Читать книгу Сердце в Доспехах - Алеся Наварро - Страница 1

– Ну хватит! Почему ты такая трусиха?!

Угловатая когтистая тень отодвинулась чуть подальше, вытянулась вдвое, но уже перестала быть страшной.

– Я не трусиха, – тихо отозвалась Мила.

Теперь, когда Анна со свечой подошла почти вплотную, ей стало стыдно за свои дурацкие охи. Откуда вообще здесь мог взяться вампир? Ведь всем известно, что мертвецы не могут зайти в дом без приглашения – а кому бы хватило глупости позвать его сюда? Может, старый Конрад и не так здорово соображает, как раньше, но уж точно не выжил из ума.

– Прекрати сейчас же! – проворчала Анна. – Ты же знаешь, какая наша Принцесса впечатлительная.

Мила вздохнула. Любой девушке из Верховин польстило бы подобное прозвище. Конечно – они ведь понятия не имели, каково это на самом деле – обладать нежной и белой кожей, которая через полчаса на солнце может покрыться волдырями. Или крохотными руками.

– Да ладно, чего такого? – ухмыльнулась Марта и снова скрючила пальцы. – У-у-у, я злой и страшный вампир, пришел за малышкой Милой.

Тень на стене повторила движение – когтистые лапы снова потянулись вперед, будто собираясь схватить Милу. Вот у Марты руки, кстати, что надо – загорелые, сильные, с крепкими мозолистыми ладонями. А как она отжимала одежду после стирки – до капли, можно даже на веревку не вывешивать! И Анна, хоть и была чуть ли не вдвое меньше подруги, немногим ей уступала. А сама Мила… одно расстройство. Непонятно, что парни вообще в ней находили. Как здорово было две зимы назад, без этого внимания! А теперь все изменилось. Даже подруги – за Анной вовсю ухлестывал племянник старосты Конрада, а толстушка Марта только и говорила, что парнях и мужчинах. Вот и сейчас…

– Он и правда ужасно симпатичный, – снова прошептала она. – Высокий, сильный, да и одет неплохо.

Мила не слишком хорошо представляла себе, как может выглядеть «ужасно симпатичный» мужчина, но на всякий случай понимающе закивала.

– Давайте, вот сюда. – Анна задула свечу. – Только тихо. Если попадемся – Сыч с нас шкуру спустит.

Старый Конрад Вавра, староста Верховин, действительно напоминал сердитую лесную птицу – на его блестящей макушке почти не осталось волос, зато по бокам они росли так же густо, как в молодости, и за месяц-два без стрижки начинали походить на уши седого сыча. А уж когда он надевал свои круглые очки с мутными стеклами… впрочем, смеяться над ним в открытую не осмеливалась даже бесстрашная Марта. Если кто-то заметит, что они подглядывают, с Конрада запросто станется приказать выпороть всех троих. Но соблазн был слишком велик – в Верховины чужаки заглядывали нечасто. И уж тем более мало кто из них оказывался «ужасно симпатичным».

Мила опустилась на четвереньки и проползла вперед. На нижней части двери в щели пробивалось чуть больше света – значит, и видно оттуда будет лучше.

– Что там, Принцесса? – прошипела Марта. – Видишь кого-нибудь?

Пока Мила могла разглядеть только стол с несколькими зажженными свечами и силуэты. Без лиц. Впрочем, она почти сразу узнала мельника Томаша – отца Анны, похожего на косматого медведя Дани-лесоруба и, разумеется, самого Конрада. Но четвертого мужчину Мила уж точно видела впервые – в Верховинах никто не носил кожаный ремень с пряжкой наискосок через грудь. Под ремнем была надета свободная светлая рубаха с закатанными рукавами и распущенной на вороте тесьмой. Печь в доме старосты к ночи уже успела остыть, но незнакомец, похоже, совершенно не боялся холода.

– За последний месяц пропали четверо, – вздохнул мельник. – Всего полторы дюжины. Мы уже и сами пробовали в лес, милостивый сударь…

– Ничего себе! – Марта толкнула Милу локтем в бок. – Этот, оказывается, еще и из благородных…

– И, разумеется, ничего там не нашли, – отозвался незнакомец. – Неудивительно. Укусы, рваные раны на шее – вампира в первую очередь следует искать на кладбище.

Ох и странный же у него оказался голос… Спокойный, мягкий – но Миле вдруг почему-то стало не по себе. Даже Конрад заворочался на стуле перед тем, как заговорить.

– Вы немало знаете о Нечистых, – произнес он. – А мы, между тем, еще даже не слышали вашего имени, милостивый сударь.

– Потому что я его не называл, – невозмутимо ответил незнакомец. – Я в последний раз повторяю свои условия: пятнадцать золотом – и люди перестанут пропадать.

– Пусти, дай посмотреть, – пропыхтела Марта над ухом у Милы. – Я тоже хочу!

– Тихо! – огрызнулась Анна. – Ты уже видела.

– Ну и что, я еще хочу! – Марта навалилась на плечи Миле всем своим немаленьким весом. – Пусти, кому говорят!

– Милостивый сударь, вы должны понять, – снова заговорил Конрад за дверью, – это слишком много для нашей маленькой деревушки. Если бы вы согласились…

Мила так и не услышала, что староста собирался предложить незнакомцу. В темноте сверху тихо охнула Марта, дверь затрещала, а потом кто-то зацепил ручку и они втроем с оглушительным грохотом ввалились в комнату. Прямо к столу, за которым сидели мужчины.

Мила не сразу набралась храбрости открыть отвыкшие от света глаза. Марта сидела на полу справа, судорожно поправляя юбки. Анна уже успела подняться и жалась к стене под суровым взглядом отца. Глаза Конрада недобро поблескивали за стеклами очков. Сыч явно выбирал, кого же клюнуть первой. Дани-лесоруб недоумевающе крутил головой, словно пытаясь понять – а что вообще случилось? Всеотец щедро наделил его силой, но, по-видимому, забыл дать ума – Дани всегда соображал туго.

И только незнакомец в рубахе даже не вздрогнул – все так же сидел, сложив руки на груди. И только когда Мила отважилась пошевелиться, подался вперед.

– Как интересно, – произнес он. – И часто в ваших краях можно встретить… что-то подобное?

Внешность у него оказалась под стать голосу. Марта не врала – чужак действительно оказался хорош собой. Рослый, статный – не такая громадина, как Дани-лесоруб, но на целую голову выше и Конрада, и мельника. В отличие от остальных мужчин, он был гладко выбрит, зато носил длинные – почти до самых плеч – волосы. Слегка вьющиеся, темные – ни одного седого, но Мила так и не смогла понять, сколько чужаку на самом деле лет. Приятное лицо выглядело совсем молодым. Но глаза… глаза были какие-то другие. Как угольки в погасшем костре – обманчиво безжизненные, черные, но готовые от малейшего дуновения ветерка вспыхнуть алым пламенем. И от этого скрытого огня Миле почему-то становилось страшно.

– Простите глупых девок, милостивый сударь, – подал голос Конрад. – Я прикажу их высечь. Да так, что неделю сидеть не смогут.

– Не думаю, что это обязательно. Любопытство – вполне естественная человеческая черта… А знаете, Конрад, я даже соглашусь слегка изменить условия. Возьму восемь золотом. – Чужак широко улыбнулся. – Восемь золотом и вот эту, зеленоглазую.

Мила не сразу поняла, на кого именно он указал рукой. Но зеленые глаза во всех Верховинах были только у одной девушки.

* * *

В лучах заходящего солнца, пробивавшихся сквозь вековые деревья, древнее кладбище в полудюжине миль от Верховин выглядело спокойно. Почти уютно, умиротворяюще. Полуистлевшие деревянные столбики, заросшие мхом каменные надгробья, на которых уже давным-давно невозможно было прочитать имен – ничего необычного. И все-таки вечерняя тишина оказалась обманчивой. Ричард натянул поводья и принюхался. Нет, никакой ошибки. Он прибыл на место.

В воздухе висел запах смерти. Не сыроватые гробовые доски, не павшая лошадь или корова и даже не подсохшая кровь – кое-что совсем другое. Так пахнет то, что давно должно было упокоиться, но не смирилось с естественным порядком вещей. И не упокоилось.

– Работа, Келпи. – Ричард потрепал по холке черного жеребца. – Новые сапоги. И овес.

Келпи коротко заржал и стукнул по земле огромным копытом. Вряд ли он хорошо понимал, что такое работа и новые сапоги. Но слово «овес» определенно не оставило его равнодушным. Через половину ярда Ричард спешился и сбросил на землю тяжелые седельные сумки. Ему показалось, что одна из них легонько вздрогнула. Ричард покачал головой. Нет. Во всяком случае – не сейчас. С работенкой вроде обычного вампира лучше справляться своими силами.

Десятки, сотни могил. Кладбище в полутора ярдах от большака пользовалось популярность и пару веков лет назад, и по сей день. Здесь наверняка хоронили умерших из всех соседних деревень. А может быть, и солдат еще времен Осенней Войны. Что бы там ни писали в умных книгах, Вольным Городам досталось немногим меньше, чем Анцерии – бешеный пес кусает всех подряд.

Ричард вздохнул. Чтобы провести полноценный ритуал и понять, какому из местных обитателей не лежится спокойно в земле и покончить со всем при дневном свете, уйдет неделя. Придется поработать в темноте. Ричард отвязал от седла оба меча и закинул за спину ножны с полуторником. Голубая сталь из Авледо – легкая, прочная и бритвенно-острая. Но все равно не такая острая, как второй клинок. Впрочем, сейчас Ричард еле смог поднять громадину, выкованную из упавших с неба Звездных Камней. Даже могучий Келпи, казалось, облегченно вздохнул, когда шестифутовые ножны легли на ближайшее надгробье.

Солнце уже почти зашло – только над самым горизонтом в просвете между деревьями еще проглядывала ярко-розовая полоска. Обычно кровососы выходят на охоту куда позже – через час-два, а то и больше. Но есть кое-что, способное поднять их из гроба уже сейчас. Ричард вынул из сапога нож и аккуратно провел лезвием по тыльной стороне ладони. Несколько алых капель скользнули по коже и скатились на могильный камень. Вполне достаточно. Запах свежей крови сводит вампиров с ума. Настолько, что даже обжигающие лучи заката не смогут удержать их под землей.

Сначала стало тихо. Приближение нежити распугало и лесных птиц, и даже насекомых. Когда по ногам чуть протянуло холодком, Келпи беспокойно заржал. Ричард развернулся на пятках и едва успел заметить краешком глаза размытую тень, скрывшуюся за надгробьем в тридцати-сорока футах. Могила кровососа оказалась совсем близко. Хорошо – есть шанс закончить быстро. С каждым мгновением Ричард видел все хуже, а вампир только набирал силу. Точнее, вампирша. Даже для давно умершего мужчины фигурка, скрючившаяся за плитой из темного камня, выглядела слишком маленькой. Что, впрочем, не мешало ей быть смертельно опасной.

Ричард едва успел крутануться, пропуская атакующую вампиршу, и на развороте достал ее кончиком клинка. Визг больно резанул по ушам – удар вышел правильный. Но чтобы свалить кровососа, таких нужен десяток. И лучше подряд – до того, как вампирша успеет залечить разрубленные конечности. Ричард бросился вперед, преследуя мелькающий среди могил силуэт.

И только когда перед ним вырос еще один – выше и крупнее – понял свою ошибку. Вампирша не пыталась сбежать, а заманивала его в ловушку. Ричард остановился, будто налетев на каменную стену. В Гримстоуне его учили драться с любым противником, даже с самым сильным и нечеловечески быстрым. Но не с двумя. Во всяком случае – не одним только стальным мечом. Теперь все зависело от того, успеет ли он добежать до Келпи до того, как один из кровососов вонзит ему когти в спину.

Ричарду повезло – вампиры отвлеклись. Пусть лошадиная кровь не такая вкусная и желанная, как человеческая, но ее куда больше. И она наверняка кажется доступной… Впрочем, за Келпи Ричард почти не переживал. У жеребца не было ни меча, ни когтей, ни зубов, но удар копыт размером почти с блюдо для жаркого одинаково легко ломает ребра и живым, и мертвым. Один из кровососов с хрипом пролетел по воздуху и врезался спиной в надгробье. А Ричард уже распускал перевязь седельной сумки. Той, в которой лежали Доспехи.

Кираса сжала грудь, выдавливая воздух. Весь, до капли. Когда-то Ричарду говорили, что к этому рано или поздно привыкаешь. Тогда он еще имел глупость поверить в эту чушь. Наручи впились в запястья, а шлем хлестнул по лицу, занимая свое место. Точно так же, как и в самый первый раз – разве что немного быстрее. Плата за силу никогда не менялась.

Сумерки словно наполнились светом. Впрочем, теперь Ричард смог бы увидеть все и глухой ночью, даже если луна и звезды оказались бы скрыты черными грозовыми тучами. И не только через узкие глазницы шлема. Вампиры медленно подступали из-за могил. Трое. Странное сочетание. По непостижимой дьявольской прихоти неспособные любить бездушные твари иногда образовывали пары. Но три кровососа на одном кладбище… Впрочем, какая разница? Три, десять или двадцать – теперь это уже не имело ровным счетом никакого значения. Ричард протянул руку, закованную в латную рукавицу, и уже не спеша поднял с земли меч из Небесного Железа. Вампиры рванулись вперед, как по команде. Маленькие, слабые и медлительные – об них не хотелось даже пачкать оружие. Ричард сжал кулак, призывая Пламя. Могилы на ярд вокруг на мгновение озарились яркой вспышкой, что-то громыхнуло, закричало…

И снова навалилась тишина. Но теперь в ней уже не осталось ничего необычного. Только ветер едва слышно шептал, развеивая по кладбищу три крохотных горстки пепла.

* * *

– Мила, котенок, поспи хоть немножко! – Матушка Яна полезла за чем-то в корзинку, но потом махнула рукой и отступила на шаг. – Пирожков бы поела… Целый день тут сидишь.

– Отстань!

Разговаривать не хотелось. Вообще ни с кем. Видит Всеотец – Мила больше всех на свете любила добрую маленькую старушку, заменившую ей мать… и поэтому от ее предательства сердце разрывалось на части. Конрад, Томаш, Дани-лесоруб – все они помнили Милу еще совсем малышкой. Все они помогали Матушке Яне растить неведомо откуда взявшуюся в Верховинах сиротку.

И все они ее предали. Даже Марта и Анна. И никто не решился вышвырнуть чужака со страшными глазами на большак! Мила не знала, чем закончился разговор в доме старосты, и никто из мужчин так и не сказал ей ни слова. Впрочем, догадаться было несложно: утром чужак оседлал коня и отправился в сторону старого кладбища. А Миле оставалось только забраться на яблоню у самого въезда в Верховины и ждать. Ждать и надеяться, что он сгинет так же, как и остальные до него.

– Мила, доченька… – еще раз позвала Матушка Яна. – Даже не думай – я тебя никому не отдам!

Мила всхлипнула и вскарабкалась еще чуть выше. Нет, Матушка не врала. Просто сама не очень-то верила своим словам. И Мила тоже не верила. Тягостное предчувствие сжимало сердце ледяными пальцами. Такие, как этот чужак, не шутят. И если он все-таки вернется живым…

– Мила, слезай!

В отличие от Матушки Яны Конрад не упрашивал, а приказывал. Годы согнули некогда могучую спину старосты, но голос остался прежним. Зычным, раскатистым – с таким не поспоришь. Мила сползла на нижнюю ветку и оттуда спрыгнула прямо на землю.

– Хватай мать и давай в ратушу. – Конрад поднял фонарь чуть выше. – И вытри глаза. Взрослая девка!

Миле захотелось ответить что-нибудь колкое и обидное, но она все-таки удержалась. Похоже, Конраду и так приходилось несладко – таким хмурым Мила не видела его с того самого дня, как старик похоронил сестру.

– А почему в ратушу? – спросила она. – Зачем?

– Все уже там, – отрезал Конрад. – Идем.

Все Верховины собирались в ратуше только в одном случае – на совет. Когда решали что-то очень важное.

– Дядюшка Конрад… – Мила потянула старосту за рукав. – Дядюшка Конрад, милый, не отдавайте меня, пожалуйста! Скоро урожай собирать, я буду хорошо работать, честно-честно, я…

– Ну, хватит, пойдем. – Матушка Яна ухватила Милу под локоть и засеменила следом за Конрадом. – Все будет хорошо.

Мила не ответила. В такие ночи редко происходит что-то хорошее. Верховины будто вымерли – по пути им не попалось ни одного светящегося окна. Зато перед ратушей огней горело столько, сколько на памяти Милы не зажигали ни разу. На каждом столбе, на заборах и на стенах домов. Фонари, масляные лампы и просто факела, воткнутые прямо в землю. Мила едва не споткнулась, пытаясь разглядеть начерченный на земле круглый символ. Знак Дол, защитник от Нечистых и Темных Сил. Как-то раз, лет десять назад, Мила с Мартой и Анной нарисовали такой на воротах, и Томаш-мельник отодрал всех троих за уши. Магия – не игрушка для детей, и негоже пользоваться Знаками для забавы. А теперь наполовину затоптанный Дол красовался прямо перед ратушей – явно работа кого-то из старших. Уж не самого ли Конрада?.. Только чего он так боялся? Или – кого?..

– Давай к нам! – Марта потянула Милу от дверей ратуши в дальний угол. – Скоро начнется!

– Что, что начнется? – пробормотала Мила.

– Не знаю. – Голос Марты понизился до шепота. – Но я тут подслушала – это все из-за того, чужого без имени.

Мила тихо ойкнула и поднесла руки ко рту. Воля злого человека страшна, но сейчас Верховины, похоже, готовились к чему-то еще более ужасному. Хмурый, как гроза, Конрад задвинул засов на двери и заковылял к проходу между лавками. В ратуше царила тишина – только старушки едва слышно бормотали под нос молитвы Всеотцу.

– Ладно тебе, не трусь! – Марта потрепала Милу по коленке. – Зато теперь тебя точно никто не отдаст. Смотри – мужики собрались. Поднимут его на вилы и дело с концом.

Действительно, у дальней стены собрались около десятка мужчин с вилами, топорами и увесистыми дубинками, среди которых возвышалась огромная фигура Дани-лесоруба. Значит, бояться Миле уже нечего… но она все равно боялась.

– А я тебе даже сначала позавидовала. Думала – забрал бы меня такой… А потом как посмотрела… – Марта поежилась. – Красивый, но глазищи… как колодцы. А еще… Ой!

Сначала Миле показалось, что задрожала сама земля. Вдалеке – еще где-то на въезде в Верховины – послышался стук копыт. Конь ступал тяжело, словно на его спине сидел сам Дьявол. Но тот, кто проехал по центральной улице и спешился у самых дверей ратуши, ступал еще тяжелее.

– Матушки… – еле слышно выдохнула Марта. – Отец Всемогущий, защити нас от Тьмы Великой, да будет воля твоя на этой земле, как на Небесах, да будет…

Мила изо всех сил стиснула руку подруги и пыталась выдавить хоть слово молитвы. Но почему-то так и не смогла – только слушала, как приближаются гремящие железом шаги, от которых вся ратуша ходила ходуном.

Раз. Два. Три. Совсем рядом.

Четыре. Пять. За дверью.

Шесть.

Несколько мгновений было совсем тихо – так тихо, что Мила слышала, как бешено колошматит в груди ее собственное сердце.

А потом в дверь постучали. Всего три раза, но так что доски хрустнули, а огромные стальные петли задрожали и чуть выгнулись внутрь.

– Уходи, Нечистый, – прогудел Конрад, отступая от двери назад. – Здесь нет места тебе подобным.

– Отдай то, что принадлежит мне, и я уйду.

Голос чужака проходил сквозь стены, будто тот стоял не снаружи, а прямо здесь, перед Милой. От него тянуло холодом, а огоньки свечей трепетали, норовя погаснуть.

– Уходи! – повторил Конрад. – Мы не имеем дел с выродками.

Железный кулак снова громыхнул об дверь. Один раз – второго уже не понадобилось. В дальнем углу ратуши кто-то завизжал. Свечи выплюнули пламя в локоть высотой. Потом затрещало дерево, и дверь с жалобным скрипом рухнула на пол.

– Отец Всемогущий, – снова забормотала Марта, – защити детей своих…

Мила прекрасно запомнила чужака, хоть и видела его всего несколько минут. Но сейчас его лицо, словно маску, натянул кто-то другой. Не человек – даже самый сильный мужчина не смог бы и шагу ступить в таких огромных доспехах. Настолько черных, что в них не отражался даже огонь – металл пожирал весь свет без остатка. Миле казалось, что в дверях ратуши вдруг возник сгусток ночной темноты в пять локтей высотой, сотканный из десятков чудовищных когтистых теней. Звериные и птичьи силуэты будто перетекали друг в друга – доспех непрерывно менялся. И оставался тем же самым – гигантским, угловатым и уродливым. Настолько тяжелым, что оставлял на полу глубокие дымящиеся следы.

– Ты обещал. – Чудовище с лицом чужака сделало еще несколько шагов, надвигаясь на съежившегося от страха Конрада. – Я выполнил работу.

– Я не заключаю сделок с Нечистыми. – Староста попятился назад. – Если бы я знал, что ты такое…

– Врешь.

Голос чудовища вдруг зазвучал тише и снова стал похож на человеческий. В нем даже прорезалось что-то похожее на сожаление. Чужак больше не выглядел разгневанным – просто разочарованным. Очень сильно разочарованным.

– Врешь, – повторил он. – Все ты знал, старый хрыч. – Вояка вообще не стал бы связываться с нежитью, а ведьмак попросил бы половину золота вчера. Только мы не берем деньги вперед. И всегда держим слово.

– Проклятые Черные Рыцари. – Конрад опустил голову. – Да как вас земля носит?..

– Не без труда, – ухмыльнулся чужак. – О чем ты вообще думал, Конрад? Если ты знаешь, кто я такой, тебе прекрасно известно, что ждет того, кто пытается обмануть Черного Рыцаря.

– Простите, милостивый сударь! – Конрад рухнул на колени. – Как я мог иначе? Мы бедные люди, а вампир мог вырезать все Верховины еще до Рождения Солнца! Женщин, детей, стариков…

– Я могу спалить к Дьяволу твою вшивую деревеньку прямо сейчас. – Черный Рыцарь шагнул вперед, схватил Конрада за шиворот и рывком поднял на ноги. – Вместе с женщинами, детьми и стариками. Только за то, что ты мне соврал. Но я просто заберу свое.

– Не вам решать, милостивый сударь. – От боли из глаз старика покатились слезы, но голос его не дрогнул. – Мы живем по законам Вольных Городов. Мила рождена свободной, и не в моей власти ею распоряжаться. Можете казнить меня, если угодно, но она пойдет с вами только по своей воле.

Мила зажмурилась. Ей показалось, что Черный Рыцарь прямо сейчас голыми руками расплющит голову Конрада в лепешку. Но тот только расхохотался.

– Чудесно. Вместо юной красотки ты предлагаешь мне забрать жизнь старого лживого хрыча. Нет уж, дорогой Конрад. Может, вы и живете по местным законам, но я держу ответ только перед самим собой и перед моими братьями. – Черный Рыцарь выпустил полузадушенного старосту и вдруг повернулся к Миле. – Но если тебе так хочется, давай спросим у нее самой. Готова ли юная сударыня отправиться со мной по своей воле… или предпочтет увидеть, как Верховины обратятся в пепел?

– Чудовище, – прошептала Марта. – Нелюдь.

Так тихо, что даже сидевшая рядом Мила едва разобрала слова. Но Черный Рыцарь услышал.

– Пожалуй, – кивнул он. – Но так уж получилось, что лучше всего с чудовищами справляются другие чудовища. Я честно выполнил работу и вправе взять то, что мне обещали.

Все застыло. Только свечи все так же полыхали огромными языками пламени, выплевывая капельки воска и заставляя плясать на стенах уродливые тени. И только через несколько минут в гробовой тишине ратуши раздались шаги.

Ирина, жена Томаша-мельника подошла и вдруг грохнулась на колени прямо перед Милой, поднимая на вытянутых руках плачущий сверток. У младшего братика Анны еще даже не было имени.

– Мила, сударушка, – Из глаз женщины хлынули слезы, – спаси, помилуй деток. Не дай пропасть.

– Готова ли ты пойти со мной по своей воле, – повторил Черный Рыцарь, – назвать меня господином и быть покорной?

– Я… я готова, – прошептала Мила. – Если вы того пожелаете, мой господин.

А что ей еще оставалось? Она хотела встретить свою судьбу так же смело, как святые из легенд, жертвовавшие собой для спасения других. Но, наверное, Мила не годилась в отважные праведные девы. Когда к ней потянулась черная латная рукавица, она все-таки грохнулась в обморок.