Читать книгу Три желания - Алла Сергеевна Руденко - Страница 1

Вместо предисловия.

Эта история, больше похожа на сказку со счастливым концом, и кто-то уверенно скажет, как известный всем режиссер: «Не верю!»

Другие же, поверив в реальность этого события, начнут жалеть того, или иного героя, обсуждая и осуждая действия других. Именно по этому, хоть история произошла не так уж давно, но своё повествование, я хочу начать издалека, из того времени, когда ни одного из главных героев этой истории ещё и на свете то не было. Ведь только в этом случае можно понять и прочувствовать нелёгкую судьбу каждого из них, и не опустится до банального суждения. Ведь не судите, да и не судимы будете.

Три семьи. Три светлых повести о семье и детях.

Итак, на дворе был 1985 год. Маленький рабочий посёлок на берегу небольшой речушки где-то в Центральной России. Все жители поселка работали на одной небольшой ткацкой фабрике, выполняющей госзаказ. Специально для них были отстроены пара общежитий и три пятиэтажных дома.

Одними из первых переселенцев, была семья Задворкиных. Глава семейства, Иван Петрович, был весьма перспективным молодым человек. За короткое время он прошёл путь от разнорабочего на строительстве этой фабрики и простого рабочего до начальника цеха. Причиной этого стал скорее не природный талант, а высокая работоспособность, амбиции и желание доказать тёще, Федотовой Людмиле Васильевне, профессору медицинских наук одного из питерских НИИ, что он заслуживает более уважительного к себе отношения.

Когда он, будучи студентом ПТУ, начинал ухаживать за её дочерью, женщина сразу дала ему понять, что не о таком зяте она мечтала.

Часто сидя за столом при Иване она причитала: «Ох, был бы жив Илья, полюбовался бы. Таких женихов Наташка отшивала. И что она нашла то в тебе? Ни рожи, ни кожи, ни денег, ни перспектив!».

Наталья сама по себе была очень простой девушкой, не в мать. Да и характер был твёрдый в отца. Всегда добивалась своего. Она сама первая приметила Ивана и сделала все, чтоб он её заметил.

Иван очень отличался от других. Красивый, высокий парень, с открытой улыбкой, и в то же время слегка отстранённый, по-детски стесняющийся и смущающийся любого женского взгляда в его сторону, зацепил её сердце.

При первом взгляде на него, её сердце замерло, и она решила, что он будет только её. После этого её жизнь превратилась в охоту. Она выслеживала его, где только могла и старалась лишний раз попасться на глаза. После очередной неудачной попытки обратить на себя внимание, Наташка пошла в наступление. Сделав вид, что споткнулась, она буквально растянулась возле его ног. Парень нагнулся, чтоб помочь ей встать, и тут их обоих, будто искрой прошибло.

Не проходило и минуты, чтоб они не думали друг о друге. Теперь встреч искал уже сам Иван. Студентка первого курса педагогического института прочно засела в сердце молодого человека. Набравшись смелости, он первый подошёл и пригласил её в кино. Так и гуляли они до вечера. У них нашлось много общих тем. И на следующий день они договорились о новой встрече.

Когда началось строительство фабрики, он с однокурсниками на каникулах помогал на стройке. С первой зарплаты он купил кольцо и два букета и пошёл знакомиться с будущей тёщей.

С этого момента у них в семье закрепилась традиция, на каждый праздник он стал дарить жене драгоценности. Она их носила редко, чаще складывала в шкатулку. За 10 лет совместной жизни их скопилось немало.

Родители Ивана жили в селе, и надеялись, что сын скоро устанет от города и вернётся, а он, решил остаться. Когда фабрика построилась и начала работать, Иван устроился туда наладчиком, а Наталья в местную школу учителем литературы. Сыграли свадьбу. Закипела семейная жизнь, и все было хорошо. Вскоре Наталья узнала, что ждёт ребёнка. Иван был на седьмом небе от счастья. Он взял на себя все дела по хозяйству. Обеспечил жене покой и уют. После работы за руку они шли к речке подышать свежим влажным воздухом. И с нетерпением ждали появления дочки. Никто из них не мог сказать, почему, но оба были уверены, что это будет именно девочка.

Другая семья из фабричного посёлка создалась совершенно спонтанно. И Геннадий Буранов, и Ирина Гладких – воспитанники детского дома, после его окончания оба поступили в ПТУ. Она на повара, он на слесаря. После окончания ПТУ оба приехали работать по профессии на фабрику. Им дали соседние комнаты. После пары свиданий Ирина поняла, что она беременна. Вопреки уговорам Геннадия, Ирина наотрез отказалась делать аборт. А Гена, как честный человек обязан был жениться. Для себя еще в детском доме он решил, что у его детей будет полная семья. Так эти двое и попали в загс.

Третья семья могла бы сложиться далеко от остальных. Студентка первого курса театрального училища Марина на танцах встретила высокого и статного выпускника военного училища Сергея, они были влюблены, и всё свободное время проводили вместе. Своей матери, Клавдии Семёновне Канарейкиной, он представил ее как будущую жену. Мать не возражала, была с Мариной приветлива и мила. Даже разрешила жить у них. Всё нахваливала будущую невестушку за аккуратность, прилежность и умение готовить.

Все домашние дела Марина с радостью взяла на себя. В доме всегда было идеально чисто. На кухне всегда пахло домашней выпечкой. Покладистая, послушная, почтительная к старшим, идеальная во всех отношениях невестка.

После учёбы они планировали свадьбу. Но их планы нарушила командировка Сергея в Афганистан. Он обещал сыграть свадьбу, как только вернётся с войны.

Уезжая, он просил мать позаботиться о Марине, и мать заботилась. Сергей писал письма с фронта. Через какое-то время Клавдия Семёновна стала замечать, что Марину подташнивает. Будучи врачом, она сразу поняла, что к чему, и даже обрадовалась, что станет бабушкой.

Заботливо покупала ей витамины и продукты, показанные беременным. Сводила к гинекологу в свою поликлинику. Гинеколог подтвердил её догадки. Из училища пришлось уйти. А тут в их дом постучалась беда, пришла похоронка. Летчик, сержант Сергей Канарейкин, был сбит во время учебного вылета.

Обе пролили над письмом немало слёз. Теперь Клавдия Семёновна все своё вниманиё отдавала ещё не рождённому ребёнку. Вскоре у Марины родилась двойня. Девушка назвала их Миша и Маша.

И тут Клавдию как подменили. У них в роду никогда не было двойни, да и чем больше она всматривалась в лица малышей, тем меньше они ей казались похожими на Сергея. Всё чаще сыпались в сторону Марины обвинения в том, что она их нагуляла.

Не выдержав упрёков, с месячными детьми на руках, девушка уехала домой к родителям. Но там её ждал такой, же холодный приём. Родители Нина Аркадьевна и Михаил Андреевич Крыловы не хотели позора.

За советом они обратились к своей знакомой, Людмиле Васильевне. И женщина, по доброте душевной, рассказала про маленький фабричный посёлок, где теперь с мужем жила её дочка. В ближайшее время, и сама Людмила Васильевна собиралась ехать туда на помощь дочке, которая со дня на день должна была родить.

Зять её был в хороших отношениях с начальством, и мог попросить за Марину, чтоб её взяли на фабрику, хотя бы уборщицей, а она эти пару часов могла б посидеть с детишками. На том и порешили. Через три дня Людмила Васильевна, Марина и малыши сидели в автобусе.

Марина смотрела в окно с полным безразличием, за неделю она потеряла две семьи, и не знала, что ждёт её впереди. Людмилу Васильевну она всегда побаивалась. Женщина напоминала ей своим придирчивым взглядом и нравоучительным тоном учителя на экзамене. Вот и сейчас отражение в стекле её испытующего взгляда заставило поёжиться и повернуться.

Но, вопреки ожиданиям, вместо нотации, она услышала, насколько это было возможным, нежный мягкий тон: «Не бойся девочка, мы, со всем справимся. Не раскисай. Ты нужна детишкам».

Дети сопели как два маленьких ангелочка, и за всю дорогу даже не проснулись. Толи от того, что плотно поели, толи чувствовали, что едут в место, которое по праву станет их домом.

Встреча с Ваней и Наташей была тёплой и Марина тоже поверила, что все будет хорошо.

Им с Людмилой Васильевной постелили в одной комнате. Так как в детской всё ещё был незавершен ремонт. Детки, выспавшиеся в дороге, своим криком периодически будили всех жильцов квартиры. А на следующее утро Марина, первый раз в жизни вышла на работу. Её сопровождал Иван. Сначала он представил её руководству, затем показал где взять инвентарь. Провел по цехам.

Да, фронт работы был не маленький. Но за неделю всё заблестело чистотой. Даже, с работой, казалось бы, простой уборщицы девушка справлялась так, будто эта работа была мечтой всей её жизни. Всегда улыбчивая и приветливая. Даже рабочие, казалось, начали стараться мусорить поменьше.

И начальство обратило внимание, и по возможности старалось поощрить её премией, зная о том, что она растит одна двоих детей.

Ване часто в шутку задавали вопрос, где он откопал такое золото. А как только на этаже рядом с Ваней и Наташей освободилась двухкомнатная квартира, Марину с детьми из комнаты, которую дали им на время, переселили в неё. Так Задворкины и Крыловы стали соседями.

Переехав, Марина первым делом настряпала пирожков, и позвала Задворкиных и Людмилу Васильевну в гости на чай. Она была им очень благодарна, что они не отвернулись от неё, когда отвернулась даже семья. Так и начали дружить семьями.

Через неделю Наталья родила девочку, которую назвали Катей. Теперь Наталья и Марина вместе гуляли с детками во дворе. Несколькими неделями ранее у Геннадия с Ириной родился сын Вова. И они тоже переселились в однокомнатную квартиру в соседнем доме.

Ирина держалась особняком, а Вова любил играть с соседскими детками. Так и гуляли эти четверо вместе и даже не подозревали, какие испытания готовит для них жизнь.

Возвращение к нормальной жизни.

В два года деток отдали в сад, и снова понеслась жизнь. Ирина вернулась в фабричную столовую. Наталья в школу. А Марина так и осталась уборщицей, хоть ей не раз предлагали перевестись в столовую или ткачихой на производство.

Она отказывалась. Когда все были на работе, она часто заходила в гости к Людмиле Васильевне. Ей нравилось слушать истории об её питерской жизни, о Наташином отце. Ей представлялось, что если б Сергей был бы сейчас жив, то возможно и она б сейчас уже была б офицерской женой.

Она помогала Людмиле Васильевне по хозяйству и делилась с ней самыми сокровенными мыслями. Людмила Васильевна стала ей сразу и подругой и матерью.

«Мариночка,– Людмила Васильевна заметила, что девушка в последние дни выглядит слегка усталой,– с тобой всё в порядке?»

«Думаю, да. Только по ночам бессонница мучает, а если даже и удаётся заснуть, то мне Сергей снится. Всё просит меня, чтобы я с его мамой помирилась. Но, я, то ведь с ней и не ругалась, это она меня за дверь выгнала, да и наговорила такого, что у меня и язык не повернётся повторить»,– Марина глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться.

«Прости её, горе-то, какое, сына потерять»,– женщина погладила Марину.

«Я понимаю, но обвинить меня в измене… Я ведь до сих пор не могу на других парней смотреть. По той причине и стараюсь убраться быстрее, да быстрее с работы уйти. Поэтому и отказываюсь от других предложений по работе»,– девушка всегда говорила, что думает.

«А напиши ты ей письмо,– предложила Людмила Васильевна,– расскажи ей обо всём, что накипело. Вдруг она хоть что-то ответит».

Марина вернулась домой, недолго подумала, и решила, что это единственный выход. Письмо получилось коротким, но зато от чистого сердца:

«Здравствуйте, милая Клавдия Семёновна. Как ваше здоровье? Очень надеюсь, что в вашей жизни всё хорошо. Часто думаю о Вас. Ещё чаще о Сергее, и до сих пор его люблю. Было очень больно, изо дня в день, слышать от вас упрёки и подозрения. Но я Вас прощаю. Прощаю ради Сергея, и наших с ним детей. Зла на Вас не держу. И вы, если что, зла на меня не держите. С Наступающим Вас 1988 г».

В конверт с письмом Марина положила фотографию, на которой у ёлки стояли Маша в костюме мышки, Миша в костюме мишки, Катя-кошечка и Вовка в костюме волка. Запечатав конверт, Марина выдохнула, будто с её плечь свалился огромный камень. Написав адрес, она перевернула письмо, и долго рисовала ручкой, как это делал когда то Сергей. Короткое слово «ПИШИ!», а сколько в него вложено смысла.

Утром, идя на работу, Марина кинула на конверт прощальный взгляд, и опустила его в почтовый ящик. Весь рабочий день она была сама не своя, будто никого не замечала. Придя домой достала кнопки и стопку фотографий из прошлого, и долго их рассматривала. На первой она была еще девочкой вместе с родителями. Как же Маша была на неё похожа такие же кудряшки, курносый носик и губки бантиком. Женщина задумалась о родителях, и решила вечером написать письмо и им. Не чужие же люди.

Взгляд её упал на следующие фото, там были: она, Сережа и Клавдия. Как раз на вокзале перед его командировкой, последний раз, когда она видела его живым.

«Зря ты так со мной Клавдия, Миша похож на отца, и нос поострей и волосы темные прямые жёсткие и характер один в один, такой же ласковый теленочек, не шкодит, не упрямится и на своём не может настоять. Маша по жёстче, как что не по ней, так сразу в лоб»,– женщина улыбнулась своим мыслям.

На всех остальных фотографиях они были с Сергеем: то в Домбае, то на субботнике, то просто вместе в обнимку. Почти на всех фото он был в форме. Она гордилась тем, что встречается, возможно, с будущим генералом. Фотографии с Сергеем она развесила кружочком, а в центр приколола три фото. На одном она была с родителями на другом с Сергеем и Клавдией, а в самом центре фотографию с утренника, когда она заказала их три, то не знала для чего. А после первого письма решила, что второе фото отправит родителям. Пусть бабушки хоть в лицо знают своих внуков.

Сделав все домашние дела, она села писать письмо родителям, но слезы потекли из её глаз. Она вспоминала то, как они её холили и лелеяли всю жизнь, и то последнее их предательство.

Отложив письмо и взяв пирожки, которые испекла, она пошла к Людмиле Васильевне, рассказать, что письмо Клавдии Семёновны уже в пути, и что теперь она пытается написать письмо родителям, но боится, что они не ответят.

«Ответят! Ни куда не денутся! Они там себе места не находят! Но гордость, и страх, что ты их не простишь, не дают им первым на примирение идти. Уж я-то знаю. Они мне пару раз в месяц звонят, чтоб новости последние узнать. Как здоровье? И не надумала ль уволиться! Про деток всегда спрашивают, растут ли они, и на кого похожи? Иди детка, пиши! Они этого письма уже три года ждут».

После разговора с Людмилой Васильевной Марина пошла домой и письмо сложилось само собой:

«Здравствуйте мама и папа, я вас очень люблю и обиды на вас ни за что не держу, и вы на меня не обижайтесь. Да не такая как вы, не могу я жить в системе, да детей без мужа родила, но не гулящая ведь я, кто ж виноват, что отца моих детей, которого я и сейчас люблю, и возможно, даже сильней чем раньше, нет уже в живых. Он живёт в моих детях. Да, работаю уборщицей, но не место красит человека. Меня на работе уважают, и работа доставляет мне удовольствие. Крыша над головой есть. В общем, не бедствую. Приезжайте в гости на Новый год. Будем очень рады».

Вложив фото с утренника в конверт, запечатав письмо, накинув сверху только пальто, по сугробам побежала к почтовому ящику. А после забрала детей из сада.

Дети никогда не видели её такой счастливой. На их многочисленные вопросы она только отвечала, что пригласила дедушку и бабушку на новый год. Придя домой, дети сразу увидели фото на стене. Марина по очереди подняла их повыше, показывая пальцем: это я, а это мои папа и мама ваши бабушка и дедушка, а это ваш папа и его мама тоже ваша бабушка».

Вопрос детей застал Марину врасплох: «Когда придёт наш папа?»

Раньше они и не думали, что у них тоже есть папа, как у Кати или у Вовы. За ребятами в сад приходят то папа, то мама.

Марина заплакала и сквозь слёзы выдавила из себя: «Никогда!».

После посадила детей за стол, положила им ужин, а сама ушла в комнату. Ей хотелось побыть одной.

А 31 декабря случилось то, чего она очень ждала. Утром в квартире раздался звонок. На пороге стояли Нина Аркадьевна и Михаил Андреевич. Они обнялись, и остатки былых обид как рукой сняло. Весь день прошёл в предновогодней суете.

Дедушка с внуками сходил на ёлочный базар, выбрал самую красивую ёлку. Купили ёлочные украшения, конфет и мандарин. Марина с мамой в то время готовили салаты на вечер. В гости пригласили Бурановых и Задворкиных.

Наступил вечер. Стол накрыли в зале, а ёлку поставили в детской. Детки в новогодних костюмах кошки, мышки, волка и медведя, вместе с взрослыми, ходили вокруг ёлки и пели песенку: «Маленькой ёлочке холодно зимой».

После Людмила Васильевна раздала детям кулёчки со сладостями. Все вместе сели за стол. Дети немного поели и ушли играть в другую комнату к ёлке, а взрослые продолжали, есть, произносить тосты и общаться о взрослых делах.

Дети тем временем, не выходя из образа животных, прыгали вокруг ёлки. Вовкин хвост зацепился за ёлку. Ёлка покачнулась и несколько игрушек с неё упали и разбились. Вова стал белее ваты. На шум прибежали взрослые. Вова, понимая свою вину, постарался спрятаться за других ребят.

Марина подошла, погладила его успокаивающе, и тихо сказала: «Эх ты! Чего приуныл? Запомни, серый волк всегда смелый!»

И пошла за веником. С тех пор Вову стали звать Волк. Позже Мишку стали звать Мишкой, а Машу и Катю Мышонком и Котёнком.

Все праздники теперь эти три семьи отмечали вместе.

Следующий повод не заставил себя ждать. Ивана назначили начальником цеха. А ещё Иван с Наташей купили машину. Копейку. Теперь они могли периодически ездить к родителям Ивана в деревню.

Отмечали скромно. Но и этого хватило, чтоб озлобить сердце Геннадия. Он теперь был в непосредственном подчинении Ивана, и очень хотел получить сам это место, так как был уверен, что он работает намного больше. На праздник он шел с неохотой, но не хотел портить отношения с новым начальством.

Изрядно выпив в гостях, дома он сорвался на ребенке, и на подоспевшей, на его защиту жене. С тех пор всю неудовлетворенность жизнью он периодически стал выплёскивать на семью. А Вовка тихо начинал ненавидеть Ивана и его семью, как причину столь грубого поведения отца.

С Катей отношения начинали портиться, он старался лишний раз её зацепить. Миша и Маша в этом конфликте стали на сторону Кати и стали игнорировать Вову.

Дети выросли и собирались идти в школу. В это время ситуация в стране резко изменилась. Оставшись без госзаказов в первую очередь мелкие предприятия стали закрываться одно за другим. Фабрика тоже осталась без финансирования. Иван ходил понурый. Он знал, что фабрике приходит конец. И страдал из-за того, что не сможет содержать семью.

Взрослые проблемы маленьких детей.

Каждый раз, проходя мимо Людмилы Васильевны, он испытывал смешанное чувство вины и стыда. Он всё чаще стал задерживаться на работе. Жену он не хотел беспокоить своими проблемами. Теперь в когда-то счастливой семье начались скандалы. Фабрика закрылась, точнее, сократила объёмы производства до тридцати процентов, цех Ивана первым не выдержал конкуренции.

Не желая быть семье обузой, Иван решил проблему так, как умел. Он попросил Марину ничего не говорить ни жене, ни тёще, и она сдержала обещание, хотя видела как Наталье сейчас тяжело. Мужчина обещал, что как только всё наладит, сам ей всё расскажет.

Каждый день он бесцельно колесил на машине по окрестностям, делая вид, что уходит на работу. Иногда он подвозил кого-нибудь, за что получал небольшие деньги, складывал их в укромное место, а в конце месяца отдавал их жене в качестве зарплаты. Он не хотел оставаться с тёщей дома один на один и сидеть на шее жены.

А Наталья уже знала от Вовы, отец которого тоже остался без работы, что Ивана уволили, и решила, что у него появилась другая. После очередной ссоры, в которой Наталья требовала назвать имя соперницы, Иван ушёл, хлопнув дверью.

Это случилось первого сентября. В это время Катя и Людмила Васильевна были на линейке в школе. Вести Катю в школу должна была Наталья, но почувствовала себя плохо, и осталась дома, а оказавшись с мужем один на один, не смогла сдержаться, чтоб не выяснить отношения.

Иван к такому напору, а уж тем более к таким подозрениям и обвинениям жены оказался совершенно не готов. Схватив сумку и закидав в неё десяток первых попавшихся под руку вещей, ретировался, громко хлопнув дверью.

Наталья осталась одна в слезах на кресле. В этот вечер семья Задворкиных ждала гостей. Кроме того, что Катя пошла в первый класс, она сегодня отмечала день рожденье. 7 лет. Школа находилась в соседнем посёлке. Наталья взглянула на часы. Через два часа автобус привезёт Людмилу Васильевну и Катю домой. Собрав всю волю в кулак, женщина вытерла слёзы и пошла на кухню, готовить угощения.

Кате не терпелось рассказать маме про первые впечатления о школе. Она забежала на кухню и увидела маму с мокрыми от слёз глазами.

«Мамочка, ты плачешь?»– дочь обхватила шею матери руками.

«Лук. В этот раз он такой злой, а я его на салаты, целую гору, начистила»,– женщина кивнула на кастрюли с салатами, ещё не убранные в холодильник.

Дочь ей поверила, а может не совсем поверила. В последнее время она часто видела, как мама плачет.

На кухню зашла Людмила Васильевна: «Внученька, сходи к Мише и Маше. Погуляйте, а то школа начнётся времени на прогулки совсем не останется. А я маме помогу приготовить ужин».

Катя ушла, а Людмила Васильевна села за стол и в упор посмотрела на дочь: «Ну и где этот Чипполино?»

Наталья пожала плечами, тыльной стороной ладони растирая стекающие слёзы по лицу: «Он мне не отчитывается. Просто собрал вещи и ушёл из дома».

«Ладно. Разберёмся!– голос Людмилы Васильевны перешёл в змеиное шипение,– а пока вытри слёзы и готовь. Ты же не хочешь испортить дочке праздник?»

Наталья замотала головой: «Я не хочу, чтобы Катя узнала, что у нас с её отцом происходит. Может всё ещё наладится».

«Наладится? Мой Илья себе б такого не позволил! Будь гордой. Не бегай за ним. Он не ценит тебя. Скольких женихов ты отвергла. Может, сейчас бы счастлива была!»– отчитывала её Людмила Васильевна.

«Мааамааа»,– у женщины началась настоящая истерика, внутри боролись два чувства, и Наталья не могла решить какому из них дать волю.

«Ладно. Не реви!– грубо оборвала её мать,– лучше выключи котлеты, пока они не сгорели. Смотри не испорть дочке праздник».

Наступил вечер. В гости к Кате пришли Миша и Маша. Наталья улыбалась через силу и предложила детям самим проявить самостоятельность и накладывать и наливать себе все, что захотят.

Развернувшись, женщина вышла на кухню. Минут через пять в дверь раздался звонок. На пороге стоял Иван, в одной руке он держал ту сумку, с которой утром сбежал и большой букет белых роз, а в другой большую куклу в красивой коробке с бантом. Сегодня ему повезло, и у него был хороший заказ. Он отвёз двух мужчин в город. А после, почти целый день он возил их по городу. За это ему хорошо заплатили. Здесь же, во время очередной вынужденной остановки он зашёл в магазин игрушек и купил самую дорогую и красивую куклу из тех, что стояли на витрине.

Мужчина надеялся, что Наталья уже остыла, и даст ему возможность всё объяснить хотя бы ради дочери. Ведь у неё сегодня день рожденья. Не станет же супруга портить дочке праздник, и не оставит же его за дверью.

«Иди туда, откуда пришёл!»– сказала Наталья, пытаясь закрыть перед мужем дверь.

«Да нет у меня никого, только тебя я люблю и нашу дочку!– рукой Иван придерживал дверь и пытался просунуть в неё букет,– ну не веришь, и не надо! Передумаешь, найдёшь меня у родителей в деревне. Кате куклу от меня отдай».

Наталья рывком дёрнула куклу.

«Убирайся!»– прокричала она, и хлопнула дверью.

Иван полчаса стоял под дверью, в надежде на то, что, может, Наталья откроет дверь хотя бы посмотреть ушёл он или нет, но женщина, закрыв дверь опрометью пробежав коридор, захлопнув дверь в свою комнату, сползла по ней, сотрясаясь в беззвучном плаче. А после, упала на кровать, уткнувшись мокрым лицом в подушку.

Иван вышел из дома, швырнул букет в урну и сел в машину. Машина рванула с места. То, что он доехал до родителей живым и здоровым, иначе как чудом не мог назвать даже сам Иван. Из глаз его всю дорогу текли слёзы, а в голове стучалась одна мысль: «Это конец!».

День рожденье закончился, и дети убежали играть к Марине. Только тогда Наташа нашла в себе силы встать, и пойти на кухню мыть посуду.

Катя из гостей вернулась поздно. В последнее время у Марины ей было спокойней. Как-то, подслушав родительскую ссору, она поняла из неё, что у папы есть другая, и рано или поздно он уйдёт от мамы. Папу она очень любила, но за маму и себя, ей было очень обидно. Придя домой, и, не обнаружив отца, она поняла, что этот момент настал.

Зайдя на кухню, она обняла маму. У Наташи, до этого ещё хоть как-то пытавшейся держать своё настроение под контролем, слёзы предательски закапали на стол.

Ни кто не сказал даже слова, они просто крепко-крепко прижимались друг к другу. Мама дала Кате куклу и прошептала: «Это папа просил тебе передать и поздравить с днём рождения».

Катя взяла коробку и поставила возле мусорного ведра, маме своё поведение она объяснила очень просто: «Предателей не прощают!» И ушла в свою комнату.

Первое желание, или за всё на свете придётся платить.

Уже было поздно, а Катя все ещё не спала. В бабушкиной комнате часы пробили одиннадцать. В этот момент семь лет назад родилась девочка. Она вспомнила, что так и не смогла за столом придумать желание. Ведь что может загадать маленькая девочка, живущая не хуже и не лучше других. Игрушки и сладости ей периодически покупали. И, она ждала любимого отца с работы.

Теперь у девочки было желание, и она надеялась, что для него ещё не слишком поздно.

«Хочу, чтобы мама больше никогда не плакала!»– прошептала она.

Катя не знала, что в этот момент в их квартире не спали ещё два человека. Людмила Васильевна, думая, что Катя уснула потихоньку прошла в комнату дочки.

«Не реви!– её, не терпящий пререкания, тон заставил Наталью замолчать,– у тебя дочка растёт. Хочешь, чтоб её жизнь была счастливой! Тогда она должна видеть рядом с собой красивую и счастливую мать, а не сломленную жизненными невзгодами женщину. Не лей слёзы напрасно. Мужчины приходят и уходят. Я тоже безумно любила твоего отца, но слёзы лила только тогда, когда тебя не было рядом».

«А я думала, что ты его не любила»,– Наталья вспомнила видимое безразличие матери, её непроницаемое лицо, и всегда слегка сиплый голос, который ни разу не дрогнул при упоминании об отце.

«Любила! Но он умер, и мои слёзы, и самоистязание уже б не помогли. Начала б себя жалеть и точка. А у меня росла дочка. И я должна была не столько ради себя, сколько ради тебя взять себя в руки».

Наталья смотрела на мать совсем другими глазами, не со страхом и презрением, а с нежностью и любовью.

«Спасибо за всё»,– прошептала она.

«Всё пройдёт. Да не сразу, но потом, понемногу, отпустит»,– Людмила Васильевна крепко обняла дочь и ушла в свою комнату.

А Наташа всерьёз задумалась над словами матери.

В это время, за сотню километров от них, в маленькой комнатке родительского дома не спал и Иван. Стоя у окна и глядя в небо, он думал о жене и дочке. О том, что завтра попробует снова помириться. И о том, какой он плохой отец, ведь ему так и не удалось попасть на дочкин день рожденья.

Наступило утро. Катя и Наталья уехали в школу на школьном автобусе, а Иван сел в машину и приехал домой. Дверь открыла Людмила Васильевна, и Иван попросился войти, надеясь заполучить тёщу в союзники.

«Произошла путаница,– мужчина постарался разъяснить неприятную ему ситуацию,– я не знаю, с чего Наталья вообще решила, что у меня кто-то есть»

Людмила Васильевна молчала, она понимала, что Иван не врёт, но, сколько ей сил стоило успокоить дочь и настроить на счастливое будущее без Ивана. С тем же привычным безразличным лицом она прошептала: «Если любишь – отпусти, и если оно твоё, то обязательно к тебе вернётся».

«Я буду ждать! Ждать столько, сколько понадобится, чтобы она меня простила,– взвесив все за и против, произнёс Иван,– если что, она знает, где меня найти».

Перед уходом мужчина попросил несколько фотографий на память.

Людмила Васильевна достала альбом: «Выбирай, какие хочешь фотографии, только не долго, скоро школьный автобус вернется».

Иван выбрал три фотографии.

На первой они стояли возле роддома, он с Катей на руках, а Наташа с большим букетом белых роз. С тех пор, каждый день рожденья дочери он дарил Наташе белые розы.

На второй фотографии, Катя только научилась ходить, и стояла, за руки держа маму и папу.

А на третьей фотографии день рожденья Натальи. 15 апреля ей 27. Они всей семьёй сидят в кафе и едят мороженое, а на столе букет из пяти красных роз. Каждый день рождения Наталье он дарил 5 красных роз в память о том времени, когда со стипендии, на её день рождения он купил ей первый раз цветы. Тогда ему денег хватило только на 5 роз, и он по этому поводу очень переживал. А Наталья сказала, что таких красивых роз ей еще никогда в жизни никто не дарил.

Воспоминания Ивана прервал голос Людмилы Васильевны: «Одевайся тебе пора уходить».

Часы на стене били полдень.

Без любимой работы и семьи оставаться в городе не было смысла. Купив по дороге пустой альбом, мужчина отправился обратно в деревню. Вернувшись, он вклеил эти фотографии на первую страницу, и очень старательно вывел над каждой фотографией: «первая встреча с моей принцессой», «первые шаги в жизни», «27 лет моей красавице» и убрал альбом в тумбочку.

Только сейчас он осознал весь ужас случившегося. Его жизнь, казавшаяся раньше обыденной, в один момент перевернулась. Его маленькое счастье разбилось, маленький мирок рухнул. А разрушил его он сам, своими собственными руками, своей ложью во благо, как ему на тот момент казалось.

Раньше во всех ссорах он винил свою жену, и только сейчас до него дошло, что ссоры были результатом его неправильного поведения. Он не доверил жене свои проблемы, так почему же тогда сам обиделся, что жена не доверяла ему.

В деревне он зарабатывал небольшие деньги за подсобную работу: то с техникой кому поможет, то кого в город отвезёт, то на стройке подработает. Родителям помогал по хозяйству. Купили корову, сажали огород, так ему было легче ждать. Занят был с утра до вечера, а раз в неделю приезжал в город к Людмиле Васильевне. Привозил домашнего молока. Они пили чай на кухне, и долго говорили о жизни. Чем больше он к ней приезжал, тем больше её грызла совесть, что ради своей выгоды и покоя дочери она держит её в неведении и поддерживает её заблуждение на счёт Ивана.

Завод закрылся, и без работы осталось почти всё население посёлка. Марине пришлось идти работать в школу техничкой, денег хватало только на продукты. Мишу и Машу, остальные ребята дразнили за то, что их мать уборщица.

Только Катя продолжала с ними общаться. Её мать тоже трудилась за копейки в школе. Папу она, с тех пор как он ушёл от мамы, не видела, да и не хотела видеть. Для неё он был предателем, бросившим свою семью. Наталья старалась как могла, но зарплата маленькая, и с задержками, не оставляла ей выбора. Жить на пенсию матери и деньги, которые понемногу каждую неделю ей привозил Иван (женщина конечно о них не знала, так как Людмила Васильевна тщательно скрывала даже сам факт встреч с зятем) ей не хотелось.

В этот непростой для неё момент, её нашла одноклассница. Она ездила в Турцию, и привозила оттуда вещи, украшения и косметику, и ей нужен был реализатор.

Наталья согласилась и ушла работать из школы на рынок. Людмила Васильевна старалась, как могла, отговорить дочь от этого шага: «Ты же учитель, интеллигенция. Ну, зачем ты лезешь в торгаши? На кусок хлеба денег тебе и в школе хватит. Я чем смогу- помогу».

Но Наталья была непреклонна: «Кроме хлеба иногда хочется и масла и мяса. А я теперь для дочки и за отца и за мать. Раз Иван не за холодную воду».

Женщина на мужа очень злилась, но разводиться не торопилась.

Торговля шла бойко, у Натальи к продажам оказался талант. Людмила Васильевна смирилась, ведь столько денег дочь точно б не заработала, сидя целыми днями в школе. А в скором времени одноклассница сделала её полноправным партнёром в своём маленьком бизнесе. Они вместе стали кататься по другим странам. Не обделённая вкусом Наталья могла с первого взгляда определить те вещи, которые на наших рынках с руками оторвут.

Отсутствие времени на семью в полной мере компенсировалось деньгами. Дочке она покупала только дорогие вещи. Купила себе иномарку. Вместо одной шкатулочки, в которую она когда-то складывала все подарки Ивана, уже было три или четыре. Деньги в рублях и иностранной валюте. Она познакомилась с мужчиной, и дома почти перестала появляться.

Ивана печалил этот факт. По привычке он продолжал возить молоко и деньги хоть и понимал, что семья в них уже не нуждается. После того как в Катиной семье появились деньги и дорогие вещи, девочки из класса, которые смотрели на неё раньше как на пустое место, резко захотели с ней дружить. И Маша с Мишей быстро ушли на задний план.

Наталья по просьбе матери устроила Марину на ту точку, где сама когда-то начинала свою карьеру. Денег в Марининой семье стало больше, но хватало по-прежнему только на основное.

Жизнь Натальи налаживалась и Людмилу Васильевну этот факт радовал. Она была рада, что скоро у неё появится богатый зять, а у внучки отец. Она торопила дочку с разводом.

«Хорошо,– согласилась Наталья,– только сейчас мне не до бумажной волокиты, завтра мы уезжаем с Константином на горнолыжный курорт, все вопросы решим после возвращения».

Людмила Васильевна была рада, что скоро Иван перестанет к ним таскаться, и ей не придётся больше ничего придумывать, каждый раз в оправдание своего бездействия.

Но у жизни свои планы на каждого из нас. По дороге машину закрутило, и она на полном ходу въехала под колёса встречного грузовика. Шансов выжить не было.

На похоронах было много народа: и ученики, и учителя, и просто знакомые. В толпе затерялся и Иван. Людмила Васильевна его сразу увидела, и жестом попросила подойти.

«Предатель! Я не хочу тебя видеть!»– закричала Катя, едва он к ним только подошёл.

Бабушка обняла внучку пытаясь успокоить.

Иван ушёл, и больше не предпринимал попыток лично встретиться с дочерью. Теперь он слал только деньги, а в ответ получал письма от Людмилы Васильевны, в которых тёща рассказывала, как дела у Кати. Иногда в письмах были фотографии, которые мужчина старательно вклеивал в альбом, не желая пропускать ни одного события из жизни дочери.

Ещё одна печальная история из жизни.

С закрытием фабрики Бурановы тоже остались без работы. Новую работу найти в посёлке было не просто, и они ушли в глубокий запой. Их квартира превратилась в притон, где всегда была выпивка. И однажды, пьяной компанией обсуждая, кому в их посёлке жить хорошо, они вспомнили о местного бизнесмена, державшего в их посёлке небольшой магазин.

Бизнесменом его можно было назвать с натяжкой. Ведь в этот магазинчик он вложил свои кровные деньги. Цены не завышал. И всегда давал продукты в долг. Но в этот день он пообещал, что ни Гене, ни его приятелям под честное слово с завтрашнего дня водку давать не станет. Ведь у каждого из них по несколько лет долг только рос.

После того, как запас спиртного иссяк, план сложился сам собой. И, трое из присутствующих, самых отчаянных из компании, еле держась на ногах, отправились в магазин.

Ирина пыталась их отговорить, но это было бесполезно. Сказано-сделано. Сняв монтировкой амбарный замок, они вломились в магазин. Каждый хватал, то, что мог унести. В основном выпивку и закуску. Денег в кассе было мало, и взлом закончился погромом. Геннадий – монтировкой, остальные ногами крушили витрины и стеллажи. Через час толпа снова сидела за столом.

А утром за ними пришли. Кто-то из окна ближнего к магазину дома видел, как Геннадий с друзьями выносили из двери тяжёлые ящики. Всё украденное стояло здесь же в квартире. Отпираться было бесполезно. Улики были на столе.

По статье разбой всех троих приговорили к восьми годам, и отправили в колонию.

Если раньше Вова хоть отца боялся, и старался учиться, то теперь он совсем отбился от рук. Учителям дерзил, уроки пропускал, и под конец, связался с компанией таких же, как он, беспризорников.

В их доме, и в отсутствии отца, так же продолжались пьянки. И Вова теперь часто даже не приходил ночевать. В отличие от Геннадия, Ирина поднять руку на сына не могла. И обратиться в уполномоченные органы боялась, потому что сама была из детдома и такой судьбы сыну не желала.

После смерти Натальи бизнес быстро пришел в упадок, и Марине снова пришлось искать работу. Она устроилась продавцом в магазин. Дети её были предоставлены теперь сами себе. Хоть работа и находилась в двух шагах от дома, но график был настолько жестким, что детей своих она видела очень редко, рано утром или перед самым сном.

На всякий случай женщина попросила Людмилу Васильевну присматривать за ними. Маша и Миша проблем не доставляли. Лишившись последней подруги, большую часть времени они просиживали дома. Выучив уроки, они смотрели телевизор или слушали музыку. Часто, разойдясь в разные концы комнаты, играли, каждый в свои игры, а иногда вместе играли в настольную игру или шашки.

Маша мечтала о красивой одежде, к тому же после волшебного преображения Кати, она быстро поняла, что встречают по одёжке. Девочка часами могла придумывать вещи для кукол, представляя, как выглядела бы она в этих нарядах. Увидев это, Марина купила ей набор, бумажную куколку с вещами. Маша с удовольствием по образцу рисовала платья, вырезала и мерила их на куклу. За короткое время у куклы появилось одно свадебное, три бальных платья, брючный костюм, костюм для дайвинга, с несколькими элементами декора, купальник.

Зная, что брат хорошо рисует, Маша попросила его нарисовать кукле друга, и тот не отказал сестре. Теперь, к женским моделям добавились ещё и мужские вещи.

Через пару лет, Миша из-за неправильного режима дня начал быстро набирать вес. Даже, несмотря на издевательства одноклассников, мальчик ничего не мог изменить. Он молчал, и все больше закрывался в себе.

Единственным его другом осталась сестра, и он старался держаться к ней поближе.

Но, однажды поссорился с сестрой из-за того, что сел на куклу и помял её. Маша со злостью назвала брата жирдяем. Миша обиделся до слёз, и с тех пор у каждого из близнецов началась своя жизнь. Они верёвкой разделили комнату пополам и больше вместе не играли. Марина заметила, что что-то изменилось, но оба молчали, и матери ничего не оставалось, как смириться. Через какое-то время Маша переехала в её комнату. И дети окончательно разделились.

Катя после смерти матери также ушла в себя. Редко, и только по делу с кем-то общалась. Для себя она твёрдо решила, что станет врачом, чтоб суметь вовремя оказать помощь и возможно спасти кому-нибудь жизнь. Читала тайком книги по медицине из бабушкиной библиотеки.

Чтобы хоть как-то восполнить недостаток общения, девочка начала вести дневник. Его она оставляла под подушкой, и однажды, когда Людмила Васильевна решила заправить Катину кровать, он с грохотом упал на пол, теперь бабушка всегда знала, о чём молчит внучка.

Катя считала причиной смерти матери себя и своё желание, загаданное в седьмую годовщину.

«Мама больше не плачет, теперь плачу я. Лучше б пожелала котика. Или чтоб папа вернулся,– гласила первая запись,– как много в мире подлости и лжи. Надеюсь, папа теперь счастлив».

Новых записей долго не появлялось и бабушка, которая периодически заглядывала в ежедневник, перепрофилированный в дневник, решила, что Катя про него забыла.

Лиса-Алиса, или старая сказка на новый лад.

Девочка ждала с нетерпением восьмого класса, ведь именно здесь они должны были начать изучать химию, основу основ медицины. Все книги по первой помощи у бабушки на полках она прочла, и ей казалось, что теперь первую помощь она сможет оказать даже с закрытыми глазами, да и симптомы почти всех болезней из справочника она знала наизусть. А вот формулы, и сложные названия лекарств, ей давались с трудом. Все надежды она возлагала на уроки химии.

Кроме новых предметов в восьмом классе появилась и новая ученица. Она была очень симпатичная, рыжая с канапушками. Одноклассники прозвали её Лиса Алиса.

Алиса Прошкина приехала с отцом Николаем Васильевичем Прошкиным из Москвы в эту глушь совсем не по своей воле. Ведь там, в Москве осталась вся её жизнь. Друзья из элитной школы, парень – сын известных в Москве юристов. Её мать Жанна Игоревна Селезнёва или, как её по-свойски называли коллеги, Жанна дАрк, работала в модельном бизнесе, и получала хорошую зарплату. Но, после того как она бросила их, и уехала к любовнику заграницу, обучение в элитной школе, и вообще жизнь в Москве стали не по карману её безработному отцу. В один момент они собрали вещи и переехали в эту Богом забытую дыру. Единственной радостью в этой жизни оставались письма от друзей. Здесь друзей заводить она не собиралась, так как не считала их ровней себе, и всё еще надеялась на скорейшее возвращение обратно. Но, чем больше проходило времени, тем меньше оставалось надежд.

Купив конверт, вечером, перед сном, она села писать письмо:

«Здравствуй, мой любимый Максим. Дыра, в которую занесла меня нелёгкая, наверно не на каждой карте нашей Родины отыщется. Здесь нет кафе, даже Маков нет. О моде люди здесь никогда, небось, не слышали. Вокруг одна пьянь.

А самое прискорбное, что теперь эта вся пьянь каждый вечер трётся у нас дома, а папа подсел на стакан, и вся округа теперь из его рассказов знает, какой легкомысленной женщиной оказалась моя мать.

Да, я на маму тоже обижена, ведь раньше надеялась, что она вернётся и всё как раньше будет. Теперь, терзают меня подозрения, что она обо мне забыла, и что как раньше уже не будет никогда. Застряла я здесь, кажется, надолго. Хоть вы меня не забывайте. Пишите. Очень буду ждать».

Положив запечатанное письмо в рюкзак, Алиса выключила свет. За стенкой снова были слышны крики нетрезвой компании. Не смотря на то, что в таких каждодневных праздниках жизни прошёл уже целый месяц, девочке всё ещё трудно было засыпать в этом шуме. Она накрылась с головой подушкой, теперь ей было жарко, но, наконец, наступила долгожданная тишина.

Появление новой девочки в классе вызвало настоящий фурор. Из их городка люди в основном уезжали. Без работы и надежды на будущее, все, кому давался хоть маленький шанс, не раздумывая, разъезжались отсюда куда угодно. Оставались только те, кому было действительно некуда деваться.

Эта девочка сильно отличалась от местных детей. Москвичка. Таких, сейчас называют Золотой молодёжью. Она вошла, и весь класс застыл с открытыми ртами. Все разглядывали её. Девочки с завистью, парни с восхищением. Она, будто не заметив всех этих взглядов, пропорхнула на заднюю пустую парту. Вести диалоги с одноклассниками девушка посчитала выше своего достоинства.

Но дети не желали так просто сдаваться. На следующий день в классе все девочки сделали причёску как у Алисы, а мальчики теперь ей не давали проходу.

Даже Вовка, и тот перестал пропускать школу. Ни кто не хотел нажить врага в его лице, и молча, стоя в стороне, глотали слюни. Вовка примостился за парту рядом с ней, оказывал знаки внимания, но всё это было бесполезно. Алису не интересовали ни хорошие, ни плохие мальчики. Она обдумывала план возвращения в Москву.

Однажды, после школы, вернувшись, домой, Алиса застала папу пьяным и очень злым, он орал на неё и размахивал письмом: «Я только для неё стараюсь, а она неблагодарная! Как и её мамаша старается от меня сбежать». Швырнув на пол письмо, Николай влепил дочке пощёчину и долго топтал письмо ногами, а после развернулся и ушёл в кухню.

Алиса, зашаталась, в голове ещё гудело от этого удара, в который отец, явно, вложил всю силу и злость и на неё и на её мать, подняла письмо, и ушла в свою комнату.

Это было письмо от Максима, вернее листок с написанным рукой Максима текстом, конверта нигде не было видно:

«Здравствуй, моя любимая девочка. Мне очень тебя не хватает. Не только мне, но и всему нашему классу. Если б ты смогла уговорить своего отца отпустить тебя на каникулы к нам, то мы были бы очень рады тебя здесь видеть. Если есть проблема с деньгами, то билеты купим. Родители разрешили пожить у нас. Пиши. Не пропадай».

Если даже за столь безобидное письмо отец её так сильно ударил, что же было бы, если б в ответном письме Макс начал бы обсуждать проблему алкоголизма её отца, или предлагать варианты по её возвращению в Москву на постоянку, девушке было даже страшно это представить.

Взяв листок, Алиса написала:

«Здравствуй родной мой человек. Сегодня произошло непростительное. Пьяный отец ударил меня и обозвал. Он вскрыл письмо и решил, что я хочу от него сбежать. Пока придётся обойтись без писем. Как что-то придумаю-напишу. Люблю. До связи».

Утром, перед школой, купив в киоске конверт, девочка отправила письмо. Когда она пришла в школу, мальчики, запуганные Вовой держались от неё на почтенном расстоянии. Теперь прохода не давали ей девчонки. Они крутились и щебетали вокруг нее о погоде и о моде.

Общему настроению не поддались только Катя, Маша и Миша. Катю не интересовала мода, на Машин вкус, Алиса была одета простовато и даже безвкусно, а Миша ловил себя на мысли, что Алиса в красоте явно уступает Кате.

Уроки пролетели быстро, и все разошлись по домам. Вова предложил помочь донести портфель. Алиса отказалась, её не устраивала такая компания, да и домой к пьяному отцу идти не хотелась и она решила прогуляться по округе.

Сначала она пошла к заводу, а после спустилась к реке. Шум реки и вид бегущей воды успокаивали её. Теперь она каждый день после уроков приходила сюда и просиживала до вечера. Ей очень не хватало мамы и друзей из Москвы. Она до сих пор не верила, что мама могла так с ней поступить. Ну ладно, бросила она папу, тот сидел на её шее, тратил её деньги и постоянно устраивал сцены ревности. Но, ведь Алиса с мамой были лучшими подругами, мама ей была советчиком и в любовных делах, и по магазинам за вещами они всегда ходили вместе, и все считали их максимум сёстрами. Когда мама уезжала, она говорила что уезжает на работу, и чуть попозже вернётся за ней. Неужели, обманула? И как мама теперь её найдёт, когда вернётся. Единственной ниточкой, соединявшей их с мамой, оставался Максим.

Только Максим знал точно их адрес, а мама знала Максима. Алиса с ним вмести, чуть ли не с детского сада, когда он, как настоящий джентльмен завязывал ей перед прогулкой шнурки, а на утреннике целовал её в щёку. Он всегда был таким милым, забавным, и, не смотря на статус родителей, таким наивным, доверчивым и не избалованным деньгами. Она достала из рюкзака сделанную собственными руками, и подаренную ей в пятом классе парнем, валентинку.

«Ах, Максимка, Максимка, как ты там без меня?»– подумала Алиса, в тысячный раз, за последние несколько дней, прочитав написанное рукой пятиклассника любовное послание.

С общением надо было что-то решать, и она пошла на почту. Попросила позвать почтальона обслуживающего их дом. На вид это была молодая девчонка, чуть старше Алисы.

«Здравствуйте. Мы недавно переехали к вам из Москвы, и единственный способ общения с друзьями это письма. Но мой отец бесится, когда видит их в почтовом ящике. Вот поэтому я не хочу, чтобы он про них знал,– девочка протянула купюру в тысячу рублей, это были все её накопления, но ради такого дела ей было не жалко отдать всё, что у неё было,– я, Прошкина Алиса, Фабричный 5, квартира 15. Можно попросить эти письма не кидать в почтовый ящик, а оставлять здесь. Я раз в неделю буду заходить. Заранее спасибо».

«Я, Вера,– улыбнулась в ответ девушка,– оставь деньги себе, ведь я знаю, что эти деньги у тебя последние, и с таким отцом остаётся только надеяться, что он до них, рано или поздно, не доберётся. Письма твои я буду оставлять. А на твоём месте, если думаешь, эти письма хранить, я б нашла дома место поукромней».

«Спасибо»,– поблагодарила за дельный совет Алиса.

Вернувшись, домой, она снова принялась за письмо:

«Здравствуй мой милый. Как же я соскучилась. Всё оказалось не так плохо, как казалось. Дома почти не бываю. Очень меня все эти пьяные компании утомляют. Природа здесь просто чудо, такой в Москве и не найти. Речка, лес. Можно и весь день просидеть, когда домой идти не хочется.

Школа так себе. Парни трусы, которые обходят меня за километр стороной, дабы не вызвать праведного гнева одноклассника Вовы, отпетого хулигана, который втюрился в меня по уши. Ну, ты бы его видел, как он мог вообще решить, что он мне может понравиться. А девчонки, все как одна. Если, я сегодня на лысо подстригусь, думаю, завтра весь класс будет точно взвод на построении. Они копируют буквально всё, и вещи, и причёску и поведение.

В общем, мрак. Чем больше здесь живу, тем больше тоскую по Москве. Иностранный язык в их школе на зачаточном уровне. Придётся учиться самой, если хочу поступить в московский ВУЗ. Сидя у реки, и размышляя о жизни, я поняла, что хорошо учиться, единственный вариант вернуться к тебе, хотя бы студенткой. Тем более, скоро зима, а в библиотеке теплее, да и оценки позволяют пока претендовать на медаль, спасибо маме, которая к моей учёбе относилась всерьёз, не смотря на постоянные наши с ней из-за учёбы ссоры, теперь я ей благодарна за то, что не пустила всё на самотёк.

Кстати, о маме, если вдруг её увидишь, передай ей мой новый адрес. Вдруг она меня не может найти.

Эх, Максик, как же я по всем скучаю. Теперь можешь писать письма. С почтой я договорилась. Жду каждое письмо».

Первое письмо от Максима всё еще лежало в рюкзаке, и надо было найти тайник, куда можно было бы складывать письма. Большой медведь, сидящий возле кровати, подходил для этого идеально, взяв ножницы, нитку, иголку и молнию она принялась за дело. Отпоров кусок ткани снизу Алиса вшила молнию. Ни кто б теперь в её друге детства, медведе, не заподозрил тайник. Открыв молнию, Алиса положила внутрь письмо. Посадив его на прежнее место, подмигнула игрушке, и, поднеся палец к губам, прошипела: «Тсс».

С учёбой у Алисы проблем не было, в её первой школе девочку отлично обучили азам. У неё была хорошая память и хорошо развитое логическое мышление, к тому же она почти в совершенстве знала три языка, и хотела поступить на факультет международных отношений, чтоб ездить по миру как мама.

К 14 годам, с родителями она объездила полмира. Основной задачей для себя, она сейчас считала не столько выучить новое сколько не растерять старый багаж знаний. Из-за этого у неё начались проблемы с химией. Как не пыталась девочка понять новый предмет, а оценки скакали, да и учитель Светлана Викторовна Кузнецова была слишком принципиальной. Алисе вообще казалось, что учитель к ней иногда даже незаслуженно придирается.

Ведь химия давалась легко только Кате, а все остальные корпели над ней, или попросту забивали на неё. И забивали всё сильнее. Алиса старалась. Старалась понять, но это было выше её сил. Пару раз у неё появлялось желание подойти к Кате, чтоб попросить объяснить. Но Катя ей не нравилась, она была такой же, как и сама Алиса, нелюдимой, у неё была цель, и она, не отвлекаясь, ни на что, шла к этой цели.

В то же время и сама Катя недолюбливала одноклассницу. Кате нравился Вова, а Вове нравилась Алиса. Да она не отвечала ему взаимностью, но он почти два года таскался за ней, как верный цепной пёс.

Дома у Алисы пьянки не прекращались ни на один день, теперь там частой гостьей была и Вовина мама. Каждый раз, когда Вова приходил забирать мать из гостей, и дверь открывала Алиса, парень будто чувствовал родство душ.

Приближался выпускной класс, всё оставалось по-прежнему. Катя мечтала стать врачом, а ещё надеялась, что хоть в этом году Вовка обратит на неё внимание.

Маша мечтала о красивых вещах. Марина подарила ей швейную машинку, и девочка уже придумывала фасон своего выпускного платья, и в будущем мечтала стать известным модельером.

Миша не думал о том, кем он станет в будущем. Он вообще не о чём не мог думать, кроме Кати. В его комнате сотнями в ящиках лежали её портреты.

Однажды, зайдя в комнату Миши, Маша застала его за рисованием. «Тили-тили тесто, жених и невеста»,– хихикнула она.

«Снова ты язвишь, неужели тебе самой никто не нравится?»– Миша действительно не замечал, чтобы сестра, как остальные девочки в её возрасте, выводила на полях тетрадок имя какого-нибудь одноклассника.

«Нет, брат, муж и дети это не моё, вот стану известным модельером, будут у меня деньги, связи, тогда о семье и подумаю, а пока обо мне весь мир не узнает, ни о каких парнях думать не стану. А ты Кате признайся, что она тебе нравится»,– вдруг участливо предложила Маша.

«И услышать в ответ «нет»? Ну, уж нет. Тем более ей Вова нравится!»– парень тяжело вздохнул.

«А ты откуда знаешь?»– девочке хотелось подбодрить брата, но для этого надо было знать, насколько достоверные у Миши сведенья.

«Подслушал разговор мамы с Людмилой Васильевной. Она Катин дневник нашла, а там так и написано: «Мне нравится ВОВА!» Только это между нами, не хочу, чтоб мама знала, что я её разговоры подслушиваю. Людмиле Васильевне Вова не нравится. Она пыхтит как утюг, но в жизнь внучки лезть боится, вот всю злобу и гнев маме и изливает»,– Миша не успел договорить, потому, что его перебила сестра.

«Значит, подслушивал?»– злобно прошипела она. Девочка очень не любила тех, кто лез в чужую жизнь.

«Ну да! А как я иначе узнаю хоть что-то про Катю? Мы же с ней вообще не общаемся»,– оправдывался брат, хотя по выражению его лица, было заметно, что эта история ему самому так же неприятна, как и Маше.

«Ладно, Ромео ни кому ничего не скажу! А ты бы всё же поговорил бы с Катей. Ведь ты намного лучше Вовы. Ты и надёжный, и добрый, с тобой бы она была как за каменной стеной. Хочешь, я сама с ней поговорю»,– последние слова сестры ввергли парня в ступор.

«Не надо!– закричал Миша так громко, что девочка, стоящая буквально в двух шагах от него дёрнулась,– любит-то она Вову. И тему закрыли!».

«Как скажешь»,– Маша захлопнула дверь с обратной стороны.

Новая мачеха Алисы.

Однажды вечером Вова пришёл домой и увидел маму, собирающую вещи.

«Мам, ты куда?»– удивился парень.

«Я переезжаю к Николаю»,– совершенно спокойным голосом сказала женщина, это решение, втайне от сына, она обдумывала почти неделю.

«К какому ещё Николаю?»– грубо переспросил Вова.

«Прошкину! Отцу Алисы»,– как само собой разумеющееся произнесла Ирина.

«А как же папа? Он же скоро выйдет!»– парень совсем перестал понимать, что вообще происходит.

«А папа уже всё!»– эта фраза была произнесена холодно и безразлично.

Сунув Вове скомканную бумажку, с каменным лицом женщина продолжала складывать чемодан.

«Это ещё что?»– недовольно поморщившись, парень принялся разворачивать грязный мятый листок.

Это оказалось письмо. Письмо от отца, совсем коротенькое:

«Не жди, я не приеду. Встретил настоящую любовь. Сын уже взрослый, думаю, он меня поймёт».

Дата под текстом, говорила о том, что этому письму уже не меньше трёх лет, а значит, эти три года мать обманывала его, говоря, что мальчик должен учиться, а иначе, когда приедет отец, то ему не поздоровится.

Вова стоял в оцепенении.

Ирина обувала туфли в коридоре: «Как видишь, меня уже давно здесь ничего не держит. Твой отец нас бросил»

«Мам! А как же я?»– парень в мыслях старался представить, как ему теперь жить.

«А что ты? Ты парень взрослый, и, судя по количеству вызовов в школу, самостоятельный!– Ирину передёрнуло от воспоминания о дневнике сына, сплошь покрытого текстами от учителей,– постарайся хоть как-то закончить школу. Жить тебе есть где. А что касается денег. Буду по возможности помогать. У Коли денег куры не клюют. Это шанс для тебя и меня пожить как людям».

После этих слов, женщина улыбнулась, она поняла, что с сегодняшнего дня, у неё начнётся новая жизнь. Прошлое осталось позади, а в будущем был мужчина, который в пьяном угаре рассказывал ей о том, как сильно он её любит, и как давно о такой женщине мечтал, а ведь люди часто говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

«Деньги? Откуда деньги! Он, думаю, в своей жизни ни дня не работал!»– парню было смешно смотреть на мать, которая похоже от изрядного количества выпитой водки совсем думать разучилась.

«Да, не знаю я откуда деньги, но закуска к водочке у него, что надо. Да и водка самая дорогая. К тому же Тёть Нюра, ну ты ж её помнишь, на почте такая в очках работает, сказала, что в начале каждого месяца из-за границы, ему переводы приходят на сумму с пятью нулями»,– Ирина улыбалась так, будто выиграла в лотерее не меньше чем миллиард.

«А ты тёте Нюре, своей, больше верь. У нас и работающие люди такую зарплату за год не получают. А он безработный!»– всё ещё пытался достучаться до матери Вова.

«Поживём, пожуём, хуже то всё равно некуда. Мы и так в долгах как в шелках, думала, Геннадий, может, передумает, вернётся, поможет, а он шкура! Ладно, пойду. На первое время там в вазочке денег тебе немного оставила. Чмок, чмок, чмок. Не дуйся!»– женщина послала сыну несколько воздушных поцелуев.

Дверь хлопнула, и Вова остался наедине со своими мыслями: «Может оно так и лучше? Теперь будет повод к Алисе чаще в гости заглядывать. Авось, стерпится – слюбится».

Взяв из вазочки все деньги, он ушёл за гаражи. Это место между собой они называли «казино». В этот раз ему повезло и в вазочке денег прибавилось раза в два, а вечером, узнав, что у Вовки «хата на отвязе», вся толпа из «казино» ввалилась к нему.

Игра продолжалась до самого утра и Вова мало того, что проиграл деньги, оставленные матерью, но к тому, же ещё влез в долги. Долг был две тысячи рублей. На его возврат парню дали одну неделю.

Второе желание Кати.

Наступило первое сентября. Катя с нетерпением ждала вечера, ей быстрее хотелось загадать самое главное желание. День рожденья они отмечали вдвоём с бабушкой. Иван заранее заходил днём. С тех пор как умерла Наталья, он каждый год, первого сентября, пока Катерина была на линейке, приносил подарок, торт и букет белых роз.

Они быстро выпивали чай с Людмилой Васильевной. Женщина рассказывала про жизнь внучки, а Иван каждый раз надеялся, что она предложит ему остаться на ужин. Но этого так ни разу и не произошло, бабушка всегда ссылалась на неокрепшую психику ребёнка и без того расшатанную разводом и смертью матери, забирала подарок, ставила торт в холодильник и выпроваживала Ивана за дверь, отдав ему пару свежих фотографий Кати.

На самом деле Людмила Васильевна очень боялась, что Иван заберёт у неё девочку. А кроме Кати у неё никого теперь не было.

Каждый год, после разговора с тёщей, Иван шёл на кладбище к Наталье. Приносил ей белые розы и пару часов проводил с женой, сначала долго извинялся, что из-за него они расстались, и может если б он смог вымолить тогда её прощение, то она была бы сейчас жива, и они б вместе воспитывали дочечку.

«А Катя то уже совсем невеста. Красавица, вся в мать»,– достав из кармана фотографии, развернул к фотографии на памятнике, поднёс поближе и стал рассказывать всё то, что рассказала сегодня ему тёща про Катю. После, поплакав, и пообещав прийти 15 апреля, он уходил.

Он каждый год приходил к открытию кладбища 15 апреля. Ждал у ворот с букетом из пяти красных роз. Положив цветы на могилу, молча поплакав минут десять, уходил, так как знал, что перед тем, как идти в школу, в этот день Катя с бабушкой с цветами придут на кладбище, сядут на лавочку и молча, полчаса, посидят возле могилы, каждая думая о своём. Пару раз он оставался, отходил подальше и наблюдал со стороны, смотрел на дочь, а слёзы катились из глаз. Он понимал, что потерял её навсегда.

Кате тоже казалось, что она видела несколько раз на кладбище отца, но наверно показалось. Что ему здесь делать? Он, наверно, где то далеко живёт с новой семьёй, и о ней даже не вспоминает, раз за всё это время, ни звоночка, ни письма, и даже ни одного подарка на день рожденья.

В этом мире Ивана держали только родители и дочь. Но дочь не хотела его видеть, а родители, видя его страдания, старались его кому-нибудь быстрее сосватать. Но, кроме Наташи ему никто не нужен был.

А Людмила Васильевна и Катя сидели на лавочке и плакали. Катя считала себя, и своё желание причиной смерти мамы, а Людмила Васильевна считала виновной в её смерти себя и тот клин, который она когда-то вбила между Наташей и Ваней. Каждый раз, приходя на кладбище, и видя свежий букет роз, она понимала, что любовь Ивана была не просто словами. Но назад ничего вернуть уже было нельзя.

Катя с нетерпением ждала вечера, что б загадать то самое заветное желание, которое ей не давало почти год спать по ночам. В этот раз, ни каких случайностей.

Как только куранты в бабушкиной комнате пробили минуту её рождения, Катерина на одном выдохе прошептала: «Хочу, чтоб Вова был со мной, до самой смерти».

Не спала и Людмила Васильевна, её грызла совесть. Ведь она девочку сделала дважды сиротой. Сначала лишила её матери, а потом и отца. Все подарки, которые приносил Иван, лежали и пылились на антресолях. Девочка о них даже не знала.

За ужином был съеден очередной торт, принесённый Иваном, а о Ване в этот день ни слова. О нём вообще не принято было говорить. Его как ненужную страничку из дневника вырвали, и больше не вспоминали.

Но уже было поздно что-то менять, девочка выросла и большую часть жизни она не видела отца, может, забыла, зачем прошлое, то ворошить.

Не спал и Иван, глядя в звёздное небо, каждый год в это время он желал своей дочери в её сиротской жизни счастья и здоровья, затем доставал из шкафчика альбом и принимался его перелистывать.

За это время почти все страницы альбома покрылись фотографиями за первой страницей, шла вторая «моя Катюша. 7 лет», за ней «8лет», «9 лет»… Открыв новую пустую страницу, старательно подписал «Катеньке 16», вклеил новые фотографии и лёг спать.

Утром, Катя, как всегда, шла в школу, ей казалось, что за ней медленно едет незнакомая машина, девочка боялась оглянуться и поэтому прислушивалась. Может именно потому, что она напрягала слуховые рецепторы, проходя мимо гаражей, девочка, как ей показалось, услышала голос Вовки, но, какой-то пронзительный, не такой спокойный и самоуверенный, как обычно. Будто ему кто-то горло сжал.

Свернув с дороги на узкую тропинку, она услышала, как преследовавшая её машина поехала дальше.

«Уф,– девушка с облегчением выдохнула,– наверно мне показалось, кому вообще может прийти в голову преследовать меня».

Но, вспомнив, для чего она свернула на эту тропинку, девушку снова сковал страх. Она, как можно тише, обогнула гаражи, и увидела Вову и трёх парней из ПТУ. Один стоял напротив её одноклассника, а двое других держали его руки за спиной, наверно для того чтобы тот не убежал.

Вова будто оправдывался перед ними: «Ну, нет у меня сейчас денег. Дайте ещё немного времени, и я всё обязательно верну».

Катя решила, что старшие ребята вымогают у него деньги, и решительно сделала шаг вперед, чтобы стать между парнем и вымогателем, но в последний момент отскочила в своё убежище, поняв, что Вовке на самом деле ничего пока не угрожает.

Заговорил тот, который смотрел ему в лицо, видно у этих троих он был главным, голос его был тихим, и сиплым, как будущий врач, Катя могла бы дать ему совет, прямо сейчас бросить курить, но не ей перевоспитывать хулиганов.

«Эх, Вова, Вова, что ж ты Вова такой,– парень замолчал, выбирая подходящее слово,– необязательный?»

Двое других хихикнули после этого слова.

«Скорее уж тупой»,– поправил парень, который внешне напомнил Кате медведя.

«Наивный»,– вставил третий, который внешне выглядел менее опасным, и мог бы по школьным меркам сойти скорее за ученика – середнячка, нежели за отъявленного хулигана. Причёска его, в отличие от взъерошенных товарищей, будто только что подравшихся между собой или с таким же взлохмаченным Вовой, была уж даже слишком аккуратной.

Низенький посмотрел недовольно, и даже зло в сторону остальных, и девочка подумала, что он злиться на своих подручных, посмевших его перебить, но после первых его слов стало ясно, что единственный человек здесь вызывающий его недовольство Вовка.

«Долги делаешь, отдать в установленный срок обещаешь, и не отдаёшь. Не по-мужски это. Ну ладно, сегодня я тебя бить не буду, дам тебе ещё один шанс, завтра, в это же время, на этом же месте, сбежать не думай, надеюсь, ты теперь понял, что мы тебя и из-под земли достанем»,– после этих слов парень кивнул головой друзьям, и те отпустили Вовку.

«До завтра»,– проревел медведь.

Середнячок, молча, похлопал парня по плечу, и все трое скрылись за соседней общагой.

Катя чуть успокоилась, теперь она знала, что сегодня парню ничего не грозит, а до завтра у неё есть время, и она обязательно что-нибудь придумает. Девочка поспешила в школу.

Вова же, наоборот, вопреки ожиданиям Кати в этот день на уроках так и не появился. Раньше он недооценивал этих парней и их обещания. В тот день, когда ребята решили перенести «казино» к нему домой, он видел этих парней в первый и последний раз. Когда они дали Вовке неделю, чтоб найти нужную сумму, тот их угрозу не воспринял всерьёз. Он поспрашивал у знакомых ребят, кто это был, но все их также видели в первый раз.

«Авось забудут»,– успокоил себя парень, и, закрыв «казино», отправился отсыпаться.

За неделю он и думать об этом долге забыл. А они помнили. Утром Вова как обычно вышел пораньше в школу, он с восьмого класса не пропустил ни одного урока, хотя оценки его от этого лучше не стали. Путь его пролегал через гаражи, и эти трое видно знали об этом. Возможно, даже следили за ним от самого дома, дожидаясь удачного момента.

«Сигареткой не угостишь»,– сзади окликнул его сиплый голос, и парень нечего не подозревая, оглянулся.

«Не курю»,– соврал он, и оглядел парней с ног до головы.

Он ещё сам не понимал, почему его интуиция, которая редко его подводила, говорила, нет, даже кричалала: «Беги».

Он послушал внутренний голос и побежал за гаражи.

Трое побежали за ним, точнее бежали двое, третий быстрым шагом шёл сзади и командовал: «Хватайте его, не дайте ему уйти».

Вова даже решил, что этот самый, командир в их бригаде главный. Гонка продолжалась недолго. Парень, которого Катя сравнила с медведем, подпрыгнул и всем весом придавил его к земле.

Тут-то всё и стало на свои места. Сиплый главарь, обошёл их, и дал указания, растянувшемуся на Вовке здоровяку: «Дэн, поставь этого хлопца на ноги, мы же не гопники какие-то, мы пришли за своим, честно заработанным»

Дэн, хрипя, сгрёб в охапку парня и поставил его на ноги.

«Лучше бы его, конечно, не отпускать, а то мало ли, снова вздумает бежать,– отозвался откуда-то сзади середнячок. Теперь стало понятно, почему он не принимал участие в гонке. Парень медленно шёл, к месту последней схватки, переставляя не сгибающуюся ногу, заметив любопытство Вовки, он со смехом пояснил,– вражеская пуля».

«Игорёк, не запугивай клиента, он и так еле жив от страха,– обратился сиплый, к подходящему товарищу, а после посмотрел на Вовку и добавил,– наш друг недавно с мотоцикла грохнулся, и ногу слегка повредил, а иначе б твой забег закончился ещё возле первого гаража. Знаешь, какой он у нас быстрый».

Игорёк подошёл и ухватил парня за левую руку, Дэн, толи чтобы подстраховать друга, толи, чтобы не отстать от него в попытке выслужиться перед главным, имени которого Вова до сих пор не знал, ухватил его за свободную правую руку.

«Я не думаю, что парень настолько глуп, чтобы не понять всю серьёзность своего положения, но если хотите, держите»,– снисходительно просипел главный.

«Кто вы такие, и что вам от меня вообще нужно?»– парень смутно надеялся, что ребята ошиблись.

«Славик, он, кажется, не понял!»– Дэн ударил Вовку в живот ногой и тот почти сложился вдвое, только благодаря тому, что ребята держали его за руки, смог удержаться на ногах.

«Мне кажется, он нас не помнит,– просипел Славик,– или его можно номинировать на «Оскар», так правдоподобно он играет амнезию. Хорошо, я напомню. Неделю назад… у тебя дома… Мы играли в карты… и ты…»

«Да что ты с ним как с маленьким,– не выдержал Игорь,– скажи ему просто, проиграл два косаря, отдавай. Мы знаем, где ты живёшь, так что не отдашь, хуже будет».

Только теперь Вовка вспомнил, почему эти незнакомые лица казались ему такими знакомыми. У парня была такая способность, которую раньше он считал благом, он с лёгкостью забывал тех, кому был должен, и никогда не забывал тех, кто должен был ему.

Теперь ситуация полностью прояснилась, и отпираться было бесполезно. Казалось, стоит только Славику дать команду, и этот громила Дэн, чтобы услужить, парня и в асфальт закатать сможет.

«Ну, нет у меня сейчас денег. Дайте ещё немного времени, и я всё обязательно верну»,– Вовке очень была нужна отсрочка, и тот старался выпросить её как мог.

Именно этот Вовкин крик и привлёк Катино внимание.

Дайте денег. Кто сколько может. Срочно!

Сутки, чтобы найти нужную сумму, для него и его друзей совсем не маленькую. В этот момент Вовка вспомнил слова матери о том, что у Николая денег куры не клюют. Парень пошёл к Ирине и её сожителю, в надежде, что та ему подкинет деньжат.

Когда он пришёл, мать была дома одна ни собутыльников, ни Николая дома не было. Ирина пропустила Вову в квартиру и кивком головы предложила присесть.

«Ты пришёл меня навестить? Или что-то случилось?»– хриплым голосом произнесла женщина, затягиваясь сигаретой, и делая глоток кофе из огромного размера кружки белого цвета с серыми грязными разводами.

Мать привыкла, что сын приходил к ней только чтобы выпросить денег на сигареты или помелькать перед Алисой. Мать давно поняла, что девушка понравилась сыну, поэтому каждый раз, когда сын приходил к ним в гости, звала её за стол и предлагала выпить с ними чая с пряниками. К слову сказать, только в эти моменты в их доме промелькивали сладости, всё остальное время кроме водки и закуски на столе ничего не было.

«Прости, и рад бы сказать, что пришёл к тебе, но я по делу, мне нужны деньги»,– сын постарался улыбнуться, чтобы хоть как-то сгладить неловкость момента.

«Я же только позавчера давала тебе деньги»,– напомнила Ирина.

«Ну, мам,– заскулил сын, словно маленький ребёнок, которому отказались купить красивую, но абсолютно бесполезную игрушку,– двести рублей разве деньги? К тому же ты говорила, что у Николая ежемесячный доход не меньше ста тысяч».

Женщина сунула руку в карман и достала пару смятых бумажек: «Это всё, что у меня есть».

Вовка пересчитал: «Двести рублей? Мне надо в десять раз больше!»

«Ему надо!– передразнила сына мать,– а если нету? И вообще я тебе мать, или дойная корова? Ни одного слова о любви, только дай… дай. Дай!»

Парень понял, что так он ничего не добьётся и резко сменил тактику: «Ну конечно я тебя люблю, ведь ты ж моя мамочка!»

Вова подошёл к женщине и обнял за плечи. Запах кофе и сигарет не могли забить запах перегара. Сын еле заметно поморщил нос.

Женщина прижала свою голову к его груди. Парень был почти на голову выше матери.

«Какой ты уже большой вырос,– из глаз Ирины потекли слёзы,– вот бы Геннадий тебя увидел, обязательно б к нам тогда вернулся».

«Да хватит уже об отце, у тебя же есть Николай,– оборвал её причитания Владимир,– с этой мыслью мне завтра будет легче умирать».

«Неужели всё действительно так плохо?»– мать всё ещё сомневалась, сын, чуть ли не каждый день, клянчил у неё деньги, и каждый раз это был вопрос жизни и смерти.

«Хуже не бывает, в этот раз я задолжал деньги серьёзным людям, и если завтра не отдам, то поминай, как звали,– парень продолжал давить на жалость, и было заметно, что мать почти сдалась, оставалось только слегка додавить,– что такое две тысячи рублей? Это цена жизни твоего сына».

Ирина прекрасно понимала, что сын манипулирует её чувствами, и даже готова была сдаться, но денег у неё больше не было. Она и так за этот месяц незаметно для себя и Николая спихнула сыну почти десять тысяч.

«За этот месяц, мой дорогой сынок я твою жизнь раз пять купила. А сейчас у меня нет денег. Так что прости, и если тебе больше нечего сказать, тогда уходи»,– голос Ирины был хриплым. Сначала она потеряла Геннадия, а сейчас поняла, на сколько, далёк от неё её собственный сын. Она снова достала сигарету.

«Мам, на этот раз это действительно вопрос жизни и смерти, ну попроси эти деньги у Николая!»– голос Вовы срывался на крик, а в душе рос страх перед завтрашней неминуемой расплатой.

«У Николая?– зло переспросила Ирина,– да он из-за того, что у него в этом месяце денег не хватило и так меня транжирой считает».

«А если бы узнал, что ты эти деньги не потратила, а мне отдала…»– парень решился на открытый шантаж.

«Только скажи, и окажешься в детском доме,– женщина не шутила, она понимала, что парень перешёл все мыслимые границы,– Николай уже второй день ходит недовольный, он, оказывается, ведёт счёт своих расходов, и потерял из виду те самые десять тысяч, которые, как мне казалось, незаметно перекочевали из его кошелька, в твой карман».

«А он у тебя, однако, скряга,– недовольно скривился парень,– у самого сотня на карман каждый месяц падает, а ему для любимого и единственного сына любимой женщины несколько тысчонок жалко. Бросала б ты его, пока не поздно».

«Мы сами на мели, даже на водку и закуску денег нет, второй день болеем. Пополнение ему придёт пятого числа, а сегодня только второе. Я так подумала, не приходи наверно сюда больше за деньгами, я и так всю жизнь жила ради вас с отцом, дай хоть на старости лет для себя пожить»,– женщина старалась, как могла сдержать слёзы, это решение далось ей с трудом.

Парень же в свою очередь не хотел понимать мать, в его глазах она так и осталась предательницей и эгоисткой, не желающей помочь сыну, даже не попрощавшись и громко хлопнув дверью, Вова побежал по улице, стараясь хоть немного укротить свой гнев.

Он успокоился только возле своего подъезда. Сев на лавочку он стал соображать, где же ещё он может достать денег. Вырвав из тетради по математики лист, он стал записывать всех тех, у кого он мог одолжить денег. Первой он записал мать и рядом с ней вписал сумму двести рублей.

«Осталось всего тысячу и восемьсот рублей найти, и на всё это меньше суток»,– парень неутешительно помотал головой, в посёлке живёт не так много людей, и большинство из них от зарплаты до зарплаты.

О чём только думал он, поднимая ставки в игре с каталами. А кто же они, если не профессиональные шулера, так мастерски поддаваться ему пять игр подряд, повышая градус игры и заставляя Вову поверить в свои силы, а после струсить с него всё как со спелой сливы, и загнать, желающего отыграться парня в огромный, по меркам их городка долг.

Вовка вспомнил все подробности того вечера и схватился за голову. Обычно, мухлевал он, так, по мелочи, чтоб раздобыть деньги на сигареты. А у этих троих нет ни стыда, ни совести. Парню стало ещё страшнее.

Он пошёл пешком в школу. С тех пор как они в первый раз пошли в школу десять лет назад, многое изменилось. И времена, и страна, да даже во всех знакомых ему семьях произошли маленькие или большие перемены. Кто-то теперь крепко сидел на бутылке, кто-то развёлся, а кому-то повезло уехать отсюда, и о них напоминали только наглухо заколоченные двери квартир. Школьный автобус, как пережиток счастливого прошлого был давно разобран на запчасти и сдан в металлолом. Теперь ученикам каждое утро и вечер приходилось проходить не меньше шести километров до школы пешком.

Владимир прошёл этот путь, стреляя по дороге у возвращающихся из школы детей копейки, оставшиеся после обеда. Ему самому была неприятна эта ситуация, но сроки поджимали, и надо было действовать.

Катя, увидев столь несчастного Вовку, протянула ему две скомканных бумажки по десять рублей.

«Держи! Надеюсь, всё обойдётся»,– протараторила она, но парень её не слушал, увидев Алису, он прямиком направился к ней.

«Может, решил и у неё денег попросить»,– успокаивала себя Катя, еле сдерживая ревность.

Конечно же, на самом деле, влюблённый босяк, никогда не станет просить денег у предмета своего обожания, в каком бы затруднительном положении он не находился.

«Разрешишь проводить тебя до дома?»– спросил Лису Волк.

«Только не надо говорить, что ты пришёл сюда для того, чтобы проводить меня домой»,– огрызнулась девушка, которая не хотела идти на открытый конфликт с парнем, мать которого почти месяц жила в их доме, но и Вову от этого больше любить не стала.

Она была так рада, что парень не явился в школу, и у неё будет шанс заскочить на почту и проверить, есть ли для неё письмо.

«Скрывать не буду, у меня были кое-какие дела,– улыбнулся Вовка, засовывая Катины червонцы в карман,– но теперь я освободился, и могу проводить тебя домой, а заодно и маму проведать. Чай с пряниками попьём».

Алиса, молча, пожала плечами, парень надел её рюкзак на плечо и они тронулись в обратный путь.

Ирина открыла дверь, и очень удивилась, увидев Вовку, сопровождающего Алису, на самом деле она даже обрадовалась, что он вернулся, ведь у неё была для сына одна хорошая новость, но чтобы её сообщить, надо было остаться наедине.

Парень бросился обнимать мать, изображая перед одноклассницей любящего и заботливого сына.

Женщина посадила детей пить чай, как обычно выставила на стол тарелку с пряниками. Они были не свежими и уже начали твердеть.

Сев рядом, она притворилась, что не знает, что парень прогулял школу, изображая заботливую мать, она начала расспрашивать ребят о том, чего нового было сегодня в школе.

«Уроки, перемены, ничего нового с тех пор как вы там учились, еще никто не придумал»,– пошутил Вовка.

Не желая расстраивать Ирину, Алиса постаралась смягчить беседу: «С сегодняшнего дня начались контрольные работы, проверяют, что мы с прошлого года за лето не забыли, видно Вова, не очень хорошо справился, поэтому и злиться».

Парню показалось, что Алиса выгораживает его, потому, что он ей хоть немного не безразличен.

Пришло время мыть посуду.

«Сынок помоги мне с посудой,– попросила женщина,– а ты иди, учи уроки, пока отца дома нет, а то когда придёт, тишины не дождёшься».

Когда они остались вдвоём, Ирина протянула сыну тысячу рублей: «Держи, двух у меня нет, а тысячу ещё подброшу».

«Спасибо, мам,– парень засунул деньги в карман,– ты же говорила что дома ни копейки нет, так откуда это богатство?»

«После твоего ухода решила я порядок в квартире навести, бельё постельное перестирать, и нашла её у Алисы в наволочке. Кто б мог подумать, что эта миленькая девочка – воровка. Да ты бери, не бойся, даже если она заметит пропажу, то к отцу не побежит. Знает же, что ей хуже будет»,– женщина зло улыбнулась.

Парень даже закашлялся от таких новостей.

«Всё хорошо?»– забеспокоилась мать.

«Уж очень у вас пряники сухие, кажется, в горле застрял»,– произнёс парень, продолжая кашлять.

Женщина взяла кружку, сполоснула, наполнила холодной водой из крана и протянула сыну: «Возьми, выпей».

«Спасибо,– произнёс парень сдавленным голосом, возвращая матери кружку,– с чего ты решила, что она воровка? Ты же говорила о письме, в котором друзья предлагали ей, если что, помочь деньгами. Может, помогли?»

«Какая разница? Факт остаётся фактом. У Алисы есть неучтённые деньги, а тебе они как раз сейчас нужны. Ты берёшь? Николаю они нужны ничуть не меньше, если я их ему отдам, то он явно ко мне добрее станет»,– женщина протянула руку, на случай, если парень передумал их брать.

«Мам, ну ты же не воровка»,– постарался пристыдить её сын.

«Если б ты пару месяцев назад задал мне этот вопрос, то я бы тебе точно ответила, что нет, а теперь не знаю»,– мать грустно улыбнулась.

«Как только я окончу школу, и устроюсь на работу, я всё тебе отдам, всё до копеечки, а теперь,– парень достал из кармана тысячу рублей и протянул их матери,– верни деньги Алисе, и попроси её быть осмотрительней с деньгами».

Женщина так сильно закивала головой, что длинная чёлка и короткие волосы запрыгали вперёд назад в такт движениям головы.

«Я пойду, мне ещё надо найти полторы тысячи, а ты,– парень сделал ударение на последнем слове,– верни Алисе деньги. Вам война ни к чему».

Они крепко обнялись возле двери, и парень поспешил домой. Ему надо было точно посчитать, сколько он смог собрать денег.

На том же листе бумаги он написал школа. Мелочи набралось на сто семьдесят два рубля и сорок копеек.

Не хватает одна тысяча шестьсот двадцать восемь рублей.

Не имей сто рублей, а имей сто друзей.

Он подумал о тех друзьях, которые, могли бы ему хоть сколько-то денег занять.

Под словом школа он добавил несколько имён, точнее кличек: Лысый, Шмель, Баба Яга, Ботаник, Архимед.

Парень двадцатый раз перечитывал список, стараясь вспомнить кого-нибудь ещё, у кого можно будет перехватить денег. Но, больше, ни одно имя в голову так и не пришло.

Вовка свернул бумажку и запихал её в карман, предварительно освобождённый от школьной мелочи.

Ближе всех к нему жила Баба Яга. Услышав эту кличку, сразу представляется та самая старая, сморщенная с торчащими в разные стороны зубами героиня многих советских фильмов. На самом деле Оксана была очень красивой девушкой, с единственным недостатком, большим носом, загнутым к низу. У нас такой нос называют армянским, и согласитесь, он смотрится весьма странно на девушке чисто славянской внешности.

Если бы не зациклиность Оксаны своей внешностью и постоянная критика именно этой части тела, то ни кто б возможно ничего б и не заметил.

Вовка позвонил, дверь открыла мать девушки, она приняла гостя очень резко: «Чего надо?»

«Мне б с Оксаной поговорить»,– запинаясь, процедил парень.

С Ларисой Васильевной Кожевниковой они всегда были на ножах. Женщина сразу раскусила незадачливого альфонса, после визитов которого, часто пропадали деньги и драгоценности.

«Снова всем в округе задолжал денег, вот и вспомнил про дурёху Ксюшу?– словно прорицательница изрекла она,– вот тебе двести рублей, считай, что это плата, за то, чтобы держался от моей дочери в стороне. А если начнёт снова за тобой бегать, расскажи ей что у тебя другая, и у вас любовь. В следующий раз я платить не стану, а сразу обращусь в полицию. Не забудь ей всего четырнадцать лет, а тебе скоро восемнадцать».

«Договорились!»– улыбнулся Вова.

Парень слышал возле лифта, как девушка спросила свою мать о том, кто приходил, хотя, наверняка, так же как и он сейчас слышала каждое слово их разговора с матерью.

Лариса Васильевна не растерялась и сразу соврала дочери: «Да дверью ошиблись, хотели к тёте Нине попасть, а поднялись этажом выше. Бывают же такие криворукие люди. Даже кнопку лифта правильно нажать не могут».

«Мам, это был Вова? Почему ты меня не позвала?»– дочь пошла в наступление.

«Твой Вова вор и вымогатель, я запрещаю тебе с ним общаться, запрещаю! Ты меня слышишь?»

Парень с удовольствием дослушал бы этот разговор до конца, но приехал лифт, а день его был расписан чуть ли не по минутам, тяжело выдохнув, Вовка нажал на кнопку первого этажа.

Он, вообще, имя Оксаны просто на всякий случай занёс в список, ничего не ожидая. Девушка сама дала ему от ворот поворот, как только Лариса Васильевна заметила в прошлый раз пропажу обручального кольца. А тут ему просто так целых двести рублей дали. Осталось найти полторы тысячи.

Следующим, к кому заглянул Владимир, был его друг детства Архимед. Парень был весьма чистоплотен и принимал ванну не реже трёх раз в день, и ладно бы под душем полоскался, а то каждый раз не меньше чем по полчаса он плескался в пене. За такую любовь к ванне он и получил прозвище. Вот и сейчас он был совершенно мокрый. Вода с мокрых волос тонкими струйками стекала по лицу.

«Заходи, а то я из душа, а с лестницы сквозняком тянет, не хотелось бы заболеть в начале года, отстану, всё оставшееся время догонять программу придётся»,– парень с чёрными кудряшками, и очками на пол лица, отошёл от входа, пропуская гостя.

«Дим, я буквально на пару минут»,– Владимир пожал плечами.

«Что-то случилось?»– уточнил Дмитрий, хотя прекрасно понимал, что если б не было причины, парень вот так средь белого дня к нему в гости бы не заявился. Он вообще ни разу к нему в гости не заходил.

Архимед был скорее не другом, а подопечным Вовки. Сам он был слабохарактерным маменькиным сынком, который никогда никому не мог дать сдачи, и если бы не Вовкина протекция, он давно бы стал в школе грушей для битья.

Парень прекрасно понимал, что рано или поздно ему придётся возвращать долг. И увидев друга в дверях, он понял, что этот день настал.

«Мне срочно нужны деньги. Не поможешь?»– на одном дыхании выпалил Владимир.

«Сколько тебе нужно?»– уточнил Дмитрий.

«Много. Полторы»,– он прекрасно понимал, что друг и сто рублей ему врядли занять сможет, но попытка не пытка.

«Пришёл бы ты на пять дней раньше, я б тебе всю сумму наличкой сразу б и выдал. А сейчас прости. Двести пятьдесят рублей всего осталось. Пять лет на компьютер копил, вон стоит красавец, совсем новенький, только из салона. А знаешь что, хочешь, забирай его. Продашь, будут деньги»,– парню жаль было отдавать свою новую игрушку, к тому же он его еще даже ни разу не включал, но на что не пойдёшь ради друга.

«Спасибо,– Вовка чуть не прослезился, ему льстило то, что Дмитрий ради него готов распрощаться со своей мечтой, но забрать компьютер не позволила совесть,– ты с третьего класса о нём мечтал. Поздравляю, но, если ты не возражаешь, я возьму оставшиеся двести пятьдесят рублей, всё сумма меньше станет».

«Конечно!– Дмитрий старался скрыть радость от того что его компьютер останется при нём. Он залез в сервант и принёс три купюры,– вот, прости, больше ни чем помочь не смогу».

«Ты и так мне очень помог»,– Вова, помахав рукой, направился к следующему по списку.

Начало воодушевляло. Два адреса и 450 рублей в кармане.

Следующим, к кому решил наведаться парень, был Ботаник. Нет, этот парень, вопреки устоявшимся убеждениям, не был отличником, и даже биологию не любил, просто в восьмом классе, он решил попробовать выращивать дома коноплю, а почему бы и нет, лишняя копейка в дом. Родители с умилением смотрели, как их ребёнок увлечённо копается в земле, пока он случайно не проговорился, что именно у него растёт в горшках на подоконнике. Разумеется, все горшки с содержимым сразу отправились на мусорку, а Олег лишился всего, что было ему так дорого, все кассеты его любимой группы Сектор газа постигла та же печальная участь, что и плоды его трудов. А к нему прочно привязалась кличка Ботаник. Он на неё не обижался, а даже продолжал жалеть о том, что родители на корню, в буквальном смысле этого слова загубили его бизнес.

Как только Вовка озвучил свой вопрос, тот снова углубился в воспоминания: «Вот, если бы тогда родители, не вмешались в мой бизнес, я бы тебе не только тысячу, десять тысяч дал бы, двадцать. А так, прости я сам на мели».

«Понятно,– с явным недовольством выпалил Вовка,– Пойду я тогда».

Теперь пришла очередь Лысого придумывать отмазку.

Парень поднялся на последний этаж своего подъезда и позвонил в деревянную дверь, которая держалась на одной петле. Формально, можно было и не звонить, ведь всем в округе было известно, что у Виталика всегда открыто.

Дверь открыл парень с дредами на голове. Он фанател от Децла.

«Вован, какими судьбами?»– по выражению лица Виталика, трудно было, сказать, рад или не рад он видеть Вовку.

«Я тут проходил мимо,– начал парень, словно медведь из мультика,– дай, думаю, зайду».

«Мимо?– переспросил друг,– ты что, шёл на крышу? Или к моим соседям?»

Вова усмехнулся, действительно глупо звучало, особенно если учесть, что все соседи Виталика были старше восьмидесяти лет: «Ладно, раскусил, я тут подумал, может, ты одолжишь мне немного денег?»

«Могу немного, могу много, только прости, времена такие, что просто так никто в долг не даёт, с тебя расписка и пять процентов от суммы сверху»,– парень улыбнулся своими обточенными, словно у вампира, зубами.

«Пять процентов? Да это ж грабёж средь бела дня!»– возмутился Владимир.

«Не хочешь, не бери, тебя ж насильно брать никто не заставляет»,– Виталик захлопнул дверь, давая понять собеседнику, что разговор окончен.

«Кто б мог подумать, что за старой покосившейся деревянной дверью живёт настоящий барыга,– размышлял Вова, о том, что произошло с ним несколькими минутами ранее,– был же хороший мальчик, каждое лето вместе играли, он над каждым оторванным хвостом ящерицы слёзы лил, а как попал к неформалам, так парня словно подменили. Видно не только деньги, но и волосы портят людей».

Мать Виталика никогда не парилась, придумывая причёски для сына, просто брила. И летом не жарко, и зимой в шапке-ушанке не холодно, и вшей не подцепит, и на шампуне какая экономия, за это и пристало к нему, погоняло, Лысый.

Оставалось всего одно имя в списке, а деньгами не набралось и половины нужной суммы, но Вова не терял надежды.

Он направился к Шмелю. В его прозвище не было ничего загадочного, парня просто укусил шмель, и теперь Андрей боялся всех летающих насекомых без разбору. Чтобы лучше запечатлеть этот момент в памяти друга Вовка и дал ему это прозвище.

Парень затаил злобу, и ждал удобного момента для мести, а лучшего момента, чем сегодня можно было не дождаться никогда.

Когда Вовка позвонил ему в дверь, тот уже знал про долг в две тысячи.

«Ты за деньгами?– спокойно спросил он,– и много уже собрал?»

«Нет,– посетовал Вовка,– даже половину суммы не насобирал. Всего восемьсот двадцать два рубля».

«Может, ещё насобираешь, друзей то у тебя много,– Андрей успокаивал друга, но в глубине души радовался его неминуемому поражению,– ты же наверно целый список составил?»

«Составил,– подтвердил слова друга Вова,– только ты в нём в самом конце. Так что вся надежда на тебя осталась».

«А у Свистка спрашивал?»– пошутил Шмель.

«А это мысль, надо будет и к нему заскочить, вдруг, чем поможет»,– размышлял Вовка вслух.

Андрей еле сдержался, чтоб не засмеяться.

«Подожди немного, посмотрю, чем смогу тебе помочь»,– он прикрыл дверь и отправился в свою комнату.

«Подожду, куда ж я денусь»,– пробурчал в ответ парень.

«Ну и дела, кажется, я отомстил даже больше, чем планировал»,– подумал Андрей и потёр ладони, будто они замёрзли.

Открыв шкаф, в котором целая полка была занята пакетами с расфасованной по сто рублей мелочью, которую родители без счёта скидывали своему любимому сыну. Этих денег хватило бы не только на компьютер, на пять компьютеров, и ещё бы осталось.

Парень в отличие от сверстников не разменивался на мелкие желания, его целью было купить себе, после того как сдаст на права, дорогой импортный автомобиль. Парень был очень жаден, и в случае, если бы не Вова, а кто-то другой попросил у него денег, обязательно бы отказал.

В данной же ситуации он решил, что может слегка позабавиться над закадычным другом. Он достал два пакета, забитые пятидесятикопеечными монетами, отсчитав двадцать восемь рублей, остальное он скинул в один пакет, завязал узел и пошёл в коридор.

Протянув Вове пакет, он виновато улыбнулся: «Сам понимаешь, деньги у родителей, а у нас, то, что у родителей не в ходу, мои золотом брезгуют. Возьми, тебе нужнее».

Вова стоял с пакетом и не знал, что и сказать.

«Не благодари»,– как можно более серьёзным тоном произнёс Андрей.

«Но…»– попытался протестовать парень, сжимающий в руках пакет с мелочью.

«Смотри на вещи проще. Зато, ты половину суммы насобирал,– подбодрил Андрей Вовку, похлопав его по плечу, если что, в любом магазине их у тебя с руками и ногами оторвут».

«Эти деньги и сами мне руки оторвут. Ладно, и на том спасибо,– Вова протянул руку для рукопожатия,– Пойду к Серёге, может, хоть сотню у него перехвачу».

«Удачи!»– пожелал Андрей, и, сделав вид, что ушёл, притаился за дверью, в ожидании настоящего спектакля.

Ошибочка вышла.

Вова только думал, что вспомнил всё, что происходило у него дома в тот вечер, когда он задолжал этим молодчикам.

На самом деле, благодаря тонким стенам, Андрей, о том вечере знал даже больше чем сам хозяин квартиры, превратившейся на вечер в «казино».

Сергей был там в тот вечер. И даже сделал пару ставок, к счастью он смог вовремя остановиться, в отличие от Вовы, который освоив пару шулерских приёмов начал считать себя профессионалом. Когда парень поставил на кон всё и проиграл, он решил, что это случайность.

«Серёг, мне надо немного денег, чтобы отыграться,– жалобно посмотрел он на друга,– я прямо чувствую, что сегодня я выиграю по крупному».

«Прости, но у меня у самого в кармане, ни копейки не осталось»,– оправдывался парень.

«Ты же сам хвастался, что знаешь, где твои родители деньги прячут. Мне немного, пару тысяч. Да не бойся, после первой игры тебе их верну с процентами»,– слова Вовы звучали не очень убедительно, но парень хотел верить другу.

Он побежал домой и принёс нужную сумму, с которой Вова благополучно простился в следующей игре. После он попросил у трёх незнакомцев занять ему две тысячи. Сергей сначала обрадовался, так как решил, что Вова занял у них, чтобы вернуть ему деньги. Но друг кинул эти деньги на стол и успешно проиграл.

«Да они же жулики»,– пытался оправдываться Вова.

«И ты отдал этим жуликам мои деньги, вернее деньги моих родителей. Мне от родителей дома влетит»,– Сергей понял, что совершил непростительную ошибку.

«Авось твои родители ничего и не заметят, а я у кого-нибудь перезайму, и завтра, ну, в крайнем случае, послезавтра верну тебе всё до копеечки,– пообещал Владимир другу и громким голосом добавил,– казино закрывается, прошу всех на выход».

Сергей вернулся домой в надежде спрятаться от праведного гнева родителей в своей комнате, но было поздно. Отец встретил его на входе с ремнём.

«Куда деньги дел?»– злобно прорычал он.

«Какие деньги»,– уточнил парень, всё ещё надеясь, что отец его спрашивает о каких-то других деньгах.

«Ты мне Ваньку не включай, под тумбочкой две тысячи лежали, а теперь там их нет. И не говори, что их украли воры. В квартире идеальный порядок»,– отец был настроен весьма серьёзно.

«А, так ты об этих,– Сергей старался вести себя как можно естественней,– я их Вовке одолжил, для чего-то они ему понадобились, но не переживайте, завтра или послезавтра он их обязательно вернёт».

Отец замахнулся ремнём, но мать, наблюдавшая эту картину, заслонила сына от удара.

«Говорят, чужое брать нельзя, и тебя, конечно, стоило бы наказать,– пристыдила она сына,– но эти деньги были твоими, вернее, мы с отцом отложили их тебе на велосипед, хотели сегодня вечером ехать за ним в магазин, а денег-то и след простыл».

«Не беда, съездим за ним завтра или послезавтра, когда Вова деньги вернёт»,– пожал плечами Сергей, который больше всего боялся отцовского ремня, и теперь понял, что сегодня обойдётся без порки.

«Как скажешь,– согласилась мать,– но ты, же понимаешь, что поступил плохо, и должен быть наказан».

Парень и так был наказан. Сам себя наказал. Столько лет мечтал о велосипеде, а тут на тебе, сам мошенникам отдал на него деньги, но мама ждала ответа и парень усердно закивал.

«На улицу, пока мы тебе не купим велосипед, и носу не покажешь, а то представь, как неприятно нам будет. Все взрослые во дворе знают, что мы сегодня поедем за велосипедом, а ты завтра пешком гулять выйдешь.

«Хорошо!»– парень верил другу как самому себе, и был уверен, что этот домашний арест продлится пару деньков.

Но уже закончились каникулы, а Вовка так и не появился. Отец возил сына в школу и из школы, а оставшуюся часть дня тот просиживал дома. Он даже старался выловить друга в школе, но это было бесполезно. Линейки у них были в разное время, а второго числа, тот и вообще не появился в школе.

И вдруг сегодня днём у соседей раздался звонок, Сергею стало очень любопытно, кто же это может быть. Андрей в отличие от него давно находился на самоизоляции, а кроме него в это время дома никого быть не могло.

Парень посмотрел в глазок и увидел Вовку, услышал, как тот просит Шмеля занять ему денег.

«Значит, не забыл, значит, ищет, а я в нём сомневаться начал»,– мысленно ругал себя Свисток, возвращаясь в комнату.

Когда раздался звонок в его дверь, Сергей удивился.

Но, ещё больше парень удивился, когда, открыв дверь, услышал от Вовки коронную фразу: «Друг, займи денег».

«Волк, ты совсем оборзел? Ты мне две тысячи обещал вернуть ещё неделю назад. Я между прочим уже восьмой день на домашнем аресте по твоей милости. Ты же знал, что деньги родительские»,– Сергей просвистывал некоторые звуки, за что и получил прозвище Свисток.

«Значит, не дашь? Понятно. Тогда я пойду, ещё увидимся»,– Вова попятился к лифту, который к его счастью всё ещё находился на этом этаже.

Сергей хлопнул дверью, теперь помощи ждать ему было неоткуда, и придётся ему теперь безвылазно сидеть дома наверно до самой старости.

Когда в дверь снова позвонили, парень неохотно слез с кровати и зашаркал тапочками по полу. На пороге стоял Андрей. Он, молча, протянул две тысячных бумажки.

«Спасибо конечно, но я не могу их взять»,– в Свистке боролись две силы. Одна шептала, искушая его взять деньги, и забыть последнюю неделю как страшный сон, а другая напоминала, что когда-то он поступил с Андреем несправедливо, и теперь не имеет морального права взять эти деньги.

«Бери, и больше так глупо не попадайся»,– Шмель положил деньги на тумбочку, за спиной Сергея и захлопнул свою дверь.

«Когда мне купят велосипед, я обязательно дам тебе на нём покататься»,– громко, чтобы Андрей услышал, прокричал Сергей.

Шмелю это решение далось не очень легко. Они с Сергеем были друзьями с самого раннего детства, их родители были не только соседями, но и друзьями. А с такими тонкими стенами ни один секрет друг от друга не утаить. Вот и жили они, друг к другу в гости ходили, детей друг у друга оставляли, если надо было кому-то по делам. Ребята в одном классе учились, соседями по парте были. А потом в их дружбу вмешался Вовка. И когда-то крепкому союзу пришёл конец.

Шмель видел людей насквозь, и сразу понял, что этот тип постарается в их отношениях занять лидирующее положение. Он не хотел быть ведущим, но и ведомым быть не собирался. Вовка не сумев сломать Андрея, просто выкинул его. При молчаливом согласии Сергея, он стал всё реже звать его гулять, не посвящал его в свои планы. И Шмель разочаровался в дружбе. Он решил, что даже машина надёжней человека будет. Он стал скопидомом, часто даже не тратил деньги на завтраки, чтоб быстрее накопить на свою мечту.

Сейчас, стоя за дверью, он хотел получить удовольствие от ссоры его когда-то лучших друзей, оставивших его за бортом. Но хлопнувшая дверь привела его в чувства. Машина, это хорошо, но с каких пор он сам стал бесчувственной машиной.

Он бросился к шкафу, раскидал пакеты с мелочью, под которой стопкой лежали двадцать тысячных купюр. Шмель мог бы и все их отдать тем молодцам, которых так боялся Вовка, чтобы они, как следует, его поколотили, но, к сожалению, не знал, где их найти, поэтому отсчитав две бумажки, он положил остальное, обратно в шкаф и отправился к соседу.

Он не пытался купить или вернуть друга, просто услышал, как Свисток плачет в своей комнате, и ему стало, искренне, жаль парня. Разве тот виноват, что не умеет разбираться в людях, и наивно верит даже тогда, когда пора посмотреть правде в лицо, и захлопнуть не только входную дверь, но и дверь в сердце, чтобы навсегда выгнать из своей жизни обманщика.

Преступление и наказание.

Владимир же, окончив поквартирный обход, вернулся домой, вывернув карманы над вазочкой, снова взглянул в список. Дописал имя Свистка, и начал вычёркивать из списка тех, кто стал ему сегодня неугоден.

Первой проклятие забвения настигло Бабу Ягу, он её сегодня даже не видел, да и с её мамы получил неплохие деньги, но, провести, из-за этой малолетки, лучшие годы своей жизни в тюрьме он был не готов.

Следующим анафеме подверглось имя Лысого.

«Брал бы пример со Шмеля, так и остался бы в моём списке друзей, а теперь, прощай»,– прокомментировал своё действие парень.

«Андрей хороший парень, его мы оставляем»,– Вовка поставил точку.

«Теперь Ботаник,– парень уже десятый раз замалевывал эту кличку на листе, чтобы и следов не осталось. Такой активности не выдержал даже плотный тетрадный лист. Шарик ручки провалился в рыхлое месиво, и под напором подростка превратил ярко синий прямоугольник в сплошную зияющую дыру,– денег у него нет, родители бизнес на корню загубили, а то ж я, думаешь, не знаю, как ты конфеты и жвачки турецкие малышам втридорога втюхиваешь».

«Архимед молодец. Я в тебе ни секунды не сомневался. Как дела наладятся, надо будет зайти в гости в компьютер поиграть, он ведь по сути мой»,– напротив его имени тоже появилась точка.

«Эх, Свисток, Свисток, как же ты меня расстроил. Я к нему за помощью пришёл, а он мне сразу, где деньги! Кому проще договориться, ему с родителями, или мне с бандитами. Подумаешь, его на неделю посадили под домашний арест, меня завтра может вообще убьют. Нет, такие друзья мне не нужны, однозначно вычёркиваю!»– Вовка вычеркнул из списка Сергея, и, свернув бумажку, положил её в ящик к остальным, таким же, как и она, написанным в прошлые, тяжёлые для него периоды жизни. Слишком много людей он вычеркнул из своей жизни за последние два года, именно поэтому и о Свистке не вспомнил, в прошлый раз он колебался, оставить ли безденежного друга в друзьях или нет, но всё-таки оставил.

Вот такие парадоксы часто и происходят в нашей жизни. Одних людей мы теряем из-за глупостей, других из-за нелепых обид. Кого-то предаём, кого-то продаём, сокращая и без того короткий список друзей. А среди оставшихся в списке имён, обязательно оказываются и те люди, кто улыбаясь в лицо, наносит удары в спину, и ждёт с нетерпеньем того момента, когда ты наконец упадешь.

Владимир закрыл ящик с записками и обратил внимание на вазу. Пересчитав несколько раз мелочь, парень убедился, что там действительно одна тысяча рублей, сорок копеек он отложил сразу, чтоб они его не путали.

«Пойду в магазин, не тащить же мне завтра на стрелку всю эту мелочь,– парень обулся и спустился в магазин,– добрый вечер, тёть Марин, вы не могли бы поменять эту мелочь на тысячную купюру».

«Тебе повезло, сегодня одна такая есть,– женщина не очень любила хранить в кассе крупные купюры, и была рада, что Вовка её сейчас заберет,– откуда такое богатство?»

«В карты выиграл»,– соврал подросток, не признается же он, что в школе милостыню собирал.

«А ты, фартовый парень»,– улыбнулась женщина.

«Да уж»,– огрызнулся парень, засунул купюру в карман, и отправился домой.

Теперь вместо кучи мелочи, у него в вазочке лежала одна крупная купюра, беда была лишь в том, что до завтра ему надо было найти ещё одну такую.

Вовка знал, у кого эта купюра храниться, и даже держал её с утра в руках. Он мог прямо сейчас пойти к Алисе и попросить ненадолго её одолжить.

Парень всерьёз задумался об этом варианте, но было в этих мыслях слишком много НО: «Вдруг Алиса откажется мне помочь. Такого горя я не переживу. А если не откажется? Деньги, которые я занял у других, разумеется, я никогда не верну, а Алисе мне придётся деньги вернуть и чем быстрее, тем лучше. А где я найду в короткий срок тысячу рублей? Украду? А вдруг посадят. Возьму у матери? Так она пообещала, что больше ни копейки мне не даст. Да даже если и даст. Хороший жених я буду, если отдам долг дочке, деньгами её же отца. Да и если я заикнусь при Алисе за эту тысячу, то подставлю мать. И вообще я мужчина, а мужчина свои проблемы разгребает сам».

От всех этих мыслей и переживаний у Вовы заболела голова. Он как был в уличной одежде, так прям в ней и завалился на диван. Парень даже сам не понял, как заснул. Во сне ему снилось, как он гуляет с Алисой по берегу речки, в этот момент он был безумно счастлив. Но сон быстро превратился в кошмар. Только что солнечная погода сменилась за секунды. Пошёл дождь засверкали молнии. Девушка бросилась в воду, её уносило сильным течением всё дальше от берега. Она не старалась спастись, не звала на помощь, просто, раз за разом погружалась в пучину, и оставалась под водой всё большее количество времени, пока не исчезла совсем.

Парень стоял на берегу и просто наблюдал за этой картиной, он не кричал, не старался помочь. Он не сдвинулся ни на шаг с того места, где она его оставила.

«Куда ночь, туда и сон»,– прошептал Вова, проснувшись в холодном поту в своей кровати. Он оглянулся по сторонам. За задвинутыми уже не меньше недели шторами явно была не ночь. Часы на стене напротив, показывали семь часов, только непонятно было утра или вечера.

Парень выглянул в окно. Во дворе на качелях катались дети, на лавочке возле подъезда сидели старушки и громко о чём-то спорили.

«Уф, не проспал,– подумал Вовка с облегчением,– а то, вот умора была б, время умереть, а я тут на кроватке дома валяюсь. Кстати о смерти, приснится же такое. Но, я, же всё сделал, как говорят, и «куда ночь туда и сон» сказал, и в окно посмотрел, да и с чего Алисе умереть-то? Весёлая жизнерадостная девочка. Не думаю я, что сон этот вещий, может он меня о чём-то предупреждает. К примеру, поменьше думать о смерти, а то я, слово смерть уже раз пять за последние три минуты произнёс.

Вечерний дом, вечерний дом, как много дум наводит он.

Надо подумать, где, если не у Алисы я могу ещё деньгами обзавестись. Может смогу что-нибудь продать?»

Парень огляделся по сторонам. Раньше он не замечал, на сколько убогой была обстановка в его квартире.

Из мебели, два потёртых многолетним сроком службы диванчика. На одном раньше спали мать с отцом, а с другого, буквально, пять минут назад встал Вова, после приснившегося ему кошмара. Пара шкафов с вывернутыми набекрень дверями, из которых, то там, то тут торчали его вещи: то носки, то трусы, заношенные до дыр. Под потолком висела люстра, вернее то, что от неё осталось, верхний обод с парой свисающих вниз гирлянд хрустальных висюлек.

Красивая была когда-то люстра, дорогая, родители несколько месяцев на неё копили, во всём себе отказывали. Сам парень, конечно, не помнил этого момента, так как был ещё совсем маленьким беззаботным карапузом, поэтому знал эту историю только из маминых уст. Она так и сказала дяде Ване, когда тот снёс нижнюю часть люстры ножкой табуретки.

Тот сконфуженно ответил, распалившийся не на шутку женщине: «Да я тебе хоть сто таких достану».

Разумеется, ни сто, ни одной, и даже не такой, а любой другой люстры он маме не принёс, как знать, может именно по этой причине, насмотревшись на таких «обещалкиных», парень и вырос таким необязательным и разбрасывался словами, даже не запоминая, кому и чего он пообещал.

Вся Вовкина квартира как поле боя, на журнальном столике, накрытом покрывалом, стоит разбитый дядей Игорем телевизор. Уже дяди Игоря лет семь как нет, а телевизор всё ещё стоит, неизвестно правда для какой цели. Дешевле наверно было бы новый телевизор купить, чем починить старый. Да и врядли мама думала об его починке, скорее всего, женщина, просто, забила на всё, на себя, на сына, на жизнь.

Ковёр под ногами, истоптанный ботинками приглашённых и нежданных гостей, много раз залитый спиртным, и наверно с десяток лет, не видевший ни веника, ни пылесоса, его наверно тоже было бы проще выкинуть, чем привести в нормальный вид.

В прихожей такая же удручающая картина. Шкаф, с согнутой чуть ли не пополам головой дяди Вити, дверью, они тогда не поделили с дядей Игорем маму, и оба были выметены женщиной на лестничную клетку, наверно именно тогда Вовка и видел в своём доме последний раз веник, мать так яростно размахивала им над головами мужчин, что он сломался. А новый веник Ирина так и не купила.

На кухне старый, советских лет холодильник, и тех же лет мебель, изрядно потрёпанная, и никому ненужная даже даром. После того как отца посадили, мать не сделала ни одной значимой покупки, все субсидии и выплаты уходили на выпивку и продукты для многочисленных гостей.

Парень нередко ложился спать голодным, а вещи, почти всю жизнь он донашивал за детьми сердобольных знакомых, которые обновляя гардероб своему чаду, каждый раз сталкивались с вопросом, куда же деть старые и почти не рваные вещи, и конечно сразу вспоминали о Вовке.

Он надеялся, попасть в детский дом, но Ирина этот вопрос никогда даже не рассматривала.

«Ни кто не сможет заменить ребёнку мать, даже самую непутёвую»,– этот жизненный принцип мать вынесла из детского дома, и отступаться от него не собиралась ни в коем случае.

«Продать тоже нечего,– тяжело вздохнул Владимир,– видно пришла пора прощаться с жизнью».

Парень достал из своего дивана полбутылки водки. Он их припрятал неделю назад, после того как разогнал всех гостей, на случай, если мать нежданно нагрянет в гости.

Алкоголь в его нынешней проблеме так же сыграл не последнюю роль, если Вовка выпивал, хоть стакан, он забывал всё, что с ним дальше происходило. Сейчас он хотел забыться и спокойно поспать до утра. Он налил стакан до краёв и одним очень долгим глотком осушил его за считанные секунды. Заглянув в холодильник, чтобы найти хоть что-то съедобное, кроме плавленого сырка, один край которого, был покрыт зелёной плесенью, больше пригодного для еды парень ничего не обнаружил.

«Богато живём,– поморщился Вова,– водку сыром с плесенью заедаем».

Пару раз, надкусив сырок со стороны не тронутой плесенью, завалился на диван и крепко заснул до утра.

Катина бессонница.

Кате же в эту ночь совсем не спалось. Нет, она не верила, что завтра эти монстры прикончат её любимого. Они способны, конечно, на всё, но девочка что-нибудь обязательно придумает.

Последние наличные деньги она отдала Вовке вчера. Бабушка обычно давала девочки деньги на столовую сразу на всю неделю. Пять бумажных десяток. Две зелёные бумажки, это обеды на завтра и послезавтра. Даже, если она попросит у бабушки, ещё денег, та ей врядли их даст. После смерти мамы все деньги хранились у бабушки, а ей досталась шкатулка с драгоценностями, та, самая первая, которую наполнял Иван. Катя иногда примеряла что-нибудь на себя.

Когда мать была ещё жива и из каждой поездки привозила новые блестяшки, дочь однажды спросила: «Ведь ты никогда не носишь украшения, зачем же ты их покупаешь снова и снова».

«Кто-то кладёт деньги в банк, кто-то покупает квартиры, кто-то машины, если случится что-нибудь плохое и срочно понадобятся деньги, они начнут продавать то, что у них есть дорогого. Останутся без квартиры или машины, даже, если сумма нужная им будет в десять раз меньше той, за которую они продадут своё имущество. То есть, погасив свой долг, они останутся, без привычного уровня жизни. Банкам я не доверяю, жизнь научила. А инвестиции в настоящие драгоценности выгодны и удобны. В цене только растут. Продав несколько действительно дорогих, можно купить и квартиру и машину, а если срочно понадобятся деньги, пойди и сдай, одну или две таких в ломбард».

Уже было почти утро, когда девочка вспомнила про шкатулку, она включила свет и достала украшения из выдвижного ящика, она уже лет пять не видела их, и если бы, не её ночные мысли и желание помочь Вовке, возможно, эта шкатулка и ещё столько же пролежала бы нетронутой.

Катя помнила, как Наталья говорила, что дороже всего, зелёный гарнитур, который подарил ей Иван.

Не секунды не сомневаясь, она выудила из шкатулки все его детали, и засунула в боковой карман рюкзака.

Выключив свет, она снова легла в кровать и постаралась уснуть, но прокрутилась весь остаток ночи с боку на бок. Она боялась опоздать и не представляла, как вообще пройдёт обмен Вовки на драгоценности, а вдруг эти украшения на самом деле ничего не стоят, тогда она очень подведёт парня своей мечты.

Чтобы точно не опоздать, девушка решила выйти из дома в шесть часов утра и заранее спрятаться за гаражами. Кто знает, может Вовка смог найти нужную сумму и её вмешательство вообще не потребуется.

Три тополя на Плющихе.

Свернув за гаражи, Катя заметила, что эти трое уже были на месте, они оживлённо спорили, придёт Вовка или не придёт.

Главный говорил: «Придёт».

Медведь спорил: «У него не осталось наверно ни одного друга, где ему такую сумму за сутки достать?»

«Разве что украсть»,– хихикал середнячок.

«Нет, отец, ни о каких ограблениях за ночь не говорил,– отозвался главный,– вы же знаете, если что в районе за ночь происходит, моему отцу первому звонят, положение обязывает, как-никак полковник».

«А сын хулиган»,– подумала про себя Катя.

«Потерпевший мог просто не обратиться. По каким-то своим соображениям. К примеру, он на дух не переносит милиционеров. Или, он сам эти деньги до этого украл, или для него эта сумма столь мала, что и заморачиваться не стал по этому поводу,– прорычал медведь,– вот, если б кто-нибудь меня ограбил, я б точно жаловаться не побежал, сам бы нашёл, и похоронил гада».

«Я всё же не пойму, смысл нам вторую неделю за этим мальцом следить, две тысячи для нас, – середнячок дунул в кулак, и разжал пальцы,– тьфу, и нету».

«Дело не в сумме, а в принципе,– прервал его главарь,– на две тысячи мы, конечно, не разживёмся, но если хоть кто-то из должников прознает, что Зеро долги прощает, так на нас все кому не лень плевать начнут».

«Что-то он задерживается,– середнячок посмотрел на часы,– не иначе как решил удрать»

«Ещё полчаса подождём и пойдём к нему в гости»,– распорядился главарь.

Спиртное на Вову подействовало не хуже снотворного, как уснул парень вечером, так в том же положении утром и проснулся. Тело ломило, голова трещала. Оглядевшись по сторонам, он не сразу понял, что к чему, а взглянув на часы, узнал, что опоздал. Хорошо, что с вечера он уже был одет. Сунув ноги в кроссовки, на два размера больше, путаясь в не завязанных шнурках, парень с тысячей в кармане бежал к гаражам.

«Простите, спал как убитый»,– оправдывался он перед ожидавшими его парнями.

«Может это знак свыше, деньги принёс?»– зло огрызнулся Славик.

«Принёс, но только половину»,– запинаясь, проговорил Вовка, напуганный ещё больше первой фразой главаря. Дрожащими руками он достал из кармана изрядно помятую купюру.

«Маловато будет»,– улыбнулся Дэн.

Парня словно током ударило: «Я знаю, где вы сможете разжиться деньгами. Послезавтра на почту придёт клиент, он получит сумму с пятью нулями, если вы остановите его по обратной дороге, то не думаю, что он будет особо сопротивляться».

«Кажется, нас за отморозков приняли»,– обиженно произнёс Игорёк.

«Мы честные работяги, и гоп-стопом не промышляем,– разъяснил Славик,– ты проиграл нам, и долг отдать должен сегодня».

«Хоть убейте, больше ни копейки достать не смогу»,– парень зажмурился, увидев как Дэн, размахивая кулаками, пошёл на него.

«Хватит!»– Катя покинула своё укрытие и встала между Вовкой и его обидчиками.

«А эта девчонка смелее тебя оказалась,– хором засмеялись друзья,– и чего ж ты нам предложить хочешь? Банк ограбить или казино?»

Катя разжала кулак, на её ладони в солнечных лучах переливались драгоценные камни ювелирных украшений: «Здесь гораздо больше, чем на две тысячи, оставьте его уже в покое!»

«Долг полностью погашен,– вынес свой вердикт Славик, рассматривая украшения,– Зря ты за него красавица вписалась. Бросай его, разве мужчина тот, что прячется за женской спиной?»

Игорь последним покинул место разборок.

Вова всё ещё дрожал и не мог выговорить ни слова.

«С тобой всё в порядке?»– переживала девушка, она не видела, чтобы кто-то ударил одноклассника, но мало ли, слишком уж близко они стояли друг к другу, а ей обзор закрывала ветка.

В ответ Вова закивал головой.

«Как врач хочу тебе сказать, останься ты сегодня дома, я в школе предупрежу, что ты себя плохо чувствуешь. Может проводить тебя до дома?»– Катя хотела быть уверена, что парень дойдёт до дома.

Но Вовка уверенно замотал головой, давая понять, что в провожатых не нуждается.

Странный незнакомец.

Когда Славик, Дэн и Игорь вышли из-за гаражей путь им перегородил незнакомый мужчина, ухватив Славика за ворот футболки, он грозно спросил, что они делали за гаражами.

«Курили,– хихикнул парень,– родители-то до сих пор не знают, что мы табачком иногда балуемся».

И сразу пожалел, что не промолчал. Мужчина ещё сильнее закрутил майку на своей руке. Дэн и Игорь ждали приказа, но Славик не знал, что сказать.

Пауза явно затянулась. Первым не выдержал Игорь, который в отличие от Дэна был мозгом, а не мускулами команды.

«Дядя, ты кто?»– выкрикнул он.

«Правильней было бы спросить, что мне надо. Я видел как вы и ещё двое заходили за гаражи, какие у вас с ними дела?– конкретизировал свой вопрос незнакомец,– не хотите рассказать об этом мне, может, расскажите милиции?»

«Да мы ничего противозаконного не делали!– оправдывался Славик,– отпусти, я всё тебе расскажу».

Мужчина ослабил хватку, и рука медленно отпустила воротник, слегка растянутая горловина футболки, не спеша приняла первоначальное положение.

«Я слушаю!»– мужчина в нетерпении закусывал нижнюю губу.

«Парень нам две тысячи был должен. Сегодня истекал срок. А эту девчонку мы в первый раз видели. Без её помощи парню явно б несдобровать, что-что, а карточный долг дело святое. Она откупилась от нас какими-то стекляшками. Врядли они хоть половину суммы стоят, но она была такой смелой, мы отступились»,– Славик, как и обещал, рассказал всё без утайки.

«А можно мне на эти стекляшки посмотреть?»– мужчине явно было очень любопытно.

«Да, пожалуйста!»– главарь достал из заднего кармана джинсов драгоценности.

«Говоришь, они и пол долга не стоят?– мужчина загадочно улыбнулся,– а если я скажу тебе, что они стоят не меньше двенадцати тысяч».

«Да ты гонишь!– прикрикнул на него Славик,– ты же не ювелир, чтобы знать цены».

«Не ювелир,– подтвердил мужчина,– просто у моей жены были такие же украшения, а недавно их украли, разумеется, мы сообщили об этом милицию, но пока тишина. Жене те украшения так нравились, что я решил подарить ей новые. Но, сами понимаете, уже нет ни той страны, ни того завода, а драгоценности которые производят сейчас, новоделы, не выдерживающие никакой критики. В одном из ломбардов я видел похожее украшение, и цена его была двенадцать тысяч, разумеется, такой суммы с собой у меня не было, а когда я на следующий день решил его купить, к моему глубокому огорчению, его уже продали».

«Мужик, тебе повезло, оно станет твоим всего за две тысячи рублей»,– Славик протянул мужчине украшения.

Друзья переглянулись между собой, явно не одобряя его решение.

«По рукам»,– мужчина ни секунды не сомневался. Он достал из под козырька две тысячные купюры, и протянул их парню.

Славик протянул украшения.

Когда машина скрылась из виду, друзья набросились на Славика с обвинениями.

Парень грозно прикрикнул, на потерявших страх подручных: «Вы что, разве не слышали, что сказал этот мужик. Стекляшки возможно засвечены. А значит, во всех ломбардах округа есть на них ориентировка. К тому же цена его не одна, и даже не пять тысяч рублей, без паспорта такое не сдашь. Пытаться их сбыть, себе неприятностей нажить. Может, вы и почту завтра взять хотите?»

Игорь и Дэн поняли что провинились, и поэтому, они стояли, молча, опустив в землю глаза.

«Ладно, пойдёмте, в этом городишке нам больше делать нечего, своё получили, и хватит»,– мягко, пытаясь показать, что не сердится, поторопил парень друзей.

«Иван-младшой, разумом большой».

Иван, а именно он был тем незнакомцем, поймавшим троицу у гаражей, наконец, мог успокоиться, и дать волю чувствам. Отогнав, машину подальше от места происшествия, он вытащил украшения из кармана.

«Эх, Катя, Катя, ну что ж ты глупости творишь. Мало того, что память о матери, непонятно кому раздаёшь, так ещё и с этим Вовкой связалась. Хорошо, что всё обошлось,– мужчина вытер пот со лба,– своими фокусами, ты меня раньше времени в могилу сведёшь».

Получив как обычно первого числа от тёщи фотографии дочери, Иван захотел хоть одним глазком посмотреть на неё. К счастью повод найти было не трудно. Соседка давно мечтала съездить к своим детям в посёлок, и Иван любезно предложил свозить её с утра пораньше, пока те не ушли на работу. Высадив её возле общаги, и разгрузив багажник от бесконечных сумок, он предложил встретиться на этом же месте, часов в девять, чтобы вместе вернуться обратно в деревню.

Он припарковал свою машину так, чтобы дочь её не увидела, хотя даже если бы увидела, то врядли бы узнала и машину и отца. Теперь такие машины были у каждого второго, а Иван с последней их встречи на кладбище очень изменился. Сельский воздух творит чудеса, из худенького и бледного токаря он превратился в большого и сильного сельского мужика. Сельская работа лучше всякого городской тренажёрного зала будет.

Когда Катя вышла из дома, он медленно покатил следом, надеясь дальше на трассе обогнать её, и как следует рассмотреть, но девушка вопреки ожиданиям исчезла за гаражами.

Мужчина заглушил мотор. Он хотел отправиться следом, но боялся, что дочь, увидев его, снова начнёт истерику, и поэтому решил остаться в машине, на тот случай, если девушке понадобится помощь. Сначала из-за гаража вышли трое, потом изрядно потрепанный Вовка, мужчина хотел уже броситься за гаражи, но из-за них, как, ни в чём не бывало, вышла Катя и направилась прямиком в школу.

Людмила Васильевна рассказывала Ивану, о том, что девушка влюбилась во Владимира, и они оба были уверены, что он ей не пара, и втянет её в какие-нибудь неприятности. И теперь, увидев их всех за гаражом, отец не сомневался, что этот момент настал. Ему обязательно надо было узнать, что же с дочерью происходит.

На следующее утро, когда ещё только занималась заря, машина заняла выжидательную позицию, а после не прошло и полчаса как девушка как не в чём ни бывало, направилась к гаражам. Опытный психолог сразу бы заметил, что девушка очень нервничает, но Иван списал её поведение на утреннюю прохладу.

Вмешиваться мужчина пока не хотел, и вообще не хотел, чтобы Катя узнала о его присутствии, поэтому решил, всё узнать у тех троих, что полчаса назад, как раз, когда он подъезжал к дому, заходили за гараж. Вовки не было видно, а Катя там была одна, наедине с этой троицей, мужчина едва сдерживал себя чтобы, как герой боевика, не ворваться туда и не раскидать всех врагов, спасая свою любимую дочурку.

Вот, наконец, появился Вовка, вид у него был жуткий, будто он всю ночь не спал, а употреблял спиртные напитки.

У мужчины вспотели ладони, он держался из последних сил, чтобы не пойти за гараж, и не устроить всем присутствующим разнос, мысли, которые лезли в голову мужчине, были одна хуже другой.

И вот на тропинке, протянувшейся от гаража к дороге, появилась вчерашняя троица. Как дикий зверь Иван появился у них на пути и схватил первого, которым и оказался Славик, за майку. Парни не ожидали такой подставы. Игорь, который был мозгом всех их операций, сначала решил, что этого мужика подослал Вовка, но увидев, как он, с девчонкой испуганно оглядываясь, бочком, обходят их, понял, что они этого мужика, так, же видят в первый раз.

В тот день личность Ивана осталась для всех загадкой. А он немного успокоился, поняв, что дочери в данный момент опасность не грозит. Вернувшись, домой, мужчина аккуратно сложил украшения на отдельном листе альбома. Шилом, проделав дырочки, тонкой проволокой прикрутил, чтобы они не ёрзали по листу, в центр вклеил свою фотографию, как знать, может только по фотографиям, когда-нибудь дочь его и запомнит.

Игра по правилам и без.

Катя вернулась в школу, а Вова решил послушаться её и прилечь, голова его всё так же болела, и он надеялся, что, если сможет уснуть то всё пройдёт.

Он проспал почти до самого вечера, и ему действительно стало легче. Теперь, он, наконец, смог соображать. Только сейчас он понял, что Катя спасла его жизнь.

Катя, девочка, которую он ненавидел, за её силу духа, и за то, что его родители всегда не дотягивали до её семьи. Были не настолько добрыми, заботливыми, любящими, дружными.

Он больше всех радовался, когда Иван ушёл из семьи, да что уж скрывать, он специально рассказал тогда Натальи, что её муж уже давно не работает на фабрике, и, притом, специально утаил, что он занимается частным извозом.

Об этом Вовка знал от отца, который уже неделю изводил мать тем, что если бы она не была такой транжирой, и не тратила почти все деньги на всякую ерунду, то у них как у Ивана тоже была б сейчас машина, и тогда, он, как и Иван, мог бы подрабатывать извозом.

Эффект его маленькой мести оказался просто огромным. Ивана выгнали из дома. Но вместо того, чтобы скатиться вниз катина семья стала подниматься, мать занялась бизнесом. И даже после её смерти семья всё равно не бедствовала.

А теперь этот Робин Гуд в юбке спасает его никчемную жизнь. Эта помощь, как плевок в душу парня.

Вовка понял, что ему очень надо встретиться с матерью, он бежал, словно за ним гналась стая собак. К счастью мать была дома одна. Алиса ещё не вернулась из школы, а Николай оббивал пороги почты в надежде, что деньги придут хоть на пару дней раньше, чем обычно.

Ирина, казалось, была рада видеть сына, она обняла его так, что у Вовы сжалось сердце, а из глаз хлынули слёзы, парень пока не мог понять от радости или от обиды.

«Как прошёл твой день? Садись, поешь супчика, поди, весь день голодный»,– женщина, как заботливая мать хлопотала возле сына, эти сутки внесли свои коррективы в их отношения.

«Мне надо кое-что тебе сказать»,– запинаясь, произнёс парень между всхлипами.

«Мой руки. Иди за стол»,– твёрдо произнесла женщина. Она уже суетилась возле плиты, гремя ковшами и кастрюлями.

Парень сел за стол, и, не дожидаясь, пока мать нальёт ему супа, взял с тарелки кусок хлеба, он был так голоден, что не сразу заметил как съел его за три, если не два укуса.

«Подожди, а то аппетит перебьёшь»,– отчитала его мать.

«Не перебью, а только нагуляю!»– Вовка грыз второй кусок.

Ирина налила сыну суп и присела на второй стул: «А теперь рассказывай, с чем пришёл».

Парень полез в карман и достал смятую купюру: «Это тебе!»

Женщина удивлённо посмотрела на сына: «Вчера просил денег, а сегодня сам мне деньги принёс, ты разобрался со своими проблемами?»

«Мне помогли,– парень набрал полную ложку супа и медленно потягивал его губами, стараясь разобраться в собственных чувствах,– Катя помогла, представляешь как мне теперь стыдно?»

«Ну, принять помощь никогда не стыдно!– женщина улыбнулась,– может я, конечно, чего-то не знаю, несколько последних лет я немного пустила твою жизнь на самотёк».

«Несколько последних лет? Немного?– парень мысленно выхватывал из маминого текста слова, которые ему особо не нравились,– было бы честнее сказать так: всю твою сознательную жизнь я вообще не интересовалась твоими делами».

Но парень пришел к маме за советом, а не за новой ссорой, поэтому обошелся без комментариев.

«Нет мам, можешь расслабиться, с Катей у меня никогда ничего не было, и быть не могло,– парень ответил Ирине на её вопрос,– мне эта девчонка как кость в горле с самого детства».

«Не стоит быть столь категоричным, мы с твоим отцом в детстве тоже не особо ладили,– женщина улыбнулась, вспомнив, как в детстве Геннадий воровал у неё игрушки, а она за это больно его била,– стерпится- слюбится. Ты бы пересмотрел к ней своё отношение. Как-никак у неё и квартира большая, и золота ей мать оставила не меряно».

«У вас с отцом стерпелось, но не слюбилось. Может для того он магазин тогда и обокрал, чтобы от нас подальше и надолго уехать?– Вова не хотел довести мать до слёз, просто хотел дать женщине понять, чтобы она не лезла в его дела, но его слова больно поразили мать в самое сердце, и из её глаз потекли тонкие струйки воды, парень постарался сгладить ситуацию,– не хотел говорить, но я люблю Алису».

«Прям, таки любишь?»– Ирина пару раз хлюпнула носом и перестала реветь.

«Люблю! Она мне два года, каждую ночь во сне снится»,– Вовка мечтательно улыбнулся.

«Только она тебя не любит,– спустила его мать с небес на грешную землю, возможно даже для того, чтобы хоть немного отомстить за причиненную сыном ей обиду,– плохие мальчики не в её вкусе. У неё в Москве жених есть. И умный и богатый, и родители не последние в столице люди».

«Ты про жениха сейчас специально соврала, чтобы мне насолить?»– Вовка не хотел верить матери.

Он любил Алису, Алиса любила его, просто они боялись друг другу в этой любви признаться. Парню казалось, что девушка едва сдерживает себя по дороге домой, чтобы не схватить его за руку, или не поцеловать в щёку при расставании. А тут, такие новости, и жених на горизонте нарисовался. Вовке было бы проще поверить, что завтра землю захватят инопланетяне, чем в то, что у девушки есть парень, а он остался не у дел.

«Есть, Максим зовут, в гости на каникулы зовёт, обещает все расходы покрыть, Николай бесится, а сделать ничего не может»,– на самом деле Ирина знала эти новости из письма, полученного Алисой больше двух лет назад, но, была уверенна в том, что девушка не на столько, глупа, чтобы такую выгодную партию упустить. Женщина то и уборку в комнате Алисы затеяла, чтобы найти подтверждение своим подозрениям, хоть письмо, хоть подарочек, хоть что-то. Но кроме тысячи рублей, так ничего и не нашла.

«Мама, я её люблю!»– слегка дрогнувшим голосом повторил Вовка.

«Вот поэтому тебе и надо пересмотреть своё отношение к Кате. Твою любовь к Алисе и невооружённым взглядом видно. Вот девочка и расслабилась, понимает, что никуда ты не денешься, и если у неё с её Буратино ничего не сложится, то рядом останешься ты. Надо лишить её этой уверенности, а для этого тебе придётся начать встречаться с Катей. Если бы ты ей был безразличен, то две тысячи она б за тебя этим отморозкам не отдала, а значит, у тебя есть все шансы начать с ней встречаться,– женщина увидела, как скривилось лицо её сына от одной только мысли об этом,– понарошку. Только чтобы заставить Алису сделать правильный выбор».

«А вдруг она выберет не меня»,– почему-то Вовке этот план с каждой минутой нравился всё меньше.

«А ты покажи на примере Кати, каким милым и заботливым ты можешь быть,– Ирина не была до конца уверенна, что сын вообще может быть таким,– к тому, же у неё нет, ни малейшего шанса вернуться в Москву, Николай ей с большим удовольствием голову оторвёт, чем от себя отпустит. У тебя есть преимущество перед Максимом, ты здесь рядом».

«Хорошо, я подумаю, как это лучше обставить,– парень вымочил последним куском хлеба остатки супа из тарелки,– я наверно пойду, не хочу, чтобы меня Николай или Алиса здесь увидели, да и вообще пару недель я думаю нам лучше не встречаться, или встречаться у меня, если у тебя появятся какие-то новости».

«Ты прав,– женщина крепко обняла сына,– до встречи».

Парень открыл дверь: «Ну, я пошёл».

Будет день – будет пища.

«Удачи,– женщина нервно перебирала складки замусоленного передника, и пальца нащупали купюру, переданную ей Вовкой часом ранее,– подожди, возьми деньги, тебе они нужнее, и в этот раз сразу всё не трать».

«Спасибо, я буду умницей, не переживай»,– парень спустился по порожкам, и направился в магазин.

На входе его своей приветливой улыбкой снова встретила Марина.

«Снова пришёл деньги поменять?»– женщина помнила всех, кто, когда- либо заходил к ней в магазин. Вовка же, за всё то время, что она здесь работает, зашёл только второй раз. И то, вчерашний раз, можно было и не считать, ведь он ничего не купил.

«Типа того,– парень хитро улыбнулся и достал из кармана тысячу рублей,– мне яйца, макароны, подсолнечное масло, молоко и хлеб».

«Да, вчера у этой купюры вид был гораздо лучше»,– Марина взяла купюру и убрала в кассу.

«Я её случайно постирал с вещами,– эта ложь была весьма не убедительна, ведь по вещам было видно, что их ни кто не стирал как минимум пару сезонов,– дайте мне ещё, пожалуйста, пачку порошка и веник».

Женщина упаковала всё в пакет и отсчитала сдачу.

Вова отправился домой. Пока вещи откисали в ванне, парень решил слегка прибраться. Первым на помойку отправился телевизор. Через какое-то время уже там его догнал ковёр, с ним уже невозможно было ничего сделать, и парень решил, что без него комната смотрится даже немного лучше.

Достав из-под мойки отцовский инструмент, Вова слегка отреставрировал мебель. Двери шкафа теперь были плотно закрыты, а вещи плотно утрамбованы на освобождённые мамой полки.

Парень остался доволен результатом своего труда. Вещи сохли на балконе, на кухне в кастрюле варилась вермишель. В первый раз за этот учебный год парень открыл учебник. Прочитав пару абзацев, он понял, что литература в этом году стала даже скучнее чем в прошлом.

Поужинав, Вова завалился на диван и стал обдумывать план по завоеванию Алисы. Присутствие в этом плане Кати его огорчало, но мать была права, где ещё за короткий период он сможет достать девушку, а одноклассница явно была к нему не равнодушна.

Утром Вова вышел из дома, и как только увидел Катю, схватил её рюкзак: «Я помогу. Нам всё равно с тобой по пути».

Девушка была на седьмом небе от счастья, её мечты начинали сбываться. Парень выглядел по иному, чем обычно, опрятней, и даже не грубил.

«Ты мне ничего не должен»,– поспешила она расставить всё точки над И.

«Да я,– парень замялся, надо было чётко подбирать слова, чтобы не выдать свои планы,– ты сегодня такая красивая! А долг, долг я всё равно верну тебе, как только устроюсь на работу. Я понимаю, что это произойдёт не сегодня и не завтра, но ты, же подождёшь!»

«Хорошо, раз ты, так принципиально, не хочешь быть зависим от меня, я подожду, сколько понадобится»,– девушка уверенно закивала головой.

«Ты такая смелая, неужели тебе не было страшно»,– Вовка пел дифирамбы той, которую ненавидел, именно так он старался пересилить все те негативные чувства, которые вызывал даже сам вид Кати.

«Конечно мне было страшно,– призналась девушка,– особенно за тебя, вон какие кулачищи у того громилы».

«Его зовут Дэн и кулаки у него действительно очень даже,– Владимир вспомнил, как ему прилетело под дых,– ногами, кстати, он тоже пользуется профессионально».

Катя улыбалась, и парню стало немного легче. Он даже осмелился напроситься сесть рядом с ней за парту.

О таком подарке судьбы девушка и мечтать не могла. Она с радостью согласилась, и пообещала даже подтянуть Вовку по некоторым предметам.

Сначала парень хотел протестовать, но вспомнив, что его соперник весьма умен, согласился: «Мама, думаю, будет очень рада, если увидит у меня в дневнике, хоть раз четвёрку».

«Так принеси ей пятёрку, и тогда она будет просто счастлива,– заметив сомнение в глазах парня, она добавила,– Не волнуйся, я тебе буду помогать».

Сидя за партой рядом с Катей, парень то и дело бросал короткие взгляды на Алису, и как только замечал, что она тоже смотрит, нарочно подвигался ближе к Кате, и как бы случайно прикасался к её локтю.

Катя оказалась права, успеваемость Вовки значительно повысилась, он даже слушал на уроках объяснения учителей, и периодически стал выполнять домашние задания.

Изменения в нём заметили и учителя и одноклассники. И даже Алиса пару раз похвалила его. Парень решил, что их с матерью план сработал, теперь он старался с удвоенной силой.

Алиса почти каждый день задерживалась после школы, поэтому Ирина могла смело приглашать Владимира к себе. Она рассказывала о метаморфозах, происходящих с падчерицей.

«Вчера Алиса отказалась от ужина»,– поставила женщина сына в известность.

А в следующий раз рассказывала: «Девушка полночи проплакала без видимой причины».

«А то ж без видимой причины!– прищурился сын,– мы вчера с Катей дежурили в кабинете, я специально почти на час уборку затянул. Кажется, Алиса начинает ревновать».

«Давно пора!»– радостно поддакивала мать.

«Мам, может мне уже оставить Катю, и попробовать подкатить к Алисе?»– парню было самому уже неприятно пользоваться наивностью девушки.

«Обожди, ещё не время, недостаточно ещё горячо, не летят искры»,– женщина помнила, как когда-то Геннадий устроил ей пытку безразличием. Ирина тогда много ночей подряд лила слёзы в подушку.

«А когда ж время будет?»– Вове казалось, что ещё неделя-две такой игры, и он расколется Кате.

«Потерпи до выпускного бала, уже недолго осталось, а там и бери её в оборот»,– женщина потерла руки.

Переживания Алисы.

Девушка действительно вела себя в последнее время странно, но, это, ни каким образом не было связано с той игрой, которую затеяли против неё Ирина с сыном.

Она даже не заметила его отсутствия, а без его постоянного контроля смогла хоть спокойно дышать. Почти каждый день после школы она надолго задерживалась в библиотеке, а в свободное время освежала мысли, гуляя по лесу.

Девушка уже не первый год готовилась к тому, что сдавать на выпускных экзаменах будет иностранный язык и обществознание. Со вторым у неё не должно было возникнуть проблем, поэтому у неё осталось бы вдвое больше времени на подготовку к основному для неё экзамену по иностранному языку.

Но её планам помешала Светлана Викторовна. Женщина была не только учителем химии, но ещё и завучем школы, она не шла, ни на уступки медалистке, ни на уговоры учителей. Алиса даже пыталась подкупить учителя той самой злополучной тысячей рублей. Но увидев гнев в глазах Кузнеца, это была не совсем фамилия, а скорее самая обидная кличка, которую дети смогли придумать для железной леди, так иногда за глаза называли учительницу одноклассники Алисы, она не поняла его причину. Мать её всегда учила, что все проблемы можно решить деньгами, главное сколько предложить. И она пошла на второй круг.

«Если вам этих денег мало, то просто скажите сколько,– девушка понизила голос,– мои друзья в Москве пришлют вам нужную сумму».

Для Светланы Викторовны слово Москва всегда действовало как красная тряпка для быка. Когда-то окончив ВУЗ, молодая и перспективная выпускница мечтала отправиться в столицу, но по распределению попала сюда.

Медленно шаг за шагом она делала карьеру в провинции, всё ещё надеясь уехать туда, где карьера, зарплата, возможности, но, как и многие оставшиеся в посёлке, застряла в этой дыре возможно навсегда. Теперь москвичи ей уже не казались столь привлекательными, все свои разбитые мечты и надежды она приписывала им. Когда приехала Алиса, вся из себя такая высокомерная, Светлана Викторовна сразу поняла, что испортит девочке оценку.

«Мне не настолько нужны деньги, чтобы переступать через свои принципы. Нужна пятёрка, приходи на экзамен, и возьми её, если сможешь»,– женщина зло усмехнулась и выставила девочку из кабинета.

Девушке пришлось переписать заявление на сдачу экзаменов. Теперь вместо обществознания ей придётся сдавать химию. А это значит, что иностранный язык теперь будет первым, и на подготовку к химии у неё останется не так уж много времени.

Эту проблему можно было бы решить с помощью Кати, но Ирина «невзначай» проговорилась, что к химии Катя с Вовой будут готовиться вместе. Девочка была единственной из всего класса, кто понимал химию, и без её помощи Алиса врядли бы смогла хорошо подготовиться. Но само напоминание о том, что с ними будет Вова, заставляло отказаться от этой идеи.

До последнего экзамена оставалось двое суток, Алиса не выходила из своей комнаты, даже чтобы поесть. На беду девушки отец получил на почте очередной платёж и в полную силу радовался жизни. Одни собутыльники сменяли других, пьянка шла и днём и ночью, уйти было некуда. На улице шел дождь. До библиотеки пришлось бы топать не один километр по грязи, а друзьями в этом городишке девочка так и не обзавелась.

Когда Алиса уставала, она доставала из-под подушки листок и начинала писать письмо Максу:

«Милый Макс, как же меня здесь всё достало. Химию, даже ради пятёрки мой мозг отказывается понимать. У отца, как всегда, не жизнь, а сплошной праздник.

Смешно признаться, но между мной и Москвой один человек, Светлана Викторовна. И если я завалю экзамен, то и жить мне будет незачем.

Я наложу на себя руки. Слышишь, я убью себя.

Возможно это последнее моё письмо. Поэтому хочу, чтобы ты знал, я тебя люблю».

Ирина, которую беспокоило состояние падчерицы, периодически заходила в комнату Алисы, приносила то поесть, то попить, и пару раз замечала, что девушка при её появлении поспешно запихивает что-то под подушку. Дождавшись пока Алиса ненадолго покинула комнату, она решила узнать, что же там девушка прячет.

Найдя под подушкой письмо, и ознакомившись с его содержанием, женщина уяснила для себя две вещи:

Алиса, действительно, не смотря на угрозы Николая, продолжает общаться с Максимом, и если у неё получиться сдать экзамен, она уедет в Москву.

Второе её открытие было гораздо страшнее, если девушка не сдаст экзамен, а она, скорее всего его не сдаст, то покончит с собой.

В гостях у Вовки.

Её сына оба варианта сделают одинаково несчастным.

Сначала Ирина решила сделать вид, что ничего не знает, но совесть, не позволила ей остаться безразличной, и вечером первого дня женщина отправилась к сыну домой.

Тот пригласил её поужинать. Женщина почти год не была в своей старой квартире, и то, что она увидела, её приятно удивило.

«А ты у меня, оказывается, парень рукастый»,– женщина улыбнулась, даже не смотря на то, что на душе у неё было тяжело.

«Да, поспрашивал у соседей, у многих нашлось что-то им ненужное. Всё лучше, чем было раньше»,– парень поделил пополам яичницу.

«И даже люстру новую повесил, а ведь мы с отцом на неё…»– женщина предалась воспоминаниям из прошлой жизни.

«Да знаю я,– оборвал её парень,– долго на неё копили. Нет теперь ни отца, ни люстры. Вернее фактически и того и другого уже лет десять нет, одни воспоминания. Ты же не за тем пришла, чтобы посмотреть, как я здесь без тебя справляюсь?»

«Нет,– тяжело вздохнула Ирина,– у меня для тебя две новости. И обе плохи».

«Ну не томи»,– парень заёрзал на табуретке.

«Алиса, после экзаменов собирается в Москву к Максиму»,– женщина буквально выдавила из себя эти слова.

«Печальненько,– парень достал из кармана сигарету,– ты же не будешь против, если я закурю».

Ирина помотала головой, собираясь с духом. Теперь она не знала озвучивать ли вторую, ещё более печальную новость, но сын помог определиться.

«Ты говорила новости две»,– парень сделал глубокую затяжку.

«В Москву она уедет, если сможет сдать химию, а если нет,– мать запнулась,– она покончит с собой».

«Да, хрен редьки не слаще,– парень натужно хихикнул,– хоть так, хоть эдак, а моей она не будет».

«Из Москвы она сможет вернуться, а из могилы врядли,– женщина спешно разрабатывала новый план,– ты должен помочь ей сдать экзамен».

«Кто?– переспросил Вовка,– Я? Да мне б самому за него хоть тройку получить бы».

«Да я же не в буквальном смысле,– мать говорила хриплым шепотом,– единственный, кто может ей помочь с экзаменом, это Катя, постарайся её уговорить».