Читать книгу Получи своё! - Алексей Наст, Алексей Николаевич Наст - Страница 1

–Голубой! Голубой! Не хотим играть с тобой!

(реплика из мультфильма «Голубой щенок»

Союзмультфильм. 1978 г.)

Часть первая

Б Е С П Р Е Д Е Л

«»»»»»»»

Беспредел начался давно, в эпоху самого первого накопления капитала, когда испуганных кооператоров принуждали делиться доходами не только инспектора народного контроля и работники ОБХСС, но и начинающие рэкетиры-кустари. Механизм отъёма денег у трудового частника был ещё не отлажен во всех нюансах, потому несговорчивых, рэкетиры пытали паяльниками, утюгами и прочими бытовыми электроприборами.

В кровопролитных, уличных разборках, лихие варнаки поделили город на сферы влияния. Так было по всей стране, и кооператоры, а потом предприниматели и бизнесмены, особо не ропща, во всём подчинились безжалостным порядкам воровского капитализма.

Прошли «лихие девяностые», потом «пустые двухтысячные» годы, а в городе и области ничего не изменилось. Из двух десятков местных устойчивых организованных банд, ни одна не могла похвастаться чем-либо выдающимся или самобытным, как это было в Москве и Санкт-Петербурге, потому милиция на поборы и вымогательства смотрела

сквозь пальцы, спокойно занимаясь бытовыми происшествиями: пьяными драками, мордобоем супругов и молодёжными кражами. По цифрам отчётности организованной преступности в городе не существовало.

И только два года назад, столь унизительный застой в развитии регионального бандитизма, был преодолён. Из мест, не столь отдалённых, где зимой, среди местного, а, особенно, среди насильно привезённого и насильно удерживаемого населения, практиковались лесоповал и уборка бескрайних запасов снега, вернулся, злой на весь мир, Оргунков Фёдор Васильевич, сорока лет от роду, сто двадцати килограммов веса и росту в два метра. Монстр и амбал.

Орунков сразу же объявил о начхании на давно существующие «сферы влияния» местных бандитов и бандитиков.

Присоединив к своей персоне друга-бездельника Сотова Антона Семёновича, сорока трёх лет, толстого, рослого и волосатого, Оргунков начал сбор денег с фирм и торговых предприятий, независимо от того, какая «крыша» их опекала. Все возмутились: что за беспредел девяностых, когда давно всё цивилизованно и хорошо?! Но правоохранительные органы, безупречным нежеланием рассматривать любые официальные заявления о наездах бандитов, похоронили веру в справедливость. С экранов телевизоров, из Москвы, правители вещали о наступающем торжестве закона, а в городе все презрительно ухмылялись – тут не шикни, тут свой закон, тут своя преступная империя. А пожалуйся – убьют и тебя, и семью, не жалея ребятишек. Вот такая демократия в российской провинции, в отдельно взятом уездном городе!

Так вот, недовольных бандитов, Оргунков убивал из обреза, а трупы сжигал на кострах, так сказать, предавал языческому огненному погребению, только пепел по полям не распылял (много чести). Непокорных же бизнесменов, пытавшихся из жадности или от великой наглости, перечить злодейским желаниям Оргункова, «покорял» в задний проход, при этом громко крича и ругаясь. Это было очень удачное решение, преступная «нано-технология» – никто из «опущенных» мужчин, боясь бытового позора, не заявлял на бандита. А если и заявлял (находились смельчаки), купленные милицейские кадры, закрывали все дела подряд, как клевету. Было бы смешно думать, что там, в главном управлении, о таком беспределе не знали, но там молчали и делали вид, что не знали… Хороший отчёт – это хороший отчёт! В общем, обычная история… Как сказала одна прекрасная девушка в порыве праведного гнева: «тут вам не Москва!».

За странное пристрастие к столь оригинальному способу наказания «непонятливых» богачей и директоров фирм, Оргункова прозвали Голубой Молнией. Даже в Москву донесли. Там посмеялись – в России такие негодяи не могут существовать в реальности, они только живут в телевизионной тусовке. Ещё популярный комедийный клуб кричал, что такие «злодеи» сразу превратятся в пыль в Махачкале… Видимо, эти ребята никогда не были в Махачкале – это очень культурный, европейский город, и тут «Европы» бывает побольше, чем в Большой столице, где всё воспринимается через какие-то странные, неприличные намёки…

Сбор денег продвигался трудно. Голубая Молния не щадил никого – рубил пальцы и руки по локоть, резал уши. И всех «наказывал». Никто из «непокорных» не избежал страшной доли.

Возмущение в криминальном мире достигло предела – разбираться с Голубой Молнией массово приезжали «гастролёры», очень знаменитые бандиты. Никто не знает почему, но после разборок они потеряли свои «троны». И преступный мир сдался (подумали паханы, и плюнули) – хрен с ними, с борзыми «петухами», пусть в своём городишке, что хотят, то и творят, только дальше, чтоб не лезли.

Так, трехсоттысячный областной центр подчинился беспредельщику Голубой Молнии…

Казна бандитов начала раздуваться от бесперебойных поступлений.

Голубая Молния отстроил себе виллу на берегу реки, всем своим людям купил мотоциклы «Харлей», одел в кожаные куртки и штаны в стальных заклёпках, так что «молниеносные» стали похожи на киношных байкеров-головорезов. Бандиты усиленно тренировали мускулатуру в залах бодибилдинга, насались по городу урчащей мотоциклетной стаей, задирали обывателей в ресторанах и пивных барах, а на милицию чхали.

Голубая Молния рубить пальцы и резать уши перестал, но, если случались задержки с поступлением дани, безжалостно насиловал нерасторопных бизнесменов.

Не отставали от Голубой Молнии и его подопечные злодеи. Особенно старался гигант Сотов, принявший псевдоним Рэд Пятачина, из-за своего вечно красного лица, которое имело томатный оттенок (видимо, от избыточного здоровья). Рэд Пятачина отрастил бороду и усы, и, когда гонял по городу на ревущем «Харлее», нагло возил с собой короткий обрез, вдетый в специальные пазы на кованом сапоге.

Время шло. Бездействие милиции и безропотность трудовых предпринимателей, убедили Голубую Молнию в полной безнаказанности.

Гнусный беспредел перешёл все границы…

Но случилось то, что должно было случиться – в Сочи решено было провести зимнюю Олимпиаду, милицию переименовали в полицию, а старого губернатора, «отсидевшего» на своём посту три долгих властных срока, заменили новым, молодым «варягом» с Дальнего Востока. И тогда наступил конец – Бог на небе и «власть имущие» на земле сразу устали от выходок «молниеносной» банды. Однажды вечером, на секретном совещании в областном управлении внутренних дел, была разработана операция по ликвидации шайки варнаков. Так как заявлений от потерпевших граждан не поступало очень-очень давно, решили внедрить в банду своего агента, дабы заграбастать беспредельщиков с поличным.

Агентом, внедрённым в состав банды, стал Миша Соболев, двухметровый гигант с убийственной мускулатурой. По легенде, он был бывшим оперативником, не прошедшим аттестацию в полицию и уволенным за пьянство и алчность, но имевшим прочные связи в УВД, которые и соблазнили Голубую Молнию. Продажным сотрудником УВД, обязавшимся за плату, через Мишу, поставлять бандитам оперативную информацию, а, в случае чего, прикрывать, стала старший следователь следственного отдела УВД капитан Ася Антонова. По легенде, Ася была любовницей Миши, в это Голубая Молния поверил безоговорочно – какая баба устоит перед таким красавцем!

Теперь оставалось ждать, когда «молниеносная» банда попытается совершить очередное преступление, чтобы заковать всех беспредельщиков в наручники и отправить по зонам, в петушиные бараки…

Глава первая

Было четыре часа дня. Миша ехал на арендованной УВД, ради операции, иномарке на виллу Голубой Молнии, где намечался «большой ковёр».

«Большой ковёр» изобрёл Голубая Молния уже в эпоху своего процветания – он перестал доверять архарам ездить по фирмам и магазинам (его шумная бригада привлекала к себе не нужное внимание), а принимал данников на своей вилле, восседая в плетённом кресле, у выложенного перламутровым мрамором бассейна. По одну сторону от Голубой Молнии располагался пластиковый белый столик с яствами и коньяками, по другую – стояли вымазанные оливковым маслом, лоснящиеся мощью, качки-«палачи». Данник передавал Голубой Молнии пакет с деньгами, за что удостаивался добрых слов и рюмки коньяку с ломтём ананаса, а после шёл отдыхать – купался в бассейне, любезничал с юными прелестницами, которых варнаки держали на вилле как массажисток, объедался выставленными закусками – всё, как на голливудском рауте. Если же, по какой-либо причине, данник не приносил положенного, то грозный Оргунков указывал на него кривым пальцем, и верные варнаки, оттащив несчастного в сторону, принимались нещадно «наказывать», и даже бить данника, а после, выпив на дорожку коньяка, измазанный кровью и соплями, бизнесмен уходил домой, размышляя над дилеммой: что лучше – собрать требуемые деньги к новому сроку или повеситься? Существовал и третий вариант – если деньги не были предоставлены по уважительной причине, Голубая Молния милостиво «прощал» данника, позволяя принести дань в другой раз, но взамен какая-либо родственница провинившегося (обычно супруга) подвергалась поучительному «наказанию» – банда брала её на «отдых» в сауну.

Миша был наслышан об оргиях и беспределе, творящихся за высоким забором виллы. Теперь ему предстояло присутствовать лично во время страшного спектакля – Голубая Молния велел быть обязательно.

Синяя «тойота-камри» замерла перед ажурными воротами виллы Голубой Молнии. На звук сигнала вышел охранник в пятнистой униформе – виллу сторожило специальное подразделение охранной фирмы «Богатырь» – её владелец отрабатывал дань бесплатной охраной огромной собственности бандитов.

–Что надо? – грубо спросил охранник.

Стекло дверцы уплыло вниз. Миша снял солнцезащитные очки.

–Я Соболев. Босс знает.

Охранник ухмыльнулся, причислив Мишу к сонму данников. Он вытащил из кармана мятый листок со списком «приглашенных».

–Ага. Есть такой. Заезжай.

Ажурные ворота со скрипом отворились. Иномарка, послушная движению ноги Миши, притопившей педаль газа, вкатила в царство бандитов.

Прекрасно вымощенная гранитным камнем дорога, через заросли декоративных хвощей, заменявших пальмы, вела к белоснежному дворцу с колоннадой и обилием пуленепробиваемого стекла.

Перед самым домом топтались с десяток одетых в пёстрые просторные пляжные рубахи качков.

Миша вышел из машины. У него тут же вежливо «отняли» ключи. Один из амбалов погнал иномарку куда-то в глубину двора. Мише показали на стеклянные двери, ведущие в просторный холл.

Он прошёл через внутреннее помещение, и оказался позади здания, где, у бассейна «кипела» жизнь – сновали девицы в купальниках, у столов с выпивкой и едой «тусовались» отметившиеся данники. Сам Оргунков (толстый, в одних плавках), сидел в своём коронном плетённом кресле, раскинув ноги в разные стороны. Рядом переминались три мускулистых амбала.

Голубая Молния уже заметил Мишу. Расплывшись в улыбке, махнул рукой.

–Миха! Иди сюда! Иди, дорогой!

–Приветствую, – Миша неискренне (как и все здесь) заулыбался, пожал волосатую пятерню Голубой Молнии двумя руками, выражая свою ничтожность и полное уважение к хозяину.

–Коньяк? Пей коньяк, Миша, сто лет проживёшь, – Голубая Молния собственноручно налил в пузатый стеклянный бокал искристой влаги из хрустальной бутылки. – Как поживаешь?

–Нормально.

–Пей. Это хорошо, что всё у тебя нормально. Сейчас иди, отдыхай, а я улажу финансовые дела и мы поговорим. В бане попаримся – Пятак волокёт в банном деле. Увидишь – такого пара нигде не найти. Величайшее наслаждение от пара получаешь, который готовит наш Рэд! Ну, иди, развлекайся.

Миша отпил глоток коньяка, кивнул головой, что всё понял, и отошёл – к Голубой Молнии подходил новый данник, по лицу которого было видно, что он явился не при деньгах.

Миша огляделся. В бассейне плавали смазливые девки. Толстобрюхие директора в купальных плавках жрали с пластиковых тарелок и болтали о делах, амбалы, без видимой цели, попивая сок из высоких стаканов, шатались вокруг бассейна. Из-за кустов веяло дымком – жарился шашлык – близился вечер, и с наступлением ранних сумерек, на вилле предстояла обжираловка.

Миша тронул проходившего мимо амбала за локоть.

–Где у вас можно переодеться?

–Купаться хочешь?

–Жарко в штанах.

–Разденься в холле. Купальные плавки нужны?

–Я в купальных шортах, спасибо.

Миша пошёл обратно в дом. Он, не спеша, расстегнул ширинку, стянул брюки. За стеклом окна, Голубая Молния, разозлившись, орал на вжавшего голову в плечи данника. Миша сощурился – сейчас беднягу скрутят амбалы, и уволокут, сквозь калитку в живописной стене из белого известняка, к другому бассейну – месту оргий и страшных расправ. Жаль, что сегодня Миша «лоханулся», приехав на встречу без мини-видеокамеры. Уж к тому-то бассейну он проберётся сегодня обязательно – не зря же он здесь! Хотя бы визуально всё увидит. Для официального дела его видения, конечно, будут равны нулю, но, может быть, это и к лучшему – бандиты поймут, что угрозы он него нет, и раскроются основательно.

Голубая Молния, выпятив нижнюю губу, сосредоточенно слушал оправдания – данник, шевеля бледным ртом, показывал рукой за спину. Миша напряжённо комбинировал, как бы более естественно, между делом, оказаться на месте назревающей расправы.

Мимо неслышно прошла горничная в короткой униформе с белым передником. Миша немедленно обратил свой взор на пуговицы рубашки, чтобы его не заподозрили в шпионаже. Перебирая пуговицы, сам удивлялся – что-то Голубая Молния медлил. По рассказам, раньше он, столь долго не терпел.

Прислуга ушла. Миша снова воззрился на сцену оправдания – данник, стряхивая пыль с колен, уже выглядел спокойным. Неужели оправдался? Перед Голубой Молнией оправдался? Убедил в своей невиновности? Происходило что-то нереальное!

И тут Миша ошалел – из-за стены трехметровых декоративных хвощей, вышла плотносбитая молодая женщина в открытом купальнике. Сердце у Миши ёкнуло – Галя Ким, его первая и безответная любовь, кореянка.

Он был очень, очень молод. Он пошёл в школу милиции, ибо не видел для себя другого призвания, как давить бандитскую нечисть.

То было другое время, было всем тяжело – страна, которой «подарили» свободу, разваливалась от бардака и анархии, от грабительского засилья свежих феодалов, воспитанных развитым социализмом, инфляция за день сжирала целые состояния. Тогда Галя Ким выбрала себе сытую судьбу – она вышла замуж за Ордынцева, челнока, возившего из Турции обувь и бюстгальтеры…

Вот она, значит, теперь какая. Немного пополнела, а лицо тоже…

Данник уже уходил. Галя что-то сказала Голубой Молнии, и ушла. Ага, тоже в заветную калитку! Что она здесь делала? Неужели она фаворитка Оргункова?! А, может быть, Галя стала заниматься бизнесом, и здесь на правах «гостьи»? Зачем же она пошла, сквозь калитку, в «закрытую» зону? Что, если её прислал муж для «отработки» долга?!

Последнюю мысль Миша отмёл – не такой Галя человек… Была не таким человеком…

Мучимый любопытством, волнуясь, оставшись в купальных шортах, он вышел на солнце.

Жар облизал его тело. Миша пошевелил мускулами. Обязательно переговорит с Галиной. Сегодня у него день отдыха. Почему не совместить приятное с полезным?

Голубая Молния, посмотрев на Мишу, подмигнул ему:

–Купаться решил?

–Жарко.

–Иди в наш бассейн. Вон, в ту калитку.

Миша внутренне возликовал – то, что ему требовалось, получилось само собой!

Пройдя сквозь калитку, он оказался у небольшого бассейна, в котором плавала Галина. Несколько амбалов, разговаривая между собой, хищно поглядывали в её сторону.

Миша с силой оттолкнулся от края бассейна, и нырнул в тёплую до отвращения воду – она совсем не освежала.

Вынырнув, тряхнув головой, он отыскал глазами Галю. Она была ещё в воде, но уже не плавала, а пила сок.

Он выдохнул воздух: « Вперёд!», и стремительно подплыл к ней.

–Привет!

Галина испугалась, но узнала его, рассмеялась, поставила стакан на край бассейна.

–Боже мой! Миша! Ты как здесь?

–По делам.

–Всё служишь в милиции?… Извини, в полиции… Всё никак не могу привыкнуть…

–Был бы я ментом, сюда бы мне вход был закрыт… Тусуюсь. Из органов прогнали…

–Что так?

Галя усмехнулась. Мише стало не по себе – не о том они говорят. Он, вдруг понял, что Галя уже давно не та девчонка, что сводила его с ума. Это чужая женщина, совершенно ему неизвестная. Глупо пытаться отыскать давно утерянное.

–О тебе всё время вспоминал. Хотел жить кучеряво, – солгал Миша.

–Деньги брал?!

Миша пожал плечами, давая понять, что брал.

–А ты что здесь? – задал он встречный вопрос.

–Так, – ушла от ответа Галя.

–Ну, и жарища! – зычный голос потряс округу. Из-за кустов вышел мокрый от пота, красный, лохматый пузан с мочалкой из сухих морских водорослей в руке. Это был Рэд Пятачина.

Он громогласно ворчал:

–О чём думает Молния?! В такое пекло решил париться в бане! Я там, как дурень с этой баней… Какие люди-и! – глаза Рэда хищно подобрели. Он смотрел на Мишу и Галину. – Гы-гы-гы! А я уже готов! Готов! Аа-уа!

Он вдруг, как взбесившаяся горилла, помчался к бассейну, сотрясая своим топотом землю, остановился, ловким рывком расстегнул ширинку клетчатых шорт и, нисколько не стесняясь ошеломленного Миши, вывалил наружу своё огромное жилистое добро. Миша успел подумать, что Пятачина разоблачил его, и теперь намеревался прилюдно оросить мочой, а после отдать на мучения выродкам амбалам-«палачам».

Ещё мгновенье, и Миша, коротким ударом кулака, размозжил бы покрытые редкими волосками коричневые яйца гиганта, но случилось невероятное – Рэд Пятачина, опустившись на одно колено, приподнял на руке побледневшую Галину, заорал победно: «А-а-а-а-а-а!!!», секунда, и женщина, рыдая, уже давилась грубым минетом.

Миша проникся глубочайшим омерзением – так, тот тип, который оправдался, стоя на коленях перед Голубой Молнией, и был знаменитый торговец Ордынцев – он оставил свою жену «отрабатывать» неустойку. Фу! Вот она, мерзкая цена сытой жизни! Как же так? Неужели можно ради денег идти на такое унижение? Ужас!

–Что ты говорил, Рэд, насчёт бани? Уже готова? – в калитку входил Голубая Молния. Он благодушно улыбался.

–Да, баня готова, можно париться, – отозвался Пятачина, внимательно наблюдая, как кореянка гложет его член. Ни один мускул на его красном лице не выдавал чувственных эмоций, которые он испытывал.

Миша полез из бассейна.

–Миша, пойдём в баню! Пива попьём, поговорим, – позвал Голубая Молния.

–С удовольствием, – отозвался Миша. Он готов был провалиться сквозь землю, только бы, не видеть происходящего с Галей! В душе всё просто перевернулось, всё полетело в тар-тары-ры – тёплые воспоминания о первой влюблённости, собственная самоуверенность. Он попал в мир извращённой жестокости и циничного поклонения деньгам, ради них людишки шли на невероятные унижения и безумно трусили, не желая бороться за собственную честь.

–Пятак, ты идёшь?! – позвал Молния.

–Иду, – Пятачина извлёк хозяйство изо рта отиравшейся ладонью кореянки, застегнул шорты, кивнул на Галину двум амбалам. – Сделайте её как следует! Может, муж будет умнее в дальнейшем. Взял моду – второй раз её уже оставляет.

Пятачина нагнал Молнию и Мишу, улыбаясь, опустил тяжелую руку Мише на плечо, словно только что заметил, спросил:

–Как жизнь, Миша?

–Живой!

–Гы-гы! Пока живой? Ну-ну…

Баня была низеньким розовым домиком с черепичной крышей, наполовину скрытым зарослями высоченной черёмухи. Голубая Молния распахнул аккуратную дверцу, и шагнул в тёмный предбанник. Пятачина пропустил вперёд себя Мишу. Стали раздеваться – два толстых здоровяка заняли всё пространство – Миша с трудом протиснулся между ними и стянул купальные шорты. Пятачина ловко спустил свои обычные шорты, под которыми трусов не было, и через голову, сдёрнул майку. Его мужское естество, всё ещё тугое и упругое, вызывающе торчало. Миша опустил взгляд на своего «красавца» – тот спал. У Молнии тоже было всё спокойно. Молния почесал свой подбородок, ухмыльнулся.

Пятачина, заметив внимание к своему члену, рыкнул:

–Что уставились?! Сейчас всуну банан, не обрадуетесь!

–За петухов нас держишь? – хрюкнул Молния. – Только дёрнись, с мясом вырву!

–А давай Мишу оголубим, – вдруг, предложил Рэд. – Загнём и отшуруем.

Миша опешил.

–А что, никто не узнает. Давай, Михаил, загибайся. Посмотрим на твою преданность.

И сразу взорвался бешенным хохотом Молния, мотая головой.

Успокаиваясь, заверил:

– Не бойся, Миша. Пятак шутит. Кхе-кхе-кхе!!! Хотя, кто его знает…

В тесном моечном помещении, совмещённом с парной, мылись молча. Миша был настороже, с напряжением искоса наблюдая за Пятачиной. Мише показалось, что этот дикий кабан всерьёз собирался лишить его мужской чести. Но Рэд, хрюкая и отплёвываясь, мылся, согнувшись над цинковым тазиком. Молния на верхнем полоке похлопывал себя по спине и животу дубовым веником.

Отпарившись, он сошёл на пол. Пятачина с готовностью окатил его прохладной водой. Молния отёр воду и пот с лица.

–Хорошо… Пятак, тащи водку и квас.

Рэд бросил мыться, ушёл. Молния присел на полок, из таза поплюскивал себе на распаренные розовые ноги тёплой водичкой.

–Что интересного расскажешь, Михаил? Есть для нас информация?

Миша тоже присел.

–Есть, только не знаю, насколько она вам годится.

–Говори.

–Кто-то настучал, что в корпусах старого кирпичного завода разливают самопальную минералку.

Молния убрал с лица благодушие.

–Вынюхали… Это цех Стеклова. Говорил мудаку – меняй чаще помещения. Когда налёт?

–Завтра рано утром. Часа в четыре.

В баню вошёл Рэд с двумя литровыми баллонами светлого домашнего кваса и бутылкой водки.

–Слышь, Пятак, менты Стеклова хотят накрыть.

Миша пояснил:

–Они не знают, чей цех, просто имеют информацию, что линия розлива и пять тысяч упаковок полторалитровой минералки на территории старого кирпичного завода.

–Значит, Стекло в этот раз не внесёт положенную плату. Жопу ему порву, гаду! – рыкнул Рэд, с хрустом проворачивая пробку на бутылке, выпуская на свободу дозатор.

–Тупой ты, Пятак. Мне не грязная задница Стеклова нужна, а его бабки. Будет действовать бизнес, будут идти бабки! А сейчас менты всё похерят, – отозвался Голубая Молния. – Себестоимость бутыля поддельной минералки – семьдесят копеек, в торговлю она идёт по девятнадцать рублей, а там ещё пять-шесть сверху накидывают, а то и больше! Ты понял, чего мы лишаемся?! Они ведь, всё равно вынюхают, чей цех и чья минералка.

–Ты про ментов? Может, вынюхают, а может – нет. Слушай, Молния, раз Стеклов всё равно теперь будет в дерьме, давай, хоть своё возьмём. Линию нам уже не спасти, а товар вывезти успеем. Налетим всей бригадой, транспорт подгоним и вывезем минералку. Сколько там бутылок?

–Тридцать тысяч.

–Это полмиллиона бабла! Да срать я хотел на Стеклова, после этого! – заявил Рэд.

Молния задумался, забрал из рук Пятачины водку, вывернул с корнем и выкинул на пол ненужный дозатор, отхлебнул с горла, крякнул, скривившись, передал бутылку Мише.

–Мысль.

–Время, чтобы предупредить Стеклова, ещё есть. Он может сам успеть перевезти цех и воду – у него же рабочие есть какие-то, – сказал Миша.

Но, по лицам варнаков, было понятно, что им выгоднее ограбить своего данника, чем спасти и получать частями то, что можно хапнуть сразу и сейчас.

–Хрен там успеет, – возразил Рэд. – Возьмём минералку сами, а его за дебилизм накажем.

Пятачина, вслед за Мишей, тоже приложился к бутылке водки, тут же перешёл на другую тему:

–Ты знаешь ту курву?

–Кого? – не понял Миша, думая про Стеклова.

–Жену Ордынцева.

–А-а…, – Миша растерялся. Отозвался без энтузиазма. – В молодости поглядывал на неё.

–Ха-ха! Поглядывал, – развеселился Рэд. – Дай ей в рот. Она сегодня за муженька старается, бережёт его задницу, себя утруждает!

Миша беспомощно захлопал ресницами. Что он может предпринять, чтобы спасти свою первую любовь, ведь у него очень ответственное задание? И в мозгу сразу имелся ответ – ничего он предпринимать не будет. Ничего. Абсолютно.

Голубая Молния обрадовался, вскричал:

–Точно! … Пятак, зови кореянку. Утешим Мишу! – Ему понравилась идея свести старых знакомых в половой близости. Им будет плохо и стыдно, а он насладится их психологическими терзаниями. Вот это потеха и зрелище! Конечно, зрелище для морального урода, каким был Голубая Молния, но он себя таковым не считал. Он, в своих мыслях, был правильным разводилой и держалом, все его мысли были правильными!

–Не… Не хочу! – запротестовал Миша. Он понял, что это «перебор». Наступал его личный апокалипсис. Или – или. Он замотал головой решительно. – Не буду!

–А я тебя не спрашиваю! – во взгляде Молнии сверкнули холодные искорки… Он напрягся, но, тут же, подобрел и расслабился. Спросил с доброй усмешкой. – Или ты не мужик? Хренов импотент? Женщине надо доставлять удовольствие, Михаил! Ты против этого утверждения?

–Конечно, не против! Но тут совсем другое…

–Да, да… Любовь и прочая дребедень… Так ты сделаешь, что я прошу или наше сотрудничество окончится не начавшись?

Голубая Молния продолжал оставаться добрым собеседником, но

Миша понял, что должен покориться, чтобы не заронить в души бандитов зёрна сомнения. Потом зёрна отделят от плевел, только ему будет легче? Совершить такое! … Но он уже знал, что сделает эту гнусность, иначе ему не оправдать ни перед бандитами, ни перед коллегами по правоохранительному цеху. Вопрос: простит ли он себя после этого?

Рэд резво выскользнул из бани, скоро привёл покорную и усталую Галину. Она была в бюстгальтере, но без плавок, шла тяжело – архары Голубой Молнии постарались раздраконить её, чувствовалось, что каждое движение давалось ей с трудом.

–Заходи, родная, – улыбаясь, позвал Галину Молния, но, когда она шагнула к нему, он повелительно указал на Мишу.

Мише было ужасно неприятно, но член, к его стыду, сам собой враз осмелел, налился силой и отвердел.

–Ха-ха-ха! – засмеялся Рэд. – Хотел и молчал!

Миша увидел в глазах Галины презрение к нему, но, в тот же момент, она нагнулась и … чувственная сладость сотрясла Мишу, а рот женщины всё убыстрял и убыстрял темп.

–Ну-ка, прогнись, – хлопнул по спине кореянку Пятачина. Он со вздохом вошёл в неё сзади. Она дёрнулась, чуть не укусив естество Миши. Он испуганно придержал её голову, но дальше всё шло хорошо…

Голубая Молния спокойно пил квас из пластикового баллона, наблюдая за эротической сценой, разыгравшейся по его прихоти.

–Как будто я в Древнем Риме! – пояснил Молния всем. – Я император, а вы мои рабы… Тогда же не было эротики на дисках! Ха-ха-ха! Всё было в живую!

Никого не обрадовало его весёлое пояснение – они были куклами в ужасном спектакле. Даже пьяный Рэд метнул на соратника злой взгляд, не прекращая своего сладкого «дела».

Миша пытался сохранить непроницаемость на лице, но не смог сдерживать себя, в итоге потерял контроль, завершил очень эмоционально, тут же испытав, одновременно с сексуальным блаженством, глубокое отвращение и к себе, и к женщине, которую всегда любил, которая сделала, что не должна была делать даже под страхом смерти. И он этого не должен был делать. Они оба мерзавцы! Нет, это громко сказано – они две дряни, пытающиеся оправдать свою подлость стечением обстоятельств. Из любой ситуации всегда есть выход. Всегда! Только этот выход нас не устраивает, и мы называем ситуацию безвыходной…

Молния ухмыльнулся (ему всё нравилось, и он от души забавлялся муками своих «подопечных»):

–У тебя зубы от минета разболелись, Миша?

–Что? – ещё находясь в экстазе, посмотрел на Молнию Миша, словно слепой. Он постепенно возвращался в реальность.

–Лицо у тебя… ужасное! – пояснил Молния, усмехаясь.

Миша сказал откровенно, освободившись от сексуального опьянения.

–Я не хотел этого, я же говорил тебе.

Хотел сказать Галине: «Прости, Галя», но язык не повернулся – прилип к нёбу, и горло запершило.

–А тебя никто не заставлял! – вдруг выдал Молния.

Миша посмотрел на Галину, которые сотрясали мощные толчки Пятачины (она теперь подумает, что он стал отъявленным подонком!), сказал грубо:

–Я не люблю, когда женщина близка с мужчиной без любовных переживаний, без чувств…

–А я люблю! – загоготал Пятачина, и, вытащив «хозяйство», сотрясаясь, со стоном обрызгал спину женщины.

–Кайф! Кайф! О-о-о-о! Дастиш фантастиш! Майн гот!

–Пятак, не переигрывай, – хрюкнул Молния.

Пятачина, улыбаясь, отёр пот со лба, вскричал:

–Хорошо! Дюже! Любо! Так устроит, русский ты наш?

–Устроит.

–Теперь можно и водки! – заявил Рэд.

–Можно!

Голубая Молния встал с полока.

–Глядя на вас, и мне захотелось доставить удовольствие гостье.

Осоловелая кореянка понуро смотрела на взбодрившийся член Молнии, внутренне готовясь к новому испытанию.

–Становись, – велел ей Молния.

Галина устало заняла исходную позицию. Предстояло вновь отведать порцию боли. Однако, Молния, вдруг всунул свой палец туда, куда положено.

–О, а здесь совсем тесно, – заявил он, тут же пристраиваясь сзади, и вошёл. Женщина взбрыкнулась, скривилась, попыталась оттолкнуть здоровяка.

–Вы обещали, что туда не будете, – взмолилась она.

–Молчи, тварь, – продолжая орудовать членом, рявкнул Молния. – Пусть твой муж во время платит, тогда никуда никто трахать не будет! Вбей это в его тупую голову.

Галина заплакала.

Это рассмешило Молнию. Рэд тоже хрюкнул, отхлёбывая водку из бутылки.

Миша понуро сидел на полоке, глядя на свои ноги. Ему хотелось убежать отсюда, скрыться, или, хотя бы, зажмуриться, заткнуть уши.

–У неё тесная норка, – комментировал свои ощущения Голубая Молния. Он хлопнул кореянку по спине. – Ты не рожала? Чувствуется! Ха-ха. Ленивая ты баба. Нас, россиян, мало, а ты ленишься! Не хорошо. Ха-ха. Ох, любо! Ох, дюже! Ещё, ещё разок! А-а. кончаю! Ох, ох…

Покончив с сексом, Молния велел всем идти купаться в бассейн.

Галина осталась одна рыдать на полу бани.

–Что она так убивается? – спросил Рэд у Молнии на улице.

–Спираль у неё не стоит, а сейчас дни овуляции. Ордынцев просил туда не впихивать, легко забеременеть может.

–Вон оно что! Ха-ха! Пойду-ка, и я всажу, куда следует. Надо наказать эту курву!

–Курва – слово прибалтийское, – заявил Молния. – Я, когда служил в армии при Советском Союзе, много этих курв в Эстонии и Латвии «перелопатил»… Девочки изумительные! Было дело! Теперь много эстонских и латвийских парней, ходят с моим лицом!

–Представь, Молния, и у Ордынцева будет сын с моим лицом! – вскричал Рэд с воодушевлением.

–Дурень, я первый ей вкатил! – посмеялся Молния. – А, если будет дитя, алименты платить будешь ты!

–Ещё посмотрим, чья возьмёт! Ха-ха!

–А, вдруг, Ордынцева? – пошутил Молния.

–Тогда, всех убью!

Миша содрогнулся – он таких шуток не понимал.

Рэд Пятачина вернулся в баню. Оттуда, через минуту, вырвался женский вопль. Миша дёрнулся, остановился, но больше криков не повторилось… Как бы там не случилось, он не готов был спасать свою бывшую любовь. И он не чувствовал себя виноватым в происходившем. Было время, он любил её, а она его отвергла. Было время. Обычная история… А сейчас… Чужой человек получает воздаяние за свои грехи… Только то… Как поступить? Спасти этого человека, которому и спасение, не есть избавление, или спасти всех? Внутренних вопросов у Миши не возникло. Он делал свою работу, своё дело – выводил бандитов на чистую воду, чтобы они понесли наказание, согласно букве закона.

«Неужели я бесчувственный робот?», – мелькнуло в голове. И прозвучал ответ внутреннего голоса: « Сейчас надо быть бесчувственным».

–Пойдём, Миша. Рэд сделает своё подлое дело, и придёт. Вместе поедете на завод за минералкой, спасёте наши деньги, – сказал Голубая Молния ласково, приобнимая Мишу за плечо.

Миша секунду постоял в нерешительности, и двинулся, покорный понуждению руки главаря варнаков. Помочь Галине он был не в силах – она сама выбрала свой путь…

Глава вторая

Голубая Молния плюхнулся в своё плетённое кресло, установленное амбалами в тени разлапистой пальмы, растущей в кадке, и на зиму убираемой в помещение. Здесь было относительно прохладно.

–Садись, Миша. Будем мясо есть, – велел Молния.

Проворный амбал подал Мише белый пластиковый стул. Миша присел. На душе тяжёлым грузом давили переживания за Галину – из бани не доносилось ни звука, но он знал, что Пятачина остервенело насиловал её.

Повар, в плавках и белом льняном колпаке, принёс длинные шампуры с шашлыками.

–Выбирай, Миша, самый красивый шашлык, – благодушничал Молния. – Изумительное мясо!

–Не хочется есть. Жарко. – честно признался Миша.

–Хлипкий ты. Знаю, из-за чего расстроился – кореянку жалко, – хмыкнул Молния, и жадно рванул зубами кусок обжаренного, маринованного мяса с шампура. Проглотил, не дожевав. Облизнулся. – Отличный шашлык! Так говорю или нет?

–Про шашлык? – не понял Миша.

Молния фыркнул.

–Такой непонятливый? Про кореянку твою говорю, про Галину!… Что молчишь? Разве не так? Не из-за бабы расстроился? Из-за неё! А она давно не твоя! … Не спорь. Анкету проверили. Она баба Ордынцева, того козла, который здесь на коленях лепетал хренотень и оставил жену «погостить». Убивать таких мужиков надо, а не наказывать моим методом – они этого не понимают. У них нет наших принципов. Нормальных. Мужских. Не правильно говорю, разве? По твоей физиономии понятно – переживаешь. Думаешь, что ты поступил плохо… А не она ли поступила плохо? Муж сказал… Муж – объелся груш! А ты переживаешь…

Выдав тираду, Молния снова накинулся на великолепное, источающее изумительный аромат, мясо шашлыка, стягивая ртом с шампура кусок за куском. Утирался салфеткой, хрюкал и рычал от удовольствия, поливал шашлык уксусом с травами, посыпал красным жгучим перцем.

–Да не переживаю я! – взвился Миша, вконец оскорбленный происшедшим, отбросив шампур с шашлыком на большую пластиковую тарелку, на столик, стоявший рядом.

Молния, словно не заметив его пассажа, продолжал тихим тенорком:

–Ты, Миша, не переживай. Что с ней станет? Баба, есть баба. Её для этого дела природа создала. Любить мужчин и производить наследников престола! …О, вон и Пятачина идёт, отдувается. Он шашлык оценит по достоинству!

Рэд, отираясь, улыбался во весь рот.

–Пятак, как, успешно? – подмигнул Молния.

Было отвратительно смотреть на их кривляния и радости.

–Вогнал усиленную порцию! Ха-ха! Так что, ещё посмотрим, чья возьмёт!

–Дурак ты, Рэд! Биологию в школе изучал? Что было у тебя по биологии? Два с плюсом?

Рэд отмахнулся.

–Отстань, Молния!

–Основное правило: кто первый, тот и папа! …

–Ты первый, ты и плати помощь Ордынцеву, а его сын будет, – Рэд, дурачась, очертил пальцем овал вокруг своей физиономии, – Будет с моим лицом! Рэд Ордынцев! Ха-ха! А платишь ты, Молния! Ха-ха! Здорово?!

Молния сразу надулся.

–Я никогда не плачу!

Пятачина почувствовал, что перегнул палку. Заорал радостно, словно не было перепалки с Молнией:

–Мясо-о! … Мясо-о-о! О-о-о-о!!!

Молния опять подобрел:

–Ешь, Пятак! Шашлык изумительный! … Значит, предлагаешь, Стекляшку на хрен послать, и забрать товар в счёт его долга?

–Конечно, Молния… Фу-у, жара! Когда уже прохлада придёт? Ад какой-то!

–Ты по делу говори!

–Что мы, пролетать из-за урода должны? Ему, так и так, уже от ментов не отбрыкаться.

Молния не отозвался.

Шашлык доедали молча.

Миша, глядя на жующие физиономии, с горя съел несколько кусков. Шашлык, конечно, был великолепный. Изумительный. Какой-то без уксуса, на естественном маринаде, на репчатом луке и травах.

Распаренное тело, пропитанное алкоголем, наполнилось неодолимой усталостью, никуда ехать, тем более, в компании Пятачины, не хотелось. Но ехать предстояло по-любому, предстояло и шутить, и улыбаться Пятачине, хотя, Миша с удовольствием избил бы толстого вурдалака – против него, обнаглевший хам, не продержался бы и пары секунд.

–Ну, всё, – Рэд отёр жирные руки о пляжное махровое полотенце.

–Да, езжайте, – согласился Голубая Молния.

Миша залпом опрокинул в рот стакан прохладного кваса, бросил быстрый взгляд на баню (Галя всё ещё была там), и пошёл вслед за Рэдом.

–Подожди меня, я переоденусь, – сказал Рэд, заворачивая в сумрачном холле в одну из комнат. Миша прошёл к своим вещам на диване и быстро оделся.

Миша вышел на другую часть двора – дежурные варнаки уже подогнали его иномарку. Пятеро амбалов, в кожаных, с заклёпками, жилетках и чёрных бейсболках, безудержно ревели газующими «Харлеями», отравляя воздух бензиновой гарью. Миша про себя усмехнулся – как им самим не противно участвовать в дурном маскараде, придуманном получокнутым Оргунковым? На улице давили духота, жар, а они были во всём кожаном и чёрном.

Зато, какой страх, в глазах обывателей, вызывал их дурацкий вид.

Жалкие, ограниченные люди – сбились в стаю, и тащатся от своего мнимого превосходства над окружающими.

–Вот и я, – Рэд, пышущий мужским прелым духом, хотя и был только что из парной и бани, в безрукавке, обшитой кожаной ремнями, в чёрных джинсах и высоких сапогах с подковками, вышел на крыльцо. Видимо, пёрло от грязной, не свежей одежды.

Миша отметил, что стальные скобы на сапоге для обреза пусты – оружия Рэд не взял.

–Поедешь с ними, или со мной? – спросил Миша.

«Харлей» Пятачины уже ждал, но тот, почесав пышную шевелюру. кивнул на иномарку.

«Ещё бы!», – хмыкнул Миша про себя. –« То ли мчаться в грязи и пыли, по горячему ветру, то ли сидеть в удобном кресле, и наслаждаться прохладой, нагоняемой автомобильным кондиционером».

Со двора виллы выехали рычащим кортежем – впереди три «Харлея», посередине иномарка Миши, и сзади, ещё два амбала на мотоциклах. Рэд развалился в переднем кресле, кривил губы и щелкал семечки.

–Что не поехал, как все? – улыбался Миша, выкручивая руль.

–Надоело. Седло весь зад отбило. Старею. Хочется комфорта. Ха-ха! … Что смотришь изучающе?

Миша снова улыбнулся – в глазах Пятачины сквозило недоверие. Он один из всей банды относился к Мише с подковыристым ехидством.

–Это не я смотрю изучающе, а ты, – сказал Миша. – Не веришь мне?

–Нет, – согласился Пятак. – Ты был ментом, а я ментов не люблю.

–Был, да сплыл.

–Мент, он всегда мент… А ты знаешь, как вас теперь, полицейских, называют в народе?

–Знаю, как их называют… Но, я давно уже не мент. Скажи лучше, где твой знаменитый обрез?

–Какой обрез? – удивился Рэд. – Понятия не имею ни о каком обрезе!

–Все говорят про обрез.

–Не было никакого обреза. НИКОГДА! Ты, что-то напутал…

–Не веришь мне… Я же с вами!

–Чем ты доказал, что наш? –Рэд сузил глаза, быстро-быстро пережевал горсть семечек, и сожрал их с кожурой. – Проверка твоя ещё впереди.

Миша пожал плечом.

–Проверяй. А что я сдал вам налёт на подпольный цех, это не в счёт?!

–Не в счёт! Ты плечами не дёргай. Когда я скажу: «Миша наш», тогда сможешь нос морщить, а пока, будь добр…

–Рэд, ты на меня не наезжай! – рассердился Миша. – Я не мальчик для битья.

–Это ты так о себе думаешь, а я могу доказать обратное.

–Не говори гоп, Рэд!

Въезжали на территорию старого кирпичного завода в мрачном молчании. У полуобваленного здания склада, стояла грузовая «газель» Стеклова. Иномарка Миши затормозила перед воротами. Распираемый злостью Пятачина, вывалился на улицу, громко хлопнув дверью.

–Холодильник так свой закрывай! – пробурчал Миша.

Варнаки глушили двигатели «Харлеев».

Из маленькой, обитой ржавым листовым железом, двери, показался, насмерть перепуганный, хозяин подпольного цеха. Был он лысоватым, сутулым, низеньким сорокалетним мужичком.

–Рэд, это вы! А я…

Пятачина не дал ему договорить – мощный удар могучего кулака, подбросил Стеклова в воздух на метр. Он упал, глухо ударившись о твёрдую сухую землю, взмолился, обливаясь кровью из разбитого носа.

–Не надо, Рэд! За что?

–Сука! – Пятачина сгрёб Стеклова за грудки, нагнулся к самому лицу. – Захотел уйти? Захотел «завязать»?

–Ты о чём, Рэд? Ой! О-й-ой!

Рэд наступил кованным сапогом на ладонь несчастного подпольщика.

–Это ты сам на себя настучал ментам! Я сразу сообразил! Они заметают твой цех, и ты, тварь, уходишь от выплаты оброка и процентов за бизнес!

–Нет! Что ты! Какие менты!

Рэд хлестко врезал ладонью по лицу Стеклова, и тот завалился на бок – такова была сила удара. Стеклов даже не хрюкнул, хватал ртом, пытаясь поймать воздух, и покраснел, словно свекла.

–Нет! Оставьте его! А-а-а-а-а!!!

Все невольно обернулись – из складов выскочила, насмерть перепуганная, бледная женщина, зачёсанная, но симпатичная.

Рэд хмуро глянул на своих архаров. Они повскакивали с мотоциклов, и кинулись к женщине.

–А-а!!! А!!! – она в ужасе бросилась обратно внутрь склада.

Амбалы, смеясь, ввалились следом за ней, и тут же, вопль ужаса и отчаянья, донёсся оттуда.

Стеклов очнулся, потянулся рукой к Пятачине.

–Рэд, что ты творишь!? Это моя жена! Ред, не трогайте её.

Рэд был беспощаден, показал ему кукиш, с весёлым презрением:

–Вот! Понял?! У тебя уже ничего нет – ни цеха, ни жены. И товара нет.

–Нет! Только не это! Я продам минералку (уже договорился), и заплачу положенное! Обещаю!

–А дальше? Как дальше будешь платить, если из-за твоей тупости, менты сегодня ранним утром разгромят здесь все? Даже не разгромят, а аккуратно вывезут, и сынок, а, может быть, племянник, какого-нибудь властного «шишки», продолжит во всю шпарить поддельную газированную воду. Что? Что скажешь? С новым «варягом» приехало семьдесят родичей и друзей с Дальнего Востока, и сейчас, начался новый передел. Ты, тварь, кому из новых, «заранее» сдал свой бизнес?!

–Никому ничего не сдавал! Пожалуйста!

–Поздно. Товар, Голубая Молния забирает себе в счёт выплат и твоего тупого банкротства!

–Там ведь много больше!

–Убью, сука, если будешь вякать!

Миша, наблюдая за сценой расправы, снова наполнился изумлением – жену Стеклова безжалостно насиловали, её крики пронизали округу, а тот торговался из-за своих прибылей. Ну, и падаль он конченная! Они достойны того, чтобы над ними изголялись всякие «молнии» и другие уроды, если забыли основные понятия о чести и уважении к себе…

Мише уже было не жаль, вымазанного кровью Стеклова. Сердце надрывалось, только, из-за его жены, да, и то, в глубине души, гнездилось сомнение, искренни ли её крики – ведь все они, жены данников Голубой Молнии, не однажды отрабатывали дань «натурой».

Из тёмного дверного проёма склада, показался один из утомлённых амбалов.

–Пашка, накажи его! – Рэд Пятачина указал на, стоявшего перед ним на коленях, Стеклова.

Амбал недовольно скривился: «Опять!», но послушно начал расстёгивать свои кожаные брюки.

Стеклов, в ужасе, замотал головой, встал на четвереньки, и быстро-быстро, пополз прочь.

Пашка, с полуспущенными брюками, белея задницей, нагнал Стеклова.

Миша, отворачиваясь, включил двигатель своей иномарки (он так и не выходил из машины), стал разворачивать авто, собираясь уезжать.

–Ой-ё! – взвыл Стеклов.

Рэд Пятачина замахал рукой Мише.

–Стой! Стой, тебе говорят!

–Что?

–Почему уезжаешь? Я тебя не отпускал.

–Я просто машину разворачивал.

–Сиди и жди. Вместе уедем.

На территории завода, урча, въезжал «камаз» с тентованным прицепом.

Амбалы выносили со склада пластиковые упаковки минералки по шесть полторалитровых бутылок, ставили их на землю. Миша напряжённо ждал, когда из склада выползет жена Стеклова, но она так и не показалась…

Амбал Пашка, «наказав» Стеклова, уже с деловым видом руководил водителем «камаза», показывая ему, как подогнать фуру под погрузку.

Опозоренный Стеклов куда-то уполз – о нём все забыли, это был отработанный материал…

Миша, громко вздохнув (эксцессы на сегодня ещё не кончились – он это чувствовал внутренним чутьём), покинул своё убежище в машине, встал рядом со своей «тойотой» и закурил.

Амбалы, потея, быстро-быстро, таскали упаковки минералки в фуру. Миша, глядя на злого Рэда, вдруг подумал, что варнак мог заставить его принять участие в «наказании» Стеклова. Тогда бы его легенда сразу закончилась – он бы отказался, и вся операция полетела бы насмарку, в тар-тары-ры. В душе дёрнулся запоздалый испуг, но тут же пришло облегчение. Слава богу, что Рэд думал в первую очередь не о проверке «подозрительного» Миши, а о недополученной прибыли с разрушенного бизнеса Стеклова.

Миша посмотрел на Пашку, выдохнул дым через нос. Беспредельщики, животные. Они ведь могли не забирать минералку, а просто предупредить Стеклова о намечаемой облаве, но им обязательно обвинить и надругаться, и всё запахать своими загребущими руками. Жадные твари. Скоты. Уроды. Беспредельщики. И этих беспредельщиков сам бог велел наказать, и наказать жестоко. Так наказать, чтобы другие подобные уроды содрогнулись и никогда даже помыслить о возможности подобного беспредела даже подумать боялись.

Только такой вариант развития событий гарантировал стопроцентный результат!

Минералку погрузили. Рэд подошёл к Мише, в упор посмотрел в его глаза. Холодный, жестокий взгляд. На что Миша сильный и бесшабашный, что этот взгляд наглого урода своим упорством колебал волю.

Рэд прорычал:

–Можешь ехать. И не расслабляйся. Будет тебе генеральная проверка!

–Что?

–О проверке не забывай!

Рэд отвернулся, проворчал так, чтобы Миша слышал:

–Тормоз ментовский! Урод!

–Ты что-то сказал? – громко спросил Миша.

Рэд не оборачивался, рыкнул:

–Езжай, говорю!

Миша молча выбросил окурок в серую пыль и сел за руль.

Пятачина проводил взглядом выезжавшую с территории завода «тойоту» Миши, подозвал Пашку.

–Проследи бывшего мента. Не верю я ему.

–Понял.

–Что ты понял? – вдруг взвился в ярости Рэд.

Пашка отозвался тихо и покорно:

–Сделаю всё, как надо.

–Смотри, чтобы он тебя не засёк. Иначе сделаю с тобой тоже, что ты сегодня совершил со Стекловым.

–Вы велели!

Рэд показательно удивился:

–Кто тебе что велел? Я?! Очнись, парень! Ты понял, что сказал сейчас? А!?

Пашка надулся.

Рэд перевёл разговор на другое.

–Кстати, что с бабой Стеклова?

–Что? – Пашка ещё не отошёл от обвинения в содеянном над Стекловым – он оказывался крайним с любой стороны.

–Ты пьяный? – наседал Рэд.

–Нет.

–Что с бабой Стеклова, дурак!? – Рэд начал выходить из себя.

–Живая, – пролепетал Пашка.

–Полицаям не сдаст?

–Муженёк не разрешит!

–Всё, мы уезжаем, а ты, как выпасешь Мишу, возвращайся сюда и заляжь где-нибудь. В четыре утра менты планируют налёт на цех Стеклова.

–Минералку вывезли, зачем ментов ждать?

–Тупой! Если менты не подвалят, значит, Миша нам лапшу повесил! Всё, работай.

Через минуту у склада всё стихло, только облако пыли, всё ещё висевшее посреди двора, показывало, что недавно здесь было очень людно…

Глава третья.

Телефонный звонок заставил вздрогнуть. Ася поёжилась, оторвала внимательный взгляд от печатной страницы авантюрного романа и посмотрела на китайский будильник, громко тикающий в ярком круге света от ночника. Зачиталась она. Скоро должна подойти машина оперативников, а она ещё не ложилась. Трель телефона настойчиво повторилась.

Ася отложила книгу в сторону. Настырные – это они будят её, чтобы успела собраться. Ах, какие предупредительные! Ей следовало остаться на ночь в управлении, но она сумела упросить майора Митрошина отпустить домой, поспать. Вот и поспала! Вместо того, чтобы предаться освежающему, дающему силы, здоровому сну «замотанной савраски», зачиталась коммерческой дребеденью про насильников-маньяков, будто на работе этого не видела ежесуточно!

Телефон опять звякнул, коротко и противно.

Выругавшись, Ася подняла трубку, ожидая услышать услужливый голос Кольки Коростылёва – лейтенанта из оперативного отдела, который руководил предстоящим набегом на подпольный цех по розливу контрафактной минералки. Коростылёв не был посвящён в детали операции по подрыву банды Молнии, и не знал, что информацию о налёте, через Мишу Соболева, уже передали бандитам.

Но звонил не Коростылёв, а Соболев, чего Ася никак не ожидала.

–Антонова, привет!

–Миша?! Что случилось? – Ася взволновалась.

–Ничего. Просто звоню. Мы же, как-никак, любовники.

–Дурень! Что звонишь? Серьёзно спрашиваю! Ты обратил внимание на время, прежде чем звонить? За мной уже выехала машина, сейчас поедем бомбить подпольный цех. Ты рассказал своим «подопечным» про операцию?

–Не моим, а нашим подопечным.

–Рассказал?

–Рассказал, – голос Миши был глух.

–Что, их информация не заинтересовала? – не поняла Ася.

–Даже слишком заинтересовала. Они первыми налетели на цех. Хозяина цеха, их данника Стеклова, и его жену, жестоко изнасиловали, всю минералку вывезли… Цех пустой. Осталось никчёмное оборудование.

Известие Миши, против его ожидания, особого впечатления на Асю не произвело – её сознание ещё витало в образах романа про маньяков и настоящее преступление не отозвалось шоком в мыслях. Она уточнила деловито:

–Фамилия хозяина цеха Стеклов? Хорошо. Он даст показания против бандитов?

–У него спроси.

–Усекла. Что-то ещё?

–Я там покурил, найдёшь мой окурок и мои следы – не обращай на них внимания.

–Хм… Уговорил.

–Когда свидание?

–Какое?

–С шампанским, с постелью.

–Но-но, Соболев. Грёзы, это хорошо, но не увлекайся!

–За мной же следят. Пятачина не верит в мою искренность.

–Ты его убеди, ты же профессионал.

Ася посмотрела на себя в настольное зеркало – мордашка усталая, но привлекательная. Ах, этот Соболев, ишь, как закрутил! Свидание с шампанским и постелью! Ну, шампанского выпить можно, а вот насчёт всего остального надо подумать.

–Соболев, закругляйся. Мне некогда.

–Всё! Понял. Готовь новую информацию. Надо им дать почувствовать, что я их человек.

–Я передам твои пожелания майору Митрошину. Всё, до связи.

Ася опустила трубку на аппарат. Итак, хозяин цеха Стеклов, он ограблен, изнасилован и унижен сверх всякой меры. Его она и будет крутить, чтобы подшить в «голубое дело» первые материалы с доказательствами.

Лечь и попытаться заснуть, уже не имело смысла. Ася, как следует подкрепилась, ещё немного почитала про маньяков, и сама позвонила в управление, чтобы за ней выслали машину.

К четырём утра оперативная группа на трёх уазиках подкатила к мрачным чёрным складам кирпичного завода. Предрассветные сумерки быстро редели. Водители, ругаясь, вели уазики по ухабам, не включая фар.

–Всё, тормози! – не выдержал Коростылёв. – Парни, вперёд! Возьмём гадов с поличным!

Оперативники, с пистолетами наголо, серой саранчой кинулись к зияющей чернотой, отворённой настежь, двери склада. Ася сидела всё ещё на тёплом пыльном сидении, и выходить в прохладу раннего утра не торопилась – она уже знала, что ничего интересного операм не достанется. Начнётся обычная бумажная рутина с протоколами, обыском и нулевым результатом.

В проёме двери заскакали зайчики фонарей.

–Антонова! – закричал из темноты склада Коростылёв. – Где ты?! Иди сюда!

Ася, злясь, толкнула дверцу машины – обязательно им Антонову подавай.

–Что у вас?

–Иди, увидишь.

Ася, поёживаясь от ночного холода, пошла внутрь склада. Здесь толпились опера, лучи фонарей скользили по стенам, грязному оборудованию.

Ася увидела сразу.

В круге света, вырванном из темноты струями десятка фонарей, висел под высоким потолком труп одного из бандитов, одетого в чёрную кожу, липкий от крови. Сзади у него что-то торчало.

–Что там? – спросила Ася у Коростылёва, потрясённая увиденным – Миша про труп не предупреждал.

–Там у него дрын в заднице.

–Ага.

–Что ага?

–Ничего.

–Антонова, ты темнишь!

–Почему?

–Ты что-то знаешь!

–Может быть… Очень может быть…

Ася ещё раз посмотрела на труп. В её голове сразу начала выстраиваться версия – Стеклова с женой изнасиловали, отобрали партию готовой воды, огромной стоимости, и бросили в пасть полиции, а в ответ он взъярился, и убил одного из насильников. Надо объявить операцию «Перехват», и постараться выловить Стеклова, пока его не выловили разъярённые бандиты. Теперь он не отвертится, выложит всё и об изнасиловании, и о дани, собираемой Молнией, и о бесчинствах беспредельщиков.

–Коля, – Ася глянула на Коростылёва. – Вы тут без меня, а я – по следу.

–Имеешь информацию?

–Перед самой операцией предупредили.

–И ты молчала?! – показательно возмутился Коростылёв.

–Ради дела!

–Кто завалил варнака?

–Завтра скажу.

Ася вернулась в уазик, и велела водителю гнать в управление, и тут же, по рации, связалась с оперативно-информационным центром, запрашивая адрес и все данные о Стеклове. Имени и отчества она не знала, возникли затруднения – в городе было пятьдесят Стекловых.

–Стоп, Толя, – сказала она шофёру.

Тот послушно нажал на тормоз.

–Езжай.

–Куда?

–Туда же, в управление.

Ася подумала, что бандиты хватятся своего архара только утром или днём, и времени найти Стеклова-убийцу-мстителя предостаточно. Она из управления передаст во все отделы приказ участковым отработать вверенных им Стекловых и взять у них фотографии, якобы для паспортного контроля, а Миша Соболев опознает того, кого видел на старом заводе.

Рано утром, часов в семь, Ася позвонила из управления на холостяцкую квартиру Миши.

–Ещё спишь?

–Э, подруга, я же мент в отставке, так что прошу не будить.

–Уже разбудила. Сейчас приеду.

–Ко мне?

–Разве не могу? Я твоя любовница, если ты помнишь. Хочу проверить, с кем ты спал.

–Один. А должен был с тобой! Любовница!

–Переживаешь? Это хорошо. Но не сильно расстраивайся, я тебя постараюсь развлечь с утреца – привезу кучу фотографий.

–Зачем это? С родственниками знакомить собралась? Это лишнее.

–Всё узнаешь, потерпи немного.

Глава четвёртая

Миша, хлопая ресницами на заспанном лице, сидел в футболке и спортивном трико перед низеньким, обтянутым кожей, журнальным столиком. Ася, улыбаясь, вытащила из своей распухшей дамской сумочки внушительную пачку фотографий и плюхнула её перед Мишей. Он вяло посмотрел с неудовольствием, перебрал несколько.

–Почему не через компьютер? Что за прошлый век? К чему столько бумаги?

–Время, Миша, время. Некогда всё это сканировать и впихивать в ноутбук только ради того, что тебе так удобнее!

–И что? Физиономии этих дядек мне должны быть интересны? О, Стеклов. Ха, ну и харя.

–Где Стеклов? – ошалела Ася от мгновенного везения – Мише сразу же попало в руки нужное фото.

–Вот. Гад. Мелкая, ничтожная личность, как говорил Паниковский. А я уточню – никакая он не личность – слякоть. Его жену насиловали, а он торговался, чтобы не отбирали минералку.

Ася взяла в руки фотографию Стеклова, на оборотной стороне прочла адрес, молча пошла в прихожую.

–Ты куда?!

–Позвоню с твоего домашнего телефона.

–Звони со своего сотового!

–Не жлобствуй!

–Кто из нас жлобствует?

Ася набрала номер оперативного отдела и велела группе задержания отправляться на квартиру Стеклова.

Вернувшись в зал, она с победным видом плюхнулась в кресло, закинув ногу на ногу. Уловив взгляд Миши, поглаживающий её голые ноги, тут же свела их вместе – не зачем раздражать мужика с утра, настроение портить – там ему всё равно не светит.

–Что? Что смотришь? Стеклова потрясти хочешь, чтобы он всё выложил тебе – про набег, про минералку, про насилие? – язвительно заговорил Миша.

–Это само собой. Так сказать, с чего началось. А вот чем закончилось, – Ася вытащила из своей сумочки несколько снимком трупа, подвешенного к потолку склада.

–Го-го, – сказал Миша.

–И всё?

–Круто. Где нашли?

–На складе. Поехали за минеральной водой контрафактной, а нашли труп.

–Думаешь, Стеклов замочил поддонка? Да нет! Не мог он – слишком жалок. Мразь… Хотя, после того, что сотворили с его семьей, с ним… Однако… В голове не укладывается, – Миша перебирал фотографии. Ася видела, что новость его потрясла. Он хлопнул пачкой фото себе по колену.

–Отдай мне их.

–Зачем?

–Ещё не знаю, но думаю, что-то из этого можно высосать.

–Попробуй… – Ася подумала и добавила. – Но не привыкай.

–Что?

–Сосать. Не мужское это дело.

–А-а… Ха-ха! Интересно, где он подловил этого гада?

–Думаю, погибший был оставлен на складе дожидаться нас – проверяли твою информацию о налёте.

–О-о! Я же говорил тебе, что Пятачина мне не верит. Козёл.

В прихожей раздался звонок телефона. Миша, крякнув, пошёл отвечать.

–Ася, иди, твои опера звонят… Зачем ты им даёшь мой номер? Нечего им сюда названивать!

Ася забрала трубку.

–Слушаю… Хорошо… Где, вы говорите, его жена? Поняла… Ладно, сейчас подъеду.

Она опустила трубку на аппарат.

–Что скажешь, любимая? – съязвил Миша.

–Стеклова взяли, а его жена уехала к своим родителям в село Боровлянку, улица Станционная, сто семь.

–Плюнула, значит, на муженька.

–Да нет…

–Да или нет? – заулыбался Миша.

Ася тоже рассмеялась (приятно, когда флиртуют с тобой такие красавцы, и вдвойне приятно осознавать, что ты не дашь – это просто сексуальное удовольствие!).

–Что? – Миша наседал.

–Отстань, – Ася уверенно оттолкнула своего партнёра по делу.

–Нет, ты скажи, что с женой Стеклова? Бросила она его? Так?

–Думаю, он её сам отправил в эту пресловутую Боровлянку.

–Почему?

–Испугался мести бандитов.

–Кстати, Молния будет её искать – это стопроцентный вариант.

Ася всплеснула руками.

–А то я не врубилась сразу в тему! Пошлю парней-оперов, пусть заберут её к нам, даст показания, а после валит куда подальше, чтобы духу её не было в нашем регионе до суда над Молнией.

–А программа защиты свидетелей?

–Может, в Москве и Питере есть, а у нас нет! Или не знал?

Миша пожал плечами – знал или не знал, какая разница! Есть общая, федеральная программа и она должна исполняться. Конечно, в городах миллионниках, может быть, что-то в этом направлении и делалось в последнее время, а так… Провинциальная рутина рождает коррупционный и бандитский беспредел. Вот результат. Женщину выловят или бандиты, или менты. Если первыми доберутся до несчастной полицейские – это не есть счастливый финал. Её просто используют в служебных целях – выдавят показания, запротоколируют бумажно эти излияния поверженной души, всё заснимут на видеокамеру – сделают всё, что нужно для галочки по ведению дела, а после выпнут из города – спасайся сама, и забудут… А бандиты не забудут. Они будут искать и искать, пока не найдут, и найдут очень скоро, потому что в полиции, несмотря на показательную переаттестацию, осталось девяносто пять процентов коррупционных милиционеров. Пять процентов удалось выгнать, а остальные затаились, претворились «правильными», и снова всё вернулось на свои прежние места – коррупция, подлог, приписки успехов в борьбе с криминалом и мафия – сотрудничество правоохранительных органов с организованной преступностью! И эти «оборотни» за «пятёрку» скинут информацию злодеям, как отследят появление где-либо несчастной.

–Ася, это не правильно.

–Что?

Миша пожал плечами.

Ася поймала его взгляд, направленный на её ноги.

–Соболев, ещё раз говорю тебе – не расслабляться! День только начался! Приступай к агентурной работе. А поле, на какое ты с утра облизываешься, как кот на сало, не для твоего плуга.

–Заговорила аллегориями? Красиво! Плуг… Плуг! Однако! Хм. Насчёт плуга ты, всё-таки, подумай!

–Думала ещё вчера ночью.

–И что?

–Не скажу.

Глава пятая

Миша позвонил Молнии на его сотовый, и тот велел ему приезжать на базу отдыха «Приречное». Это был нетронутый уголок флоры и фауны – берёзки, тополя, пологий речной берег, поросший невысокой травой, медленное течение зеленоватой воды, забавные лягушата и наглые окуньки, несколько павильонов для отдыха в непогоду, в общем, рай для любителей российской природы. Но без роскошества, без вип-закидонов, очень привлекательных для разбогатевших малообразованных выскочек. Что туда потянула Молнию, Миша не мог понять. В смысле: свинья всегда грязь найдёт. Но там не было грязи… В общем, всё выглядело очень странно…

Прихватив фотографии задавленного варнака, Миша выехал навстречу с главарём варнаков.

Мишу по телефону не предупредили о цели визита, потому Молния знаком велел ждать в сторонке. На речном берегу собралась вся банда, вся в чёрной коже, на «Харлеях» и в «джипах».

Молния вершил правосудие.

Вчера вечером, когда Миша с частью варнаков был на изъятии контрафактной минералки у Стеклова, на виллу Молнии допустили просительницу. Пятидесятилетняя женщина, хорошо сохранившаяся, даже, можно сказать эффектная (больше сорока ей никак не дашь!), попросила у Молнии защиты. Молодые варнаки из банды, встретив её на улице, глумясь, стали приставать. Она отбивалась. Тут вышел из аптеки её муж, который покупал лекарства от астмы ( он лёгочник), вступился за супругу, и был жестоко избит. Позже, уже дома, муж обвинил несчастную в заигрывании с подонками и потребовал развода.

–С мужем я сама разберусь, но прошу справедливости, – молила она Молнию.

Обидчики несчастной были как раз на «минеральной операции», и Молния перенёс «суд» на сегодня. Софья Егоровна (так звали женщину) работала в «Приречном», сюда и прикатила вся банда.

Узнав о нашествии, персонал базы отдыха, в основном мужики, в ужасе попрятался.

Женщина стояла в окружении мотоциклов, на которых восседали бандиты, и сбивчиво, заново, рассказывала происшедшее. «Хранитель правды» Молния восседал в своём плетённом кресле, специально привезённом на судилище. Провинившиеся (двое восемнадцатилетних парней), тоже в чёрной коже и заклёпках, стояли рядом, вытянув руки по швам и опустив головы.

Миша ухмыльнулся. Зачем Молнии было это нелепое представление? Это же театр абсурда! Бандитская хохма! И «правдолюбица» тоже хороша – нашла у кого искать правду! Овца пошла к волку жаловаться на волчат!

Ничего хорошего от бандитского суда Миша не ждал.

–Итак, – Молния, нахмурившись, перевёл взгляд на молодых варнаков. –Что вы скажете в своё оправдание, негодяи? Обидели женщину, избили, за просто так, её мужа! Или вы, вдруг решили, что можете творить беспредел на улицах моего города?! Самые крутые здесь, да?! – Молния начинал закипать праведным гневом на неразумных подопечных.

–Нет,– жалобно проблеял один из провинившихся.

–Что нет? – спросил Молния, успокаиваясь.

–Мы не самые крутые в вашем городе.

–И-и? – Молния, уже совсем удовлетворённый, ободряюще кивнул головой. – Не молчите. Я слушаю… А то ведь, я на расправу скор – слово скажу, и вас утопят, река рядом.

Женщина содрогнулась от слов главаря беспредельщиков.

–Да она виновата! – вдруг выкрикнул худой парень по кличке Ёжик. – Это же Софья Егоровна, наша бывшая училка.

–Это ложь! – возмутилась женщина. – Я никогда не преподавала в школе!

–Какая школа? – продолжал кричать худой. – Она из института! Она экзамены принимала у нас. На вступительных экзаменах меня и Ваську завалила, сука. Они бюджетные места продают. А нам – людям из народа, у которых средств мало, к высшему образованию путь закрыт из-за таких тварей! Коррупционерка! Жизнь нам поломала, падла!

–Стерва она последняя, мразь конченная, – отозвался Васька. – Она нас и не помнит… Что вылупилась? Поломала парней нормальных? Уродов из нас сделала из-за своей скотской алчности?! А-а!?

Васька воззрился обезумевшим взглядом на Молнию, вскричал:

–В этом правда?! Да-а?!

Впечатление было не в пользу просительницы. Даже Миша сразу невзлюбил эту уверенную в себе, наглую особу. «Взяточница, тварь», – подумал он.

Женщина, удивлённая, вдруг беззвучно залопотала, словно задыхаясь, хватая ртом воздух, потом смогла-таки заговорить.

–Как вам не стыдно, ребята? Раз я была экзаменатором, моей вины нет в том, что вы всю школу бездельничали, и багаж ваших знаний оказался равен нулю.

–Во, во, стерва. Всю жизнь поломала нам своей принципиальностью.

–Хм-м, – протянул Молния. Он уже принял решение. Миша не сомневался, что своих подопечных Молния оправдает.

Молния ухмыльнулся подлой ухмылкой.

–Что ж, Софья, как тебя, Егоровна, сразу не сказала, почему парни на тебя обижены? Стала на пацанов пузыри пускать. За дело они тебя задирали. Скажи спасибо мужу – он их праведный гнев на себя принял. А ты ко мне пошла, тварь, не постеснялась… Я всё бросил… Мы всё бросили, время тратим тут с тобой…

–Подождите, – призывно подняла вверх руку женщина.

–Молчи! – взревел Рэд Пятачина. Миша усмехнулся. Подлый Рэд своим рыкающим голосом и лохматыми патлами очень походил на одного известного всей России актёра. Это сравнение очень насмешило Мишу.

Рэд, тем временем, продолжал рыкать:

–Э-э-э-э-э! Ты своё отговорила, женщина! Э-э! – Пятачина обернулся к Молнии, сидевшему в плетённом кресле с очень удивлённым, но добрым, лицом. – Молния, надо её проучить, как следует! Пусть парни потешатся!

Молния удивился ещё больше:

–Как это? Она же старая? Старых надо уважать, Рэд, хотя многие из них по жизни – последние твари!

–Пусть ей оплеух надают! – предложил Рэд.

–Вы что?! – вскипела женщина. – Я в полицию пойду! Да я посажу вас всех! Всех до одного!

Бандиты радостно заржали безнаказанными жеребцами. В художественных и мультфильмах, так обычно, презрительно смеялись пираты и разбойники. Даже Миша хмыкнул от наивности женщины. Беда, беда! Как ты выпутаешься из западни, которую сама себе соорудила, дурашка?

–Дайте ей! – велел Пятачина.

Но Молния остановил молодых ублюдков грозным окриком:

–Нельзя!

–Как нельзя, Молния? Что её, просто так отпустить?! – кипел Рэд.

–Отпустить!

–Она сразу в ментовку побежит.

–Пусть бежит, ответит за клевету в суде. Квартиру отберём!

–Я вас не боюсь! – вдруг выкрикнула женщина презрительно.

Худой Ёжик с придыхом послал ей пинок под зад.

–Сука!

Женщина упала с криком.

–А-а! А-а-а-а!!!

–Рот ей закройте и не трогайте! – велел Молния. – Говно не шевельнёшь – не завоняет. А ты, Егоровна, подумай о своей гнилой сущности. Судьбы пацанам поломала из-за алчности… Рыпнешься к ментам, пожалеешь по полной… Я добрый только до поры! В этой речке налимов много, трупное мясо они обожают. Так что думай, что лучше, молчать и жить, или рыбку кормить своим мяском…

Голосок Молнии был приторно сладким, но кровь холодела от каждого его слова.

Плачущую женщину, подхватив подмышки, варнаки потащили прочь с места судилища.

Молния нашёл глазами Мишу, поманил рукой.

–Кам хиэ! – сказал по-английски.

–Что? – Миша подошёл, смурной от виденного, и удивлённый мягкостью главаря беспредельщиков. Опираясь на рассказы и сплетни, Молния бы сейчас этой Софье Егоровне, за докуку и ложь, устроил бы полный разодрай, а вышло совсем по простому – поджопник ногой и уволокли в сторону, рыдать в траву. В честь чего это Молния подобрел? Или этот спектакль организовали специально ради Миши – Рэд ведь ему пока не верил? Всё могло быть, потому следовало держаться на чеку.

Молния смерил Мишу испытывающим взглядом, спросил:

–Не волокёшь в английском?

–Волоку не много.

–Что я сказал?

–Типа, иди ко мне, иди сюда…

Молния ухмыльнулся.

–Типа… Что у тебя?

–Плохая новость.

Молния внешне остался спокоен, но Миша понял, что он напрягся. Взгляд Молнии устремился вдаль, за реку.

–Говори.

–Вот, – Миша протянул фотографии трупа бандита, полученные от Аси.

Молния проглядел их, не особо вникая в смысл изображенного, опять стал смотреть через реку, потом снова вернулся к фотографиям. Вдруг взревел:

–Что-о? Это же Пашка Хрен! Пятак, смотри!

Молния был ошеломлён, потрясён и обескуражен – никто ещё не смел убивать его людей, да ещё так жестоко!

–Ё-п-р-с-т! – выругался Пятачина. Его взгляд упёрся в лицо Миши. – Откуда это?

–Ася утром припёрла.

–И ты молчал?!

–А что кричать? Дело сделано! И слова мне не давали!

Рэд, обозначив зло во взгляде, заявил:

–Это Стеклов, сука! Больше некому! Я Пашке велел дождаться ментов, а тот завалил его, наверное, спящего… Пля…

–Это ты сука, Пятак! – вспылил Молния, вскакивая с кресла. – Какого рожна ты оставил Пашку Хрена на ночь на заводе? Зачем?!

Пятачина замялся.

Молния зло скомкал фотографии, хотел швырнуть их в Пятачину, но передумал, и бросать в траву не стал, убрал в карман своих брюк.

–Едем отсюда! Все уезжаем! Хватит глупостей!

Молния пошёл к джипу. Миша, вздыхая, посмотрел на рыдающую в траве женщину. Надо будет дать Асе наводку на неё – её показания тоже пригодятся. В верёвке, из которой скрутят петлю для Молнии, появится новая нитка, а это уже не плохо!

–Миша, отдай ключи от своей машины Гарику. Ты поедешь со мной, – крикнул Молния уже с заднего сидения своего роскошного внедорожника. – Поговорим по дороге, без свидетелей.

«А водитель?», – подумал Миша.

Взревев двигателями «Харлеев», ватага, оставив облако сизого дыма,

рванула прочь с места судилища…

Женщина на берегу, обессиленная от стыда, позора и страха, продолжала рыдать.

Кусты тальника невдалеке, вдруг, зашевелились, и вышел, похабно улыбаясь, плюгавый мужичок в трико и майке. Он подошёл к несчастной, сокрушенно покачал головой.

–Ой-ё-ё-й!

Женщина обомлела. Перестав рыдать, она подняла голову.

–Помогите! Помогите мне!

Мужик вдруг замахнулся сжатым грязным кулаком с угрозой:

–Заткнись! Будешь молчать, будешь жить! Вякнешь – убью!…

Женщина, всё поняв, бессильно уронила голову, опять зарыдала, сотрясаясь всем телом. Неизвестный, посмеиваясь, быстро стянул свои трико и трусы, и навалился на плачущую женщину…

Глава шестая

Внедорожник мчался на огромной скорости по пригородной трассе. Впереди мельтишили амбалы на «Харлеях». Молния нервно перебирал толстыми пальцами нефритовые чётки. Где он перенял эту привычку? Он не был мусульманином, читающим суры. Он, вообще, был неверующим Фомой – циничным атеистом. Но чётки перебирал быстро, думая о своём. Нервозил сильно.

«Срётся, тварь», – понял Миша. – «Только из-за чего? Из-за трупа Пашки Хрена? Не может такого быть!».

Миша скромно сидел рядом с Молнией, на заднем кресле, и молчал, ожидая словесной тирады главаря бандитов.

–Как это произошло? –спросил Молния хрипло.

–Ася рассказала: они приехали на склады, уже никого, темнота и он висит под потолком.

–Пля… – Молния сжал кулак и зло стукнул себя по колену. Он взглянул на Мишу, собираясь сказать что-то рвущее душу, но передумал, снова нервно зашуршал чётками.

–Да Пятак всё… Козёл, – сказал он самому себе.

Ещё минуту он злился, тарабанил пальцами по кожаной обшивке салона, пуская слюну, потом повернулся к Мише.

–Надо достать Стекляшку.

–Как? Он в следственном изоляторе.

–Я понял, что он в камере. Но надо достать!

–Ася рисковать по такой мелочи не станет.

–Это не мелочь! – попытался взреветь Молния.

Миша остался спокоен и непреклонен.

–Мелочь.

–Я ей заплачу хорошо. Скажи – Молния до бабла не жадный. Лавэ даёт не считая! Пусть она этого сучонка только выведет за ограду – мы отобьём, вывезем за город… Я его за яйца повешу. Лично. Вот этими руками. – Молния посмотрел на свои руки, удивляясь, что именно этим инструментом он всё провернёт. Снова заговорил уверенно. – Повешу живого. Чтобы висел, кряхтел и думал, что он сотворил. А перед этим, вот также, как он Пашку, дрыном в задницу отхерачу!

–Его же Паша, ни за что опустил, – робко напомнил Миша, и тут же не подумал, что не стоить лезть на рожон со своими мыслями.

–Что ты понимаешь! – опять вспылил Молния. – Ни за что! Да он, гомик, цех такой засветил! Урод! Пятак ему сколько говорил – убирай цех в другое место! Я ему говорил! Я! Лично! Хрен там! Упёртый, сука! Мы ему не указ! Всё своим умом! Умник! … А теперь, ишь ты, обиделся, что его за дело в ж… оттрахали! … Он человека убил! Не простого человека! Не бомжа! Не какого-то тваря залётного! Моего человека! Моего! Пусть урода конченного, ублюдка последнего, падлу конченную… Но моего! Пойми, Миша! Это крик души! …

Молния помолчал, потом добавил тихо, глядя вперёд:

–Его порвать за такое мало… И я его порву. Лично, – Молния опять стал закипать. – Порву суку! Глаза выдавлю большими пальцами, язык вырву и губы отрежу!

Миша секунду помолчал, давая Молнии успокоиться, и сказал твёрдо:

–Нет, Молния, Ася не согласится Стеклова сдать.

–Ментовка! Сука трусливая!

–Не лайся! Она моя женщина!

–О-го-го!

–Не о-го-го!

–А то что? Пойдёшь против меня!

–Не пойду! Но и ты понимай, что реально сделать, а что – нет!

–Ладно, – «остыл» Молния.

Некоторое время ехали молча.

–Слышь, Миша, добудь у своей лярвы адрес родителей Стекловой. Если самого гада не смогу достать, я хоть на его жене отыграюсь. Уверен, он её уже сплавил к подругам или к родокам… Сделаешь?

Миша поразился правильному чутью Молнию. Ему бы в полиции работать, в отделе расследований, он бы многим следователям и оперативникам мог дать фору… Умный, тварь…

–Хорошо, – легко отозвался Миша.

–Ну, и ладно… У тебя больше ничего нет, кроме трупа Пашки Хрена?

Миша развёл руками.

–Тогда быстренько обделай с адресом, и звякни Пятаку. А у меня дела, – Молния протянул Мише пятерню для пожатия, потом хлопнул водителя по плечу – внедорожник мягко затормозил.

Миша вышел на трассу.

Газующая кавалькада умчала прочь. Миша вздохнул, посмотрел на свою «тойоту» с распахнутой дверью. Итак, первым делом, требовалось спасти жену Стеклова от бандитской расправы – он быстренько съездит в Боровлянку (благо здесь не далеко), посадит дуру на первый проходящий поезд, заплатив напрямую проводникам, чтобы не светить фамилию в билете, а уж потом выдаст адрес её родителей Пятачине – пусть ищёт ветра в поле…

Уже за рулём, Миша подумал, что Молния неспроста позвал его ехать вместе – подручный Молнии Гарик вёл машину Миши, и мог установить в ней скрытое подслушивающее устройство – жучка. Миша осознавал – бандиты ему не верят, но верить хотят. То есть, пока боятся верить, пока он не прошёл основательной проверки! А если, всё же, не поверят – это смерть!… Да, завертелась карусель!

Через полчаса быстрой гонки, Миша свернул с асфальтовой трассы на шоссейный просёлок, ведущий в тихое, но большое село.

Боровлянка когда-то была немецкой деревней – дома большие, добротные, заборы ладные каменные, улицы ровные. Но с началом «лихих девяностых», немцы массово снялись с насиженных веками мест, и подались за сытым куском в фатерлянд. При Ельцине в деревне построили церковь, и Боровлянка стала селом. Только появление попа не спасло поселения – душевные заботы одно, а отсутствие трудовой занятости, которая приносит живую денежку – это другое. Село чахло. Прошёл кризис 2008-го, не заметили подъёма 2011-го, затянули пояса в 2012-м! … Село умирало. Что тут скажешь – естественный процесс…

Миша предусмотрительно оставил машину в роще у железной дороги – до дома родителей Стекловой можно было, крадучись, пробраться сквозь плотные заросли ореха лещины. Он хотел улучить момент, когда супруга Стеклова (предполагаемого убийцы варнака Паши Хрена) выйдет в огород, и тут её окликнуть, потому что в открытую прийти боялся – старики, чего доброго, могли рассказать людям Молнии, которые приедут позже ( а они приедут сто процентов!) о его приезде в это тихое живописное поселение.

Он засел у самого забора – низенького, серого штакетника, за которым цвела картошка. В окнах старого, бревенчатого дома, кто-то маячил, но кто, понять было невозможно.

За соседним забором, таким же низким, сразу располагались бревенчатые сараи и дощатый туалет. Из дома соседей рёвом катилась бешенная музыка, заглушая все звуки вокруг – там веселились, отчаянно и безбашенно. То и дело, из дома выбегали мужики и бабы, все пьяные, и быстро-быстро неслись в туалет, а потом мчались обратно, торопясь не пропустить нового возлияния.

Миша ухмыльнулся – крутая, видно, гулянка шла, раз так отливали нещадно – не первый ящик огненной воды ухакали. Только вопрос: на какие шиши, здесь, в безденежной, бездоходной глуши? Он вновь заострил внимание на доме родителей Стекловой, но тут, из соседнего дома вышли две разморенные бабёнки лет тридцати каждая, с жирком, но приятные. Они, смеясь, пьяно болтали о мужиках, обсуждая их нелепые заигрывания и сексуальные неудачи.

–Некчёмные мужички пошли!

–О-о! Хуже некуда!

Одна из женщин ушла в туалет, вторая осталась ждать.

Дверь дома опять хлопнула и на крыльцо вышли два мужика, оба достали сигареты, намереваясь закурить, но пристально следили за туалетом.

Бабёнки поменялись кабинкой.

–Нинка, сбегай к нам, глянь, как ребята.

–А ты что?

–Видишь, с человеком разговариваю!

–Лентяй! Ладно, схожу!

Когда Нинка ушла со двора, оба курильщика стремительно подошли к туалету, из которого выходила, облегчённо улыбаясь, та, которая им была нужна.

–Ну что, Настя? Давай? – просительно заговорил высокий.

Бабёнка хохотнула, но не строго.

–Ух, ты какой! Городской! А мой хозяин увидит? Он у меня строгий!

–Да ладно, Костик покараулит!

–Покараулит?! Костик, не знала, что ты своего друга подставишь!

–Ты скажешь! – буркнул Костик, видимо местный друг мужа Насти. – Я тут причём?

–Что говорить, пойдём за сарай, – согласилась хозяйка дома, которой, видимо, сразу приглянулся городской гость. Она снисходительно глянула на Костика. – А ты стой у туалета и кури, мол, его ждёшь, а мы с Нинкой к вам пошли.

–Да, не маленький.

Хозяйка весёлого дома, с алчущим любви городским гостем, прошли за сарай. Костик, всунув руки в карманы брюк, закурил с угрюмым видом.

Миша презрительно хмыкнул – не легко этому Костику вот так стоять и курить, когда жену его друга покрывает этот, как его… А кто он? Наверное, родственник Костика… А так бы зачем тому такое устраивать?… Странно… Миша ещё раз хмыкнул.

За сараем происходило обыденное – места здесь было мало, зато укромно. Хозяйка дома встала в известную всем дамам позу, широко расставив ноги, задрала платье и спустила плавки, а городской гость пристроился сзади. Оба застонали от страсти и наслаждения.

Скрипнула дверь. Миша прыснул в ладонь. Что сейчас будет! Гость не останавливался, держа ритм.

Костик, выпустив дым изо рта, рассеяно отозвался на немой вопрос выглядывающего в дверной проём хозяина дома.

–У Толяна понос. Я за ним.

–А Наська где?

–Они с моей Нинкой пошли глянуть ребят.

Хозяин хмыкнул.

–Что сегодня такого на столе? Все гости с животами маятся.

Миша хмыкнул про себя: «Не тем они маются, гости твои!».

Друг спокойно спросил хозяина:

–У тебя тоже слабит брюхо? Занимай очередь за мной!

–Нет. У меня всё ровно. Ты не задерживайся – выпьем вместе. А Наська придёт, спрошу, что она такого наготовила, дура… Ха-ха! Ну, ладно!

Дверь закрылась. Костик напряжённо докурил и выбросил окурок.

Миша ухмыльнулся – вот жук. Какой же он друг, когда так своего кореша подставляет?

Костик зашёл в туалет.

Миша подумал: «Перекакался со страху, мразь негодная!», но нет, Костик вышел через минуту, и направился, оправляясь, за сарай.

–Ты чего? – удивлённо оглянулась хозяйка, продолжая сотрясаться от ритмичных ударов тела горожанина.

–Там всё спокойно.

–Бесстыжий! Не смотри! Толя! Что он? – завозмущалась женщина.

Но Толя, нисколько не возражая против присутствия родственника при столь интимном моменте, заявил ему:

–Уже сейчас… О-о-о!

В этот момент Костик проворно извлёк свой агрегат, уже готовый к бою. Хозяйка, увидев естество, ошалела:

–Ты чего? Ты тоже собрался, что ли?

Завершивший Толя, крепко сжимая бедра женщины, отодвинулся, не давая хозяйке гостеприимного дома воспротивиться новому совокуплению.

Костик резко вошёл и застонал от истомы.

–О-о-о-о!

Хозяйка дёрнула головой.

–Этого я от тебя никак не ожидала!

–Жалко, что ли? – спросил Костик, начав ритмичную работу.

–Да нет, – вдруг покорилась участи хозяйка, поудобнее упираясь руками в стену сарая, и опустила голову.

–Ладно, вы тут сами. Пошёл я, – заявил гость.

Через пять минут Костик застонал и остановился.

–Всё?

–Да.

–Вытаскивай тогда.

–Сейчас. Ещё конвульсии идут… Хорошо…

Костик нехотя покинул гостеприимное место, но держал естество наготове. Хозяйка разогнулась, быстро оправилась, заметила, что неожиданный любовник ещё чего-то ждёт.

–Чего?

–Возьми!

–С ума сошёл!? Я мужу такого не делаю!

–Возьми, Нася! Отойти никак не могу!

–Хватятся ведь… Ох, мужики.

Женщина присела на корточки и жадно отдалась минету, видимо, сама давно мечтая о таком сексуальном приключении. Миша был потрясён – такого и на видео не увидишь! Вот тебе и сельские жители! Да с них новую камасутру рисовать!

Отвернувшись, он от души радостно хохотнул – жизнь идёт, подлая, обманная, радостная, и ничём её не убьёшь – не разрухой, не нуждой, не подлым насилием, против которого он борется. Была уверенность – закон победит, Молния и его уроды-извращенцы будут топтать зоны, ну, а там, с ними разберутся, как положено.

Через минуту Костик радостно застонал. Хозяйка, отерев рот ладонью, устало улыбнулась, и ушла, а Костик ещё ошалело стоял со спущенными штанами, кажется, не понимая, пригрезилось ему спьяну это короткое, но такое огненное приключение, или вправду случилось с ним.

В доме родителей жены Стеклова скрипнула калитка, ведущая со двора в огород. Миша насторожился. Он узнал её – жена Стеклова шла между рядков картошки. У самого забора она остановилась, нагнулась, подняла шланг, из которого струилась ледяная вода, отпила немного и бросила его в следующий рядок.

–Аллё, можно вас! – Миша призывно махнул, показываясь из-за забора.

–Ой! – женщина испугалась.

–Не бойтесь.

–Что вам? – она собиралась убежать.

Миша понял, надо сказать такое, что её убедит сразу.

–Я от вашего супруга.

–От Севы? Что с ним? Кто вы?

–Он в полиции. А вас ищут те ублюдки, что изнасиловали вас на складах.

Жена Стеклова содрогнулась.

–Откуда вы знаете?

–Я говорю правду – вас ищут, чтобы убить. Честное слово! Вы должны мне поверить!

Смятение и ужас отразились на побледневшем лице женщины. Она спросила беспомощным шепотом:

–Что же делать? Меня здесь найдут?

–Я помогу вам сесть на поезд. Придётся на время затаится. Уедете подальше от региона, снимите комнату.

–А дальше?

–Чтобы было дальше, надо спастись сейчас, и немедленно.

–А если мне тоже в полицию?

–Ваш муж подозревается в преступлении…

–Преступлении?! – ещё более ошалела Стеклова.

–Да. Потому его держат в камере. А вас прятать никто не станет. Придётся прятаться самой!

–Пойдёмте в дом, – Стеклова взволнованно оглянулась на дом своих родителей.

Мише было искренне жаль эту женщину. Она просто помогала мужу-аферисту, а теперь им светила перспектива уголовного преследования в самом лучшем случае, а так – смерть, и смерть жестокая, мучительная. Молния – тот ещё монстр.

–В дом я не пойду. Меня не должны видеть. Идите быстрее, собирайтесь, я вас здесь подожду.