Читать книгу Королева из воска - Алиса Лиддел - Страница 1

Когда из чащи леса доносится протяжный рык, когда по небу огромной чёрной тучей проносится стая голодных воронов, когда затихают лесные насекомые, испуганные давящей темнотой, поглощающей всё живое, не вздумай, друг мой, выходить из дома. Лес этот не зря назван лесом Cмерти. Сама госпожа в чёрной мантии с острой косой поселилась там. Самыми тёмными и одинокими ночами она выходит из своего убежища, чтобы забрать с собой тех, чье время уже истекло. Госпожа Смерть не знает жалости и пощады. В её огромной книге чернилами выведены имена людей. Если ты попал в её тетрадь ― не надейся убежать.

Не называй меня трусом, друг мой. Дочь моя, Исора, по велению моему на полянке возле леса собирала ягоды, чтобы жена моя сварила на вечер вкусного компота. Исора вернулась домой с пустой корзиной и большими глазами, в которых, я тебя уверяю, друг мой, я увидел отражение самой Госпожи Смерти. Моя дочь умна, однако и фантазия у неё богата. Я тоже не поверил её рассказам сразу, как и ты. Исора слышала завывания ветра, крики птиц, пока не увидела среди могучих деревьев крошечное создание ― силуэт беловласого ребёнка. Она, добрая душенька моя, побежала вперёд, бросив своё занятие, чтобы спасти дитя, вернуть родителям. Но деревья словно сдвинулись, образуя стену, не желая отдавать малышку в руки Исоры, а птицы, громкие и опасные, полетели в её сторону, желая наказать за чистое и невинное желание спасти. Дитя улыбнулось самой доброй улыбкой и ласково произнесло: "Птичка", после чего ворон сел ей на руку, ласкаясь, как котёнок. Это последнее, что увидела моя Исора, так как жестокие птицы желали прогнать её, не пустить в лес. Дочь моя побежала домой. Теперь боится выходить за дверь, шепчет в ночи, что он придёт. Скоро придёт.

Я водил Исору к лекарям, пытался спасти её затуманенную бредом голову, но все говорили: "В порядке дочь твоя, Ромул". Но я знал, что нет в их словах правды. Я хотел помочь Исоре. И однажды я встретил её. Безумной ведьмой в деревне нашей её называли. На шее ― браслет из звериных когтей, на голове ― платок, платье её сшито из нескольких пёстрых юбок, а глаза слепы. Я не верил, что она сможет помочь мне. И, как я и ожидал, ведьма сказала: "Исора в порядке". Я хотел закричать и заплакать, желание спасти дочь убивало меня, но никто из ныне живущих не мог мне помочь. Но ведьма перебила мои слёзы и продолжила: "Дочь твою никто не тронет, ведь душа её чиста, как капля росы под ногами. Дитя беловласое ― предвестник тяжёлой потери в семье твоей. Берегись леса. Беги от него. Живёт в нём зло невиданное, всесильное. Принимает облики разные, скрывая за маской истинное лицо ― улыбку Смерти. Благодари Богиню, что пощадила дитя твоё. Поставь у входной двери восковую свечку ― убережет она тебя от существа жестокого".

Знаю, мой друг, что за мысль пронеслась в твоей голове. "Очередная сумасшедшая старушка, поехавшая умом от одиночества". Видели таких, знаем. Я разозлился тогда жутко. Ну что за свечи восковые? Что за Смерть? Дочь моя умом тронулась, а я не хотел для неё той же судьбы, что столкнула с пути правильного ту бабушку. Отправился дальше книжки умные читать, с лекарями советоваться, водить их домой к себе ― к дочери. Исора всё хуже становилась. Везде ей мерещилось беловласое дитя, да человек высокий в чёрном плаще. Стонала, что найти ребёнка надо. Влюблённый в неё Силван, сын пекаря, решил в лес сходить: так уж помочь хотел моей Исоре. Не вернулся он больше. Никто уж не видел его. А Исоре всё хуже с каждым днём, вопила про видения, в которых дитя страдает. Не верила, что Силван правда в лес пошёл. В тайне от неё решил сходить туда сам.

Лес огромный и густой, но ведь сколько раз по грибы ходили, деревья рубили? Только вот изменился он внезапно, своей жизнью словно зажил. Я как пересек границу, сразу Смерть-то и увидел. Пощадила меня Госпожа, верно, не зря Беттиет молился перед этим: договорилась со Смертью за меня Богиня наша великая. Бежал, что есть мочи. На следующей день побежал я сразу к старушке той. "Девочка та ― душа неупокоенная, бегущая от Смерти, боящаяся её, вцепилась в Исору что есть мочи, чтобы сбежать от гибели неминуемой. Но в тоже время предупреждает, что гибель скоро ждёт кого-то из близких твоих. Ставь свечу из воска ― спасёт тебя".

Казались слова старушки мне бредом. Я не поставил свечу перед дверью в ту ночь. Коль смерть охотится за нами ― не может от неё спасения быть. Но человек в чёрном плаще пришёл, за мной пришёл, друг мой. Сожрать меня хотел, уничтожить. Вовремя жена моя вышла из комнаты со свечой восковой в руках, бросила в него ― он умчался в лес свой дремучий обратно. Берегись, друг мой. По ночам теперь мерещатся мне рыки его безумные, громкие, горькие. Охотится он, крови хочет, стонет. Смерть сама во плоти человеческой это ― только жесткая, не мирная, словно от старости. Прячься, друг мой, да запасись свечами. Спасут, быть может, жизнь твою.

Не на одного меня чудовище охоту вело. Видел, как уносили лекаря трупы мужчин: сильных, смелых. Чем заслужили страдания эти? Чем их жены да дети одиночество заслужили? Траур повис над нашей деревней. А ты береги себя, друг мой. Молись Богине почаще: она спасёт нас всех.

― Неужели всё? ― ахнула Мэри, схватившись за голову. Она потратила на поиски упоминаний о тех страшных убийствах столько времени, но в скудненькие сведения о произошедших в те года несчастьях почему-то словно боялись вписывать безнаказанные действия того кровожадного маньяка. В одном девушка была уверена: убийцу тогда не нашли.

Быть может, во всем виноваты дурацкие предрассудки, царившие в те времена. Каждое страшное и необъяснимое наделяли магическими свойствами, приписывали к мистике. Не зря ведь в письме так много раз упоминалась Богиня Беттиет: быть может, только за счёт веры несчастные люди и выживали. Обобщённо их называли первыми поселенцами страны на семи островах, чётко зная, что жизнь в первые годы покорения неизведанных земель была очень тяжелая и жестокая. Про Хостис всегда ходило бесчисленное множество легенд, её, кажется, и заселять-то не хотели именно из-за мифических сил, якобы царивших на островах. Мэри, конечно, в бред этот не верила и искренне сожалела, что люди тогда не попытались найти рациональное объяснение всему происходящему.

В частности, не попытались объяснить, почему в лесу со странным названием Лес Смерти пропадали люди. Иногда не в нём ― рядом. Но все и всегда были уверены, что дело рук страшного существа, живущего в самой чаще. Мэри в последнее время практически поселилась в архивах, ища среди жёлтых запятнанных страниц что-нибудь полезное, читая старые письма и записки. Много писали тогда о загадочных смертях, но всегда это были слова обычных людей, не настоящих стражей порядка. Те словно вообще делом не занимались. Занимались, зато, жрецы, тщательно отмаливая грехи всех горожан и пытаясь взмолиться за помощью к Беттиет. Беттиет, которой, в принципе, существовать не могло, конечно же, не смогла уберечь своих детей.

Пару раз видела Мэри упоминания о том, что существом из леса является самый настоящий вампир. Девушка не знала, какая из версий её забавляла больше: сама госпожа Смерть или древний упырь, мечтающий о крови. Хотя понять приверженцев последней точки зрения можно было: найденные жертвы ведь были полностью обескровлены. Мэри, однако, хотела мыслить рационально. В полицейском участке её отчаянно пытались отдалить от дела, "случайно" забывали рассказать о новых уликах. Смитт привыкла к такому обращению: несмотря на число раскрытых дел, девушку всё ещё считали дурочкой, что решила влезть в "мужскую работу". Теории самих мужчин, к слову, были глупы до ужаса. Они не видели никакой связи между новым маньяком со всеми старыми. Считали случайностью, совпадением. Мэри же прекрасно понимала, что убийства длятся строго определённое время, за которое маньяка никто не успевает поймать, а потом снова наступает затишье до новой обескровленной жертвы. Быть может, это была целая родословная убийц. Быть может, подражатели. Одно Смитт знала точно: все эти убийства, как новые, так и совсем старые, были связаны между собой.

На столе было разложено кучу старых книг и писем. Мэри настолько не знала, за что можно зацепиться, что даже притащила из архива книгу со странным названием "Наблюдения о вампирах", в которой даже не доказывали существование кровососов, а просто принимали их как факт, как нечто само-собой разумеющееся. Смитт взяла книгу в ярко-красной обложке на колени, лениво перелистывая в очередной раз листочки с изображенными на них картинками тех самых вампиров. Всегда высокие, худые, с торчащими клыками, алыми глазами и, в целом, очень неприятным и выделяющимся из толпы внешним видом. Человека с серьезными проблемами со здоровьем вполне себе можно было принять за упыря, а учитывая то, что раньше медицина была далека от сегодняшнего её развития, первые поселенцы могли принять какого-нибудь сумасшедшего, убивающего людей, за настоящего вампира. Сейчас, вероятно, какой-нибудь умник захотел почувствовать себя Богом ― может, даже самим Барнетом, что повелевал справедливостью (по мнению некоторых).

Девушка тяжело вздохнула: от этого расследования начинала ехать крыша. Предыдущий следователь погиб при весьма странных обстоятельствах, Мэри нехотя назначили на расследование после этой трагичной смерти. Она лезла из кожи вон, лишь бы доказать окружающим, что способна выявить правду, которая другим не подвластна, что женщина тоже способна совершать великие поступки, спасать людей. Однако с каждым днём Смитт начинала всё больше и больше сомневаться в своих способностях. В школе ― круглая отличница, в университете ― хорошистка с большим потенциалом, загасить который постоянно пытался чуть ли не каждый преподаватель. Нет, в самом деле! Сколько раз Мэри слышала в свой адрес: "Вы уверены, что профессия следователя подходит Вам? Всё же, это мужская работа. Вам бы найти что-то менее опасное. Может, продавщица, официантка? В конце концов, всегда можно выйти замуж". Смитт рвалась в бой, не желая потратить жизнь на бесполезные занятия.