Читать книгу Матримониальные пертурбации - Alexander Maximoff - Страница 1

Меня зовут Александр. Можно просто – Саша. Я ещё очень молод и лишь недавно работаю в агентстве особых коммуникаций МИДа. С детства мне всегда хотелось сотрудничать с инопланетянами. Многие до сих пор сомневаются… Верить или нет. А зря: если посмотреть вокруг внимательно, всё становится очевидно… Я, конечно, раньше думал, что буду работать с псилонами или даже продвигать вычислительные технологии вместе с силикоидами. Но и в самом страшном сне мне не могло присниться, что меня бросят на пиар-коммуникации с тентаклями! Разумеется, нынешние тентакли – вполне себе приличные люди, но за их расой издавна тянется позорный шлейф, и, несмотря на столетия мирного сотрудничества, на Земле им уже, похоже, никогда не отмыться. Да, любой тентакль – обычный человек, в далёкую панспермическую эпоху занесённый в Малое Магелланово Облако. На заре своего технического развития, в начале Большого Скачка их молодёжь увлеклась эро-генными модификациями, которые привели к катастрофе – сейчас у всех тентаклей мужского пола по 17 членов (причём из них лишь семь парных телескопенисов на спине вдоль позвоночника, остальные три – обычные: на привычном месте, на животе и в солнечном сплетении), а у  женщин по 11 вагин. С какой целью природа в результате сошлась именно на этих простых числах, неизвестно. Многомиллионолетняя история тентаклей не сохранила память о той далёкой катастрофе, и неясно, как сказалась на психологии древних эта метаморфоза. Но факт остаётся фактом: сегодня тентаклианцы – технически развитая квадриллионная по численности цивилизация, с прекрасными науками и культурой, которая только недавно установила с Землёй полноценные дипломатические отношения. Мы всё ещё не слишком много знаем об этой расе, но и того, что известно, достаточно, чтобы понять: тентаклианцы – вовсе не такие, как о них принято думать. Но, даже отдавая себе отчёт во всём этом, я всегда стесняюсь признаваться, кем именно работаю. Стереотипы, знаете ли…

* * *

Они сразу назначили мне куратора – молодого тентакля по имени Пётр (пришельцы зачастую здесь, в анклаве, дают своим переселенцам ветхозаветные имена, видимо, надеясь, что так быстрее достигнут взаимопонимания). Собственно говоря, у тентаклей целая программа по реабилитации имиджа: они открывают совместные университеты, щедро жертвуют на благотворительность, многомиллиардные фонды самых известных тентаклианцев финансируют научные исследования, электронику и медицинские разработки.

Пётр, как и все они, с виду совершенно не отличался от человека. Знакомила нас с Петром моя начальница Мария, которая, хотя напрямую с тентаклями не работала, похоже, была с ним на короткой ноге и «на ты», словно с давним знакомым.

 —Пётр, прошу прощения, а мы с вами раньше где-то встречались?

 —М-м-м… Так… Всё-таки узнали… Мне, конечно, стоило бы извиниться… Но тут уж, как говорится… ничем не поможешь…

И тут мне вспомнились и он сам и те обстоятельства, при которых мы, так сказать, познакомились. Сначала я решил было сразу уйти, но потом всё же пересилил себя.

 —Да, я помню.

 —Петя, что ты там опять натворил? – вмешалась Мария, бросив на меня ревнивый взгляд… В этом месте, наверное, будет правильным признаться, что нас с Марией… давно связывают… дружеские отношения.

 —Ничего, это уже всё в прошлом… – я не знал, куда девать глаза…

* * *

Несмотря на первоначальное отчуждение, по мере того, как я ближе узнавал Петра, он нравился мне всё больше. Невзирая на простецкий вид, он был дружелюбным, компанейским, широко образованным молодым парнем. Обычно он вёл себя вполне интеллигентно, но иногда, в виде шутки, любил попрактиковаться, изображая этакого бандита-гопника. Помимо этого ничего агрессивного в его манерах никогда не проступало. Кроме того, что постоянно сталкивались по работе, мы частенько зависали в барах по пятницам, встречались на выходных, в общем, вроде, подружились. И, со временем мне показалось, что я окончательно простил его…

И вот однажды за пивом – Пётр обожал все немецкие вайсбиры – он внезапно признался, что Мария – его будущая невеста. Я даже сначала не врубился, но оказалось, что да – та самая Мария Андреевна… С некоторым трудом подавив ревность («Каким образом?! Он же тентакль! Да она и в возрасте, а он – мальчишка! Хотя, я тоже… Ей, видно, нравится, что у него столько… Она ж одинокая… А меня, должно быть, не хватает… Однако она говорила… Да мало ли что она говорила! Все они…»), я, понятно, тут же в ответ поздравил его с выбором и спросил, когда случится свадьба. Вообще, я считаю, что нашим необходимо срочно пересмотреть программу образования и включить брачные и половые вопросы в тентаклеведение, которое сейчас полностью обходит их стороной из-за ханжества и в попытке лишний раз не напоминать о прошлом. Ну, допустим, в средние века, когда тентакли открыли Червоточину, и их первые переселенцы достигли Земли (точнее первый корабль приземлился недалеко от Киото), они, согласен, всякого натворили, породив целый пласт в японской культуре, где их изображают какими-то осьминогоподобными демонами. Но к настоящему моменту уже давно всё нормально, и все те истории – в глубоком прошлом! Они же сами целый век преследовали своих маргиналов, насильников и извращенцев. В настоящее время за такое тентаклю грозит на его собственной родине вплоть до пожизненного! Пора и нам начать относиться к старым распрям более толерантно, что ли…

Как бы то ни было, мой вопрос смутил Петра чрезмерно:

 —Александр, я вижу, вы совершенно не представляете матримониальное устройство нашего общества.

 —Да, наверное… Нас этому почему-то не учили…

 —Не надо, мы оба знаем, почему именно вас этому не учили! Но я давно к вам присматриваюсь и вижу, что вы искренний друг всем тентаклям, поэтому объясню.

 —Спасибо, что вы меня правильно поняли.

 —Не за что, и вам… Итак… По закону предписано, что брак может быть официально зарегистрирован в том случае когда сумма пенисов в семье полностью совпадает с суммой вагин в ней же, или по нашей с вами общей поговорке «все концы в воду».

 —У нас, Пётр, это значит нечто абсолютно другое!

 —Да-да. Но не в этом дело… Очевидно, что НОК (наименьшее общее кратное) в данном случае – 187 (мы называем это «число замыкания», «Большой Замо́к», ну или просто «замо́к»), а это, в свою очередь, означает, что минимальный состав тентаклианского прайда – 17 жён и 11 мужей, то есть 28 человек.

 —Ух ты…

 —Да, для Земли это достаточно необычно, хотя у вас тоже разное бывает.

 —Да уж…

 —Ну так вот, обычно тентаклианцы очень долго формируют союзы, постепенно добавляя в прайд очередных участников. Здесь, очевидно, на первый план выступают проблемы психологической совместимости, вы понимаете… Вот у вас зачастую всего двое не могут нормально договориться и прожить совместно хоть насколько-то приличный срок… А уж о троих и четверых, как правило, вообще говорить не приходится!

 —М-м-м… – «Зачем он это всё рассказывает? Какой замо́к? Причём тут Мария?!» – судорожно соображал я.

 —Ну а теперь представьте: двадцать восемь человек вместе, вероятность устойчивого союза в таком случае очень мала. Собственно поэтому крепкий сплочённый долгосрочный прайд – такая редкость. И это – несмотря на всю нашу многосоттысячелетнюю матримониальную культуру, воспевающую семейные ценности, верность тентакля и преданность тентакли́цы! Многое, ясное дело, в своё время изменила цифровая эра и, в частности, кодифицирование психологической совместимости: стало гораздо легче найти недостающих спутников и спутниц.

 —Да… Непросто вам приходится…

 —Не то слово! Так вот… Наш протопрайд почти созрел: нас четырнадцать невест и девять женихов. И, если бы мы жили в обычном мегаполисе, то, среди триллионного населения мы бы давно нашли недостающих любимых. Подумать только: всего пять человек!!! Но здесь, на Земле, в анклаве, шансы найти хотя бы двоих ничтожно малы!

 —А почему тогда не поехать на родину?

 —Вы шутите?! Все мы – ярые фанаты Земли, с юности стремившиеся попасть сюда. Никто из нас с Земли уже никогда не уедет.

 —Ну зачем навсегда… Просто съездите вроде как в отпуск. А потом целым, так сказать, прайдом – и обратно!

 —Вам легко говорить… Тут другая проблема: там, дома, в Тенпатрии, тема сотрудничества с другими мирами чрезвычайно непопулярна. Сами подумайте: иначе у вас на Земле люди давно были бы малочисленным меньшинством! Вот поглядите, за всё время к вам перебралось сколько?

 —На данный момент зарегистрировано 406…

 —Да, всего четыреста шесть тентаклианцев. Но зато уж будьте уверены – здесь собрались только истые фанаты Земли и подлинные друзья сыновей Адама. Из них лишь чуть больше половины живут открыто, остальные растворены среди людей: женятся и выходят замуж, как нормальные земляне, отдают детей в обычные школы…

 —Извините, но как такое можно скрыть?!

 —Можно… Они… не раздеваются полностью: женщины носят плотное бельё на всё тело, мужчины никогда не снимают рубашек…

 —Никогда?!

 —Никогда.

 —Маловероятно…

 —Простите, Саша, но ведь вам уже приходилось видеть, как тентакль… Извините, что напоминаю… Но вы-то ничего не заметили…

 —Нет… Я и подумать тогда не мог…

 —Ну вот. Нужно просто знать, куда смотреть… Ну так вернёмся к диаспоре… Кстати, у нас тут целых три прайда, причём один аж сразу тройной, а это значит, что в целом в анклаве целых 34% семейных. И это при том, что на родине нигде этот процент ни разу выше двадцати не поднимался! Есть даже научное направление по изучению «Земного брачного феномена».

 —Удивительно!

 —Если бы мы нашли ещё пятерых, то процент земного брачного феномена поднялся бы до целых сорока процентов!!! Фактически, большинство тентаклианцев в буквальном смысле повёрнуты на семейных ценностях. Это вы, земляне, думаете, что тентакли – это извращенцы и насильники.

 —Мы так не думаем.

 —Да думаете, думаете, хватит паясничать! А в действительности ведь дело обстоит строго наоборот: тентаклианцы в массе своей – строгие пуритане. В глубокой древности, впрочем, было несколько сексуальных революций, движение за толерантность, и так называемые «Каждому по дырке!» или проще «Семерики́»…