Читать книгу На мелкие части - Аллегра Геллер - Страница 1

It appears we just got Banksy-ed

Alex Branczik

– Держи. – Ясон протянул Марку хрустящий бумажный пакет, из которого настойчиво пахло азиатской едой.

– Вьетнамское? – спросил Марк обреченно.

– Берлинское, – ответил Ясон, садясь рядом на деревянную скамейку на краю контейнера, в котором уютно устроился небольшой клен. – Плод нежной любви американского бургера с креветками по-азиатски. Если увидишь это в другом городе – никогда не пробуй. Такая адская смесь съедобна только здесь.

Ясон вынул бургер из своего пакета, откусил большой кусок и с явным наслаждением прожевал. Марк по-прежнему с опаской разглядывал свою порцию.

– Остынет, – прокомментировал Ясон, отхлебнув кофе. – Я тебя заверяю, что есть на сегодняшнем фуршете будет нечего. Органическая немецкая кухня – это гораздо более странно, чем то, что я тебе принес.

– Я не собираюсь много пить, – вздохнул Марк и откусил наконец кусок. Сок потек по пальцам, Марк чертыхнулся и, копируя продуманную, как выяснилось, позу Ясона, раздвинул ноги пошире и слегка наклонился вперед, чтобы не закапать парадные темные брюки.

– Хорошо, что не собираешься, – прокомментировал Ясон, продолжая с видимым удовольствием расправляться с едой. – Только «много» по местным меркам и я не выпью. А тащить тебя до отеля на руках мне сегодня не хочется. – Он ненадолго замолчал, потом продолжил: – Превентивные меры – самые лучшие.

Марк смирился со своей участью и продолжил жевать. Бургер оказался не так уж и плох. Туда-сюда сновали велосипедисты, где-то вдалеке громыхал трамвай.

Обычно сдержанный, даже немного чопорный Ясон сегодня казался очень расслабленным, в его движениях появилась незнакомая Марку свобода, что особенно резко контрастировало со смокингом, и белой рубашкой с запонками, и классическим пальто. Впрочем, ворот рубашки был слегка растегнут, а кашне, концы которого обычно лежали педантично ровно, тоже получило команду «вольно» и едва ли выполняло свою историческую функцию защиты от ветра – в художественной небрежности размещалось где-то в районе шеи.

При этом Ясон ухитрился даже крошки на себя не проронить, подумал Марк, костюм которого от капель сладкого соуса спасала только реакция хозяина.

Ясон уперся правой ногой в каменный бордюр мостовой и, дважды чиркнув зажигалкой, закурил. Марк, доев, взял в руки еще горячий бумажный стаканчик зеленого чая и попинал ногой ржавые листья, скопившиеся рядом с лавочкой. Запах сигаретного дыма смешивался с ароматом кофе, который Ясон пил через край стакана, заранее избавившись от белой пластиковой крышки.

Мимо пронеслась очередная стайка велосипедистов, следом одиноко прошуршал по булыжнику автомобиль. Марк поискал глазами телебашню – она услужливо показалась в просвете между домами. Закатное солнце рыжим подсвечивало стеклянный шарик под изящной иглой.

Марк чувствовал себя неуютно: первая поездка вдвоем с Ясоном на покрытый тайной модный перфоманс, полный карт-бланш на покупку объектов для галереи от Елены – от открывшихся возможностей кружилась голова. При этом его пугало, что все происходящее может оказаться очередной проверкой и нужно будет, как на экзамене, собраться с силами и выдать блестящий результат.

Этот странный, незнакомый Марку город с длинным шрамом на змеиной коже мостовых – там, где была когда-то Стена, – завораживал, гипнотизировал, увлекал. Марк не мог сосредоточиться на предстоящем мероприятии и задавить чувство жадного интереса к узким улицам с яркими и подчас талантливыми граффити на стенах, а еще восторга от поразительных и нелепых громадин конструктивистских зданий ГДР – бетона больше, чем стекла, – и оглушительного эффекта Потсдаммер-плац, на которой, презрев все законы искусства и гравитации, упражнялись в дизайне лучшие архитектурные бюро мира.

Двойственное, разделенное это состояние досаждало Марку, но вполне соответствовало Берлину.

Ясон докурил и отправил сигарету в мусорный бак, следом за бумажным пакетом, и взглянул на часы.

– У нас еще минут двадцать. Прогуляемся?

Марк кивнул, хотя еще двадцать минут ожидания показались просто невыносимой пыткой. Он встал, на всякий случай отряхнул пальто, взял в руки шляпу и последовал за Ясоном.

Шляпа, которая в Инсбруке казалась таким удачным решением, теперь доставляла Марку массу беспокойства. Он серьезно переживал за ее уместность и то снимал, то снова надевал, и завидовал Ясону, который чувствовал себя в Берлине свободно.

Ясон наконец заметил «шляпную дилемму» Марка, когда тот в очередной раз снял замученный головной убор и скептически осмотрел его. Ясон забрал шляпу из рук Марка, надел ему на голову, небрежно примял в середине и прокомментировал:

– Оставь так. А теперь выдохни. Это Берлин. Здесь всем абсолютно все равно, как ты выглядишь. Лучше посмотри вот на это.

Марк обернулся.

Они стояли в небольшом туннеле под мостом. С одной стороны был виден парк, с другой – какие-то старинные здания, набережная реки и газон, где на раскладных стульях отдыхали люди. Солнечный свет оттенка дворовой кошки делал картинку по-настоящему идиллической. Где-то ближе к реке играл уличный саксофонист.

Прямо перед Марком была стена, покрытая кислотным граффити. Солнце освещало только часть изображений, и одно из них – лицо девушки, наполовину человеческое, наполовину механическое, – притягивало взгляд. Возможно, сказывался эффект необычного освещения, но лицо казалось очень нежным и тонким, а выражение человеческого глаза – очень грустным, и Марку вспомнились образы Девы Марии со старинных икон. Волосы девушки распадались по сторонам, превращаясь в другие рисунки.

Приглядевшись внимательнее к механическому глазу, Марк различил в витиеватой радужке QR-код. Считав код, система вирт-браслета развернула перед Марком широкий экран с двумя блоками по центру: «Yes/No».

Марку понадобилось несколько секунд, чтобы оценить вероятность, что программа – вирус, убедить себя, что браслет старый и его давно пора менять, вспомнить, не хранит ли он где-нибудь платежные коды, и повторить два раза про себя телефон Коллина – как оберегающее заклинание и на случай, если потребуется оперативная помощь. Потом любопытство взяло верх, и Марк нажал «Yes».

Панель заискрилась, и на ней возникло изображение девушки, теперь объемное и в полный рост. Руки она держала перед собой, и у Марка возникло четкое ощущение, что она видит на своих ладонях нечто безмерно тонкое, недоступное зрению людей. Сместившись вправо, Марк увидел, как девушка целиком превращается в механизм, а перейдя налево, проследил еще одну волну трансформации, когда металлические части одна за другой становились кожей, и девушка становилась человеком. «Перерождение» – гласила надпись на рукаве ее фантастического одеяния. Ниже, тенью от волос на стену падало лого автора – SAND.

– Просто, но интересно, – констатировал Марк и повернулся к Ясону. Тот стоял на темной стороне тоннеля, прислонившись к стене, и курил. Марк почувствовал, как заливается краской. – Ты опять меня проверяешь?

Ясон, похоже, искренне удивился.

– Да нет, зачем? Ты уже прошел все проверки. Я просто наслаждаюсь представлением. В этом городе я вообще всем наслаждаюсь, – сказал он, стряхивая пепел в пыль и снова затягиваясь.

Чтобы отвлечься, Марк спросил:

– Как тебе самому эта штука?

– Мне больше нравится не сама работа, а то, как она вписана в эту арку, в ландшафт. И то, как она взаимодействует с тобой.

– Если честно, Берлин меня ставит в тупик, – решился сказать Марк, снова обходя двустороннюю девушку. – Классический спор, про граффити, стрит-арт и прочее несанкционированное самовыражение: искусство это или вандализм? В этом городе оба ответа верные. Зависит от места. Или от точки зрения – в буквальном смысле.

Ясон улыбнулся, и Марк понял, что такую его улыбку тоже видит впервые.

– Оба верные – и оба неверные. Здесь это среда, environment. Ландшафт. Неотъемлемая часть пейзажа. Кардиограмма города. Но это всего лишь мое мнение, дипломированный искусствовед – ты, – снова улыбнулся он своей свободной улыбкой и затушил сигарету о край урны у входа в тоннель.

Солнечный луч стек с лица девушки ближе к краю арки и скоро должен был исчезнуть совсем.

– Пойдем, машина ждет.

Ехать пришлось минут двадцать. Марк завороженно следил за серыми зданиями в оспинах граффити за окном. Машина пересекла Шпрее, на покинутом берегу слабо светилась громада недавно восстановленной Мерседес-Бенц-арены, каждый день изменявшей форму благодаря виртуальным панелям. Солнце уже село, оставив в воздухе потеки розово-сиреневой акварели. Вдоль дороги потянулись складские районы – здесь прятались самые знаменитые ночные клубы мира. Никакой яркой голографии, никаких огней или ярких вывесок снаружи не оказалось: шкатулка Пандоры плотно закрыта, в щелочку не подсмотреть.