Читать книгу От горького к сладкому - Алина Ставицкая - Страница 1

Утренняя прогулка здорово очищала мозги. Осенние листья приятно хрустели под ногами, а холодный воздух с привкусом гари окутывал прохладой лёгкие и ноздри. Тоня обожала осень. И вставать в шесть утра, когда вся семья ещё спит. Потому что это был единственный способ сохранить в целости и сохранности свои барабанные перепонки. От визга её сестры, вечно терявшей свою одежду, вся улица просыпалась.

Тоня вздохнула, наслаждаясь тишиной, пока это ещё возможно, и глядя на горизонт – на небе только-только вставало солнце, озаряя светом коттеджи посёлка, в котором она жила. Это достаточно приятное место, которое к тому же любили дачники. Осенью тут оставались только старожилы, и это тоже было приятно. Лишний шум и суету Тоня терпеть не могла.

Старенькие серые кроссовки намокли и испачкались, и Тоня еле сдерживалась от того, чтобы не начать их оттирать пальцами прямо сейчас. Не то что бы она сильно беспокоилась о своём внешнем виде (совсем нет, особенно по сравнению с сестрой), но её чистоплотность была частым поводом для шуток в семье. Тоня снова вздохнула и натянула смешную жёлтую шапку на лоб. Луч солнца напоследок коснулся её глаз, и она развернулась в сторону лесопарка, через который идёт дорога к дому. Чего-чего, а хорошенького понемногу.

Свежий хвойный воздух всё ещё был в лёгких, когда она вернулась домой, но тут же рассеялся, стоило ей учуять запах гари. Не снимая одежды (и чёртовых грязных кроссовок), Тоня понеслась на кухню. Она чуть не врезалась в косяк из-за запотевших очков и тут же их сняла. Мир так гораздо красивее, однозначно.

– Мама! Боже, где папа? Кто тебя сюда пустил? – она тут же отпихнула бедную маму от плиты и пыталась исправить назревшую катастрофу. Пока она с чрезвычайно сосредоточенным лицом спасала сковородку от почерневшего недоразумения (вероятно, это должно было быть блинами), мама с досадой ругалась на весь свет и в психах кинула лопатку на стол, а потом устало села. Её странный абстрактный халат с геометрическими фигурами уже был испачкан в краске.

Это было негласное правило – утром мама рисует свои картины, а папа готовит еду. Только у него среди всей семьи это получалось сносно. Все знали, что мама на кухне – это к беде.

– Уехал на йогу в Москву, а я тут должна кошеваркой этой проклятой заниматься, – желчно жаловалась мама. – Вот и чем мне вас кормить, скажи на милость? А пейзаж не ждёт! Ну что ты делаешь, ты так вообще всё испортишь!

Тоня только закатила глаза, ничего не отвечая. Конфликты с матерью – пустое дело. Дверь отворилась, и в кухню вплыла бледная, как привидение, сестра. Опухшие глаза пусто глядели перед собой. Она до ночи сиделав телефоне, компьютере и ноутбуке одновременно, переписываясь с людьми с трёх своих страниц.

– Чем воняет? – сонно спросила Маша, слепо блуждая по комнате на запах. – Вкусно.

Они переглянулись с мамой, а потом Тоня пододвинула ей тарелку со сгоревшими блинами. Через секунду Маша уже плевалась и орала, а округлившиеся голубые глаза наконец приобрели осознанное выражение.

– Ты нормальная? Совсем крыша съехала? Дура, блин, сама ешь своё говно!

– Я всего лишь хотела тебе угодить, ведь тебе так понравился запах, – невинно сказала Тоня, чинно попивая кофеёк.

– Ничего, блин, из-за вас не успеваю, – бубнила Маша, наспех проглатывая вчерашние бутерброды из холодильника и переписываясь со своими подружками. Это её суперспособность – делать несколько вещей одновременно. И есть, как слон. Через несколько минут, пока Тоня ещё спокойно сидела за столом, та носилась по всему дому в панике. – Где моя юбка, ну, которая в клеточку? А колготки? Ёмаё!

– Это та юбка, которую и летом-то не наденешь? Холодно, Маша! – не отрываясь от своей книги, отстранённо сказала мама. Но это бесполезно – Маша никого и никогда не слушает.

Скоро она появилась на пороге одетая вся наперекосяк, кое-как накрашенная. Короткая юбка, серебряные цепи на тёмной водолазке и растрёпанные волосы, перекрашенные из их родного русого в цвет воронова крыла. Тоня насмешливо оглядела её прикид. Панк недоделанный.

– Быстрее, быстрее, Тонька, Кирилл уже подъехал! – её безумное выражение лица даже напугало Тоню, и она послушно пошла одеваться. Но это имя, «Кирилл» (которое она неизменно произносила внутри с очень неприязненной интонацией), резануло по ушам, и она снова переглянулась с мамой. Недовольство друг друга они могли буквально слышать. Через секунду лицо Маши снова выглянуло из-за двери. Она умоляюще сложила брови домиком и надула губы: – Мамочка, мамулечка, можно я пойду к Лизе после школы? Ну, порепетируем там…