Читать книгу Медвежья пасть - Алексей Ходорковский - Страница 1

Хмурое осеннее утро. Холодный пронизывающий ветер, моросящий дождик и унылые лица спешащих на работу прохожих не способствует позитивному взгляду на жизнь. И как назло в соседней комнате разрывается телефон.

– Четвертый звонок, пятый, шестой… – считал я про себя, допивая остывший кофе. – В офисе столько народу, а трубку взять некому. Куда помощники подевались?

Поворчав, я резко встал со стула и через пару секунд оказался в другой комнате. Телефон продолжал трезвонить.

– Алексей, привет! Ты не смог бы принять одну даму? Она что-то хочет от меня, но я никак не пойму, что именно. Криминальные дела. Я цивилист, ты же знаешь.[1] Третий час сидит, проела весь мозг.

– Здравствуй, Виктор Иванович, дорогой! Ты как— то без вступления. Хоть бы спросил как жизнь? Для приличия. Дело-то хозяйственное?

– Да нет, убийство. Мужика серьезного убили из академических кругов. А толком я ничего не понял. Она плачет, несет всякую околесицу. Разговорить её мне не удалось.

– А что она хочет? Я ведь не опер и не следователь, да и ты вроде тоже.

– Алексей Львович, я не знаю, что она хочет. Разрешишь, я ее пришлю к тебе на разовую консультацию. Нет, вешаю трубку. Она за стенкой сидит, я на улицу позвонить вышел.

– Хорошо, жду ее завтра к девяти утра.

– Нет, она просит принять ее немедленно.

– Пусть подъезжает, я в офисе. Как ее зовут?

– Изотова Валерия Владиславовна. Спасибо друг, а то я не знаю, куда от нее бежать. Да, имей в виду, она банкирша, или что— то в этом роде. С меня коньяк, выручил. Даю твой телефон и адрес.

Дама приехала быстро. Мы с помощником не успели допить чай с чабрецом, как охрана сообщила о посетителе.

В кабинет вошла женщина, нет, не так – ворвалась дама, породистая и надменная. Итальянский криминолог и психолог Чезаре Ломброзо смог бы очень многое рассказать о ней. Натуру человека, возраст, задатки он определял сходу. В том числе и криминальные. Ломброзо гений. Я же споткнулся сразу на возрасте. Возраст клиента необходимо знать перед беседой. Да и вообще адвокату на первой встрече лучше знать о клиенте побольше. Я постарался быстренько вспомнить курс словестного портрета в криминалистике. Сколько ей лет?

Морщинки лобные и височные в наличии, носогубные, межбровные и в углах рта, тоже есть. Но все сглажено, словно шлифовали. Глаза немного раскосые: видимо, подтяжка, а то и две. Волосы – без седины, но крашенные, светлые – информации не дают. Походка и осанка – спортивные – возможна корректировка фитнесом. Зубы – неровные, похоже свои. Но врачи научились так старить коронки, что ничего не поймешь, в них даже пломбы вставляют. Глаза очень внимательные. Видно, что от них не ускользает ни одна деталь. Глаза – это плохо корректируемый признак прожитых лет. В возрасте взгляд несет отпечаток особой мудрости, не свойственной молодым. Да, по глазам лет шестьдесят. Так, руки и шея, брови, губы. Точно именно на этом Ломброзо фокусировал внимание. Кожа шеи дрябловата, горизонтальные морщины. Руки: кожа утонченная, выступают вены. На коже лица – пигментные пятна отсутствуют, второго подбородка нет, но могли поработать косметологи. Итак, возраст – пятьдесят пять-шестьдесят лет. Лицо решительное, выражает крайнюю сосредоточенность. Брови домиком, внешние края лезут на макушку – привыкла властвовать, никого не будет слушать, уважает только силу. Губы тонкие, сжаты – жесткая, мстительная, напористая, сильная духом дама.

– Присаживайтесь, Валерия Владиславовна. Чай, кофе?

Ну, Ходорковский, держись. Если Чезаре не ошибся, тебе сегодня хана. Слушай и помалкивай, пока она не выговорится. Это по ее напору ЧАСА на два. Я налил две большие чашки кофе и настроился слушать. Но наши с Ломброзо прогнозы не оправдались. Со своей интуицией, как со способом что— то предвидеть, я расстался давно. Враки это все – ничего предвидеть нельзя. Но великий Чизаре! Тюремный психолог, светило!..

Моя будущая клиентка не успела присесть, как положила голову на руки и разрыдалась. Так и не произнеся ни слова, она плакала, а мы с помощником только и бегали вокруг нее с водой да валерьянкой.

Успокоившись, посетительница молча смотрела в окно.

– Горе у нас, господин адвокат. Брата моего убили. Ни за что ни про что. Взяли и убили.

Она открыла сумочку, достала оттуда листок бумаги и, прочитав, видимо, мое имя, спросила:

– Вы, Алексей Львович?-

Я кивнул.

– Я никому не верю, мне нужен человек, который будет смотреть за работой милиции, что они делают, как ищут убийц. Да и вообще ищут ли. Разбираться с прокуратурой. Брат, большой человек был. Вы представителем нашей семьи будете, мы же теперь потерпевшие. Имеем мы право адвоката нанять?

– Конечно, Валерия Владиславовна, Вы имеете право на адвоката.

Изотова приподняла брови. Взгляд стал колючим. Я следил за меняющейся мимикой.

– Сколько Вам лет Алексей Львович?

– Сорок.

– Хороший возраст для адвоката. В тридцать есть прыжок, но еще нет опыта. В шестьдесят есть опыт, но уже нет прыжка. В Вашем возрасте еще есть прыжок и уже есть опыт.

– Да, я слышал это высказывание о балетных, но с ним можно поспорить. Пианист Вэн Клайберн, покорил весь мир в восемнадцать, а в пятьдесят вышел в тираж. Вот Вам и опыт и прыжок.

– Да, исключения бывают. Ну, так Вы и согласны быть поверенным нашей семьи? Поможете нам? О гонораре не беспокойтесь, я человек обеспеченный, торговаться не буду. Все текущие расходы, в разумных пределах, также будут Вам возмещены. Брат был единственным самым близким мне человеком на этом свете. Никого не осталось…

– Валерия Владиславовна, помочь Вам сейчас не сможет никто, брата не вернуть. Вы должны четко понимать, что адвокаты преступлений не раскрывают – это только в книгах и кино. У нас нет ни оперативных возможностей уголовного розыска, ни прав следователя. Если Вы твердо решили нанять меня в качестве адвоката, то я со своей стороны гарантирую защиту ваших интересов. Постоянный контакт с оперативниками уголовного розыска и экспертами. Жужжать над ухом следственной бригады и не давать им расслабляться мы с помощником сможем! А теперь, расскажите, пожалуйста, от кого вы узнали об убийстве, подробно о брате, его работе, семье. Я включу диктофон, если Вы не возражаете.

– Не возражаю. Надеюсь, у Вас есть запасные батарейки?! Думаю, рассказ будет долгим. Даже не знаю с чего начать…

Два часа, три чашки черного кофе и история жизни известного всей Москве ученого, выдающегося конструктора, лауреата всевозможных премий, любимца женщин предстала перед моими глазами.

* * *

Штаб опергруппы находился в помещении Ленинградского УВД Москвы. Большая неуютная комната, заставленная разноцветными железными ящиками, из которых торчали толстые связки ключей с рельефными металлическими бородами. Ящики именовались сейфами и служили хранилищем секретов Московского Уголовного розыска. Кроме сейфов в комнате были расставлены шесть черных столов и десяток стульев. Вот и вся обстановка. Стены были увешены фотографиями с места происшествия. В комнате находилось человек десять – двенадцать. Группу возглавлял начальник убойного отдела с Петровки полковник Серегин. Кроме одного человека, все собравшиеся были мне не знакомы. Я хорошо знал майора милиции Константина Артемьева, начальника уголовного розыска Ленинградского УВД Москвы. Мы пересекались по одному уголовному делу и сдружились. Костя был толковый парень с хорошим академическим образованием, любил бокс и женщин. Любовь к боксу, видимо, и сблизила нас. Мы были почти одногодки, оба бывшие боксеры и большие почитатели этого великого искусства боя. Косте было 38 лет, высокий, упитанный блондин с большими карими глазами, всегда модно и со вкусом одет. Он был больше похож на импозантного театрального администратора, вальяжно вылезающего из личной, по тем временам престижной, семерки «жигулей», чем на одного из лучших в Москве оперативников Уголовного розыска. К нему – то я и подсел, на уже начавшемся оперативном совещании. Говорил Серегин. В лицо он меня знал, поэтому внимания моей опоздавшей персоне уделять не стал, и продолжал выкладывать первичные версии совершенного преступления. Я ощутил нервозность окружающих. По репликам можно было определить состав команды. Костяк – сотрудники уголовного розыска. У окошка сидел и помалкивал следователь прокуратуры, усталый и не выспавшийся, видимо отработавший сутки на осмотре места происшествия. За соседним столом перебирал фотографии эксперт – криминалист. О чем – то в полголоса спорили генерал из транспортной милиции и представитель оперативной службы. У входной двери стоял полковник из промышленной милиции и что – то писал в блокнот.