Читать книгу Пиранья - Алексей Сергеевич Талан - Страница 1

Глава 1. «Мегалодон»

Шампанское приятно щипало язык. Через три дня меня завалят работой в каледонской миссии, а пока можно наслаждаться свободой, которой у меня не так много, как все себе воображают.

Заказчик не поскупился на билеты в первый класс, но разве специалист моего уровня не стоит такой щедрости? Стоит. Безусловно стоит.

В зале обедали: мужчины во фраках и женщины в вечерних платьях. Между столами кружили пары. Я задрал голову. В первый раз можно долго так просидеть.

За прозрачным куполом, укреплённым массивными сводами с ангелами, минотаврами и аполлонами, мерцали тысячи звёзд на мрачном полотне космоса. В правом углу искрилось газовое скопление – будто кто-то рассыпал на прозрачном столе молотого красного перца и подсветил снизу фонариком.

В туманности бурлила жизнь. Из скопления выныривали, сверкая серебристыми сферическими телами, дебирарии, и розовые точки планктона, который только с виду казался ничтожным – на деле каждое из существ было размером со шлюпку.

На фоне скованного льдом шарика Тая вертелся нанизанный на штырь диск станции «Базис», от которой «Мегалодон» почтительно удалялся. Ещё минимум час лайнер вынужден соблюдать реактивный режим движения. Только после можно включить трёхсотячейный гипердвигатель и провалиться в подпространство без риска размазать станцию вневременной волной.

Купол был из толстенного закалённого стекла. Звучало дико, но выглядело потрясающе. Пассажиры могли щекотать нервы, восхищаясь близостью смертельного пространства. Особенно красив купол был в момент вхождения «Мегалодона» в гипертуннель и во время финиша. Внутри подпространства купол становился блекло-серым, изредка показывая причудливые радужные полосы.

По залу разносились волны рока – его исполняли кудрявая негритянка и блондин с фиолетовой кожей. Родиной парня была луна системы Кассини – более верно, чем цвет лица, говорило обилие шипящих в речи. Только на бывшей американской колонии существовала такая фонетическая картина. Впрочем, это было очевидно лишь для меня. Ведь вряд ли в этом зале, да что там, на всём «Мегалодоне» с его пятью тысячами пассажирами, найдётся ещё один кси-лингвист.

–Желаете ещё брют? – поинтересовался на русском официант с перекинутым через руку полотенцем.

Уроженец Нового Урала, Луна, машинально отметил я. Русский – родной. Затем переехал на Каледонию и лет в пятнадцать изучил немецкий.

–Нет, спасибо. Телятину по-купечески, – заказал я.

–С грибами какими? Белыми, опята, шампиньоны?

Нет, поправил себя я. Переехал на Каледонию раньше, а немецкий изучил в десять-одиннадцать. Слишком много скользящей артикуляции. А русский практикует редко. На лицо элементарное несогласование падежей.

–С белыми.

Ни один автоматический переводчик, ни один самый лучший специалист не может постичь чужой язык как мы, кси-лингвисты. Мы не пропускаем незнакомый язык через призму родного: на краткое время для нас своими становятся несколько языков.

Универсальные схемы, которые были бы понятны всем, не работают – автоматические переводчики порой настолько искажают смысл, что можно сорвать даже переговоры о поставках сувениров.

Мы, кси-лингвисты мимикрируем под неродной для нас язык. Мы переводим, донося не максимально близкий смысл, а полностью идентичный. Мы перелагаем из языка в язык философские тексты и героические поэмы, контракты и уставы правительств подобно тому, как композиторы переносят симфонию из одной октавы в другую.

–Аааа! – взвизгнула певица в микрофон.

Шарахнула сирена.

Все запрокинули головы, и я тоже взглянул вверх. Орбитальная станция «Базис» надвигалась на нас с неестественной быстротой, а газовое скопление выплёвывало языки огненно-рыжего перца.

Сирена стихла. В мгновенно воцарившейся тишине раздался голос на чистом английском:

–Пассажиры и экипаж «Мегалодона», говорит капитан! В скоплении наблюдаются нетипичные гравитационные возмущения седьмого класса по шкале Иванова. Орбитальная станция «Базис» сошла с орбиты.

В динамике откашлялись и заговорили быстрее.

–Мы включим гипер-двигатели прямо сейчас. Просим всех занять места в компенсаторах.

Голос стал другим, для него английский не был родным – включилась специальная трансляция для нашей палубы:

–Резервные компенсаторы палубы первого класса находятся в зонах «А» и «Б», в купольном ресторане…

Я не дослушал. Залпом осушил бокал и поднялся. Паники не было. Мужчины и женщины спокойно двигались к выходам, следуя указаниям официантов. Только одной полной даме, обвешанной жемчугами и кольцами, как новогодняя ёлка игрушками, стало плохо, и её вели под руки двое барменов.

Я посмотрел вверх и схватился за стол. Диск «Базиса» занимал треть купола. Были видны противометеорные пушки, мигающие синим маяки и широкие раструбы причалов. Если мы сейчас включим двигатели, то «Базис» искорёжит вневременная волна, превратит его в коктейль из металла, пластика и щепоти органики. А со станции до сих пор не отстреляна ни одна шлюпка.

За «Базисом» проплыли три дебирарии, бросившиеся в погоню за выброшенным гравитационным всплеском планктоном. Туманность приблизилась. Это не «Базис» бросает к нам! Это мы летим к нему!

Раздался охрипший голос:

–Внимание! Пассажирам и персоналу немедленно облачиться в скафандры. Если вы находитесь далеко от кают, то резервные скафандры доступны там же, где и противоперегрузочные коконы. Напоминаем расположение…

Я быстро поднялся. Толпа людей у выходов наконец всколыхнулась и стала напоминать змею, отчаянно пытающуюся проползти в тесную нору. Мой взгляд остановился на бармене за стойкой с левитирующими бокалами.

В три прыжка я очутился рядом.

–Где скафандры? – рявкнул я.

Бармен – двадцатилетний коротко стриженный блондин – затравленно посмотрел на меня.

–Ты знаешь, – чётко сказал я, схватив его за ворот. В глазах парня плескался испуг. Я мотнул головой в сторону пытающейся пробиться через парадный выход толпы. – Иначе был бы там.

–В подсобке, – по-русски пролепетал парень. – Несколько скафандров.

–Веди! – прошипел я.

Мы добежали до другой стороны бара. Парень нажал кнопку под стойкой, и мы опустились на платформе в овальное помещение. Здесь находились робот-уборщик, кабинка туалета, раковина и распахнутый шкафчик с тремя пустыми отсеками. Где только что висели скафандры.

–Чёрт! – выругался парень.

–Где ещё?!

–В другом баре!

–Бегом!

Вернувшись в ресторан, я задрал голову. «Базис» был совсем рядом, казалось, причальный штырь вот-вот коснётся купола. Да что там, коснулся! По стеклу, способному выдержать удары метеоритов, прошла страшная трещина. Снова взвыла сирена.

–Мама, – прошептал парень.

По стенам к потолку устремились десятки паукообразных роботов, выстреливающих липкий клейстер на пробоину. Толпа бесновалась, понимая бесплодность попыток. Несколько мужчин в хвосте очереди бросились в нашу сторону.

–Беги же! – прорычал я, толкнув бармена в плечо.

Заплёванное белой пеной стекло не выдержало напора станции. Раздалось громкое резкое шипение, буквально рвущее барабанные перепонки. Я взглянул в отчаянные глаза не добежавших пару метров до нас мужчин, когда парень вбил кнопку.

Я рванул дверцу шкафчика. Повезло. Три скафандра.

По люку в потолке яростно колотили. Я привычными движениями одевал скафандр.

–Кинем? – прокричал парень.

Из-за оглушающего свиста, я не расслышал слов, но прочёл по губам.

Я кивнул, и парень нажал кнопку.

Гравитация не действовала, сквозь купол в ресторан заглядывал серебристый обод «Базиса» в лохмотьях герметика. Трое мужчин взлетели, смотря на нас безумными глазами, и унеслись в бездну космоса.

«Мегалодон» тряхнуло. Погас основной свет – осталось аварийное тусклое освещение.

Нас неумолимо тащило вверх, как металлическую стружку к магниту. Бармен нелепо взмахнул руками, пролетая мимо серебристого обода. Я протянул парню руку, но он не успел ухватиться, его ногу зажало между куполом и аварийным роботом. В пространство взмыла россыпь багровых капель.

Я включал маневровые двигатели на ранце, чтобы уклониться от предметов, а затем меня вышвырнуло в космос, чудом протащив мимо обшивки орбитальной станции. Вокруг, в ярком свете звезды, искрились стулья, столы, фужеры. Проплывали люди в скафандрах и тела во фраках и вечерних платьях.

Запоздало, вспыхивая яркими кометами, отстреливались шлюпки с «Базиса» и «Мегалодона». Со стороны ситуация казалась невероятной. Станция навалилась на лайнер, расплющив ободом отсеки. Но потери были с обеих сторон, раны зияли рваным металлом. А вдали, на фоне ледяного шара Тая, бесновалась туманность.

Скафандр дёрнуло – выстрелил буй с троссом. Он посылал сигнал SOS во всех мыслимых диапазонах, в том числе и лазерными импульсами. Фактически, передатчик был вечный. Батарея заряжалась от света звёзд. Сколько было случаев, когда находили места крушений со столетними мумиями внутри скафандров – а буи неподалёку преспокойно работали.

Передатчик тем временем развернул метровые золотистые крылья-батареи и приготовился к вековому ожиданию.

На расстоянии пары километров пролетел, шевеля псевдоподиями, розовый обтекаемый клин планктона. Животное жадно поедало долетевшие до него куски обшивки и, кажется, даже шлюпки. Не хватало ещё стать жертвой космической креветки, с отчаянием подумал я. Впрочем, мгновенная смерть лучше медленного удушения в скафандре. Хотя, на этот случай есть смертельная инъекция – сделать её можно только тогда, когда кислорода останется на пару минут. Через минуту планктон настигла серебристая дебирария – громадный шар, поверхность которого шла волнами.

Я наблюдал гибель одного из самых дорогих круизных лайнеров. У меня ещё есть шанс. Через несколько часов можно попытаться забраться внутрь «Мегалодона». В любом случае, сейчас лучше парить рядом с кораблём, в отличие от многих умников, пытающихся вернуться на борт. Если спасатели прибудут, лучше находиться снаружи. Ещё неясно, выдержат ли отсеки натиск «Базиса», и хватит ли внутри кислорода на всех…

Я включил связь и постарался успокоить людей, отдающих друг другу противоречивые команды. Затем глотнул тоника из трубки и врубил аудиокнигу – свежую диссертацию по особенностям языка хиндри. Выйду на связь, когда народ устанет.

***

Возмущения в туманности поутихли, и дебирарии больше не сновали рядом. Следующие три дня оказались самыми тяжёлыми. Я переживал отвратительный приступ клауфострофобии. И если почесать лицо удавалось с помощью специальных щёточек, то добраться до зудящей стопы никак не выходило.

Люди пытались пробраться на лайнер. Я слышал, что у «Мегалодона» взорвался реактор, и уровень радиации там стал намного выше нормы. Имело смысл укрыться на «Базисе», но сколько там осталось целых отсеков, и где они, я понятия не имел.

На пятый день нас стало меньше, многие скафандры перестали отвечать. Помощь должна была прийти ещё день назад. Похоже, я принял неверное решение – надо было пробиваться в отсеки «Базиса». Впрочем, сдаваться я не собирался – вкачал себе в вену предельную дозу снотворного, чтобы организм потреблял как можно меньше кислорода, и заснул.

***

–И этот спёкся, – раздался бодрый женский голос. – И этот.

–Но они свежие, женщина, – вторил мужской низкий голос. – Недели не прошло. Надо хватать и валить. Спасатели будут через несколько часов.

Усилием воли я разлепил глаза, и увидел, как, буквально в нескольких метрах от меня, летели на спейс-скутерах два человека. Я сразу понял, кто они, даже можно было не смотреть на черепа на задних бамперах.

–Я жив, – прохрипел я в эфир. – Эй… Вы… Я жив…

Кислорода оставалось на час, и индикатор пылал красным. Я жадно отпил из трубки. Судя по часам, я был без сознания двое суток.

Один из скутеров неуверенно развернулся, а второй продолжил мародёрский путь. Человек останавливался у мертвеца и или сдёргивал с него украшения, или сначала вспарывал плазменным резаком скафандр.

–Живой, что ли? – спросил женский голос.

Я медленно помахал рукой. Рука отозвалась ноющими суставами.

–А есть у тебя чего? – спросили меня резким низким голосом.

–Кредитка. На ней много, – прошептал я.

–Ха. Не. Нам бы золото, да бриллианты. Прости, пассажир.

–Эй! Заберите меня!

–Да утихни, планктон. Умирай уже.

Фигура развернула скутер и умчалась дальше. От слабости и навалившейся тоски я отключился.

***

Яркий свет резанул по глазам. В рот сунули резиновый наконечник, через который полилась

солоноватая жидкость. Я жадно глотал и моргал.

–Привет, планктон, – сказали мне.

Я выплюнул наконечник на простыню, из трубки вылилось несколько тёмных капель, и привстал на локте. Одежды на мне не было. На кровати сидела рыжеволосая стройная девушка в камуфляжных штанах. Кружка в её руках источала аромат кофе. В углу дремал, моргая светодиодами, бочкообразный хирургический робот.

Я потянулся к кружке. Девушка погрозила пальцем, выразительно посмотрела на трубочку и с наслаждением отпила из чашки.

–Ах, превосходный кофе у вас в первом классе подают, – сказала девушка и очаровательно улыбнулась. – Выловила пару свежезамороженных пачек. Зёрна, выращенные на самом Орелане. Блеск!

–С-спасибо, – выдавил я. – Что спасли.

–Ты в следующий раз не матери нас, лады? – со смехом произнесла девушка. Когда она смеялась, её грудь туго натягивала майку. – А то обидеться можем.

Я проглотил ругательства. Девушке было лет двадцать – двадцать пять, говорила она на чистом русском. Судя по характеру мелодики и чередованию слогов, родилась на Звёздной Короне – луне газового гиганта. Английский – второй родной. Артикуляционный аппарат заметно перестроен: слово «ведь» она произнесла почти как «вед» – в английском же нет мягких согласных.

–Долго я провалялся?

–Пять часов.

–Заплачу треть того, что у меня на лицевом счёте. Выбросьте на шлюпке у любой базы Конфедерации.

Девушка усмехнулась, снова отпила кофе и ответила:

–Это решать не мне.

–Плачу вперёд, не вопрос.

–Ты пока выздоравливай. Кстати, чего умеешь?

–Я филолог, – с лёгкой запинкой ответил я. – Увлекаюсь классической литературой хиндри современной эпохи.

–Мда. Значит, филолог? А я думала, что… Ну, ничего-ничего. Будешь уран в реактор подкидывать. У нас автоподача поломалась.

Увидев сведённые брови, девушка расхохоталась.

–Я – Даша, – представилась рыжеволосая. – Это я так шучу. Кораблик у нас, конечно, не самый новый и просторный, но реактор и движки работают как атомные часы.

–А я Игорь.

Глава 2. «Пиранья».

Даша, гремя по металлическим скобам ботинками с магнитной подошвой для забортной работы, забралась на капитанскую палубу. Ба, да на этой посудине и лифта нет. Сколько же ей лет? Сто? Двести?

Следом вскарабкался я и прошёл в рубку. В сумрачном помещении висел густой фиолетовый дым с терпкой вонью драка – лёгкого наркотика-стимулятора с аграрной Кассини. Действует как десяток доз двойного экспрессо с коньяком, но проходится по сердцу наждаком. Переднюю стену занимали яркие голографические экраны с картой и системными данными.

–День добрый, – поздоровался я.

Из десяти широких кресел было занято только одно и оно было развёрнуто ко мне. Капитан хмуро взглянул на меня и ответил:

–Явился, планктон. Чем заплатишь за жизнь?

Капитан говорил по-русски со странной интонацией – определить происхождение по ней я не смог.

Я помахал рукой, разгоняя клубы сладковатого дыма. Это не помогло – я по-прежнему видел лишь косматую голову со всклокоченной бородой и тлеющий огонёк сигары.

–Полегче, – шепнула на ухо Даша, но я отмахнулся. – И добавляй сэр.

–Предлагаю сто пятьдесят тысяч кредов. И высаживай меня у первого причала Конфедерации.

Пират выдохнул в мою сторону дурманящий дым. Я закашлялся.

–Неплохо себя ценишь, – услышал я хриплый голос. – На эти деньги можно мою «Пиранью» как следует подлатать. И движок ей форсировать… Но у меня на твой счёт другие планы. Кем работаешь?

–Я филолог… Учёный. Возьмите креды. Это отличные деньги!

–Слышала? Книжный червь учит меня жить… Даже не зная моего имени. Меня зовут капитан Руперт, и обращаться ко мне следует, используя слово сэр. Ясно?

–Послушайте!

–Я тебя перевоспитаю, джентльмен. Таких, как ты, на дух не переношу. Нежитесь в метрополии и пользуетесь благами, которые за гроши дарят вам колонии, и ничего не даёте взамен. Теперь ты поработаешь на меня, пока не сочту, что с тебя хватит! Считай – попал.

–Следи за языком, мародёр!

Капитан выпрямился. Схватил меня за горло и оторвал от пола. Вместо левой руки и ноги у Руперта были металлические протезы, без киберкожи. Левый рукав рубашки был укорочен до локтя, а штанина на левой ноге – до колена.

Холодные пальцы с осязательными подушечками крепко сжимали горло. Никогда ещё я не чувствовал себя столь униженным. Всё моё представление о цивилизации рушилось.

Я захрипел и судорожно вцепился в железную руку, силясь разжать стальную хватку. Безумный взгляд зелёных глаз сверлил меня. Рыжая спутанная борода и крупный мясистый нос делали капитана похожим на средневекового разбойника. Если все колонисты такие, то они заслуживают той жизни, которой живут.

Капитан убрал сдавливающие кадык пальцы, и я рухнул на пол, держась за горло. Даша шагнула в мою сторону, но мой мучитель качнул головой, и девушка замерла.

–Что у нас с Гарри? – спросил Руперт, вернувшись в кресло. – Кажется, он вчера изволил издохнуть?

–Гарри? Ах да, сэр. Погиб, устанавливая отражатель гипердвигателя, сэр, – ответила Даша. – Фал отрезало колебанием поля, сэр.

Я встал, опершись о стену. Дышать было больно.

–Что ж. – Капитан ударил пальцем по сигаре, сбрасывая пепел на металлический ребристый пол. – Он умер не зря. Двигатель в норме. Выпиши всем завтра на ужин виски.

–Слушаюсь, сэр.

–Как ты сказал, тебя зовут, планктон?

–Игорь, – прохрипел я.

–Забыл сказать сэр.

Я резко поднялся и сжал кулаки. Три года назад я служил срочную на «Фобосе-1», и не привык спускать обиды.

–Да пошёл ты!

–Ну-ка. Повтори.

Я отступил от стены и проорал:

–Жалкие мародёры! Падальщики! По вам шахты лун Юпитера плачут! Я вас всех засажу!

Капитан вдруг оказался рядом и врезал локтем в челюсть. Обычной рукой. На автомате я блокировал выпад и ответил хуком. Удар прошёл. Даша ахнула. Руперт пошатнулся и резко махнул железной рукой. Меня впечатало в стену. Кажется, ненадолго потерял сознание.

–Даша, – расслышал я голос капитана. Голова звенела от удара и драка. – Соскреби ком биомассы и тащи в каюту. Будет спать в койке Гарри.

–Это же… вместе с Зигфридом, сэр, – с запинкой произнесла девушка.

–Захочет жить – притрётся. Ошмёток кометы! Крепко меня приложил. Как кончишь с ним, тащи лёд! И виски!

Капитан развернулся в кресле. Я почувствовал, что девушка неожиданно сильными руками схватила меня под мышки и поставила на ноги. Затем, медленно перебирая руками, я спустился на жилую палубу по скобам. В процессе приложился головой о стену туннеля, и обомлел. На белой стене улыбался оранжевый смайлик со штрихами, обозначающими бороду и буйную растительность на голове. Из общей стилистики выделялся крупный нос – размером чуть ли не с сам смайлик.

Я был слаб, но от злости у меня всё кипело внутри, и я не обращал внимания на радужные круги перед глазами. Я жаждал изыскать способ выставить капитана за борт без скафандра. А лучше – вместе с ним, но с малым запасом кислорода.

На жилой палубе, где находился медблок, размещалось пять кают и камбуз. Даша подвела меня к каюте рядом с пищеблоком, от которого кисло пахло прогорклой биомассой. Едой безмозглых колонистов и космических отбросов. Дверь каюты была исцарапана и обклеена анимированными наклейками с полуобнажёнными танцующими красотками.

Девушка нахмурилась и несколько раз пнула дверь. Та отъехала в сторону, и я увидел соседа.

–Да? – прорычал Зигфрид. Это был голос напарника Даши на втором спейскутере.

Как Даша и капитан, Зигфрид говорил на русском. Но для него этот язык не был родным. По тому, как подчёркивал слоги, со всей очевидностью, передо мной стоял ариец.

–Игорь, твой сосед, – холодно сказала Даша.

Зигфрид сплюнул и процедил:

–Добро пожаловать в ад, сучонок.

–Полегче!

–Не твоё дело, женщина.

Здоровяк грубо подвинул плечом Дашу, втолкнул меня в каюту и приложил палец к сенсору на стене. Дверь закрылась с причмокиванием.

–Твоя койка, – заявил Зигфрид, толкнув меня ручищей с буграми мышц.

На кровати лежало одно одеяло. Простынь и подушка отсутствовали. Зато вторую кровать украшали сразу три подушки. Верхние койки над кроватями были заставлены контейнерами. Вероятно, личные трофеи.

Между кроватями находился стол. На нём валялся лазерный резец размером с палец, монокуляр и наполовину готовая модель гоночного спейс-катера. Напротив кроватей оставалось немного пространства – там лежала штанга с гравитационными цилиндрическими утяжелителями.

Я прислонился к стене и помассировал виски. В голове гудело.

Зигфрид был одет в камуфляжную майку, шорты и кроссовки. Сколько ему лет, я не понял, так как не знал, прошёл ли он курс обновления организма – могло быть сорок, а могло и за семьдесят. На затылке лысой головы чернела татуировка в виде штрихкода. Память о космическом десанте. Мда. Повезло.

–Вякнешь, сверну челюсть, – сообщил Зигфрид. – Будь счастлив, что жив остался.

Он сел за стол, надел монокуляр, и принялся выжигать из пластика катер. Ужасно хотелось пить, но ещё больше – спать. Наручные механические часы на руке показывали полпервого ночи по времени «Мегалодона». Я снял лакированные туфли, в которых щеголял на лайнере, и повалился на койку. Её покрытие повторило контуры моего тела, и я закрыл глаза.

***

–Подъём, салага!

Я открыл глаза. Зигфрид отвесил мне пощёчину. Для разнообразия я решил стерпеть.

–Жрать пора, – заявил здоровяк.

Я сел и поставил ноги в туфли.

–А почему душевая кабина не работает? – поинтересовался я, подёргав ручку крана.

Зигфрид любезно улыбнулся:

–Гальюн, уважаемый, у нас один и расположен в конце коридора. Первая дверь налево.

Я поморщился и приложил палец к сенсору. Дверь открылась.

–Не так быстро, – сказал Зигфрид и положил мне на плечо тяжёлую руку. – Заправь мою кровать.

Я посмотрел здоровяку в усмехающиеся голубые глаза.

–Сам, – бросил я и шагнул в коридор, в конце которого выстроилась очередь – из Даши и сутулого парня в серой майке.

–Стоять! – рявкнул Зигфрид, шагнув за мной.

В этот момент по скобам лестницы, которая находилась в паре метров от нашей каюты, застучали металлическая рука и нога. Я встал в конец очереди.

Сосед нагнал меня и рывком развернул.

–Не начинай, Зиг, – попросила Даша.

–Заткнись, женщина, – отрезал здоровяк.

–Руки чешутся? – прохрипел капитан.

Он стоял прямо за мной. На большом пальце его правой руки красовалось кольцо с огромным бриллиантом. Тоже, небось, с мертвеца сняли. Уррроды. Сами заработать – ни шиша не могут.

Здоровяк обмяк.

–Встань за мной, – приказал Руперт. – Сколько раз объяснять. Очередь в гальюн – святое.

–У нормальных людей гальюн работает в каюте, сэр!

–Не нравится – высажу на ближайшей базе и будешь чистить сточные воды за ком биомассы!

Зигфрид вжал голову в плечи и ушёл в конец очереди. Капитан почесал всклокоченную огненную бороду. От него пахло драком.

–Санёк. – Капитан развернул за плечо сутулого. У него оказалась алебастровая кожа – скорее всего, с Нового Урала, Луны. – Знакомься, наш новый инженер гипердвигателей, Игорь.

Санёк смерил меня усталым взглядом и протянул руку – ладонь оказалась сухой и вялой.

–Сутками мониторит Сеть, – заявил капитан. – Чёрный пояс по хакингу. Отыскивает самые сладкие места и вскрывает такие хитро закрученные системы защиты, что они не всякому и суперкомпьютеру по силам.

Меня передёрнуло. Они так просто говорят о том, чем занимаются.

–Да не переживай, – рассмеялся Руперт. – Мы не пираты. Мы спейс-дайверы. И не забывай, что это именно мы спасли тебя, а не прихвостни Конфедерации.

–Для Санька взломать «Гринбанк», украв пять миллионов кредов, плёвое дело, – ухмыльнулась Даша.

Санёк улыбнулся. Хвастуны. Сидел бы этот сутулый на «Пиранье», если бы мог взломать «Гринбанк». Надо поступать как я – упорно следовать цели и не ныть о нищете и бюрократии. Когда действительно кто-то три года назад взломал «Гринбанк», его акции временно упали, и мой друг финаналитик Кирк неплохо наварился – скупил акции, а через год продал.

Через минуту дверь санузла отъехала в сторону и оттуда вышла высокая блондинка с влажными волосами до плеч. Розовая юбка наполовину прикрывала колени, а узкий белый топ оставлял голым украшенный цветочными татуировками живот.

–Доброе утро, Леонора, – поприветствовал девушку Руперт.

Та ответила, растягивая гласные, на русском:

–Привет.

Русский родной – сразу определил я. Уроженка Новой Луны.

–Наш штурман, – объяснил капитан. – А это инженер гипердвигателей. Игорь.

Штурман скользнула по мне равнодушным взглядом и прошла в одну из кают. У меня появилось смутное чувство, что я могу знать Леонору. Только никак не выходило припомнить, где же её видел.

Глава 3. Плановый ремонт двигателя

Завтрак прошёл в молчании. Санёк забрал еду в каюту. Леонора смотрела на меня изучающим взглядом энтомолога, поймавшего нового жука. Зигфрид глянул раз, но многообещающе: мол, подожди, когда капитан уйдет, и узнаешь, почём у нас грамм урана. Быстро доев, ариец поставил плошку в посудомойку и направился к выходу.

–Стоять, – приказал капитан. – Ничего не забыл?

Зигфрид обернулся и встретил смеющиеся глаза Руперта.

–Спасибо за компанию, экипаж, – пробубнил ариец.

–Лучше. Иди.

Я ел, что и остальные – биомассу, превращённую добавками в фальшивый жареный картофель с бифштексом. Я словно жевал подсоленную и поперчённую бумагу.

–Что, жратва никудышная? – прочитал мысли Руперт.

–На базе надо купить нормальные добавки, – сказала Даша. – И натурального.

–Купишь. Деньги будут, особенно после «Мегалодона». Зато кофе есть нормальный.

Меня передёрнуло. Столько приличных людей там погибло.

Доев, Руперт встал и приказал:

–Даша, инструктируй ком биомассы.

В камбузе остались дайверша и я. Девушка намотала рыжие кудри на палец и заявила, присев на край стола:

–Тут у нас всё просто, ты не напрягайся. Мы с Зигфридом дайверы. Я по совместительству механик, а Зиг – врач. Это он тебя подлатал. Ты будешь делать пэ-эр-дэ. Ничего сложного. Просто нужна хорошая реакция.

–Гарри умер, делая пэ-эр-дэ? – спросил я.

–Да. Но ты не бойся. Ничего сложного. Даже филологу под силу.

Даша была серьёзна, и я не мог понять – сочувствует она мне или издевается.

–Да не боюсь. Что такое пэ-эр-дэ?

–Плановый ремонт двигателя.

–Сюсюкаешь? – заметил вернувшийся на камбуз Зигфрид и двинул меня кулаком в плечо. – Ты ведь сделаешь ей пэ-эр-дэ, Игорь, ага?

Я ответил злобным взглядом. Здоровяк всплеснул руками.

–Что? Бросишься на меня? Смотри, я тебя бью в присутствии женщины, а тебе хоть бы что. А ещё такой известный джентльмен, в супер-первом классе рассекает просторы космоса! На! А вот так!

Зигфрид ощутимо тыкал меня кулаком в грудь и живот.

–Хватит! – воскликнула Даша, махнув между нами рукой.

–Отвали, женщина.

Я потерял терпение. Удар в челюсть прошёл вскользь – Зигфрид умело отклонился. В следующее мгновение я оказался на полу, прижатый щекой к забрызганному белком синтезатору пищи. Зигфрид взял мою руку в захват. Я шипел от боли и унижения.

–Смотри, женщина. Он меня ударил, а ведь я с ним только шутил. И сейчас – не бью. Бешеные они – джентльмены. Пухнут от избытка денег.

Зигфрид медленно выкручивал руку, и я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и какая-нибудь кость хрустнет.

–Что происходит?! – Резкий окрик капитана заставил Зигфрида отпустить меня и выпрямиться. – Если сломаешь ему руку, то пойдёшь сам чинить отражатели!

Я поднялся, потирая плечевой сустав. Капитан сверкнул безумными зелёными глазами и отвесил Зигфриду хук железной рукой. Ариец осел у моих ног, как подкошенный, и схватился за челюсть. Руперт достал из холодильника бутылку с водой и вышел из камбуза с добычей.

–Слизняк, – проговорил Зигфрид и поднялся, опираясь о пищеблок. На челюсти дайвера алело место удара. – Я позабочусь, чтобы ты сдох в своём гипере.

–И будешь ходить сам, – холодно произнесла Даша. – Тебе повезло, что мы подобрали его.

Зигфрид взял из холодильника пиво и вышел из камбуза. Даша жестом пригласила сесть за стол. Я подчинился.

–В невесомости когда практиковался? – спросила Даша.

Я прикинул – выходило, что три года назад, когда завершил службу на «Фобос-1».

–Три года, – ответил я. – А нет. Пару дней назад.

–Ммм, извини, точно. Делать ПРД просто. На «Пиранье» три спортивных гипердвигателя. Они работают турбо режиме и их отражатели быстро перегорают. Выйти из гипера раньше завершения маршрута нельзя, поэтому приходится менять отражатели прямо во время прыжка.

–Спортивные? На такой посудине?

–Ты поосторожнее. Это «Пиранья». Лучший корабль в Галактике!

–Со сломанными гальюнах в каютах.

–Почти любая электроника в гипере не работает! Ну ты планктон, даже этого не знаешь.

Я едва не позеленел от злости. С какой радости мне надо интересоваться ерундой. Вместо этого сказал:

–Так вот как вам удаётся совершать такие большие прыжки – с помощью спортивных движков.

–Систему Руперт придумал. Кроме него никто пока не использует. – Даша поставила на стол железный чемодан и открыла. – Вот ключ на пятьдесят. Используешь первым. Затем ключ на сорок. Для третьей операции – плоскогубцы, разогнёшь ими удерживающие отражатель пластины. И, напоследок, крестовая отвёртка, чтобы вывернуть болты в пластинках.

–А для чего пистолет с запасным фалом?!

–Пузырь реальности вокруг корабля нестабилен – то больше, то меньше, и есть вероятность, что поле гипера обрежет фал. Когда такое случится, тебе надо будет прижаться к броне, переждать и выстрелить из пистолета в обшивку рядом со шлюзом.

–А молоток?

–Он на всякий случай.

–Ясно. Гарри умер из-за того, что скакнуло поле гипера?

–Да. Но перед выходом он напился. Ты ведь не пьёшь?

Я помотал головой.

–Значит, проблем не будет.

–Это Зигфрид довёл Гарри?

–Что за вздор. Зиг никого не в состоянии убить. Ты его не бойся, только не вздумай трогать его модели. Гарри погиб потому, что… А. – Даша махнула рукой, закрыв чемоданчик. – Сам поймёшь. Подожди. Возьми.

–Что это за таблетка?

–Чтобы голова не кружилась. Не панацея, конечно, но будет полегче. Кстати, тебя будет страховать Зигфрид. Если не справишься, пойдёт он.

–Слушай, а надолго я здесь?

Даша забарабанила пальцами по столу.

–Не хочу тебя пугать, но и обнадёживать тоже. Капитан родился на нищей планетке и теперь чувствует себя обиженным на весь мир. Ты просто не ерепенься, и, думаю, он тебя скоро отпустит.

***

Когда я готовился открыть внешнюю дверь шлюза, Зигфрид помахал рукой в окошко на двери. Он тоже был в скафандре, но на его руке, на защитном покрытии, тикали мои швейцарские часы. Я сжал кулаки. В этот момент дверь шлюза распахнулась, и я вывалился в серый безжизненный гипер.

Ощущение было, что мчишься в батискафе сквозь толщу воды. Время от времени по серому неоднородному пространству пробегали радужные блики. Излучения гипера хватало, чтобы разглядеть корабль и себя в скафандре, но для верности я включил мощные фонари на шлеме. Свет от скафандра достигал радужной плёнки в двух метрах над головой, и слабо отражался назад. Здесь кончался пузырь реальности.

Из открытого шлюза «Пираньи» тянулся фал. Я сглотнул, прогоняя навалившийся ватный страх, и вцепился в скобу, пережидая дурноту.

Гравитация не ощущалась. Я карабкался по скобам на аспидно-чёрную палубу «Пираньи». На палубе располагались гипер двигатели, на днище – реактивные. «Пиранья» мчалась в поле реальности, как пузырёк в газировке. Мне предстояло сменить сгоревшие отражатели, чтобы корабль не растворило поле гипера.

Я приблизился к отражателям, трём пирамидкам на расстоянии метра друг от друга, и вызвал Дашу.

–На месте, – сообщил я.

–Как себя чувствуешь? – озабоченно спросила девушка. – Не тошнит?

–Слегка.

–Страшно?

–Так себе.

–Выключаю. У тебя двадцать минут, потом поле начнёт прыгать, и мне придётся включить гипердвигатели обратно. И… сам понимаешь.

–Понимаю.

–Готово.

Сияющие белым пластины на передней стороне пирамидок стали мертвенно-жёлтыми, прогоревшими. Я отстегнул с пояса чемодан, приклеил на нанолипучках к обшивке и открыл. Плёнка над головой всколыхнулась, словно её тронули пальцем.

Первая пластина не доставила хлопот. Я оттолкнул отражатель, и он, пронзив пузырь реальности, исчез во вспышке.

Голова внезапно закружилась. Стало нехорошо в желудке. Я прижался к поверхности корабля, уцепившись за скобы. Мои ноги потянуло в сторону колыхающейся плёнки, разделяющей реальность и гипер, смертельный на все сто процентов, в отличие от доброго и ласкового космоса.

Это были гравитационные рывки, которые обещала Даша. А всего пять дней назад я смотрел на этот гипер сквозь купол в ресторане «Мегалодона», наслаждаясь брютом и натуральным банловым желе, поставляемым Конфедерации шшраумами.

–Как успехи? – спросила Даша.

–Ноги волочит вверх, – ответил я.

–У тебя двенадцать минут. Не жди, продолжай работать.

–А если попаду в гипер?!

–Не попадёшь. Датчик отмечает уровень поля. Сработает катушка и тебя втянет в шлюз. Держись одной рукой, а другой пробуй достать инструмент. Начни работать – головокружение пройдёт.

Даша продолжала меня убеждать. Я медленно разжал правую руку, качнулся и тут же схватился за скобу снова. На лбу выступил пот. Глубоко дыша, чтобы побороть рвотные позывы, я сделал ещё попытку. Разжал правую руку и зафиксировал левую ногу. Через минуту я стоял на поверхности «Пираньи». Меня по-прежнему тянуло вверх.

Я сосредоточился на работе. Приложил ключ на пятьдесят к первому из трёх болтов. Через пять минут старый отражатель улетел в гипер, а его место занял новый, без желтоватого налёта. В этот момент на меня стремительно стало падать серое небо. Я инстинктивно упал, вжался в обшивку. Граница повисла в полутора метрах от меня, затем вернулась на место. Я распрямился и потянулся за ключом.

– Игорь! – крикнула Даша.

–Да! – отозвался я.

–Хорошо закреплён?

–Угу.

–Осторожно посмотри на шлюз.

Я посмотрел вниз, на открытую дверь. Из проёма тянулся белый шнур фала.

–Понял? – спросила девушка.

–Нет.

–У тебя обрезало фал.

–Чёрт!

–Стой! Не двигайся! У тебя пять минут и сорок секунд.

–Стою.

–Медленно возьми пистолет из чемодана.

–Хорошо.

Я наклонился к чемодану, взял пистолет.

–Направь оружие на шлюз. Сделал?

–Да.

–Не промахнись. Сдвинь красный предохранитель, это рычажок слева от рукоятки.

Я тщательно прицелился и выстрелил. Крюк с фалом вонзился в обшивку рядом со шлюзом.

–Что с фалом? – спросила Даша.

–Закрепился.

–Приладь пистолет на пояс и продолжай. У тебя три минуты и тридцать секунд.

Болт на третьей пирамидке, на которой я уже сменил отражатель, не хотел заворачиваться.

–Даша! – позвал я. – Третий болт не заворачивается!

–Не волнуйся, у тебя полторы минуты основного и пять минут резервного времени.

–Стой, разобрался. Вот для чего Гарри таскал молоток.

Головка болта на третьей пирамиде была сплюснута. Гарри прилаживал его молотком. Удар. Болт встал в резьбу, но инструмент я не удержал – он улетел в поле гипера – и отдачей чуть не вывернул руку. Меня не швырнуло вслед за молотком только потому, что я держался ногами за скобы.

–Иду домой, – сообщил я.

–Да… можешь, – ответила Даша. – Всё работает.

***

Я еле дождался, когда в шлюзовой камере выровняется давление, и можно будет избавиться от тесного скафандра. Одежда липла к телу и была насквозь мокрой. Казалось, я потерял пару килограмм. Даша предложила принять душ – вода на борту не в дефиците, и я с благодарностью воспользовался предложением. Когда вернулся в каюту, Зигфрид жал от груди штангу с гудящими цилиндрами – гравитаторами, лежа на кровати. Увидев меня, отключил штангу и отбросил на пол.

–Вернулся, планктон? – демонстративно удивился Зигфрид, вытирая лицо полотенцем.

Я решил не отвечать.

–То, что сегодня не сдох, ещё ничего не значит, – процедил ариец.

–Отвали, – чётко сказал я, и упал на кровать, уставившись на верхнюю полку.

–Повтори.

Я промолчал. Здоровяк удовлетворённо хмыкнул, выругался и взял штангу обратным хватом, чтобы качать бицепсы. Я опрокинул над головой литровую бутылку с водой, выливая на лицо остатки, и закрыл глаза.

–Занять гамаки! – проревел по громкой связи Руперт. – Финиш через десять минут!

Гамаки – вот как называют дайверы коконы защиты от вневременной волны. Раздался щелчок – полупрозрачные створки вертикально стоящих «гробов» на стене отъехали в сторону.

–Твой левый! – сумрачно сказал Зигфрид и толкнул меня в спину.

Я осмотрел гамак. От него пахло кислым.

–Без кондиционера? – сморщил нос я.

–Ха! Да тебе и такого хватит.

–Хоть музыка есть?

–Нет. А ты не скучай, подрочи.

Зигфрид зашёл в свой гамак. Возможно, ариец и не шутил. На створке изнутри было налеплено несколько наклеек из пивных бутылок «Звёздный волк». Я зашёл в гамак, тронул сенсор, и меня тут же спеленали ремни, прижав к стене.

Что за чёрт – тут гамак настолько примитивен, что и нос не почесать! Полупрозрачная створка захлопнулась с щелчком, загорелся слабый зелёный свет. Индикаторы на створке светились синим.

–Лёгкого гипера, салаги, – прорычал в динамиках гамака Руперт, и через три минуты свет в каюте мигнул, а стол, видимый сквозь створку, стал на пару мгновений чёрно-белым, как в древнем кино.

Глава 4. База «Пьяная орбита».

Я проснулся от стука в дверь. Зигфрида в комнате не было. На пороге стояла Даша и вопросительно смотрела на меня:

–Почему не идёшь на обед?

Я протёр глаза.

–Тебя что, Зигфрид не позвал?

–Нет, – сказал я.

–Урод! Ну вот, я тебя зову.

Девушка приветливо улыбнулась.

–Скажи, что ты делаешь на этом корабле? – вдруг спросил я.

–Что ты имеешь в виду?

–Ты не похожа на этот сброд.

Глаза Даши сузились. Девушка молчала несколько секунд, потом сказала:

–Я такая же, как этот сброд. И чтоб ты знал, этот сброд – лучшая команда в Конфедерации.

–Команда мародёров.

Даша сжала кулаки, резко вскинула подбородок и выдохнула: «Ух». Я направился следом за девушкой, поняв, что потерял единственного союзника.

–Герой пришёл, – пророкотал капитан. В камбузе собрался весь экипаж.

– Слушайте, а давайте сделаем его юнгой, станет авантюристом без страха и упрёка, ценителем космических трасс? – процитировал классику Руперт.

Зигфрид осклабился и подвинул свободный стул.

–Прошёл боевое крещение, ком биомассы? – спросил капитан, шумно отхлебнув из кружки разведённый концентрат бульона.

–Не называйте меня так, сэр, – сказал я, отложив вилку.

В камбузе повисла тишина. На меня смотрели все, даже угрюмый Санёк.

Капитан расхохотался, буравя меня маленькими зелёными глазками, и проронил:

–А ты смелый. И не сказать, что книжный червь, да? Хорошо, Игорь. Теперь ты не ком биомассы.

–Кто намалевал смайлик напротив лестницы? – спросил через минуту капитан.

Леонора хихикнула. Санёк отвёл взгляд, вытянув губы в трубочку, чтобы не рассмеяться. Остальные молча хлебали суп и заедали гренками. Гренки были настоящими и вкусными. Возможно, с «Мегалодона».

–Надеюсь, это не ты, ком… планктон? – поинтересовался капитан, отложив вилку.

–Нет, сэр, – обмирая, ответил я.

–Художник трижды не выйдет при следующих стыковках!

Зигфрид присвистнул. Если «Пиранья» редко стыкуется, то угроза очень действенна.

Обед закончили в гробовом молчании. А через час корабль подошёл к базе. В дверь нашей с Зигфридом каюты ударили ботинком. Я открыл – на пороге стояла Даша.

–Чего надо, женщина? – рыкнул Зигфрид. Он влез в модные брюки с голографическими драконами и готовился натянуть чёрную футболку с белым цветочным оранментом.

–Вы не идёте, – сурово проговорила Даша.

–Но я оставался в прошлый раз! – вскричал Зигфрид и швырнул в стену скомканную футболку, оставшись с голым торсом.

–Приказ капитана, – сказал Санёк. Он возвращался с камбуза, держа в руках бутылку с минералкой.

Здоровяк переменился.

–Я понял, – понурив голову сказал Зигфрид. Он почему-то очень остерегался странного сутулого парня.

–Не грусти, – добавил Санёк. – Большая остановка через день. Принесу тебе твоё пиво.

Санёк и Даша ушли, а я вышел в камбуз взять воды. Раздался громогласный бас капитана:

–Скорее, ошмётки протоплазмы! База «Пьяная орбита» раскрыла для нас свои вонючие потроха! У вас четыре часа, салаги!

С мародёрами произошла необъяснимая перемена. Санёк вырядился в чёрный строгий костюм и выпрямился, а Леонора и Даша облачились в вечерние платья, не забыв про кольца и жемчуг. От девушек исходил аромат дорогих духов. Леонора в белом переливающемся платье напоминала снежную королеву, а Даша предпочла синее платье с большим вырезом на спине. Перед скобами девушки сняли каблуки и взяли в руки.

–Счастливо оставаться, Игорь, – вдруг протянула Леонора, провожая меня насмешливым взглядом, а Санёк помахал рукой. Даша бросила на меня уничижающий взгляд.

Экипаж поднялся на верхнюю палубу, где напротив рубки располагался шлюз. Я вернулся в каюту. Зигфрид, одетый в камуфляжные штаны и серую майку, сидел за столом, напялив монокуляр, и вырезал лазером спортивный катер. Расплавленный биопластик капал на стол. Удивительно, как такие огромные руки способны к столь тонкому процессу созидания.

Я сел на кровать и достал из нагрудного кармана коммуникатор. Развернул компактную ручку в гибкий лист и запустил от безделья математическую игру, тренирующую кси-лингвистические разделы мозга. От меня не укрылось, что ариец жадно уставился на гаджет.

–Дай гляну, – пробурчал Зигфрид, отложив резак.

–Часы верни, – предложил я. Конечно, я нарывался, но главное – не позволять вытирать об себя ноги. Тогда и не будешь тряпкой. Этот урок я хорошо усвоил в армии.

Зигфрид снял часы, положил на стол и подвинул ко мне.

–Я только хотел на базу в них сходить, – объяснил здоровяк. – Я не вор.

Да уж. Не вор. Для этого нужна отвага. Ты мародёр и падальщик!

–Держи, – я протянул коммуникатор.

Дайвер играл с гаджетом, проверяя на стене встроенный проектор, мультиканальный звук и разворачиваемый до пятидесяти дюймов дисплей со стереоскопическим эффектом.

–У нас такой не купишь, – протянул Зигфрид, возвращая коммуникатор. – Надо будет отпроситься на планету.

Через час Зигфрид вернулся с камбуза с банкой пива «Звёздный волк», свернул крышку и заглянул под неё. Вытряхнул на ладонь наклейку с голой танцовщицей, внимательно посмотрел на неё, и шарахнул кулаком по столу. Щелчком отправил мне.

–Дарю, – усмехнулся здоровяк, отхлёбывая пиво. – Саманта Родригес, танцовщица с Красного Техаса, Марс. Пятнадцатый раз приходит.

Я посмотрел на голографическую наклейку – танцовщица извивалась вокруг шеста, демонстрируя чёрную попу в белых ажурных трусах, пробормотал спасибо, и спрятал картинку в карман.

–Ты не похож на слизняка, – процедил Зигфрид, допив пиво.

Зигфрид вышел в клозет, а я перегнулся через стол и взял модель катера. Как произошло – сам не понимаю. Кусок биопластика размером с ладонь был ещё тёплым. В фигурке размером с кулак были любовно прорезаны колпак кабины, крылья, мощные реактивные дюзы и пирамидка гипердвигателя. Дверь отъехала в сторону, и я от неожиданности сжал руку в кулак.

Биопластик очень мягкий когда тёплый. Только по окончании работы биопластик закаляют и раскрашивают. Но всё это я узнал позже.

Зигфрид замер на пороге, его лицо окаменело. На руках арийца взбугрились мышцы.

–Медленно разожми кулак, – просипел Зигфрид.

Я разжал, и мы посмотрели сначала на ком биопластика с отпечатками моих пальцев, впрочем, колпак кабины можно было ещё различить, а затем друг на друга. Зигфрид зарычал, как рычит смертельно раненое животное – с тоской и отчаянием.

–Я… Я не хотел! – выкрикнул я, вскочил с кровати и осторожно положил на стол белый ком.

Зигфрид перестал рычать. В каюте воцарилась смертельная тишина. Я смотрел за спину дайвера, в спасительный коридор. Дайвер взял двумя пальцами ком биопластика, осмотрел, и вдруг по щеке арийца скатилась слеза.

–Два месяца, – хрипло сказал лишённый своего детища скульптор. – Два долгих месяца! Ещё месяц – и закончил бы!

–Может, не всё потеряно? – предположил я.

Здоровяк утробно рыкнул и стремительно развернулся. Присев, я увернулся от удара кулаком в голову и улизнул в спасительный коридор. Не соображая, что делаю, полез по скобам на верхнюю палубу. Наверное, надо было бежать в гальюн и там запереться.

Лапа схватила меня за лодыжку. С этого момента Зигфрид не издавал ни звука. Я посмотрел вниз и увидел побелевшие глаза противника. Они могли принадлежать только человеку, обезумевшему от горя.

Я дрыгал ногой и смотрел на ухмыляющийся оранжевый смайлик с длинным носом. Сегодня у носа появились длинные волосы. Капитан явно будет недоволен… Сильный рывок сбросил меня вниз, и мои пальцы и подбородок больно пересчитали скобы.

–Вставай! – рыкнул Зигфрид, поднимая меня за подмышки.

Дайвер поставил меня напротив. За мной в метрах пяти был гальюн, за противником, в двух метрах, – камбуз.

–Мне, правда, очень жаль, – заметил я.

–Правила простые, – тихо сказал здоровяк. – Удары в пах и шею запрещены. Борьба запрещена. Локти и ноги запрещены. Только руки – в голову и туловище. Уяснил?

Я кивнул, хотя это было необязательно. И Зигфрид двинулся на меня. Он наносил удары с оттяжкой, наслаждаясь каждым попаданием. Мои жалкие тычки, которые чудом проходили, только злили его.

Кулаки врезались мне в живот, но не в солнечное сплетение, чтобы я не задохнулся и не потерял способностей к сопротивлению. Удары сыпались в рёбра, грудь, подбородок. Мои руки, блокирующие удары, перестали чувствовать боль. Я упёрся спиной в дверь гальюна. И разозлился. Мне нечего было терять.

Зигфрид нерешительно отступил. Мне приходилось уже драться вот так, на базе «Фобос-1», когда на два часа остались только прослужившие полгода солдаты и мы, салаги. Главное – бить чётко и точно, и не думать о том, как уцелеть, ведь всё равно тебя вырубят. Первый мой удар пришёлся в нос. Затем в зубы. Зигфрид плевал кровью. Кровь была у него на щеке, лбу, шее, на майке. И на кулаках. Впрочем, на его кулаках, наверное, была моя кровь.

Последний удар оказался удачным. Зигфрид отлетел к стене и съехал на пол.

По лестнице прогремел металл.

–Что происходит? – взревел капитан.

Леонора посторонилась, и прошла в каюту, не глядя ни на меня, ни на Зигфрида, смотрящего полным ненависти взглядом. Я присел на корточки и прислонился к стене. Моих сил хватало лишь чтобы дышать.

–Даша и Леонора, займитесь пассажирами! Санёк! Пошли назад. Надо занести продукты.

–Что смеёшься? – сердито спросила Даша через пять минут, касаясь моего лба чем-то холодным и влажным. Я по-прежнему лежал на полу. Капитан и Санёк курсировали между первой палубой и камбузом с коробками в руках.

–Это повышение, – прошепелявил я, и с удивлением выплюнул с кровавой слюной передний зуб. Утёрся тыльной стороной ладони. – Сначала был комом биомассы, затем планктоном, а теперь – пассажир.

–Урод ты, а не пассажир, – сказал злобно Зигфрид. – Моральный. Такую модель погубил. И зуб теперь тебе вставлять.

Глава 5. Метеородобытчик «Малыш и Спок»

Новёхонький зуб, вставленный Зигфридом, ощущался как родной. Лапы арийца были знакомы с деликатной работой. Видимо, он служил полевым хирургом.

После прогулки на «Пьяную орбиту» экипаж, кроме меня и Зигфрида с заклеенными восстанавливающими пластырями лицами, был в приподнятом настроении – на столе благоухала свежая еда. Не белые грибы с телятиной по-купечески, но вполне себе натуральный бифштекс с кровью, яичница и нарезанные помидоры. Роскошь для тех, кто большую часть времени курсирует вдали от планет. Зигфрид резал мясо кусочками, нюхал и жмурился, жуя.

В центре стоял поднос с горой красных яблок.

–Я же виски обещал, – спохватился капитан. – Даша, достань бутылку.

–Зачем? – не понял Санёк.

–Гарри помянуть, – шикнула на него Даша.

В камбузе стало тихо.

–Гарри, – распробовал слово Санёк и внимательно посмотрел на отрешённую Леонору. – Бывшего поклонника нашего штурмана.

Леонора резко выпрямилась и со злостью посмотрела на хакера.

–Он сам был виноват! – крикнула она. – Я ему всё чётко сказала ещё в прошлый раз!

В следующую секунду штурман со скрежетом отодвинула стул и вышла из-за стола.

–Зря. Вот так грубо – зря, – произнёс капитан.

Санёк уставился в тарелку.

Янтарный виски пах торфом и оставлял ореховое послевкусие. Наверняка стащили с лайнера первого класса или базы снабжения. Следом Даша открыла ром. Вроде и он был неплохим. Когда вторая бутылка опустела, капитан с кряхтением поднялся и, оглядев нас безумным взором, выудил из-за пазухи сигару с драком. Похлопав себя по карманам, Руперт покачал головой и пошёл к лестнице, держась за стену. Следом убыли Санёк и Даша. Она ещё раз окатила меня презрительным взглядом.

Зигфрид достал из холодильника две банки пива «Звёздный волк» и одну протянул мне. От выпитого кружилась голова. Ариец включил тяжёлый немецкий рок.

–Жалко, Гарри? – спросил я, подперев голову кулаком.

Дайвер, сидящий с другой стороны стола, поморгал:

–Ка-какого Гарри?

–Который погиб из-за того, что его бросила Леонора.

–Аа, этот. Ну да, жалко. Да, чёрт. Опять Марианна с Жанны Д’арк пришла. Это южный городок на Кассини. Бывал там?

Я помотал головой.

–Что случилось с Гарри? – спросил я и грохнул кулаком по столу. Мне казалось очень несправедливым, что экипаж мгновенно забыл о моём предшественнике.

–Знаешь, – вдруг трезвым голосом сказал здоровяк, глядя на меня ясными голубыми глазами. – Мы спейс-дайверы. Мы не жалеем об ушедших. Выполняя работу, мы рискуем, и знаем, что можем умереть. Было бы несправедливо требовать от других страдать, когда тебя уже нет в этом мире. Надо ценить человека, пока он здесь, с нами.

От такого откровения я чуть не протрезвел. Я открыл бутылку и сделал жадный глоток ледяного пива. Коллекционер перегнулся через стол и жадно сцапал мою крышку. Одного взгляда на неё ему хватило, чтобы простонать:

–Да, чтоб тебя чёрная дыра засосала. Мисс Валерия с Цидонии!

Я посмотрел на наклейку – на барной стойке изгалялась длинноногая симпатичная блондинка на высоких красных каблуках.

–А ничего, – цокнул языком я, и вспомнил, что женщины у меня не было месяц.

–Буфера малы, – рубанул Зигфрид.

–Однажды мы вломились в городок аборигенов, – вдруг начал рассказывать немец. – И всё шло хорошо. Но через час нас обложили со всех сторон и стали палить изо всех щелей. Повстанцы даже приволокли танки, захваченные на нашей базе. Мы укрылись в подземелье и заняли круговую оборону. Ох, в тот день я штопал людей двенадцать часов подряд, а в перерывах – прореживал ряды мятежников. Тогда и приловчился использовать лазерный скальпель.

–Это на Олимпе?

–Ну да, пара городов аборигенов взбунтовалась, пришлось проводить миротворческую операцию. Застряли там месяца на три.

Мы продолжили пить. Немецкий рок настраивал на подвиги. Я встал и попробовал станцевать на столе, но упал и больно ударился лицом о холодильник. Зиг налил мне чего-то – и сразу всё прошло.

Затем я решил извиниться перед Дашей за то, что назвал её «этим сбродом». На самом деле, уверял я Зигфрида, она на сброд в этом корабле не похожа ни капли. Но Даша каюту нам с Зигом не открыла, и мы вернулись назад. Принялись мериться силой в армрестлинг. Бой шёл с переменным успехом.

Когда нам надоело, Зигфрид достал ещё пива из холодильника. Раз в пятый. Или в восьмой?

–Хотел бы от души заехать Руперту в его гнусную рожу, – разоткровенничался Зигфрид. – Чтобы борода отлетела. Веришь – как увидел его впервые, когда он нас в кабаке на Каледонии завербовал, так сразу захотел. Но других капитанов не было.

–А я и заехал, – легко сказал я. – Сразу же.

Зигфрид охнул и с громадным уважением посмотрел на меня.

–Слушай. Ты это, не обижайся за то, что я из-за катера взорвался.

–Понимаю. Ты ведь его долго делал.

–На, возьми. – Зигфрид протягивал мне выкрашенную чёрным модель тарелковидного боевого крейсера «Адмирал Джеймс». – Бери, бери. Это тебе.

–Спасибо. Такой большой.

–Три месяца я делал эту чёрную игрушку!

–Какую? – удивился я.

–Да ты не бойся. Держи крепче. Это закалённый биопластик, его ничего не возьмёт. Хочешь, кинь об стену. Дай сюда. Вот так. Видал? Держи!

–Буду хранить. – Я с трудом уместил подарок во внутреннем кармане пиджака.

–А хочешь, устроим экскурсию в рубку? – предложил ариец.

–Как?

–Капитанская каюта напротив рубки, но Руперт уже обкурился и спит. И наверняка ещё выпил – у него в каюте бутылка семизвёздочного коньяка. У меня отобрал, скотина. Так что не ссы, салага.

–Пошли, – решился я.

Держась друг за друга, мы добрались сначала до гальюна – нехорошо было бы отлить в рубке, капитан обнаружит, сообразил Зигфрид, – и стали забираться на верхнюю палубу. Я чувствовал, что живу на «Пиранье» уже очень давно и здесь не так уж плохо.

***

Я мгновенно протрезвел. Даже не так. Меня переключили из одного состояния в другое, как транзистор. Только что был одурманен алкоголем – и вот уже нет.

Зигфрид сидел в капитанском кресле, держал в руке сигару и выдыхал кольца фиолетового дыма. Время от времени дайвер хихикал тоненьким голосом, как девчонка. В руке у меня тоже была сигара, которую я собирался поджечь, но вместо этого опустил её в карман пиджака.

В рубке мы зажгли яркий свет, и теперь она не напоминала берлогу. Белые стены украшали объёмные плакаты с моделями кораблей – цилиндрических грузовиков и пассажирских сфероидов – и бластеров – штурмовых, лёгких, для космического десанта. На кресле слева от Зигфрида лежал набор для скручивания сигар – широкие коричневые табачные листья размером с ладонь, фиолетовые тонкие стебли драка, дощечка с крошками и лазерный нож для обрезки. То, что мы побывали в рубке – итак отягчающее обстоятельство, но мы вдобавок покрали скрученные капитаном сигары.

А на голографическом дисплее перед креслами горел сигнал входящего вызова. Я покосился на Зигфрида – тот был развернут в кресле спиной ко мне и по-прежнему хихикал. Я тронул кнопку приёма, заглушив звук, и прочитал преобразованный из речи текст:

–Метеородобытчик «Малыш и Спок» вызывает пассажирское судно «55-45Б» класса малый сфероид.

–Привет! – быстро набрал я на клавиатуре под дисплеем.

Откликнулись сразу. На экране возник седой усатый мужчина в синей форме. Его губы зашевелились.

–Привет, – отозвались текстом. – У вас неполадки? Мы хотели купить алкоголь. Хотя бы самогон. Три недели как вышли из рейса. Поменяем на золото.

Это был шанс. И я не собирался его упускать. Мои пальцы застучали по клавишам.

–Это судно мародёров. Меня подобрали после крушения «Мегалодона» и насильно удерживают. Помогите бежать!

Мужчина на экране потёр бровь.

–Круизный крейсер «Мегалодон»? Это случилось неделю назад?

–Да, – быстро напечатал я. – Щедро заплачу. Я не бедный. Можете подобрать на шлюпке?

–Где капитан?

–Экипаж напился. Я в рубке.

–Ааа, шахтёры, – проговорил Зигфрид. – Пускай идут ловить планктон.

Я обернулся и увидел, что Зигфрид развернулся в кресле. Дайвер серьёзно посмотрел на дисплей, а затем помахал изображению рукой.

–Пора отлить, – сообщил здоровяк. Он встал, схватил меня за плечо, зачем-то заглядывая мне в глаза, и рухнул. Я еле сумел придержать тяжёлое тело.

–Кто вы? – спросили меня с экрана. Капитан метеородобытчика видел Зигфрида, и, кажется, начинал мне верить.

–Я уроженец Земли, кси-лингвист!

–Кси-лингвист! Да, вы хорошо заплатите. Знаете, я никогда не любил мародёров. Надо работать честно, как все! Если поторопитесь, у вас есть шанс. Выбрасывайтесь на шлюпке и активируйте буй.

–Хорошо, – ударил по клавишам я, не веря удаче.

Я глянул на храпящего на полу Зигфрида и рванул к шлюзу, яростно оттолкнувшись рукой от качнувшейся в мою сторону стены. Сердце гулко билось.

Слева – скобочная лестница. Справа – каюта капитана. Впереди – коридор со шлюзом и аварийной шлюпкой.

Я влез в скафандр, который вытащил из шкафчика у шлюза, и дёрнул красную рукоять на стене. Раздалось жужжание сервоприводов, и в сторону отъехала дверь, открыв освещённый мягким светом салон шлюпки.

Внутри находилось десять кресел, по два в ряд. Перед первыми креслами – пульт с клавиатурой и рычажками. Управлять могли первый и второй пассажир. Голографический дисплей показывал строчки служебной информации.

Забравшись в шлюпку, я пробежал к месту пилота. Низкий скруглённый потолок едва не касался головы. Шлем пока был собран в воротник.

Сев у пульта, я собирался было дать команду на отстрел, как вспомнил – капитан метеородобытчика «Малыш и Спок» просил чего-нибудь выпить. Хорош буду, если приду с пустыми руками!

Вернувшись к лестнице, я нос к носу столкнулся с Рупертом. Его качало, словно он стоял на палубе наводного корабля, попавшего в шторм.

–Что за маскарад? – протянул капитан и закрыл глаза.

–Маскарад, сэр, – подтвердил я. – Играем в нападение чужих, сэр.

–Вот как, – почесал бороду капитан протезом и открыл глаза.

–Пррошу, – сказал капитан и указал на лестницу.

Снизу доносился рычащий немецкий рок, который забыли выключить.

–Спасибо, сэр.

–Слууушай, – Руперт положил тяжеленую лапу на моё плечо и дыхнул в лицо драком. – Если Зигфрид будет тебя донимать, суну его за борт – поучу. Подлетим к туманности, где пасётся планктон – он любит металл. Привяжу к Зигфриду кусок платины и выброшу на фале. Планктон только подберётся – я ать фал к себе. То-то страху немчик оберётся, да? А планктон мы отловим, распилим, сложим в трюме и продадим на Каледонии.

–Я… по-моему где-то уже читал!

–А я и забыл, что ты образованный, – расхохотался капитан и двинул меня пятернёй так, что я чуть не упал.

Я спустился, хватаясь за скобы похолодевшими руками в перчатках скафандра, и сразу направился на кухню. Сзади меня, гремя протезами, спускался капитан. А в камбузе была Леонора. Увидев меня, девушка резко захлопнула холодильник.

–Привееет, – сказала Леонора, подозрительно глядя на меня.

–Хай, – как можно более беспечно сказал я и махнул рукой в перчатке скафандра.

–А я вот пива решила выпить, – помахала бутылкой девушка. – Ну, пока.

–Ага.

Странно это. Леонора и пиво – вещи несовместимые, как чёрная дыра и Солнце. Капитан заперся в гальюне, громко распевая оттуда «Йохо-хо, и сигара драка», а Леонора скрылась в каюте. Я рванул вверх, держа под мышкой бутылку с виски.

–Ты куда? – спросил Зигфрид. Он стоял на пороге рубки, облокотившись на отъехавшую в сторону дверь и протирал глаза.

–Домой, – выдохнул я и побежал. Только сейчас понял, что на «Малыше и Споке» могли обойтись без моей выпивки.

–Куда? – донёсся мне в спину вялый вопрос, и я представил, что вовсе недурно было бы, если Зигфрид сейчас поболтался на фале где-нибудь за бортом.

Дорога до спасительного салона шлюпки оказалась самой долгой и одновременно самой быстрой в моей жизни. Я обернулся, чтобы закрыть шлюз, и увидел, как Зигфрид, так и не сообразив в чём дело, по-прежнему стоит в дверном проёме.

Я тронул сенсор, шлюпка законсервировалась. Бросив виски на пустое кресло, я устремился к месту пилота. К счастью, управлять ничем не требовалось. Я вбил ладонью похожую на гриб красную кнопку, надел шлем и схватился за подлокотники.

***

Меня подобрали через двадцать минут. Я пил крепкий, как копыто дьявола, кофе, и наблюдал на экране багрового Руперта, который яростно затягивался сигарой.

–Действуя в соответствии с Конвенцией о пресечении нелегальной космолётной деятельности, мы приказываем вам остановиться, – спокойно говорил капитан «Малыша и Спока». – В случае неповиновения мы будем вынуждены применить противометеорную пушку.

–Это член нашей команды, и он украл наши деньги, – гнул своё Руперт. – Вытер о нас ноги! Угнал шлюпку! Кто заплатит за шлюпку?

–Бросьте, мы установили его личность. Это кси-лингвист, уважаемый гражданин. Сматывайте удочки, пока я не вызвал патруль. А шлюпку я взял в качестве бонуса, – перешёл на нормальный язык старатель. Говорил он на испанском, и у меня не было сомнений, что мой спаситель уроженец марсианской колонии. Мексиканцы наравне с китайцами первыми отправились колонизировать Марс. Разумеется, колонисты тесно общались.

Я видел, как бесновался Руперт, и мне почему-то даже стало жалко Зигфрида, которому, несомненно, попадёт за то, что привёл меня в рубку. Надеюсь, десантника всё же минует участь стать приманкой для планктона. С другой стороны, капитан вообще видел меня в скафандре и без труда мог разглядеть открытую спасательную шлюпку в конце коридора. Интересно, а Даша посчитает меня трусом или героем? Впрочем, неважно. Я спасён из рабского плена!

–Спасибо за виски, – сказала жена капитана. Это была темноволосая полная женщина в синем костюме. Судя по редким морщинам на лбу и проницательному взгляду, говорящему о непростом жизненном опыте, ей можно было дать лет сорок, впрочем, я не знал, прошла ли она процедуру омоложения.

–Не за что, – мрачно отозвался я, вспомнив, что мне пришлось испытать.

–Удивительно, что вы решились выброситься в космос. Мы ведь могли и не подобрать вас, а у мародёров могла быть пушка. Вы шли ва-банк!

–Спасибо. Я был пьян.

Мы сидели в рубке. Женщина пила виски прямо из бутылки, которую время от времени передавала капитану. У обоих были коричневые от звёздного загара лица. Слева у стены стоял пюпитр с книгой, надпись на кожаной обложке гласила «Новая Библия».

–Меня зовут Домингес, – представился капитан, поглаживая закрученные кверху седые усы. Он был высоким стройным мужчиной с морщинками у глаз. – А мою жену – Пенелопа. Мы ходим в пояса астероидов сорок лет. Садимся на скутер, берём отбойник и выбиваем породу. Зарабатываем честным трудом, в отличие от сброда. У всех ведь есть выбор – работать или грабить.

–А почему нельзя поручить тяжёлую работу автоматике? – спросил я.

–Такой беспечный, прямо как с Земли… А, точно, прости. Во-первых, в поясах астероидов радары слепнут. Надеяться можно только на свои глаза. Во-вторых, из-за электромагнитных полей и радиации сложная электроника сходит с ума.

–Ничего себе работа! Так ведь умереть можно! Я и не знал, что такие есть.

–Да, брось. Если рука набита, то нестрашно.

–Скоро причалим?

–Идём к заводу на Юпитере, там продадим груз. А вашей шлюпки хватит, чтобы оплатить каникулы на Земле.

–Наша мечта – домик у моря, на Земле или Кассини, – сказала Пенелопа. – В этот раз нам крупно повезло, мы тащим пять килограмм трития и десять тонн металлов.

–Я вам хорошо заплачу! – пообещал я.

–Не стоит, молодой человек, тратить деньги понапрасну, их много не бывает, – сказал капитан. – Меня удовлетворит шлюпка и премия, которую получу за вас от Патрульной службы. Если же вы заплатите за доброе дело, то оно превратится в товар, а мы в продавца. А, согласитесь, это не тот геройский поступок, о котором я бы хотел рассказывать внукам.

–Ты прав, – поддержала жена. – Игорь хочет спать, не будем больше его мучить.

–Ничего-ничего, – запротестовал я, хотя глаза у меня, несмотря на ударную дозу кофеина, слипались.

–Извини, что болтаем и болтаем. Давно не видели новых людей.

Глава 6. Ио – Земля.

Я открыл глаза. На соседней кровати лежали кожаная плётка, наручники, экзотические фаллоимитаторы, один был двойной и левитировал, и кляп. С потолка свисали крюк и кандалы. На двери мигал светодиодами христианский крест.

–Ох! – вскрикнул я и осмотрел себя.

К счастью, я был одет, а значит непоправимого скорее всего не случилось.

–Доброе утро, Игорь, – поприветствовала вошедшая Пенелопа. – Не обращай внимания на наши шалости. В долгом рейсе бывает скучно. Кстати, юноша, ты мог бы к нам присоединиться. Мы… мы много, чего умеем и, признаться, изрядно наскучили друг другу.

–Пожалуй, пас, – выпалил я.

–Понимаю. А жаль, это бы стало отличным завершением рейса, – Пенелопа ослепительно улыбнулась. Комбинезон плотно облегал длинные ноги и налитую грудь. – Пойдём на камбуз.

–Через три дня выходим из гипера, – поздоровался Домингес. Он варил кофе в гейзерной турке.

От упоминания гипера я поёжился. К счастью, на этом корабле стояли обычные двигатели, которые никто не сжигал в форсажном режиме. Я сел за стол, и мне подвинули чашку кофе. После алкоголя голова по ощущениям напоминала мешок, который набили погремушками и при каждом движении встряхивали.

Подумать только – побывал на корабле мародёров, и сбежал, выбросившись в космос! Хорошо, что не поняли, кто я на самом деле. Тогда бы пришлось не жить, а выживать где-нибудь на задворках Федерации, в секторе Бардак. Зато, будет, что рассказать Андрею, Кирку, Пенни и другим. Богема выпадет в осадок.

–Удача, что вы оказались рядом, – сказал я. – Ещё немного, и мы вошли бы в сектор, контролируемый пиратскими кораблями.

–Это не удача, – ответила Пенелопа. – Это провидение.

***

Орбита Ио на экране напоминала растревоженный улей. Он разве что не жужжал. Длинные фуры, пассажирские сфероиды и клинообразные метеородобытчики летели к базе и от неё. Серебристый бублик «Ио-7» размером с пару-тройку футбольных стадионов щетинился пристыкованными к причалам кораблями.

Домингес управлял «Малышом и Споком» через мнемонические накладки на висках и с помощью джойстика, усеянного кнопками. К свободному причалу мешали подобраться многочисленные дрейфующие и движущиеся корабли. Путь к базе указывали бакены со светящимися стрелками, поток кораблей двигался по нему со скоростью впадающей в спячку черепахи. Как шахтёру удавалось ловко пробираться сквозь корабли – один чёрт знает.

Вдоль трассы сияли баннеры. Я взглянул на один – анимированный розовощёкий парень жевал трёхэтажный гамбургер с салатом и жареной ветчиной – и по скопившейся во рту слюне я почувствовал, как соскучился по нормальной, не синтетической пище, пусть и фастфуду.

–Сколько вы вместе? – спросил я Пенелопу, сидящую в соседнем кресле.

–Шестьдесят лет, – ответила та.

–Это тяжело?

–Тяжело было бы без этих лет.

–И вы всё время на корабле?

–О, что ты. Сорок три года назад я сказала Домингесу, что мне нужна операция по омоложению. И пускай делает, что хочет.

–И что он?

Пенелопа хохотнула.

–Ну, продал наше пингвинье ранчо в Антарктиде и взял в кредит метеородобытчик. И тоже, кстати, прошёл курс омоложения. Кредит выплатили раньше срока, а скоро продадим и корабль. Осядем на пляжах Кассини, где проводят время приличные люди вроде тебя. А правда, что там море фиолетового цвета?

Я кивнул.

–И моллюски летают?

–Угу. Надувают летучий пузырь газом, который легче воздуха. А когда надо – выпускают и уходят под воду.

–Стыковка, – выдохнул Домингес и содрал со лба мнемонические накладки. Седые волосы на лбу капитана слиплись от пота.

***

Кредитку на «Пиранье» у меня не отобрали, поэтому я без проблем заказал билет на рейс до Земли. Сфероиды с салонами бизнес-класса на Ио не ходили, но я был уже рад тому, что через два часа сяду в кресло, и после короткого гипер-прыжка окажусь на орбите Земли.

Внутри Солнечной системы гипер запрещён – из-за временно-пространственных флуктуаций уложиться метр в метр и секунда и в секунда на финише нереально даже опытным штурманам. Наш корабль окажется за пределами системы, а затем проявится вблизи Земли подобно тому, как дельфин выпрыгивает из воды. Затем два часа уйдёт на подработку курса реактивными двигателями, и я дома.

***

«Буду через два часа в Москве», – запостил я в микроблог. – «Много обезбашенных новостей».

Пенни: «Игорь? Живой?!».

«Да».

Дрон-дроид: «Не сел на Мегалодон?»

«Сел. Расскажу».

Пении: «Вау! Расскажешь всё!»

«Только тсс».

Кирк: «Чувак, мы тебя ждём!»

***

Я уже год не был в своём коттедже в Дахабе, не поехали туда и сегодня. На Земле я тусовался в основном в Нью-Дели, Москве и Йоханнесбурге.

Шумная компания встретила меня, усадила в арендованный глайдер-лимузин и увлекла в развлекательный центр. Цепкий толстяк Кирк, аналитик корпорации «Тритий-Т», продал интервью со мной пяти каналам. Проценты отхапал грабительские, но мне было плевать. Глаза Пенни многообещающе блестели – она вновь порвала с Джорджом, топ-менеджером «Астробанка».

Ребята рассказали последние новости: акции корпораций арсунов падают, потому что умер король, у рас Совета намечается передел галактического рынка трития, с места крушения «Мегалодона» удалось спасти три тысячи людей, а пиратами с Каледонии вновь захвачен танкер, за который требуют выкуп.

–Я никогда не сомневалась, что ты не только самый умный, но и самый смелый, – заявила Пенни, прижалась к моему плечу и поцеловала в губы, стремительно дотронувшись до моего языка своим. Целоваться Пении умела как никто другой.

Я положил руку на разгорячённое танцем бедро девушки, прикрытое полупрозрачным красным платьем. Оно кончалось чуть выше коленок, как я любил, оставляя место для фантазий. Ноги в мигающих светодиодами туфельках на высоком каблуке обтягивали сетчатые белые чулки. Я представил Пенни в одних чулках и каблуках на кровати. Но вдруг образ Пенни сменил образ рыжеволосой Дарьи в военных бутсах. Я потряс головой и отпил коктейль. Ну и бред.

Музыка ритмично бухала, на мерцающем вспышками танцполе извивались десятки полуобнажённых людей. Я поднялся с кожаного дивана, чтобы произнести тост, и застыл. Чёрт возьми, это Кирк опять нелепо пошутил?

–Игорь Лазарус, вы арестованы по обвинению в межзвёздном разбое.

–Что? – удивилась Пенни, убирая пальцы с моего бедра.

–Нифига себе, обалдеть, пипец, капец! – воскликнула тусовка.

–Я знала, что ты не врал про «Пиранью»! – жарко выдохнула Пенни. – Я буду ждать тебя!

–Чего-чего? – возмутился я.

Стакан выпал из моих рук, и фиолетовый коктейль плеснул на ботинки. На руках и ногах защёлкнулись наручники. На масляном лице Кирка проявилась алчная улыбка, когда он наставил на меня перстень со встроенной камерой.

–Я всегда знал, что переделка на кси-лингвиста тебе мозги свихнула. Захотел слишком умным быть, – резюмировал Кирк и забормотал. – Это блог Кирка Лаера, самого крутого специалиста по сделкам на межрасовом рынке. Присылайте предложения, чтобы добавить рекламу в этот пост!

Я широко раскрыл глаза, не в состоянии признать, что это говорит мой друг. Пенни зажала рот рукой. В следующий миг пять упакованных в кибернетические костюмы спецназовцев подхватили меня под руки и, грубо расталкивая танцующих, вынесли из ночного клуба…

Слова Пенелопы о провидении оказались пророческими.

Так вот стремительно и окончилась моя жизнь. Вернее, та жизнь, про которую я думал, что она и есть жизнь. Та, к которой я так упорно шёл, поднимаясь с голого нуля, с колен, переплавив себя и и свою голову и став кси-лингвистом. И благополучно забыл, зачем им стал.

Но обо всём, что случилось потом, я никогда не пожалел. А вы? Вы бы пожалели?

***

В кресле сидел мужчина в белом костюме, положив ногу на ногу.

–Какова ваша должность? – уточнил я, держа сцепленные наручниками руки на коленях. На железном стуле сидеть было неудобно, но пересесть даже при желании я бы никуда не смог.

Мужчина, азиат лет тридцати, пригладил чёрные короткие волосы и пригвоздил меня к стулу ледяным взглядом.

–Офицер службы охраны единства Конфедерации, – представился мой оппонент – родной китайский, отлично владеет русским. Скорее всего, вырос на Марсе, и в раннем возрасте переехал в Москву, когда китайские колонии скупала Россия. – Вы обвиняетесь в захвате и ограблении судна в зоне ответственности арсунов.

В глазах замелькали белые пятна. СОЕК умеет пугать.

–Что? – спросил я.

–Да не придуривайся. Ты же кси-лингвист. У тебя голова должна варить.

Офицер достал из кармана пиджака модель спортивного глайдера, чёрную игрушку Зигфрида, и внимательно оглядел на вытянутой руке.

–Ты украл артефакт, принадлежащей семье их Величества.

–Я был на «Мегалодоне»…

–Молчать! – рявкнул офицер и резко встал. – Ты там не был, не было и никакого метеородобытчика! Твои сообщники грубо взломали систему компании, владевшей лайнером, и подтасовали данные, это ясно и пятнадцатилетнему хакеру.

Офицер достал из кармана лазерный резак и в несколько ударов срезал чёрный биопластик, который стёк на пол. Под ним обнаружился контейнер.

–Видишь, как всё просто? – спросили меня.

–Да, выслушайте! – воскликнул я.

–Межрасовый скандал! Нам придётся стерпеть плевок галактического сообщества и выдать тебя арсунам! После стольких лет, когда люди только-только перестали быть второсортной расой.

Офицер наклонился ко мне и прошипел:

–Мне просто хочется знать, зачем тебе это было нужно? Хочешь все деньги мира?!

–Постойте, зачем мне артефакт? – спросил я, стараясь соображать побыстрее. – Он ведь безумно дорогой, я должен был бы его продать. Разве нашли моих сообщников?

Офицер покачал головой.

–О нет! Но твой путь мы проследили. Неважно, кому ты хотел продать артефакт. Важно, что он уже у тебя. Ты любишь сорить деньгами, и, значит, их тебе всегда будет не хватать. То, что твои сообщники решили продать реликвию через тебя – логично.

В дверь постучали, и я втянул голову в плечи, увидев трёх вошедших, облачённых в красные, с серебристой окантовкой, мантии верховной касты. Офицер вскочил, повернулся к двери и церемонно склонил голову.

Арсуны были размером с подростков и доставали мне до груди. На вытянутой голове, почти полностью закрытой хитиновым щитом, сверкали четыре антрацитовых глаза, рассаженных в ряд. У ротовой прорези изгибались похожие на сабли жвала. По бокам жёлтого туловища трепетали суставчатые руки с шестью тонкими длинными пальцами. Верхняя пара выглядела крепче и мощнее двух нижних.

–Тек…Кра…Га…Чрек-чрок, – защёлкал один из арсунов и переступил на двух тонких ногах, выгнутых коленями назад.

Офицер почтительно склонился и протянул руку с контейнером. Стремительным движением лапа ухватила замаскированный артефакт, открыла, закрыла и тут же спрятала под мантию. На лице человека на краткий миг проступило омерзение.

–Тек… На… Кра-нра, – сказал арсун.

«Выдайте нам виновного, люди», – с задержкой перевёл я. Эти арсуны использовали слегка видоизменённые речевые блоки, и мне надо было привыкать. Я работал с насекомыми лишь раз.

–Не вижу своей вины, – сообщил я арсуну. Человеческий язык неплохо предназначен для издавания таких звуков. Как-никак, наши предки общались именно на таких языках.

Арсуны переглянулись и быстро-быстро поводили жвалами.

–Кси-лингвист, ты виновен. Ты осквернил великую святыню. Ты будешь доставлен на Рондрон, столицу арсунов, для праведного суда.

–Я требую адвоката.

–Он будет, человек. Ты сам пойдёшь или настаиваешь на применении насилия?

Офицер протянул арсунам брелок-ключ от наручников. Я поднялся и пошёл следом за арсуном, пружинисто шагавшим на кузнечиковых ногах. Два других инсектоида шли позади меня. Дополнительно нас конвоировали четыре запакованных в костюмы бойца с плазмерами в руках.

Зачем это было нужно «Пиранье»? Зачем они взломали базу данных владельца «Мегалодона» и «Ио-7»? Хотели переправить артефакт через меня, но не вышло? Руперт, Даша, Зигфрид, Пенелопа – все они лишь играли свою роль в театре для одного зрителя.

Меня начало знобить в кресле челнока, доставившем нас на орбитальный причал. А перешагнув порог шлюза на корабле арсунов, я с кристальной ясностью осознал, что оказался единственным человеком в окружении негуманов. Я много общался с чужими, но наедине с ними, да ещё в качестве обвиняемого, оставаться не приходилось.

В каюте стояли кровать, санузел, кокон защиты от гипера и холодильник. Над головой светили диодные лампы. То, что я нахожусь на неземном корабле, выдавали только рыжие стены, пол и потолок, собранные из многочисленных маленьких сот. Насколько я знал, их лепили личинки арсунов.

Глава 7. Рондрон.

Новый день начался с душевного подъёма. Я напомнил себе, что арсуны старая межгалактическая раса. Насекомые не приемлют казнь даже за чудовищные преступления. В последний раз обезглавили генерала – за пособничество киндрам, и то двести лет назад. А остальное нестрашно – суд оправдает. Великий и гуманный суд Совета.

Я отжался девяносто раз в три подхода, столько же присел и сложился, лёжа на спине. Затем принял душ и с разочарованием съел штук десять йогуртов – ими одними забили холодильник. Затем упал на кровать, закинул ноги на пищеблок и принялся читать на инке историю вражды арсунов и киндров.

Арсуны обустроили вторую планету системы двойной звезды Великого Ложа. На третьей планете гнездилась цивилизация киндров, разумных птиц. Генотип на обеих планетах был до того схож, что на второй жили хищники, схожие с предками киндров, а на третьей – насекомые, как две капли воды похожих на скот киндров.

Времени между тем, как цивилизации вышли в космос, установили контакт и начали войну, прошло немного – сто тридцать земных лет. Победили арсуны, однажды выбросив на орбиту планеты киндров могучий десант. Птицы отступили и заселили соседние звёздные системы. Тяжело биться с расой, которая использует солдат, как батареи к плазмеру.

Великий артефакт арсунов, принадлежащий королевской семье, по мнению многих историков – реликт, который и помог три тысячи лет назад одержать победу над киндрами. Но, скорее всего, это красивый миф. С тех самых пор артефакт как одну из регалий семьи хранят в космическом склепе, где захоронены величайшие матки и самцы арсунов.

А что сотворили мародёры с «Пираньи»? Они вскрыли священный склеп как паёк со свиными отбивными, цапнули артефакт и были таковы. Сброд сумел облапошить фаервол на нейросетях, отключить три уровня лазеров и распахнуть все двери. Ба! Да выходит, кучка жалких дайверов – специалисты высшей пробы!

Только в общую картину не укладываюсь я. Зачем? Для чего? Ну, украла «Пиранья» артефакт. Так продайте его дороже, вдали от трасс. Зачем лететь на Землю?

Стоп. От волнения я встал и измерил шагами каюту. Материал из крохотных сот глушил звуки шагов.

Меня отправили на Землю, чтобы не подставляться самим. Конечно, риск был, но на «Пиранье» столь боялись засветиться, что пошли на него. Интересно, кто планировал забрать у меня артефакт и когда?

Да, что гадать – справедливый суд арсунов разберётся во всем досконально. Мои сведения даже пригодятся! Быть может, мне и компенсацию выплатят, это ведь арсуны, древняя справедливая раса, а не наша дремучая Конфедерация. Жаль, конечно, что Земля так просто выдала меня.

Дверь каюты раскрылась внутрь шестью лепестками и на пороге появился арсун, облачённый в синюю мантию касты слуг.

–Займи место в коконе гипера, человек, – прощёлкал ксеноид.

–А суд начнётся сразу? – спросил я. Мне не терпелось всё рассказать арсунам.

Ксеноид не ответил и закрыл дверь. С лёгким сердцем я забрался в кокон на стене.

***

Меня отвели на орбитали челнок и объявили, что отправляют на вторую планету системы Великого Ложа -Рондрон. Специально для меня насекомые установили противоперегрузочное кресло.

Я думал больше всего почему-то не о доме, а о Даше. В девушке меня подкупила открытость и способность рисковать, не задумываясь о последствиях. Такой в моём круге не найдёшь. Я вдруг подумал, что экипаж «Пираньи» и семейная пара на метеородобытчике, сыгравшие со мной злую шутку, были, наверное, первыми настоящими людьми, которых я встретил после службы на «Фобосе-1».

–Вперёд, человек, – приказал одетый в зелёную мантию воинов арсун.

Под конвоем меня выставили из рыжего нутра челнока на бетонку космопорта. Гравитация оказалась меньше земной в три раза, и я подпрыгивал при каждом шаге.

Тот, кто говорит, что все космопорты Галактики одинаковы, лишь строит из себя знатока. Ну и что, что везде стандартная разметка, однотипные ангары и залы ожидания, сделанные как под копирку, с просторными помещениями для каждой из рас Совета и комнатами для средних. Но каждая цивилизация вносит штрихи в утверждённый план.

Арсуны построили за залом ожидания гостиницу – юлу цвета ржавого металла высотой с десятиэтажный дом – и воздвигли памятники героям. Ксеноиды по сей день жили далёкой победой. Когда побед мало – всеми силами оберегаешь то немногое, что было.

Герои будто бы парили в воздухе на складываемых на спине крыльях, и держали в руках сразу по несколько плазмеров. На самом деле поддерживали статуи над землёй гравигенераторы, технология производства которых доступна только расам Совета.

Нас обступили репортёры старших и средних рас – слизни лирни размером со шкаф, передвигающиеся на ложноножках и способные формировать любые конечности; раррарши, прямоходящие кошки, и их более мощные дальние родственники шшраумы; хиндри, в пол человеческого роста пушистые существа, напоминающие медведей – с большими кожистыми ушами и цепкими руками с шестью длинным пальцами. Присутствовали десятки представителей средних рас – разумные кристаллы с Антиды, двуголовые великаны-гуманоиды с Кринды и многие другие, как и люди, имеющие лишь десятую часть голоса в Совете. В воздухе висели шары объёмных видеокамер.

Конвоиры грубо оттолкнули репортёров и затолкали меня в грушевидный летательный аппарат.

А потом началась казнь.

***

Город арсунов напоминал человеческий. Вместо небоскрёбов – рыжие улья-юлы. Между ульями – асфальтированные дороги и парящие указатели для флаеров. Современные арсуны летать не умели – могли только планировать, расправив крылья. Горожане одевались в привычную для человека одежду – пёстрые балахоны и комбинезоны.

Всё это я рассмотрел в шестиугольное окошко флаера, пока тот снижался над церемониальной площадью. Арсуны не пользовались стульями, а складывали ноги в коленях и опускались лицом вперёд на наклонную подставку. Я предпочёл простоять всю дорогу, держась за поручень. Вблизи арсуны омерзения не вызывали и пахли мёдом и сухой травой.

Выложенную шестиугольными плитами площадь окружал парк из фиолетовых длинных стеблей, заменявших здесь деревья. Вокруг бетонного центра снова выстроились скульптуры очередных героев: тринадцать высоченных золотистых арсунов в развевающихся мантиях. Одна статуя держала жезл, другая копьё, третья носила ритуальные лезвия на жвалах. Интересно, для чего.

Площадь заполняли репортёры. На земле выстроилось два кольца воинов – дальние были одеты в кибернетические костюмы, а ближние, вооруженные символическими копьями, – в зелёные ритуальные мантии.

Глайдер опустился в центре площади, и мне приказали выйти. Меня сопровождали двое солдат в зелёных мантиях с плазмерами в руках.

–Понимаешь ли ты меня, человек Игорь? – проскрежетал судья.

–Да, – не стал кривляться я и просить переводчика. Сразу покажу, что настроен на диалог.

Передо мной стояли десять арсунов в фиолетовых мантиях касты судей.

–Ты украл величайшую реликвию Королей, ожерелье Матери героев, осквернил святое место! – провозгласил арсун и показал маленький опаловый шестиугольник. – Украл, чтобы получить презренную наживу, как за драгоценный камень. Человечество в твоём лице нанесло нам жесточайший удар. Твоя раса доказала, что слишком молода для Совета. Раскаиваешься ли ты, человек Игорь, который так подвёл свою расу?

Я быстро покачал головой, изображая жест почтения.

–Мне не в чем каяться. Я не крал реликвию. Вы ошиблись.

Судьи возмущённо зашевелили жвалами. Люди бы выразительно переглянулись.

–Твоя вина доказана, – ответил стоящий в конце ряда арсун. Он был стар, хитин на его лицевом щитке побелел, а четыре вспомогательные руки вдоль туловища истончились и висели сухими ветками. – У нас собран весь спектр улик – от видео до терагерцовых сканеров. Конфедерация признала твою вину. По закону Совета старейших рас мы можем судить тебя по Общему кодексу Совета или по своему. Мы выбрали свой. Какой тип казни ты выбираешь? Милосердный, быстрый или лёгкий?

Моё сердце быстро застучало.

–Постойте, – замахал я руками, с трудом проговаривая инопланетные слова. – Я ни в чём не виноват! Дайте мне объяснить! Это ведь суд!

Вокруг меня кружили зеркальные шары десятков камер.

–Ты ошибся, человек. Это уже не суд, а оглашение приговора. Выбери вид казни.

–Нет! – заорал я. – Не убивайте меня! Я не хочу умирать!

–Выбери вид казни, человек, или мы насытим твоё тело личинками и они медленно станут пожирать тебя.

Милосердная, быстрая или лёгкая. Что это означает в языке арсунов? Нет, лучше всего выбрать быструю. Быстрая – это если и с мучениями, то… всё равно быстро.

–Быструю, – проскрипел я, проговаривая непривычные для горла звуки.

–Ты умрёшь смертью оступившихся героев, человек. Хотя недостоин её.

Я поднял голову и, часто моргая, посмотрел в закрытые хитином лица разумных насекомых.

Из-за кольца солдат вышел худой арсун, подросток, в оранжевой мантии. На жвалах блистали в лучах двух солнц ритуальные длинные лезвия. Оранжевый цвет – цвет улья, цвет королевской семьи. Я вспомнил, что по обычаю арсунов право миловать и казнить принадлежит королям и принцам, и что они самолично обрывают жизнь преступников.

Арсун величественно шествовал на крепких кузнечиковых ногах. И тут я понял, что случится.

Мне перекусят голову. Перекусят голову. Перекусят голову!!!

–Ты храбр, человек, но глуп, – сказал старый судья. – Твоей расе никогда не перехитрить арсунов. Ты похож на маленькую тучную личинку, которая возжелала отнять всю пищу у собратьев и лопнула от обилия еды.

Палач встал напротив меня. Четыре антрацитовых глаза неотрывно наблюдали за мной. От этого арсуна пахло не мёдом, а чем-то кислым. Одетые в лезвия жвалы слабо покачивались. Толпа репортёров, представителей всех рас Совета, подалась ко мне. Палач нервничал – я видел как тряслись его руки.

–Прощай, вор, – сказал судья, и палач шагнул ко мне нетвёрдым шагом, широко разведя жвалы.

Щёлк. Мир поменялся. Словно сдвинули тумблер.

Налетел тёплый ветер. Надсадно зарычали отрабатывающие в форсаже двигатели.

Меня и палача обмотало поперёк туловища тросом, резко бросило в воздух – так что вышибло дух, и швырнуло в короб грузового глайдера. Его двери оставались раскрыты, и я что есть сил вжался в пол, обхватив один из небольших закреплённых контейнеров. Арсун лежал кулем и слабо шевелил двумя парами вспомогательных рук. Тросы заканчивались на двух закреплённых на полу автоматических лебёдках. Я расстегнул автоматический карабин на опоясывающем меня металле.

Внизу метрах в десяти один из репортёров, жирный зелёный слизняк, развалился на части. На месте слизняка оказался робот на цыплячьих ногах с широкими раструбами орудий на загривке. Ррарарши, ллизни, шшраумы и прочие бросились врассыпную.

Десятки видеокамер над нашими головами выстрелили в сторону кольца воинов серебристые сети.

В воздух взвились копья. Ударили ярко-жёлтые зигзаги залпа плазмеров. Но две трети арсунов накрыло парализующими сетями.

Пойманные в ловушку насекомые лежали на плитах, выгибаясь в судорогах. А по площади вышагивал робот и спокойно расстреливал оставшихся на ногах насекомых трассирующими пулями. Одновременно робот срезал лазерами брошенные в него ритуальные копья. Те падали на шестигранные плиты обугленными спичками. Смертоносные зигзаги плазмеров врезались в сверкающий металл брони; от неё шёл пар.

Палач очнулся. Он быстро разобрался с карабином и пополз ко мне, перебирая всеми шестью руками и ногами с выгнутыми коленями назад. Член королевской семьи напоминал таракана с перебитыми задними конечностями. Я ударил ксеноида ногой в лицо, попав в ротовую полость между жвал – те, вооруженные смертельными лезвиями, запоздало сжались. Отброшенный к стене арсун снова пополз в мою сторону. Позади меня находилась перегородка с дверью к кабине, но я не решался к ней прыгнуть.

Я вновь отвесил ксеноиду пинка и выиграл ещё несколько секунд жизни. Глайдер не висел над полем сражения, а облетал площадь по кругу. Через несколько секунд, разобравшись с врагами, робот замер, и пилот катапультировался из него в кресле.

Глайдер накренился вправо, подставляя борт, и пилот робота зацепился одной рукой за край грузового отсека. Другой рукой мужчина расстегнул ремни кресла. Рывок, и человек кувырком вкатился внутрь, а кресло полетело вниз.

Я взглянул в лицо спасителя, и увидел раскрасневшееся лицо Зигфрида с обожжённым лбом. Дайвер ударил ладонью по сенсорной панели на стене – двери закрылись – и пинком отбросил настойчивого палача. Ксеноиду удар бывшего десантника понравился меньше чем мои, и арсун растянулся на полу без движения. Зигфрид расстегнул закреплённые на жвалах лезвия и отшвырнул.

–Должен мне три жизни, планктон, – рассмеялся Зигфрид, протягивая широкую ладонь.

В этот момент глайдер резко набрал высоту. Я не удержался на ногах, и упал на четвереньки. Через мгновение, от перегрузки и нервного напряжения, меня стошнило.

Глава 8. Снова «Пиранья».

–По местам! – не оборачиваясь, крикнула Дарья. Девушка сидела в сенсорных накладках на висках, и управляла глайдером, бешено дёргая джойстик. На голографическом экране мелькали заступающие дорогу овальные корабли арсунов, пронзающие перистые облака.

Мы с немцем усадили связанного пленника в кресло и пристегнули, а затем заняли места сами. Корабли арсунов заступали дорогу, надеясь взять грузовой глайдер в кольцо – но стрелять не осмеливались, ведь на борту был член королевской семьи.

Глайдер вырулил на орбиту – голубое небо сменилось мрачной чернотой.

–Какой у вас необычный глайдер, – сдавленно заметил я.

Из-за перегрузки казалось, что на груди сидит слон.

–Тюнингованный, – так же сдавленно отозвался Зигфрид. – Руперт придумал.

–Выкусите, ошмётки протоплазмы! – отметила прорыв на орбиту Даша и дунула на упавший на лоб рыжий локон.

Я ощутил лёгкость во всём теле. Жвалы арсуна смешно зашевелились. На экране появилась серебристая сфера – орбитальная станция.

И это было всё. Никто нас не ждал.

–А что дальше? – удивился я, ведь глайдер не выдержит в космосе долго. Сначала остынет обшивка, затем откажут двигатели. Если ещё не отказали. И мы ахнем вниз.

–Ждём, – сказала Даша, напряжённо вглядываясь в экран.

–Арсуны, – сказал Зигфрид, показывая на отделяющиеся от мячика станции точки.

–Люди, – бесцветный голос прошелестел в кабине. – Ваша смерть будет быстрой и лёгкой, если вы сохраните жизнь принцу. Ваши шансы скрыться равны нулю.

–Хер вам, – недипломатично отозвалась Даша, пару раз ударила по подлокотнику кулаком и прошипела. – Ну, где же они!

–Ваш глайдер возьмут под контроль через десять минут.

Даша закусила губу и бросила на нас с Зигфридом встревоженный взгляд.

Свет в глайдере мигнул и предметы на мгновение обцесветились, когда между нами и военными катерами арсунов проявился сфероид с тремя пирамидками. Я икнул.

–Вот же дела, – выговорил я.

Я представил изумлённых арсунов, которые яростно шевелили вспомогательными конечностями и щёлкали жвалами, осмысливая, что перед их носом только что филигранно финишировал из гипера потрёпанный человеческий грузовик. Корабль расы, которая позже всех получила доступ к технологии вневременного перемещения. Если бы Леонора хоть немного ошиблась в расчётах, то остаточной волной могло бы смести не только нас с истребителями арсунов, но и орбитальную станцию.

На «Пиранье» распахнулись двери трюма, и Даша направила грузовик в спасительный проём. Наверное, больше не найдётся человека, или чужого, который сумел бы с такой ювелирной точностью рассчитать время и место финиша на выходе из гипера. Не найдётся нигде, кроме как на борту «Пираньи», корабля гениальных космических марадёров. Или буйно помешанных – это как посмотреть.

Как и больше нигде, кроме как за пределами обшивки этого старого грузовика, не отыщется хакера, способного взломать сверхвысокую криптозащиту «Гринбанка». Само собой разумеется, что для такого умельца слегка подправить пассажирские базы данных – всё равно, что профессору написать контрольную работу старшеклассника.

–Постойте, – спохватился я. – А как мы уберёмся отсюда?

–На ядерных двигателях, – ответила Даша. – Тоже задумка Руперта, как тебе?

–Всю орбиту ж им загадим! – возмутился я. – Межрасовый скандал!

–А похищение крон-принца – не скандал? – хрипло рассмеялся Зигфрид. – Мы гуманисты. Или нет… Ксенисты, во! Старт на термояде лучше, чем прыжок в гипер. Вневременная волна смела бы всё, включая орбитальную базу.

–Ага, а сколько вы только что убили внизу на площади?

Зигфрид огладил штрих-код на затылке и ответил:

–Наверное, ни одного. Я зарядил пулемёты парализующими пулями.

–Вы использовали меня… Но спасли от казни.

Даша бросила на меня быстрый взгляд. Я продолжил горячиться.

–Моё мнение о вас, как о мародёрах, переменено. Я много думал, сравнивал вас с теми, кто нежится в «гламурной болоте», по твоему меткому выражению Даша, и понял, что вы лучше. Вы можете подставить, но своих не бросаете… Только я не понимаю, зачем вам этот арсун? В довесок взяли? Лучше бы внизу и бросили, проблем не оберётесь, он никаких денег не стоит.

Даша вздохнула, а Зигфрид посмотрел себе на ноги в армейских ботинках.

–Так, постойте, – прошипел я. – Меня что, насадили на крючок, как червяка, чтобы выудить на него крон-принца?

–Нам, правда, очень жаль, – после паузы тихо произнесла дайверша. – Но, поверь, ты делаешь великое дело для всего человечества. Мы тебя скоро отпустим…

–Ну, это решать Руперту, – вставил Зигфрид. – Он хороший капитан. Да ты не волнуйся, дружище.

–Тебе просто немного не повезло, Игорь, – грустно сказала Даша.

–Даша права. Ты отличный парень, но оказался не в том месте и не в то время.

Я проглотил ругательства. Шайка мародёров, а в особенности эта рыжая, того не стоят!

–Если хочешь знать, ты мне нравишься, мог бы стать неплохим дайвером, – вдруг заявила Даша.

–Да! – я от злости ударил себя по колену и проглотил ругательства.

–Ты, наверное, уже убедился, что мы всё делаем наверняка. Риск, что ты отдашь концы, был минимален.

***

–Сучка, – сообщила Даша Леоноре, как только мы вышли из глайдера в захламлённый контейнерами трюм. Штурман, одетая в привычную для себя короткую юбку и белую футболку, спокойно посмотрела на дайвершу и хмыкнула.

–Рисковали, конечно, рисковали, – покачал головой Зигфрид и вернулся в глайдер, чтобы отвязать арсуна.

–Нет, ты погляди, – не успокаивалась Даша, всплёскивая руками. – Финишировала прямо под носом. Ещё бы чуть – и нас бы разметало на атомы. Мы так не договаривались! Хоть бы извинилась!

–Чуть не считается, – усмехнулся Руперт, незаметно спустившийся в трюм. Капитан похлопал Дашу по плечу. – Другого варианта и не было, я думал, ты сразу поняла.

–Ух! – фыркнула Даша и топнула.

Когда она злилась, то становилась ещё привлекательнее. Объективно, Леонора была шаблонным идеалом – длинные стройные ноги, узкая талия, бледное лицо с правильными чертами и светлые волосы. Но рыжеволосая Даша – она была живой. Настоящей.

–А, пассажир, – улыбнулся капитан и подмигнул.

–Меня, вообще-то, Игорь зовут, – процедил я и вскинул голову. – Знаток классики, my ass. У тебя же хорошая память.

Руперт подёргал рыжую бороду, которая неуловимым образом переходила в спутанную шевелюру. Я всё не мог распознать языковой портрет капитана, и это меня несколько напрягало.

–Тебе ничто не угрожало.

–Ещё бы секунда, и мне бы башку откусили! – заорал я, чиркнув ладонью по шее.

–Риск был. Но я счёл его допустимым. Более девяноста процентов. Так точно даже Леонора рассчитывать траекторию не умеет.

–Ошибаетесь, капитан, – заявила Леонора, рассматривая свои перламутровые ногти. – Сегодня вышло девяносто семь и двенадцать сотых.

–Ну, да, – не поверил Зигфрид и захлопнул грузовой отсек глайдера с арсуном. – Это ж галактический рекорд.

–Было б меньше, тебя бы выплеснувшееся поле гипера в труху разобрало, – ледяным голосом сказала Леонора, и Зигфрид отвёл взгляд.

–Когда же вы меня отпустите? – спросил я.

Руперт в упор посмотрел на меня зелёными глазами, точно надеясь просверлить, и кивнул экипажу:

–Все наверх. Прыжок через семь минут.

Шаги по лестнице стихли. В просторном трюме стоял глайдер, который занимал треть пространства. Вдоль стен выстроились контейнеры с ярлыками пищевых продуктов, с десяток спейс-скутеров и неопознанные мной ящики. В глайдере громко швырнули чем-то в стену.

–Игорь, – твёрдо сказал Руперт. – Ты забыл, что мы спасли тебя. Ты бы не дотянул до прилёта спасателей.

–Сволочь! – рявкнул я и сжал руки в кулаки.

–Прими как факт – если бы не мы, твоё ледяное тело с такими чудесными мозгами давно бы превратилось в мясное эскимо.

–Допустим. Но вы сполна отыгрались. Сыграли мной в злую и опасную игру. Мы квиты.

–Скажи, сынок, – мягко произнёс капитан. Он продолжал смотреть мне в глаза. – Тебе нравится твоя жизнь?

–Разумеется.

–Ты в этом уверен? Что-то в тебе мало энтузиазма.

Я вспомнил Кирка, Пенни, Джорджа. Лазурные пляжи Кассини, дорогие рестораны, шумные ночные клубы. А ещё – гонки на солнечных парусниках в скоплении астероидов, наблюдение за дебирариями, битвы на истребителях на игровых лазерах. Да, это великолепная жизнь. Я отлично работаю и здоровски отдыхаю.

–Цель в жизни имеется?

–Чего?

–Цель. Есть у каждого, кто не пассажир. Такая забавная штука – ведёт вперёд и пинает тебя со всех сил, когда задумываешься о том, чтобы остановиться. Это неотъемлемая часть тебя. Твоё проклятие и твой внутренний Святой город. То, чего ты даже если и добьёшься, через секунду выскользнет из пальцев и объявит – а теперь пройди ещё столько, чтобы снова заполучить меня. И ты сожмёшь кулаки с саднящими костяшками и пойдёшь.

Я заглянул в себя. И увидел себя, который заблудился в лесу карамельной фальши. Не потому, что забыл про поставленную давным-давно себе цель, ещё до того, как стал кси-лингвистом, а потому, что фальш влекла с неимоверной силой. И чем дальше я жил, тем труднее было ей противостоять.

–Нет у меня никакой цели, – произнёс я и сложил руки на груди. – Так, как понимаешь её ты, Руперт.

Капитан тоже сложил руки на груди и проникновенно сказал, глядя в мои глаза:

–Я дам тебя такую цель. Я предложу то, чего у тебя никогда не было – самое головокружительное приключение в твоей жизни и осознание того, что ты делаешь великое дело.

–Ты превосходный манипулятор.

–Это обвинение?

–Наблюдение. Жизнь – как коробка ссыпанных вперемешку разрывных пуль, никогда не знаешь, какая попадётся.

–Стоп-стоп. Ясно же – разрывная и попадётся.

Руперт строго посмотрел на меня.

–Разрывные-то разные бывают. Вот, например, есть такая, которая начисто башку сносит, а есть, которая вместе с шеей. Выдумана и та, что сначала дырявит череп, застревает в мозге, и только через секунду бабахает. Бывают со смещённым центром тяжести – забирается в тебя, там выделывает зигзаги как на американских горках, а затем разбрызгивает кислоту. Придумали против хиндри – очень уж у них крепкие внутренности.

–Кровожадно.

–А жизнь, сынок, не брала обязательств быть к тебе ласковой и нежной, не выбивать из-под тебя землю и не дырявить твою набитую наглостью башку. Жизнь, она как револьвер, барабан которого зарядили разными разрывными пулями. Никогда не знаешь, какая бабахнет, когда настанет время жать на курок. Но ты всегда должен твёрдо держать оружие и знать, что его прицел не сбит.

Ты нам нужен. Если тебя не привлекают такие высокие идеалы, как цель жизни, то в случае, если пойдёшь с нами до конца, получишь столько денег, сколько никогда бы не смог заработать. И станешь героем. Номером один. Или, хотя, два – после меня.

–Вы похитили крон-принца расы Совета. Вы никогда не выйдете сухими из воды.

–А что, если я скажу, что мы выполняем заказ самих арсунов? И в случае удачи человечество получит такой бонус, о котором не могло бы и мечтать в ближайшую тысячу лет. Сейчас мы всего лишь сырьевой придаток – старшие расы грабят наши планеты, забирают наши ресурсы, а возвращают топливом и высокотехнологичными устройствами. У нас нет доступа к современным технологиям и межрасовому рынку. Что будем делать, когда тритий иссякнет?

–Не знаю.

–Вот. Поэтому мы должны доставить крон-принца в специальное место, которого нет ни в одной навигационной карте в Галактике. Это секретная миссия, даже сам крон-принц не в курсе. Официально, мы будем требовать выкуп.

–А если откажусь?

–Мы высадим тебя, но вернуться на Землю ты не сможешь. Тебе придётся жить в колониях по поддельному ДНК-паспорту. Санёк отредактирует большинство баз данных Инспекции, однако вернуть тебя на Землю даже он не сможет. Но если ты нам поможешь, то сможешь вернуться легально.

–Какие же вы сволочи.

–Мы спасли тебе жизнь, сынок.

–Вы что, кичитесь тем, что, может быть, раз в жизни сделали доброе дело?

Руперт вздохнул.

–Мы много раз делали добрые вещи. Например, я до сих пор никого не наказал за смайлик на лестнице.

–Я останусь.

–Я знал наперёд, – улыбнулся капитан.

–Кое-что меня привлекло в твоей философии.

–Но ведь привлекло не только это, верно?

Я промолчал.

–Тогда добро пожаловать в экипаж «Пираньи», кси-лингвист.

–Погоди, почему вы во мне так уверены?

–Во-первых, я изучил твоё дело. Во-вторых, мы тебя испытали.

Руперт загнул палец:

–Ты выходил в гипер. Значит, не трус.

Затем загнул второй:

–Сумел от нас бежать, выбросившись в космос – хватает духу рисковать.

И капитан загнул третий палец:

–Ты психологически устойчив, раз ещё не свихнулся.

– Знаете, вы не мародёры. Вы первоклассные клоуны. Слушай, а Гарри тоже не было?

Руперт вкусно расхохотался и поскрёб рыжую бороду механическими пальцами.

Глава 9. Великое дело.

Великое дело – самоотверженно вести страну в бой, поднимать с колен, а потом быть проклятым потомками. Великое дело – делать то, что во что веришь во все времена. Великое дело – без запинки переводить выступление членов Совета, когда в твоём скафандре вышел из строя клапан кислородного баллона. Так погиб блестящий кси-лингвист Джекоб Ли, участник первого переговорного процесса Конфедерации с Советом Старших Рас.

По окончании переговоров стороны подписали соглашение, по которому люди перестали быть третьесортной расой и стали средней. С того момента мы получили доступ к технологии прокола гиперполя, а наши кси-лингвисты стали пользоваться спросом по всей Галактике. Совет перестал использовать фактически рабский труд людей и убрал наблюдательные посты с наших планет.

Но разве разборка и починка робота-уборщика, а затем надсмотр за тем, как этот пенсионер драит нутро старого грузовика, могут считаться великим делом? Меня использовали как наживку, чтобы нагло похитить крон-принца, чьи апартаменты сейчас располагались в грузовом отсеке глайдера.

Бочкообразный чистильщик с надписью «Galaxy cheese fast-food restaurant», жужжа и кружась, проехал по коридору между каютами. Железный ребристый пол словно вылизывали языком. Я сложил руки на груди и прислонился к стене. Можно бесконечно смотреть на две вещи – как трудятся роботы и как женщина накладывает макияж.

Мне вдруг пришло в голову, что мы, кси-лингвисты, главный ресурс человечества. Это же ясно, как восход трёх солнц над Кассини. Мы нужны Галактике, и именно поэтому с нами считаются. А что было бы, не разработай человечество психосистему создания разделов мозга по Соколову? С наших планет вывозили бы тритий, платя мизерные налоги, и у нас не было бы гипера, а значит межрасовой торговли. Вообще, что бы у нас было?

–Молодец, Игорь, – хлопнул меня по плечу незаметно как подошедший Зигфрид. Его серая майка липла к телу – дайвер только что закончил менять отражатели гипердвигателей.

–Что? – устало спросил я.

–Ну, ты починил эту железяку. Вот бы не подумал, что кси-лингвист на это способен.

–А что тебя смущает?

Зигфрид почесал затылок.

–Ты ведь башковитый слишком. Вы ведь мозги себе наизнанку выворачиваете, и до остального вам плевать.

Я только прищурился на пару секунд и глубоко вдохнул. Лет пять назад, после Фобоса, я бы дал любому, кто сказал бы неосторожное слово про мою профессию в зубы.

–Я тренировался по психотехнике Соколова, – объяснил я. – У нас в голове образуется многоядерный подраздел, который почти мгновенно расшифровывает язык. Этим алгоритмам невозможно обучить компьютеры. Для меня работа кси-лингвиста так же сложна, как и синхронный перевод. А хозяйственных роботов чинить я научился, подрабатывая во время учёбы работой в мастерской.

–Что, прямо так и подрабатывал?

–Разумеется. Стипендии хватало на недельную пачку стимуляторов, а этого явно было недостаточно, чтобы не сойти с ума. Мои родители к этому времени два года как погибли – крушение лайнера Марс-Земля. Теракт колонистов-повстанцев…

–Мне жаль. Поверь, не все колонисты такие.

–А работы я не гнушался никакой – не стыдно работать, стыдно не работать. Именно поэтому я и ненави… не люблю колонистов. По статистике, каждый третий из них иждивенец, живёт на дотации Солнечной системы.

–Не всё так просто, кси-лингвист. Где, к примеру, работать? Это у вас в метрополии всего завались. Кстати, извини, что я тебе тогда двинул за сломанную модель. Надо было, чтобы ты поверил, что всё взаправду. Ну и… я действительно расстроился.

–Понимаю.

–Я видел, что ты не ком биомассы и не развалишься. А хочешь, ударь меня. Ну?

Зигфрид завёл руки за спину.

–Что здесь происходит? – строго спросила Даша. Она была в камуфляжных штанах, армейских ботинках и майке.

–Хочу, – быстро ответил я Зигфриду, и тот понуро кивнул.

Я поднял руку, сложил пальцы в кулак и сделал быстрое движение, задев костяшками кончик носа здоровяка. Девушка рассмеялась первой, а здоровяк с облегчением покачал головой.

Робот, жужжа, въехал в каюту Даши. Та настороженно посмотрела на меня.

–Ты что, робота сумел починить? Я на него детали месяц по всем базам ищу.

–Всё будет в порядке, – успокоил я. – Там надо было снять один чип памяти.

И пол ушёл из-под ног. Робот, отчаянно жужжа, выкатился по накренённому полу из каюты и врезался в стену. В коридор выбежал Санёк в шортах, футболке и шлёпанцах. Волосы на голове хакера растрепались.

–Нас атаковали!– крикнул программист.

–Занять места по боевому расписанию! – рявкнул в динамиках Руперт.

Завизжала сирена.

–Как атакуют?! – опешил я. – Мы в гипере!

Зигфрид ударил меня по плечу и бросился вместе с Дашой в конец коридора, где рядом с камбузом находилась лестница.

–Что случилось?! – спросил я у Санька, перекрикивая шум сирены.

–Икс-ксены!

–Кто?!

Но Санёк уже скрылся в каюте. Я подбежал к роботу и отключил его.

Сирена вырубилась, проревел Руперт:

–Игорь – в рубку! Даша, Зиг – на палубу!

Пол вновь ушел из-под ног, и я врезался носом в стену. Оттолкнувшись, добежал до лестницы и схватился за скобы. На стене по-прежнему красовался оранжевый смайлик, напоминающий Руперта – с бородой и большим носом.