Читать книгу Два Ричарда - Алина Вадимовна Кривенец - Страница 1

Я стояла у распахнутого настежь окна и жадно вдыхала воздух, наполненный ароматом сирени. Май. Мой любимый май. Ты, как всегда, прекрасен. Проснулась в пять. В это время я просыпаюсь последние полгода потому, что боюсь упустить что-то самое важное. Например, в мае самое важное в пять утра – пение птиц. Для кого они заводят свои песни? Они поют для собственного удовольствия. А я? Их самый преданный слушатель. В домах напротив ни единого светлого пятна. Глубокий сон.

Смотрю на себя в зеркале. Нравлюсь. Чувствую, как каждая высокая нота пробегает волной радости по моему телу. Мне нравится моя талия. Она хороша. Снова меньше семидесяти, но чуть больше шестидесяти. На моделей смотрю иногда с тоской. Но точно знаю, что быть моделью – не мое. Да и не нужно. Моника Белуччи неповторима.

На завтрак – яичница и огромная тарелка салата. Люблю свежую зелень. Спасибо, май. Сегодня, кажется, важная встреча. Но зачем забивать голову лишней информацией, если на часах – 5:30? Это мое утро. Раннее и счастливое. Лучше забить желудок полезным завтраком. В меру.

Перестала любить кофе. Странно? Странно. Последние три месяца не хочется. Как-то больше манит свежая мята, крупные листья зеленого чая и какао. Последнее – моя новая страсть. Никаких десертов за завтраком. И за обедом. И за ужином. Талия снова меньше семидесяти – моя маленькая победа.

Я люблю свою работу. Для меня это то, во что вложена душа. Полностью. Забери у меня ее, и я останусь пустой. Хотя все родственники и друзья говорят, что именно из-за своей работы я одинока. Правда, у меня был муж. Остались друзьями, как это сейчас принято. Я не любила его. Никогда. Этот брак был изначально каким-то странным и заранее предопределенным. Мы встречались четыре месяца. Мне было двадцать шесть лет, а мысль о замужестве все туже закручивала на моей шее петлю. Жутко хотелось создавать уют для кого-то и для себя заодно. Готовить для кого-то и заботиться о ком-то. В двадцать шесть казалось, что пора завести мужа и всю свою нерастраченную любовь отдать ему. Отдала и потеряла одновременно. Потеряла себя, в чем по сегодняшний день раскаиваюсь и собираю новую версию счастливой тридцатидвухлетней девушки. Никогда не боялась возраста. Зачем? Современные технологии «кричат»: «Не нужно бояться возраста». И я не боюсь.

Допиваю свой мятный чай и бегло читаю New York Time’s. Вспомнила своего мужа. Он был прекрасен в постели, и на этом все его достоинства заканчиваются. Мы никогда не ходили в рестораны или кино. Никогда не проводили вместе время, просто уткнувшись в экран ноутбука за просмотром какой-то дурацкой комедии. Мне всегда казалось, что у него полная апатия ко всему, кроме секса и еды. Чем я только думала, когда выходила за него замуж?

Недавно у меня была интрижка. Ошибка. Но что поделать, только через ошибки мы можем узнать правду и принять верное решение. Я редко принимаю сразу верные решения. По-доброму завидую тем, кому это удается. Он работает в банке. Работает долго, старательно и два месяца назад занял кресло директора отдела. Мне кажется, на этом его путь завершен. Когда за нашим первым и последним ужином в ресторане он рассказывал о своем повышении, глаза горели так, будто это было единственной целью его жизни. После ужина мы приехали ко мне. Вполне трезвые. Это было впервые, чтобы вот так просто, без чувств. Мы больше не звонили друг другу и не писали. Интрижка. О ней лучше забыть на следующий же день, а я еще иногда прокручиваю это в голове и ругаю себя. Моя мама говорит, что себя нужно любить в первую очередь. Не знаю, права ли она. Мама всегда была для меня примером, как не потерять веру в лучшее несмотря ни на что.

7:00. Мне нужно быть в офисе к восьми. Не потому, что мой рабочий день начинается в восемь. Нет. Только потому, что я слишком люблю то, что создала сама. У меня туристическое агентство. Небольшое, но под входом часто можно увидеть машину премиум-класса, а стены офиса пропитаны ароматом духов, которые равноценны стоимости путевки для двоих на мои любимые Мальдивы. Была один раз и до сих пор во снах часто бегу по белому песку Мальдив. Почему-то всегда одна.

Туфли. Где мои любимые темно-синие туфли на шпильке? Когда я понимала, что опаздываю, начинала нервничать и забывать об очевидных вещах. Туфли лежали в углу длинного темного коридора. Ненавижу опаздывать и ненавижу, когда опаздывают. И вот уже третий год, как не могу привыкнуть, что начальник – это я. Старые привычки искореняются всю жизнь. Мне так кажется.

Я полюбила шпильки не так давно. После развода. Люблю цокот каблуков и изящность собственной походки. Я научилась любить свою походку, а значит, когда-то смогу полюбить и себя целиком. Цокот каблуков по весеннему асфальту – особое удовольствие. Запахи! Какие потрясающие запахи намешаны в воздухе. Сирень, голубая ель и, кажется, нотки липы.

– Эй, отгони машину! – низкий грубый голос прервал весеннюю идиллию.

Моя серебристая Toyota RAV4 перегородила дорогу красному BMW. Но я была уверена, что он легко может проехать. Просто грубиян, которому с самого утра ищет повод для скандала. Ничего не поделаешь. Он ждал и сверлил меня взглядом. Грубый, наглый, абсолютно бестактный. Небольшая лысина выдавала его реальный возраст в отличие от машины. Красный BMW и пятидесятилетний мужчина. Что общего? Мне никогда не понять таких абсурдных сочетаний.

Я ускорила шаг, слегка подвернула ногу и черкнула шпилькой об асфальт. Любимые туфли теперь с небольшой царапиной. Ничего! Главное – нога цела. Я во всем стараюсь искать позитив. Нет, даже не так. Я во всем вижу позитив.

– Эй, может, ты ускоришься! Мне нужно проехать! Нет времени ждать, пока ты там свои туфли рассматриваешь.

Какая наглость и грубость… Если раньше это меня вывело бы из себя, то сейчас я кокетливо махнула ему рукой, села за руль и молча уехала. В зеркале отдалялся неподвижный силуэт тучного мужчины за пятьдесят. Он ожидал другой реакции. Да, точно. Хамством на хамство? Нет уж, оставьте это для тех, кому нравится барахтаться в колких фразах и бесконечном недовольстве.

Полупустые дороги – вот что меня привлекало в раннем утре. Я включила любимый джаз, заняла расслабленную позу, откинула голову слегка назад и наслаждалась этим утренним спокойствием. В открытое окно небрежно вылетала прядь за прядью, чтобы словить солнечных зайчиков и спрятаться обратно. Мимо меня пронеслась одна машина, другая, третья. Я не спешила. Мое утро должно начинаться в полной гармонии. Так решила сама для себя. Давно. Ярко-зеленое пятно с правой стороны. Любимый Starbucks. Еще полгода назад я не могла прожить и дня без капучино с густой пеной. А теперь могу. Не хочется кофе. Совсем не хочется. Хочется мятного чая, зеленого крупнолистового и какао. На пассажирском сидении лежал он. Мой мужчина. Вернее, лежало его фото, которое я на второй нашей встрече забрала себе, на память. Эта самовлюбленная ухмылка на фото. Он всегда казался самоуверенным для окружающих и никогда – для меня. Думаю, именно поэтому я обратила на него внимание. Он оказался первым мужчиной с момента моего развода, который не хотел просто секса на одну ночь. Вернее, как и все нормальные мужчины, он хотел секса, но как благородно он ухаживал за мной! Роскошные букеты цветов в мой кабинет, романтический ужин в любимом рыбном ресторане каждые выходные и душевные разговоры за бокалом красного. Он умен. Этого я не могла отрицать. Умные мужчины – моя слабость и одновременно – редкость. Кто и где последний раз видел умного мужчину? Расскажите мне. Не по-книжному умного. Нет. Это не интересно. Мне нужен мужчина, который знает о жизни больше, чем я. Рич знал о жизни примерно столько же, сколько и я. В те моменты, когда он не рядом, я редко о нем вспоминаю. Стоит только ему появиться на горизонте, как я начинаю терять голову. Какая глупость – опять поддаться собственной слабости. Но меня устраивало то, что было сейчас между нами. Это было больше, чем легкий флирт, и намного меньше, нежели серьезные отношения.

Громкий звонок меня испугал. Вильнула в сторону.

– Ричард, ты меня напугал! – это был он. Мой мужчина, который знал о жизни примерно столько же, сколько и я.

– Эми? – пауза.

– Да, Рич?

– Сегодня я тебя жду!

О, Боже! Я забыла! Забыла, что сегодня мы договорились встретиться у него. Это были самые обычные и частые встречи: вкусный ужин, разговоры об актуальном, яркий секс и на утро каждый возвращался в свой мир. Мы ни разу не говорили о том, что же между нами. Кажется, его устраивали такие отношения, как и меня сейчас. Мне нравился наш секс. Он был действительно ярким, а на следующий день я чувствовала невероятный прилив энергии. К слову, так было только с Ричардом.

– Конечно, я буду.

– К семи?

– К семи.

– Целую, – он положил трубку первым.

На моем лице становилось все больше морщин. Мелких, паутинкой, едва заметных. Но я видела, как лицо начинает меняться, и сложно было с этим смириться. Сейчас, рассматривая свое тридцатидвухлетнее лицо в зеркале автомобиля, я жутко себе не нравилась. Тем не менее, мужчины на пять лет младше часто хотели со мной познакомиться. И это давало надежду на то, что мои тридцать два – всего лишь цифра в паспорте.

У входа в агентство три голубые ели. На Рождество и Новый год мы украшали их легкими стеклянными шарами, имбирными пряниками и ярко-желтыми гирляндами. Я решила, что в моей компании Рождество и Новый год всегда будут праздниками особенными, поэтому сделала традицию: каждый год сотрудники дарят друг другу подарки и пишут записки с благодарностями. Это делало наш коллектив дружным, а менеджеров – счастливыми.

Три года назад я впервые переступила порог этого здания. Вход был между булочной и страховой компанией. О моем турагентстве еще не знал никто. О том, что я собираюсь открыть туристическое агентство, не знали даже родные. Они бы отговаривали. Тогда только от меня самой зависело: сделать решающий шаг или нет. На банковском счету – всего десять тысяч, восемь из которых я сразу вложила в ремонт офиса. Это был риск. Большой риск и вопрос везения. Мне по-крупному повезло. Уже в первый месяц запуска агентства я заключила самостоятельно больше десяти сделок. На второй месяц появились первые сотрудники: сексуальная Силия и мастер продаж Джесси. Каждый делал свое дело, а количество клиентов росло. Уже через полгода в моей команде было десять человек. Я гордилась каждым и обучала лично каждого. Мне было важно, чтобы они так же, как и я, горели тем, чем занимаются. Мой огонь зажегся во время свадебного путешествия в Париж. Муж купил тур и с гордостью вручил мне на пятый день после нашей помолвки. Это был его первый и последний подарок, если не считать двух букетов цветов: один на мое двадцатисемилетие и второй – в день нашей свадьбы. Париж покорил, проник в мой мозг, душу и сердце. Гуляя улочками этого круассанного города, мне казалось, что нет прекраснее места на земле. Все было каким-то необычным, романтичным, пропитанным историей от брусчатки – до стен серого и шоколадного цвета. С тех пор я начала думать об открытии собственного туристического агентства, чтобы дарить людям радость, которую испытала сама за пять дней, проведенных в Париже. Многие говорят: «Париж – это серость. Ничего интересного». И таким людям мне хочется ответить: «Откройте глаза шире! А лучше – откройте душу». Именно в закрытости души вся проблема. Сначала я думала об открытии собственного турагентства. Спустя полгода мои мысли перешли в настоящую зависимость. Я начала изучать туристический бизнес изнутри и снаружи. Посетила более двадцати агентств в качестве любопытного туриста и всякий раз отмечала для себя нюансы каждого их них. Где-то был шикарный интерьер. Где-то поили клиентов шампанским и угощали пышными профитролями, а где-то менеджеры влюбляли в себя и свои рассказы о стране с первой встречи. Мой муж ничего не хотел слышать об открытии турагентства. Он смеялся. Считал эту идею абсолютным бредом и просил перестать думать о собственном бизнесе. Он считал, что бизнес – дело рук мужчины, но никак не женщины. Если бы он сейчас переступил порог моего агентства, забрал бы свои слова обратно. Но он ничего не знает о моем агентстве.

Paradise. Над дверью весела табличка с названием агентства. Название придумала я. Да, обычное. Да, до оскомы банальное. Такое простое и неоригинальное. Но для меня важно было другое – высокий уровень сервиса, который я и мои сотрудники сможем предложить каждому, кто переступит этот порог. У нас было удачное расположении на одной из центральных улиц и это сыграло решающую роль. Наши клиенты не всегда могут вспомнить название агентства, но они никогда не забывают имена менеджеров, которые помогли им организовать путешествие мечты. Они всегда знали, что Джессика – лучший менеджер по подбору туров в Европу, а Силия – это шикарный бюст и лучшие туры в Азию. И так с каждым из менеджеров, которые стали частью моей туристической семьи.

Я любила приходить в офис первой. Могла подолгу рассматривать туристические буклеты на своем столе (и ничего, что лежат здесь уже месяц и смотрю на них каждый день). Нравилось разглядывать стены, где висела огромная карта мира, а в ней – разноцветные шпильки указывали географию нашей работы. Мы практически охватили весь мир! И осознание одной лишь этой мысли давало ощущение гордости за себя и свою команду.

Мой кабинет в самом конце. Прозрачные стеклянные стены позволяли быть всегда открытой и доступной для каждого менеджера. Я хотела видеть, как растет мое агентство и как улыбаются клиенты, когда, приходя к нам, получают то, что хотели. Я сбросила туфли и мягко провалилась в кожаное кресло. Туфли на шпильке – это эффектно, но не практично. Именно поэтому, находясь за рабочим столом, они всегда лежали рядом.

– Рич, – я набрала Ричарда, забросила голые стопы на стол и сказала шепотом, будто в пустом офисе кто-то мог меня услышать. – Я хочу тебя, Рич.

– Эми, терпение, – он улыбался. – Сегодня вечером будет все, как ты захочешь.

– Ричард, – я начинала сердиться.

– Да?

– Но ты не ответил, что тоже хочешь меня!

– Эми, – он протянул мое имя, как часто это делал, когда считал, что я говорю глупости. – Эми, если я этого не сказал, это не значит, что я тебя не хочу.

– Ладно, Рич. Ладно. До вечера. – Я первая прекратила разговор.

Обида. Я обижалась на Ричарда, хотя прекрасно понимала, что – да! Конечно! Он хочет меня сильно, но просто не говорит об этом так откровенно, как я. Он обычно сдержан в своих эмоциях и высказываниях. Я никогда не слышала от него: «дорогая», «любимая». Никогда. И это опять возвращало меня к мысли, что наши с ним отношения – это никакие, на самом деле, не отношения. Это самое обычное общение по интересам, приправленное приятным сексом. У меня никогда не возникало мысли выйти за него замуж. Я даже боялась, что он может сделать предложение. Маловероятно. Но вдруг? Мне все время казалось, что есть два варианта: или найдется другой, но именно мой мужчина, или я останусь одна, о чем не буду жалеть ни минуты, так как нахожусь в полной гармонии с собой. Первый вариант мне нравился больше.

Щелкнул замок. Я быстро вскочила на босые стопы, мгновенно перевернула пальцами ног шпильки, «прыгнула» в них и вышла из кабинета. Это был Алекс, один из новых перспективных сотрудников.

– Алекс? Ты почему так рано? Рабочий день начнется через полтора часа.

– Я знал, что вы здесь, Эми.

– Да, но рабочий день….

Он не дал мне договорить.

– Я хочу начинать рабочий день так же рано, как и вы. Мне это нравится.

Он подошел к своему столу, сбросил с плеча сумку, взялся обеими руками за спинку стула и молча смотрел на меня. Так длилось несколько секунд. И это было впервые, чтобы кто-либо из сотрудников пришел так рано. Но все знали, что я часто прихожу в это время.

– Алекс. Что? – меня смущал этот взгляд и одновременно вызывал умиление. Я улыбалась.

– Ничего, Эми. – Он был серьезным, а во взгляде читалась решительность сделать что-то большее, но одновременно что-то останавливало.

– Алекс, вы как-то странно на меня смотрите. С вами все в порядке? Если хотите мне что-то сказать или что-то беспокоит в работе – говорите. Вы же знаете, я всегда открыта к общению.

– Кофе будете? – он резко схватил темно-синюю чашку на столе и отправился на кухню. Наша кухня также находилась за прозрачной стенкой. Он делал кофе и продолжал смотреть на меня.

– Алекс, это уже слишком. – Мое прежнее умиление исчезло. – Если вы захотите поговорить – у себя. Резкий разворот немного «занес» меня в сторону. Пошатнулась.

Я успела ударить шпильками об пол дважды.

– Стойте, Эми!

– Да? – милое молодое лицо Алекса было искажено страхом и неуверенностью.

– Вы мне нравитесь, Эми.

Нерешительный мальчик-подросток мгновенно превратился в уверенного мужчину, гордого тем, что решился на важный, как ему казалось, шаг.

– Алекс, – я снова улыбалась. – Вам сколько лет, напомните?

– Двадцать пять. – Он сделал большой глоток кофе, как делают глоток виски для храбрости.

– Мне тридцать два, Алекс. – Я улыбалась, как улыбается заботливая мать, объясняя своему ребенку что-то важное с искренней неподдельной любовью.

– И что? Это как-то может повлиять на то, что вы мне нравитесь? Нет, Эми. Вы – особенная.

– Выбрось эти мысли из головы, Алекс.

Четыре удара шпильками – и дверь в мой кабинет захлопнулась. Я чувствовала себя как-то неловко. Сейчас хотелось, чтобы стены кабинета были не прозрачными и не обнажали мои эмоции. Села в кресло, повернула его лицом к окну и наблюдала за прохожими. Их становилась все больше и больше. 7:45. Чувствовала, как на моей спине остановился взгляд. Неуверенный и полон решимости одновременно. Смеялась, и чтобы этот Алекс не увидел моего смеха, подставила спину под его пронзающий взгляд. Переключилась на мысли о Ричарде. Сегодня я снова буду с мужчиной, который знает о жизни примерно столько же, сколько и я. А ведь хочу быть с мужчиной, который знает больше. Гораздо больше.

Начало рабочего дня в турагентстве похоже на пробуждение роя ос после долгой зимы. Сперва – кофе и немного болтовни. Я знаю, меня любят обсудить. Прямо сейчас сквозь прозрачные стеклянные стены я видела три пары глаз на себе. Они смеялись, а в перерывах между колкими фразами глотали остывший кофе и снова бросали острые взгляды в мою сторону. Иногда казалось, что все это я сама себе придумала. Никто не обсуждал меня, никто не смотрел и не смеялся. А потом вспоминала, как услышала случайно разговор Силии и Крис. Это был последний час работы. Я ушла раньше, но вернулась за зонтом. Остановилась у порога и застыла в изумлении. Силия говорила о том, какая же я правильная и скучная, и что именно поэтому мой муж бросил меня. А ведь они не знали, что ушла от него я. Крис соглашалась и добавила, что это турагентство открыто за деньги какого-то любовника, и что просто так разведенной и скучной девушке не построить бизнес. Не знаю почему, но это меня не удивило и не обидело. В чем-то они были правы. Да, действительно, я часто казалась даже сама себе скучной и уж точно была слишком правильной. После подслушанного разговора кое-что изменилось. Три раза я приходила на работу в мини-юбке и была довольна собой. А еще через две недели после этого разговора я познакомилась с Ричардом. Теперь у меня есть мужчина, мысль о браке с которым заставляет меня волноваться. Теперь у меня есть большое желание совершать глупости, и самые дикие мои глупости еще впереди.

Джессика неуверенно постучала. Именно в этот момент я ушла мыслями далеко. В будущее.

– Джесс, заходи! – меня будто пробудили от прекрасного сна и «выдернули» в реальную жизнь без моего на то желания.

Джессика была единственным менеджером, которому я могла доверить решение важных вопросов. Она часто ездила на переговоры, когда я не успевала. Она подписывала документы. Джесс была моей опорой.

– Эми. – Джесс неловко замялась у двери.

– Заходи. Присаживайся. – Я поднялась и сделала шпильками несколько громких ударов к ней навстречу.

– Я даже не знаю, с чего начать, – на ней не было лица.

Мы обе стояли. Я – сложив привычно руки ниже живота. Джесс – переминая в руках какую-то бумажку.

– Ну, Джессика? Говори сразу то, что хотела сказать. – Я улыбалась и всем своим видом демонстрировала, что бояться нечего.

– В общем, Эми… – Она замолчала на секунду. – Я ухожу.

Если и бывает гром среди ясного неба, то это был точно он. Как? Зачем? Куда? У меня смешалось чувство непонимания и отчаяния. Моя лучшая сотрудница покидает агентство. Это было первое заявление об увольнении. Кто угодно, только не Джесс! Я старалась сохранять внешне спокойствие.

– Джессика, садись, – я указала рукой на небольшой диван у серой стены.

– Эми. Прости меня, но это окончательное решение. – Она сделала два шага вперед и положила заявление об увольнении на стол. Оно было прилично измято, а неровные буквы выдавали волнение Джесс, с которым она писала его.

Я пыталась взять заявление со стола, но с первого раза ничего не получилось. Рука дрожала от волнения, и это было заметно не только мне. Смотрела на него, но не могла сосредоточиться на самом тексте.

– Почему? –. Джессика продолжала нервно перебирать пальцами край пиджака.

– Я уезжаю. В Австралию.

Мои глаза заметно округлились.

– Австралия?

– Да. Я хочу сделать этот шаг сейчас. Если не сейчас – не сделаю никогда.

– Хорошо, Джесс. – Я бросила заявление на стол и оперлась обеими руками об спинку кресла. – Подпишу. Только пообещай мне кое-что.

Она молча смотрела на меня, но по-прежнему жутко волновалась.

– Не бросай туризм. Ты великолепный менеджер. И я знаю, что если ты не бросишь это дело, в будущем станешь владельцем крупного агентства.

– Как ты, Эми? – она впервые улыбнулась.

– Ну, Джессика, – моя ответная улыбка понравилась нам обеим. – Я не считаю себя владелицей крупного агентства. Все впереди. Все впереди, Джесс, – повторила фразу два раза, как бы убеждая себя в том, что все действительно впереди. У меня всегда были амбиции. Всегда.

Она направилась к двери и тут же резко повернулась.

– Эми, сегодня встреча. В 12:00.

– Помню, Джесс. Спасибо.

Дверь захлопнулась, а я продолжала стоять у белоснежного стола. Когда выбирала мебель для кабинета, хотела много света и теплых оттенков. Серые стены, разбавленные пудрой, белоснежный стол. Я подошла к окну и сосредоточила все свое внимание на прохожих. Большинство из них шли с серьезными лицами, а мне хотелось видеть улыбки. Вот, к примеру, Джессика. Она уходит в неизвестность. Ей страшно и невозможно остаться одновременно. Она, точно так же, как и эти люди, ходит по улице с серьезным лицом. Она думает, много думает о будущем и хочет изменить свою жизнь. Нужно всегда стремиться к своей мечте. И у меня есть мечта. Такая смелая. Она заставляет каждый день открывать дверь собственного офиса первой.

……………………………………….

– Вы хотите 50% на 50%. Нет, не будет. – Я была возмущена его предложением и нервно дергала ручкой, время от времени ударяя ею о стол.

– Нет, Эми. Вы меня не так поняли. Я предлагаю Вам 50% на 50% только на первый месяц. По окончанию этого срока Ваши – 60%.

Это была важная встреча, из-за которой мой обед с 13:00 переносился на 14:00. Он выглядел безупречно: черная элегантная рубашка, на пальце – крупный золотой перстень, и аромат едких духов, который, кажется, впитали стены моего кабинета моментально, как только он перешагнул порог. Ему было не больше тридцати пяти. Нет, такие мужчины никогда меня не привлекали. Я часто про себя оценивала мужчину, как потенциального мужа. Если он, конечно, мне нравился с первого взгляда. А понравиться мне было непросто.

– Ну, так что скажете, Эми? – он расплылся в широкой улыбке, которая очень его украшала и обезоруживала.

– Нет. 70% на 30% и с первого месяца открытия агентства.

– Эми, вы не думайте, что я хочу как-то повлиять на ваше решение, но сейчас веду переговоры еще с тремя владельцами туристических агентств. Каждый из них согласен на мои условия. Они выгодны каждому.

Он провел несколько раз ладонью по брюкам, как бы убирая осевшую на них пыль. На самом деле брюки были идеально гладки и чисты. Так он пытался справиться с волнением.

– Эми, – он продолжал стряхивать с брюк несуществующую пыль. Я даю вам все: офис, квалифицированных сотрудников, надежность, деньги…

Я пересматривала документы, которые он положил мне на стол. Здесь были прописаны обязанности сторон и проценты, которые он предложил.

– Мне не нужны сотрудники. Я соберу свою команду, только так можно будет запустить агентство быстро и с хорошей базой клиентов уже с первого месяца. Я готова взять на себя их обучение. Мой опыт дорогого стоит. Вы же именно поэтому ко мне и пришли? Верно?

Он принял расслабленную позу, закинув ногу на ногу и собрав руки в замок на колене.

– Да, Эми. Не буду скрывать. Мне нравится то, как вы смогли сделать из нового и неизвестного агентства ТОП компанию в туристическом бизнесе Нью-Йорка. Это смело. Это восхищает и дает надежду, что именно вы сможете повторить успех в Лос-Анджелесе. У меня было туристическое агентство. Оно стало убыточным, и я закрыл его через полгода после запуска. Печальный опыт.

– Если Вы готовы согласиться на мое предложение… – Я сделала паузу.

– На ваши условия, Эми, – он снова сверкнул своей широкой улыбкой.

– Нет, именно предложение, – мне важно было показать уверенность в своих словах и намерениях. Кажется, мне это удалось.

– По рукам.

Он резко поднялся со стула и протянул мне свою руку. Золотой перстень блестел и впечатлял своей дороговизной.

Я протянула руку в ответ, сделав это по-женски хрупко. Он наклонил голову к руке, намереваясь оставить на ней свой теплый поцелуй.

– Это лишнее. – Я мгновенно отдернула руку, забрала со стола принесенные бумаги и вручила ему.

– К концу недели условия договора будут исправлены. Вам принесет бумаги курьер, если не возражаете. Меня не будет в городе.

– Конечно. Не вижу никаких проблем.

Я подошла к двери, чтобы открыть и проводить будущего партнера. Он был слишком слащавым, скользким, но безумно обаятельным. Впрочем, я ничем не рисковала. Все, что нужно было от меня – знания и опыт. Почему-то я была твердо уверенна, что справлюсь.

Брэд раскланялся, а выйдя за дверь, с каждым из сотрудников прощался лично: «До встречи», «Хорошего дня», «Увидимся». Отрывки его галантных фраз «просачивались» сквозь щели двери моего кабинета. Да, он был слишком слащав. Но я знала, что все получится.

………………………………………………

– Ты устала? – Ричард аккуратно обнял за талию и бросил несколько сладких поцелуев в шею.

– Нет, Рич. Все в порядке. Я пройду?

Он театрально отступил в сторону, сделал поклон и указал мне рукой в сторону гостиной.

Сбросила шпильки у входной двери. Привычка. Ноги жутко болели. Целый день на каблуках мне до сих пор удавался тяжело, даже несмотря на то, что я время от времени сидела с босыми стопами за рабочим столом с утра до вечера.

– Голодна? – Ричард прошел следом в гостиную.

– Кажется, нет.

Я «плюхнулась» на мягкий диван в молочной кожаной обивке. Этот диван мы выбирали вместе. Мы многое выбирали вместе, но вот жить вместе не собирались никогда. Моя строгая облегающая юбка подскочила вверх, слегка оголяя бедра. Ричард присел на корточках возле ног.

– Так, может…? – он гладил руками мои ноги, подкрадываясь все выше и выше.

– Ричард. Я устала. Не сейчас.

В ответ я погладила его по голове. Он любил, когда я ныряла пальцами в волосы, и от удовольствия запрокидывал голову назад.

– Эми, не ты ли мне утром говорила?

Я перебила.

– Что хочу тебя. Хочу, Рич. Очень хочу! Но давай немного позже. Хорошо?

После очередного моего поглаживания волос он резко вскочил на ноги.

– Хорошо! Тогда кофе? – он, как ребенок, радостно потирал ладони. Никогда не обижался. Да, и никогда не ревновал. Не знаю, нормально ли это, но мне кажется, если бы я сказала, что изменила ему, он бы не возражал и не сказал бы ни слова. Он бы принял это, как само собой разумеющееся, и простил.

– Какао. Рич, у тебя есть какао?

– Какао? – он нахмурил лоб, демонстрируя полное погружение в поиск ответа. – Какао! Конечно, у меня есть какао!

Он был энергичным, жизнерадостным и всегда с улыбкой. Мне это нравилось. Это то, что меня в нем привлекло с первого взгляда. Его энергия всегда била ключом, и, если я чувствовала себя раздавленной, растерянной и грустной, Рич всегда возвращал меня к реальной жизни и показывал, что она не заканчивается с приходом любой, даже большой, неприятности.

– С сахаром? – он кричал из кухни так громко, будто между кухней и гостиной была целая пропасть.

– Нет, Рич. Без сахара, – ответила я спокойно и, как мне показалось, едва слышно.

Недопитый холодный какао стоял на полу рядом с диваном в гостиной. Кожаный диван покрылся вмятинами. Он хотел меня сильнее. Еще секунда – и рядом с моей измятой юбкой на полу оказалась блуза. Ричард был жаден, как никогда. Впивался в шею поцелуями, хватал широкой ладонью мои бедра и казался на гране эмоционального срыва. Так было не всегда. Далеко не всегда. При этом я всегда чувствовала себя желанной. Не любимой, но желанной. Этого было пока достаточно.

– Эми, расслабься. – Он продолжал водить широкой ладонью по внутреннему бедру, иногда сжимая кожу до легкой боли.

Да, я была напряжена. Думала о Лос-Анджелесе и том, что с моим отъездом эти отношения закончатся. Я не верю в отношения на расстоянии. Мне предстоит пробыть в ЛА минимум три месяца. За эти три месяца многое может измениться. И изменится, я это чувствовала. Рич больно сжимал мои бедра, но я не хотела его останавливать. Это был порыв, которого я давно не видела. Порыв, который ярко демонстрировал то, что между нами – страсть, не более. Страсть и общение по интересам. Я заставила себя расслабиться. Обмякла, полностью доверилась Ричарду и на какое-то мгновение забыла о ЛА и будущем отъезде. Ричард заставил меня крикнуть. Громко. Очень громко. Еще мгновение – и я замолчала, обвив его шею мягкими руками. Из таких ярких моментов сейчас складывалась моя жизнь. Может быть, не совсем идеально и не совсем так, как хотелось бы, но я не торопила события и не заводила разговор о чем-то более серьезном. Рич подскочил и протянул мне чашку с какао.

– Эми, твое холодное какао. – Он приложил чашку к щеке, проверяя, действительно ли напиток полностью остыл.

У него было идеальное телосложение. Вовсе не такое, как у моего мужа. Бывшего. Широкая спина, кубики пресса, накачанные ноги. Смела мечта любой девушки. На мне остался кружевной бюстгальтер, который я стеснительно поправляла одной рукой, протянув другую за чашкой остывшего какао. Почему-то я чувствовала себя неловко каждый раз, когда Рич видел меня вот в таком, как сейчас, виде. И ничего не могла с этим поделать. Наверное, нужно время.

Он вернулся через несколько секунд с одеялом. Мягкое, нежное, светло-голубое. Это было мое одеяло в этом доме. Его мы также выбирали вместе. Ричард отправился на кухню, оставив меня, обмякшую, в тугом, как кокон, одеяле.

– Рич! – я позвала его сразу же, так как чувствовала, что хочу сказать это сейчас.

– Что? – он все так же громко кричал из кухни. – Говори, я тебя хорошо слышу.

Грохотала посуда, звенели ножи. Он готовил для нас ужин. Чаще всего именно так и было. Ричард готовил ужин, а я – летала в своих мыслях, укрывшись мягким светло-голубым одеялом.

– Нет, подойди, пожалуйста. Это важно.

– Говори. – Ричард стоял передо мной с кастрюлей в одной руке и ложкой в другой.

– Ричард, дорогой…

– О, Боже! Ты впервые сказала «дорогой»! – Он громко ударил ложкой о дно кастрюли, имитируя победный гонг.

– Мне нужно будет уехать на некоторое время.

Он отодвинул одеяло в сторону и присел возле моих ног на диван.

– Так-так, – продолжал говорить с привычным ему позитивом. – И куда же?

– В ЛА.

– В Лос-Анджелес? – в его вопросе я не заметила ни тени удивления.

– Да, – я чувствовала себя неловко, будто это было каким-то предательством.

– И надолго.

– На три… месяца.

Лицо Ричарда нисколько не изменилось. Он улыбнулся.

– Хорошо. – С безмятежной улыбкой на лице молча ушел обратно на кухню, сопровождая уход едва слышным перезвоном удара серебряной ложки о кастрюлю.

– Что «хорошо», Ричард? – я называла его «Ричард», когда была чем-то недовольна. И, несмотря на то, что мы оба приняли эти отношения без явного продолжения, сейчас я была недовольна. Нет, я злилась! Жутко злилась. В первую очередь – на себя. Приподнялась слегка на локти и почувствовала, как все мое тело напряглось.

– Хорошо, Эми. Езжай.

Этот холод в голосе, смешанный с привычным позитивом, меня убивал. Что значит «езжай»? Как «езжай»? Он даже не сделал вид, что расстроен. Даже не попытался спросить, а можно ли отменить поездку или уехать на меньший срок. Нет, ничего этого не было. Он просто сказал холодное: «Езжай».

Я закуталась в одеяло и подошла к нему. Ричард стоял у столешницы и резал овощи. Спокойно, монотонно, делая каждое движение ножа плавным.

– Ричард, то есть ты даже не огорчился, что я так надолго уеду?

– А зачем мне огорчаться? – он отвечал, продолжая стоять ко мне спиной и нарезая овощи. – Ты ведь все равно уедешь. Так нужно для тебя. А если нужно и важно для тебя – я это принимаю.

Нет, я не могла обвинять его в эгоизме или равнодушии. Несколько минут назад он показал мне, как сильно я желанна. Но, видимо, когда «любима» – расстраиваются. Когда «желанна» – отпускают со спокойной душой.

Я молча вернулась в гостиную, переваливаясь, как пингвин, и придерживая складки тяжелого одеяла. За несколько секунд надела смятую блузу, юбку, сделала глоток холодного какао, отыскала в дальнем углу комнаты туфли, от которых ноги до сих пор жутко гудели.

– Ричард, я не обижаюсь! Просто нужно побыть одной. – Кричала я из коридора, засовывая свои, еще не отдохнувшие как следует, стопы в надоевшие туфли.

Он ничего не ответил и не вышел проводить. А я этого и не ждала. Адски сложно идти на шпильках. Пятки натерты, ноги подкашивались стопами вовнутрь. За рулем я сейчас буду босая. Да! Так и сделала, отбросив шпильки на заднее сидение, как только села за руль. Обида не утихала. Не думала, что встречусь с такой холодной реакцией Ричарда. Я была уверена, что он расстроится или хотя бы сделает вид, что расстроился. Но ни того, ни другого не произошло. Я смотрела на себя в зеркало и вырвалось: «Черт, Эми. Сколько можно быть такой наивной дурой!». У меня была размазана помада и взъерошены волосы. Все, как у приличных девушек после бурного секса. Я не собиралась доставать расческу или аккуратно убирать помаду там, где ей не место. На щеках в разные стороны расползались красные полосы.

В квартире уютно, пахнет тюльпанами и мятным чаем. Я пришла босая. Шпильки забыла забрать из машины. Ерунда. Хотелось чего-то сладкого и ароматного. В холодильнике – плитка черного шоколада. Подойдет. Я бессильно упала на диван с плиткой шоколада в руке. Продолжала думать о Лос-Анджелесе и рассматривала свою до неприличия измятую юбку. Боже, как вульгарно я сейчас выглядела! И каким вкусным был горький шоколад. Мы поссорились с Ричардом? О, нет. Я не люблю ссоры. Не переношу скандалы и истерики. Никогда не закатывала истерики мужу, а надо бы. Никогда не показывала свою обиду. И правильно. Кто от этого выиграет? Не знаю. Но кто проиграет, так это – точно я.

Ответить или не ответить? Звонила Лиза. Моя лучшая и единственная подруга. У меня было дурное настроение, но для чего подруги, если не для поднятия настроения? Лиза была старше меня на пять лет. Когда-то мне казалось, что разница в пять лет – это целый мир, который мне еще предстоит узнать. На самом деле Лиза меня уверяла, что нет никакой разницы: двадцать пять тебе, тридцать или тридцать семь. Одинаково хочется выглядеть привлекательно, иметь стройные ноги, любящего (и, конечно, любимого) мужчину. Я ей верила.

– Алло, – я ответила на звонок, но в моем голосе была смесь трагедии с многосерийной драмой.

– Эми? Что-то у тебя голос…

– Да, немного устала. Ты как?

– Все отлично. Думаю, давно мы с тобой не виделись. Может, на следующей неделе?

– Давай, – ответила я с легким равнодушием, хотя на самом деле всегда рада была ее видеть.

– Эми?

– Да? – насторожилась я.

– Что случилось, Эми? – Лиза говорила так, будто боялась спугнуть дикого зверя.

– Устала, говорю же тебе, – как подло меня выдавал собственный голос.

Лиза молчала. Она слишком хорошо меня знала, чтобы задавать несколько раз один и тот же вопрос. Она знала, что я сама все сейчас расскажу. Мне нужна была пауза. Маленькая пауза и собраться с мыслями.

– Я уезжаю в ЛА. На три месяца.

– О, Эми! Так это прекрасно! – она радовалась искренне, так умела только Лиза и моя мама. – Но подожди, Эми. А Ричард? Он знает?

– Знает, – с мнимым равнодушием отрезала я.

– И?

– И сказал: «Хорошо, езжай».

– Вот мудак! – Лиза выплеснула все свои эмоции в одной фразе. Эми, ты, конечно, не обижайся на меня, но ты у него просто для…

Я смотрела на свою смятую юбку и думала о том, почему же я позволила таким отношениям случиться. Почему согласилась на них, сейчас чувствую угрызение совести и принимаю роль жертвы.

– Я не обижаюсь, Лиза. Ты все правильно говоришь.

Действительно, никакой обиды. Она ведь права. Лиза всегда хотела мне только добра и самого лучшего мужчину на свете. Она встретила своего мужа два года назад. Помню, как в тридцать пять лет она говорила за бокалом вина: «Эми, мужики – это самое большое зло в этом мире. От них одни проблемы!». Детей нет, но она безумно любит своего мужа, хотя была за шаг до отчаянного феминизма. И он имеет право существовать. У меня есть несколько знакомых феминисток. И живут они, кстати, очень даже неплохо. Всегда роскошно выглядят, всегда с улыбкой и по жизни с гордо поднятой головой. Правда, знаю феминисток, у которых цель – испортить жизнь мужчинам. И они с успехом это делают. Боже, дай мне сил не испортить жизнь себе и другим.

– Эми? Ты здесь?

– Да-да, – я снова отвлеклась на мысли о поездке в Лос-Анджелес, более 2000 километров до Нью-Йорка и понимала, что с Ричардом все кончено. «Езжай». Вот и уеду! Уеду! Поищи себе ту, которая будет так же самодостаточна, как я, но согласится на отношения без продолжения в виде брака. Пускай. У меня своя жизнь. У него – своя. Я легко отпускала людей. Всех, кроме моей первой любви. Это было так мило, по-детски и до дрожи в коленках. Его звали Джек. Он был на пять лет старше меня. Сколько мне было тогда? Кажется, шестнадцать. У нас было многое и секс. Мой первый секс был в шестнадцать и с парнем на пять лет старше меня. Расстались мы, когда мне было девятнадцать. О, как я убивалась! Рыдала сутками, отказывалась есть, пить и говорить с кем-либо, кроме своей школьной подруги Алисы. Она приходила ко мне домой с огромной пиццей, с разбега прыгала на кровать, открывала еще горячую коробку и, полна решимости вытянуть меня из депрессии, протягивала первый кусок. Кстати, тогда за месяц жуткой депрессии я набрала пять килограмм. Мои любимые джинсы так больше и не «сели» идеально по бедрам, а на двухнедельной диете мне удалось сбросить около двух кило. Это сейчас я имею то, о чем в девятнадцать мечтала и чему завидовала, рассматривая обложки глянцевых журналов. Мне тридцать два и у меня есть: красивая упругая попа, тонкая талия, худые стройные ноги и пухлые губы. Правда, пухлые губы у меня были всегда. Природа сделала щедрый подарок с первых дней жизни.

– Давай на следующей неделе встретимся, и ты мне расскажешь. Знаешь, Эми, даже если с Ричардом не все кончено, заведи себе в ЛА любовника. Не будь дурой. – И Лиза рассмеялась своим звонким смехом, который я всегда узнаю из тысячи.

На стопы больно ступать, настолько сегодня шпильки превратили мой вечер в настоящее испытание на прочность. Да, и не только шпильки. Медленно подошла к огромному зеркалу в холле. Аккуратно, едва слышно, будто это была не моя собственная квартира, а чужая. Остановилась, подняла юбку до уровня пояса и медленно поворачивала корпус вправо-влево. Рассматривала ноги, бедра, попу. Да, все идеально. Попа была упругой, хотя еще два года назад она обвисала и не позволяла мне надевать облегающие платья или юбки. Бедра. Они были шикарны. Такие округлые, такие ровные. Никаких обвисших боков, которыми так пугают девушек за тридцать. То, что я видела перед собой в зеркале, радовало глаз. Кстати, все это – результат регулярных занятий спортом В такие моменты я начинала ценить себя и любить. «Только полюбив себя, тебя полюбят другие», – повторила я сама себе, будто боялась собственных сомнений. Меня уважали, ценили и даже боялись. Начальник как-никак. Но, кажется, никто не любил, кроме родителей. Они – мое все. Моя поддержка и опора. Когда узнают, что я уезжаю в ЛА, уверена – обрадуются и пожелают удачи. Они всегда радуются любому моему решению. Без их поддержки не было бы и агентства. Я стала сильной благодаря им. А еще мне хотелось кардинально изменить свою жизнь. К примеру, Джесс. Она решила уехать в Австралию. Вот так все бросить и уехать. Но она молода. Ей всего двадцать три года. Мне не хотелось в Австралию, а вот изменить свою жизнь – да. Изменить себя, а затем изменится и сама жизнь.

Я чувствую, как важно мне разобраться самой в себе без сторонней помощи. И с каждым днем делаю для себя все новые открытия, нахожу ответы на вопросы, которые раньше мне казались слишком глупыми.

Я никогда не пью в одиночку. А сегодня – выпью. Хочется сухого красного вина. У меня оставалось немного вина после одного из наших с Ричардом вечеров. Все было банально: ужин, вино, секс. «Ужин, вино, секс», – я прокрутила эту мысль у себя в голове несколько раз и поняла, что это – совсем не моя жизнь. У нас все было по графику, заранее спланировано и чертовски банально. Вино расслабляет. Хочется уснуть и проснуться абсолютно счастливой. А ведь однажды так и случится. Я ненавижу нытье. То самое нытье, которым страдают девушки за тридцать: «Я все еще не замужем», «У меня целлюлит и живот», «У меня не было секса почти год!». И что? Скажите мне, и что здесь такого? Ненавижу нытье.

…………………………..

– Эми? – дверь приоткрылась, и Джессика просунула в небольшую щель свою рыжую голову.

– Заходи, Джесс, – я стояла у окна и наблюдала за прохожими. Весна делает людей разноцветными: яркие юбки, платья, шарфы… Это прекрасно.

– Эми, уже принесли договор, – на стол тяжело упала папка со стопкой бумаг.

– Как, уже? – я резко обернулась и вопросительно посмотрела на Джессику, будто не верила и ждала подтверждений.

– Уже. – Джесс озадачено вздернула плечи вверх.

– Ладно. Сейчас посмотрю. Спасибо, Джессика.

Я взяла папку и не открывала, пока Джесс не захлопнула за собой дверь. Для меня в папке было что-то интимное, только мое.

Первое, что я увидела в договоре – дату. Через неделю я должна была вылететь в Лос-Анджелес. Через неделю? Я думала, у меня еще есть время. Не знаю почему, но в этот момент я испугалась. Все еще остался нерешенным вопрос: кто останется главным здесь, в Нью-Йорке, пока я буду развивать агентство в ЛА?

– Джессика! – у меня был громкий и звонкий голос. Обернулись все, в том числе и Джессика. Я стояла за стеклянной стеной с открытой папкой в руках. Растерянная и испуганная. На меня смотрели менеджеры. Все. Абсолютно. Кажется, они уже узнали и ждали, какое решение я приму. Джессика открыла дверь, и все резко склонили головы над бумагами. Кто-то взял телефон, чтобы позвонить клиенту. Работа вернулась в прежний ритм, а напряжение осталось здесь, в моем кабинете.

– Джессика, присядь.

Она молча села на диван и ожидала, когда я начну разговор. Мне кажется, она понимала, что я хочу сказать.

– Джесс… – я говорила неуверенно. Боялась, что она ответит «нет». – Я уезжаю через неделю. Вот, – я размахивала папкой в воздухе – здесь дата и билеты. У меня к тебе будет просьба. Последняя.

Джессика молчала.

– Возглавь агентство до моего приезда. Пожалуйста.

Мы обе молчали. Я пыталась прочесть ответ в глазах Джессики, но не могла. Она сохраняла полное спокойствие. Точно такое, с которым зашла минуту назад в мой кабинет.

– Как долго?

– Месяц, возможно – три.

– Хорошо.

Напряжение мгновенно прошло. Я не видела в ответе Джессики особого желания и радости, но она согласилась. Это то, что было для меня важным.

– В августе я улетаю в Австралию. У меня уже куплены билеты.

– Хорошо-хорошо! Никаких проблем. Я вернусь к августу, и ты улетишь. Я благодарна тебе, Джессика. Ты единственная, кому я доверяю. И единственная, кто сможет развивать агентство с такой же любовью, как я.

Джессика была грустной. Я не задавала никаких вопросов. Не люблю лезть в душу. Захочет – сама все расскажет. Ее рыжие волосы переливались под лучами солнца. Из окна падали майские теплые лучи. Мне всегда нравился рыжий оттенок: в одежде, волосах, картинах и даже еде. Я всегда была жгучей брюнеткой. Впервые покрасила волосы три года назад. Захотелось быть еще ярче. А, оказывается, дело было не в цвете волос. Мы с Джессикой – полные противоположности. Она – солнечная рыжая девушка с веснушками и голубыми глазами. Я – жгучая брюнетка с зелеными глазами и смуглой кожей. Да, мы – противоположности, но одинаково любили свою работу и одинаково хотели изменить свою жизнь. Я думаю, мы могли бы стать лучшими подругами. Возможно, когда-то это произойдет.

– Я могу идти? – Джессика говорила все так же без эмоций и с ноткой равнодушия в голосе.

– Да, иди. Позже мы с тобой все обсудим. Только пообещай мне кое-что.

Она молча посмотрела на меня, и я увидела в глазах живой интерес.

– Джессика, пообещай, что будешь управлять так, будто это – твое собственное агентство и в него вложена твоя душа, – в подтверждение я дотронулась ладонью где-то в области сердца.

– Так и будет. Здесь действительно вложена моя душа.

Она ушла, оставив меня один на один с ярко-синей папкой и остывшим кофе. Я не успела сделать и глотка, когда в кабинет с документами зашла Джессика. Ну, что ж, новая жизнь! Сейчас, когда агентство на время моего отсутствия оставалось в надежных руках, я не переживала. Неизвестность будоражила. Единственное, в чем была уверенность – я справлюсь. Я смогу сделать агентство в Лос-Анджелесе одним из лучших. Никогда не сомневалась в собственных силах. В следующий вторник я проснусь в солнечном ЛА.

………………………………

– Мам, на следующей неделе я улетаю в Лос-Анджелес на несколько месяцев, – держа одной рукой телефон, другой я выбрасывала все вещи со шкафа на пол и с удивлением понимала, какое огромное количество костюмов, блуз и юбок я ни разу не надевала.

– Отлично, Эми! Мы с папой рады за тебя.

Все именно так, как я и думала. Мои родители будут рады и поддержат любое мое решение. Они никогда не задавали лишних вопросов. И это качество передалось мне. Конечно, папа ничего еще не знал, но мама уже решила за двоих, что мое решение правильное.

– Я позже тебе все расскажу.

Откуда у меня столько черных блуз? Странно. Никогда не замечала, что их так много. Все черные блузы вернула в шкаф.

– Конечно, Эми. Расскажешь, когда захочешь.

Какая легкость в общении. «Мам, я тебя люблю», – я не произнесла этой фразы вслух. Ничего, она и так это знает.

Пять мини-юбок, которые уже года два не видели мир, а мир – их. Пожалуй, я возьму с собой. Мини-юбки отбросила к чемодану, которые уже лежал раскрытый на полу.

– А Ричард? Как же Ричард? Он едет с тобой?

– Нет, мам. Ричард остается в Нью-Йорке.

Мое любимое золотистое платье в пайетках для особого случая. Таких случаев было два: первое свидание с Ричардом и новогодний корпоратив в моем агентстве. Платье я отбросила в сторону чемодана. Особых случаев в ЛА должно быть больше.

– Вы расстались, да?

Мама часто понимала настоящую суть раньше меня. Я до сих пор не знала, расстались мы или нет. Уже несколько дней он не звонит. Конечно, пора давно понять, что мы расстались. Просто у меня не было ни времени, ни желания об этом думать.

– Расстались, мам.

А вот это черное облегающее платье – подарок Ричарда ко дню рождения. Его я оставила в шкафу.

– Ну, ничего, Эми. Уверена, что будет лучше. Поверь, прежде, чем я познакомилась с твоим отцом, у меня было много парней и неудачных отношений.

– Знаю, мам. У нас с Ричардом и так было несерьезно. Никто не будет грустить, – я говорила это так уверенно и спокойно, будто мы расстались несколько лет назад. Когда не любишь человека, о расставании говоришь легко.

– Мам, мне нужно сделать кое-какие дела. Наберу позже. Целую.

Я сидела на полу, окруженная юбками, платьями, блузами, брюками и пиджаками. Я никогда не жалела денег на одежду. Здесь было много вещей, купленных еще до того, как я стала начальницей. Они ничем не отличались от тех, которые я покупала сейчас, будучи владелицей успешного туристического агентства. Я люблю дорогие и качественные вещи и терпеть не могу шпильки, но ношу. Они придают мне уверенности. Над собственной уверенностью мне предстоит много работы. Мой бывший муж развивал во мне комплекс неполноценности. Он смеялся, когда я говорила, что хочу открыть бизнес, и утверждал, что моя фигура вполне хороша, но нужно убрать несколько лишних килограмм.

Чемодан почти собран. Огромный, тяжелый, в новую жизнь. В Лос-Анджелесе у меня будет съемное жилье. Не знаю, как оно выглядит и в каком районе находится, это было абсолютно неважно. Сегодня ночью я вылетаю. Вчера Джессика села в мое кресло и приступила к работе. Я знаю, она справится. Видела, как во время перерыва менеджеры что-то горячо обсуждали. При этом всегда бросали взгляды в сторону моего кабинета. Как-то я не выдержала и спросила у Алекса:

– Скажи, о чем говорят девушки в нашем офисе и при этом смотрят в сторону моего кабинета?

Несколько секунд он молчал, и мне показалось, на щеках даже появился румянец.

– Ну? Алекс? Не молчи.

– Вы мне нравитесь, Эми, – его щеки вспыхнули.

– О, Боже, Алекс! Мы уже говорили об этом. Ты найдешь себе девушку своего возраста. Умную, красивую, яркую.

– Но мне нравитесь вы, Эми.

Казалось, он сейчас накинется на меня с объятиями и поцелуями. Его взгляд был диким и решительным.

– Так, о чем говорят менеджеры? Они часто смотрят в мою сторону. И как-то эти взгляды мне не нравятся. Я в них вижу осуждение.

– Они говорят, что у вас появился любовник в ЛА, и вы летите туда, потому что он открывает для вас агентство. А Синди… – он замялся и замолчал.

– Что Синди? Продолжай.

– А Синди сказала, что вы… проститутка. И что это агентство также открыли за счет своего мужа. Бывшего.

Я засмеялась. Громко и от души. Нет-нет, я не расстроилась от того, что услышала. Это нормально, когда в женском коллективе возникают подобные слухи. Это абсолютно нормально. Алекс растерянно смотрел на мою реакцию и сам выдавил из себя несмелую улыбку.

– Ты меня рассмешил, – я положила руку ему на плечо, в знак благодарности за его искренность.

– Но, ведь они все придумали? – в ответ, он аккуратно положил свою ладонь поверх моей руки.

– Не знаю, Алекс. Не знаю.

Не успела убрать руку, как он резко схватил за талию и притянул к себе. Это было раннее утро. Пустой офис.

Поцеловал. Так жадно, будто это первый и последний поцелуй в его жизни. Кажется, поцелуй длился несколько минут. Нет, я не оттолкнула его. Я позволила выплеснуться чувствам, которые этот парень носил в своем сердце. К тому же он прекрасно целовался, и я ощущала всем телом, как сильно он ждал этого момента.

Алекс первым отпустил мою руку и отошел в сторону.

– Видишь, тебе понравилось. Возраст не имеет значения.

Я вытирала ладонью влажные губы и удивлялась себе. Поддалась. Впервые поддалась чувствам. Не своим, чужим.

– Алекс, это ничего не значит. Ты очень хороший парень. Возможно, даже один из лучших, которые мне когда-либо встречались. Но между нами ничего не может быть. Это не любовь, Алекс. Понимаешь?

Тогда он вышел из офиса молча и вернулся только в начале рабочего дня. Он больше ни разу не посмотрел на меня и не заговорил. При этом активно общался с сотрудницами и даже явно заигрывал с одной из них. Бедный парень, он пытался вызвать во мне чувство ревности. Но как можно вызывать чувство ревности у человека, сердце которого пустое? Правда, он чертовски хорошо целовался, и воспоминание об этом вызывало у меня улыбку.

Резкий звонок в дверь прервал мои воспоминания. Я все еще сидела на полу, среди горы вещей, которые не полетят со мной в ЛА, и с огромным, вздутым от количества вещей, чемоданом. Подошла к двери осторожно, на цыпочках. Молчала и, кажется, практически не дышала.

– Эми, открой.

Это был он. Ричард. С момента последней встречи в его квартире он больше ни разу не позвонил. В майке и нижнем белье, босая и с растрепанными волосами, я стояла на пороге. Он был серьезным. Слишком.

– Можно войти?

«Ох, Ричард. Что же у тебя в мыслях», – подумала я и отошла в сторону. Когда открыла дверь, даже поймала себя на мысли, что передо мной – абсолютно чужое и незнакомое лицо. Только низкий бархатный голос Ричарда вернул меня к реальности.

Он прошел в гостиную, медленно, будто первый раз здесь и изучает каждый сантиметр. Я шла за ним, также медленно и абсолютно опустошенная внутри. Никаких эмоций. Будто посторонний мужчина пришел в мою квартиру. Ричард остановился посреди гостиной и резко обернулся.

– Ты уже улетаешь?

– Да, сегодня.

Я подошла к шкафу и начала аккуратно раскладывать вещи, которые остаются здесь, в этой квартире, и будут ждать моего возвращения.

Больно схватил за бедра. Ричард любил, когда страсть была дикой. До боли дикой. Он держал меня за бедра и тяжело дышал в макушку.

– Эми, я хочу тебя.

Поцелуй в шею. Я знала каждый его шаг и прекрасно понимала, зачем он пришел. Поцелуи напомнили мне многое. Главное – что этот мужчина действительно был в моей жизни. Он одновременно знакомый и чужой. Какой каламбур сейчас происходит в моей голове.

Мы дышали одинаково тяжело и прерывисто. Я лежала на полу среди разбросанной одежды. Упиралась руками в его грудь и отворачивала голову всякий раз, когда он пытался поцеловать. Чувство абсолютной безвольности начинало меня захлестывать с головой. Он бросил рубашку к моей разбросанной одежде и целовал, целовал, целовал…

– Стоп! – я оттолкнула. Впервые так осознанно и уверенно.

Ричард замер надо мной. Руки оставались на бедрах, в глазах – недоумение и страх.

– Что не так, Эми?

– Я не хочу. Прекрати.

Поднялась. Голова очень кружилась и дрожали ноги. Он все еще оставался на полу. Полон недоумения.

– Не смотри на меня так, Рич.

– Почему ты не хочешь? Да, может, ты тогда хотела, чтобы я сказал: «Эми, не уезжай» или думала, что я поеду с тобой. Но…

– Что, но? – кажется, сейчас я узнаю правду.

– Но, я… – видно, как трудно ему было сказать правду. – Я просто тебя хочу.

Его руки обмякли и опустились на колени. Сейчас он был похож на человека, который вдруг сказал правду и через секунду пожалел об этом.

– Спасибо, Ричард. Ты знаешь, а я рада, что ты был в моей жизни. Я ведь ни на что большее не надеялась.

– Нет! – он начал раскачивать головой со стороны в сторону, с каждым новым качком – все сильнее и сильнее. – Нет! Ты меня не так поняла. Я хочу тебя! Сейчас и всегда. Но это не значит, что у меня больше нет к тебе никаких других чувств. Они есть. Просто я не знаю, что это.

– Что бы это ни было, Рич, но точно – не любовь.

Я ушла в ванную, а он так и остался сидеть на полу. В ванной еще раз взглянула на свое тело. Конечно, он хочет меня. Конечно. Это идеальное тело, и я улыбалась своему отражению в зеркале. С этого момента решила, что больше точно никаких непонятных отношений. Только любовь и только по любви. О, Боже! А ведь со школьных лет я больше никого и не любила! И были ли те чувства любовью? Как все странно и запутано. Мне стало легко и спокойно. Будто я сама перерезала ленту, которая обвивала мою тонкую шею уже второй год.

Когда я вышла из ванной, Ричарда уже не было. В открытом пустом чемодане лежала записка: «Найди свою любовь, Эми. Ты этого достойна».

На улице ветрено. Как-то даже пробирало до дрожи. Такси стояло у обочины. С чемоданом пришлось непросто. Впервые он был так сильно набит вещами и так много весил. Я ведь еду начинать новую жизнь, правильно? Свою машину я оставила Лизе и на прощание обещала привезти из ЛА соленый запах свободного океана. И привезу, обязательно.

По дороге в аэропорт заставила мысли покинуть мою голову. Абсолютно все. Смотрела на огни ночного Нью-Йорка, поднимала глаза вверх, пытаясь увидеть, что же происходит на крышах небоскребов, но так и не смогли ничего разглядеть. Небоскребы. Они такие могущественные и одинокие одновременно. Огни вечно неспящего города были одинаково яркими и отличались только цветом: красные, желтые, зеленые, небесно-голубые. Разные.

Аэропорт. Водитель помог выкатить чемодан к главному входу, галантно раскланялся и пожелал счастливого пути. Для меня было важно, чтобы кто-то пожелал мне перед отлетом счастливого пути. Всегда было важно видеть в людях что-то хорошее, доброе, искреннее. Даже в тех, кто мне делал больно, я находила хорошее. Много хорошего. К примеру, Ричард. Он – прекрасный мужчина. Заботливый, умный, красивый, с отличным чувством юмора. Просто не мой.

– Вам помочь?

– А? – меня будто пробудили после долгого сна. Я снова глубоко ушла в свои мысли.

– Вам помочь донести чемодан?

Передо мной стоял молодой парень. Кажется, ему не больше двадцати лет.

– Да, он на колесах, – махнула я рукой, тем самым делая попытку отказаться от помощи.

– Давайте, – он молча схватил тяжелый чемодан. Никогда бы не подумала, что у такого худого парня столько силы. Шла за ним, улыбаясь от осознания того, что мне встречаются такие люди, как этот парень. Хорошие люди. Правда, я не так давно пришла к выводу, что плохих людей нет. Это игры воображения или наше отражение.

– Здесь? – он обернулся ко мне и указал на свободное место.

– Да, поставьте здесь. Спасибо!

Он исчез так же быстро, как и появился. Вспомнила кое-что важное: «Никогда не отказывайся от помощи». Так мне всегда говорила мама. А я, глупая, сейчас хотела отказаться. Это была привычка. Дурная привычка.

Регистрация на рейс начнется через десять минут. Обычно я коротала время в аэропорту за чашкой кофе. Но кофе, по-прежнему, совсем не хочется. Люблю аэропорт за атмосферу спокойствия. Когда попадаешь в зону ожидания посадки, смотришь на жизнь под другим углом. Здесь она кажется такой размеренной, тихой, неспешной. Никакой суеты. Никаких ярких огней и небоскребов. На несколько минут все иное. Совсем иное. Люблю летать. Эта любовь родом из детства. Когда мне было восемь лет, я впервые поднялась в небо. А как я ждала этот полет! Отсчитывала каждый день в своем карманном календаре, зачеркивала красной ручкой цифры и представляла, как оно – быть выше облаков и смотреть на землю сверху вниз. Это были школьные каникулы и папин подарок: поездка в Канаду. В Канаде жила его сестра, тетя Молли. И тогда я впервые увидела ее. Свой первый полет не забуду никогда: пушистые облака, дома размером со спичечную коробку и Нью-Йоркский парк, который даже с высоты казался величественным. С тех пор я люблю летать и всегда с тем самым детским интересом смотрю на пушистые облака. Сегодня я буду смотреть в ночное небо. Буду создавать из огней разных городов причудливые формы. Иногда из огней ночного города получаются настоящие шедевры.

– Приветствуем в городе ангелов!

Меня оглушил звонкий мужской голос.

– Это Вам! – Он улыбался, будто ждал этой встречи всю свою жизнь. Будто. Я улавливаю фальшь с первого слова, первой улыбки, первого взгляда.

Улыбчивый мужчина в клетчатом пальто вручил мне небольшой, тщательно завернутый, бумажный пакет. Из пакета вверх поднимался сладкий аромат свежей выпечки.

– Что это? – я стояла растеряно с пакетом в руках и с интересом заметила, насколько не подходило ему это пальто. Оно было велико. И желто-черная клетка. Нет, это не его.

– Круассаны. Свежие круассаны. Только что из пекарни, – улыбка на его лице оставалась прежней. Фальшивой и слишком натянутой.

– Ах, круассаны. Ну, спасибо, – я открыла пакет и опьянела от запаха. Кажется, это был абрикосовый джем. Обожаю абрикосовый джем.

– Мне сказали, что вы будете голодны. Вот я и купил парочку круассанов. Вы же не сидите на диете, правда? – Улыбка сменилась на смех. Такой же фальшивый. Впрочем, это было неважно.

– А вы – Джеймс. Да?

– Да, Эми. Джеймс. – Он протянул руку, забыв снять черную перчатку. – Ох, простите. С дамой не положено, – перчатка ловко оказалась во второй руке.

Я протянула руку в ответ, сделала жест вежливости и быстро отдернула назад. Не любила рукопожатие. Поэтому во время деловых встреч никогда не подавала руку первой.

– Прошу в машину! – Джеймс махнул сжатой в руке перчаткой в сторону выхода и ловко схватил мой чемодан за ручку. Колеса загрохотали.

На часах – семь утра. Запах абрикосового джема усиливал аппетит. Я шла покорно за Джеймсом, отсчитывая про себя каждый удар колес чемодана. Каждый удар приближал меня все ближе и ближе к новой жизни.

– Наверное, вы очень устали, – Джеймс, не останавливаясь, обернулся ко мне и сверкнул своей, как мне казалось, фальшивой улыбкой.

– Нет, я себя прекрасно чувствую.

И это была правда. Я не спала в самолете, но чувствовала себя прекрасно. Откуда-то взялась энергия и желание действовать прямо сейчас. Люблю это состояние. Именно в такие моменты могу свернуть горы. И я это сделаю, здесь, в ЛА. Обязательно.

– Джеймс! – Мне пришлось прикрикнуть, чтобы он услышал меня за грохотом колес.

– Да? – Он остановился, развернулся ко мне и застыл, ожидая вопроса.

– Я растерялась сразу, – сейчас чувствовала себя школьницей, которая стесняется собственных вопросов, – а как вы меня узнали?

– Ох! Как узнал? Да запросто! Вы были самой красивой девушкой в зале ожидания. А мне сказали встретить и доставить самую красивую.

Джеймс улыбался, но казалось, что он сам свято верил в свою шутку.

– Вот, – он достал из кармана пиджака небольшое фото и протянул мне, – дали ваше фото, Эми. Так что у меня не было шанса сделать ошибку.

На этом фото мне было двадцать семь лет. Приятно, когда спустя пять лет твое лицо узнаваемо. Конечно, мне льстила шутка Джеймса о самой красивой и еще больше получала удовольствие от того, что я действительно считала себя красивой. «Научиться себя любить. Со всеми достоинствами и недостатками» – вот что я делала последние несколько лет.

Перед нами открылись стеклянные двери и – моя новая жизнь. Воздух! Этот свежий и теплый воздух моментально окутал меня атмосферой уюта. Да, здесь я буду чувствовать себя уютно и безопасно. Как многое можно понять, едва переступив порог аэропорта.

– Наша машина там! – Джеймс указал все еще скомканной в руке перчаткой на черный Mercedes. Мне нравилось, как встречает Лос-Анджелес. Это будет что-то грандиозное. Что-то, что трансформирует меня окончательно.

Пальмы, пальмы, пальмы. Мягкий теплый воздух и запах абрикосового джема. Так ты меня встретил, солнечный город ангелов. На несколько секунд я зажмурилась, сделала глубокий вдох и ловко запрыгнула в открытую Джеймсом заднюю дверь автомобиля.

– Долго нам ехать?

Джеймс надел черную фуражку, которая совсем не подходила под его пальто в черно-желтую клетку. Она слегка скрывала его глаза, но на заднем сидении я видела, как Джеймс пристально смотрит на меня, будто изучает и хочет узнать то, о чем знают далеко не все.

– Эми, так вы не знаете, где будете жить? – удивление в голосе было искренним, в отличие от его улыбки.

– Нет, – коротко отрезала я.

– И вы не видели фотографии жилья? – козырек фуражки полностью открыл его удивленные глаза.

– Нет.

– Что ж… Вот так поехать в неизвестность… Не каждый сможет, Эми! – Он снова опустил козырек на глаза, но продолжал бросать на меня свои пристальные взгляды в зеркало.

Мне хотелось как можно быстрее увидеть океан.

– Вы будете жить в чудном районе. Чудном! Одном из лучших районов Лос-Анджелеса! – Он говорил с удовольствием, будто о собственном доме, купленном в элитном районе города.

А ведь я даже не знала районов ЛА. Единственный район, о котором я знала – Беверли Хиллз.

– Это Венис. Он Вам понравится, – Джеймс подморгнул мне, как старому приятелю, и несколько раз пробарабанил пальцами по рулю.

Нет, я не слышала об этом районе. Нам с Лос-Анджелесом предстоит интересное знакомство. Мне нужна его свобода и энергия, ему – мой ум. Я думаю, мы сможем сделать выгодный обмен и оба останемся довольны.

– Меган просила, чтобы к двенадцати я привез вас в офис. Вам хватит времени на отдых?

По моему молчанию Джеймс понял, что ни о какой Меган я не знаю.

– Хорошо, – он продолжил, будто и не ожидал моего ответа, – я заеду в половину двенадцатого и отвезу в офис.

За окном мелькали пальмы. Много пальм. Солнце поднималось все выше и выше, а я не прекращала мечтать об океане. Мне было спокойно на душе. Блаженство. Последний раз я чувствовала себя так в детстве. Тогда маленькая девочка Эми играла во дворе дома своей тети Молли. Канада. Сказочная Канада. Она мне запомнилась доброжелательной и шоколадной. Моя кудрявая кареглазая тетя Молли готовила шоколадные кексы каждый день. Это было мое любимое лакомство, и когда я чувствовала в доме запах свежеиспеченных кексов, мгновенно мчалась на кухню, брала в ладоши теплый мягкий кекс аккуратно, будто настоящее сокровище.

– А вы замужем, Эми?

Джеймсу хотелось продолжать разговор. Что ж, я не против.

– Нет, – отрезала я холодно, как и на предыдущий вопрос.

– Нет? – Снова удивленные глаза смотрели на меня в зеркало из-под приподнятого козырька.

– Я была замужем, – мысль о прошлом браке вызывала у меня смешанные эмоции. Мне было противно от одной лишь мысли, что я позволяла себя недооценивать три года. Долгих три года.

– Понимаю, – Джеймс сжал губы, сдвинул брови в знак понимания и покачал головой. – Ничего. Вы еще так молоды. Все будет.

Конечно, он ждал, что я поддержку разговор о возрасте, но я промолчала в ответ. До конца нашего пути молчала, а Джеймс больше не сказал ни слова. Кто знает, какова его личная история. Может, он погрузился в свои мысли или понял, что я не настроена на откровенный разговор с незнакомым человеком.

– Приехали, мэм! – Резво, как молодой парень, он подбежал и открыл дверь.

– Не нужно, спасибо, – я не протянула ему руку в ответ.

Вот он – океан! Такой тихий и спокойный утренний океан. Пока Джеймс возился с чемоданом, я смотрела на мелкие волны и подставляла лицо солнцу. Здесь было гораздо теплее, чем в Нью-Йорке сейчас. Люблю тепло. Люблю солнце и соленый вкус океана.

– Который? – Я обернулась к Джеймсу и пальцем поочередно указала на несколько домов. Каждый из них был хорош по-своему. Первый – небольшой домик с просторной верандой. Второй – панорамные окна и много цветов на подоконниках. Третий – огромный особняк, который в самый раз для семьи из пяти и больше человек.

– Этот, – Джеймс указал на дом, который мне понравился больше всего. Второй.

Я люблю, когда внутри много света. Люблю просыпаться под утренними лучами солнца, которые без разрешения падают на мое сонное лицо, тело, волосы. В моей нью-йоркской квартире именно так: много утреннего солнца и света. В этом доме я буду чувствовать себя комфортно. Да.

Колеса чемодана застучали, и через несколько секунд Джеймс открыл дверь дома, пропустив меня вперед.

Я переступила порог в надежде почувствовать что-то родное. Этот дом был создан для детского смеха, ароматных пирогов и чашки кофе в постель. Сразу с порога видна гостиная: нежно-персиковый ковер у белоснежного дивана, стеклянный столик, ваза с фруктами. На стене висела картина: оголенная девушка, смотрящая из-за плеча украдкой.

Джеймс оставил чемодан у двери и остановился на пороге.

– Вам нравится?

Я молчала. Только положительно кивнула в ответ и улыбнулась. Улыбка иногда лучше слов.

– Вот и прекрасно! – Впервые я увидела на лице Джеймса искреннюю улыбку. – В холодильнике есть кое-что из еды. Мне велели купить на первые дни.

– Спасибо, Джеймс! – Крикнула громко в ответ из кухни: просторной, теплой, для ароматных пирогов и душевных семейных ужинов. – Джеймс! Здесь есть бассейн!? – Стеклянные двери кухни вели к бассейну.

Джеймс не услышал моего вопроса. Чемодан одиноко стоял у двери. На столе лежали ключи. У меня есть несколько часов на отдых, мечты, благодарность и чашку горячего травяного чая.

……………………………………………….

Передо мной стояла женщина с острым взглядом, идеальной фигурой и черными, как воронье крыло, волосами. От таких женщин всегда веет холодом и опасностью. Это была Меган. Та самая Меган, с которой мне нужно работать в Лос-Анджелесе. Как рассказал мне Джеймс по дороге сюда, Меган – бизнес-партнер Брэда. Когда в моем кабинете Брэд не хотел сотрудничать 50% на 50%, я не спросила о том, кто же будет представлять его интересы в Лос-Анджелесе. Я легко находила общий язык в бизнесе с мужчинами и никогда – с женщинами. Меган смотрела на меня холодным пронзающим взглядом. Так смотрят на соперниц: красивее, моложе, умнее. Несмотря на идеальную фигуру, лицо Меган полностью выдавало ее возраст. Ей было не меньше сорока лет.

– С приездом. Присаживайтесь, – она указала на кресло, будто делала одолжение.

В голосе столько же холода и расчета, как и в глазах.

– Благодарю, – мне нужно перестраиваться на ее манеру общения. После улыбчивого, пускай и не всегда искреннего, Джеймса, Меган воспринималась, как потенциальная опасность для меня.

– Как долетели? – Холодный и короткий вопрос с губ Меган сорвался, будто случайно. Ее вынуждала позиция хозяйки задавать гостеприимные вопросы. На самом деле ей было абсолютно безразлично, каким будет мой ответ.

– Спасибо, хорошо.

Лаконичность наших фраз задала тон дальнейшему диалогу.

– Кофе? – Она попыталась стать более мягкой в голосе и блеснула доброжелательностью в глазах, которая тут же исчезла.

– Не пью кофе.

– А я выпью, пожалуй, – ее тонкий указательный палец нажал на кнопку, а рука аристократично зависла в воздухе. – Один кофе. Мне.

Я пыталась расслабиться. Вспомнила о том спокойствии и комфорте, с которыми встретил меня Лос-Анджелес и мой временный дом.

– Ну, что ж, Эми. Не знаю, рассказывал ли вам обо мне Брэд, но я – его бизнес-партнер и буду помогать вам здесь с открытием и запуском туристического агентства.

Я молчала и ждала, что она будет продолжать. Вместо продолжения Меган многозначительно смотрела. В глазах читалось: «Ну, так говорил или не говорил?». Она сама ответила на свой вопрос.

– Поняла. Он ничего не говорил. Тогда будем с вами знакомиться в процессе работы.

– Конечно, – мое согласие еще раз засветило блеск доброжелательности в ее глазах.

– Вот вам все документы для ознакомления, – она подвинула толстую папку с бумагами ближе ко мне, – думаю, трех дней хватит, чтобы войти в курс дела?

– Да, достаточно, – я понимала, что соглашаться с Меган – значит, найти ключ к ее холодному уму и сердцу.

– Хорошо, – она сделала глубокий выдох, который, кажется, снял полностью напряжение с ее стройного тела.

Я продолжала изучать эту женщину, не подавая вида, что мой интерес – велик. Меган казалась железной леди. Такие готовы на все, чтобы добиться своей цели. У таких женщин нет и не может быть подруг. Они одиночки. И не только в дружбе. Они предпочитают секс на одну ночь, а потом хотят подчинить себе нового мужчину. И еще, и еще. Такие женщины не созданы для семьи, смены детских памперсов и постоянства в отношениях. Не знаю, ошибаюсь ли я сейчас? Передо мной сидела женщина, за холодом которой наверняка прятались сотни глубоких ран, предательств и падений. Женщины становятся эгоистичными, холодными и расчетливыми только тогда, когда получают несколько ударов в спину. И если эти удары от тех, кому доверяешь больше всего в жизни – роль стервы навсегда становится вторым «Я».

– У меня будет просьба, Эми, – сейчас ко мне обращались, как к лучшей подруге. – Я не хочу сильно вникать во все процессы. Мне некогда этим заниматься. Брэд попросил проконтролировать, я не могла отказать. Но лучше всего, если мы будем видеться не чаще одного-двух раз в месяц. Хорошо? – Она сощурила глаза, будто во взгляде была какая-то сила и магия.

– Я согласна. Наверное, вам говорил Брэд, что в Нью-Йорке у меня собственное туристическое агентство?

– Говорил, – медленный кивок в знак подтверждения.

– Поэтому можете смело доверить все процессы. У меня достаточно опыта, чтобы все сделать так, как хочет Брэд.

В последнюю фразу я вложила всю свою уверенность. Дала понять, что со мной нужно говорить на равных и абсолютно ни к чему сомневаться в моем профессионализме. Меган все поняла.

– Джеймс будет вашим личным водителем. Если не захотите – просто скажите ему об этом.

Покидая кабинет Меган, я держала голову высоко, слегка задрав подбородок вверх. Мне казалось, что только так я смогу показать этой эгоистичной женщине, что не хуже нее. У меня не было выбора. Я согласилась на условия Брэда, значит, должна найти общий язык с Меган. И обязательно найду. На шпильках я была на голову выше Меган и это – моя маленькая победа. Так я чувствовала себя увереннее.

На улице у входа стоял Джеймс. Увидев меня, на лице появилась широкая улыбка. Уже менее фальшивая, чем при первой встрече в аэропорту, но все еще наигранная.

– Как вам Меган?

Мы шли к машине медленно, будто никто никуда не спешил. Действительно, в ближайшие три дня мне некуда спешить.

– Не знаю. Пока не знаю, – я самостоятельно открыла дверь, в очередной раз продемонстрировав, что дело Джеймса – крутить руль автомобиля и вовремя приезжать.

Я солгала. Не могла признаться все еще незнакомому человеку, что Меган – настоящий айсберг. Женщина-лед, рядом с которой все прекращает дышать жизнью.

Снова козырек слегка приспущен на глаза. Наверное, так Джеймсу казалось, что я не вижу его взгляда. А он смотрел с ухмылкой. Выдерживал паузу, но очень хотел что-то сказать. Пауза не затянулась.

– Меган неплохая. К ней нужно найти подход, но она неплохая. Правда.

Кажется, я не ошиблась в своем мнении.

– Просто ей не повезло с личной жизнью. Первый муж изменил с собственной секретаршей. Второй позволял себе… Он позволял себе поднимать руку. А третий… Третий жил за ее счет и в итоге ушел к студентке. Он был преподавателем.

Конечно, это то, о чем я подумала сразу: сотни ножей в спину. Но это не значит, что Меган стала эгоистичной стервой. Она хочет ею казаться. Я была в этом уверена.

– Да, и Меган 48 лет, – добавил Джеймс с тяжелым вздохом.

– 48?? – Я не смогла сдержать своего удивления. Да, я видела, что ей не меньше сорока. Но не думала, что ей 48 лет. А эта идеальная фигура? Как ей только удается так выглядеть в 48 лет?

Конечно, в таком возрасте, наверное, воешь по ночам от одиночества. Хочется ложиться спать в объятиях мужа, а ложишься одна. Хочется радоваться успехам детей в университете и выдавать любимую дочь замуж, а получается только наблюдать за чужим материнством в очередном сериале. Хотя, такие, как Меган, сериалы не смотрят. Точно не смотрят.

– И что же, она вот так… Одна?

– Одна, – Джеймс еще раз тяжело вздохнул, будто это было его личной душераздирающей болью. И вот сейчас он был абсолютно искренним в своих эмоциях.

…………………………….

Все бумаги, которые отдала мне Меган, лежали на столе в гостиной. Я еще не просмотрела ни одной. Изучала дом. С интересом и восхищением. Этот дом будто был создан для жизни в свое удовольствие, в атмосфере полного спокойствия и домашнего уюта. Когда я спросила у Джеймса, знает ли он что-то об этом доме, он ничего не ответил. Говорит, что его нашел сам Брэд, а он, Джеймс, только забрал ключи у какой-то женщины. Но она – не владелец дома. О доме мне удалось узнать мало. По большому счету, мне не удалось узнать ничего.

Он был достаточно большим, как для одного человека. Скорее всего, здесь было бы комфортно семье из трех человек. Две спальни, одна гостиная, огромный холл и такая же огромная кухня. Последнее – моя любовь с первого взгляда. Стол из натурального камня, панорамные окна и выход во внутренний двор к бассейну. Во внутреннем дворе было зелено и в тени деревьев дул приятный охлаждающий ветер. Посуда. Здесь было много посуды, будто подобранной перфекционистом. Не знаю, могу ли я себя считать перфекционистом, но любовь ко всему эстетически привлекательному и идеальному у меня с детства. С первых платьиц, бантиков, носочков и браслетов на тонкое детское запястье. Правда, у меня и сейчас очень тонкое запястье. Аристократичное – так говорил мой муж, но лишь единожды. Чаще я слышала от него, что мне нужно: больше ухаживать за собой, изменить цвет волос, форму ногтей, длину юбок и цвет блуз. И он не был перфекционистом. Он был страшным занудой, который многому меня научил. Благодарю.

– Алло, Эми?

Мама позвонила в тот самый момент, когда в процессе изучения очередного изысканного блюдца я получала настоящее эстетическое удовольствие.

– Да, привет. Да, долетела отлично, – я даже не слышала отчетливо вопросов мамы.

– Где тебя поселили, Эми? – Маму всегда интересовал жилищный вопрос. Мою квартиру в Нью-Йорке она одобрила не сразу, а в ремонте активно участвовала лично.

– В доме, – пауза. – Большом? – Переспросила я на ее очередной вопрос. – Нет, не большом. Но он такой… Уютный. Домашний какой-то. Один словом, мне кажется, что я здесь – как дома.

– О, дорогая. Это же прекрасно! Очень важно, чтобы тебе было комфортно там, где будешь жить несколько месяцев. Несколько месяцев – это приличный срок.

– А работать? С кем будешь работать? – Не успокаивалась мама.

– Ее зовут Меган, – ответила я, рассматривая внимательно узоры на фарфоровом блюдце цвета слоновой кости.

– Нет ничего хуже, чем работать с женщиной, – тон эксперта всегда был маме к лицу. – Но ничего, ты же у меня умная и найдешь общий язык, – мама решила подбодрить своим жизненным советом. А ведь она знала многое о жизни. Не знаю, предстоит ли мне когда-либо узнать столько, сколько знает она.

– Здесь бассейн, мам, – я вышла во внутренний двор и подошла на самый край бассейна. С интересом рассматривала ярко-бирюзовую воду и дно, будто надеялась там увидеть разноцветных рыбок или коралловый риф.

– Отлично! Вижу, они не поскупились. Это хорошо, Эми. Очень хорошо. Ну, что ж, не буду тебя отвлекать. У тебя, наверное, и так много дел на новом месте. Не забывай маму! И папа передает тебе свой громкий поцелуй.

– Передай папе ответный, – я сделала громкий «чмок» в трубку. – Пока, мам.

……………………………………….

– В чем Ваша уникальность?

– В ее отсутствии.

– Почему туристический бизнес?

– Моя жизнь.

– В чем Ваша сила?

– Упорство.

– На все готовы пойти ради цели?

– Никогда.

– Любовь или дружба?

– Дружба.

– Основное качество, которое цените в себе?

– Честность.

– Основное качество, которое цените в других?

– Честность.

– Замужем?

– Нет. Была.

– Дети?

– Нет.

– Кем видите себя через пять лет?

– Основателем самой крупной сети туристических агентств в Америке.

Пауза. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Это была схватка двух женщин, которые знают о жизни приблизительно одинаково и хотят от жизни больше, чем она, обычно, готова дать. Сегодня Меган встретила меня с улыбкой. Перед тем, как задать вопросы, она попросила отнестись к этому с пониманием. Ей важно знать, с кем она имеет дело. Мы обе уже знали, с кем имеем дело. Я почувствовала себя еще сильнее и еще увереннее. Подъезжая к офису, Джеймс предупредил, что будет непросто. А оказалось просто и легко. Да, это было похоже на схватку. Но проигравших в ней не оказалось.

– Ну, что ж, Эми, – растягивая каждое слово, продолжила Меган, – я благодарна тебе за ответы. Кажется, я знаю теперь даже больше, чем хотела.

Я молчала и сделала легкий одобрительный кивок головой. Улыбалась.

– Мы с вами увидимся на следующей неделе. В офисе к концу этой недели доделают ремонт. Вас сейчас отвезет Джеймс, и вы сами все увидите. Да, люди. Самый главный вопрос. У меня есть около тридцати кандидатов на должность менеджера. Сколько вам нужно менеджеров?

– Два.

– Вы уверены?

– Да.

– Хорошо. Все резюме в той папке, которую я вам вчера отдала. Наверное, уже их видели. Ознакомьтесь и проведите собеседования. Брэд сказал, что вы хотите выбрать сотрудников самостоятельно.

– Да, для меня это важно.

– Я не против, – Меган сегодня была другой. Более расслабленной, более дружелюбной и более своей.

– Удачи вам и до встречи, – она поднялась и протянула мне руку. Тонкое запястье украшено золотым браслетом с несколькими крупными бриллиантами. Роскошь Меган демонстрировала в каждом своем жесте, аксессуаре, поведении и даже наклоне головы.

Я пожала руку, неохотно. В этом рукопожатии было уважение и – неподвластное никому женское соперничество.

…………………………………..

Город ангелов встретил меня теплом, свежими круассанами с абрикосовым джемом, солеными брызгами океана, фарфоровой изысканной посудой и фальшивой, как мне казалось, улыбкой Джеймса. К океану я дотронулась только на второй день и зажмурила от удовольствия глаза, ощутив насыщенность соли на кончике языка. Я вышла к океану в шесть часов утра на второй день своей жизни в ЛА. Берег пуст. Но мне все равно казалось, что кто-то видит, как я, взрослая женщина, коснулась пальцами соленой воды и попробовала ее языком. Я так делала в детстве. А кто сказал, что во взрослой жизни нельзя делать то, что делали в детстве? Он был таким тихим, спокойным, серо-голубым. Океан.

Город ангелов закружил меня. За стеклом автомобиля мелькали пальмы, яркие платья, крупные рекламные баннера и солнце, много солнца. За несколько дней Джеймс стал для меня приятелем. Казалось, что я знаю его много лет. Фальшивая улыбка куда-то исчезла, навсегда. Он вовремя был у моего дома и вовремя привозил меня в офис. Ремонт окончен. Сделано со вкусом, стильно и разумно. Именно так бы сделала я, если бы это было моей задачей. Но Брэд решил эту задачу не отдавать мне. Я провела более двадцати собеседований и выбрала одного менеджера. Второго предстояло еще найти. Ее звали Алиса. Юная девушка, с минимальным опытом в туризме, но с горящими глазами. Я готова была дать ей должность именно за эти горящие глаза. Такие люди будут жить тем, что вызывает блеск в глазах при одном лишь воспоминании. Мы говорили много о ее путешествиях. С пяти лет она побывала в тридцати странах. Подумать только, это вдвое больше, чем увидела я за свои тридцать два года! Эта девочка, я уверена, имела большое будущее в туризме. Ей много отказывали. Из-за небольшого опыта крупные туристические агентства не хотели давать ей должность. Ничего, она еще всем покажет свою силу характера, настойчивость, профессионализм, и когда-то обязательно откроет свое агентство.

– Ну, как ты, Эми?

Это был первый звонок моей Лизы с тех пор, как я приехала в ЛА. Прошло пять дней. Пять насыщенных, активных и одновременно напряженных дней. Каждый свой день я проводила в компании Джеймса. Как оказалось, мой водитель Джеймс – счастливый семьянин, у него трое детей, красавица-жена и небольшой дом, который он строил собственными руками около десяти лет. Фото детей и жены показал мне на второй день нашего знакомства.

– Привет, Лиза. Все отлично! Кажется, ЛА – мой город, – я держала в руке бокал красного вина и стояла на пороге кухни, касаясь босыми стопами холодной мраморной плитки, рассматривала насыщенную зелень деревьев и бирюзу бассейна за прозрачной дверью. К слову, я еще ни разу не искупалась.

– Неужели есть мысли остаться там навсегда?

– Есть, – я ответила быстро, даже не успев как следует обдумать свой ответ. Значит, в моем подсознании уже есть эта мысль.

– Эми, пять дней – это еще не показатель того, что это твой город.

– А мне было достаточно первых двух минут, – вспомнила я, как впервые перешагнула порог аэропорта и оказалась под теплым солнцем Лос-Анджелеса.

– Алею звезд видела?

– Нет, – Лиза иногда задавала неуместные вопросы.

– А Голливуд? Голливуд видела?

– Нет, – я сделала глоток прохладного вина и засмеялась.

– Ты чего смеешься, Эми?

– Просто ты задаешь смешные вопросы, Лиза. Я ведь не отдыхать приехала. Забыла? – Я знала, что Лиза никогда не обидится, если я скажу что-то резкое. Я часто была резкой. Раньше. Сейчас стала мягче, гораздо мягче и спокойнее. Наверное, все это приходит со временем. А если не приходит, женщина рискует стать стервой или истеричкой. Мне так кажется.

– А Ричард? – Лиза спросила аккуратно, будто боялась моей реакции на этот вопрос.

– Что Ричард? – Я сделала вид, что не понимаю о ком речь.

– Звонил?

– Нет.

– А перед отъездом виделись?

– Да, – Лиза знала, что сейчас я чувствую себя, как на допросе, но продолжала говорить о человеке, о котором я ни разу не вспомнила за эти пять дней.

– И как? Что? Что он сказал?

– Ничего, Лиза. Мы расстались. Это окончательно.

– О… Я надеялась, что он сделает какой-то мужской поступок. Думала, может, приедет к тебе или скажет, что будет прилетать. Не знаю… Я надеялась. Но ты так спокойно об этом говоришь.

– Да. Потому, что Ричарда больше нет в моей жизни. Давай не будем больше говорить о нем. У меня ведь другая жизнь, верно?

– Верно, – Лиза согласилась со вздохом. Кажется, она действительно расстроилась больше меня.

Эти пять дней я ложилась спать с улыбкой на лице и просыпалась в прекрасном настроении. У меня был подъем. Невероятный эмоциональный подъем и прилив сил. Последний раз я себя так чувствовала, когда влюбилась в одного официанта. Это позорная глава моей жизни, но она была, и вычеркивать ее из памяти – глупо. Я думала, получится интрижка. Яркая, однодневная, о которой я со временем пожалею. Но наши отношения продлились два месяца. Макс – высокий брюнет с идеальным торсом и широкой голливудской улыбкой. Я влюбилась в него с первого коктейля. И первая интимная близость, к слову, случилась в этот же день. Все два месяца я просыпалась с улыбкой и засыпала с улыбкой. Никогда не была у него, но он часто оставался у меня. Как оказалось позже – Макс женат. Это был для меня удар, от которого я смогла оправиться только через полгода. Когда появился в моей жизни Ричард, я сразу настроила себя на худший сценарий и на серьезные отношения не надеялась. Так и случилось. Правда, у Ричарда не было жены, но и о серьезных отношениях он никогда не говорил. Мы были вместе почти два года. За эти два года он ни разу не предложил жить вместе, а это значит, что мы так и будем проводить ночи по очереди друг у друга, приближаясь постепенно к финишу отношений. Наверное, если бы не мой отъезд в Лос-Анджелес, мы бы продолжили эти отношения. Все могло закончиться через три года, пять, десять. Как хорошо, что все решилось сейчас.

– Эми? – Это звонил Джеймс.

– Да, Джеймс, – я слушала его и не останавливалась, делая глубокие приседания. Раннее утро – время для заботы о своем теле.

– Сегодня у Меган День рождения. Она попросила, чтобы я привез вас на праздник.

– У Меган День рождения? – Я переспросила с таким удивлением, будто у Меган не могло быть Дня рождения. Кажется, такие женщины не празднуют собственные Дни рождения. Особенно после сорока. – Ладно, конечно. Я поеду. А во сколько?

– В пять часов я за вами заеду.

Джеймс хотел уже закончить разговор, но я поспешила задать главный вопрос:

– Джеймс! Подожди!

– Да?

– Что подарить Меган? Что она любит? Я ее совсем не знаю, а ты, хотя бы немного, но знаешь.

– Ничего, – Джеймс говорил серьезно.

– Я не могу поехать на День рождения без подарка, Джеймс, – это был тон строгого начальника, который я сама в себе ужасно не любила.

– Это просьба Меган. Никаких подарков.

Сегодня мой шестой день в городе ангелов. Утро было свободным, а значит, его я подарю холодному Тихому океану. Хочу на пробежку. Да! В Нью-Йорке у меня не было возможности бегать, а сейчас мне хочется бежать вдоль океана и знать, что он будет сопровождать меня бесконечно.

Берег пустой. Океан – тихий. Вверху стояли дома, которые казались пустыми. Мое утро в этом районе – самое ранее. Во время пробежки не думала. Абсолютно. Мысли остались где-то далеко. Я сосредоточила свое внимание на мягком шуме океана. Не думала, что захочу бегать. На самом деле я никогда не любила бег. А сейчас он дарил мне легкость и свободу от мыслей. Блаженство.

Когда я вернулась в дом, гостиная была щедро залита солнечными лучами, а в воздухе все еще слышен аромат горького кофе. Да, снова начала пить кофе. Платье. Мое черное длинное платье в мелких пайетках. Сегодня оно подчеркнет идеальные линии фигуры. Я надену под него любимые алмазные серьги и оставлю декольте без украшений. Не люблю подвески и колье. Люблю простоту со вкусом и утонченностью.

На самом деле Ричард звонил. Он звонил в первый же день моего приезда в ЛА. Он звонил на второй и третий день. Я не ответила. Этого мужчины больше нет в моей жизни. И не потому, что он обидел меня. Нет. Потому, что я его никогда не любила. Я решила не обманывать нас двоих. Он писал. Писал вчера вечером. Писал, что понял, как сильно я дорога для него. Писал, что хочет прилететь ко мне в Лос-Анджелес через две-три недели, потому что хочет просто обнять. Но он не писал, что любит меня. И он никогда этого не говорил. Я не ответила. Мое молчание – громче любых слов. Не стоит возводить старые рыхлые стены на новом фундаменте. Рано или поздно они рухнут и уничтожат все, что окажется в этом глупом доме. Абсолютно все. И всех.

– Ну же, Джеймс! Открывай дверь. Сегодня я позволяю ухаживать за собой, – у меня было игривое настроение, легкая укладка и красные губы. Где-то в глубине души хотелось затмить всех, даже Меган. У меня был главный козырь – молодость. Хотя в тридцать мне казалось, что дальше – полный крах. Как я ошибалась.

– Эми! У меня нет слов! – и у Джеймса действительно не было слов. Он замолчал и смотрел широко распахнутыми глазами, как смотрят дети, увидев что-то необычное, незнакомое.

– Давай, открывай дверь, Джеймс, – я кокетничала с собственным водителем, у которого трое детей и красавица-жена. При этом мы оба прекрасно понимали, что между нами зарождается дружба. Настоящая крепкая дружба.

Джеймс поспешил открыть дверь автомобиля и сделал легкий реверанс.

– А вот это лишнее, – я добавила еще немного кокетства.

– Эми, у меня действительно нет слов. Вы – божественны.

Мы ехали по солнечной дороге Лос-Анджелеса, а Джеймс не сводил с меня глаз. Я стеснялась собственной красоты сейчас и одновременно чувствовала свое превосходство.

– Спасибо, Джеймс. Спасибо, – я положила руку на сердце и сделала легкий наклон головы.

Наверное, Джеймс впервые видит меня в таком настроении. Я и сама не помню, когда в последний раз чувствовала себя так, как сейчас: легко, непринужденно, уверенно.

– Мы приехали, Эми.

Машина остановилась у большого белоснежного дома. На фоне соседних домов он был самым роскошным. Конечно, такая женщина, как Меган, могла жить только в таком доме. Конечно.

– Уже? О, получается, мы с Меган почти соседи?

– Получается, – повторил Джеймс и ловко подбежал к моей двери.

– Прошу, – он протянул руку и снова застыл в уважительном реверансе.

– А знаете, Джеймс… Мне кажется, вы мне льстите. Да? Я угадала, Джеймс? – мои глаза смеялись, а губы растянулись в широкой улыбке.

– Нет, Эми. А эта красная помада, ни на какой другой женщине не смотрелась бы так роскошно, как на вас.

– О, Джеймс, – это все, что смогла ему ответить на очередной галантный комплимент, и оперлась на его руку, чтобы выйти из машины, держа второй рукой подол своего любимого вечернего платья.

Я стояла в ста метрах от дома. Расправила плечи, подняла подбородок вверх. Когда я принимала подобное положение, это означало, что я готова столкнуться с любой ситуацией и выйти из нее победителем. Никогда не сомневалась в своей победе. До тридцати лет все было иначе: никогда не верила в собственный успех и победу.

– Джеймс, а ты не знаешь, много там будет людей?

– Думаю, человек тридцать.

Мои глаза округлились. У этой женщины было тридцать друзей, а мне казалось, у таких женщин нет друзей.

– А кто эти люди? Кто они, Джеймс?

– Это бизнес-партнеры Меган, бывшие любовники и несколько богатых соседок.

Я не ошиблась, друзей у Меган нет. Тем более – нет подруг.

– Подожди, Джеймс. Как это, на ее праздник придут бывшие любовники?

– Да, – улыбнулся Джеймс, – она со многими осталась в хороших отношениях. И со многими отношения иногда возобновляются.

Я видела, что ему было неловко об этом говорить.

– Ну, что же! – Джеймс моментально вернулся к прежнему веселому настроению. – Позвоните мне за полчаса до того времени, как нужно будет вас забрать. Я буду вовремя.

Он еще раз сделал поклон и уехал, оставив меня все там же: в ста метрах от огромного белого дома. Он был пропитан запахом денег. Больших денег. И в этом огромном доме жила одинокая женщина. Какая глупая ирония жизни.

В ста метрах казалось, что дом абсолютно пустой. Наглухо закрыты и зашторены окна. Только отдаленные звуки музыки подсказывали, что здесь сегодня праздник.

Дверь открыта. На двери надпись: «Рада видеть! Проходи прямо и выходи во внутренний двор. Меган». Дом был похож на замок, слишком глупый в своем королевском размахе. Старый и угрюмый замок. В нем не было ничего живого, светлого, эстетически привлекательного для меня. Темный пол, такие же темные стены и много напольных ваз с цветами. Цветы в честь именинницы вдохнули сегодня в этот дом жизнь.

Я не сразу вышла во внутренний двор. Попасть в незнакомую мне компанию – настоящий вызов. Внешне я казалась смелой и даже гордой. Внутри меня сковывал страх. За стеклянной дверью были три огромных стола, а вокруг них – яркие платья и сдержанные мужские костюмы. Было похоже на собрание истинных интеллигентов. Играла легкая музыка, звенели бокалы с шампанским, за крайним третьим столом с каким-то мужчиной стояла сама Меган. Одетая в красное короткое платье, издалека она была похожа на юную девушку. Ее фигура потрясающая. В этом никто не мог сомневаться. Сорок девять лет. Этой женщине сорок девять лет, три развода и несколько любовников, которые сменят друг друга по первой необходимости именинницы. Грустно и смешно одновременно.

Я сделала шаг за порог. Еще несколько шагов. И еще. Никто не обратил внимания на мое появление. Все продолжали жевать бутерброды с рыбой, дорогие сыры, фрукты. Все это щедро запивалось шампанским.

– Знакомьтесь. Это Эми, – меня за плечо нежно взяли тонкие женские пальцы и аккуратно развернули к себе.

– Эми, а это – Ричард. Мой партнер по бизнесу и очень хороший друг, – второй раз с момента знакомства я увидела улыбку Меган. Холодную и расчетливую.

– Эми, управляющая туристического агентства, – я протянула руку для пожатия, но Ричард ловко подхватил в воздухе мое запястье и поцеловал. Надо же, Ричард. Не Джон, не Билл. Именно Ричард.

– Эми, я оставлю тебя с Ричардом. Мне нужно уделить внимание гостям. Рич, не дай Эми скучать. И веди себя пристойно, – добавила она с ноткой кокетства, такого же холодного, как улыбка.

– Меган, с Днем рождения! – сказала я радостным голосом.

– Да-да, – ответила Меган, будто ей только что сообщили о бизнес-процессах, и ушла ко второму столику, где стояло трое женщин. Это были единственные женщины-гостьи.

Ричард казался не худшей компанией, в этом я была уверена. На вид – прирожденный аристократ, но что-то в его взгляде говорило об обратном. В одной руке он держал ром, а вторую спрятал в карман идеально выглаженных брюк.

– Вам нравятся брюнеты, Эми?

– Что? – меня застали врасплох. Внешняя интеллигентность Ричарда мгновенно испарилась.

– Я спросил, нравятся ли вам брюнеты, – повторил он, сделав глоток рома и прищурив глаза в ожидании ответа.

– Мне кажется, Ричард, это не лучшее начало разговора для первого знакомства с дамой.

– А мне кажется – идеальное. Так нравятся или нет?

– Нравятся. Только воспитанные брюнеты, – этой фразой я хотела пристыдить его. Но у меня не получилось.

Ричард смеялся. Смех был тихим, интимным. Наверное, он не хотел привлекать внимание и ставить меня в неловкое положение.

– А мне нравятся брюнетки. Такие как вы, Эми. Вы очень красивая. Вам это когда-то говорили? – он говорил настолько серьезно и шутливо одновременно, что мне хотелось отвечать едким сарказмом. И я отвечала именно так.

– Нет, что вы. Никто никогда не говорил. Вы – первый. Вот как бывает. Живешь-живешь, и вдруг…

Он перебил.

– Вдруг говорят, что красивая? Ничего. Лучше поздно, чем никогда. Сколько вам лет, Эми? И не смотрите так на меня.

Я смотрела на него с подозрением и недоверием. Я не понимала, почему незнакомый мужчина позволяет себе так говорить со мной. В каждом его вопросе я слышала смех, хотя он старался быть серьезным и сдержанным.

– А как я на вас смотрю?

– Как-то со злобой. И… недоверием. Точно. В вашем взгляде есть недоверие.

– Вы угадали. В моем взгляде есть все, о чем вы сказали.

– Не ответите, значит, – он еще раз хлебнул ром и опустил взгляд вниз. – Вам где-то тридцать семь лет, Эми. Но при этом вы прекрасно выглядите.

Это было крайней точкой для меня. Да, и этот Ричард был полной противоположностью моего Ричарда: мягкого, деликатного, тактичного. Правда, этот Ричард был хорош. Очень хорош собой. Я бросила на него злой взгляд, на который только была способна, и ушла к первому столику. Захотелось шампанского. Жутко захотелось шампанского.

После нескольких глотков я почувствовала, как мышцы тела расслабились, и я чувствовала себя непринужденно среди незнакомых мне людей. Съела небольшой бутерброд и оставила на нем свою помаду. Ничего нет дурного в том, что помада практически стерлась. Раньше я очень стеснялась любого своего несовершенства, даже минимального. Сейчас – принимаю несовершенство и учусь себя любить. Мне предстоит долгий путь, но я его пройду достойно.

– Посмотри, какое у нее декольте.

– Мне кажется, она пришла искать себе любовника.

– Я бы не отказался, – громкий смех оглушил следующую фразу.

– А ягодицы. Посмотри, какие упругие ягодицы. Кто-нибудь с ней знаком?

– Я знаком.

Я повернула голову вправо и в двух шагах от себя увидела троих мужчин, которые с животным интересом смотрели на меня. Один из мужчин был тот самый Ричард, с которым я имела несчастье познакомиться несколько минут назад.

Не хочу, чтобы они считали себя слишком остроумными. Три удара шпильками – и я оказалась у второго столика.

– Добрый вечер, – сейчас я была кокеткой. Играла роль, которая сводит с ума мужчин. Это самая лучшая роль в любых ситуациях.

– Добрый вечер, – ответил один из них, игриво улыбаясь в ответ.

– Вы о моем декольте говорили?

– О вашем, – ответил все тот же мужчина с небольшой залысиной на голове.

– И о ягодицах что-то говорили. О моих?

– О ваших, да, – продолжал он отвечать за всех. Во взгляде – дерзость. В голосе – тщеславие.

Ричард стоял и смотрел на все, будто зритель в театре. Я видела, как в его глазах загорелся огонек: «Ну же, как ты поведешь себя дальше?».

– И мой жених говорит, что у меня идеальная фигура, – я подняла бокал вверх в знак одобрения и ушла. Не знаю, какие выражения лиц были у этих мужчин после сказанного. Не знаю, сопровождали они меня взглядами или нет. Но точно знаю, что среди них нет мужчины, который привлекал бы мое внимание.

Вечеринка была похожа на собрание интеллигентной публики. Но это было лишь первое и обманчивое впечатление. Три женщины, которые одиноко продолжали стоять у столика, смотрели на меня с пренебрежением. Еще бы, как иначе могут смотреть женщины в возрасте за сорок на ту, которая значительно моложе? Обычная женская зависть.

Я изучала территорию с пустым бокалом шампанского в руке. Территория была огромной и абсолютно не нужной для одного человека. Мне кажется, Меган это прекрасно понимала. Остановилась у огромного дерева с интересным розовым цветением. Не знаю название, но чертовски красиво. В паре шагов стоял соседний дом. На фоне дома Меган он выглядел слишком бедно и невзрачно. Но именно такие дома идеально подходят для уютных семейных вечеров, объятий и поцелуев. Взглянула на свое декольте. Да, они были правы. Будь я на месте тех мужчин, не прошла бы мимо.

– Эми. Я думал, вы уже уехали, – справа от меня остановился мужчина.

Идеально начищенные туфли, аккуратные ногти и бокал рома в руках. Я продолжала смотреть прямо, не придавая значения его появлению. Это был снова он – мой первый знакомый на этой вечеринке сомнительных интеллигентов. Это был Ричард. Мужчина, который ничего не смыслит в общении с женщинами и говорит раньше, чем думает.

Я смотрела на дом и представляла, кому же он принадлежит. Моя фантазия рисовала молодую семью с двумя детьми. Семью счастливую и безупречную. У входа заметила коляску, мяч и куклу. Не ошиблась.

– Вы так и будете молча стоять? – я бросила взгляд на ноги Ричарда и его руки, не поворачивая голову к нему самому. Кажется, он испытывал мое терпение.

– Я ждал, когда вы первая заговорите, Эми.

Какая наглость. Какая напыщенность. Какое самолюбие.

– Я заговорила первой. Довольны?

– Не совсем, – он качнулся с ноги на ногу, – так сколько тебе, Эми?

– О, мистер Ричард. А ведь я не позволяю себе говорить с вами на «ты», – я начинала закипать.

– Ничего. Кто-то же должен быть смелее, – кажется, он перестал шутить. В голосе – легкий металл.

– Тридцать два. Теперь довольны? – я подняла на него взгляд, полон злобы, демонстрируя всем своим видом, что он перешел грань.

– Вот как, – Ричард смотрел прямо в глаза с легкой ухмылкой. – И не замужем. У красивых и умных женщин так часто случается. Понимаю.

– Была замужем, – снова отвернулась от него и смотрела на соседний дом в надежде увидеть в окне счастливое детское лицо.

Мимо меня пролетали отдельные отрывки фраз. Недалеко от нас стояли две женщины. Наверное, соседки Меган, о которых говорил Джеймс. Обе держали бокалы с красным вином, о чем-то весело говорили и при этом не сводили глаз с меня и моего нового знакомого Ричарда. Ричард бросил на них взгляд, будто делал одолжение.

– Не обращайте внимания.

– Вы о чем? – я понимала, конечно, о чем он говорил.

– Эти женщины живут здесь по соседству. Не подруги Меган, но иногда встречаются за ужином. Может быть, раз в полгода, – у Ричарда заострились черты лица от всей той серьезности, которую он пытался придать себе и ситуации.

– Вы думаете, они смеются над нами? – он нахмурил брови, но это никак не делало его серьезнее в моих глазах.

– Не знаю.

– Знаете-знаете, Эми. Именно так вы и думаете. Так и есть на самом деле. Только не обращайте на них внимания. Они глупые.