Смысл вселенной. О скрытой богословской преданности в современном космологическом нарративе

Оглавление

Алексей Нестерук. Смысл вселенной. О скрытой богословской преданности в современном космологическом нарративе

Предисловие

Введение

Размышления о вселенной и тайна человеческого бытия

Богословская преданность как утверждение центральной роли личности в диалоге Христианства и науки

Богословская преданность как познание в любви

Богословская преданность как соборное и церковное познание

Богословская преданность и критика секулярного мышления

Богословская преданность в феноменологическом модусе

От образа вселенной в «кожаных ризах» к вселенной в божественном Образе

Заключение к введению и план книги

Глава 1. Вселенная и человек: космология и антропология как две части книги бытия

Неизбежность философских рассмотрений в физической космологии

Специальный статус космологии как естественнонаучной дисциплины: от субстанции к «трансцедентальной аффективности», или от каузальности к интенциональности

Природа манифестации вселенной и онтологическая установка

Феноменологический взгляд на космологию как экспликация человеческого

Глава 2. Космология и экзистенциальная феноменология: изучение вселенной на пересечении естественных и гуманитарных наук

Космология через призму человеческого и исторического

Существование и субъективность

Положение человека во вселенной и парадокс субъективности

Космология как экспликация личностного центра раскрытия вселенной

Дилемма между объектно-ноэматическим и субъектно-ноэтичесим взглядом на космологию: парадокс субъективности и нетестируемость космологии

Космология и воля человека

Экспликация взаимосвязи элементов естественных и гуманитарных наук в космологии

Глава 3. Конституирование «идентичности» вселенной: апофатизм и трансцендентальные ограничители в космологии

Познаваемость вселенной и ее эксплицируемость

От космологического принципа как трансцендентального ограничителя в познании вселенной к апофатической космологии

Конституирование вселенной: общий анализ

Глава 4. Вселенная как конструкт: эпистемологические предпосылки и когерентная методология обоснования в космологии

От космологического принципа к конструкту начальных условий вселенной

Рациональность конструкта вселенной в интенциональности веры

Когерентность эпистемологического обоснования в космологии

Когерентность обоснования и математизация в космологии

Глава 5. Космология и телеология: целесообразность в исследовании вселенной

Введение

Космологический принцип и эксплицируемость вселенной

Целесообразность научного исследования и космология

«Вселенная в целом» как телос космологического объяснения

Эксплицируемость вселенной как ее телос

Концепция «Большого взрыва» как пример формальной целесообразности в космологии

Космология и телеология: вместо заключения

Глава 6. Проблема происхождения вселенной через призму телеологической способности суждения, или метаморфозы кантовских антиномий

Сотворение мира в греческой философии и патристике

В каком смысле космология «может» говорить о творении мира: эволюция или начальные условия

Физико-математическое оформление трансцендентального требования по построению начального условия вселенной пространственного типа

От дуализма в структуре мира к трансформации кантовских антиномий

Модель Хокинга в свете телеологической способности суждения

Вместо заключения: от антиномии телеологической способности суждения в отношении основания вселенной к антропологии

Глава 7. Происхождение вселенной и событие рождения: феноменологические параллели

Проблема случайной фактичности вселенной и современная космология

Основание темпоральности вселенной и сознание

Феноменология рождения

Пример из христианской литературы: Рождество Христово и тайна воплощения Бога во плоти

Почему сотворение мира «не раньше и не позже»: сокрытость события рождения и начала вселенной как невозможность их позиционирования во времени

От феноменологии рождения к Большому Взрыву как телосу космологического объяснения

Вместо заключения: феноменологический параллелизм между событием рождения человека и происхождением вселенной в противоположность принципу генетического подобия

Глава 8. Вселенная как насыщенный феномен: христианская концепция творения в свете современной философии и космологии

Сотворение мира как его наличная данность человеку

Сотворение в естественной установке сознания или как не следует рассуждать о твари и тварности

Тварное и смысл бесконечности

Вселенная как насыщенный феномен или экспликация личностного абсолютного

Вселенная в феноменальности событий

Удержание представления о сотворении в рубриках тварного и аналогии опыта

Сотворение и сознание

Вместо заключения

Библиография

Отрывок из книги

Предлагаемая читателю книга не является книгой о физической космологии, и она не занимается научно-популярной интерпретацией модных космологических теорий. Эта книга также не о «мета-космологии», то есть метафизическом расширении космологии, которое часто следует по пятам космологических теорий и идей, используя последние как полигон для иллюстрации известных философских проблем. Эта книга о смысле современных представлений о вселенной, исходящем из бытия человека, то есть смысле, который соотносит представления о вселенной с метафизической и богословской загадкой человеческого состояния в мире. Тем самым эта книга позиционирует себя в русле диалога между религией и наукой, а точнее, Христианским богословием и космологией. При этом задачей этой книги не является сравнение космологических идей с идеями о мировом бытии в различных философских или богословских системах. С точки зрения автора было бы нелепым соотносить, например, космологические представления отцов ранней церкви (укорененные в древнегреческой философии и астрономии) с экспериментальными или теоретическими результатами современной физической космологии. Аналогично, кажется разумным воздержаться от прямолинейной сравнительной герменевтики текстов Священного писания и современных трудов по космологии в попытке выявить некие скрытые лингвистические параллели: такое сравнение носило бы произвольный и случайный характер, не обоснованный ни потребностями богословия, ни логикой науки. Автор проводит философско-богословский анализ космологии, исходя из представления о фундаментальной несимметричности между космологией, как определенной формой деятельности и мышления, и рефлектирующим над ней философско-богословским сознанием. Эта несимметричность состоит в том, что несмотря на то, что философско-богословские мотивы неявно входят в состав любых рассуждений о вселенной, даже если они облечены в форму теоретико-физических уравнений, космология как научная дисциплина не в силах осуществить экспликацию этих мотивов. Мотивы, о которых здесь идет речь, проявляются в лишь в такой установке сознания, для которой очевидно специфическое положение человека в мире, будучи включенным во вселенную и, в то же время, содержащим вселенную как представление и артикулированную реальность внутри своего сознания.

Отсюда следует, что какое-либо наивное и прямолинейное «сравнение» или установление корреляций между современными математически оформленными космологическими идеями и богословски выраженным опытом общения с Богом, если и имеют какой-либо смысл, то лишь в контексте проблематики человека как носителя и выразителя как космологии, так и богословия. Ядром и основным содержательным моментом самого диалога между наукой и религией является человек, изнутри которого и происходит распад интенциональностей сознания на объектный и отчужденный мир с одной стороны, и на исходное предлежащее основание как мира, так и самого сознания, артикулирующего этот мир, то есть Бога, с другой стороны. При этом как богословие, так и космология оказываются переплетенными друг с другом просто в силу парадоксального положения человека как физико-биологического организма в этом мире, но и как носителя Божественого образа не от этого мира.

.....

В качестве исторической ссылки здесь следует указать на бл. Августина Иппонского, который сформулировал тезис, что любовь (понимаемая как благотворительность, то есть agape (гр.) или charitas (лат.) ) является условием того, что только через познание в любви к тому, что познается, возможно постижение истины: «единственный путь к истине только через любовь»36. Другими словами истина укоренена в любви как его эпистемологическом условии не в силу того, что истина не может быть полностью раскрыта без любви, а в силу того, что сама любовь является конечным и единственным основанием для возможности видения и постижения истины. Постижение истины предполагает любовь к ней. В своей «Исповеди» Августин, со ссылкой на Христа (Ин. 8.40), приводит пример обратного, когда столкновение с истиной может привести к ненависти, ибо истина, как «насыщенный феномен», раскрывает и показывает нам нас самих. Она формирует нас по-разному в зависимости от того, любим мы ее или ненавидим. И именно тогда, когда в нас не хватает духовных сил, чтобы преодолеть ненависть по отношению к тому, что она раскрывает негативного в нас самих, мы получаем воздаяние: мы не хотим быть раскрытыми ею, но она все равно раскроет нас против нашего желания, но сама не откроется нам!37 Именно поэтому только в любви, когда истина всего негативного, раскрытого в нас самих, воспринимается с любовью, так что ненависть преодолевается, эта истина будет способна открыться нам. Любовь к истине, или любовь к премудрости, предполагает, что вожделение знания из опыта и изменчивых вещей преодолено, то есть знание становится назидающим, но не надмевающим38. Б. Паскаль выразил по-другому аналогичную мысль: «в отношении человеческих вещей говорят, что необходимо их знать, чтобы любить…святые же, напротив, говорят о вещах божественных, что их необходимо любить, чтобы знать, и что истина (vérité) открывается только через любовь (charité)»39. Однако, любовь не является чем-то просто соизмеримым с опытом текучей реальности, она требует своего рода преодоления отчаяния и безысходности человеческого существования, неоднократно артикулированного самим Паскалем в его «Мыслях», и обретением любви к Богу: «какая большая дистанция между знанием Бога и любовью к нему»40.

Любовь, как явление, не имеющее себе равных, оставалось бы недоступным без Христа. «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:16) и «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостью и всем разумом твоим», и «ближнего твоего, как самого себя» (Лука 10:27). Таким образом, живущие в Боге есть те, кто его любит, то есть те, кто любят друг друга (1 Ин., 4:20). И только эта любовь может дать доступ к «великому разуму», ибо любовь, данная в откровении Слова, то есть Логоса, проявляет себя как логос, то есть как разумность, которая делает возможным доступ к явлениям более близким и внутренним, тем, которые испытываются одухотворенной плотью человека и превосходят способность разумного осмысления. Откровение Христа показало, что любовь имеет такой разум, который видит и озвучивает то, что коллективный и анонимный разум упускает из виду. Христос продемонстрировал логос любви своими страстями и своим воскресением, он раскрыл ее и завершил «до конца» (Ин. 13:1). Во Христе любовь обнаруживает себя как конечная и исходная истина, та, благодаря которой возможны все другие истины и та, которая суммирует их всех в конце времен: «Я есть путь и истина» (Ин. 14:6). Именно в этом смысле «вселенная в целом» как «все во всем» и как «начало и конец» творения может быть познана только через Христа.

.....