Читать книгу Первая книга - Алексей Юрьевич Алёнин - Страница 1

Моей маме. С любовью, о которой никогда не говорил.

Подмигни красивым глазом

Подмигни красивым глазом,

Помани к себе на небо —

Прибегу туда же сразу,

Да туда, где ещё не был.

К тем приду, кого не знаю.

Погляжу, чего не видел.

Ах, что за жизнь у вас чудная!

Вот бы жить такою жизнью!

Вот бы жить, да вот бы славить!

Да гореть такой звездою.

Позови меня, и я ведь,

Может быть, чего-то стою.

Может, я горел бы тоже.

Может, мне бы в свет смотрели.

Может быть, такое может

Быть на самом деле?!

Я брошу всё, и даже счастье,

Только позови меня скорей.

И со всей своей энергией и страстью

Я хочу звездой сгореть.

Грустной матери

Скрой досадную грусть,

Не тревожь понапрасну

Ни детей, ни себя.

Не вздымай тихо грудь,

Не вгоняй себя в краску,

Пока дети глядят.

Потерпи, придержи,

Им ведь тоже досадно,

Что у матери жизнь

Вся не складна, не ладна.

Им ведь тоже печаль.

Им ведь тоже беда

Итревожное детство.

И от этих начал

Им потом никуда

Не сбежать и не деться.

Рушатся чувства и мысли заветные

Рушатся чувства и мысли заветные —

Всё же тревоги правы.

Нет, я не верю, что стану поэтом,

Увы! Увы!

И мысли, и чувства – всё без ответа,

А вы? А вы,

Написанные когда-то —

Как грусть, как грусть.

Все убежали куда-то.

И пусть, и пусть.

Но если бы вспыхнуть душой

Да с вами сгореть без остатка!

И с чувством в смертельной схватке,

И с сердцем в последний бой!

Но я не стану, не стану поэтом,

Как жаль, как жаль!

Ни счастье, ни радость – ничто не воспето,

Ни грусть, ни печаль.

И дальнее эхо по ветру, по ветру:

«Прощай, прощай…».

Никто не знает, как рождаются стихи

Никто не знает, как рождаются стихи,

Лишь тот, кто всей душой болел.

Кого они томили, как грехи,

Кто, как свеча, в стихах горел.

Кто весь сгорал, до углей и дотла,

Кто всё сжигал, спокойствие и разум.

Но в том огне, как ночь была светла,

Он тоже знал. Поэзией наказан

Быть может, он, прости меня, Господь.

И всё-таки, не каждому понять,

Как ломится душа, и тает плоть,

Чтоб всё излить и чтобы написать.

Чтоб всё излить, и чтоб легко вздохнуть,

Всё выложив и высказав при этом.

Чтоб сквозь печаль и трепетную грусть

Понять, какое всё же счастье быть поэтом.

Нет прежней радости

Нет прежней радости, и счастья больше нет.

И прежней искренности в строках нет, не будет.

Я очень много потерял за пару лет

Ис парой вверенных чужих и милых судеб.

Я искренне теперь не рассмеюсь,

Не утону в мечтаниях и спорах,

Что очень, очень скоро

Пройдут печаль и грусть.

Что ж, пусть пройдут, теперь мне всё равно.

Пусть будет так, как будет.

Пусть кто-нибудь решит и всё рассудит,

Пусть кто-нибудь допьёт моё вино.

Я всё утратил, искренность ли чувств,

Утратил нежность, страсть и силу

Сердца, что когда-нибудь любило,

И пламень дерзких уст.

Я стал другим, былого больше нет,

И прежнего, увы, уже не будет.

Я очень много потерял за пару лет

Ис парой дорогих ушедших судеб.

Тревога

Дни и ночи много-много

На душе моей тревога

Снова говорит.

На столе горит свеча,

Жадно в тишине треща.

По кому горит?

Может быть, она по мне?

Может, по моей стране?

Может, просто так?

За стеной играет скрипка.

Кто-то тихо дверью скрипнул

Грустной скрипке в такт.

Может, кто пришёл за мной?

Может, за моей страной?

Может, это друг?

Снова выглянул в окно.

Ночь. Уже темным-темно.

Я увидел вдруг:

Тряпка ночи чернь черна.

Как бельмо висит луна.

Тишина ночи.

Как-то мне не по себе.

Сел и встал – не стал сидеть —

Стоя помолчим.

Знать, не зря горела свечка

Ииграла в этот вечер

Скрипка грусти в такт.

Может быть, она по мне.

Может, по моей стране.

Но не просто так.

Листаю тонкую тетрадь

Листаю тонкую тетрадь.

Стихи, как откровение души —

Какая всё же благодать!

Пиши.

Пиши. Ничто не утаи

Ини о чём не позабудь.

Мечты и помыслы твои

Сжимают грудь.

Всё напиши, всё выскажи как есть.

Как заповедь, как исповедь.

И будь неистов, ведь

По смерти не воскресть.

Но смерти нет.

И ты благословен, покуда пишешь.

И каждый стих задуман, как ответ —

Вот чем живёшь и чем ты дышишь.

Ах, посмотри, какая грусть

– Ах, посмотри, какая грусть!

Какая боль и трепет в лицах!

И сердце хочет жить и биться,

Но знает – жизни не вернуть.

Скажи, наверно, мне всё это снится?

Ах, отчего я не проснусь.

– Нет, ты не спишь, и жизнь не сон.

И эта боль тебе не снится.

И эта грусть, и этот стон,

И глупых судеб вереница.

Ах, если б это был лишь сон.

И всё-таки, взгляни вокруг,

И ты увидишь: есть иное,

И есть влюблённые, и эти двое

Впредь не разнимут нежных рук.

Есть беззаботные мгновенья

Извонкий смех в забавах детских,

И счастье чьих-то планов дерзких,

Восторг и радость, изумленье

И искренность улыбок встречных —

Чужих и близких – в знак ответа,

И радость в мелочах – простых и вечных.

Скажи, ты видишь ли всё это?

– Я вижу, вижу, мир прекрасен!

Какой весёлый трепет в лицах!

И сердце хочет жить и биться,

И жизнь начнётся с новой страстью.

Скажи, наверно, мне всё это снится?

– Нет, ты просто разделил чужое счастье.

Ты знаешь, я не люблю просить

Ты знаешь, я не люблю просить,

Но мне сегодня отчего-то грустно.

Сегодня тягостные чувства

Меня решили погубить.

Ты просто посиди со мною рядом,

Не нужно ничего ни говорить, ни делать.

Я буду занят сам своим уделом,

А больше ничего не надо.

Я помолчу немного сам с собой,

Подумаю о чём-нибудь, осмыслю.

Я соберусь с серьёзной мыслью

Над жизнью, смертью, над судьбой.

Как и теперь, я думаю порой,

Что значит моя жизнь в судьбе других.

Что значат этот самый стих

Ивсе стихи, написанные мной.

Не нужно возражать и соглашаться,

Я знаю, ничего не значат.

Давай же выбросим тот лист, который начат,

Давай научимся прощаться.

Хоть и не склонен я грустить,

Но мне сегодня отчего-то грустно.

Какое всё-таки ничтожное искусство —

Никчёмной жизнью жить.

Есть стихи, от которых грустно

Есть стихи, от которых грустно,

Что написаны просто так.

От безделья, не для искусства,

Не от души и не сердцу в такт.

Не от большого таланта, нет.

Из навязчивых слов и фраз.

Просто так, просто чушь, просто бред.

Написанные на раз.

Написанные без права, да.

И даже бывает обидно —

Что за чушь! Это правда,

Есть стихи, за которые стыдно.

Какой октябрь!

Какой октябрь! Какая нежность!

Я влюблён в эту тихую осень,

В её красивую и лёгкую небрежность.

И первый снег с листвою вроссыпь.

Мне мил печальный шорох листьев

Иредкий нежный тёплый дождь,

И ветер, что играет-злится,

И ветви клёнов, кашляющих в дрожь.

Мне мил октябрьский рассвет

Итишина октябрьской ночи.

И свет луны, такой печальный свет,

Когда всё ласково заботливо молчит.

Какая грусть! И всё-таки легко.

Всё как-то по душе и очень близко.

И свежей россыпью октябрьских стихов

Мне хочется душой излиться.

Какое небо

Какое небо!

Какая нежность!

Какая тишина и безмятежность!

Ах, как давно я счастлив не был!

Ах, как давно! Теперь уж и не вспомнить

Вкус сладостного счастья на губах.

Печаль и грусть в неласковых глазах,

И душу болью-судорогой сводит.

Мне б бросить всё, покинуть этот мир,

Мир, потонувший в грязи ноября,

И жизнь, прожитую как будто бы зазря

Вглуши неубранных квартир.

Какое небо! Какая нежность!

Там тишина, покой и безмятежность.

Осенний вальс

Ах, эта осень! Какая осень!

Вперемешку золото и кровь.

И ты, в глаза мне глядя, нежно спросишь:

«Скажи мне, это ли любовь?»

И я отвечу: «Счастье и любовь».

И мы закружим с листопадом

Осенний вальс под первый снег.

И ты со мной, со мною рядом,

И нас счастливей в мире нет.

Осенний вальс под первый снег.

Ах, эта осень! Ах, это счастье!

Ах, эта прелесть жёлтой красоты!

Ах, как не хочется с тобою мне прощаться!

И так не хочется терять свои мечты.

Ах, эта боль осенней красоты.

Ах, эта осень! Эта грустная осень.

Я один в упоении ласковых чувств.

Снег ложится на мокрый асфальт, словно проседь,

И на сердце щемящая тонкая грусть.

Ты меня о любви не спросишь.

Мне уже ничего не вернуть.

Если б я был художником

Если б я был художником – было бы счастье,

Я б, как стих, написал твой портрет.

Я б был предан ему всей душою и страстью,

Я б забыл, что тебя рядом нет.

Я б его полюбил, как никто никогда,

Такой чистой открытой любовью.

Я всю ласку, всю нежность ему бы отдал,

Я бы верил, что ты со мною.

Если б я был художником, было бы счастье,

Но я не художник, нет.

Боль останется болью, страсть останется страстью,

Но не я напишу твой портрет.

Мы не вдвоём, но чувства не обманешь

Мы не вдвоём, но чувства не обманешь,

И мне тебя так просто не забыть.

И мне осталась на прощанье память,

О том, что посчастливилось любить.

И я писал тебе об этом строки,

О жизни, помнится и даже о судьбе.

И были вечера и ночи одиноки,

Но я писал, о чувствах, о тебе.

Но ты же холодна к моим стихам,

Ты никогда не восхитишься ими.

Прости, что для тебя я их писал,

Они не перестанут быть твоими.

Ты ни одной строки в них не прочтёшь,

И не подумаешь ни на одно мгновенье,

Как билось сердце чувственно и в дрожь

И как я увлекался вдохновеньем.

И всё же, самою большой наградой

Мне было б, если б ты сочла сказать:

«А знаешь ли, я очень рада,

Что ты не бросил их писать».

Песня

Снегопад, снегопад, снегопад,

Скрой следы её туфелек тонких,

Чтобы смех её звонкий-звонкий

Мне не вспомнить уже никогда.

Чтоб забыть её ласковый взгляд

Инежную грусть улыбки.

Заметай, заметай, снегопад,

Все печали и все ошибки.

Заметай, заметай, заметай,

Ничего не желаю помнить.

Что же снег твой проклятый тает.

Давай-ка ты лучше спой мне.

Спой, да так, чтобы вон из души.

Чтоб ни голос, ни взгляд не остался,

По которым когда-то грустил.

Пой, снегопад, пой, снегопад, пой, снегопад, и пляши.

Да мало ль в кого я влюблялся.

Да мало ль кого я любил.

А теперь затяни заунывную,

Что-то хочет душа погрустить.

Как любил я когда-то милую,

Как её не могу забыть.

В тонких книжках будут строчки

В тонких книжках будут строчки,

А меня уже не будет.

Мои сыны и мои дочки,

Мои маленькие люди.

И, быть может, в уголочке

Кто-то даже ночь загубит

Стихой грустью в одиночку,

Что меня уже не будет.

В тонких книжках будут строчки,

И, быть может, книжку купят.

И тихонько в уголочке

Снаслажденьем ночь загубят.

А быть может, той же ночкой

Кто-то в книжку палец сунет,

Замарает книжку в слю́нях,

Может, даже в книжку плюнет —

Не понравилось ни строчки.

Памяти Васи Исакова

Его имя было, будет,

Есть у нас в умах и душах.

Каждый, кто меня осудит –

Был ли лучше?

Да, я не был лучшим другом,

Забывал пути к могиле,

Но порочным страшным кругом

И меня грехи водили.

Был я зол и был я болен

С целым миром был недружен

И под звоны колоколен

Обличал святые души

Проклинал Христа и Бога,

А потом всё новым кругом.

Я прожил ужасно много,

Просто стыдно перед другом.

Памяти Токаревой О.В

Вы живы памятью о вас

И потому надолго

Печалью слов и грустью глаз

И чувством долга

И неоконченным трудом

И недосказанным сомненьем

Наш мир подвержен тленью

Но вы в ином

Вы не подвластны временам

И нашим взорам

Мы все уйдём коль скоро

Нас позовут по именам

Кто вас назвал, кто вас нарек

А было имя вам святая

И смерть мучительна не в срок

Жизнь роковая

Ушли шагнув через порог

Куда – не знаю

И где ваш мир как он далёк?

Но заклинаю-

Коль взял так пусть благоволит вам

Нам не сочтите ж за грехи

Читать вам в память как молитвы

Свои стихи.

Марте Жирновой в ответ на посвящение

Мне не верится в поэзию вообще,

И я не вижу будущего в частности.

Сейчас в поэзии такой расклад вещей,

Что стыдно думать о своей причастности

К тому, что есть сегодня, ибо я,

Как бы не жил, но я живу сейчас.

Но думается мне, судьба моя

Не так горька – я верю в вас.

Я верю в вас, чуть меньше в остальных

(Поройвсё так неискренне и вздорно).

И перед вами преклоняюсь, ибо стих –