Отрывок из книги
Первый день на Сицилии прошел для Жанны Савельевой из рук вон плохо. Она не замечала красоты Тирренского моря, ее не радовали высоченные кокосовые пальмы, кроны которых упирались в ярко-голубое бездонное небо, не возбуждали запахи пиццы, доносящиеся из уличных кафе. И вообще больше всего ей хотелось плакать. Они с Андреем тщательно планировали будущий отпуск, придирчиво выбирали отель, чтобы он удовлетворял их главным требованиям. Она пересмотрела десятки вариантов и остановилась на курортном местечке Монделло, в двадцати пяти минутах езды от Палермо. Этот курорт привлек ее благодаря своему уникальному пляжу с белоснежным песком, какой крайне редко встречается в Европе, и своей близости к столице острова. Андрей поддержал ее решение. И вот за два дня до отъезда оказалось, что он лететь не может. У его босса умер отец, и он срочно уехал в родной город, так что на весь следующий месяц руководство фирмой ложилось на Андрея. Если бы еще причина оказалась какой-то другой, с начальником можно было бы и поспорить – Андрей оставался его незаменимым замом в течение долгого времени, и с ним считались. Но не поддержать руководителя в момент траура было для Андрея совершенно невозможно. Он как мог успокоил жену, твердо обещал, что осенью они вместе обязательно отправятся куда-то еще, и строго-настрого запретил даже помышлять об отмене поездки.
В аэропорту Палермо Жанну встретили на «Мерседесе», и гид сразу же сообщила, что в Монделло нет русских туристов, поэтому никаких экскурсий не будет. Оказалось, что соотечественники, прилетающие в Палермо, едут отдыхать в Чефалу, откуда им и предлагают совершить организованные путешествия в Палермо и Монреале, на вулкан Этна, на сыроваренную фабрику, винный завод и куда-то еще. Жанна совсем приуныла. Мало того, что она будет две недели совершенно одна, так ей еще и придется скучать. Первый день она проспала под зонтиком на пляже, без аппетита поужинала в отеле, приятно удивившись отменному обслуживанию, напилась на ночь вина с черешней, еще раз поплакала и уснула. Проснувшись на следующее утро, она дала себе обещание не губить отпуск окончательно и постараться извлечь из него все возможные удовольствия. Море оказалось фантастически красивым, ей еще не приходить видеть в средиземноморском бассейне такого изумительно бирюзового цвета воды. Солнце палило нещадно, но свежий бриз примирял с жарой. Жанна пообедала в пиццерии на маленькой площади, основной достопримечательностью которой был фонтан и русалка сомнительных художественных достоинств, которую скульптор почему-то наградил двумя хвостами. Жанна заказала два бокала «Неро Дьяволо» и вкуснейшую ароматную «Маргариту». Осилила, впрочем, только половину, остальное ей упаковали в коробочку. На обратном пути не удержалась и купила в уличном киоске порцию жареных анчоусов, которые съела, даже не успев дойти до отеля.
.....
– А если ее не будет, то поужинаем, – подытожила Уля. – Созвонимся днем, договоримся.
Сестры попрощались, и Маша задумалась. Действительно, стоит ли создавать проблему из обычной, рядовой производственной ситуации? Она прошла множество предвыборных кампаний и прекрасно знала, что через официальный избирательный счет кандидата оплачивается только малая часть всей предвыборной агитации. Практически вся полевая работа с агитаторами осуществляется через неофициальные расчеты. И сотрудники, которых она нанимала, часто не могли побороть соблазн запустить руку в чужую наличность. Тех, которых Маша ловила, она увольняла в ту же минуту, и вот теперь ей припомнилось, что далеко не всегда она ставила об этом в известность самого кандидата. Зачем? Это ее часть работы, и она прекрасно справлялась с ней сама. А ведь сейчас ситуация почти такая же. Зачем ей выводить на уровень официального расследования злоупотребления, которые она уже пресекла? Что ей будет от этого за радость? Вот оно, ключевое слово! Только сейчас Маша поняла, что ее глодало целый день, какой именно вопрос Виталия Житко не давал ей покоя. Что за радость вы получите? – так, кажется, он сказал. Маша даже подскочила на кровати. Неужели она и впрямь могла бы получить удовольствие от того, что совершенно постороннего и малознакомого человека стали бы преследовать в уголовном порядке? Только урод может получать кайф от унижения другого человека, даже если этот человек неприятен или не прав. Боже, неужели она докатилась до такой пакости? Во что она превратилась на этой работе?!
.....
