Семь человечеств Даниила Андреева

Оглавление

Алексей Николаевич Загуляев. Семь человечеств Даниила Андреева

Предисловие

Вводные понятия к главам

Человечества

АНГЕЛОЧЕЛОВЕЧЕСТВО

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ТИТАНОВ

ЛУННОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

ДАЙМОНЫ

НАШЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Затомисы

АНТИЧЕЛОВЕЧЕСТВО

ДЬЯВОЛОЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Отрывок из книги

Перечитывая «Розу Мира» снова и снова, я каждый раз нахожу что-то новое, ранее не замеченное мною. Я почти уверен, что такие находки будут бесконечными, если бесконечно перечитывать тексты Даниила Андреева. Всевозможные свидетельства, относящиеся к одному и тому же вопросу, разбросаны по книге, словно ключи в замысловатом квесте; и не только то, о чём говорит вестник, имеет значение, но и то, о чём он не говорит ни слова, хотя, по логике вещей, должен; упомянутое как будто вскользь и невзначай насыщено таким глубоким смыслом, что это достойно отдельного многостраничного описания… И как бы я ни старался переставить местами главы и части текстов, как бы ни старался соединить в одном абзаце разбросанные по разным местам описания, – всё равно эта моя новая структура ни в какое сравнение не входит со структурой первоначальной, авторской. В «Розе Мира» настолько всё цельно и изложено с такой безукоризненной внутренней логикой, что любая перестановка мест вряд ли облегчит понимание этой книги для тех, кто ещё не готов принять хотя бы часть её утверждений.

Всевозможные сравнения с другими источниками теряют смысл, как если бы я сравнивал ярко освещённый предмет с чем-то туманным, едва оформленным; ни теософия Блаватской, ни антропософия Рудольфа Штайнера ничего общего не имеют с содержанием «Розы Мира». Некогда увлечённый этими авторами, я ещё силился что-то сравнивать, но в итоге понял, что такие попытки обречены на логические подмены. Людей, пытающихся увидеть «Розу Мира» через призму теософии и антропософии, не так мало. К сожалению, часто они не улавливают существенной разницы между этими областями и идеями Даниила Андреева. Чтобы поправить столь некритичное отношение при сопоставлении этих концепций, приведу мнение самого Андреева относительно Блаватской и Штайнера. Это было обнаружено в его черновиках, относящихся к «Розе Мира». Андреев считал, что, несмотря на «крайне смутные предчувствия Розы Мира», Блаватская находилась в то же время под влиянием некоторых низших форм индийской философии и под воздействием бесовщины от Дуггура до Цебрумра. Что же касается Штайнера, то его он считал «несчастным путаником», совратившим с пути тысячи душ; посмертные муки Штайнера, по словам Андреева, сократило лишь то, что тот был добр в жизни. Я полагаю, что простое знание этого отношения Андреева к этим двум людям остановит много ненужных споров и попыток найти общее между несовместимым. Даниил Андреев прозрел намного дальше и оформил увиденное в такие образы, которые, с одной стороны, синкретичны (неразлагаемы, нераздельны), а с другой – легко вплетаются в рамки человеческих представлений. Если же начинать поиски корней андреевских образов в религиозной космологии, то вообще можно запутаться окончательно и совершить какую-нибудь ошибку. К тому же здесь кроется одна сложность… Современное сознание, за века выхолощенное наукообразным мышлением, может столкнуться с чем-то для него новым. Конечно, по сути своей новым это не является, потому что мифологический подход к пониманию космических процессов сопутствовал человечеству на протяжении тысячелетий. Но этот язык нами уже давно забыт, отданный на откуп художникам и поэтам. Но ведь именно ОБРАЗ, а не абстрактное рассуждение о чуждых нашему духу «абсолютах», является тем универсальным кодом Вселенной, при помощи которого только и возможно общение между человеком и Богом. И надо понимать, что этот код исторически подвижен, он как бы вбирает в себя со временем всё новые и новые смыслы, предстаёт такими гранями, которых мы ещё не могли наблюдать тысячу или двести лет назад. Но он всё равно остаётся ОБРАЗОМ и ничем иным. И ещё понимать нужно то, что такие образы могут интерпретироваться нашим сознанием по-разному: во-первых, сообразно личному опыту, а, во-вторых, сообразно тому историческому контексту, на фоне которого они были явлены первый раз. Нужно научиться видеть главное, нужно разглядеть намеченные пути и цели. И если нет никаких параллелей с западной мистической школой, которые могли бы хоть отчасти помочь адаптировать к нашему сознанию поток андреевских образов, то здесь на помощь могла бы придти русская религиозная философия. И в первую очередь философия Владимира Соловьёва. Идея всеединства под эгидой какой-то высокоэтичной инстанции пронизывает всё творчество этого русского философа, мистика и поэта. Положив начало самому движению религиозной философской мысли, Соловьёв, прожив недолгую жизнь, передал эстафету целой плеяде выдающихся мыслителей конца девятнадцатого-начала двадцатого веков: Сергей Булгаков, Николай Бердяев, Павел Флоренский… И конечно же, особое место следует уделить Фёдору Михайловичу Достоевскому, который ещё до Соловьёва поднял этическую и религиозно-философскую планку на такую высоту, которая оказалась по силам лишь единицам. Да, Андреев движется как бы в фарватере всех этих идей, но никто до него не осмелился дать ответы на существующие вопросы таким образом, чтобы над ноуменальными (непознаваемыми разумом) явлениями заблистали образы зримые, так понятные человеческому сердцу; ведь именно к этим образам вопиет человеческая душа, исполненная болью и состраданием за несовершенный дольний мир. Личный опыт общения с миром духовным имели все, кого я упомянул выше, но никто почему-то не решился представить этот свой личный опыт как источник и двигатель вытекающих из него идей, но вместо того словно бы пытался его оправдать всё ещё умозрительными теориями, у которых во вне не находилось реальной опоры. И в этом есть главная заслуга Андреева – он был первым глашатаем, который, вопреки всему, прямо сказал о том, что уже не могло быть укрытым. Это же стало и своего рода камнем преткновения для классической русской религиозной мысли. Если имена Соловьёва и Бердяева заняли свои подобающие места в российской истории, то имя Даниила Андреева произносится чуть ли не шёпотом и вскользь.

.....

Кроме того, и каждый слой в этой системе имеет своё имя. Мы с вами живём в одном из слоёв, имя которому ЭНРОФ. Для него характерны три пространственных измерения и одно временное. Надо иметь в виду, что Энроф – это не только сама наша планета, но и весь нами наблюдаемый астрономический космос. И было бы глупо думать, что такая необозримая громада предназначена исключительно только для человека. В брамфатурах многих планет Энроф не населён разумными существами, но есть планеты, имеющие в этом слое такую же разумную жизнь, какую Энроф имеет в брамфатуре Земли. Правда, не всегда возможен прямой контакт между нами и теми разумными существами, которые населяют Энроф иной брамфатуры. Разумная жизнь многолика и не исчерпывается теми представлениями о ней, какие имеет современная биохимия. Из ближайших к нам планет стоит отметить Юпитер, в Энрофе которого существует разумная жизнь. К сожалению, форма её столь отлична от нашей, что контакт в Энрофе вряд ли когда-нибудь произойдёт. Лунное человечество, которое нам предстоит изучить после человечества титанов, тоже развивалось изначально в Энрофе. Изучение нашего физического слоя в пространственном понимании – это прерогатива таких наук, как физика, химия, биология, геология и т. д. Изучением же временной составляющей занимаются исторические науки. Нет ничего странного в том, что все иноматериальные слои тоже имеют возможность быть изученными в той или иной степени точности и что попытки этого предпринимались человечеством на протяжении всей его истории. И если инструментами материалистической науки были всякого рода физические приборы, то инструмент для изучения иноматериального существовал и существует пока только один – это сам человек. Силами духовидцев были очерчены пределы и ландшафты иных миров, силами философов всех мастей были предприняты попытки лишь мыслью проникнуть в закоулки незримого глазу, но ощущаемому всем человеческим существом; силами вестников и гениев писались картины, строились великолепные храмы и слагались истории о реалиях других измерений. И даже сам Планетарный Логос дважды воплощался на Земле, чтобы посеять те светлые откровения о горнем, на основе которых строились религии. Для обозначения плодов такого познания Даниил Андреев использует термины МЕТАФИЗИКА, МЕТАИСТОРИЯ, МЕТАКУЛЬТУРА, МЕТАГЕОГРАФИЯ… Легко догадаться, что приставка МЕТА- в этом контексте означает те явления, которые неразрывны с нашим видимым миром, во многом являются первоисточником событий, но которые при этом остаются за порогом нашего чисто физического восприятия. Эти термины не новы. Если о метаистории впервые заговорил Сергей Булгаков, то о метафизике рассуждал ещё сам Аристотель.

Даниил Андреев – это духовидец прежде всего. То, что открылось ему, было записано в «Розе Мира». Это плод его духовных переживаний, из которых каждый из нас волен вынести что-то своё, то, к чему он на сегодняшнем этапе своей жизни готов. И опять же стоит напомнить, что вся вселенная текуча; картины, застывшие в текстах духовидцев, на самом деле постоянно меняются, всё стремительно эволюционирует либо гибнет. А если учесть ещё и то, что во многих слоях время может достигать 236 измерений!!!, то даже через минуту после откровения всё может существенно поменяться. Нужно понять только сам принцип структуры и главную тенденцию. Это будет неизменно до конца нашего времени. На момент написания «Розы Мира» Шаданакар насчитывал 242 слоя, и только небольшую часть из них Андреев смог описать. Некоторые слои имеют от одного до шести пространственных измерений и, как я уже упомянул выше, от одного до 236 измерений временных. Понятно, что многомерная временная структура не имеет такой неприступной границы между прошлым и будущим, как в нашем земном одномерном времени, и всякое живущее в таком слое существо может путешествовать по времени ровно так же, как мы путешевствум по земным географическим точкам.

.....