Читать книгу Друзья-соперники - Алексей Евстигнеев - Страница 1

Если когда-нибудь на рыбалке или во время хорошей дружеской посиделки вы попросите Олега рассказать вам эту историю, он её с удовольствием расскажет. Так чего ж я буду за него говорить? Пусть он сам и рассказывает, а я вместе с вами ещё раз послушаю.

За Валерку Головина я любому голову оторву. Последний рубль отдам, если ему будет надо. Последний кусок хлеба разделим пополам. Судьба сделала мне бесценный подарок, у меня есть настоящий друг. Крепкая мужская дружба – ей обладают очень немногие. Да что там – единицы обладают. Спокойней себя чувствуешь, уверенней, когда знаешь, что в любой момент мы возьмём круговую оборону, спина к спине, как уже не раз бывало. И верю я Валерке, как себе, однако… После такого «однако» рассказчик обычно поворачивает своё повествование на сто восемьдесят градусов и начинает говорить, что все вокруг сволочи и гады, оказывается, и один он – рассказчик – д`Артаньян. Нет, здесь другое. Жизнь предложила нашей дружбе испытание неожиданное, но, увы, банальное. Мы с Валеркой были уверенны, что готовы в жизни к любой ситуации, но, расскажу всё по порядку.

Нас с где только не носила судьба. Подружились мы в армии. Валерку как-то сильно унизил «старик» и он ответил на грубость. «Старик» тут же налетел на Валерку с кулаками. Я вступился за него. Увидев такое дело, бывшие рядом «деды» набросились на меня и начали учить уму-разуму посредством резкого прикладывания своих сапог к разным частям моего тела. Теперь Валерка бросился на бьющих и, разбросав трёх человек, поставив соперникам пару фингалов, тоже был сбит с ног новой ватагой подбежавших на шум «стариков». Отметелили нас так, что мало не показалось. Валерке порвали ухо, мне сломали нос. Сломанные рёбра и выбитые зубы даже считать не буду. Отлежались мы в госпитале, вернулись в часть, а там «старики» на нас не дёргаются, свой призыв считает нас героями, молодые восхищаются, офицеры считают неформальными лидерами. Так началась наша с Валеркой дружба.

После дембеля мы не разъехались по домам, а решили вместе пробиваться в жизни. Добывали нефть в Сибири, ловили рыбу в Тихом океане, перегоняли подержанные японские машины из Владивостока в Москву и Питер. Короче, работали как слоны. Работы не боялись никакой и деньги всегда зарабатывали приличные. Поработав какое-то время, мы вместе же отправлялись к морю отдыхать и веселились на всю катушку. Море, девочки, рестораны, девочки, казино, девочки, драки, девочки. При таком образе жизни деньги быстро заканчивались, и мы отправлялись снова их зарабатывать. И зарабатывали всё больше и больше. Мы были вдвоём против всех в этой жизни, и нам было ровно вдвое легче, чем всем остальным.

И вот, после очередного загула, мы поехали строить плотину на одной дальневосточной реке. Работали почти без выходных, но зато периодически брали отгулы и отгоняли японские машины в Москву. Платили нам хорошо. Бизнес с машинами приносил неплохие деньги. Два года мы работали как угорелые и у нас, у каждого, скопилось по приличной сумме в несколько десятков тысяч. Это в долларах.

Как-то вечером мы с Валеркой сидели в снимаемой комнате, возле телевизора и разговаривали:

– Лето. Может в отпуск? – задумчиво произнёс Валерка.

– Да. Два года не были, – согласился я.

– Хм! – мой приятель с сомнением начал чесать затылок.

Я, хорошо изучивший его за несколько лет нашей дружбы, как и он меня, примерно так понял его:

– Что, больше неохота в загул? – спросил я.

– Да.

– А то будем, как попрыгунья стрекоза, которая лето красное пропела?

– Да.

– И что ты предлагаешь?

–Нууу… – Валерка опять почесал затылок.

Я быстренько обозначил перспективы:

– Есть два варианта: начать своё дело или купить квартиры в любом городе России. Кроме Москвы, конечно. Там дорого и с пропиской сложно. Так вот, купить квартиры, устроиться на постоянную работу, а там – семья, дети и так далее.

– Да, – заключил Валерка.

Он обычно был немногословен в обсуждении, зато часами мог рассказывать о наших пережитых приключениях, если его не перебивали и были действительно настроены послушать.

– Собираем манатки, выбираем на карте город и в путь?

– Да.

…

Через неделю после этого разговора мы уже находились в старинном русском городе на большой реке. Купили себе по однокомнатной квартире, кое-какую обстановку, гаражи. Приехали мы на машинах из Владивостока. Столько раз пригоняли для других, уж для себя-то постарались выбрать, чтобы и добротно, и недорого. Истратили на всё это примерно по две трети своих денег. Оставшиеся деньги было решено пустить в бизнес. В такой ситуации и нагрянуло тяжёлое испытание нашей дружбе. Это были не бандиты, не несчастные случаи, не какие-то неприятности на работе, в бизнесе или в быту.

Да-да, это была присказка. Теперь начинается история, которую я хочу рассказать.

Любовь, как известно, стучится только в открытые для неё сердца. Может быть, во время наших отпусков какие-нибудь девчонки и влюблялись в нас, но мы-то думали о них только за пару часов до… и минут пять после…

У нашего испытания имелось конкретное имя – Аня. Она появилась на нашем горизонте, когда мы с Валеркой обедали в маленьком ресторанчике на речном вокзале и любовались пристанью, рекой, яхтами, катерами.

– Эй, Ленка, быстро налей кофейку старой речной крысе. Вся продрогла. На реке такой сильный ветер, – прямо с порога громко заявила о себе молодая и красивая девушка. Она была одета в обтягивающие джинсы стрэйч, летние открытые кроссовки-сандалии и белую майку с чёрной надписью: «Капитан Врунгель». Тёмные волосы были собраны резинкой сзади в «конский хвост», по лбу разметалась озорная чёлка.

– Ну, какая же ты крыса, Анечка? Ты у нас рыбочка золотая! – проворковала барменша, девушка простая и добрая на вид.

«Вот девки, – подумал я. – На счёт крысы молодая барменша протестовала, а на счёт старой – нет. И не поймёшь, искреннее ли это проявление доброго чувства или скрытая подковырка».

– Олег, – обратился ко мне Валерка, лениво обсасывая свиное рёбрышко, – а насчёт того, что старая, это она не права, по-моему.

– Кто?

– Да обе.

Между тем, девушка взяла большую чашку кофе, рогалик и осмотрела зал. Свободные места оказались лишь за нашим столиком.

– У вас не занято, молодые люди, – девушка подошла к нам.

Мы сидели с набитыми ртами и жестами указали даме, что место свободно.

Вблизи мы увидели, что наша визави действительно не шестнадцатилетняя девушка. Что ей лет двадцать пять, а при нынешнем умении женщин следить за собой, может быть и больше. Перед нами сидела примерно наша ровесница. Она оказалась очень коммуникабельной, а попросту – болтушкой. Неунывающей, весёлой и открытой.

– Ребята, вы приезжие? – ещё не успев сесть, начала она. – Я всех здесь знаю, вы стали появляться совсем недавно. Проездом или в гости?

– Поживём здесь пока, – ответил я. Валерка кивнул, подтверждая.

Через полчаса мы знали о ней всё. И что она здесь родилась, и что её папа водил речные баржи, и что она вышла замуж за местного инспектора рыбнадзора и у них родилась дочь, и что муж умер от какой-то мудрёной болезни лет пять назад. Тут мы с Валеркой переглянулись, сколько же ей лет, на самом деле. Как бы отвечая на наш вопрос, она рассказала, что пожила в браке не долго и что после мужа осталась добрая память о нём, а ещё маленький домик прямо возле воды, а ещё яхта, которую муж сделал своими руками и моторная лодка. Сам он гонял на служебном катере и научил жену управлять и яхтой, и лодкой.

– Этим теперь и зарабатываю на жизнь, – продолжала девушка. – Катаю по реке туристов. Стараюсь в основном иностранцев, потому что среди наших, тех, кто может себе позволить яхту, много бандитов. А среди тех, в свою очередь, много хамов, а уж наглые – все. Но у меня во всём городе знакомые. В гостиницах девчонки рекомендуют покататься иностранцам или нашим, если видят, что это приличные люди. А я потом отстёгиваю девчонкам понемножку, если удаётся что-то заработать. Так и живу. А вы-то про себя расскажите?

Тут Валерка встаёт, вытирает салфеткой рот и произносит:

– Разрешите представиться, Валерий.

Я чуть было не подавился остатками рёбрышек. Таким официальным и торжественным я Валерку давно не видел. Да что там давно – никогда и не видел. Девушка, улыбаясь, протянула ему руку:

– Аня! – затем протянула руку мне.

– Олег, – промычал я, быстренько дожёвывая мясо.

Мы немного рассказали о себе. Больше шутили и дурачились, конечно. Аня поддержала нашу шутливую форму разговора и в той же манере дала свою оценку:

– Да вы, оказывается, завидные женихи! Молодые, работящие, неженатые, с квартирами.

И вот что удивительно. Валерка, только что улыбавшийся своим остротам, вдруг стал серьёзным и задумчивым. Мне захотелось как-нибудь подковырнуть его, растормошить, но вдруг поймал себя на мысли, что моя физиономия задумчива и сосредоточена не меньше, чем его. Аня, тем временем, посмотрела на часы и заторопилась:

– Ой, заболталась я с вами. Сейчас должны клиенты подойти. Увидимся ещё. Я, во всяком случае, здесь бываю постоянно.

И она упорхнула, легко скользя между столиками. Мы, расплатившись, вышли на причал и долго махали вслед её маленькой яхте. Затем сели на край пирса и закурили.

– Даа! – сказал Валерка.

– Да уж, – подтвердил я.

– О как! – продолжил он.

– Угу, – я был с ним согласен.

– Делааа! – докурив, заключил мой друг.

– И не говори, – опять проявил я солидарность.

Из этого нашего разговора я понял, что к нашей дружбе подкралось самое страшное, или вернее, самое сильное испытание.

– А поговорить придётся, – не согласился с моим давешним замечанием Валера. – Мне Аня очень понравилась. Есть в ней что-то такое, из-за чего я готов расстаться с холостой жизнью. Да, Олежка, даже так! Не решил ещё с дальними планами, но с сегодняшнего вечера я начинаю подбивать к ней клинья. Но ты, по-моему, имеешь какие-то возражения?

– У нас были женщины, – начал я разводить демагогию. – Некоторые были сначала твоими, затем моими и наоборот. Что греха таить, помнишь, была такая «оторва», которая умудрилась крутить с нами роман одновременно? Никогда эти приключения не давали пробежать чёрной кошке между нашей дружбой. Для нас обоих дружба всегда была важнее всего. Если я знакомился с девушкой, но она нравилась тебе, я уступал. Ты делал то же самое. Так было.

– Судя по твоей длинной речи, что-то мне подсказывает – сейчас так не будет? – на всякий случай спросил Валерка.

Он слишком хорошо меня знал, так же, как и я его. Нельзя сказать, что мы читали мысли друг друга, но многое угадывали без слов.

– Я тут посоветовался сам с собой и пришёл к мысли, что Аня, действительно, не тот случай, когда можно или нужно уступать, – продолжал я развивать демагогию. – Если на тебя кто-то наедет, хулиганы или бандиты, я, как и раньше, готов биться за тебя, за твои интересы. Если тебе понадобится, я всегда дам тебе любую сумму, которая у меня есть, до последней копейки. Если ты заболеешь или попадёшь в беду, я не успокоюсь, пока не вылечу или не выручу тебя.

– Но..? – вставил Валерка.

– Но Аня – это другое. Что-то есть в ней особенное и что-то созрело во мне самом такое, что не даёт возможности даже помыслить об уступке. Даже лучшему другу.

– Да ладно, ладно, – отмахнулся Валерка. – Всё и так ясно. Ну, и что делать? Делать-то что?

– Мы знаем друг друга много лет. Её мы знаем час. Я всегда был уверен, что есть на свете такой человек, слову которого я могу доверять, больше чем своему собственному. Будет ли Аня таким человеком для меня… или для тебя – неизвестно. Если мы позволим себе порвать нашу дружбу, будем дураками. Судьба вряд ли подарит нам что-нибудь подобное ещё раз. Если откажемся от нашей дружбы – значит не умеем дружить. И в другой раз, с другим человеком, пусть даже самым идеальным, всё повторится. Я не отказываюсь от своих притязаний на благосклонность Ани, но и не в праве требовать от тебя того же. Выход – честная конкуренция.

– Отлично, всё так и будет. Не буду повторять твои слова, я думал примерно то же самое, – растроганно сказал Валерка. – А теперь пойдём, выпьем по кружечке пивка и обсудим некоторые детали. Не знаю, смоделировал ли ты ситуацию так далеко, как это сделал я. И в этом «далеко», которое может произойти сегодня или, допустим, завтра, мне не всё ясно.

Мы вернулись в тот же ресторанчик, заказали по кружке пива и продолжили свой странный разговор.

– Вот ещё какие вопросы остаются открытыми, – задумчиво говорил Валерка, похрустывая солёным сухариком. – Конкуренция, это другими словами – соревнование. А в соревнованиях, помимо победителей и побеждённых, есть ещё и нарушения правил, штрафные очки, есть старт и финиш, наконец. О нарушениях я не заикаюсь, об этом пусть заботится рефери – наша совесть. Но вот старт и финиш? Старт, как я понимаю, уже состоялся, а вот что считать финишем?

– Не понял, – я пока действительно не понимал, к чему он клонит.

– А чего тут непонятного. Может наступить момент, когда перед одним из конкурирующих встанет вопрос, а не нарушает ли он божескую заповедь «не возжелай жены ближнего». Может показаться, что Аня оказывает своё внимание одному из нас, а желать будет другого. Женщины! Их не всегда можно понять. Вот я и спрашиваю, где та финишная ленточка, после которой один из нас может сказать себе – стоп, всё, дальше бежать не имеет смысла.

– Начинаю понимать. Продолжай поконкретнее.

– Пожалуйста. Что считать финишем? Первый поцелуй, публичное признание девушкой своего избранника, сексуальный контакт, или свадьбу, наконец, чёрт побери? Что? А?

Мне поначалу стало смешно, но с каждой секундой я понимал, что Валерка прав, я с ним согласен, и надо определиться.

Приятель продолжал:

– Итак, первый поцелуй, как и последующие, я отметаю. Во-первых, это может случиться на какой-нибудь вечеринке подшофе. Или ещё под воздействием мимолётного порыва, ну, допустим, благодарности или восхищения каким-нибудь поступком. Вообще, кто сейчас относится серьёзно к поцелуям? И, в конце концов, девушка может просто оценивать – этот хорошо целуется, этот не очень. То же самое, когда мы трахались с разными весёлыми безотказными девчонками, а потом обсуждали между собой – эта хороша в постели, эта – так себе. Оценивали, пусть и с шутками-прибаутками. Отвлёкся. Я же о поцелуях. Конечно, есть отдельные случаи, как в «Красотке», например. Проститутка трахается, делает минет, но целоваться в губы не хочет. Она разграничила для себя: это для работы, а это для души, которую, как это ни смешно, она хочет видеть чистой. Кстати, говорят, что многие супруги после долгих лет жизни перестают целоваться. Секс – пожалуйста, целоваться не тянет. Тебя это не пугает? Может, зря мы всё это затеяли?

– Меня не пугает, – говорю. – Для того чтобы это узнать, надо прожить долгую и, хотя бы поначалу, счастливую жизнь вдвоём. Тогда и можно будет самому судить, а не со слов кого-то.

– Ну-ну. Продолжаю. Финишем конкуренции становится публичное признание девушкой своего избранника? Вроде бы это подходит.

– Думаю, именно это и подходит лучше всего, – вставил я.

– Я тоже поначалу так и решил. Однако… Сколько раз в начале вечера женщины говорили тебе «нет», а ночью встречались с тобой в постели? Ситуация в течение вечера развивается, и кто не нравился в начале вечера, вдруг кажется очень приемлемой кандидатурой в конце. Хотя какие-то учёные по какой-то статистике утверждают, что женщина решает, достоин ли данный мужчина постели с ней, в первые три секунды знакомства.

– Но тут ведь и мужская настойчивость задействована. Желание показать себя во всей красе. Опять же, если это вечеринка, алкоголь убирает тормоза с каких-то животных или гормональных инстинктов и начинает просто «хотеться».

– Всё правильно. А как мы сейчас собираемся действовать? По-моему, настойчиво показывать себя во всей красе. На алкоголь, конечно, сильно налегать не будем, но иногда он здорово помогает сказать или услышать правду о себе.

– То есть, ты считаешь, что если Аня назовёт своего избранника, то это не повод для конкурента прекращать свои притязания на её сердце и всё остальное?

– Если ты будешь настаивать на этом варианте, я с лёгкостью соглашусь.

– Но у тебя есть ещё какие-то соображения? В любом случае, хотелось бы их услышать.

– Это скорее рассуждения на тему, «а что такое полная победа над женским сердцем»? Окончательное решение нам всё равно принимать вместе. Итак, признание девушкой на словах одного из нас своим парнем не должно служить для другого сигналом для прекращения ухаживаний.

Я всё-таки вставил свою реплику:

– Хотелось, чтобы женщина, называющая своего избранника, отвечала за свои слова, то есть делала свой выбор наверняка.

– А где ты в жизни видел такое? И что ты ей предъявишь в случае чего? Скажешь: «Ответь за базар, зайчик»! Я позволю себе продолжить. Сексуальный контакт. Здесь ты мне скажешь, что уж на нём-то я должен остановиться?

– А разве нет?

– Посмотрим. Вместе решим. Сплошь и рядом встречаются ситуации: девушка встречается с парнем какое-то время, а замуж выходит за другого. Или, она вообще ведёт разгульный образ жизни, а замуж выходит за какого-нибудь учёного паренька в очках.

– Чтобы не видел, как она ему изменяет?

– Нет. Я говорю о случаях, когда девушка находит именно то, что ей нужно. Мы не ханжи с тобой. У каждого были женщины. У нас не было цели связывать свою жизнь ни с одной из них. А может быть, у какой-то из них были виды на одного из нас, как на будущего жениха? А может быть, и не у одной, а у нескольких? И что? Жених исчезал, а что девушка? Будет посыпать голову пеплом? Нет. Постарается найти себе приемлемую замену, даже если решит, что все мужики сволочи. Я подхожу к завершению рассуждения: секс, в некоторых случаях – это поиск. Примерно то же я говорил о поцелуях. С раскрепощённого Запада к нам давно перекочевала традиция: переспать (т.е. попробовать), а затем думать, стоит ли строить длительные отношения. В стародавние времена, да и сейчас в восточных странах, женщину выбирают как? По красоте лица, фигуры, по пластике движений, по разговору, наконец, через который виден интеллект и характер. Я, конечно, не беру во внимание те страны, где молодые люди не видят друг друга до свадьбы. У восточных женщин, как и у наших в старину, вовсе нет выбора. И вот женятся люди, допустим. Постельная сцена и… не всегда это то, чего человек ожидал. Не всегда это праздник, не всегда – полёт. Так появляются постылые мужья или жёны. Это было лирическое отступление, а мысль можно выразить так: одна или две ночи, проведённые вместе, ещё не повод назвать девушку своей.

– Ну, ты загнул, однако! – я был поражён. – Нет, Валера, это как раз повод для финиша. Ну, представь ситуацию: девушка уступает кому-то, проводит с ним две-три ночи, а затем переходит к его другу и остаётся с ним. Во-первых, сразу же сложится определённое мнение о моральных ценностях такой девушки. Во-вторых, между друзьями сразу возникнет конфликт. Как будто чёрная кошка пробежит. Первый будет думать: «Аа! Она же сначала с другом переспала. Значит, он ей больше понравился. Просто что-то у них не сложилось, и поэтому она перекинулась на меня, как на запасной аэродром. Вот шлюха!» А другой будет думать: «Аа! Вот потрахалась со мной и убежала к другому. Он ей, видите ли, больше понравился. А со мной, значит, ей плохо?! Вот стерва!» Помимо обиды на девушку, возникнет обида на приятеля. Один может подумать: «Зачем же он увёл у меня девушку? Ведь знал же, что я с ней сплю». А второй может думать примерно вот что: «Зачем он совратил её первый? Ведь видел же, что я ей больше нравлюсь. Только нам всё испортил». Так что, парень, здесь такие загогулины и выкрутасы, что сам чёрт ногу сломит.

– Разругаться можно и без секса с одной и той же девушкой, просто соперничая из-за неё, чем мы, кстати, и собираемся заняться. Я имею в виду соперничество, – резонно заметил Валера. – И ещё. Если я буду жить с женщиной почти как муж и готовиться стать её законным супругом, а ты вдруг придёшь и скажешь: «Извини, Валера, но вчера мы оказались вместе на одной вечеринке, немного выпили, потанцевали и …ну, в общем, всё дальнейшее произошло без особых проблем». И что? Я должен убиваться и рвать на себе волосы? Наоборот, хорошо, если это будешь ты, мой друг, а не кто-то другой, который мне ничего не скажет, и я буду оставаться в дураках.

– Бедная Аня, – заметил я. – Она и не знает, какую бурю вызвала в нашем стакане воды под названием «дружба». Заканчивай рассуждать, Валера. Что ты конкретно предлагаешь?

– А я уже почти закончил. В начале своего монолога я называл четыре понятия, которые можно считать финишем нашей конкуренции и сигналом к отказу одного из нас продолжать свои попытки.

– Свадьба!? – недоверчиво спросил я.

– Свадьба, – ответил Валера.

– Но это старомодно. Можно годами жить не расписываясь и не испытывая в этом потребности.

– Можно, конечно. Только я эту потребность, по-моему, испытываю. Все эти обязанности, обязательства… Я, по-моему, дорос до такого состояния, что всё это мне подходит. И, якобы, несвобода – тоже. Почему «якобы»? Да потому, что это свобода выбора. Выбора образа жизни.

– Да понимаю я тебя прекрасно. Семья это ведь в конечном итоге дети. И я хочу, чтобы у моих детей были двое неразлучных родителей. Как положено, мама и папа. Детям ведь по фигу, чувствуешь ты себя достаточно свободным или нет. Им надо, чтобы родители были рядом.

– Эко, парень, ты как далеко загнул, – засмеялся Валерка. А говоришь, первый поцелуй? Да, может быть, у Ани есть парень, или даже несколько. Может быть сегодня вечером или завтра утром мы это узнаем и выкинем её из головы.

– Зато если не выкинем, сразу будем знать, как себя вести, – ответил я. – Ты, в конце концов, сам затеял этот разговор. Решение: конец конкуренции – свадьба. А после свадьбы, естественно, как завещал господь: «Не возжелай жены ближнего…». Ты у меня самый ближний, Валера, поэтому можешь быть уверен: если женишься – не возжелаю.

Мы пообещали друг другу серьёзно всё обдумать за сегодняшний вечер и, завтра, начать исполнение своей затеи. Играть «в гляделки», говорить комплименты, рассказывать смешные истории и, показывать себя орлами с крутыми яйцами. (Да простит меня цензура). У орлов-то, правда, нет яиц. У орлих только, и то, когда снесут. Тогда – быками… Нет, «быки» как-то туповато и полукриминально. Козла… Нет, нет, ну как можно?!

Будем сами круче самых крутых яиц и покажемся Анечке во всём своём великолепии.