Читать книгу За катастрофой. Другая реальность - Алина Авелис - Страница 1

1 глава

Сердце бьется медленно, глухо. Звук разносится на уровне вибраций. Стук, еле уловимый, кажется Кириллу взрывающимся, разрушительным. Заключенный внутри него, раздается во всем теле, непривычно медленно. Тутух. Тутух. Тутух.

Что произошло? Глаза закрыты, сознание по крупице возвращается в материальный мир, осознает себя. И глухо, так глухо вокруг. Может это и есть то, что происходит после смерти? Может он и не в теле вовсе? Его душа парит, окутанная эфиром, потерянная среди материальных пространств. Он погиб, наверняка погиб.

Момент, как потолок в комнате рухнул, треснул бетонный пол. Мгновение перед тьмой.

Он попробовал пошевелить кистью левой руки. Ощущения, будто легкая душа пытается преодолеть сопротивление плотного пространства. В груди – та же густота, что и вокруг. Нестерпимая боль пронзила руку от локтя. Стрелой, она пробудила Кирилла ото сна.

Тутух. Тутух. Тутух.

В глубине сознания мелькают обрывки из прошлого: земля ходит волнами; грохот; треск бетонных стен; оглушающие взрывы; небо заволокли черные облака, тянувшиеся с востока и юга; громадная волна поглощает город; тьма.

Резко загудели мышцы. Кирилл прижал к себе то, что ощущал, как руки и ноги, стараясь не двигать левой рукой. Почувствовал, как все растягивалось внутри него, как кожа тянулась поверх мышц. Медленно разогнул, максимально вытягивая в стороны. Захотелось напрячь каждый мускул, каждую ниточку. Боль точками расходилась по телу. Зуд прошел.

Кирилл открыл глаза. Тьма. Может это и есть «Ничто», куда попадают после смерти? В горле стоит ком, стремящийся вырваться наружу. В голове, будто вата вместо мозгов, мир вокруг – с ненастроенной резкостью.

Защекотало кожу на груди и правой руке. Еле уловимо. Спустя минуту ощущения изменились. Казалось, будто кто-то нежно прикасается к телу. Тьма посерела, сменилась синим, и снова ушла в черный. Просвет длился несколько секунд, но за это время молнией скользнула догадка о том, что произошло. От шока Кирилла отбросило назад, ударив о бетонную стену. Он заключен в воде среди руин! Лишь чуть выше уровня головы – отверстие шириной с колесо легкового автомобиля. Через него и просочился свет, исходящий от проплывающего мимо существа.

Он в воде!

А может это игра сознания? Все, что случилось до, и что происходит сейчас? Может он уснул в шлеме виртуальной реальности?

Кирилл ощупал глаза, движения давались с трудом, потряхивало. Шлема нет, глаза как глаза. И он абсолютно лыс, голая кожа покрыта склизким слоем. К горлу подступил комок, но Кирилл взял себя в руки, сдержал порыв.

В легкие, словно воздух, поступает вода и выходит обратно. Так, будто это обычное явление. Как он может быть жив?

Живот стянул спазм в паре с гулким гудением. Сильно захотелось есть. Кирилл перебирал в голове все, что может быть съедобно в море, Водоросли, живые рыбы, раки, черви – гадость! Неужели он очнулся, чтобы помереть с голоду?

Кирилл начал ощупывать местность вокруг, неуклюже болтаясь в воде. Так лень двигаться!

Что-то держит его в воде, не давая лечь на дно, или всплыть к потолку западни. Когда-то он читал, что акулам придает легкость необычное строение печени, может, у него в теле появилось нечто подобное? Абсурд!

Под руки попадались острые углы обломков стен, остатки пластиковой техники.

Внезапно Кирилл дотронулся до странного мягкого предмета. Он резко отдернул руку, когда нащупал у предмета человеческие черты. Сердце сжалось, хотелось разрыдаться. Кирилл рванул наверх, к дыре, но новый приступ ужаса закинул его обратно, всем телом прижал к бетону. Над головой величаво проплыла громадина, словно подлодка с ядерным оружием, не боясь никого и ничего. Гигантская сигара длиной около пятнадцати метров.

      «Кто-то ведь ест сырую рыбу. Я не раз видел такое в передачах по выживанию. Значит, и я так могу… А я хочу выжить?».

Вокруг все та же тьма с проблесками синего, зеленого и желтого света. Светятся молодые водоросли и некоторые рыбы, редко проплывающие мимо. Частично открывают то, что было когда-то городом. Глаза жжет, видны лишь размытые черты. Ясно одно – все это покрыто мраком, побеждено водой. Суету человеческой жизни поглотило спокойное природное существование. У воды есть свой голос, но он не имеет ничего общего с живым городом. Этот голос туманит сознание, делает случившееся таким далеким.

В голову закралась безумная мысль, что вся прошлая жизнь – выдумка. Что Кирилл всегда был здесь, один, в тишине – и обезумел.

Плавают и рыбы без света, на горизонте он различал маленькие темные силуэты. Кирилл представил, как берет в руку извивающееся скользкое тело, вгрызается в спину, чувствует слизь языком, как в зубах мечется от боли живое существо… Он сорвал пучок водорослей, что росли на расстоянии вытянутой руки и сунул в рот. На деликатес не тянуло, но организм принял их, и Кирилл съел все, что сумел найти рядом.

Что дальше? В этом теперь его жизнь? Жевать безвкусные водоросли и вглядываться в темноту? Неизвестно, что еще породила новая реальность, раз сумела создать его.

Как такое вообще могло произойти? Кирилл обнял себя за плечи, будто пытаясь утешить. Жуткий страх пронесся по телу. Что делать?

А что если это ад? И он отправлен сюда, чтобы мучиться. В одиночестве бесцельно плавать в темноте. Может все эти сказки и не сказки вовсе?…

Так холодно… Не телу, душе холодно. Нет в ней и крупицы теплых чувств: радости, любви к миру, ощущения себя нужным.

Как не хватает человека. Не важно, кем он будет, бедным, глупым, старым или ребенком. Да хоть с другой планеты. Лишь бы он был рядом. Просто рядом.

Как смешны теперь его прятки от людей. Он без конца сидел у экрана монитора. Работал, играл, смотрел глупые видео. Один, в маленькой комнате, без света…

А теперь… Да, это наверняка расплата.

Теперь одиночество кажется невыносимым, будто душу прижигают раскаленным железом. А темнота давит на нее, как бетонная стена. Хочется рыдать, кричать от боли.

Кирилл сжался в клубок, желая спрятаться в самом себе.

«Не трогайте меня, не трогайте…»

Время исчезло.

Больше нет смысла считать секунды. Какая разница, сколько их пройдет, если за ними ничего не ждет.

Мама. Ты тоже была просто человеком. Прости меня, мама, что все время злился на тебя за детство. Прости, что редко отвечал на твои звонки. Прости, что не был рядом, когда умерли бабушка с дедушкой. Мне так не хватает тебя сейчас…

Как справиться с этой болью? Как с ней жить? С этой жгучей пустотой? Она невыносима! Пусто повсюду. В голове, в груди, вокруг. Словно черная дыра разверзлась в сознании и всасывает в себя кусочек за кусочком. Ненавижу себя!

Неужели это все, что осталось? Гора бетонных осколков. Может и лучше, что так темно.

Ноги болтаются во тьме дыры, под бетонной широкой плитой. Возможно труп, что он нащупал, не единственный в убежище. Наверняка не единственный – вокруг даже рыбы редки, что говорить о человеке.

Кирилл вгляделся в толщу воды, внимательно прощупывая глазами каждый уголок руин в трехстах шестидесяти градусах. Старался подметить любое движение, но не увидел и тени человеческой фигуры.

Остался один, в запустении и темноте. С затуманенным ощущением себя. Что ему жизнь? Лучше нарваться на подводного монстра и покончить с этим!

Кирилл попробовал выбраться из обломков. Двигаться сложно. Кажется, будто каждым движением руки или ноги толкаешь грузовик. Мутит. Болтает из стороны в сторону. Чувствуешь себя новорожденным.

Руки и ноги обычной человеческой длины, лишь между пальцами появились маленькие кожаные перегородки. Вода щекочет их, стоит сделать очередное движение. Новшество добавляет неудобств, кажется лишним, чужим. Хорошо, что один. Позор, если бы его увидели таким!

Левая рука по-прежнему жутко болела. Кирилл больше не старался ею двигать. Он лишь отодвинул ее в сторону, согнутую в локте почти под прямым углом. Так и плыл, болтая ногами и правой рукой.

Спустя сто метров Кирилл почти сладил с новой средой, с новым телом и медленно поплыл над остатками города, покрытыми слоем зеленого налета. Глаза привыкали, зрение становилось яснее. Местами распухшие трупы выглядывали из-под обломков. Тусклый свет усиливал трагизм ситуации. От увиденного тошнота усилилась. Лицо и плечи, руки, ноги – обглоданы почти до костей. Частично на грязно белом – архипелагом висят остатки мяса.

На встречу являлись лишь мертвые. Безмолвные рыбы, как безразличные прохожие. Плывут себе мимо, в собственных заботах и мыслях. За всю прогулку Кирилл встретил лишь три. Сложно будет отыскать себе друга даже среди рыб.

В этом доме жил его друг. Там, чуть дальше, метрах в трехстах – бар «Синий кит», где часто сидели вечерами.

Не в силах больше глядеть на белесые зрачки, Кирилл рванул вверх. Доплыть до поверхности! Захлебнуться родным воздухом! Увидеть небо, луну, солнце… Что-нибудь близкое, знакомое, прежнее!

Преодолевая сопротивление воды, Кирилл быстро перебирал ногами. Скоро вода должна просветлеть, смениться синим или бирюзовым. Но тьма лишь слегка посерела, когда парень различил переливающуюся плоскость воды.

Кирилл выскочил вверх. Он широко открыл рот, чтобы зачерпнуть побольше воздуха, но будто попал в вакуум. Кирилл почувствовал лишь легкое прикосновение кислорода. Видимо, некоторые клетки еще сохранили тягу к воздуху, но остальные стали губкой для фильтрации воды.

Голова замерзла. Вокруг глубокая темнота, лишь немного серее воды. Небо закрыто плотным слоем черного. Беспрерывно с неба, по одной, падают крупные темно-серые хлопья. На пару минут они оседают на поверхности и уходят вглубь воды.

Одна упала справа от Кирилла. Пепел. Откуда пепел? От пожаров, взрывов – возможно. Парень вспомнил громкий хлопок перед обрушением дома. Вулканы. Землетрясение пробудило множество вулканов, а пожары лишь подлили масло в огонь, дополнив громадное облако пепла.

2 глава

Кирилл огляделся. Прошлого больше нет. Нет ничего, что имеет отношение к прежним стремлениям, мечтам, радостям. Вероятно, вся планета сейчас выглядит иначе.

Он еще раз взглянул на бурлящее пеплом небо. Закрыл глаза и исчез под водой. Повисев пару минут под поверхностью, Кирилл помчался вниз, быстро перебирая ногами.

Хочется просто плыть никуда, ни о чем не думая! Ощутить нестерпимую боль во всем теле! Ощутить себя живым!

Резко он почувствовал сильный толчок воды. Его откинуло в сторону. Кирилл остановился. Мимо скользнула темно-синяя фигура. Кирилл сжал пальцы в кулак. «Давай… Давай! Ну, давай же!». Он ждал, что нечто нападет, разорвет его, надеялся на это.

Время шло. Вода успокоилась. Хищник и не думал нападать.

Кирилл двинулся с места. Медленно он преодолевал куб за кубом. Вокруг ничего не менялось. Казалось, будто просто барахтаешься на одном месте. Через несколько часов Кирилл различил знакомое сияние, но понять, где именно оказался, он не смог. Все одинаково – вода, руины, растения, рыбы.

Тело и разум потяжелели на тонну. Абсурдная реальность снова ударила по мозгам. Мимо проплыла рыбка со слабым зеленым сиянием. Плешиво росли водоросли. Кирилл собрал остатки сил, исследовал местность в пределах пары метров. Трупов нет. Глаза сомкнулись, Кирилл опустился на разбитый землетрясением тротуар.

Выспавшись, он открыл глаза и продолжил расслабленно парить в воде, раскинув ноги и руки в стороны. Смотрел в темноту над собой. Что сейчас было бы? Ночь, день, утро…С кем бы он был сейчас, там, в прошлом? Может, ходил бы по парку, в шортах и футболке. Пекло бы солнце, надоедливое жаркое солнце, родное жаркое солнце. На ногах кроссовки, мягкие. В них нога будто летит над землей. Но ты все же чувствуешь, как касаешься твердой нагретой поверхности. Иногда наступаешь на мелкие камушки. И солнце жарит во всю, что хочется напиться ледяной воды… Возможно, рядом был бы Сашка Поэт. Кличка его такая – поэт. Шел бы, своими огромными ступнями по горячей земле, смеялся, шутил, как обычно. Зашли бы с ним за холодной водой в магазин, может быть, взяли мороженного… Ведь так жарко, так невыносимо жарко и душно. А рядом выбирает мороженное симпатичная девушка в легком оранжевом платье. Конечно она берет ванильное, в стаканчике. А Сашка не теряется, подходит к ней и читает Лермонтова:

Как луч зари, как розы Леля,

Прекрасен цвет её ланит;

Как у мадонны Рафаэля

Её молчанье говорит.

Девушка смотрит на него, улыбается…

А здесь всюду темнота, постоянный озноб. Тошнота стала единственным спутником, то тише, то громче заявляя о себе!

А что прошлая жизнь? Что было в прошлой жизни? Несколько сладких конфет? Что ему было терять?

Любил ли он хоть однажды? По-настоящему. Что, если любовь так и не пришла к нему?

Первая его девушка была легкомысленной. Да и какой она должна была быть? Им было по шестнадцать лет. Она только начинала познавать жизнь. Экспериментировала, как и он. Конечно, первые чувства – самые яркие, необычные. Лишь потому, что первые. Не могла это быть настоящая любовь.

Затем были Ольга и Соня. Дольше всех он был с Соней. Даже жил с ней.

Но сейчас в душе пустота. Остались лишь имена. Будто это имена кукол или манекенов.

Он будто и сам был пластиковым манекеном. Всегда казалось, что впереди еще столько времени. Казалось, что есть еще время жить лениво. Не тратить ни чувств, ни себя на что-то. Казалось, еще успею позвонить маме, еще успею встретиться с друзьями, еще успею влюбиться. Еще успею побывать в других странах, посмотреть на закаты и рассветы, почувствовать солнечное тепло, морозную зимнюю ночь и радужный летний день, почувствовать аромат свежераспустившихся весенних цветов.

Казалось, что сегодня еще можно посидеть дома, перед монитором компьютера. Ведь все делал для лучшего будущего. А где же было настоящее? Будущее… Такая иллюзорная субстанция. Настолько, что и не стоит внимания. Особенно сейчас. Будет ли он жив через минуту? Остается лишь данная минута. И что в ней? Пустота. Отсутствие надежды на радость, холод, боль души и тела, тошнота и вселенское одиночество. Да, он был бы рад любой из тех девушек-кукол, что были с ним когда-то в прошлом.

А прошлое? Остается только прошлое. Такое теплое и яркое. Там был кому-то нужен, там было уютно и спокойно. Там был выстроен фундамент жизни – квартира, работа, друзья. Кому теперь нужен этот фундамент? Лежит теперь в груде бетонных осколков вместе с жизнями остальных манекенов.

Да, события бегут, проносятся в голове, но где чувства? Гнев, радость? Одна лишь всепоглощающая печаль. Чувствовал ли он хоть раз истинное удовольствие от того, что с ним происходит или лишь врал себе?

Однажды они с Соней планировали снять домик за городом. На неделю. Отойти от цивилизации. От телефонов и компьютеров, от городского шума. Она была в восторге от такой идеи. А он, вскоре, о ней забыл. Взял сложный проект на работе и погрузился в него. О том, чтобы отказаться от цивилизации не могло быть и речи.

Но самое печальное в том, что он обвинил Соню в излишних чувствах, когда та сильно расстроилась. Пока он работал, она все подготовила. Нашла и оплатила дом, машину. Он даже в какой-то момент дал ей согласие на это.

В итоге он продолжил работать, а она уехала отдыхать. После произошедшего они становились все дальше друг от друга. Трещина росла, пока не стала пропастью, разделив пару на враждующие миры.

А ему было все равно. От чего настолько все равно? Ведь он помнил, что мальчишкой он и плакал и смеялся искренне, искренне любил свою семью, пока она была цела. Искренне был счастлив с друзьями. В какой момент жизни он умер внутри? Что привело его к этому?

В течение жизни он закапывал в себе множество эмоций и в итоге перестал их осознавать, чувствовать. Ведь проще не чувствовать ничего, когда тебя окружает несправедливость, безразличие и боль. Но вместе с печалью уходили и другие чувства. Невозможно спрятать под замок лишь одно. Радость не приходит, а злость и тоска копятся в подсознании, выливаясь в ненависть к окружающим. Ты не звонишь матери, не ценишь друзей и любимых.

«Зачем я все еще здесь? Среди трупов и воспоминаний. Раз уж так вышло, то нужно избавиться от всего, что связывает меня со старой жизнью! Уплыть в открытый океан… Хах! Открытый океан! Кто знает, может теперь весь мир и есть океан… Может зря не верил. Может, это высшие силы устроили глобальную чистку? Да, уплыву. Так будет легче… Может, я привыкну…»

Кирилл закрыл глаза. В голове пустота, в груди черная дыра, поглощающая мысли, эмоции. Она забирает части души, день за днем, по чуть-чуть, и потом совсем ничего не останется. И пусть, может, без нее будет легче.

Лицо скривило болью. Правой рукой парень коснулся груди, левую сжал в кулак. Колени автоматически согнулись. Болевой спазм длился около минуты, каждая из секунд которой пульсировала в мозгу.

«Что это!» – Кирилл сжался в комок, зажмурил глаза. Слезы защипали их, но не потекли по лицу как раньше, они растворились в воде вокруг. Через пару минут боль начала утихать. «Что если это повториться? Еще и этого не хватало!».

Стало легче. Выждав немного, Кирилл поплыл в сторону окраины города. Не спеша перебирал ногами, уже уверенней. Большую часть времени он смотрел перед собой, в темноту. Лишь временами посматривал на останки города под собой, но не видел там ничего кроме опустошающей силы природы и боли утраты.

Просто не помнить. Это единственный выход. Отключить прошлое и сосредоточится на этой минуте. Сосредоточиться на том, как вода сопротивляется движению, как под тобой мелькает разноцветный свет водорослей и рыб. На том, как поет океан.

Потихоньку, Кирилл преодолевал улицу за улицей. Часто делал остановки, часто засыпал. Раньше этот город казался меньше. Раньше были автобусы, машины, а сейчас только он и его покалеченное тело. Все – равно. Оставаться здесь глупо. Заставлять себя смотреть на нескончаемый предсмертный крик, заключенный в камне. Довести себя до исступления воспоминаниями! Жуткая перспектива на будущее. Может он скоро умрет? Просто возьмет и умрет. Сам по себе. Уснет и не проснется. А что? Люди всегда умирали от радиации. Это куда радужней бесконечных одиноких скитаний в водной пустоши. Нужно лишь как-то продержаться до последнего часа.

Продолжив путь после очередного короткого сна, Кирилл заметил, как в руинах, под зеленым светом длинной водоросли, мелькнуло что-то темное. Он остановился. Нечто крупнее рыбы, но меньше недавнего монстра. Странное существо. Оно практически не шевелилось, то прижимаясь к бетону, то слегка поднимаясь. Но силуэт… Кометой мысль скользнула по мозгу: «Я не один!». Радость наполнила каждую клетку, но Кирилл быстро осадил себя –вероятней это просто труп, болтающийся над руинами, или же мусор, принявший человеческую форму.

Кирилл решил медленно подбираться к загадочному месту. Чем ближе он подплывал, тем больше и больше различал в находке человека. Живого!

3 глава

–Кто здесь?! – Испугано проговорило существо, прижимаясь к бетонному осколку. Женский голос звучал булькающе, глухо, непривычно.

Кирилл отпрянул в сторону. Может, показалось?

Девушка беспомощно оглядывалась по сторонам.

–Кто здесь?! – Повторила она.

–Н.. б…ся… кх – Горло разрезало болью. Вода вырвалась наружу, задев голосовые связки. Кирилл схватился за шею обеими руками. Тепло рук смягчило боль.

Кирилл медленно приблизился к девушке и коснулся ее левого плеча. Склизкого, холодного. Гибкое тело дернулось под рукой. Девушка вжалась в бетон, глаза смотрели мимо него.

–Не… бо…йся… мен…я! – выдавил Кирилл, преодолевая боль. С каждой попыткой, она становилась слабей. Звук быстро терялся в воде, будто боясь окружающей их темноты. Приходилось напрягать слух, чтобы расслышать, что тебе говорят, и напрягать связки, чтобы что-то сказать.

Услышав человеческий голос, девушка встрепенулась, расслабилась, на лице появилась улыбка. Она подняла голову в сторону звука. Кирилл посмотрел ей в глаза, но они были пусты.

– Я уже и не надеялась встретить кого-то.

–Как… давн…но ты очн…улась?

–Кажется, что целую вечность назад.

Оба замолчали на несколько минут. Глаза потухли, подбородок опустился.

–Скажи, где мы? Что произошло?

–Я… и са…м не до… конца поним…аю, что прои…зошло. – Резь в горле немного поутихла. – Как… Мы в воде… море…океане. Звучит абсурдно… но мы здесь.

–Да… абсурдно.

–Как тебя…зовут? – Кирилл опустился ниже, чтобы их лица были на одном уровне.

–Рита.

–Рита. Я – Кирилл. Остались лишь руины… Рита.

Девушка молчала.

–Где ты была… когда… все случилось?

– На работе… – Рита закрыла лицо руками. – Какой кошмар! Детки! Никто не выжил! Я… Я… Боже…

Кирилл молча смотрел на девушку. Видя, как душевная боль скрутила ее тело, он молчал. Риту то поглощала тьма, то зеленый свет водоросли вырывал ее обратно. Даже рыбы не решаются потревожить девушку, проплывают в трех метрах от пары существ.

– Ты только представь, сколько детишек погибло! А я выжила, для чего? Боже… в моей группе было только 15 детей, а всего… так много… Слушай, я… Прости… Ты здесь? – Девушка подняла голову и попыталась уловить движения воды.

–Да, здесь, не… переживай. – Кирилл взял Риту за руку.

– Извини за…

–Ничего не гов…ори. Я понимаю… Здесь темно. Только…странность… водоросли, что выросли после катастрофы… вокруг руин, светятся. Светятся зеленым, красным… желтым. Рыбы тоже светятся… не все. Это так странно. Все странно…

–Да… странно. Но, наверняка, красиво… – Губы Риты задрожали, веки закрыли слепые глаза.

– Какая красота? В смерти и уничтоженном прошлом? Одна тоска. Темно везде. И здесь и… даже над поверхностью моря. Черные тучи закрыли…солнце.

– Наверное, поэтому так холодно.

Оба замолчали. Что сказать друг-другу? Спросить о прошлом? Стоит ли… Поговорить о будущем? Стоит ли… Кирилл положил голову на руины, рядом с правым плечом Риты.

– Как я выгляжу?

Кирилл замялся. Сказать, что сейчас они оба больше напоминают человекоподобную лягушку?

–Хорошо… Мы нем…ного изменились. – Вода с шумом вышла из его горла.

– Я лысая…

– Я тоже… но ты симпатяжка.

Риту улыбнулась открытым ртом.

–Ты встречал еще кого-нибудь, как мы?

– Нет, живых нет… Тебе повезло, что не ви…дишь этого.

–И все же, я бы хотела…

– А ты встречала?

–Нет.

Совсем рядом, чуть ближе расстояния вытянутой руки проплыла синяя светящаяся рыбка, размером в две ладони. Она приблизилась почти к лицу Кирилла и резко рванула в сторону. Справа из земли, между широких трещин в асфальте, росли водоросли, бросающие на лицо девушки тусклый зеленый свет. Ее кругленькое личико заканчивалось тонким подбородком. Губы мягкой линией лежали над ним, под вздернутым маленьким носиком. Большие глаза почти потеряли свой цвет, вероятно, они были карими. Из-за света кожа казалась изумрудно-коричневой. Вдоль руин тянулось тонкое тело с плавными женскими изгибами, прикрытыми легким, в прошлом белым, платьем. Складки юбки мягко лежали на бетоне, колышимые еле заметным течением воды. Ступни более вытянутые, чем у него, пальцы длиннее, между ними широкая перепонка из кожи. А руки больше похожи на человеческие, на них перепонки почти отсутствует.

–Я хочу уплыть… из руин, – сказал Кирилл, – Плыви со… мной. Здесь жутко. Здесь воспоминания живее нас самих.

– Для меня все одно… Думаю, сейчас лучше держаться рядом.

4 глава

Кирилл взял Риту за руку. Оттолкнувшись свободной рукой, девушка выбралась из укрытия.

Куда плыть? Кирилл понял, что сойдя с маршрута, он потерял прежнюю нить, ведущую к окраине города. Если он поплывет сейчас в обратном направлении, то прибавит еще несколько дней пути, прежде чем они достигнут цели.

Видно лишь дальние огни рыб и водорослей. Маршрут – словно освещен светом ближних фар. Остается только плыть вперед, в темноту. На удачу. Так и решил. Во время отдыха будет оставлять для себя знаки и зарубки – куда двигаться.

Кирилл плыл медленно, внимательно смотря по сторонам, чтобы не ударить Риту об осколки бетона.

В один из дней они проплывали под золотыми кронами деревьев главного городского парка. Радиация окрасила все листья в желтый цвет. Парк заметно поредел. Редкие деревья сумели удержать корни в земле. Многие унесло потоком воды и мусора, смешав с руинами.

Одни осколки домов сменяли другими. Сейчас, прикрытые тьмой, как одеялом, они казались безликими, не несущими в себе ничего, кроме бетона.

–Что ты видишь? – Спросила девушка.

– Руины. Они как скалы, выступают из темноты и, если отстраняешься от случившегося, кажется, что просто плывешь в океане меж гор, что просто ночь и так всегда и было. – Кирилл не стал рассказывать об останках тел, торчащих из-под «скал». Он сам старался их не видеть.