Читать книгу Первоначальное желанье - Алексей Ермилов - Страница 1

Снежинки в солнечных лучах —

Какая прелесть!

В её прищуренных очах

Почти что ересь.

Как приглашение во грех

На расстояньи,

Как обещание при всех —

И расставанье.

А может, это и не мне,

А просто солнцу.

Сейчас дадут зелёный свет,

И отвернётся.

На память оставляя взгляд,

Укатит мимо.

А сзади вот уже гудят

Нетерпеливо.

В забавных этих мелочах

Живу, покуда

Снежинки в солнечных лучах,

Какое чудо!

Трава – не сразу и не вдруг,

Она ещё в земле таится,

Над нею властвует испуг,

Что зимний холод воротится.

И ты немного подожди,

Всё это будет, обещаю,

Когда весенние дожди

Природу к жизни возвращают,

Когда засветятся цветы,

Плеснётся речка под горою —

Давно забытые мечты

Пойдут сбываться чередою.

В этих мартовских днях, нам дарованных,

Блещет солнце в снегах лакированных.

Наливаются ветви, топорщатся,

А весна торопливой уборщицей

Заметает сугробы грязнючие,

Чистит небо, поросшее тучами.

Вот пора, о которой мечтали мы!

На душе, будто в поле, проталины.

Весна – цветочки-василёчки,

Весна – ручей да соловей…

Но я вставляю в эти строчки

Примету всех примет точней:

Весна – красавиц половодье!

Зимою где они сидят?

Сейчас при всём честном народе

Они нам головы кружат.

Мелькают взгляды, речи, жесты,

Стучат по сердцу каблучки.

Какое всё-таки блаженство

Весною я заполучил,

Какая дивная возможность

Смотреть на этот оживляж,

И очевидная несхожесть

Со всем, что было в прошлый раз.

Быть может, поменялась мода,

А может, нынешней весной

Другая выдалась погода,

А может я чуток другой…

Весна, как существо живое,

Рождалася в метельных муках,

Сокрыв за влажной пеленою

Творенье в образах и звуках.

Метель к ночи не утихала,

Гремя железками балкона,

И этим звуком заглушала

Напевы чьи-то или стоны.

…С утра вороны-хохотушки

В прозрачном воздухе летали,

А на газонах для просушки

Пелёнки белые лежали.

Цените даже неудачи:

Они удачи оттеняют.

Любите жизнь ещё горячей:

Она так быстро остывает.

Но и тогда, в осенний холод,

Ничем не стоит огорчаться,

Ищите – и найдёте повод

Теченьем жизни восхищаться:

Случайной встречей на Арбате,

Кассиршею с её ворчаньем,

Звонком, который так некстати,

Но всё же лучше, чем молчанье,

Старинной песней, звонким смехом,

Всем тем, что было и бывает,

И этим тихим, робким снегом,

Что до земли не долетает.

В руках потрёпанная книжка

Закладкой длинной шелестит.

А мать зовёт её худышкой

И утром кашу есть велит.

Чуть свет сегодня постучала,

Спросила рифму к «вот так так»,

И впрямь полезла на чердак,

Да в школу чуть не опоздала.

По лестнице восходит плавно.

«А помнишь, помнишь, – шепчет мне, —

Что говорила Ярославна

Тогда в Путивле на стене?»

Обидишь – выпустит иголки,

Похвалишь – будто и не в счёт.

Окинет взглядом из-под чёлки —

Всю подноготную прочтёт.

Вдруг скорчит рожицу – такую

Потом сама не повторит.

И знает, что смотреть люблю я

На то, на что она глядит.

Ушла гулять под вечер снежный.

Буран улёгся, ветер стих!

…Моя последняя надежда

На русских девочек таких.

Больничный коридор – такая ось,

Вокруг которой вертится больница.

Мне по нему пошляться довелось,

И с вами, не дай бог, оно случится.

Больничный коридор, ведь он таков,

Что для поэта, в общем, не находка.

Но врач велел ходить. И ритм стихов

Поддерживает шаткую походку.

Вот медсестра. Ее, конечно, злит,

Что все больные страшно бестолковы.

Вот доктор озабоченно сидит

У койки бестолкового больного.

Вот пронесли тарелку свежих щей,

Стараясь, чтобы щи не расплескались.

Вот новичок с пакетиком вещей,

Вот старичок с мочою на анализ.

Прошел сосед мой, голову склоня,

И с лестницы пахнуло сигаретой.

И даже «Бак для грязного белья»

Зачем-то влез в стихотворенье это.

Чтоб коридор проветрить, медсестра

Большие окна настежь отворяет.

Весенний снег идет еще с утра,

Обняв больницу, ласково качает.

Вот бегу припрыжкою —

Топ, топ, топ.

Ранец с легкой книжкою —

Хлоп, хлоп, хлоп.

А весною голуби —

Гуль, гуль, гуль.

И вода по желобу —

Буль, буль, буль.

Машины разноцветные —

Вжиг, вжиг, вжиг.

Воробушки под ветками —

Чик, чирик, чирик.

Шествует красавица —

Чок, чок, чок.

Да со мной встречается —

Чмок, чмок, чмок.

Из кафешки музыка —

Трям, тям, тям.

Наполняем пузико —

Ням, ням, ням.

Припевочки мурлыкаю —

Мур, мур, мур.

Прочь, болячка дикая —

Чур, чур, чур!

Уж в чём, а в этом будь уверен:

Над всеми властвует закон —

Со дня рожденья к высшей мере

Любой из нас приговорён.

И дело только лишь в отсрочке —

Кому лет сто, кому лет пять,

Но всё равно поодиночке

Предписано поумирать.

Живёшь, как будто так и надо,

В круговерченье дней, ночей,

И вдруг – разящая команда:

«Подъём, на выход! Без вещей».

…Каким же, извините, лохом

В раскладе этом надо быть,

Чтоб каждым шагом, каждым вздохом,

Пока мы здесь, не дорожить.

Не жить детально и подробно,

Закутавшись в земной уют,

А убивать себе подобных,

Которые и так умрут.

Потомки навсегда исправят

Несправедливый приговор,

И эволюции в укор

Они амнистию объявят.