Оглавление
Алексей Миллер. Клуб «Ритц»
– То есть, смертники-терро… Ик, – я опять начал икать. – Извини. То есть когда смертники-террористы убивают тысячи людей, это хорошо? Ик. Они, наверное, очень верят в то, что делают – Они – нет. Их дух полностью уничтожен. Бог покинул их души. Знаешь самую главную заповедь? – Нет – «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Это первый и самый главный закон Божий. Террористы не хотят, чтобы их убивали. Но они совершают акты насилия. Они грешны. И им нет прощения, что бы их ни толкнуло на столь страшные действия – Ну, хорошо, я верю, что трахнуть эту чиксу – нормально. Мне обеспечено, по-твоему, место в раю? – Вперед! Иди! Для меня это стало неприемлемо. Я не хочу. Бог подсказывает мне, что я не должен этого делать. Но если ты чувствуешь обратное, зачем себя сдерживать? А место в раю тебе не сегодняшняя ночь определит – Бред! Все, что я хочу – это хорошо, по-твоему? – Не все. Лишь то, что тебе говорит Бог – А если Он, черт возьми, ничего мне не говорит? – Ты просто не хочешь Его слышать – Паша, какую Библию ты читал? – Я читал все послания. Я их знаю наизусть. Но чем больше я думаю о словах, тем больше я понимаю, что в них зашифрован тайный смысл, который может понять лишь человек, полностью открывший душу Богу – И что же еще там, интересно, зашифровано? – я окончательно потерял нить Пашиных размышлений. Мне кажется, что он намного пьянее меня и несет полный вздор. Может, он вообще не верит в Бога и все придумывает на ходу? Я встречал таких людей. Вначале ты им веришь, но потом понимаешь, что все их слова – полная бессмыслица. Но Паша не производит впечатление человека, который готов распыляться на пустое сотрясание воздуха. Тем временем он продолжал говорить – очень серьезно, несмотря на обступивших нас со всех сторон людей. Кроме того, музыка начала играть еще громче. Его слова слились с общим шумом. Мне приходилось наклоняться поближе к нему. Тут я потерял равновесие, и Паша схватил меня за плечо. Он, скорее всего, понимает, что я пьян, но не показывает виду. И я ему благодарен за это – Библия – лучший учебник. Она дает тебе шанс самому разобраться, что хорошо. Но она написана давно. Не стоит воспринимать ее как методические указания. Бог меняет нас, наш образ жизни, дарит нам цивилизацию. Он добр, Он хочет, чтобы ты жил согласно времени. Возьми, к примеру, античную цивилизацию. Быть блудницей там было совсем не зазорно, даже, напротив, гетеры, привилегированный класс блудниц, были высоко почитаемы и уважаемы в Древней Греции. Другой мир, другие идеалы. Но Бог был и остается один. Меняется его восприятие. Греки видели Бога по-своему… – Хватит, – я прервал его, потому что тошнота подкатила к горлу. Паша сразу понял, что случилось и, взяв под руку, отвел меня в туалет. Очередь. Терпеть нет сил – Расступаемся, господа, человеку плохо! – сказал Паша командным тоном. Я изо всех сил сжимаю гортань и рот. Ну выйдите же кто-нибудь из этого долбаного туалета! Девушка открывает дверь. Я бросаюсь к унитазу… 25. Зачем я столько выпил? Мы вышли из заведения примерно через час после того, как я заперся в кабинке туалета. Меня будто наизнанку вывернуло. Озноб. А на улице, как назло, ливень, и зонта нет. Я тут же промок насквозь. Мысли путаются. Кто мог придумать самый пафосный клуб в такой жопе? В таком грязном дворе? Под ногами грязь. Сюда приходят девушки на шпильках и тонут в этой грязи? Что же Россия за страна? Почему нельзя сделать все качественно? Мне опять плохо. Бегу за угол – Где такси? – спросил кто-то Пашу за моей спиной. Я оборачиваюсь. Вроде бы это Дима. Я даже и не заметил, что он вышел с нами. Как мне стыдно. Что теперь подумают обо мне друзья Паши? Я повел себя как семнадцатилетний мальчишка, который пьет, не зная меры – Подождите немного. Сейчас мне станет намного лучше, – я попытался четко выговорить это. Пол… Стена… Пол… Мне не сосредоточить даже взгляд. Оля, где ты? Как я хочу тебя сейчас видеть. Отче наш, Иже еси на небесех… Как мне плохо! Господи, дай ей счастья. Дай мне шанс. Мамочки, что мне делать? – Вот, выпей воды, – предлагает мне Паша. Потом протягивает таблетки. – Активированный уголь. Съешь штук пять – Да я в норме, – пытаюсь геройствовать, едва стоя на ногах. Меня в очередной раз выворачивает наизнанку. Начинает сильно кружиться голова. Сажусь на корточки. Глаза не могу держать открытыми, так как они начинают слезиться. Все тело содрогается от рвотных рефлексов. Я готов сесть прямо на грязный асфальт – Вызовите ему скорую! – сказал кто-то сзади – Скорую не стоит. Кто не перебирал в своей жизни? – сухо отвечает Павел, поддерживая меня, чтобы я не распластался на глазах у выходящих из клуба людей. – Сережа, попытайся взять себя в руки. Нам лучше уехать побыстрее. До меня доходит смысл сказанной Павлом фразы. Она действует отрезвляюще. О чем я думал, когда так нажрался в клубе. Да и Паша хорош. Сейчас просто заберут. С концами. А может так и лучше. Нет. Не сейчас. Я собираю последние силы в кулак. Встаю. Паша с Димой с обеих сторон держат меня под руки и уводят прочь от этого места. Как мне стыдно! Впервые в жизни меня тащат – Парни, да я и сам могу идти… 26. Утро. Открываю глаза. Воды! На столике рядом с кроватью стоит графин со стаканом. Пить. Стакан. Еще стакан. Голова как будто бы не моя. Картинка перед глазами – как по телевизору. Вроде бы мысли чистые, но не мои. Часы. Уже полтретьего. Как ни странно, я хорошо помню весь вчерашний вечер. Стоило мне сесть в такси, я сразу отключился. Потом с Пашиной помощью поднялся на второй этаж, снял вещи и упал на кровать. Сейчас моя одежда аккуратно висит на спинке стула. Я одеваюсь. Иду вниз. Пахнет вкусно. Кухня. Там сидят Дима и Паша – Доброе утро, молодчик. Отличился вчера, – шутливо поприветствовал меня Дима – Как ты себя чувствуешь? – спросил Паша – Доброе. Да ничего, но могло быть и получше. Я вчера сильно перебрал – Да, мы заметили, – продолжил Дима. – Таких фонтанов я со студенчества не видел. Сам сидишь на колесах и такое вытворяешь – На чем сижу? – я ничего не понял – Расслабься. Это жаргон такой. Значит, что ты в бегах – Я? – кровь отхлынула от головы, а сердце замерло. – В каких еще бегах? Я в гостях здесь – Хм. Да Паша мне все про тебя рассказал. Не пугайся. Я уставился на своего друга. Что он творит? Зачем об этом кому-то говорить? Расскажешь одному – будут знать все. Наверное, я выгляжу глупо. Я просто смотрю на Пашу, который наливает мне чай. В голове крутится много мыслей, но ни одна не может преобразоваться в слова. Из ступора меня вывел Дима: – У меня есть кое-какие связи в ФСБ. Я попытаюсь тебе помочь. Но от тебя я не ожидал. Не только пачкать подворотни умеешь. Красавчик, а! Я не понял, обвиняет он меня или же, просто говорит это в шутливо-надменной форме. Мне неприятно, что меня обсуждали за глаза. Непонятно, что вообще они здесь говорили. Злость. Как он может смеяться надо мной? Знал бы он, через что я прошел! Пошел бы он со своим ФСБ в задницу! Но я так беспомощен. Не стоит отталкивать последних людей. Уже много раз в жизни мне приходилось засунуть свою гордость подальше и смириться. Вот и сейчас не буду выделываться – Спасибо. Но что ты сможешь сделать? – довольно вежливо ответил я – Точно еще не знаю. Например, можно попытаться сделать так, чтобы твоего напарника посадили, а тебя выгородили, как случайно связанного с ним человека. Посмотрим, может, вообще замнем эту историю – Ты правда готов так впрячься за меня? Что от меня потребуется взамен? – Бабло. Конечно, потребуются деньги. И немалые. Не мне. Но в таком деле замешано много людей. Ты же понимаешь, что никто ничего бесплатно делать не будет – У меня есть немного денег. Если потребуется, я могу продать машину или квартиру, – я начал размышлять, где могу взять деньги, которые должен буду отдать малознакомому человеку. А вдруг это все сделано ради денег?! Хорошо разыгранный спектакль. Оберут меня и потом сдадут мусорам? – Я заплачу. Я уже сказал тебе, Дима! – резко вставляет Паша – Да не надо. Спасибо, конечно. Ты и так сделал для меня больше, чем я мог даже надеяться. Я найду деньги – Я заплачу, но в свое время потребую от тебя взамен одну услугу, и ты не сможешь мне в этом отказать. А сейчас где ты возьмешь деньги? Придешь домой, и как ни в чем не бывало продашь свою квартиру или машину, а потом будешь дальше скрываться? Я небедный человек – Какую услугу, Паш? – Не сейчас. Но будь уверен, что, возможно, ты ее выполнишь с большим удовольствием. Я испугался, что это касается Ольги. Может, он влюблен в нее, а сейчас помогает мне, чтобы в свое время попросить меня не приближаться к ней больше? На что мне свобода без нее? – Это касается Оли? – мой вопрос вызвал недоуменный взгляд Димы. Видно, не все рассказал Паша. Мои подозрения только усиливаются. Паша сделал глубокий вдох и выдох, провел рукой по волосам, как бы расчесывая их пальцами, и через несколько секунд попросил Диму выйти ненадолго. Тот не заставил себя ждать. Затем Паша посмотрел прямо мне в глаза. Только сейчас я заметил, какие темные у него глаза. Карие, почти черные. Он прикусил губу и сказал: – Давай не будем вспоминать Ольгу и клуб в присутствии других людей. Хорошо? Дима в курсе многих событий. Я ему доверяю полностью. Он – очень хороший человек. Много раз выручал и не отвернулся от меня в тяжелые времена. Он – один из немногих, кто знает мои секреты. Но на его месте мог бы быть другой человек, который стал бы задавать много лишних вопросов. Я искренне хочу помочь тебе. И тебе нужно научиться доверять мне. У тебя нет другого выхода сейчас. И ты это должен понять – Прости. Но ты ему рассказал о моих проблемах с законом, так что я и подумать не мог, что упоминание Оли так разозлит тебя –Я вовсе не злюсь, а пытаюсь быть с тобой предельно честным, насколько позволяет сложившаяся ситуация. Как бы я ни доверял Диме, некоторые вещи ему не стоит знать. Что касается твоего вопроса – да, это касается ее, – ответил он, глядя прямо мне в глаза. Мои худшие опасения подтверждаются. Он действительно хочет, чтобы я не приближался к ней. Теперь я понимаю, что произошло. Паша, богатый молодой человек, вступил в клуб «Ритц». Там он встретил Олю, влюбился в нее. Получив отказ, он ушел в депрессию, и спасением для него стал Бог. Но это не смогло притупить его чувства. Теперь он возненавидел клуб за то, что Оля – в нем, и не желает быть с ним – Ты ее любишь? – Хм, – улыбается мой собеседник. – Боишься, что я могу быть твоим конкурентом? – Нет. Ты ее знаешь намного дольше, а значит, она уже отшила тебя много раз. А если ты хочешь запугивать меня, то у тебя ничего не выйдет – Сережа, я хочу быть тебе другом. Почему ты так упорно хочешь видеть во мне дурное? Ну что же, если хочешь правды, то я очень люблю ее. Худшие опасения подтверждаются. И он даже не скрывает этого. Может, и Дима сейчас поглядывает за нами, посмеиваясь над моей ничтожностью. Что делать? Я встаю и начинаю кругами ходить вокруг стола, потупив взгляд. Паша что-то говорит. Я не слушаю. Надо сейчас же покинуть дом и на время скрыться. Кто мог бы мне помочь? Вероника? Один раз она уже вырвала меня из рук мусоров. Но вряд ли станет скрывать меня у себя дома. Старые друзья? Не думаю, что они будут счастливы меня видеть при нынешних обстоятельствах. К родителям! Уж они-то не прогонят, что бы я ни сделал. Но как я мог так попасться на удочку? – А я ведь поверил, что ты хороший человек и помогаешь мне от чистого сердца, а ты все это время просто хотел удалить своего конкурента. Разве не проще сдать меня в полицию? – вырвалось у меня – Присядь, не стоит так горячиться, – говорит он спокойно. – Я действительно хочу тебе помочь. И я не буду просить тебя удаляться от нее. Если она найдет свою судьбу рядом с тобой, я буду только счастлив. В мире мне нет никого дороже, чем Олечка. Сядь. Тебе пришлось многое пережить, и я могу представить, каково тебе. Но мой тебе совет: где бы ты ни находился, как бы себя хреново ни чувствовал, не спеши обвинять других. Потом можешь сильно об этом пожалеть – Да я не понимаю, что происходит. Дай закурить, – прошу я сигарету, сам не зная почему, так как курить мне не хочется. Паша спокойно встает, берет пачку сигарет с подоконника и прикуривает нам обоим по сигарете. Потом открывает окно. Я делаю затяжку. Другую. Начинает кружиться голова. Я продолжаю говорить: – Ты опять пытаешься успокоить меня, чтобы притупить мою бдительность? Ты противоречишь себе на каждом шагу. Бог, низменные страсти, клуб, любовь к Оле, желание помочь мне. Сейчас вот говоришь, что готов, чтобы она была с кем угодно, лишь бы была счастлива – Не совсем так. Мне омерзительно, когда я представляю ее с похотливыми и грязными богатеями из «Ритца», даже если она и счастлива, в чем я сильно сомневаюсь. Я хочу вытащить ее оттуда раз и навсегда. Что касается тебя, то я, если смогу, обязательно помогу тебе добиться ее расположения – Я не верю – Она моя сестра. Молчание. Она его сестра. Все встает на свои места. Это же так очевидно. Почему я не догадался раньше?! Фотографии, где маленький Паша стоит с белокурой девочкой… Это Оля в детстве. Какой я был дурак! Ну зачем я психовал, почему просто не дождался, пока он сам все расскажет? Я украдкой посмотрел на его лицо. Оно не выражало ни раздражения, ни злости. Он спокойно смотрел в окно. Мне показалось, что он даже незаметно улыбается. Наверное, доволен тем, какой переворот в моем сознании совершила его последняя фраза
Друг! Он мой друг. Как я мог думать о нем плохо? Конечно, он не без странностей, но честен и смел. Он как будто бы вырос. Несмотря на то, что он ниже меня ростом, мне кажется, что сейчас он значительно выше, и я смотрю на него как бы с пола. Неприятное чувство – Прости за то, что наговорил сейчас, – нарушил я молчание. – Ты был прав, не стоит обвинять раньше времени. В последние дни рациональность покинула меня. Почему ты сразу не сказал об этом? – Я не хочу, чтобы об этом знали. Я боюсь признавать то, чем она занимается, и с ужасом думаю, что допустил такую ситуацию. Мне никогда не будет прощения – Но я ведь знаю, чем она занимается, и все равно влюбился в нее – Я, и только я виноват во всем, что случилось с ней. И мне отвечать за нее. Мне очень трудно обсуждать это. Я надеялся, что, может быть, этого разговора не состоится. Но ты оказался проворнее – Я хотел узнать… – Дима, наверное, уже заскучал один. Надо позвать его обратно, – перебил меня Паша, в очередной раз оставив без ответа на вопрос. Но зато с поднятым настроением. Оля – его сестра! 27
