Оглавление
Альфред Дёблин. Берлин, Александрплац
Книга первая[3]
На 41-м номере в город[5]
Он все еще не пришел в себя
Поучение на примере Цанновича[35]
Неожиданный финал этого рассказа, который восстановил душевное равновесие человека, выпущенного из тюрьмы
Настроение бездеятельное, к концу дня значительное падение курсов, с Гамбургом вяло, Лондон слабее [45]
Победа по всему фронту! Франц Биберкопф покупает телятину
А теперь Франц клянется всему миру и себе, что останется порядочным человеком в Берлине, с деньгами или без них
Книга вторая
Франц Биберкопф отправляется на поиски, надо зарабатывать деньги, без денег человек не может жить. Кое-что о горшечном торге во Франкфурте
Лина задает ходу гомосексуалистам
Хазенхейде, «Новый мир», не одно, так другое, и не надо делать себе жизнь тяжелее, чем она есть
Франц – человек широкого размаха, он знает себе цену
Вот он какой, наш Франц Биберкопф! Под стать античным героям!
Книга третья
Вчера еще на гордых конях[289]
Сегодня навылет прострелена грудь[292]
А завтра в сырой могиле[295], нет, мы сумеем воздержаться
Книга четвертая
Горсточка людей вокруг Алекса
Биберкопф под наркозом, Франц забился в нору, Франц ни на что не желает глядеть
Франц бьет отбой, Франц играет обоим евреям прощальный марш
Ибо с человеком бывает как со скотиною[341]; как эта умирает, так и он умирает
Беседа с Иовом[356], дело за тобой, Иов, но ты не хочешь
И у всех одно дыхание, и у человека нет преимущества перед скотиною [357]
У Франца открыто окно, ну и забавные же вещи случаются на свете
Гоп, гоп, гоп, конь снова скачет в галоп[362]
Книга пятая
Встреча на Алексе, холод собачий, в следующем, 1929 году будет еще холоднее [375]
Некоторое время – ничего, передышка, дела поправляются
Бойкая торговля живым товаром
Франц задумывается над торговлей живым товаром, и вдруг ему это дело больше не нравится, ему хочется чего-нибудь другого
Местная хроника
Франц принимает пагубное решение, он не замечает, что садится в крапиву
Воскресенье, 8 апреля 1928 года[456]
Книга шестая
Чужое добро идет впрок
Ночь с воскресенья на понедельник, понедельник, 9 апреля
Францу не сделан нокаут, и ему никак не сделают нокаута
Воспрянь, мой слабый дух[510]. Воспрянь и крепче встань на ноги
Третье завоевание Берлина
Платье делает человека[513], а у нового человека и глаза новые
У нового человека и голова новая
Новому человеку нужна и новая профессия, а не то можно обойтись и без всякой профессии
На сцене появляется и женщина, Франц Биберкопф снова укомплектован
Оборонительная война против буржуазного общества
Дамский заговор, слово предоставляется нашим милым дамам, сердце Европы не стареет
С политикой покончено, но это вечное бездельничание гораздо опаснее
Муха выкарабкивается, песок с нее сыплется, скоро она опять зажужжит
Побатальонно, в ногу, с барабанным боем – вперед марш!
Кулак уже занесен
Книга седьмая
Пусси Уль, наплыв американцев, как пишется по-немецки «Вильма»: через «ве» или через «фау»?
Поединок начинается! Стоит дождливая погода
Франц, Франц-громила, не лежит больше под автомобилем, а важно сидит в нем, он добился своего
Горести и утехи любви
Виды на урожай блестящи, впрочем, иной раз можно и ошибиться
Среда, 29 августа[633]
Суббота, 1 сентября
Книга восьмая
Франц, ничего не замечает, и все идет своим чередом
Дело идет к развязке, преступники не поладили между собой
Присматривайте за Карлушкой-жестянщиком, с ним что-то творится
Дело налаживается, Карлушка-жестянщик засыпается и выкладывает все
И обратился я вспять, и узрел всю неправду, творимую на земле [674]
И были это слезы тех, кто терпел неправду, и не было у них утешения [681]
И восхвалил я тогда мертвых, которые уже умерли [683]
Крепость осаждена со всех сторон, делаются последние вылазки, но это только для виду
Завязывается бой. Мы летим к черту в пекло, летим с музыкой
На Александрплац находится полицейпрезидиум
Книга девятая
Черные дни для Рейнхольда. Впрочем, эту главу можно и пропустить
Психиатрическая больница в Бухе, арестантский барак [722]
Виноградный сахар и впрыскивание камфары, но в конце концов в дело вмешивается кто-то другой
Смерть поет свою унылую, протяжную песнь[744]
И вот Франц слушает протяжную песнь Смерти
Здесь надлежит изобразить, чтó есть страдание
Отступление злой блудницы и триумф великого заклателя, барабанщика и громовержца
Лиха беда начало
Отчизна, сохрани покой, не влипну я, я не такой [764]
В ногу – левой, правой, левой
Примечания
Экранизации
Список сокращений
Отрывок из книги
Эта книга повествует о бывшем берлинском цементщике и транспортном рабочем Франце Биберкопфе. Его выпустили из тюрьмы, где он сидел за старые дела, и вот он снова в Берлине и хочет стать порядочным.
Вначале это ему удается. Но затем, хотя материально ему живется сносно, он оказывается вовлеченным в упорную борьбу с чем-то, что приходит извне, что непостижимо и похоже на судьбу.
.....
Дансинг-палас «Волшебная флейта»[174] с американским дансингом в нижнем этаже. Казино в восточном стиле сдается для закрытых празднеств. Что мне подарить моей подруге на Рождество? Трансвеститы, после многолетних опытов мне удалось наконец найти радикальное средство от прорастания бороды и усов. Волосы могут быть уничтожены на любой части тела. Одновременно я открыл способ добиться в кратчайший срок развития настоящей женской груди. Никаких медикаментов, абсолютно верное, безвредное средство. Доказательство: я сам. Свобода любви на всем фронте…[175]
Ясное звездное небо глядело на темные жилища людей[176]. Замок Керкауен покоился в глубоком сне. И только одна белокурая женщина тщетно зарывалась головой в подушки, не находя забвения. Завтра, да, завтра собиралось покинуть ее существо, которое было ей дороже всех на свете. В темной, непроглядной, беспросветной ночи слышался (проносился) шепот: «Гиза, останься со мной, останься со мной (не уходи, не уезжай, не упади, пожалуйста, присядьте). Не покидай меня». Но у безотрадной тишины не было ни ушей, ни сердца (ни ног, ни носа). А невдалеке, отделенная лишь несколькими стенами, лежала бледная, стройная женщина с широко раскрытыми глазами. Ее черные густые волосы в беспорядке разметались по шелковому ложу (замок Керкауен славится своими шелковыми постелями). Она тряслась, как в ознобе. Зубы стучали, как от сильного холода, точка. Но она не шевелилась, запятая, не натягивала на себя плотнее одеяло, точка. Неподвижно лежали на нем ее гибкие, окоченевшие руки (похолодевшие, как в ознобе, стройная женщина с широко раскрытыми глазами, знаменитые шелковые постели), точка. Ее блестящие глаза лихорадочно блуждали в темноте, и губы ее трепетали: двоеточие, кавычки, Лора, тире, тире, Лора, тире, кавычки, малюсенькие гусиные ножки[177], гусиные лапки, гусиная печенка с луком.
.....
