Жителям старинного города Ветрограда, который существует в двух реальностях – в современной и сказочной – кажется, что часть жизни они видят во сне. Такое раздвоение возникло не случайно. Параллельный мир был создан с помощью магии. Когда-то давно могущественный чародей ковал волшебные кольца и раздавал их самым красивым девушкам города. Эти кольца превратили их в эгоистичных покорительниц мужских сердец, а мужчин – в безвольных пленников.
Главный герой книги, талантливый художник, много работает, чтобы обеспечить роскошную жизнь своей расчетливой подруге. Он долго искал скромную, добрую, умную девушку, но ему встречались лишь холодные красавицы. И вот однажды он нашёл свой идеал, но оказалось, что его избранница опутана злыми чарами и живет на два мира. Теперь художник должен найти колдуна и убить его, чтобы разрушить призрачный мир бездушных пленительниц и их несчастных рабов.
Оглавление
Алексей Мошков. Пленники колдовских чар
Глава первая. Понедельник. Ветроград-XXI
Глава вторая. Воскресенье. Ветроград-XVIII
Глава третья. Вторник. Ветроград-XXI
Глава четвертая. Суббота. Ветроград-XVIII
Глава пятая. Среда. Ветроград-XXI
Глава шестая. Пятница. Ветроград-XVIII
Глава седьмая. Четверг. Ветроград-XXI
Глава восьмая. Четверг. Ветроград-XVIII
Глава девятая. Пятница. Ветроград-XXI
Глава десятая. Среда. Ветроград-XVIII
Глава одиннадцатая. Суббота. Ветроград-XXI
Глава двенадцатая. Вторник. Ветроград-XVIII
Глава тринадцатая. Воскресенье. Ветроград-XXI
Глава четырнадцатая. Понедельник. Ветроград-XVIII
Глава пятнадцатая. Понедельник (продолжение) Ветроград-XVIII
Эпилог. Ветроград-XXI
Отрывок из книги
Вечеринка медленно, но верно скатывалась к агонии. Мастерская была заставлена захватанными бокалами, на тарелках кисли объедки, а из переполненных пепельниц выглядывали окурки, словно стая задыхающихся рыбешек в пересохшем пруду. В темных углах пялились белыми зенками гипсовые бюсты античных богов. Загрунтованные холсты стояли лицевой стороной к стене, будто стыдились своей чистоты. На самом деле стыдиться должны были люди, но людям все равно. О каком стыде может идти речь, когда пьяная нега охватывает каждую клеточку тела, когда в голове туман, когда бежевые, плохо задернутые шторы наливаются лиловыми синяками рассвета, а колонки все тянут и тянут с приглушенной страстью:
Поэт Щербатов, прижимая к себе совершенно раскисшую Илону, бубнил ей на ухо самодельный перевод:
.....
– Хм… Надо попробовать.
Поэт тут же вскочил и принялся бродить по мастерской, натыкаясь на танцующих и что-то громко бормоча под нос. До Иволгина долетали лишь обрывки фраз: «Тщедушен, словно анемон… Цветок, засохший средь страниц… Приятель скверный Парамон…» Художник отогнул штору и посмотрел в окно. Мастерская его занимала чердак бывшего доходного дома в старой части города, а окна выходили на набережную Зеркального канала. Стояло сырое, комариное лето, столь обычное для Ветрограда. В тусклом, бугристом глянце воды качались зеленые пятнышки ряски. Волнистые от старости стекла высоких окон попеременно ловили то хмурое небо, то блики, отбрасываемые лезвием канала в шершавых гранитных ножнах.
