Читать книгу Квантовый миксер как философский камень - Алина Азатовна Амиргалина - Страница 1

КВАНТОВЫЙ МИКСЕР КАК ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ.

ЧАСТЬ 1.

– Владимир Маркович, Вам лучше отправиться в свою комнату, – сказал Залысенский, и загородил мальчику проход в лабораторию.

Вова встал на цыпочки, чтобы казаться выше, но чтобы смотреть прямо в глаза Залысенского, ему нужно было бы встать на стул. Залысенкий протянул карамельку, серьезный настрой мальчика на долю секунды сбился. Он нахмурил брови, в попытке выглядеть строже, но в глазах взрослого вызвал лишь улыбку.

– Дядя Валя, папа всегда мне разрешает… – уверенно начал Вова, но тут же его перебили.

– Марк Анатольевич сам приказал.

– Так я же за стеклом постою!?

Залысенский отрицательно покачал головой.

Вова попытался подглядеть за Залысенским, но тот распахнул медицинский халат и закрыл обзор. Залысенский никогда не застегивал халат, пусть и знал правила техники безопасности, он так же редко пользовался перчатками.

Вова не довольный побрел по коридору, но остановился, услышав бойкий стук каблуков на фоне размеренных скрипов резиновой подошвы.

– Владимир Маркович!

Залысенский напомнил мальчику о своем присутствии. Он всегда называет его по имени и отчеству, не смотря на то, что тому всего 12 лет. "С такими генами вы непременно станете культовой личностью в науке. Привыкайте к почету", – говорил Залысенский.

По серому коридору в белых застегнутых халатах шли Розенштерн и Нина Степановна. За ними в черной спецовке два квадратных охранника сопровождали мужчину в смирительной рубашке. Мужчина смотрел сквозь пространство, и лишь один раз повернул голову вправо. Вова подглядывал через щель в двери, но не смотря на преграду почувствовал взгляд гостя на себе, с испуга он уронил карамельку. Лысая голова мужчины была не пропорционально большой для такого маленького лица, и тела. На ней блестели следы шрамов, и его размерам соответствовал только крюковатый длинный нос. Глубоко посаженные глаза незнакомца будто не моргали совсем, а сухие тонкие губы разучились шевелиться.

– А он точно не опасен?

Нина Степановна вернула на переносицу спадающие очки.

– Он не способен никому причинить вреда. Так заложено в его подсознании, – ответил Розенштерн.

– А зачем тогда это? – Нина Степановна скрестила руки.

Розенштерн засмеялся.

– Фирменно упаковали, чтобы мы не забывали откуда он.

Нина оглядела чужака еще раз, и прижала к себе папку с бумагами.

Залысенский встречал их у лаборатории. Он пожал руку двум квадратам, а чужаку едва заметно кивнул головой, на что тот в ответ лишь медленно моргнул. Два квадрата уложили гостя в откинутое кресло и покинули помещение.

– Думаю его нужно освободить, – Залысенский указал на "цепкий корсет".

Двое молодых лаборантов принялись снимать ремешки. Нина сделала шаг назад. Она сжала ручку и вздрогнула, когда Залысенский положил руку на ее плечо.

– Он безопасен. Может, сделаете нам по чашечке чая?

– Я защищала докторскую не для того, чтобы чаи вам разливать, – Нина жестикулировала руками, – Я ученый…

– Мне черный со смородиной, а гостю зеленый с лаймом, – в своей обычной спокойной манере сказал Розенштерн.

У Нины закончились аргументы, ручка в ее руке разломилась на двое. Бросив не добрый взгляд в сторону Залысенского, она вышла из лаборатории, бурча под нос: "Это потому что я женщина. Куда смотрит феминизм?" Дверь закрылась, каблуки Нины звучали все тише.

– Марк, представляешь? Он все 20 лет провел в лаборатории и даже не видел солнечного света.

– Да, за это время у тебя выпали волосы и поседела борода…

– Блестящая лысина выглядит куда интереснее твоей плешивой седины. Не завидуй.

– Убежали 2 жены…

– А у тебя вообще никогда жены не было.

– Ты успел посетить более 10 стран…

– 14! А ты из России никуда не выходишь.

– Предпочитаю отдыхать на Кавказе.

Розенштерн провел пальцем по шраму на голове гостя:

– Удивительно, удивительно. Тебе пришлось совершить долгий и такой монотонный путь.

– 022, тебе у нас понравится, – добавил Залысенский, поглаживая свою седую бороду.

21 год назад в поселке городского типа Согурийск в семье Пантелеева Семена, отличавшегося верой в мистику, ожидалось пополнение. Его покорная жена Авдотья переносила беременность без особых жалоб. Женщина лишенная должного образования, не обращала внимания на странные боли в животе. "Наверное, так и положено" – думала она и терпела. В прочем с теми же мыслями, так и не дожив нескольких секунд до встречи со своим первенцем, она и умерла. Возможно, смерть оказалась для нее освобождением от предстоящего ужаса. А возможно ее терпение и здесь помогло бы справиться с заботой о необычном малыше. Семен, на секундочку отличавшийся верой в мистику, от сына отказался. В прочем Семен не от сына отказался, а от того что в нем увидел. Первые, они же и последние слова обращенные новорожденному отличались сами догадайтесь чем: "Не могла Авдотья от меня такого уродить, с демоном попуталась". С таким настроем мужчина по смерти "блудной" жены горевать не стал, а ребенка оставил в роддоме. "Умерла любимая Авдотьюшка при родах, сыночек с нею не расстался" поделился скорбными новостями наичестнейший человек, и похороны с закрытым гробом организовал. А между тем родственники семьи Пантелеевых услышали о малыше с огромной головой. "Как мир не справедлив. У одних дети мертвые рождаются, а другие ведь от живого сына посмели отказаться. Стыд–то какой!" – искренне возмущались несостоявшиеся бабушки и дедушки, тети и дяди. Сплетни о необычном мальчике быстро утихли, поскольку ни в один приют он не попал, будто и не было его совсем.

Тем временем в узких кругах малыш оказался востребованным. Нейробиологи с ликованием представляли будущие открытия, и мысленно получили не одну награду. Вот только работа их была по заказу секретной, поэтому и награды так и остались мысленными.

"Какой образец! Какой образец! И с родителями возиться не надо!" – не переставал восхищаться Самуил Соломонович.

А образец и в правду оказался особенным. Поместили его в лабораторию под больницей для душевно больных и закипела научная жизнь. Размер и масса мозга не влияют на умственную деятельность, но 022 оказался редким исключением. Многочисленные исследования показали, что мальчик отличался не только по физическим параметрам, но и на подсознательном уровне в его голове происходили необычные вещи. Самуил Соломонович боялся, что мальчик окажется идиотом или шизофреником, как другие обладатели тяжелого серого вещества. Если у Альберта Эйнштейна в мозге отделы, отвечающие за математические способности, доминировали над остальными, то у 022 все было рационально (как у всех нормальных людей), но в разы мощнее из–за размеров. Не было необходимости тренировать какую–то отдельную область мозга, так как по своей природной особенности родился он уже универсально "подкаченным". Но ученые не были заинтересованы запускать его извилины в научное русло. "Ученых и так достаточно. Никто не даст залезть в их живой мозг" – оправдывали они себя.

022 не получал информационной подпитки в той порции в которой ему она требовалась. Знал он не больше школьника начальных классов. Он не знал бы и такого минимума, но для проверки уровня интеллекта база знаний должна была иметься. Несмотря на особенности, у мальчика отсутствовала функция физической защиты. Он не был агрессивен. Сколько раз не полосовали его голову, но с научной точки зрения объяснить не смогли. В дело вступили профессиональные психологи. Явление объяснили необычной подсознательной деятельностью, путь к которой он мог блокировать, не поддаваясь даже сильнейшим гипнозам (чем поставил под сомнение достоверность метода в принципе). Физически он разрешал делать с ним все, но на духовном уровне закрылся. А может он терпеливость от матери унаследовал?

С необычайной быстротой заживали раны. Возникало ощущение, что он совсем не чувствовал боли, и при этом оставался психически здоровым.

– Что мы сделали не так, коллеги? – спрашивал Самуил Соломонович.

Его вопрос как мяч от удара об стену возвращался к нему обратно, пока один из сотрудников не предложил своего варианта:

– Он гениален, но мы не тренируем его умственные или творческие способности. А что если он натренировал то, что мы не можем проследить? Ведь изменений видимых в мозге не происходит.

– Вы думаете, он управляет своим сознанием?

– А почему бы и нет, Самуил Соломоныч?! Единственное, чем мы не можем ему запретить заниматься: мыслить.

– Вот дела… – протянул побледневший Самуил Соломонович.

Самооценка Самуила шатаясь скатывалась по наклонной. "Это ж как я его упустил то? Что он там за 18 лет в голове то своей успел наворотить, что даже новейшие приборы обманывать научился?".

– А что писать в отчете Марку Розенштерну? – спросил один из нейробиологов.

Самуил Соломонович вытер пот со лба:

– Ничего не писать. Забудьте об этом разговоре! – для доходчивости он даже ударил потным кулаком по столу. – Все слышали?!

Самуил Соломонович перебирал варианты решения проблемы, но понимал, что выхода нет. 022 оказался опаснее радиации, для него не существовало дозиметра. Ученые могли только надеяться, что он не решится мстить за 18 лет, прожитые в роли лабораторной крысы. Результаты предыдущих экспериментов могли оказаться ошибочными. А чтобы понять, когда именно 022 взял под контроль ситуацию, было принято решение изучить все архивы. Так выяснилось, что активное самозаживление тканей и затормаживание болей началось в пятилетнем возрасте. На протяжении 13 лет 022 во время операции сознанием уходил в другую реальность. Он отключался от этого мира. Мозг не отличает представленное, от настоящего, и 022 узнал об этом сам, без книг.

Ученые не могли догадываться о настоящих процессах происходящих в голове 022. Они не знали, что тот не страдает шизофренией благодаря самоконтролю. 022 знает, какая реальность ему нужна в данный момент, умеет возвращаться в действительность. Мы не знаем, как он может контролировать такие процессы, но может быть он оставляет специальные странные подсказки в закладках своего разума.

После неожиданного открытия эксперименты с 022 заменились на воспитание. В него закладывались знания о добре. Никто не хотел, чтобы 022 становился злодеем.

Через 2 года образец был передан в руки Розенштерна. Повзрослевший 022 никогда не представлял, что освободится из "камеры пыток".

В 2014 году Розенштерн при попытке усовершенствования квантового каскадного лазера, уловил в воздухе светящуюся пыль. Его лаборатория стерильна и он понял, что перед ним нечто новое. Он поделился своей находкой с лучшим другом – Залысенским, доктором химических наук. Они начали исследовать светящуюся пыль, но столкнулись с проблемой: за пределами действия лазера, частицы вновь становились невидимыми. Залысенский создал пигмент, которым они помечали частицы, окрашивая в белый цвет. Это сработало и они увидели, что в камере светящиеся и помеченные белые частицы могут исчезать и появляться снова. Розенштерн просматривал записи видеонаблюдения и заметил, что среди белых частиц вдруг начали появляться и исчезать красные. Он тут же сообщил о наблюдениях Залысенскому.

– Марк, я не верю своим глазам! – Залысенский застыл взглядом на камере с частицами.

– Валя, я не понимаю… Ты покрасил их?

– Нет… Но я собирался это сделать!

– Ты уверен, что уже не покрасил?

– Я только собирался начать работу над созданием красного пигмента!

Розенштерн молча застыл. Он не осмеливался произнести вслух свою догадку.

– Да, да, Марк! – Залысенский с горящими глазами тряс друга за плечи, – Тахионы! Та–хи–оны!

Марк сполз на пол:

– Все–таки они существуют…

– Нас будут звать "Повелителями времени"! Мы увековечили свои имена, Марк!

Усовершенствованный лазер назвали "Тахиолокатором". Под воздействием лазера ученый впервые в истории человечества смог обнаружить в атмосфере тахионы. Но вот спустя столько лет мир до сих пор считает тахионы мифическими частицами, ведь Марку и Валентину запретят говорить об открытии и направят в секретную лабораторию для изучения тахионов, как средство перемещения во времени. Все эти 20 лет они занимались созданием искусственной кротовой норы.

– Думаю 022, нужно отдохнуть после дороги. Молодой человек впервые за 20 лет покинул подвал психушки. Тебя не укачивает? – спросил Розенштерн.

Он сделал последний глоток чая, приготовление которого Нина Степановна перепоручила лаборантке.

– Нет, – ответил 022 слегка охрипшим голосом.

– Тебя нужно переодеть, а то выглядишь, как наркоман, сбежавший из клиники. Не похож на наших "эльэрпэтов", – посмеялся Залысенский.

– Я не видел никого похожего на себя, – сказал 022.

– Сынок, ты конечно вообще мало чего видел, но таких как ты и правда единицы.

– IQ 260, при том что ты жил в условиях информационной голодовки. У меня 180, а у Валентина Ивановича 185. Если постараешься за год обойдешь нас по знаниям, которые мы по полвека набирали.

– Марк, он совершит путешествие и будет знать больше любого человека на планете.

022 отправили отдыхать в комнату эльэрпэтов. Эльэрпэтами называют испытателей кротовой норы. Название "эльэрпэт" режет слух, но ведь нужно следовать моде, нельзя же назвать испытателей просто "кротами".

Женщина положила на стол учебники, а новую одежду положила на кровать со словами: "Сами расставите, не маленький". Она приложила белый браслет к сканеру, двери раскрылись и она ушла.

022 остался один. Он как маленький ребенок начал прикасаться к каждой вещи, пытаясь привыкнуть к новой обстановке. Когда он только взял в руки книгу, то дверь шкафа открылась, и он увидел вылезающего мальчика. Мальчик протянул 022 руку:

– Я Вова, сын Марка Розенштерна, – представился он.

022 все так же, не моргая с удивлением, смотрел на него, и в ответ протянул руку.

– Кажется, так люди здороваются, – уточнил 022 больше для себя, чем для собеседника.

– Да, а ты не знал?

Вова запрыгнул на кровать 022 и лег, скрестив руки за головой. Он продолжил, не дожидаясь ответа: