакала, когда сдавала анализы. Получив поцелуй от мамы, уже с серьезным видом сообщила, что бабушка поручила ей очень ответственное задание – подготовить образцы узоров для пасхальных яиц, и отправилась рисовать в свою комнату.

После всех тревог и переживаний Оля чувствовала себя разбитой, но вид здоровой дочери её немного приободрил. Она занялась своими дневными заботами, рассчитывая вечером пойти с ребёнком на прогулку. Однако, когда Оля зашла в детскую, Мирра уже спала. Оля решила, что дочь просто устала, и её сморил сон. Подойдя поближе, намереваясь накрыть ребенка пледом, она увидела Тошу, который снова улёгся у изголовья девочки и мирно урчал. Попытки убрать кота подальше от ребёнка были безуспешными: кот шипел, как дырявый чайник, и старался укусить Олю за руки. Она с трудом смогла ухватить агрессивного зверька за шиворот и, закрыв того в ванной, вернулась в спальню. Мирра беспокойно крутилась на постели. Кот истошно орал в ванной и царапал дверь. Наталья Александровна с взволнованным видом вышла из зала, не понимая, что происходит, и пока Оля мерила Мирре температуру, та решила забрать кота в зал, чтобы тот успокоился и своим диким криком не пугал соседей. Однако, стоило приоткрыла дверь в ванную, как кот умудрился мигом проскользнуть в образовавшуюся щель, пулей влетел в спальню и снова улёгся около ребенка. Наталья Александровна хотела забрать кота, но Оля остановила её:

– Мама, не трогай его, пусть лежит. Я все никак не могу померить Мирре температуру, она крутилась как волчок, теперь, смотри – спокойно спит.

Кот лежал возле девочки и с недовольным видом поглядывал на Олю, пока та мерила температуру. Успокоился и заурчал только тогда, когда она вышла из комнаты.

– Мама, мне всё это не нравится, – Оля тихо прикрыла за собой дверь. – У нее опять поднялась температура, и спит она очень крепко, не разбудить. Я опасаюсь, что это может быть не просто простуда или ОРВИ.

Мирра проснулась около восьми вечера, вся в поту и сразу же попросила кушать. Температура спала. Пока Оля переодевала дочь, кот лениво потянулся и, оставив свой пост, не спеша направился в кухню, словно ни в чём не бывало.

На следующий день Оля после работы зашла в поликлинику, но смогла записаться на прием к педиатру только на вторник следующей недели. На более раннюю дату свободных талонов не было в связи с сезонным обострением простудных заболеваний. В течение всех последующих дней в одно и тоже время, около четырех часов дня, дочь жаловалась на головную боль и быстро засыпала крепким сном. Тоша в это время уже крутился возле ребенка и всегда ложился с ней рядом, не отходя ни на минуту, пока девочка спала. Оля прекратила любые попытки убрать кота подальше, так как она заметила, что с ним дочь спит спокойнее, не крутится. Проспав глубоким сном три-четыре часа, Мирра просыпалась бодрая, свежая с нормальным температурным фоном и необычно зверским аппетитом.

Во вторник на приеме врач только развела руками, сказав, что анализы хорошие, инфекции нет, нужно сделать электронную томографию головы и анализы на определение наличия онкомаркеров. Для бесплатного обследования необходимо записаться в очередь и ждать около полугода. Врач порекомендовала не затягивать с анализами, а сразу идти в платный медицинский центр, где все процедуры проведут за неделю, она будет ждать их у себя с готовыми результатами и примет вне очереди в любой день.

После такого вердикта врача в душе у Оли стала назревать паника. Она старалась не показывать свои переживания ни дочери, ни матери, хотя это было нелегко. Осознание того, что, возможно, ребенок серьезно болен, не давало покоя, и на глаза постоянно предательски наворачивались слезы. Она в тот же день записалась на все необходимые анализы и томограф даже не жалея о том, что придется отдать почти пол зарплаты.

Ежедневные головные боли и крепкий сон с подъемом температуры стали для ребенка привычным режимом дня. Оля была благодарна педиатру за то, что та серьёзно отнеслась к их проблеме и выписала больничный лист сразу на неделю.

Полученные через три дня результаты обследования не столько успокоили, сколько расстроили: анализ крови показал отсутствие ракового заболевания, в то время как расшифровка томограммы показывала аномальное уплотнение мозговой ткани и отклонение показателей биологических параметров от показателей, соответствующих ребенку данной возрастной категории. Врачи только сочувственно качали головами, никто не мог поставить точный диагноз. Один из врачей посоветовал Оле ехать в Москву, записаться на прием к профессору Штельману, который работал в институте имени Склифосовского и специализировался на лечении заболеваний головного мозга.

На дань рождения Мирры, шестнадцатого апреля мама и бабушка устроили тихий семейный праздник с подарками, но без гостей. Благо день рождения выпал на четверг, и никто из немногочисленных родственников не смог прийти. Оля была рада этому, так как ей не хотелось объяснять каждому вопрошающему, почему именинница не играет, а спит посреди бела дня. После того как дочь отправилась спать, а торт и все угощения были убраны в холодильник, Оля решила посоветоваться с матерью.

– Мама, что будем делать? Нельзя все оставлять так как есть: она хоть и выглядит здоровой и анализы хорошие, но температура поднимается каждый день уже третью неделю подряд. Это ненормально. Я буду записываться завтра на прием к профессору Штельману. Говорят, он – гений в области изучений заболеваний мозга, но приём к нему стоит очень больших денег.

– Оля, нужно ехать, и чем раньше, тем лучше. Тебе дали номер телефона?

– Дали сегодня. Мама, но у нас не так много денег, я боюсь, что их может не хватить.

Оля замолчала, к горлу подкатил ком, на глаза навернулись слёзы.

– У тебя есть выход, позвони ему.

– Он женат, мама и, возможно, счастлив. Я не хочу, чтобы он знал о её существовании. Ты и Мирра – это все, что у меня есть и дорого мне в этом мире, и потерять её – равносильно смерти. Я ему не нужна, сама видишь, а вот дочь… Возможно она ему тоже не нужна. Что тогда?

Слезы покатились по щекам, выдавая нервное перенапряжение. Наталья Александровна разделяла чувства дочери, но рассуждала не так предвзято.

– Оля, успокойся. Он никогда её не видел, и не знает, что она ЕГО дочь. Ты должна ему всё рассказать, а он обязан помочь родному ребенку. Никита казался мне вполне порядочным парнем.

– Вот именно, казался, – вздохнула Оля, – наобещал с три короба и уехал, а я как дура верила и ждала.

– Тогда не говори ему, что деньги нужны для дочери, скажи ему правду, что деньги нужны на обследование, но не упоминай о ней. Это не будет обманом. Мы всё вернем ему до копейки.

– Захочет ли он меня видеть? И с какой стати ему давать деньги просто так чужому человеку?

– Во-первых, не совсем чужому, – возразила Наталья Александровна. – Во-вторых, не дать, а одолжить, а в третьих, у нас нет другого выбора, никто не даст нам быстро большую сумму, если потребуется, даже банк, для кредита нужно время, чтобы собрать справки. Будем смотреть по обстоятельствам. Возможно, ни у кого ничего просить не потребуется. В противном случае, у нас нет выбора, пойми. Подумай хорошо, он – отец твоей дочери, он обязан и в состоянии ей помочь. Подумай об этом, ради нашей девочки.

– Хорошо, – грустно сказала Оля, – я подумаю.

В этот день Мирра проснулась на полчаса раньше чем обычно, и сразу отправилась на кухню ужинать. В приподнятом настроении съела всё что ей предложили, оставив на столе пустую тарелку. Ухомячив кусок торта чаем, убежала играть в зал. Оля, убрав и вымыв посуду, вошла в зал как раз в тот момент, когда по телевизору транслировалась очередная реклама какого-то шампуня для волос. Девочка заметила, что мама рядом и с восторгом затараторила:

– Мама, ты видела, какие у тети красивые волосы? Они кудрявые, как у Варвары из нашей группы. Мама, а почему у меня нет таких кудряшек?

– Потому, что у нас у всех прямые волосы: и у меня, и у бабушки, и у тебя. Но когда ты подрастешь, то, если захочешь, сможешь завивать волосы специальными приборами, и у тебя будут точно такие же кудряшки.

– Ура! Когда я вырасту – тоже буду такой красивой?

– Обязательно будешь! – погладила по головке ребенка Оля, – собирай игрушки и идем мыться.

Улаживая дочку спать Оля не заметила, как её саму сморил сон. Открыв глаза, поняла, что уже наступило утро. В окно лился теплый солнечный свет, обещая хорошую погоду. Из соседней комнаты доносились знакомые звуки, это мама собиралась на работу. Несмотря на солнечное утро совсем не хотелось вставать, тем более, что больничный продлили ещё на три дня и не нужно было никуда спешить. Она повернула голову, и все внутри похолодело: рядом на подушке была рассыпана копна каштановых кудряшек. Оля пыталась тихо встать, но зацепившись за одеяло, упала на пол, больно ударившись коленом. Через несколько секунд в спальню заглянула Наталья Александровна и застыла на мгновение, затем подошла к растерянной Оле, спросила:

– Ты что ей на ночь, волосы накрутила?

– Мама, – возмутилась Оля, – что ты такое говоришь? Я сама ничего не понимаю. Проснулась, а здесь такое…

Наталья Александровна осторожно коснулась ладонью лба спящей внучки.

– Оля, она в порядке, но почему она кудрявая?

– Я не знаю, – оторопело промямлила Оля.

– Может это как то связано с болезнью? – предположила Наталья Александровна.

– Я не знаю, что и думать.

– Позвони мне, когда она проснется, – шепотом попросила мать, выходя из спальни и повязывая легкий шифоновый шарф на шею, – а то я буду волноваться.

– Хорошо, – кивнула Оля, – как только, так сразу.

В это время из-за двери показалась заспанная Мирра. Девочка подняла глаза на мать и бабушку, которые застыли на месте и внимательно смотрели на неё. Через пять секунд задала вопрос, от которого у обеих по спине побежали мурашки:

– Я кудрявая? – и повернулась к зеркалу. – Ух, ты! Точно! Такие же, как я себе и представляла. Я – красивая, правда, мамочка?!

Оля молчала. В голове хаотично суетились мысли.

Мирра снова посмотрела на мать и через пару мгновений радостно запрыгала на месте, прихлопывая в ладоши:

– Ура, мы едем в Москву! Ура! Ура! Ура!!! А бабушка тоже с нами поедет?

Наталья Александровна перевела взгляд с внучки на Олю. Та с широко распахнутыми глазами смотрела на дочь, в её лице не было ни кровинки.

***

1 мая 2019г. Москва.

Кристина лениво потягивалась в постели, наблюдая за движениями одевающегося мужа. Её совсем не радовала перспектива остаться сегодня дома одной, тем более в выходной день. Молодая женщина кокетливо высунула из-под одеяла красивую точеную ножку и положила поверх дорогого постельного белья.

– Дорогой, сегодня у всех выходной, неужели так необходимо идти на работу?

– Кристина, ты же знаешь, что у твоего отца нет выходных, и если я не буду следовать с ним нога в ногу, то он посчитает, что я тебя недостоин, – отшутился он, завязывая дорогой галстук поверх голубой рубашки.

– Но мы так давно с тобой никуда не ходили, – капризно надула губки жена, – я не могу постоянно сидеть в четырех стенах, мне нужно куда-нибудь выйти, не то я сойду с ума.

– Тогда сходи куда-нибудь со своими подружками, они точно не дадут тебе заскучать. Я вернусь, вероятно, поздно. – Лаконично сообщил он, надевая темно синий пиджак дорого костюма, купленного в Марселе на новогодних праздниках. Застегнув пуговицы, поправил рукава, подошел к жене, быстро поцеловал в губы, и через пятнадцать секунд хлопнул выходной дверью.

Кристина от злости сдернула с себя одеяло и, сложив руки крест накрест, уселась на постели в позе обиженного ребенка. Она любила своего мужа, но её жутко раздражал его трудоголизм. Девушка считала, что работая в фирме отца на весьма достойной должности и имея очень приличную, даже для уровня Москвы, зарплату, у её мужа будет больше времени для совместного времяпровождения и счастливой семейной жизни. Но она ошибалась. Муж постоянно пропадал на работе, став, по сути, правой рукой её отца. Ему только тридцать лет, а он уже вице-президент компании, и, похоже, отец четко определился, кто займет его место, когда придет время уйти на заслуженный отдых.

Кристина рассчитывала уговорить Никиту остаться сегодня дома, но он, как всегда, быстро собрался и ушел, не дав ей времени на реализацию стратегии соблазнения. Её планы на утро стали неопределёнными, нужно было срочно что-то придумать. Девушка взяла с прикроватного столика свой новенький I-Phone и набрала номер лучшей подруги. Спустя пять гудков вызова Кристина уже отчаялась и начала подумывать, кому бы ещё позвонить, но в этот момент услышала сонное «Алло» в трубке.

– Лорри, привет! Ты еще спишь, что ли? Как насчет прогулки по магазинам? Хорошо, договорились. Тогда через три часа. Рано? Ну ладно, потом расскажешь. Тогда встречаемся в нашем кафе в двенадцать. Всё, не опаздывай. Чмоки-чмоки!

Девушка, довольная результатом, положила I-Phone обратно на столик, набросила коротенький шёлковый халат, соблазнительно облегающий её точеную фигурку, и отправилась на кухню, из которой доносились ароматы свежезаваренного кофе и теплой выпечки.

«Как же мне все-таки повезло!» – думала Кристина, наслаждаясь ароматным напитком, сваренным расторопной домработницей. – «Такого мужа как у меня нет ни у одной из моих подруг. Да и не будет никогда. Такие как Никита – один на миллион, и мне повезло, иначе и быть не могло».

Они впервые встретились с Никитой более шести лет назад в самолете в аэропорту «Шереметьево». Для неё тот день не задался с самого утра: во-первых, она банально проспала и едва не опоздала на самолет. Во-вторых, не проверила свой билет в офисе отца при получении, из-за чего пришлось разместиться в эконом классе вместо обещанного бизнес класса. И, в-третьих, рейс задержали более чем час. Кристина сначала хотела закатить грандиозный скандал и потребовать, чтобы её, не смотря на отсутствие свободных мест бизнес класса, пересадили именно туда, но потом передумала, так как был определенный риск, что её снимут с рейса, как однажды уже случалось, и, следовательно, она потеряет целые сутки. Её парень прилетает сегодня в Лондон всего на три дня, а затем опять умчится в Бразилию или Канаду, или ещё куда-нибудь. Девушку угнетали эти редкие встречи, и она подозревала, что является не единственной отрадой для его тела. Хотя, что можно ожидать от рок-гитариста?

Она смотрела в иллюминатор, в ожидании взлета, и представляла как по возвращению устроит грандиозный нагоняй той секретарше, которая бронировала для неё билет. Рядом сел мужчина. Кристина передумала и решила пойти и сейчас же потребовать у бортпроводницы место в бизнес классе. Встав с места, стала осматривать салон в поисках бортпроводницы, но в это время сообщили о взлете и попросили пристегнуть ремни. Девушка с раздражением плюхнулась обратно в кресло, натянула ремень и застегнула, резким движением локтя сбрасывая свой I-Phone с подлокотника. Телефон сделал кульбит в воздухе и с глухим стуком упал на пол.

– Вот, черт! Почему сегодня так не везет! – сквозь зубы в сердцах прошипела Кристина, пытаясь расстегнуть ремень. Парень, сидевший рядом, без труда нагнулся, поднял и протянул ей телефон, даже не отстегивая свой ремень.

– Девушка, не переживайте. Вы первый раз летите?

Кристина подняла глаза, и сама от себя не ожидая, утвердительно кивнула. Парень начал её успокаивать. Было заметно, что он волновался не меньше, рассказывая, что летит в Лондон на стажировку и, что от этого зависит его дальнейшая жизнь и карьера. По мере его рассказа девушка поняла, что ей интересен этот человек, и она уже не хочет никуда пересаживаться. Его тихий голос притупил кипевшую в ней злость, а внешний вид, речь и манеры располагали к диалогу. От этого человека веяло надежностью, решительностью и стабильностью. Его поведение свидетельствовало о хорошем воспитании, и внешне он был весьма привлекательной личностью: аккуратно подстриженные каштановые волосы, пронзительно красивые серые глаза, ровные линии носа и губ, четкие симметричные черты лица, нежная кожа, крепкое телосложение. Он не был похож на представителя золотой молодежи – одет хорошо, по моде, но без бахвальства, образован, но не чванлив. Кристина быстро смекнула, что он рассказывал о себе не ради саморекламы, а из-за раздиравших его переживаний и волнений.

Они проболтали весь полет, и перед посадкой обменялись номерами телефонов. Как оказалось после, Никита летел на стажировку в компанию, которая тесно сотрудничала с фирмой отца, и девушке не составило труда по возвращению в Москву навести о нём справки.

В Лондоне, как и планировала, встретилась со своим парнем, но встреча не принесла ожидаемого удовольствия. Девушка в первые задумалась и осознала, что у рок-музыканта не может быть нормальной семьи: гастроли, поклонницы, пьянство и вечное ожидание – это не для нее, ей нужна стабильность и определенность. Она предложила ему взять таймаут в отношениях, и он, не смутившись и не задавая лишних вопросов, согласился. Кристина даже не ожидала, что она так легко переживёт это расставание.

В то время она училась в МГУ на факультете международных отношений, но учеба её особо не обременяла, все проблемы решали деньги отца. Рождественские каникулы она решила провести в Лондоне, и, по возможности, ещё раз встретиться с Никитой: парень всё не выходил у неё из головы, она писала ему в соцсети, посылала сообщения, но тот отвечал крайне редко.

Узнав где он живет, Кристине не составило труда вычислить кафе, в которое он заходил почти каждый вечер. Их вторая встреча произошла за неделю до рождества. Она всё рассчитала так, чтобы он заметил её сидящую за столиком и сам подошел. Расчет оказался верным, Никита был рад неожиданной, как он считал, встрече, но в его глазах отражались грусть и уныние. В первый вечер Кристина не стала его ни о чем расспрашивать. Она была четко уверена, что этого парня она ни за что не упустит, и, следовательно, торопиться с расспросами не стоило.

Они встречались ежедневно на протяжении двух недель. Пока Никита работал на фирме, Кристина по утрам отсыпалась в отеле, днем ходила по бутикам и модным магазинам, а вечера посвящала ему за дружескими беседами и прогулками по городу. Лондон был великолепен в эту пору года. Несмотря на отсутствие снега, город выглядел празднично и нарядно. Духом рождества была пронизана каждая улица и каждый закоулок. Было ощущение возвращения в детство, словно вот-вот должно было случиться что-то доброе и волшебное. Это чувство заставило девушку окончательно потерять голову и поверить в их счастливое и безоблачное совместное будущее.

Кристина понимала, что влюбилась по уши, она безумно желала продолжения отношений, но Никита не проявлял никакой активности и относился к ней как к хорошей знакомой. Она заметила, что его что-то угнетало, постоянная грусть в его глазах погасила тот восхитительный блеск радости жизни, который так привлек её внимание в самолете несколько месяцев назад. Девушка, в конце концов, решила проявить инициативу и выяснить, что же так беспокоило Никиту.

В один из вечеров, она пригласила его к себе в отель, сославшись на сильную головную боль, отсутствие желания куда-либо выходить, и на необходимость в дружеской поддержке. Сами небеса помогли ей в этом: когда Никита вышел из метро, на улице начинал накапывать дождик, а когда дошел до отеля, то дождь перешёл в сплошной ливень. Никита промок насквозь. Кристина предложила высушить одежду, достала плед и бутылку виски, чтобы согреться. Никита от виски отказался, ссылаясь на то, что завтра необходимо идти на работу, но согласился выпить глинтвейна. Горячее вино согрело тело и развязало язык. Он с сожалением рассказал, что был влюблен в девушку, хотел на ней жениться, и строил грандиозные планы на их совместное будущее, но она не дождалась его, и сразу после его отъезда закрутила роман с женатым мужчиной. Сейчас они ждут ребенка.

Кристина обрадовалась от осознания того, что у нее нет соперниц, и чуть всё не испортила, пытаясь утешить его доступными женщине методами. Никита оттолкнул Кристину и хотел уйти, но она уговорила его остаться, пообещав вести себя хорошо. Они разговаривали до поздней ночи. Кристина умела слушать, когда ей это было выгодно, но в тоже время её мозг активно работал над планом соблазнения молодого человека. Все оказалось не так сложно, как ей предполагалось: внимание, сочувствие, вино, романтическая атмосфера, нежные прикосновения – и парень сдался, не выдержав натиска женского обаяния. Она никогда не забудет ту силу эмоционального восторга, которую испытала от их первой близости. Именно это сделало Никиту таким особенным для неё.

Ответственный, целеустремленный, верный, честный, заботливый – все эти качества делали его идеальным мужем и успешным бизнесменом. Её отец, Петр Алексеевич, был очень доволен разумным замужеством дочери, хотя, сперва, когда Кристина по приезду из Лондона с восторгом рассказывала ему о новом парне, отнесся к её словам весьма скептически. Никиту приняли на работу в фирму отца по её протекции и желанию. О том, что всё было подстроено заранее, он даже не подозревал и думал, что добился всего сам и своим трудом. Начинал Никита в качестве офис-менеджера отдела продаж. О том, что он работает в фирме отца своей девушки, не догадывался до самого последнего момента. Он успел себя зарекомендовать перед начальством, и был на хорошем счету, но то, что Кристина была дочерью президента компании, узнал только, когда под её обольстительным напором сделал ей предложение, и девушка повела знакомиться со своим отцом.

Кристина улыбнулась, вспомнив выражение лица своего будущего супруга в тот момент. Она привела Никиту в кабинет директора компании и радостно сообщила о скором бракосочетании. Никита оторопел от неожиданности, затем покраснел, и все время молчал, пока Кристина рассказывала о радостном событии своему отцу и его работодателю. Петр Алексеевич, с первых дней навел справки на парня, и не найдя ничего подозрительного, не стал препятствовать счастью дочери, тем более, что в этот раз она действительно выбрала достойного человека, хоть и небогатого.

Свадьба была пышной и торжественной. Родители Никиты сперва были обеспокоены размахом события, но после того, как её отец заявил, что все расходы берет на себя, успокоились и радовались удачному выбору сына. Родственников на свадьбе было немного, в основном деловые партнеры и представители шоу бизнеса. Кристина была одета в белоснежно белое платье, шитое на заказ лучшим европейским модельером, а Никита – в итальянский костюм оливкового цвета, который идеально подчеркивал его стройную фигуру. Бракосочетание прошло ровно и гладко, как по сценарию. У Кристины даже не возникло повода для волнения – всё прошло без сучка и задоринки. Это был один из лучших дней в её жизни – она вся светилась от счастья, принимала поздравления, кружилась с мужем в танце и ловила завистливые взгляды подружек, что ещё больше поднимало ей настроение. «Пусть знают», – думала она в тот момент – «что именно я достойна такого счастья! Я его заслужила!»

Единственным серым пятном в тот день был разговор Никиты с его бабушкой. Толстая провинциальная старушенция сидела в уголке зала и никому не мешала. Она не понимала, зачем он вообще её пригласил. В какой-то момент, когда Кристина делилась со своими подругами планами по предстоящему свадебному путешествию, Никита отошел в сторону. Она не сразу заметила его отсутствия, ведь новоиспеченный муж весь день от неё не отходил и всегда был рядом. Она провела взглядом поверх толпы в поисках любимого, но Никиты среди них не оказалось. Кристина предположила, что он мог выйти на улицу подышать воздухом, либо также как и она общается со своими друзьями. Невеста, подобрав длинную кружевную юбку, грациозно направилась к выходу, но вовремя заметила свою вторую половину в дальнем углу за разговором с бабушкой. Первым порывом было желание вернуться назад к подружкам, но что-то в его взгляде и манере разговора насторожило Кристину. Она стояла и ждала, когда супруг закончит разговор и подойдет к ней. Общаться с его родственниками ей абсолютно не хотелось, да и не о чем было, ведь все они – люди более низкого уровня жизни, а его бабушка вообще не стоила её внимания.

Никита крепко обнял и поцеловал старушку в щеку и, выпрямившись, заметил смотревшую на него в упор Кристину. Он подошел к жене и, взяв за руки, улыбнулся. Улыбка вышла немного фальшивой и натянутой. У Кристины без видимой на то внешней причины в душу закралось непонятное беспокойство, но она не подала вида.

– Все хорошо? – спросила она, мило улыбнувшись и нежно поцеловав мужа в губы. – Ты не боишься, что у тебя украдут невесту? Ты рискуешь потерять свое счастье!

– Все замечательно, – ответил Никита с нотками грусти в голосе. – Просто я давно не видел бабушку, я не мог не подойти к ней.

На этом их разговор прекратился, так как кто-то из гостей подошел с поздравлениями, а затем началось представление, заказанное отцом специально для молодоженов. Непонятное чувство тревоги ушло, но червячок сомнения у Кристины остался, ей все-таки хотелось знать, о чем Никита разговаривал с бабушкой, что его так расстроило? Неужели они говорили о «ней»? Неужели он «её» не забыл?

После свадьбы всё пошло своим чередом. Никита целыми днями пропадал на работе, а Кристина на работу ходила только для того, чтобы хоть как-то развеять скуку будних осенних дней. Она не привыкла работать в таком темпе как Никита, да и никогда не любила. Работа для неё была скорее развлечением, чем необходимостью. Отец, в своё время надеялся, что дочь унаследует его коммерческую хватку и станет его помощницей, наследницей его бизнеса, однако, Кристина не проявляла интереса ни к работе, ни к карьерному росту, её вполне устраивала должность начальника отдела маркетинговых исследований.

Никита же своим трудолюбием и способностью быстро вникать в суть дела заслужил доверие её отца и стал стремительно продвигаться вверх по карьерной лестнице. Сотрудники поначалу перешептывались, что Петр Алексеевич продвигает своего зятя, впрочем, это логично. Однако, все слухи прекратились после события, произошедшего ровно через год во время отсутствия гендиректора. В тот день на фирму прибыл весьма влиятельный клиент, приехавший из Магнитогорска в Москву на переговоры всего на сутки. Он был весьма рассержен тем, что о нем забыли и не предупредили заранее о внеплановом отъезде президента компании. Он заявил, что не собирается разговаривать с его замами, и если их фирма так безалаберно относятся к своим деловым партнерам, то с этого момента могут искать себе другого поставщика. Разгневанный мужчина развернулся и уверенным шагом направился к выходу, но в этот момент вошел Никита, бывший уже в курсе всех событий.

– Артур Тимергалеевич, вы уже здесь! Мы приносим вам свои извинения за то, что не предупредили вас заранее, но на то были определенные не зависящие от нас причины. Петра Алексеевича вчера вечером срочно вызвали в Прагу по очень важному делу. Он просил извинить его за то, что не может принять вас лично, и хотел бы переговорить с вами по видеосвязи, и если вы не против, то, пожалуйста, давайте пройдем в его кабинет. А вашего сопровождающего наша Мариночка угостит кофе, если он не пожелает.

Мужчина остановился и с недоумением посмотрел на Никиту, которого видел впервые. После некоторых колебаний, он все-таки сменил гнев на милость, утвердительно кивнул своему телохранителю, позволяя остаться в приемной, и направился с молодым человеком в кабинет президента компании. На этом конфликт был исчерпан, а сделка состоялась благодаря находчивости Никиты. С того дня все слухи о том, что он выскочка и директорский прихвостень, прекратились и коллеги стали уважительно называть его Никитой Николаевичем.

Кристину просто распирало от гордости за своего мужа, она всячески демонстрировала всем, что он её муж и только её, а все остальные женщины компании должны ей завидовать. Она даже мысли не допускала о том, что может быть иначе.

Кристина, допила кофе, дала распоряжения домработнице по поводу ужина и направилась в спальню выбирать подходящий для шопинга наряд.

***

Никита сидел за компьютером и внимательно перепроверял таблицу с данными по продажам и денежным поступлениям. Где-то в расчетах закралась ошибка, и битых пятнадцать минут он не мог выявить, где именно. Замигал экран мобильного телефона, сообщая о входящем звонке. Никита бросил короткий взгляд: звонил незнакомый абонент. Он вернулся к работе, но телефон продолжал настойчиво мигать. Не отрываясь от монитора, принял вызов и включил громкую связь.

– Я вас слушаю, – четко и по-деловому произнес Никита, проверяя очередную формулу в таблице.

– Никита, здравствуйте, это Оля Михальцова из Смоленска, – раздался взволнованный давно забытый голос, и на несколько секунд повисла неловкая тишина. – Алло, вы меня слышите? – Снова послышался голос девушки, выводя его из заставшего врасплох оцепенения.

Никита встрепенулся.

– Да, слышу, – хрипло ответил он, и по телу побежала нервная дрожь. Отключив громкую связь, поднес телефон к уху.

– Мне нужно с вами поговорить! Но не по телефону. Сегодня. Это очень важно. Вы можете уделить мне немного времени?

Голос в телефоне дрожал, свидетельствуя о моральном напряжении.

– Хорошо. Когда и где? –твердым голосом спросил он, но в голове зашумело, и сердце ухнуло куда-то вниз.

– Вы можете подъехать к выставочному центру на Повелецкой к 12.00, я буду ждать возле входа. Вас устроит это время?

– Могу, без проблем, – ответил Никита, не обращая внимания на то, что она обращается к нему на «Вы». В этот момент забылись все обиды, предательство, и разделявшие их годы.

– Спасибо. До встречи, – прозвучало в ответ, и телефонный звонок прервался.

Никита продолжал держать телефон в руках. Сердце бешено колотилось. Волна позабытых чувств накрыла с головой. Звонок из прошлого. Звонок, которого он так долго ждал семь лет назад, но так и не дождался. В его жизни с материальной стороны было всё, что нужно человеку для счастливого существования и даже более того. Что касалось личного счастья, то он полагал, что обладал им вполне: красавица жена, хорошая работа, ему большего и не надо. Только сейчас понял – этого мало, ему не хватает именно таких моментов: голоса, который вызывает дрожь во всём теле, прикосновений, от которых кипит кровь, предвкушения от ожидания встречи.

Никита посмотрел на часы. Без пяти десять. До назначенной встречи более двух часов. Он тряхнул головой, словно сбрасывая с себя пелену наваждения, и вернулся к своей таблице. Но продолжить работу не удалось, мысли путались, не позволяя сосредоточиться, взволнованный голос Оли снова и снова эхом раздавался в голове. Опять посмотрел на часы, прошло всего лишь десять минут. Желание работать пропало напрочь. Никита позвонил своему заму, который также корпел над отчетными данными в своем кабинете из-за назначенного на выходной день совещания, и попросил перепроверить его таблицу, которую утром намеревался доделать сам. В спешке собрался и вышел из офиса.

К выставочному центру приехал за час до назначенного времени. Ему повезло, по счастливой случайности, на площадке перед входом в выставочный центр оказалось одно свободное место. Он припарковал машину и стал ждать, вглядываясь в каждое женское лицо, входящее и выходящее в здание или проходившее мимо. Время текло невообразимо медленно и казалось, что с момента звонка прошла целая вечность.

Он забыл Олю, да и не хотел вспоминать о ней. Она не дождалась его, более того, поиграла его чувствами и быстро нашла замену. Как ему было плохо, когда перед отъездом в Лондон Алина сообщила, что его Оля забеременела от какого-то женатого ухажера. Никита сначала в это не поверил, он был у неё первым, и Оля сама утверждала, что ни с кем не встречалась. Но она упорно не отвечала на его звонки, тогда Никита позвонил бабушке, и та подтвердила, что девушка не идёт на контакт, и не опровергает растущие вокруг неё слухи. Первым порывом было желание всё бросить, вернуться в Смоленск, посмотреть ей в глаза и спросить, как она могла так с ним поступить? Почему до последнего молчала и продолжала общаться с ним как ни в чем не бывало, при этом одновременно встречаясь с другим? Она казалась ему такой невинной и чистой: добрая родная душа, с которой и в огонь, и в воду, и на край света. Все оказалось гораздо прозаичнее. Ни он первый, ни он последний. Немного успокоившись, Никита решил больше не звонить Оле, не вмешиваться в её жизнь, и сосредоточился на предстоящей учебе и работе. Потом познакомился с Кристиной. Спустя девять месяцев вернулся в Москву. Все у него слаживалось наилучшим образом, только ему было всё равно, казалось, что в душе что-то умерло – не было ни радости от успеха, ни чувства удовлетворения от работы. Спустя годы эти чувства притупились, а облик Оли стал стираться из памяти.

Никита нервно постукивал ладонью по рулевому колесу, отбивая секунды. За эти два часа для него перестали существовать и работа, и жена, и вся его жизнь за последние шесть с лишним лет. Бросил очередной взгляд на часы: без пятнадцати двенадцать. «Пора!» Вышел из машины и направился ко входу.

Оля пришла спустя десять минут. Она шла быстрым шагом, но, увидев у входа Никиту, остановилась, за несколько секунд собралась с мыслями и направилась к нему. Никита не мог отвести взгляда от её лица. Внешне она никак не изменилась: стройная точеная фигурка, русые волосы, собранные в хвост на затылке, легкий макияж. Только глаза стали более темными, а взгляд – серьезным, повзрослевшими.

Девушка подошла и остановилась на расстоянии метра, она явно нервничала.

– Привет, Оля, – первым прервал молчание Никита, не сводя с неё глаз.

Оля тяжело вздохнула и, смотря ему прямо в глаза, быстро заговорила.

– Никита, прости, но мне не к кому больше обратится. Мне нужна твоя помощь. От этого зависит жизнь человека.

– Сколько тебе нужно? – сразу понял тему вопроса Никита.

Оля опустила глаза, много раз прорепетированная фраза застряла в горле. Предательская слезинка покатилась по щеке и упала на бетонное покрытие площадки.

– Идем отсюда, – сказал Никита, взял Олю за руку и повел к машине, – поговорим в другом месте.

Его ладонь была теплой и сухой, в то время как Олю била нервная дрожь от эмоционального перенапряжения, и её холодная ладошка слегка дрожала. Она шла за Никитой и нервно оглядывалась, но никто из прохожих не обращал на них внимания. Он подошел к своей машине, усадил Олю, сел сам, завел двигатель и выехал с парковки выставочного центра.

– Куда мы едем? – занервничала Оля, оглядываясь по сторонам.

– Мы недалеко, не волнуйся, – заявил Никита, перестраиваясь в крайний правый ряд.

И действительно, объехав торговый центр, он остановился возле небольшого сквера, в тени раскидистых тополей, отключил видеорегистратор, положил руки на рулевое колесо и, стараясь смотреть только вперед, чтобы не выдать своего волнения, произнес:

– Я тебя внимательно слушаю.

Волнение первой встречи улеглось и девушка заговорила более уверенно.

– В связи со срочностью медицинского обследования необходимо внести предоплату в размере миллиона шестисот пятидесяти тысяч рублей на счет клиники до пятого числа. – Сразу решила выложить все «карты» Оля. – Для нас с мамой нереально собрать такую огромную сумму за такой небольшой срок. Я оформлю кредит в банке, но деньги не дадут так быстро, сказали только после того как предоставлю всех необходимые бумаги, а у меня есть только три дня. Я верну всё до копейки. Ты можешь помочь?

– Тебе нужно для себя? – Никита продолжал смотреть вперед.

– Нет, моему ребенку. – Оля решила сказать правду и от волнения нервно затеребила тонкий шифоновый шарф на шее. – Всё очень серьезно. Врачи обнаружили аномалию в развитии головного мозга и нас направили к профессору Штельману в институт Склифосовского. Первичный прием мы оплатили. Нам назначили дополнительные обследования, которые также нужно оплатить, плюс повторная консультация, плюс МРТ. В эту сумму также включены госпитализация, предварительное лечение и какие-то сложные анализы. Нас оформят в больницу послезавтра, но лечение начнут только после поступления денег на счет клиники.

Оля замолчала, ожидая ответа. Никита задумался, как ему поступить и с кем стоит связаться, чтобы устроить всё тихо, быстро и без лишних расспросов. Молчание затянулось. Оля начала отчаиваться, расценивая молчание за отказ.

– Я оформлю отдельную карточку на твоё имя и положу два миллиона рублей. Постараюсь сделать за завтрашний день. Мне нужен твой паспорт. Я верну его тебе вместе с карточкой.

Никита повернулся к Оле, девушка закопошилась в сумочке в поиске документа. Никита мысленно усмехнулся, она ничуть не изменилась за семь лет.

– Как тебя найти? – спросил он, уже не отводя от Оли взгляда.

– Может, встретимся также как сегодня? – неуверенно предложила Оля.

– Я не думаю, что мне это будет удобно, – с нажимом на слово «мне», произнес Никита, желая получить как можно больше информации. – Где ты живешь?

Оля замолчала. Он делает для неё услугу и не время выставлять свои требования, следуя старым обидам. Сама сообщила, что деньги нужны для ребенка.

– Дом 48 через дорогу напротив выставочного центра с противоположной стороны от главного входа, третий подъезд, квартира 92. Я снимаю комнату у родственников наших знакомых, – зачем то добавила она.

Оля замолчала. Никита тоже молчал.

– Оля, ну почему ты так поступила? – спустя минуту раздосадовано спросил он, разрывая напряженно повисшую в воздухе тишину.

Девушка подняла голову и, не мигая, вопросительно выгнув бровь, смотрела в упор, не понимая заданного ей вопроса. Никита также не отводил взгляда и ждал ответа, но в этот момент зазвонил мобильный телефон. Он отвел взгляд. Звонила жена.

– Прости, мне нужно ответить, – взял телефон, вышел из машины и встал неподалеку повернувшись спиной.

Оля тихо выскользнула из машины, аккуратно прикрыла дверцу и спешным шагом направилась прочь, благо туфли были без каблуков и не стучали по асфальту. Слезы застилали глаза и градом катились по щекам. Она быстро перебежала дорогу и зашла за угол здания, который отрезал её от Никиты. Остановилась, чтобы перевести дух и успокоиться. Всё получилось даже немного лучше, чем она ожидала. Одна из проблем решена, но появилась другая. Было больно бередить старые раны, но придётся потерпеть ради доченьки, ради родного «солнышка».

Оля решительно вытерла слезы, осмотрелась вокруг, и пошла по направлению к дому, тем более, что отъехали они совсем недалеко, минут двадцать пешком. Никита поможет ей, в этом она больше не сомневалась, но выяснять отношения и бередить старые чувства больше не хотелось, тем более сейчас, учитывая, что он женат, и она ему не ровня по всем возможным параметрам.

***

Даниил Яковлевич Штельман вот уже полчаса внимательно изучал выписку истории болезни новой пациентки. Банальный с первого взгляда случай показался ему весьма интересным, и, возможно, сможет помочь в продвижении личных интересов, вот только нужно провести полное обследование и удостовериться, что он не ошибается.

Немолодой мужчина неспешно встал и подошел к окну, заложив руки за спину. На улице перед зданием находились люди: кто-то неспешно прогуливался, кто-то явно куда-то спешил. Даниил Яковлевич в силу своей профессии любил наблюдать за людьми, за их реакцией, поведением. Все они – материал для его совершенствования, источник для его гениальных открытий. Для удовлетворения своих профессиональных амбиций ему требовались неограниченные полномочия, но пока в его распоряжении таковых не было, устные обещания «высшего руководства», не подтвержденные документально, создавали множество препятствий для его разработок. Он – гениальный ученый, но в высших эшелонах власти сидят зажравшиеся мажоры, которые думают только о себе и о том, как набить свои животы и кошельки. Проблемы будущего их не интересуют, если они, конечно, не касаются их самих. Хотя, правда, есть один человек, который понимает важность развития медицины и помогает замять некоторые правонарушения с его стороны.

Профессор Штельман сжал руки в кулаки. Всю свою жизнь он посвятил медицине, занимался изучением работы головного мозга, его заболеваниями, включая различные психические и психофизические расстройства. Ещё, будучи студентом в конце семидесятых при прохождении практики в одной из больниц Москвы он заинтересовался разработками своего куратора-нейрохирурга, который заметил тягу молодого врача к науке и часто брал его в качестве ассистента на различные операции, включая самые сложные и безнадежные. Тогда то Даниил и понял, что посвятит свою работу изучению мозга и его функционированию.

Тяжелое детство наложило свой отпечаток на всю жизнь Штельмана. Его отец был выходцем из зажиточной еврейской семьи, которая жила в Бобруйске, и которую расстреляли в полном составе во время второй мировой войны. Маленький Яков чудом остался жив во время карательной операции, проводимой полицаями в 1942 году, благодаря молодой женщине, которая спрятала грязного зареванного мальчугана в своем старом сарае. Эта женщина впоследствии заменила ему погибшую семью. Мать Даниила была из рабочее-крестьянской семьи из Костромы, но вырастила её родная бабушка, так как оба родителя погибли на войне. Мать и отец встретились в Москве в стройотряде, поженились, получили комнату в коммуналке, через десять лет – квартиру на окраине Москвы. Отец всю жизнь проработал сантехником, мать – посудомойкой в заводской столовой. Даниил был единственным ребенком в семье, и родители делали всё возможное, только бы он не испытывал ту нужду, которую довелось испытать им, в свое время. Они были очень рады тому, что их мальчик проявил склонность к наукам и мечтал стать врачом. Мечтал и стал. Он очень много трудился для того, чтобы стать тем, кем является сейчас: в студенческие годы постоянно сидел в библиотеках и штудировал кипы всевозможных книг и учебников, в то время, когда его однокурсники встречались, влюблялись, женились. Всё это прошло мимо него. Работа – это его жизнь, его семья, его детище. Он пытался несколько раз завести отношения с противоположным полом, но очень скоро понял, что терпеть ежедневное женское присутствие он не намерен. Физическое удовлетворение не сравнимо с азартом научных исследований, тем более, что женского персонала в медучреждении было предостаточно, и чуть ли не каждая вторая женщина пыталась строить ему глазки.

Вот уже семь лет Даниил Яковлевич занимал должность главврача отделения нейрохирургии института Склифосовского, практикой занимался редко, курировал только сложные и неординарные случаи. Большую часть времени он уделял своим исследованиям, которые требовали всё больше и больше человеческих ресурсов. Вот только где их взять? Мертвые тела ему бесполезны, для исследований нужны живые организмы и таких полно в психбольницах и тюрьмах. Но проведение исследований хирургическим путем на живых пациентах запрещено, тем более что большая их часть заканчивалась летальным исходом. Наука требует жертв, и эти жертвы были ему очень необходимы для продвижения вперед. Основной головной болью являлись комиссии Росздравнадзора регулярно проводящие проверки и инспекции в их институте. Штельман подозревал, что все эти проверки проводились не просто так, а с чьей-то тонкой наводки, и осторожно, стараясь не привлекать внимания, он пытался выяснить с чьей именно. Несколько лет назад одна из проверок на основании жалобы родственников одного из погибших пациентов выявила, что тот скончался вовсе не от болезни, а после операции, в которой не было необходимости. Этот случай грозил перерасти в большой скандал с участием самого Штельмана, но дело удалось замять благодаря его связям с одним депутатом из Госдумы.

Даниил Яковлевич с самого начала их знакомства подозревал, что этот депутат отнюдь не «служитель народа», и имеет личную заинтересованность в знакомстве с ним. И он не ошибся. Его «покровитель» был выходцем из органов госбезопасности, и их знакомство было не случайностью, а частью его работы. Он сам пришел в институт к Штельману и сначала «прощупывал почву», рассказывая о разработке правительством программы развития господдержки для ученых, занимающихся инновационными исследованиями в области медицины, но поняв, что профессор далеко не дурак и имеет свою точку зрения по данному вопросу, предложил взаимовыгодное сотрудничество: Штельман в процессе своей работы предоставляет ему полную информацию о клиентах, проявляющих аномальные признаки развития, так называемые сверхспособности, а тот, в свою очередь, «прикроет» его экспериментальную деятельность. По факту, профессору будет разрешено использовать живых людей в качестве подопытного материала, но очень осторожно и в рамках разумного, чтобы не вызвать резонанса со стороны общественности.

Мужчина вернулся в свое кресло и заново стал просматривать выписку из медицинской карты. В этот раз – это была девочка шести лет, совсем еще ребенок. Поставленный смоленскими коллегами предварительный диагноз оказался неверным, у ребенка было не воспаление мозга, и точно не раковое заболевание. Нужно сделать дополнительное обследование и точно убедиться в своих догадках. Судя по выписке, температура у ребенка поднималась каждый день в течение тридцати восьми дней, но результаты анализа крови почти идеальные, правда, значительно повышено содержание эритроцитов в крови, остальные показатели в норме. Он еще раз просмотрел результаты обследования МРТ. Это точно не опухоль, это больше похоже на уплотнение ткани мозга и Штельман понял, что это именно тот случай, который будет интересен не только ему одному. Скорее всего, у девочки идет процесс образования новых нейронных связей – синапсов, что сразу отразится на её умственных способностях. Это также нужно будет проверить. Профессор нажал кнопку на коммуникаторе.

– Светланочка, зайди, пожалуйста, ко мне, забери карту Михальцовой Мирры из Смоленска. Позвони её матери и сообщи, что обследование и анализы, назначенные на послезавтра, мы проведем бесплатно, так как их случай попал под квоту государственно субсидирования. И попроси, чтобы не опаздывали. Проконтролируй, когда они прибудут и обязательно доложи мне, я займусь ими лично.

Штельман отключил коммуникатор и снова задумался. Этот случай точно заинтересует его покровителя, с уверенностью на девяносто процентов можно сказать, что это то, что он ищет, но и самого профессора эта девочка интересует не меньше. Он проведет обследование сам. Очевидно, что ребенок здоров, нужно только подтвердить это результатами обследований. А вот остальным, включая пациентку и её мать, знать об этом не обязательно. Профессор потер от удовольствия руки, подождал, пока вошедшая секретарша заберет карту и закроет за собой дверь, достал из шкафа бутылку дорогого французского коньяка, налил на дно стакана и залпом выпил. Коньяк мягко разлился по телу приятным теплом. Штельман поставил бутылку обратно в шкаф, закрыл на ключ, взял со стола пару больничных карт и в приподнятом настроении направился в лабораторию.

***

Оля отложила мобильный телефон и подхватила дочь на руки.

– Солнышко моё, тебя будут лечить бесплатно! Ура! – она крепко обняла ребенка, нежно целуя в макушку. – Ты как себя чувствуешь?

– Хорошо, мама.

– Голова не болит?

– Не болит.

– Гулять идем?

– Идем! – девочка от радости запрыгала по комнате, затем остановилась и неожиданно выдала:

– Мамочка, ты такая красивая, когда улыбаешься.

От этих слов у Оли сжалось сердце и на глаза навернулись слезы. Она снова крепко обняла дочь и поцеловала в нежную щечку.

– Я люблю тебя, зайка. У нас всё будет хорошо, – тихо прошептала на ушко дочери.

– Я знаю, мама, – так же шепотом ответила Мирра и громко добавила: – идем на улицу! Мне надоело сидеть в квартире.

Выйдя из подъезда, они осмотрелись, решая в какую сторону пойти. На душе, после звонка из клиники, было легко, спокойно и радостно. Погода словно вторила её душевному подъему, день выдался весьма солнечным и теплым, клумбы вокруг пестрели яркими красками весенних цветов, весело чирикали воробьи, откуда-то слева доносилась музыка. Оля предложила пройтись в сторону сквера, но Мирра сама потянула её за руку:

– Мама, идем туда, – девочка показывала ручкой в сторону реки, – я хочу туда.

– Хорошо, – согласилась Оля, – идем.

Они неспешно пошли вдоль набережной, наслаждаясь по-летнему теплой погодой. Оля старалась не думать о том, что произошло днём. Она решила, что позвонит Никите чуть позже, после прогулки и скажет, что ей больше не нужны его деньги и, вообще, ей больше ничего от него не нужно. Давно забытые воспоминания не отпускали её, чувство обиды едкой желчью разъедало душу, заставляя сердце биться в ускоренном темпе. Она не понимала, как он мог так спокойно разговаривать с ней и ни разу не поинтересоваться ребенком, даже не спросил кто это мальчик или девочка! Он, оказывается, знал о его существовании, но совсем не интересовался его жизнью, ему было всё равно.

Оля тряхнула головой, отгоняя от себя грустные мысли, и покрепче сжала детскую ладошку. Мирра смотрела куда-то в сторону. Оля обернулась отслеживая взгляд дочери. Справа, метрах в десяти, недалеко от пешеходной дорожки на лавочке сидела пожилая женщина. Она была одета в старый плащ оливкового цвета, купленный, вероятно, лет тридцать назад, а то и более. Из под плаща выглядывала юбка темно серого цвета, на ногах одеты потертые, удобные кожаные туфли на маленьком каблуке. Лицо старушки казалось абсолютно непримечательным – седые волосы собраны в аккуратную гульку на макушке, лицо изрезано морщинами, глаза стального серого цвета чуть затянутые поволокой – типичная бабушка, ничем не отличающаяся от миллиона других. Вокруг старушки на поводке суетился мелкий беспородный кобелек черно-рыжего окраса.

– Солнышко, идем, – потянула Оля дочь за руку, чтобы идти дальше, но Мирра не тронулась с места, так и продолжала смотреть на старушку, которая казалось, была занята только своим псом и ни на кого не обращала внимания. – Мирра, идем! Что случилось? – Оля снова потянула дочь за руку, но та повернулась и быстро протараторила:

– Мамочка, мы должны поговорить вон с той бабушкой, она зовет нас, неужели ты не слышишь?

– Доченька, тебе показалось, нас никто не зовет, и та бабушка выгуливает собаку, она на нас даже не смотрит, идем дальше.

– Мама, мы должны поговорить с ней она же зовет нас, она хочет сообщить нам что-то важное, мама, давай послушаем её, пожалуйста.

Оля перевела взгляд с ребенка на пожилую женщину, которая не обращала на них никакого внимания. И вдруг Мирра выдернула свою ладошку, отбежала назад, оторвала одуванчик, росший на обочине, подошла к старушке и протянула ей цветок. Оля, ничего не понимая, следила за действиями своего ребенка. Пожилая женщина посмотрела на девочку, взяла протянутый ей цветок, перевела взгляд на Олю и, неожиданно звонким для её возраста голосом, произнесла:

– Я уже две недели жду вас здесь, надеюсь, я не опоздала.

– Вы нас ждете? – удивленно спросила Оля, подходя ближе к своему ребенку. – Для чего? Ведь мы с вами даже не знакомы.

Мирра присела на корточки и погладила песика за ушком, тот сразу же перевернулся на спину и подставил животик, чтобы его почесали. Старушка посмотрела на девочку и, улыбнувшись, сказала:

– Она будет сильной личностью, если её не сломают. Не допусти этого.

– Вы о чем? – ничего не понимая, спросила Оля.

– А ты разве не замечала ничего странного в поведении своей дочери? Тебя ничего не настораживает?

– А вам какое до этого дело? – грубо спросила Оля.

– Я хочу вам помочь.

– Нам не нужна помощь. У нас все хорошо!

– Ты уверена? – старушка пронзительно посмотрела ей в глаза. – Ты сегодня уже просила о помощи, но даже его деньги вам не помогут, всё будет только хуже, ты можешь потерять своего ребенка навсегда.

– Что за чушь! – возмутилась Оля испуганным голосом. – Миррочка, идем отсюда,– позвала она дочь, но та не сдвинулась с места и отрицательно покачала головой.

– Если вы сейчас уйдете, то ты потеряешь свою дочь навсегда, она никогда не будет личностью, которой может стать. Выслушай меня, прошу. Я не желаю зла ни тебе, ни твоему ребенку, иначе бы я сюда не пришла.

Оля растерянно присела на край скамейки. От старушки, сидевшем на другом конце повеяло свежим ароматом лаванды. Мирра бегала вокруг лавочки, пытаясь поймать собаку, а та убегала, определённо понимая, что с ней играют.

– Твоя дочь уникальна. Она одна такая из сотни миллионов людей, – произнесла старушка, наблюдая за игрой ребёнка и собаки.

– Для каждой матери её ребенок уникальный и самый замечательный, – ответила Оля, с улыбкой наблюдая детскую игру. Возникшее чувство тревоги и настороженности растаяло без следа, в душе воцарилось спокойствие и почему-то уже не хотелось никуда идти. Со стороны могло казаться, что женская часть семьи проводит праздничный выходной день вместе.

– Ты даже не подозреваешь, насколько уникален твой ребенок. Смотри.

Старуха потянула ей визитку магазина одежды, на которой большими цифрами был напечатан номер телефона. Оля машинально взяла и продолжала следить за дочерью. Та перестала играть с собакой, подняла с земли небольшую палочку и молча, стоя к ним спиной, стала писать на земле цифры. Она аккуратно вывела именно тот номер телефона, который был указан на визитке, затем покрутила палку в руках, как бы дразня собаку, и бросила за лавочку. Пес с лаем бросился за палкой, Мирра побежала вслед за собакой.

– Теперь ты мне веришь? – спросила старушка, впитывая в себя эмоции Оли и заранее зная ответ на заданный вопрос

– Я подозревала, что с моей девочкой что-то не так, – ошеломленно произнесла Оля. – Думала, что это последствия перенесенной вирусной инфекции. Это опасно для её жизни?

– Сейчас это зависит только от тебя. Я кое-что расскажу, а ты уже сама решай, что тебе делать, но помни, именно от твоего решения зависит будущее твоей дочери.

Старушка вздохнула, словно набиралась сил для разговора.

– На нашей планете много живых организмов, но человечеству повезло больше всех остальных. Процесс эволюции очень долог, и Дарвин отчасти был прав в своей теории, но он не учел одного, что человек возник не только благодаря процессу эволюции, а также вмешательству высшего внеземного разума. По меркам вселенной это произошло не так давно, чуть больше двух миллионов лет назад на землю из космоса попала ДНК формула, запрограммированная на создание разумных существ. Она была создана высшим разумом и рассеяна во все стороны бескрайнего космоса для создания новой жизни, без которой существование самой вселенной не имеет никакого смысла. Данная ДНК состояла из базовых строительных элементов – водорода, углерода, азота, кислорода и легко проникала в живые организмы. Программа искала подходящего носителя. По пищевой цепочке распространение произошло довольно быстро, но в силу зависимости живых организмов от их среды обитания и строения костной системы не всегда получала должного развития. Такими разумными существами могли быть дельфины и киты: у них развит мозг, но не развито тело. Это могли быть и кошки с собаками, но у них в силу эволюционного развития нет возможности для роста мозга, и образования нужных объемов для накопления и обработки информации. Они и не только они являются тупиковыми ветвями развития проникшей в их предков ДНК. Правда, некоторые из существующих сейчас животных обладают мышлением, способностью чувствовать и видеть то, что недоступно глазу и сознанию человека.