Читать книгу Камень сновидений - Алексей Викторович Арсентьев - Страница 1

Первая встреча

Аннесса, маленькая девочка, ей девять лет. Она растет в богатой семье своих родителей под фамилией Челтовская. У нее много братьев и сестер. Погруженная в свой мир, она, даже не помнит их всех. Это большая семья, насчитывающая восемь детей. Глава этого семейства Эконтос Ларионович Челтовской решил организовать поселение в районе Западной Сибири посреди густого леса.

Эконтос был родом из помещичьих крестьян, но отличался с детства острым умом и обладал настойчивым характером. Он с раннего детства убегал от своих родителей в тайгу и смекнув, что к чему, мог жить там один по несколько дней.

И несмотря на то, что по возвращении, его жестоко наказывали и принуждали к тяжелому труду в поле, Эконтос помучившись так несколько дней, снова убегал в лес, где ему очень нравилось.

Он любил вскарабкиваться на верхушки деревьев и наблюдать с высока за лесными просторами. Его завораживало волнообразное движение крон деревьев от дуновения ветра. В это время ему представлялись огромные пространства воды, подчиняющиеся этому же движению. Хотя, Эконтос никогда не видел ни морей, ни океанов. Он предпочитал взбираться на верхушки кедров, где собирал шишки и ел с них орехи, это было основой его рациона в лесу.

Эконтос прекрасно ладил с животными и не боялся их, а они его. Но как бы хорошо и безмятежно ему не было в лоне природы, внутри начинала свербеть тоска по людям и родителям. Он знал, что его будут бить и наказывать, но все равно возвращался к ним. Так и прошло почти все его детство между людьми и природой.

И в один день, на заре своей юности, Эконтос стал невольным слушателем разговора двух приезжих в его селении. Они обсуждали цены на кедровые орехи в городе и хотели найти из местных того, кто смог бы им собрать один центнер кедровых орешков. За это они были готовы заплатить сумму, которой хватило бы откупиться от повинности помещику навсегда, т.е. стать свободным. Они считали это выгодной сделкой, но не понимали, как подступиться к местным крестьянам с этим предложением.

Вдруг Эконтос ощутил жжение на спине от взглядов этих людей, так как уже долгое время просто стоял рядом и слушал их разговор. Он повернулся к ним и сказал:

– Я соберу! Я соберу Вам эти сто килограмм! Только мне понадобятся мешки и предоплата. Взамен даю Вам свое слово, что ровно через две недели, встретимся с Вами здесь, на этом же месте и в это же время. Я буду сидеть на десяти Ваших мешках, наполненных орехами.

Городские предприниматели опешили от такого быстрого и конструктивного предложения юноши и потеряли дар речи на какое-то время. Немного опомнившись, один из них сказал:

– Но мы даже не знаем тебя, как мы можем верить твоему слову?

– Кроме него у меня ничего нет, хотя все же, есть еще кое-что, есть сильное желание стать свободным, и я единственный в этом поселке, кто знает, где растут самые крупные орехи, такие, вы сможете продать в два раза дороже, чем планировали. А обманывать Вас мне нет смысла, что я буду делать с этими орехами, мне нужна свобода!

Ответил не думая Эконтос.

Тут в разговор подключился второй торговец:

– Что ж, ты смышлёный малый и по твоим глазам я вижу, что ты не обманешь. Вот, возьми мешки в повозке и держи свою предоплату. Встречаемся здесь через неделю, я уверен, что ты сможешь и быстрее, нам срочно нужна первая партия орехов. Будешь хорошо работать, выкупишь всю свою семью. Договорились?

– Да, договорились.

Ответил Эконтос.

– Хорошо, через неделю в это же время ждем тебя здесь, не подведи нас!

Резюмировал беседу второй торговец.

Они пожали руки и разошлись.

Эконтос был в восторге, но он понимал, что радоваться у него нет времени. Ему надо срочно купить клажу, веревку и шишкокол. Он забежал домой, быстро собрал в котомку все необходимые вещи, написал записку на столе, что уходит в лес на неделю и скоро жизнь всей его семьи круто изменится. Взял веревку отца и клажу матери, а взамен оставил им немного денег.

С оставшимися деньгами Эконтос побежал к кузнецу, чтобы тот усовершенствовал шишкокол, который он уже купил на рынке. Но кузнеца не было на месте, тут он впал в отчаяние, так как сильно хотел переделать шишкокол. В его голове была четкая картинка усовершенствования и он смог бы прилично сэкономить время при очистке шишек.

Но предаваться унынию не было времени, да и другого кузнеца в поселке тоже не было, а этот скорее всего уже напился, так как сегодня выходной, а в эти дни, он обычно только этим и занимается. Стоя у запертой двери кузницы, Эконтос попросил Бога помочь ему в этом деле и отправился в путь, несмотря на то, что уже начинало темнеть.

Он спланировал переночевать в лесу, чтобы завтра, не теряя времени, с рассвета, приступить к выполнению намеченного плана добычи своей свободы. Эконтос отправился в путь, только снова забежал на уже опустевший рынок, чтобы купить факел. До нужного места добираться пол дня, а стемнеет уже через пару часов.

Эконтос отправился в путь. В дороге он долго думал о будущем, строил планы, представлял, как обрадуются его родители, и как он наконец-то увидит улыбку на перекошенных от тяжелого труда их лицах.

Погрузившись в свои грезы, Эконтос пошел немного не в том направлении. Из своих размышлений он не выходил пока не споткнулся о камень, торчащий из земли. Ему пришлось немного осмотреться, было уже темно и почти ничего невидно. А местность была для него незнакома.

Дикий ужас охватил все его тело и парализовал. Эконтос, трясущимися руками, достал из своей клажи камни для розжига и стал ударять ими друг об друга, но делал он это неуклюже и задел камнем себе по пальцу. Он взвыл от боли и прижал губами рану на пальце, в надежде, что так быстрее остановится кровь.

В это мгновение подул небольшой ветерок и все вокруг него зашелестело. И откуда-то из чащи леса стали доноситься ели слышные звуки, которые постепенно становились все громче и громче. И наконец он смог разобрать произнесенные шепотом слова, неизвестным ему голосом:

– Фааакел, Фааакел…

Эконтос послушно достал его из клажи и положил на землю и одним ловким ударом камень о камень добыл искру, попавшую на масленую часть факела. Вспыхнул огонь и осветил окружающую обстановку вокруг. Это был совершенно другой лес, какие-то странные и непонятные деревья вокруг. Эконтос таких никогда не видел, несмотря на то, что пол жизни прожил в лесу.

Посидев так некоторое время, Эконтос стал внимательнее вглядываться в обстановку вокруг. К тому времени стало абсолютно темно и было видно только то, что освещал огонь факела. Он увидел несколько камней рядом, на них выступали капельки воды и проявлялись какие-то белые светящиеся вкрапления. Рядом росли чудной формы грибы.

Эконтос стал поднимать свой взор выше, увидел траву, не закрывшие свои бутоны голубые цветы, листья папоротника и какую-то странную морду, во все глаза, смотрящую на него.

– Чтоооо!

Закричал Эконтос.

И одернувшись в сторону, рукою отбросил факел. Через секунду, он услышал шипение воды от затухающего в ней огня. Стало темно. Эконтос не понимал, где факел, но звук был точно от куда-то справа. Он сильно боялся и не шевелился, опасаясь, что морда неизвестного зверя схватит его сейчас. Он застыл в страхе и непонимании, что ему делать дальше.

– Я могу погибнуть сейчас, но, но я же обещал свои родным, что скоро все будет хорошо. Что скоро все изменится. А как же орехи? Как мне выбираться от сюда? Пока я дойду, пройдет еще один день, и я уже точно не успею, получается, что я обманул и что мое слово ничего не стоит!

– Зачем? Зачем я в это ввязался, жил бы как раньше. А теперь, теперь я не знаю, могу ли я пошевелиться. Я не слышал ни одного звука после того как потух мой факел. Получается зверь еще здесь, ничего не изменилось.

Сильное отчаяние стало одолевать Эконтоса от всех этих рассуждений с самим собой. Он почувствовал слабость в теле и руки стали обмякать, локти стали сгибаться, он повалился на землю и стал засыпать. И уже проваливаясь в сон, Эконтос почувствовал, что замерзает, стало холоднее.

Открыв глаза, он увидел выдыхаемый пар из своего носа, который освещала луна, появившаяся на небе, но прежде скрытая облаками. Ветер усилился вновь, вновь его окутал шелест и вновь стали доноситься приближающиеся все ближе звуки, и он услышал протяжное:

– Проснииись!