Читать книгу Пропасть - Алексей Александрович Агафонов - Страница 1

События, описанные в этой книге, происходили в Петербурге, а точнее на Петроградской стороне, а еще точнее в той её части, что обращена к центру города, и хоть и не имеет четких границ, но представляет собой особенную среду, способную удивить разнообразием как архитектурных форм, так и населяющих ее жителей.

Несмотря на то, что именно отсюда начинал строится город, а возможно, и благодаря этому, улицы здесь удивляют своей кривизной, редко пересекаются под прямым углом и норовят сбить с толку свернувшего с основных магистралей в поисках нужного ему адреса прохожего. Дело в том, что пока правители тщательно планировали и затем регулярно застраивали просторы Центра и Васильевского острова, здесь, под боком у Петропавловской крепости, город развивался и жил по своим законам. Здесь селились своими слободками первые строители того самого парадного Петербурга, здесь строили свои казармы военные гарнизоны – первые обитатели крепости и города, здесь же кипела торговля на первом в городе рынке. Поначалу места хватало всем, и каждая слободка имела свою собственную планировку и организацию, но со временем они разрастались, объединяясь и поглощая друг друга. Разные улицы срастались в одну, переламывающуюся по несколько раз там, где были границы слободок. Застраивали эти улицы также кто во что горазд, в зависимости от фантазии, достатка и потребностей. К тому моменту, когда власти обратили свой взор на эту часть города, она уже представляла собой подобие лоскутного одеяла с кривыми улицами, нерегулярной застройкой и проплешинами пустырей там, где земля по той или иной причине никому не пригодилась. Взгляните на карту, и вы без труда поймете по причудливой сетке улиц, о какой именно части города пойдет речь.

После строительства мостов на Петроградскую сторону ситуация изменилась. Район вдруг оказался весьма престижной зоной в самом центре города. Территории вокруг, вдоль Большого и Каменноостровского проспектов, как смогли урегулировали, но кварталы, примыкающие к зеленому массиву Александровского парка, бывшей эспланаде Петропавловской крепости, так и сохранили свою причудливую планировку, больше напоминающую какой-нибудь средневековый город, чем остальные исторические районы Петербурга с регулярной застройкой. Здания поприличней здесь, конечно, привели в порядок, оставшиеся пустыри застроили новыми весьма фешенебельными доходными домами, в которых с удовольствием селились нувориши, но окончательно представительским этот район так и не стал. Слишком много осталось тут небольших купеческих зданий, ремесленных и складских помещений, обязанных своим появлением рынку, деревянных домов разной степени ветхости и достатка, а также доходных домов попроще, что успели здесь появиться до эпохи перемен.

Революция и установившаяся вслед за ней советская власть также не способствовали повышению статуса района. В доходных домах – и богатых, и бедных – в ходе «уплотнения» были организованы коммуналки, в которые заселили пролетариат, а на месте совсем уж ветхих деревянных домов появились скромные «сталинки», в которых обитала немногочисленная, но весьма заметная в Ленинграде интеллигенция.

Новое время лишь увеличило многообразие жителей, добавив к и без того разношерстной публике, которую, несмотря на разный социальный статус, объединяло главное – бедность, новых внезапно разбогатевших обитателей. Поначалу у этих обладателей лихих денег вошло в моду расселять коммуналки и выкупать бывшие когда-то шикарными квартиры в тех самых фешенебельных доходных домах. А чуть позже построились тут и немногочисленные, и от этого еще более дорогие, новые дома в основном на месте совсем обветшавших за советские годы деревянных строений, окончательно изжив этот класс построек из городского пейзажа.

Все эти события и определили облик, в котором предстает перед нами этот славный район Петербурга к моменту начала нашего повествования. Новые современные дома, блестящие сплошными стенами панорамных окон, соседствуют тут с ветхими развалюхами, которые были построены задолго до времен централизованного водоснабжения, и потому жители их вынуждены принимать душ на кухне, так как ванные комнаты в квартирах, теперь сплошь коммунальных, изначально не были предусмотрены. Крыши таких домов вечно текут, подвалы «благоухают» плесенью, а штукатурка с фасада осыпается на узкие тротуары.

В домах же, которые были построены позже или которым повезло пережить капитальный ремонт, запросто на одном этаже могут соседствовать квартира о двенадцати комнатах, с лепными плафонами, изразцовыми печами и антикварной мебелью, принадлежащая какому-нибудь преуспевающему бизнесмену или вдове безвременно почившего криминального авторитета, которые, кстати, запросто могут являться одним и тем же лицом, и такого же размера коммуналка, в которой будут проживать человек тридцать самого разного народу: от семьи снимающих комнату трудовых мигрантов из Средней Азии или многодетной, никогда не работавшей, но постоянно пьющей матери-одиночки с отпрысками до уголовников-рецидивистов и доживающих свой век сварливых старушек, без которых существование коммунальных квартир кажется немыслимым.

То же разнообразие вы найдете и среди общественных заведений. Контрасты повсюду! В одном здании могут соседствовать магазин самой дорогой и шикарной одежды, который будет манить вас яркой витриной на фасаде, и секонд-хенд, который вы сможете отыскать на задворках, пройдя через подворотню. Общественная баня здесь примыкает стеной к офису нефтедобывающей компании или крупного банка. А стоит вам свернуть с Большого проспекта, где расположены самые модные рестораны города, в этот лабиринт улиц, и вам откроется целая россыпь заведений, которые удивят вас не только своей дешевизной, но и завидным разнообразием как блюд, так и посетителей. Тут вам и рюмочные, которые делят между собой разного рода маргиналы и интеллигенция. Тут и пивные и винные бары, куда ходят обитатели района посостоятельней и многочисленные заезжие. Тут и пельменные, столь популярные у студентов, которых, кстати, в районе водится в достатке. Тут и многочисленные кафе различной национальной направленности, рассчитанные на трудовых мигрантов из соответствующих стран. Конечно, тут и вездесущие, окружающие полукольцом Сытный рынок кафе-шавермы, которые привлекают под свои крыши все перечисленные категории граждан. Ну и разумеется, тут видимо-невидимо кофеен и булочных, которые расплодились в последнее время повсеместно.

Таким образом, вы легко сможете начать свой вечер в ресторане с белой скатертью, съев какое-нибудь ризотто с чернилами каракатицы и запив его бутылочкой великолепного французского вина, и заплатив за это кругленькую сумму. Затем устроить рейд по барам, пробуя разное пиво или вино попроще, а под утро обнаружить себя в рюмочной, ведущим ожесточенные споры об искусстве с пьяным вдрызг незнакомцем, который называет себя художником, ну или в круглосуточной полуподвальной шаверме, пытаясь заглушить чувство голода, которое успело у вас возникнуть со времени того самого ризотто. И все это, не выходя за пределы одного небольшого района!

Ну что ж, я надеюсь, что я не успел утомить читателя долгим описанием места действия, но само оно сыграло немаловажную роль в событиях этой книги, поэтому свести с ним короткое знакомство перед началом повествования, полагаю, было необходимо. Позвольте же мне на этом закончить и приступить, наконец, к основному рассказу.