СССР прекратил свое существование почти 30 лет назад. Однако он навсегда оставил неизгладимый след в психологии постсоветского общества. Действительно ли идеи социализма не реализовались? Почему политической стабильностью страна обязана женщинам? Как на самом деле формировалась терпимость общества к действиям госорганов? На эти и многие другие вопросы отвечает Алексей Рощин в своей книге. В течение пяти лет он провел масштабное социологическое исследование жизни бывшего «совка» и выяснил, удалось ли все-таки СССР создать НОВОГО человека.
Оглавление
Алексей Рощин. Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее
Введение
Часть I «Совок» по сути
«Генетическая теория»
Эксперимент с шестью обезьянами
Страна утраченной эмпатии[1]
Что такое эмпатия
Способы подавления эмпатии
Отступление о чувствах
Попытка самоанализа
Коммунистический парадокс
Антиэмпатия
Воля к управлению
Тело, в котором мы родились
Немного фантастики
Оккупационный принцип
«Демократический централизм[4]»
Окружение «совка»
Демократия как недобросовестность
Пример Крымска
Пленники конспирологии[5]
Честь «совка»
Советская честь
Участковый Каттани
Ответ «совка»
Страх как основа
Назойливые конструкты
Часть II. Три дискурса российской политики
1. Либералы
2. Коммунисты
Проклятие российского богатства
Медийный образ богатства
Ниша «красных»
Социальные правила арифметики
Главный вывод
3. Националисты
Заключение
4. «Партия власти»
Дополнение к «трем дискурсам»
Общая картина
Товар «партии власти»
Смысл конструкции
Часть III. Мир «совка» (Заметки социолога о российской провинции)
Откуда взялся извечный русский флегматизм по отношению к власти
О местном самоуправлении
О трех ветвях
О выборах
О партийных инициативах
Половой вопрос в провинции
Мужики и бабы: трагедия нетолерантности
Разница политических предпочтений
Половой вопрос в труде
Русский человек и ЖКХ
Чье это хозяйство
Родом из СССР
Денег нет
«Народный бюджет»
Нищее богатое здравоохранение
Российская специфика
Россияне и милиция
У регионов нет контроля над правоохранителями
Создавая видимость
Отчуждение
Народ и труд
На заводе и у частника
Продолжительность рабочего дня, переработки
Условия труда
Холод
Жара
Вредность
Медицинская помощь
Обеды, прием пищи
Камеры слежения
Экономика риска
Планы и риски
Взрывы на «Распадской»
Так что, правы коммунисты?
Обратная сторона риска
Народ и школа
Женская профессия
О ценности образования
Социальные аусвайсы
Народ и криминал
«Криминал рвется во власть!»
Система понятий
Три причины выбора криминалитета во власть
Народ и церковь
Между полным отрицанием и обожанием
Зачем властям церковь
Есть ли у ислама шанс занять место РПЦ
Народ и геи
Дело не в биологизме
Блатная культура
Образ социального краха
Невротизируй и управляй
Провинция и ее СМИсми
О том, чего нет
«Унылый официоз»
«Боевые листки»
«Ни о чем»
Народ и телевизор
Ностальгия по СССР
Сохранившаяся символика
Геополитическая недокатастрофа
Страна Лимония
Народ и правда
Стукачи и сутяги
Правдорубы и компромат
Народ и холокост
Народ и тюрьма
Отзывчивость на своих
Пытки как производственная необходимость
Круговая порука
Зачем же так грубо
Что же делать?
Заключение
Отрывок из книги
Вот все говорят – «совок», «совок»… Одни жалуются, что «народ не тот попался», другие их в этом обвиняют: «Ага! Вам еще и народ какой-то другой подавай! Убирайтесь-ка лучше в свой Израиль!» В общем, одни обличают, другие обижаются, но ясно, что тема актуальна. Такое неоднозначное отношение к своему народу – а значит, к самим себе – прорывается постоянно.
С одной стороны, любим кичиться, что «мы – белые люди», «европейцы» (не то что какие-то азиаты или, прости Господи, «лица кавказской национальности»), словом, не дикари. С другой – какой-то тайный зуд, национальный комплекс неполноценности не дает покоя, похоже, даже самым истовым русофилам и «путинолюбам». Есть у наших людей подозрение, что мы – какие-то не такие. То ли не совсем белые, то ли не совсем люди. Возможно, даже наверняка лучше, чем то и другое. У нас ведь «особый путь», и Христа мы славим правильнее всех.
.....
Почему это делалось? Какой был в этом психологический смысл? Смысл все тот же – подавление эмпатии. Человек, на которого обрушилась вся мощь государственного или партийного аппарата, пусть даже он осужден за реальные грехи, априори вызывает сочувствие… Точнее, должен вызывать его у тех, в ком еще жива способность к эмпатии.
И именно пробуждения этой способности советская власть стремилась всячески избежать. Потому и должен был всякий потенциальный «сочувствующий» с максимально возможным пылом осудить «отщепенца», публично заявить, что ему еще «мало дали», потребовать «расстрелять, как бешеную собаку» и т. п. За натуральностью выражения «гнева» бдительно следили «старшие товарищи», и горе было тому, кто «осуждал» не слишком ретиво…
