Книга очерков и рассказов, связанных между собой одной сквозной нитью – памяти. Той, что не уходит насовсем, а остаётся в жизни навсегда, отмечая главные реперные точки судьбы… Первые шаги по земле в далёкой Германии. Детство у балтийских берегов и в глухих тамбовских селениях. Школьные коридоры, по которым ещё ходил Циолковский. Нечаянная встреча с первым астронавтом, ступившим на Луну. Слезы на лекции в МИСиСе в день смерти Брежнева. Жаркие будни у дымящих литейных печей. Странствия с путейцами по дальним железнодорожным околоткам. Журналистская кухня с уроками публицистики у таких мастеров, как Отто Лацис и Игорь Бабичев… И – постоянное присутствие в адресной книги жизни множества литературных адресов. Подчас неожиданно становящихся адресами собственными. Как это, например, произошло у автора в историях встречи с творчеством Ивана Тургенева, Константина Паустовского, Николая Панченко, Ильи Сельвинского, Бориса Слуцкого, Владимира Кобликова, Сергея Сергеева-Ценского…
Оглавление
Алексей Мельников. Адреса памяти
К имени своему…
Мы из Осо
Электричка в Монтекатини
Саша и Аркаша
«И чтоб чрез смертья возвратился…»
Скамеечка
Переулками вечности
Забытые «Незабудки»
Нигде и никогда
Полуостров
Космос нашего детства
Лыжи нашего детства
Мой дед не читал Сэлинджера
Авангард на улице Кая Брута
На Николу
Оптинские стансы
Лацис
Школа игры на аккордеоне
Сашичка
Эй, на каре!
Мелодия Кобликова
Мой Паустовский
Неуценённый Ценский
Лёва
«Жить в горячих сердцах…»
Солнечная
Конспект студента МИСиС
На плетях
Рост кристаллов
Здравствуйте, Хайдеггер!
Непримиримые
Однажды в Тарусе…
Марсель Пруст из Перемышля
Молитва путейца
Медогонка
Восстание против смерти
Раздевалка
Певец неволи
Человек с Луны
Евангелие от Исаковского
«Я, плача, праздную победу…»
Переулки Пятигорского
Без Надежды
Из Хоревки – в Тургеневку
Декарт и русский пролетарий
Кёнигсберг
Отрывок из книги
Тюленев пруд часто прорывало, и тогда вся деревня ездила на станцию Рымарево в объезд. Большаком. Лишним полуторакилометровым кругом. Дорога была утоптанней, но скучней. Без то и дело ныряющей в лощины и медленно выползающей наверх колеи-раскоряки. По ней ехать было весело, но страшно – мотающиеся из стороны в сторону деревянные колеса отчаянно скрипели на тележных осях и отрывисто стучали металлическими ободами по пересохшим каменьям.
С горы телега неслась как сумасшедшая. Оглобли обгоняли лошадь. Хомут переезжал с шеи кобылы на уши, и та, погоняемая озорным дедовским «А ну-ка, милая!..», кидалась сверху вниз на едва перегораживающую грязный пруд тюленевскую плотину.
