Читать книгу Камень выбрал тебя! - Алла Валевская - Страница 1

Ева.

На подоконнике сидел большой рыжий кот. Был он весь грязный и с заплывшим окровавленным глазом. Вторым – здоровым – глазом он наблюдал за лежащей на кушетке Евой, а Ева, в свою очередь, наблюдала за котом и за тем, что творилось на улице за его спиной.

А за окном была красивая желто – рыжая осень! Она усыпала листьями подоконник (ах, как гармоничен был здесь рыжий кот!), асфальт возле корпусов их училища, дорогу до ближайшей остановки, а также протоптанную многими поколениями студентов не асфальтированную дорожку, ведущую от училища к общежитию.

В медкабинет, куда с конца прошлого учебного года так и не нашли медсестру, вошел Роман Викторович Мордвинов, преподаватель их училища.

–Ну как же так, Ева? Нужно быть осторожней. Спорт – это, конечно, хорошо, но вот падать и ударяться головой о камни во время бега на физкультуре, это, знаешь ли, не очень полезно для здоровья.

Он сел на край кушетки, где лежала Ева, и стал осматривать ее лицо и голову.

–Мда… – протянул он. – Ну, ничего страшного я не вижу. Голова не болит? Не кружится? В поликлинику сходишь? Ну, хорошо, но ты полежи тут полчасика, мне так будет спокойней… – при этих словах он улыбнулся. Как же красиво он улыбался! Недаром педагоги шутили, что его улыбка – визитная карточка училища.

Он достал из шкафчика перекись и стал обрабатывать царапины на голове и на лице Евы. Делал он это очень нежно, каждый раз замирая при ее вздрагивании, и шепча: «Ну, ну… Не больно, не больно…». И Ева вдруг успокоилась, и даже почувствовала себя счастливой. «Определенно, – подумала она, – его улыбка – это лучшее, что есть в этом училище».

– Так ты сама упала, или подтолкнул кто?

Этот вопрос застал ее врасплох. В дверях кабинета стояла заместитель декана Наталья Львовна.

– Сама. Наверное, – сказала Ева и покраснела. Врать она не умела, а в том, что ее толкнули, она не сомневалась.

– Ну – ну… Роман Викторович, выйдем, поговорить надо. И не приваживай ты это грязное чучело. Брысь!

При этих словах растрепанная и местами грязная Ева, разглядывавшая с интересом ухоженную, даже можно сказать лощеную Наталью Львовну и приняв «чучело» на свой счет, густо покраснела, а заметивший это Роман Викторович весело рассмеялся, и указал ей взглядом на кота. Наталья Львовна вышла, Роман Викторович, состроив у нее за спиной страдальческую гримасу, которая очень рассмешила Еву, вышел за ней. Кот так и остался сидеть на подоконнике. Был конец сентября.

А месяц назад жизнь Евы сильно изменилась. Из маленького поселка она переехала в город (правда, небольшой), в общежитие при педагогическом училище. Не сказать, чтобы ее особо тянуло к педагогике – просто в этом училище было общежитие, а оно ей было необходимо. Общежитие было в пяти минутах пешком от училища (это если напрямик по той самой вытоптанной тропинке). Денег на дорогу тратить было не нужно. Само же училище располагалось на окраине города, в живописном, еще только начинающем застраиваться коттеджами, районе. За ним был лес, а дальше начинался дачный поселок. И озеро! Всего километрах в пяти – шести от училища. Небольшое, но очень красивое! Это была неодушевленная достопримечательность училища. Другой его достопримечательностью – уже одушевленной – был, как говорилось ранее, Роман Викторович Мордвинов. «Что он, такой талантливый, забыл в этом захудалом училище?», – удивлялись многие. Сам Роман Викторович объяснял это сначала необходимостью комнаты в общежитии, а потом, когда уже купил себе квартиру (совсем рядом с училищем), просто привычкой, и, конечно же, любовью к молодежи. А был он красив и обаятелен! Не понятно, что из этого было на первом месте, но души в нем не чаяли не только преподавательницы, буфетчицы, уборщицы и завхоз, но и студентки. Особенно Настя – Евина одногруппница и соседка по комнате. Она – то и толкнула Еву сегодня утром. По крайней мере, Ева так считала. Как – то так вышло, что Настя с первого дня невзлюбила Еву, и всячески пыталась ее задеть. Но до этого дня только словами.

За дверью ссорились. Сначала шепотом, а потом все громче и громче. Половины слов Ева не могла разобрать.

– …поэтому отдай мне его, слышишь, Рома, отдай!

– Нет.

– Почему?

– Это тебе не принадлежит.

– Тебе тоже, не забывай это!

– Я всегда об этом помню, ты же знаешь… (Усталый вздох). Мне кажется, нет – я почти уверен – что это она! (Далее неразборчиво… Что – то про выбор камня…).

– С чего ты взял?

В ответ неразборчивый шепот.

– А может тебя просто на молоденьких девиц потянуло?

– А может кто – то слишком зациклен на том, чтобы отодвинуть приближающуюся старость?

Вместо ответа Ева услышала резкий звук пощечины, а затем в кабинет вернулся взволнованный Роман Викторович. Пытаясь скрыть свою нервозность, он подошел сначала к столу, потом к окну, затем резко обернулся и спросил Еву, глядя ей прямо в глаза:

– Ты все слышала?

Она кивнула в ответ.

– О чем, по – твоему, мы говорили? – он явно нервничал и колебался, вот только что было этому причиной?

– Об уходящей молодости, – ответила Ева и покраснела. – У вас с Натальей Львовной был в молодости роман? – лицо ее при этом стало пунцовым, и она в душе корила себя за болтливый язык.

– Да… был… – рассеянно ответил Роман Викторович и, кажется, расслабленно выдохнул.

Дальше они занимались каждый своим делом: Ева продолжила разглядывать за окном рыжие осенние листья, усыпавшие все вокруг, а Роман тоже стал рассматривать, а точнее – осматривать, но не листья, а шерсть, глаз, лапы и все остальное, что было у кота, так же нежно, как недавно у Евы, обрабатывая его раны, и недовольно бормоча: «Сколько же блох ты развел, дружок! Надо будет купить от них ошейник».

«Он просто любит ухаживать за всеми больными и облезлыми. А ты уже нафантазировала себе…. Вот дура!», – подумала Ева, уже успевшая влюбиться…

Наталья.

Загадка: что уходит, едва успев прийти?

Наташа хорошо знала на нее ответ. Молодость! Еще совсем недавно Наташа была юной девочкой, порхающей по училищу в легких шелковых платьях. Еще недавно поклонники толпились возле дверей училища, поджидая, когда у нее закончатся пары, чтобы проводить ее до дома. Среди них был робкий и неуклюжий Рома, вечно стоящий позади всех и вечно стесняющийся к ней подойти. Она тогда смеялась над ним: над его большими гнойными прыщами, над его дешевыми большими очками, дужки у которых были замотаны изолентой, над его старым вышарканным портфелем, который он волочил худыми, вечно потными руками, над его смешной жилеткой, явно связанной его бабушкой много – много лет назад. Ах, ну почему она смеялась над ним!!! И как же быстро все поменялось…

Роман.

Рома не был душой компании с самого рождения. Гадкий утенок, которого никто не признавал своим. Даже мама, глядя на его вечно прыщавое лицо, на неуклюжую походку, в обществе соседок по коммунальной квартире стеснительно отворачивалась, и усердно нахваливала соседского белокурого мальчика, похожего на ангелочков с открытки. Уделом же Ромы были постоянные насмешки сверстников (и не только), поэтому он был рад, когда его никто не замечал.

Тогда тоже был конец сентября. Даже число то же самое. Только погода была хуже: сначала дождь противно моросил, а потом и вовсе стал лить как из ведра. Рома, тогда еще молодой и стеснительный, ждал ее, как верный пес. Ждал час, два. Наконец она появилась: белые локоны, собранные в высокий хвостик, длинная челка, малиновые ногти. И, как всегда, окружена обожателями. Один из них, проходя мимо Ромы, толкнул его, и Рома упал прямо в лужу. А они засмеялись. И она засмеялась…

Рома бежал со всех ног, и дождь, как назло разошедшийся еще сильнее, хлестал его по мокрым щекам, наказывая за слабохарактерность. Но его лицо горело – от стыда, от злости на нее, на себя, на их всех. Дело в том, что вечно застенчивый добрый Рома был из тех, кто нужен для того, чтобы поплакаться в жилетку, для того, чтобы поговорить по душам наедине, но в обществе таких не принимали. А девушки и подавно не воспринимали его всерьез. «Она смеялась…Они все смеялись… Они смеялись надо мной», – думал Рома, и эта мысль, похоже, будет терзать его до конца его никчемной жизни…. А зачем ждать долго? Вот озеро, вот там – крутой обрыв, нужно только добежать. Даже когда Рома споткнулся и больно ударил ногу о большой камень – это не остудило его пыл. Он подбежал к обрыву и прыгнул – обрывая свою неинтересную, унизительную, и, в общем – то, никому не нужную жизнь. Слабый, никому не интересный Рома, так и не принятый в обществе…. А кровь, которая осталась на камне после его падения, кипела, въедалась в камень, образуя на нем затейливый узор, напоминающий черный полумесяц, окруженный такими же черными звездами.

Погода вдруг испортилась. Невесть откуда на небе появились свинцовые тучи. «Вот –вот польет. Как тогда», – подумалось Роману Викторовичу. Он обернулся: Ева лежала на кушетке. «Надо бы ее отпускать, но как не хочется. Ведь это же она, она…. Камень сам выбирает того, кто будет ему служить, напрасно Наташа пыталась убедить всех в обратном».

– Ева, если у тебя ничего не болит, ты можешь идти. Но…– он посмотрел на нее взглядом, полным тревоги. – Если пойдешь вечером гулять – одевайся потеплее. И помни: ТАМ все будут рады твоему появлению.

Ева, конечно, ничего не поняла, но послушно поднялась с кушетки и ушла.

Так началась его новая жизнь! Он прыгнул, но до озера не долетел, а завис в воздухе, слабо понимая, как такое может быть. А потом вдруг очнулся… Внешне это напоминало пещеру, в которой проводился светский прием. Дамы в легких струящихся платьях, на головах некоторых – блестящие камни разных цветов – либо в виде диадемы, либо свисающие на лоб. Все с открытыми плечами – несмотря на жуткий холод (сам Роман уже продрог до костей). Мужчины – во фраках и бабочках, на некоторых – черные мантии. Детей здесь не было. Странные козлоногие официанты разносили бокалы с дымящимся вином (вином ли?) на подносах из чего – то белого, похожего на кость. Никто здесь, несмотря на его внешний вид, спустя несколько часов с момента его купания в луже, ставший еще ужасней, над ним не смеялся. Наоборот, на него поглядывали с любопытством.

– Смотри, какой красавчик! Не то, что все предыдущие, – сказала одна дама на ухо другой. Что эти наряженные высокомерные дамы могли в нем найти, Рома не представлял. Робко он заглянул в фонтан посреди зала – пещеры, и посмотрел на свое отражение: мокрые волосы, некрасиво взлохмаченные, лицо все в угрях, глаза маленькие и глубоко посаженные, а в них – отчаяние и безумие. Худощавый, хоть и высокий, весь нескладный. И главное – ни капли обаяния…. Эти мысли занимали его сейчас куда больше, чем происходящее вокруг. Как он оказался в этой пещере, кто эти люди вокруг, почему они нисколько не удивляются его внезапному появлению? И почему всему этому не удивляется он сам?

– Это всего лишь сон, – сказал Рома, глядя на свое отражение в фонтане. – Разумеется, это сон. Или галлюцинация от того, что я упал и ударился. И все же – почему я даже во сне так некрасив? Ах, можно бы было добавить хоть по капельке красоты и обаяния!

Дальнейшее Рома помнил плохо. Вроде бы вода в фонтане пошла рябью, и от этого показалось, что отражение в воде весело ему подмигнуло, при этом обрызгав его ледяной водой. Странно, но Роме сразу же стало теплее. Далее козлоногое существо угостило его дымящимся напитком в серебряном кубке, а прелестная рыжая русалка, усевшись на край фонтана, пела для него жалобную песню на непонятном языке. Ему нравилась и сама русалка, и ее песня, и ее руки, гладящие его по волосам и по лицу. Но, пришлось ее покинуть, так как двое козлоногих уже вели его в другой зал, где абсолютно голые нимфы танцевали ему и для него. Потом, будто бы, сам собой исчез и этот зал, и Рома оказался в другом – холодном и мрачном. Он стоял в центре зала возле большого камня (казалось, что этот камень – близнец того, об который недавно запнулся Рома). Камень был мокрый, словно после дождя, а на его поверхности Рома разглядел множество темных, едва различимых рисунков: луна, звезды большие и маленькие, руки, соединенные в рукопожатие и многое другое. Затем он оглядел тех, кто стоял в зале вокруг камня и него самого. Многих из них Рома знал. Здесь были некоторые преподаватели, большинство из которых Рому любили (ему иногда казалось, что даже оберегали). Были несколько сверстников – студентов – с ними у него были нейтральные отношения. Много незнакомых людей. Все они – кто – то с надеждой, кто – то с грустью, а кто – то и с открытой ненавистью – смотрели на него. Затем в центр зала вышел пожилой мужчина с серьезным сосредоточенным лицом. Рома уже много раз его где – то видел, но где – никак не мог вспомнить. По взволнованному гулу в зале Роман понял, что старик здесь главный, что его здесь любят… и боятся!

Итак, трясущейся старческой рукой старик указал на Рому и приказал ему:

–Встань на колени на камень, мой мальчик! Сегодня ты становишься одним из нас – хранителем. Каждый из нас отвечает за…

Дальше Рома уже не слышал. Он потерял сознание.

По годами вытаптываемой студентами тропинке к училищу идет Рома Мордвинов. Как обычно – к трем часам. В это время заканчиваются занятия у королевы красоты – Натальи. Он идет по еще не успевшим высохнуть после вчерашнего дождя лужам. На нем все та же смешная вязаная жилетка, все те же старые ботинки. Нос его хлюпает, а голова болит. Но что – то вокруг него изменилось. Окружающие вдруг стали заискивать перед ним, одногруппники – наперебой приглашать сесть за их стол в столовой, а преподаватели – когда он отвечал у доски, практически заглядывали ему в рот, ловя каждое слово.

Нет, изменилось что – то не вокруг, а в самом Роме. Он будто чувствовал в себе дремавшую до этих пор силу (а была ли она вообще?), будто из закомплексованного Ромы Мордвинова он превратился в молодого тигра. Походка стала пружинистой, взгляд – уверенным, цепким, смеющимся. Если бы его прямо сейчас, сию минуту, попросили исполнить монолог Гамлета на сцене битком набитого зрителями театра, он бы сделал это легко, изящно, одной репликой заставив публику рыдать, а затем бы снисходительно вышел на бис…

Все эти мысли сейчас вихрем кружили в голове нашего Ромы. Он так увлекся ими, что не заметил, как налетел на пожилого дворника, везшего на тележке собранный мусор вперемежку с опавшими рыжими листьями. Тележка опрокинулась, и Рома, буркнув «извините», кинулся собирать рассыпавшийся мусор. Старый дворник, на удивление грациозно и легко присев рядом, стал ему помогать. И только когда они все собрали, Рома посмотрел на старика – и замер.

– Ну чего таращишься, Ромка? Не ожидал встретить Главного Хранителя? Так наши почти все здесь, так что приготовься – будешь их видеть по несколько раз на дню. – Старик прищурился. – Или это русалка вчера тебя так напела, что ты забыл все?

Русалка, точно! А ведь он и вправду все забыл. Вернее, думал, что все это сон. Бредовый сон под ознобом простуды, какие – то обрывки: нимфы, козлоногие официанты, люди в мантиях, и русалка пела и пела…. Он и сейчас еще слышал ее мелодичный зазывающий голос.

– Я думал, – Рома откашлялся, – я думал, что это был сон.

–Нет, не сон, дорогой товарищ. Ты теперь один из нас – хранитель! – эти слова старик произнес шепотом, оглядевшись по сторонам.

– А что это значит? Что я должен хранить? – спросил Рома тоже шепотом.

– Как что? Книгу Жизни.

– Что это за книга?

– Тссс! – старик приложил палец к губам. – Не здесь! Приходи ко мне в сторожку часика через два. Я тебя буду ждать. А пока иди – вон твоя королева идет. – Он подбородком указал на двери училища, в которых, как всегда окруженная толпой поклонников, уже стояла Наталья.

Ах, как она была хороша! Ее светлые волосы сегодня были заплетены в дракончик, на ней было темно – зеленое платье до колен и бежевые туфли на высоком каблуке. А поверх платья – легкая курточка с меховым (не по погоде) воротником. Вылитая королева! Тот наглый и противный, который толкнул его вчера, уже стоял рядом. И те, что смеялись над Ромой, как стадо, тоже были здесь.

Но сегодня он был уже другой Рома, поэтому смело подошел к ним, к ней! Подошел – и остановился, глядя ей прямо в глаза.

Честно говоря, Наталья попросту никогда не замечала этого прыщавого юнца. Ну, ходит и ходит – мало ли их таскается за ней. А вчера, когда Андрей толкнул его – Наташе вдруг стало его жаль. Она смеялась, а на душе было гадко весь вечер после этого…. Поэтому сейчас она шагнула ему навстречу и сказала:

– Привет!

– Здравствуй!

– Послушай, я хочу извиниться за этого придурка. Прости! Андрей, извинись.

– Извините, – сказал Андрей, кривляясь, и отвесил шутовской поклон.

– Прости его. – Наташа улыбнулась. – Я хочу прогуляться. Составишь компанию?

И вот они идут рядом. Вдвоем. Она ему улыбается, позабыв о толпе своих поклонников, наблюдающих за ними со стороны. И так они проходили больше часа, общаясь весело и непринужденно, как старые друзья (а ведь еще вчера Рома так не умел). А на прощание он ее поцеловал. В губы.

– Итак, Ромка, слушай, – сказал старик, наливая ему чай. – Это место особенное. Здесь сливаются воедино подземные воды, и здесь сливаются воедино все силы Земли. Много желающих завладеть ими…

– Зачем? – спросил Рома, откусывая пряник.

– Как зачем? Чтобы стать сильнее, умнее, красивее, подчинить себе окружающих, исполнить любое свое желание. И вроде бы ничего страшного, если у каждого человека исполнится по желанию. Но! Желания у всех разные: если кто – то попросит красоту или богатство – это ничего. Но обязательно найдутся те, кто захочет абсолютную власть, станет диктатором, подчинит себе весь мир – и наш источник желаний в первую очередь. Поэтому мы – все те, кого выбирает камень, должны оберегать это место. Любой ценой. А взамен камень исполняет любое наше желание.

– Но ведь и я мог попросить себе абсолютную власть?

– Нет, ты бы так не сделал. Твоя душа заточена под добрые дела. Поэтому камень тебя и выбрал. Людей с черной душой он не выбирает.

– А как мы его защищаем?

– У некоторых из нас есть вещь. Волшебная. Магическая. В каждой вещи есть сила, которая открывается только своему хранителю и больше никому. Как говорят старцы – на все эти вещи наложено заклинание, защищающее наш источник. Если какая – то из них потеряется, пропадет или будет уничтожена – быть большой беде! Безопасность источника будет под угрозой! А хранителя, не уследившего за своей ценностью, разумеется, ждет смертная казнь.

– А что это за вещи?

– В моем случае это старинное рубиновое колье. Необычайной красоты. Я люблю любоваться им перед сном и в минуты уныния. А свой дар ты уже успел рассмотреть?

– Я… Я мало что помню из того, что случилось прошлой ночью…

– Да это не мудрено! – старик рассмеялся. – Ты так очаровал нашу Надэль, что она пела для тебя как ни для кого другого! Надэль – это та хорошенькая рыжая русалка из источника. Осторожней с ней – она очень ревнивая, – старик снова рассмеялся. – Ты пошарь хорошенько в своем портфеле.

Рома залез в портфель, и с удивлением извлек оттуда небольшую потрепанную книжечку (о таких говорят: зачитана до дыр).