Читать книгу Самец - almerto - Страница 1

Объявление.

«Всех участников шоу «Маги, колдуны» просим после 18 часов быть в своих комнатах. Мы вас вызовем поочередно на программу. Снимаем в режиме реального времени и, чтобы не было толкучки от зрителей и ваших фанатов, просьба, не ходить без охраны.»

Вздыхаю огорченно, а я уходить с этой программы хотел. Надо тогда через черный ход. Валька уговорил таки прийти сюда. Просто поржать хотели, на слабо взял. Сам-то он в зрителях сидит. Мама волноваться будет. Кто же знал, что я три тура пройду и всё безошибочно «угадаю». Наугад реально говорил и показывал. Мама завтра приезжает с Кипра и, не найдя меня, такой обыск начнет проводить с пристрастием у моей сестры. Опять они поругаются. Сестра меня старше на пять минут и потому ответит достойно, что она мне не нянька. И не обязана следить, что я ем и куда хожу. Нам уже по двадцать лет. В школу не надо. Институт не пропускаю. Заочно потому что учусь. А еще и работаю в «Бигфуте». Там я отпросился.

В дверь постучали, и я, тревожно подскочив от неожиданности, выдавил тихо:

– Войдите.

Мужчина, что вошел, выглядел знакомым, так это же участник программы! Такой же, как и я.

– Савелий? – спросил он, не здороваясь, и лишь когда я кивнул, прошел через всю комнату и пожал мне руку. Сам незнакомец был крупным, импозантным, с чувственными губами. Лицо на первый взгляд казалось добрым и радушным в улыбке. Но при близком разглядывании всё было наоборот. Красивый и яркий блондин, мужественный, следящий за собой. Он то как раз понятно, что делает на этой программе, в отличие от меня. Хочет выделиться, глядишь – и увидит кто-то. Предложит работу или что-то еще. Может, актер еще. Тогда ему цены не будет тут.

В горле запершило, и я хрипло спросил:

– А вас как зовут?

Тот, надменно приподняв бровь, словно выплюнул:

– Игорь.

Киваю на всякий случай:

– И что вам надо от меня, Игорь?

Посмотрев на меня, он словно обвел языком свои передние зубы за губой, и выдохнув, сказал грубо:

– Собственно, если ты уйдешь, то не откроешь в себе никакого дара. А у тебя их много, парень. Я вижу одаренных магией. Но у тебя еще магический ручеек есть… Брат? Сестра?

Он посмотрел на меня и добавил уже уверенно:

– Близнец у тебя есть. Мальчик или девочка. Ты знал об этом?

Смотрю на него неуверенно, и он, вздохнув глубоко, почему-то спрашивает:

– Так ты с приюта, да? Интернатовский, да?

Мотаю головой и выдавливаю из себя:

– Сестра.

Он кивнул и, посмотрев на дверь, сделал несколько шагов к ней. Обернувшись ко мне, уверенно попросил:

– Ты это… не уходи… судьба твоя решится. И она у тебя, ой, какая нелегкая.

Он вышел, а я так и остался столбом стоять, огорошенный приходом незнакомца. Хотя, я знаю, что его зовут Игорь. Собственно и всё.

Нас позвали в конг, нараспев читая имена. Имена, конечно, не настоящие. Всем создали какой-то имидж и даже нарядили в соответствии с этим. Но я не стал наряжаться в дизайнерские тряпки. Пусть носят сами этот хлам. Мне и в моем удобно, а это самое главное.

Пройдя несколько полукомнат и гримерок, я наконец-то очутился на сцене, и тотчас загремели овации. Голос за камерой назвал мое имя и позвал остальных участников. Я пододвинулся, когда слишком близко от меня встал тот самый Игорь. Он чуть задел мою руку, и я вздрогнул. Неожиданно между нами словно искра пробежала, уколов обоих. Игоря тоже дернуло словно током, он внимательно посмотрел на меня и тут же отвел взгляд, как и я.

Как в тумане я прошел последний тур и, отказавшись от подарка, шатаясь, устремился к выходу. Слава богу, что выход из этой комнаты был без народа.

На улице стояли несколько подростков, и нервно поглядывая на выход, кого-то ждали. Я выдохнул, когда они посмотрели мне за спину, и заспешил к условленному месту.

Валька почему-то не ждал меня. Я так и сидел за нашим столиком в тревожном ожидании. А может, что-то случилось, а я вот так вот сижу и жду его. А может, он там умирает?! Накрутил себе такого, что уже едва держался, чтобы не наорать на подошедшую официантку. Но Валька наконец-то появился, с порога махая мне конвертом и большим пакетом. Ко мне он подошел, запыхавшись и с довольной улыбкой хвастливо сообщая:

– Ну ты, Савка, дурррак!!! Смотри, твой приз. На тебя сейчас охота начнется, как на мага крутого. Ты переплюнул самого крутого колдуна, что держал победы два года подряд.

Он сел и подтолкнул ко мне пухлый конверт. Я знаю, что в нем крупная сумма. Очень крупная. Я боялся её взять и специально не взял, чтобы не нарушить ту гармонию жизни, в которой сейчас был. Если бы в конверте была половина этой суммы, то я бы взял её, но была больше. И потому я процедил зло:

– Бери её себе. Мне эти деньги радости не принесут.

Валька неверяще посмотрел на меня и вдруг кивнул. Резко взяв конверт, он сказал, шипя:

– Я положу бабки на проценты. И…

Я не дал ему закончить, изумленно глядя на дверь. Там стоял Игорь, за его спиной стояли те самые подростки, что курили у того выхода, когда я сбегал. Он напряжено осматривал зал, и я, вздохнув, накинул на голову капюшон, как и Валька. Нам то это уже привычно. Но Игорь, не глядя на нас, просто пошел в нашу сторону. Вот теперь я забеспокоился сильнее. Почему-то сейчас я не помнил последний тур. Что-то в голове мешало это сделать. Казалось, напомни мне сейчас какой-то момент, и я сразу все вспомню.

Вот Игорь прошел мимо нас и замер, я тоже замер. Почему-то показалось, что я слышу стук его сердца. Мое сердце забилось в унисон его сердцу. Он сел, видимо, позади нас, потому что не прошел дальше. Словно хищник в ожидании замер – почему-то сравнилось в моей безумной голове. Отчего-то стало сладко во рту и заныло в паху. Неверяще даже посмотрел на то, как мой член уперся в ширинку, и я застонал неслышно от накатившего внезапно желания. Как такое может быть?!

– Я в туалет, – только и успел шепнуть Вальке, и тот, кивнув, открыл пакет, отворачиваясь от меня, когда я вставал.

В туалете я со стоном наслаждения раскрыл ширинку и охнул, взяв в руки свой член. Такого желания у меня давно не было. Закрыв створку на щеколду и отвернувшись к писсуару, я закрыл глаза. Выдохнул и представил почему-то перед собой Игоря. Достаточно было провести по члену выделенной смазкой, и я готов был уже почти кончить, как внезапно в дверь постучали, и голос Игоря позвал:

– Может, я облегчу тебе страдания? Сав?

Чуть не упав на колени, я задергался в судорогах оргазма, и кое-как справившись с собой, сказал, едва справляясь со своим голосом:

– Обойдемся без помощи, спасибо.

Смыв за собой и даже не моргнув глазом, я вышел, словно победитель, проходя мимо опешившего Игоря. Другой бы, наверное, засмущался от того, что его застали за дрочкой, но я почему-то в этом даже сознался и не оправдывался. Даже зауважал себя за такую силу воли, да, именно, силу воли. Оказывается, она у меня есть!!! Хотя правильно ли это назвать силой воли? Скорее, самообладание.

У столика не успеваю даже сесть, как Игорь садится, к моему удивлению, первым, и словно по волшебству, взмахом руки отправляет спать Вальку. Я даже сесть забыл, видя, как Валька роняет голову на стол, и сладко причмокивая, всхрапывает. Игорь заботливо поясняет:

– Зачем твоему любовнику знать о том, что мы сейчас будем обсуждать, Сав? Садись или пойдем за мной.

Вот теперь я уже сам сажусь и смотрю с удивлением на довольного Игоря.

– М… а… – только и просипел я.

– Ты хочешь что-то сказать? – спрашивает он меня, приподнимая тонкую бровь.

Киваю и понимаю, что говорить не могу.

– А может, поговорим там, где нам никто не помешает?

Смотрю не на него, а на спящего Вальку, и Игорь, поняв, видимо, по-своему, медленно проговаривает ответ:

– С ним хлопот не будет. Его доставят домой целости и сохранности. Твой день он не вспомнит. Не волнуйся. А тебя вот поищут.

Испуганно перевожу на него взгляд, но он вновь устало заявляет:

– Да не бойся ты… Не сделаю ничего с тобой.

Затем, чуть помедлив, наклоняется чуть вперед ко мне, и глядя в глаза, заявляет:

– А так бы хотелось, Сав. Сладкий, вкусный мальчик. Но…

Он замолкает, и я предлагаю, пытаясь выиграть время:

– Я сам уведу его домой, и потом поговорим.

Игорь неожиданно легко кивает, мгновенно вставая:

– Ну вот и договорились. Пошли.

Перехватив пакет, где лежали деньги и вещи Вальки, тяну его на себя. Валька оказался очень тяжелым, но я, пыхтя и сопя, все-таки смог втянуть его полтела на плечо и пошел к выходу. Тело Вальки почему-то норовило упасть впереди меня, хотя я нес его так, что он опирался к мою спину. Наконец Игорь не выдержал и на улице показал на свою машину.

– Давай его сюда. Быстрее домчим.

Мои шансы сбежать уменьшались на глазах. Но пришлось признать, что так будет лучше.

Субару вместила нас не очень дружелюбно. Хоть салон и был более чем просторный, но влезать с одной стороны сразу двоим, явно было не предусмотрено ни в одной машине. Потому, втащив Валькино тело и сев рядом с ним, я замер в ожидании. Игорь сел не сразу, он зачем-то стоял у машины, отвернувшись от нас и опираясь боком.

Лишь через пять минут он сел и извинился:

– Прости, плохие новости получил.

Странно, он не говорил по телефону. Хотя, может, я и не заметил. Но телефон его, как был в машине, когда я начал втаскивать спящее тело Вальки, так и лежал там же. Что это за человек? И человек ли вообще, это стало занимать меня больше всего. Я уже сам хотел пообщаться с ним, но его внимание ко мне было для меня до тошноты противным. Он безупречный… Волевое лицо… Где-то я видел китайскую маску, которая при разном освещении давала гримасы радости, смеха, боли. Так вот – он сейчас, казалось, горевал глазами, оставляя для всех гримасу радушия и радости. Глаза у него не могли скрыть от меня внутреннюю боль. Сердце почему-то сжалось от его боли или утраты. Стало неловко за себя, за то, что ломаюсь. Может, он просто поговорить хочет и всё. А я тут развел целое представление, чтобы сбежать. Внутренне я не был согласен с тем, как он со мной заигрывает, но почему-то хотелось ему помочь по-человечески. Пусть я поставлю его на место тем, что меня не интересуют мужчины, и я готов просто выслушать его, хотя так-то оно может и не нужно ему тогда мое внимание.

Запутавшись окончательно и бесповоротно, я скомандовал Игорю:

– Вот здесь остановите.

Он согласно кивнул, и мы, пыхтя, вытащили спящее тело моего друга. До дома я отнес его уже легче. Там, открыв Валькиными ключами дверь, я выдохнул от радости, что дома никого не было. Положив его на кровать, предварительно сняв с него ботинки и куртку, я устало присел рядом и сказал, громко рассуждая:

– Эх, Валька. Что происходит – не знаю. Надеюсь, все будет хорошо.

Голос из коридора напомнил

– Я не собираюсь тебя съедать, Сав. Пошли уже.

Покраснев от смущения, я глубоко вздохнул и обреченно вышел из квартиры Вальки. Игорь шел уверенно, и ступая за ним, я неловко запнулся и охнул от удивления, почувствовав, как меня перехватили крепкие руки Игоря. У него что, глаза на затылке?!

Зло выпутался, отбросив его руки, и уже у машины сказал просительно:

– Может, здесь поговорим?

Он качнул вроде бы согласно головой и вдруг, широко улыбнувшись, спросил:

– Ты чего боишься?

Пожимаю неохотно плечами и наконец-то заявляю пристыжено:

– Я не гей и…

Игорь вдруг начинает смеяться. Смотрю на него изумленно и глупо, дожидаясь, когда он успокоится.

– Я не сомневаюсь, что ты не гей. Ты боишься, что я трону тебя? Тебе противно находиться рядом со мной?

Пожимаю вновь плечами и потом смело заявляю:

– Без всяких заигрываний я поеду с тобой. Не трогай меня и считай, что мы договорились. И да, я тоже тороплюсь, ясно?

Он кивнул, и зло усмехнувшись, выплюнул:

– Садись, и поедем уже. Я устал… – сказал он вдруг еще тише, и я почему-то безропотно подчинился.

В машине ехали молча. Я искоса наблюдал за ним, а он, видимо, ушел в себя, потому что даже не замечал, как машина набирает скорость. В какой-то момент я понял, что сижу, вжавшись в кресло так, что, кажется, я с ним сросся. А он лишь смотрел вперед, стискивая зубы.

Наконец я проблеял:

– Сбавь скорость, пожалуйста.

Но машина лишь прибавила обороты, и я, опустив голову, чуть не завыл от бессилья. Мы были уже давно далеко от города и неслись сейчас по трассе мимо деревенек, в едва освещенной пелене, что сливалась лишь единичными фонарями. Вдруг машину повело, и нас понесло на обочину, и дальше я лишь услышал скрежет машины о столб. Смерть, вот она какая. Вспышки света, резкая боль, онемение, чей-то утробный крик, глухой скрежет моих же костей отдавался эхом во всем теле. Словно время застыло отпечатком фотографии того, что я увидел в последний момент. А еще тупое ощущение тошноты, пробирающее меня насквозь.

– Дыши… дыши… Сав, хватит уже, – сказал знакомый голос Игоря, и я ошеломленно открыл глаза, не веря в то, что происходит. Игорь смотрел на меня, белозубо улыбаясь с какой-то ехидцей. Верчу головой вокруг себя, как сова, и с ужасом понимаю, что я не умер. Мы в кромешной темноте, лишь где-то вдали светят приветливо огоньками деревеньки. Самой дороги не видно. Как и машины. Голос пока не слушался меня, а Игорь уже тянет ко мне руку

– Сав, вставай и пошли.

Но почему на нем все тот же костюм, и на мне моя толстовка с глубоким капюшоном? Джинсы нигде даже не помялись. Как такое возможно?!

– Хрыы… – только и смог я ответить ему, неловко пытаясь встать. Он поднял меня словно пушинку и, поставив рядом с собой, положил руки мне на плечи.

– Не волнуйся ты так. Это всегда происходит так, когда впервые. Привыкнешь.

Его взгляд, обращенный ко мне, таил угрозу. Я видел в нем теперь лишь врага, и он не скрывал этого. Никакого переживания за меня. Словно торговец со стороны смотрит на свой товар. Как я сейчас себя веду, его, видимо, не устраивало, но он терпел и сейчас всем своим видом показывал мне, чтобы я уже приходил в себя и слушался его во всем. Наконец он сжалился.

– Сав, ты мертв. Твое тело осталось где-то там, в одном из миров. Расслабься и получай удовольствие. Здесь тебе и мне будет гораздо лучше. Нам туда, – показал он рукой куда-то вдаль в сторону огоньков. И затем потянул меня за собой.

Я чувствовал себя трупом или зомби, шатаясь и кривляясь, кое-как справляясь с собственным телом, идя за ним. Огни были далеко, но в какой-то миг стали совсем рядом, и я удивленно воззрился на огромный особняк, стоящий перед нами. Игорь скомандовал весело:

– Наконец-то, вот мы и дома, Сав. Это отлично.

Он быстро стукнул по огромному кованому забору, и где-то впереди нечто огромное зарычало утробно и дико. Игорь весело засмеялся и кинулся вперед.

– Тяпа!!! Иди ко мне!!!

Кто такая Тяпа, и что это рычит, я не понимал, но чуть не сходил под себя от жуткого рева в ответ. Огромный монстр, скаля жуткие клыки, кинулся на Игоря, норовя его, наверное, сожрать, но тут же, резко остановившись перед ним, визгливо завыл и упал на спину, показывая живот. Моя челюсть так и упала. Игорь присел перед монстром и погладил его по животу. Я даже не мог представить, что это за порода собаки или крокодила. Огромные мощные задние лапы и чуть короче передние, когти были выдвигающими.

– Погладь мою девочку, – сказал Игорь, и я увидел в его глазах холодный блеск. Я люблю животных… именно животных, а это – какой-то монстр из ада, а не обычное милое животное. Но переборов страх, также сел перед монстром, и неуверенно погладив его живот, кивнул.

– Я нашел её в каком-то мире, – сказал он, погружаясь в воспоминания. Монстриха урчала как кошка и ластилась, аккуратно поддевая клыками руки Игоря. А я, отодвинувшись, так и смотрел на Игоря. Что он такое? И где мы. Почему я сейчас живой и невредимый?

Голос ко мне еще не вернулся. Я чувствовал, что не надо сейчас напрягать голосовые связки, и все же рыдания от страха и неуверенности так и норовили прорваться наружу.

Монстриха, вдруг напрягшись всем телом, села и повернула ко мне свою лобастую голову. Я так и сел на землю от страха, но слезы отчаяния и неизвестность были для меня сейчас страшнее, чем этот монстр, видимо. Быстро глянув на неё, я торопливо отвернулся и, опустив голову, дал волю своим чувствам. Понимаю одно, что не хочу никуда идти с этим неизвестным Игорем, и тем паче в его дом.

По лицу вдруг прошлось нечто горячее и влажное. Изумленно вскидываю взгляд и с ужасом вижу этого монстра, что успел сесть передо мной и теперь подвывал моим рыданиям и облизывал мое лицо. Игорь насмешливо пояснил:

– Тяпа очень нежное существо внутри, не смотри на то, что сверху. Она понимает тебя лучше всех и по-своему пытается успокоить, хотя…

Я посмотрел на Игоря, и он закончил:

– Хотя она ни к кому даже не подходила. Ты первый, кто остался живым, когда находился с ней, даже без моей команды она оставила тебя в живых.

И уже Тяпе скомандовал:

– Тяпа, веди в дом, хозяюшка ты моя.

Она послушно вильнула хвостом, на котором были шипы, как и по всему телу, и трусцой побежала впереди нас.

Ворота открылись, и я увидел кирпичную дорожку к особняку. Свет был очень яркий, глаза сразу заслезились. Тяпа куда-то пропала, когда мы вошли в огромную прихожую. Зеркала в ней зрительно увеличивали и так огромную площадь прихожей-гостиной. Посередине стоял накрытый стол с большими высокими стульями. Запах от еды стоял одуряющий. Но тошнота вновь подкатила такая, что я стремглав выскочил на улицу и там, глотнув воздуха, присел на корточки и задышал чаще. По спине хлопнула рука Игоря.

– Слабенький ты, Сав. Там, на сцене, ты был очень уверен, чем мне очень и понравился. Надо быть сильным и уверенным и не показывать никому, кроме меня, своей слабости, понял?

Голос вернулся не вовремя:

– Я вижу тебя второй раз в жизни и оказываюсь непонятно где и почему-то в аварии. А еще от меня требуют что-то…

Голос был хриплый и казался мне чужим. Видимо, я озадачил Игоря своим ответом. Он просто отвернулся и какое-то время так и стоял. Я кое-как выпрямился, и было шагнул со ступенек, норовя уйти отсюда. Взялся даже за ручку ворот, но услышал грозное предостережение:

– От меня никто никогда не уходил, и ты – не исключение.

Дверь ворот, которая вот недавно ещё прекрасно открывалась, вдруг стала монолитной. Я подергал и в сердцах заорал, резко поворачиваясь к нему:

– Да какого хрена ты ко мне пристал?! Что тебе от меня надо? Я был до конца вежливым с тобой, Игорь. Но всему есть свой предел. Кто ты такой? Что ты такое? Почему ты вырубил моего друга взмахом руки? Почему мы здесь, и почему ты притязаешь на мою свободу?

Я замолчал, глядя на него дерзко снизу вверх. Воздух в груди кончился, и я, глубоко вздохнув, прислонился к воротам и посмотрел уже спокойней на Игоря. Его голос ровно спросил:

– Успокоился?

Небрежно пожав плечами, я кивнул ему на ворота:

– А ты меня отпустишь? Или я тут как раб?

Он вздохнул устало и сел на ступеньку.

– Эх, если бы ты знал, что рабом в твоем случае было бы легче. А так, куда я тебя втянул, будет очень и очень тяжело. И скоро ты завоешь, что не хочешь жить больше.

Ничего не поняв, я усмехнулся и жестко отбрил:

– Не тебе говорить чего я бы сделал, а чего не сделал бы. Люди разные бывают. На мои вопросы ты так и не ответил.

Резко встав, он очутился вдруг у меня за спиной и, захватив рукой мою шею, потянул на себя. Я зашипел от боли и неожиданности. Мы были уже за воротами, когда он поднял меня еще выше, так что я лишь ногами задергал, и резко выпустил. Пытаясь отдышатся, я наклонился, стягивая ворот толстовки, ну вот, опять голос потерял.

– Ты не человек, и рожден был не человеком. Ты, как и я, равновесие.

Он замолчал неожиданно, как показалось мне. Как ни странно, я увидел его взгляд, направленный на меня, и вновь увидел ту самую боль, что до этого заметил тогда ещё, в машине.

– Эхтто не охвет… – просипел я полузадушено. Откашлявшись, хотел было сказать что-то вновь, но вдруг очутился в гостиной его дома.

– Давай приведем себя в порядок и спокойно поговорим. Не торопи события. Всё узнаешь… всему свое время… не забывай… равновесие, – сказал он уже откуда-то сверху.

– Выбирай любую комнату, мойся и за стол. Встретимся через час, – снова сказал он уже ближе.

Гостиная на первый взгляд выглядела довольно уютно, но что-то смутило меня в ней. Снова провожу по ней взглядом и понимаю, что здесь вещи явно не Игоря. Вон толстый махровый халат небрежно брошен на огромный диван за столом. А вон теннисные ракетки у небольшого стеклянного шкафа со стороны камина. Странно, раньше и не заметил камин. Он очень маленький, скорее всего, для красоты. Хотя, вон и черные разводы сажи, значит, им пользуются. Еще один диван напротив дивана с халатом. Черный ковер между ними с рисунком иероглифов. А вот и понял, что меня смущает. Красивая вязь не вписывается в этот интерьер. Странно, что она на огромных, в пол, окнах, на стекле и потолке в виде красивых геометрических фигур. Кажется, даже на полу. Я поддел чуть ковер и увидел её, изумившись такой странности. И теперь стало бросаться в глаза, что она присутствует везде. Сама она собой представляла витиеватый рисунок бесконечности с тремя точками внутри неё. При близком рассмотрении оказалось, что точки тоже являются каким-то странным рисунком из геометрических фигур. Голос Игоря позади меня сказал спокойно:

– Молодец. Половину загадки ты уже разгадал, надеюсь. Теперь иди мойся, я сам тебе комнату выбрал рядом со мной.

И уже с силой подхватил меня за руку и потянул с собой. Пришлось чуть не бежать за ним.

Взлетели на второй этаж особняка и также в огромную комнату. Кровать, шкафы и еще одна кровать в исполнении восточных стилей и все та же вязь везде. Игорь махнул в сторону неприметной двери и приказал властно:

– Мойся! Жду тебя внизу.

Сказал как отрубил, и я послушно вошел в ту самую дверь. Обычный душ. Ничего нового. Быстро скинув с себя одежду, встаю под теплые струи воды, попутно разглядывая душевую. Обычная комнатка, и мало того, узоры и в ней тоже идут. Намотав полотенце, выхожу в комнату и к своему удивлению вижу стопку чистой одежды. Так тут что, слуги еще есть? Мотаю головой, и сам того не замечаю, как мое тело взлетает над полом, и я оказываюсь на ближайшем шкафу. Эта Тяпа, монстр, каким-то образом оказалась в моей комнате и сейчас развалилась у порога. Смотрим друг на друга зло и напряженно. Реакции моей можно позавидовать, сам не ожидал, что так высоко взлечу. Игорь едва слышно зовет меня к столу, а Тяпа лишь лениво зевнула. Дверь едва слышно открылась, и Игорь засмеялся, увидев меня на шкафу.

– Ага, Тяпа решилась на более близкое знакомство.

Он удивленно посмотрел на Тяпу и затем снова на меня:

– Ты чего боишься, Тяпа тебя охраняет. Честно скажу, удивлен. Она ни к кому так не относилась, ни к одному…

Он не закончил, вдруг потемнев лицом, и глубоко вздохнув, сказал что-то тихо Тяпе, и та, горестно взвыв, вышла, неловко цокая по кафельному полу. Я кое-как сполз со шкафа и замер под тяжелым взглядом Игоря. Охнув про себя, натянул полотенце на бедра и услышал, как сглотнул Игорь.

– Сава, ты… ладно… жду в коридоре.

Он вышел, и я, с удивлением проводив его взглядом, начал одеваться. Дверь снова открылась, и на пороге застыла Тяпа. Выдохнув горестно, я сел на кровать и замер, глядя на эту тварину. Вот уж воистину страшное создание. Морда с шипастыми наростами на челюсти постоянно была в движении. Уши казались костями, застрявшими в черепной коробке. Глаз совсем не видно, даже страшно вглядываться вот так в её крохотные ямки глазниц. Она неуверенно сделала ко мне несколько шагов и замерла. Почему-то вспомнилось, как я в школе постоянно издевался над одним сильным парнем. Он вначале давал мне отпор, продолжая бить маленьких, и не обращая внимания на мои дразнилки. А потом всё серьезнее и серьезнее пытался огрызаться, чтобы я не лез к нему и давал ему издеваться над малышами. Я специально перевелся к нему в класс и там устроил ему ад. Я был везде, там, где и он. Я занимал всегда первые места в спорте и намерено насмехался над ним, вызывая его на новый бой. По силе я был наравне с ним. Наконец я так достал его, что он перестал бить малышей, видимо, и сам побывав в их, так сказать «шкуре». А я все равно продолжал, и вот Тяпа застыла так же, как и тот парень, посредине комнаты, словно спрашивая меня взглядом, можно ли ей дальше пройти. Не мешает ли она мне. И я ведь так же боялся того парня, несмотря на то, что бой всегда выходил в ничью или с моим выигрышем. А потом в наш класс перевелась моя сестренка, и я чуть не убил этого парня за один только похотливый взгляд на нее. Он стал тише воды, ниже травы. Но меня это не успокоило.

Тяпа вдруг заворчала, вытаскивая меня из воспоминаний, и я, дернувшись к окну, кое-как взял себя в руки и несмело пошел за ней.

По лестнице спускались не спеша. Мне, честно говоря, было страшно за Тяпу. Она спускалась так, что казалось, вот-вот упадет. И в какой-то момент, когда её задняя и передняя лапа заскользили, я подставил свое плечо под её тело и вскрикнул от боли – огромные клыки мгновенно вонзились в мое плечо чуть не насквозь, протыкая его. Голова от жуткой боли взорвалась на тысячи осколков, и я кубарем сам слетел с лестницы. В руке что-то хрустнуло, и нога застыла в вывернутом состоянии. Тяпа оказалась на мне и дальше темнота.

В темноте боль не отпускала. Я слышал, как Игорь кричал на Тяпу и говорил о её яде. Слабо понимая, что он говорит, я сокрушенно охал, чувствуя, как на моем болезненном теле вновь и вновь вспыхиваю очаги боли. Изредка чувствовал горячий язык на моем лице и всхлипывал от боли, когда на плечо ложилась голова Тяпы. Голову она не убирала, и я погружался в свои кошмары, где мне откусывали голову монстры и заживо съедали меня вновь и вновь.

Когда я очнулся, было темно и жарко. Тяпа тотчас облизала мне лицо, и я горестно захрипел, пытаясь вырваться из её объятий. Свет, кажется, обжег глаза и ослепил меня на несколько мгновений. Игорь стоял у порога и выглядел тоже не лучшим образом. С щетиной и впалыми щеками, сейчас он мне казался намного ближе и… уютней, что ли.

Он сел рядом со мной и быстро сказал что-то Тяпе. Та, взвыв горестно, соскочила с кровати и не менее жалко вышла из комнаты, показывая всем видом свою виноватость и обреченность. На меня смотрела с обожанием. Я вздрогнул от разительной перемены её взгляда ко мне. Как я мог разобрать этот взгляд?! Но я видел любовь.

Игорь качнул головой в сторону Тяпы, добавляя:

– Она места себе не находила и меня даже пускать к тебе не хотела. Почему она так относится к тебе?

Улыбаюсь нехотя и оглядываю комнату. Собственно, это та комната, из которой я вышел с этой… собакой. Вода стоит на небольшом столе. Игорь тут же налил стакан, и я со стоном взял его здоровой рукой, но, к сожалению, так и не смог попить. Стекло звякало по зубам, разлив все по груди. Игорь бережно напоил меня, приподняв за здоровое плечо.

– Сав, Тяпа иноходец миров. Я хожу с ней иногда. Это разумный вид. Она здесь на правах хозяйки.

Я так и замер, не в силах поверить в то, что он говорит. А Игорь уже протянул мне ложку с горячим бульоном.

Сглотнув всё с ложки, я кивнул и спросил, кое-как пытаясь справиться с горлом:

– А ты так и не объяснил мне о том, где мы. И почему мы живы, Игорь.

Голос был, как ни странно, нормальный. Игорь удобно расположился рядом со мной и погладил меня по руке. Почему-то это не вызвало отвращения и даже приятно стало покалывать. А ещё стало совсем уютно. Игорь замер, глядя на меня, а я от неловкости отвернулся. Но он ответил:

– Прости, ты сейчас такой беспомощный и так хочется тебя оберегать и… ласкать…

Я повернул к нему голову и понятливо кивнул:

– Я понимаю тебя. Я, когда любил одну девушку, то едва держал себя в руках, чтобы просто не насиловать её. Она долго держала меня в теле.

Хрипло рассмеявшись, я продолжил:

– А потом всё случилось, и я постоянно при всех её гладил, по лицу и по руке. Всем всё стало понятно. Но мы этого не стыдились. Поэтому, Игорь, я понимаю, что ты чувствуешь. Ты чувствуешь желание, которое не связано с любовью. Так как ты любишь свой пол.

Хотелось его приободрить и пожалеть от той неловкости, что только что произошла между нами, и он, видимо, поняв меня по-своему, отодвинулся и всё же начал говорить:

– Спасибо за понимание. В чем-то ты прав. Хочу ответить на твои вопросы. Мы умерли, но это для того мира, а сейчас мы в другом мире. Это мой мир, в котором я прячу свой дом и где я с теми, кто мне близок. Здесь нас могут потревожить те, кто сильнее нас по магии. В тебе и во мне очень сильная магия. Только вот в тебе она не раскрыта по-настоящему. И потому я хочу открыть её. Воинов равновесия очень и очень мало. А ещё мы пара. Ты и я. Наша магия сольется, и будет та сила, которой боятся все наши враги. Тяпа – это иномирец, в её мире все общаются и очень даже на высоком уровне решают проблемы своего мира. Тяпа – арнарец. Это её раса. Они наши помощники по своей воле. Потому что силуты и граны пришли и в их мир и пытаются его разрушить. Их мнение таково – все миры должны быть уничтожены. И тогда будет сила для огромного нового мира, в котором будут они править. Они еще не решили, кто именно из них, но сейчас они заодно. А потом просто по сильнейшим в их расах сделают отбор, и самая сильная раса встанет во главе того мира. Это вкратце. Тебе не уйти обратно в свой мир. Твоя смерть была бы после того представления, граны и силуты стали входить в тела людей, чтобы сжечь тебя. Но ты каким-то образом обманул их. Самое ужасное, что те люди, в которых вошли граны и силуты… они мертвы. Я нашел тебя лишь по нашей связи.

Перебиваю его, сухо замечая:

– Какой связи?

Он повторяет послушно:

– По нашей… И если бы мы не ушли, то поверь… граны атаковали бы нас очень быстро, и мы сейчас были бы не здесь. Твои родители забили тревогу на все миры. Я смог перекинуть твою сестру к ним, а вот тебя… сюда.

Задыхаясь от волнения, я переспросил:

– Сестру? Соньку?

Он кивнул грустно:

– Она жива и сейчас находится у твоих родителей.

Поясняю ему:

– Они на Кипре… были.

Он вновь мотает головой:

– Это не твои… ваши родители, это охрана. Храманцы прячут своих детей в других мирах, их очень сильно проредили войны с итанцами. Ваш мир, который настоящий, полыхает войнами, и вы проигрываете. Сав, успокойся. Дыши глубже.

Смотрю в его глаза и усмехаюсь:

– Да ты все врешь! Игорь, это все игра, да?! Какой бред!!! Все, от начала и до конца пахнет такой глупой и некрасивой ложью, что даже говорить не хочу на эту тему. Ты мне что-то подмешал в том баре. И теперь я отхожу. Скоро я проснусь и всё будет как обычно, и наконец-то ты от меня отцепишься со своей Тяпой.

Сказал и стало сразу легче. Рука Игоря коснулась моей, и я замер, глядя, как лицо Игоря приблизилось к моему. Вот его губы коснулись моих и властно смяли их, так что я лишь слабо попытался отпрянуть. Если это поцелуй, то я готов поспорить, что это был теракт, нападение и попытка ослабить мою волю. Что-то словно возникло между нами в этом поцелуе. Вроде бы и грубо он целовал меня, но я-то ему отвечал, не понимая, что вообще сейчас происходит. Он был чуть не на мне, лаская мое лицо и грудь. Стону от непонятного головокружения и сладкой муки в районе паха. Даже с моей девушкой так не было. Лизу я просто трахал с какой-то дикостью. Там было лишь мое желание. А сейчас я чувствовал обоюдное желание такой силы, что противиться ему не было возможности.

Не знаю, куда бы сейчас все это ни привело, но в этот миг я готов был идти до конца. Отвращения не было, было лишь любопытство и желание – оно лило через край, как от него, так и от меня. Он стонал, как и я, а боли от плеча не было. Лишь неудобство, что я не могу ответно его прижать и прижаться к нему. Сам не заметил, как мои ноги обвили его. Жадно глотал его влагу рта, не давая себе передышки. Мы словно боролись сейчас за право быть рядом друг с другом. Вскрикиваю от наслаждения и замираю, неверяще глядя на то, как голова Игоря замирает над моим пахом, и мой набухший член оказывается в плену его прохладного рта. Он играет с моим уже до боли вставшим членом. Кажется, я сейчас взорвусь, но он не дает мне этого, отрываясь от меня и вновь приникая к моему рту губам. Кусает меня до боли то в плечо, то в шею.

Обе руки оказываются в плену его рук и замирают над моей головой. Покоряюсь его требованию не касаться его и чуть не всхлипываю от желания, чтобы он довел меня до оргазма. Но он уже без одежды садится на мои бедра, показывая мне свой огромный член, не менее напряженный, чем мой, и медленно приближается ко мне. Что-то перемыкает в мозгу – все это неправильно, так не должно быть!!! Желание уходит нехотя, сжимаю зубы, опуская взгляд от Игоря и тот, правильно поняв, останавливается и молча выходит из комнаты.

Он пришел, когда я, уже снова поспав и вновь проснувшись в объятиях Тяпы, потянулся всем телом. Тяпа следом зевнула, с каким-то хрымом из груди, и я обескуражено свалился с кровати. Видимо, реакция моего тела идет впереди моего сознания. Тяпа виновато взвыла, сокрушенно сползая ко мне, и следом облизала мое лицо. Тот случай, произошедший вчера, почему-то казался сном. Может, так и было всё во сне.

Игоря не было во всем доме, и Тяпа шла за мной шаг в шаг. Изредка казалось, что она пытается со мной говорить. Я даже присаживался перед ней на корточки и пытался вслушаться в ее речь, но так и не понимал ничего. Она обеспокоенно смотрела на входную дверь, а я, глотая горячий кофе и сладкую кашу, вперемешку вспоминал все то, что говорил мне вчера Игорь. Это точно не могло быть сном. Надо выйти на улицу и посмотреть, как меня обманывают. Верить во все это не представлялось возможным. Ничего, прорвусь. Наверное, меня заложником держат. А Тяпа тот случай испытаний над собакой. Вновь полегчало на сердце.

Сытый и добрый, я вышел на улицу. Тяпа прижалась к моей ноге и вдруг, взвыв очень громко, буквально втолкнула меня обратно на кухню и замерла, повернувшись ко мне спиной и глядя на входную дверь. Неверяще смотрю, как появляется у порога легкая дымка и следом ещё несколько таких же сгустков, что начали чернеть. Тяпа вдруг выросла в размерах и устрашающе глянула на меня огромными глазами, так что я чуть сознания от страха не лишился. Абсолютно другая морда уже смотрела на меня. Перевел взгляд на порог и в ужасе застыл, даже волосы зашевелились на голове. На меня смотрело пять упырей, с клыками в пол-лица и высокими конскими хвостами на головах. Все были похожи друг на друга. В мозгу почему-то сразу возникло, что это раса граны. Их мор… лица были словно из белых граней, полупрозрачных на срезах. Казалось, их лица были в заточении драгоценного камня, и они пытаются срезать по кусочку со своего лица. Руки у всех словно пропадали из вида под углом, и тут я понял, они могут быть невидимы, если разденутся и встанут под каким-то им ведомым углом, чтобы их не заметили. Видимо, в этом их сила. Длинный тонкий луч вышел из руки одного из гранов, и я заорал от боли, хватаясь за свою черепушку. Кажется, у меня заживо вырвали полчерепа. Но как ни странно, ни крови, ни волос не выпало. А боль была оглушающей. Еще взмах, и еще – и я уже корчусь на полу за Тяпой.

И вдруг боль отошла, и я увидел рядом с собой Игоря. Насмешливо посмотрев на меня, он спросил, почему-то не торопясь и даже не глядя на этих странных гранов.

– Ну, как тебе новые гости?

Мотаю головой, показывая на них, и не в силах ничего сказать. А он, кивнув, пояснил:

– Это граны. Смотри на них и не бойся.

Послушно смотрю на них и замечаю, что они просто застыли. Игорь рассмеялся:

– Я заставил их замереть. Они думали, что меня нет рядом. Тяпа закрыла брешь своей магией, чтобы никто не заметил моего присутствия.

Он говорил так, словно я понимал всё это.

– И вот они пришли, иначе ты не поверишь в это всё. Подойти к ним ближе, не бойся, я буду рядом… Сава.

Он помог мне встать и вдруг обнял, прижав меня к груди. Тяпа так и стояла, замерев на одном месте и глядя в одну точку. Он уже тянул меня к ним, и я со страхом повиновался ему, почему-то доверяя во всем.

Мы слишком близко подошли к ним, и он протянул мою же руку, заставляя коснуться одного из гранов, со словами:

– Грани, они состоят из граней и их невозможно убить с одного удара никакой магией. А если мы будем с тобой едины, то убьем их лишь взглядом. Заставим распылиться их тела и их магию.

Их лица были словно неживые, холодные как лед. Слишком острые углы, хотя издалека они казались обычными, я ведь их лишь потом разглядел. Руки казались треугольными, хотя это так и было при более близком исследовании. Игорь вновь отозвался

– Тяпа в их магии сейчас. Ее они могут убить двумя ударами той самой магии, которую получил ты, но она для них лакомый кусочек. Над такими как она они издеваются, их дети тренируются в своей магии. Обычные люди не выживают, а Тяпа способна возрождаться вновь и вновь.

Он провел перед лицом одного из гранов, и тот мгновенно ожил, оскалив свои клыки и задергавшись, словно в невидимых путах. Я хотел было отскочить, но Игорь удержал меня.

– Сава, не бойся. Просто смотри и доверься мне.

Из его руки полыхнуло пламя, и этот жар начал плавить лицо грана, так что тот заверещал от боли. Я съежился, виновато отведя взгляд. Вдруг гран просто рухнул на пол и задергался. Игорь спокойно посмотрел на меня и вдруг прижал меня к себе. Заставив меня поднять лицо, он прижался к моим губам на какое-то мгновение и резко отпрянул.

– Сава, – хрипло прошептал он мне в губы. – Просто доверься мне и будь со мной до конца. Они убивают города, миры. Они не заслуживают прощения… Если мы сольемся…

Он жадно приник к моим губам, и я, чуть пошатнувшись, отдался вновь его поцелую. Как томительно и сладко все заныло, хотя рядом со мной стояли в плену магии Игоря смертельные враги. Игорь требовательно расстегнул мои брюки и нежно провел по моим ягодицам рукой. Почему-то я не испугался этого, почему-то во мне не отпрянуло от всего этого. Член набух, голова кружилась, и приятная и томительная тяжесть требовала выхода. Игорь спросил хрипло:

– Готов ко мне?

Он подождал мой ответ, и резко повернув меня к себе спиной, наклонил вперед и развел сильнее ягодицы. Я вскрикнул, когда он вошел в меня пальцем. Затем, смазав мой анус обильнее, спросил вновь:

– Сава, готов? Я не могу удержаться…

Обхватив мои бедра прижал свой член между моих ягодиц так, что я сжался сразу, он успокаивающе зашептал:

– Все будет быстро и не так больно… любимый… время не ждет… прости, – сказал он, и я чуть не заорал от боли.

Он резко вошел в меня и замер. Желание волной наполнило меня и всколыхнуло, так что я просительно задергался под ним, сгорая от его жара. Он задвигался во мне, проникая в меня глубже и глубже. Слияние происходило, я чувствовал это.

Мы словно были одним целым, пока он, застонав, не остановился, и резко выйдя из меня, подхватил на руки. Бросив на огромный диван лицом к себе, он развел мои ноги и хрипло заметил:

– Ты же чувствуешь нас обоих… Я вижу это.

Не в силах ему что-то сказать, я лишь кивнул, принимая его вновь в себя. Он грубо входил и выходил из меня, глядя мне в глаза, ни на секунду не выпуская моего взгляда. Я кончил неожиданно и, взрываясь, на своей волне уловил, как где-то вспыхнуло пламя, одно и затем другое.

Игорь, застонав, остановился, сжимая меня всё крепче и крепче. Кажется, кости застонали от его давления. Он открыл глаза и удивленно посмотрел на меня, словно видя впервые. Затем, тронув мое лицо, сказал тихо:

– Боги ждали, когда одарить меня твоим появлением… люблю… люблю тебя…

Жарко поцеловав, но так и не выйдя из меня, он начал обцеловывать мое лицо вновь и вновь. Расслабленно выдохнув, я погладил его по мокрой спине и, тронув ягодицы, также развел их в стороны. Он тотчас замер и спросил:

– Хочешь в меня?

Почему-то я кивнул, но затем пожалел об этом. Игорь медленно вышел из меня и резко перевернул нас обоих так, что я оказался на его месте, со словами:

– Я в твоей власти. Гранов уже нет.

Только сейчас я посмотрел туда, где были граны, и увидел лишь несколько кучек пепла или золы. Он пояснил хрипло:

– Когда мы сливаемся с тобой, в легендах говорится, что они умирают, если рядом с нами. Целые миры мечтают о том, чтобы мы жили в них, потому что мы очищаем от них не только деревни, но и города.

Он замолчал вдруг и тихо попросил:

– Поцелуй меня… Сава?

Смотрю на него долгим взглядом и почему-то уже не кажется, что он для меня чужой. Наоборот, он сейчас для меня такой родной. Вот сейчас я попробую его на вкус и даже войду в него. Почему во мне ничего не взывает к отвращению? Целую его, неловко гладя его пах и лаская пальцами его член. Всё казалось таким, словно это было уже давно между нами, и сейчас я лишь вспоминал, делая всё по памяти.

Его ноги раздвинулись и он, застонав, прошептал:

– Возьми меня… хочу тебя во мне…

Сладкой мукой отозвалось всё тело, и я коснулся его ануса. Он вдруг обхватил мою руку и отвел её в сторону. Моих пальцев коснулось что-то жирное, вязкое и склизкое. Он лишь усмехнулся:

– Это смазка…

Кивнул ему стыдливо, краснея и догадливо смазывая его дырочку. Сглотнул, видя его красивый ровный член, и почему-то отпрянув от него, встал на колени. Жарко дохнув на головку его члена, облизал его. Он застонал, удивленно глядя на меня, хотелось вылизать его всего целиком, изучить его. Он расслаблено распластался подо мной, отдавая мне всего себя, и это стало для меня последней печатью, рухнувшей к жажде познания его тела. Я целовал его тело, прикусывал, изучал миллиметр за миллиметром. Он изгибался под моими ласками, сжимая и потягивая мои волосы, взрываясь в оргазме, а мне всё было мало.

Я вновь присосался к его члену, жадно пропихивая в свое горло всё больше и больше, пока не стал нанизываться на него, заглатывая почти до яичек. Слабость от обладания им заставляла мозг туманиться, как и то, что он в моей власти. Вскидываю его ноги и медленно вхожу в его такое желанное тело, и он со стонами шепчет мое имя. Крышу сносит от его покладистости. Как кролик двигаюсь в нем, и как удав, чуть не душу его в своих объятиях. Он покорно сносит мою дикость в познании его тела и терпеливо поворачивается ко мне спиной, когда я требовательно начинаю его поворачивать, чтобы испробовать новую позу. Отвлекаюсь лишь на ужин, который, как ни странно, стоит в духовке кухни. Я уже кончил, и не раз, но мне мало его. Жадно и зорко слежу за каждым его шагом, примериваясь мысленно, как бы мне ещё им обладать, но и сгорая от желания быть им оттраханным, так, чтобы я не мог ходить.

У меня лишь сладкая боль в анусе, она лишь напоминает мне о моем желании и готовности в любой момент отдаться ему. Едва он нагибается, чтобы убрать тарелки со стола, как моя рука уже на автомате гладит его между ягодиц. Он замирает, а мой палец уже в нем. Я уже встаю, чтобы пристроится между его ягодиц, и он послушно замирает, убрав тарелки подальше. Едва перевожу дыхание, когда вхожу в него с удара, и он охает подо мной. Как же хорошо в нем!!! Стону, шепча его имя на все лады, и тронув его член, прошу:

– Сделай так, чтобы я насытился тобой. Чем больше тобой обладаю, тем больше тебя хочу вновь и вновь.

Он лишь стонет, отдаваясь и подмахивая моим ударам.

Мы лежим в постели обнявшись, а я уже боюсь его потерять и боюсь, что он будет смотреть на других и другую. Я уже ревную его к Тяпе. Чуть не реву про себя от своей самой быстрой и оглушающей любви, что накрыла мое сознание целиком. Что же со мной происходит?! Это ли в порядке вещей? Я больной, наверное, им, он меня околдовал!!! Но мне приятен этот плен. Я хочу быть в нем и гореть от этой любви.

Просыпаюсь среди ночи от жаркого поцелуя и послушно отдаюсь его проникновению в меня. Он медленно и размеренно двигается во мне, прижимая мое лицо чуть не в подушку. Я полон счастья, что он обладает мной. Это вновь пугает меня, но потом так приятно и расслабленно засыпаю на его груди.

Утром оба моемся в душе. Кажется, меня отпустило от этого вожделения. Я спокойно наблюдаю, как он растирает свое тело мочалкой и затем моет не спеша и меня. Тяну его на себя и грубо целую, хочется сделать ему больно. Он вскрикивает, когда я кусаю ему в кровь губу, но не отпрянывает от меня, а наоборот, прижимается, отдаваясь нашему поцелую. Нажимаю на его плечи, и он уже послушно встает на колени передо мной и ласкает мой поникший член. Перекрываю воду и хрипло прошу:

– Целиком…

Он понимает, о чем я, и с трудом, не с первого раза, но заглатывает мой член по самые яички. Откидываюсь назад от жаркой волны желания, позволяя ему командовать моим телом. Взрываюсь в оргазме и послушно наклоняюсь, чтобы он вошел в меня. Ослаблено пытаюсь удержаться от его толчков в меня.

Он ведет меня на кухню с полотенцем на бедрах. Мое полотенце все пытается упасть, и я просто скидываю его на кухне. Сажусь на стул, и Игорь всё также молча начинает готовить завтрак. Запоминаю, где что лежит, чтобы самому тоже готовить, и с ужасом понимаю, что вот опять начинается. Я снова хочу его!!! Ложка в руках мнется от моего едва сдерживающегося желания. Пот течет между лопаток. Волнение в горле отдается стоном желания, и он резко оборачивается, удивленно глядя на меня. Затем спокойно спрашивает:

– Как твое самочувствие?

Пожимаю плечами и затем, не сдерживая свою злость, выплевываю:

– Я все время хочу тебя!!! Это очень тяжело!!! Помоги мне чем-нибудь!!!

Он быстро кивает, и я срываюсь к нему. Он позволяет припасть к его шее. Кусаю её, затем нежно целую его сосочки и опускаюсь ниже, чтобы полакомится смазкой его набухшего члена. Вылизав его, благодарно смотрю на любимый взгляд и признаюсь:

– Люблю тебя до безумия. Хочу тебя.

Вхожу в него насухую. Самому больно, до безумия, но это лишь больше распаляет меня. Сам не замечаю, как ласкаю его член рукой. Взрываемся оба в оргазме, и я обессилено чуть не падаю в гостиной, уже на диван. Он остается на кухне, а я вытягиваюсь с ногами на диване и закрываю глаза.

Очухиваюсь лишь когда он зовет меня завтракать. Кушаю, наблюдая за ним исподтишка, а он начинает говорить:

– В тебе сейчас накопилось очень много магии. Выход – либо близость, что помогает распылить на атомы наших врагов, либо бороться в одиночку. По одному нас убьют быстрее. Поэтому я искал тебя по мирам.

Кушаю и слушаю его слишком внимательно, пытаясь вникнуть в каждое его слово. Желание уже не так сильно бьет в голову. Он показывает мне свои удары на столе. Стол покрывается трещинами от какой-то невиданной силы, исходящей из его ладони. Он закрывает глаза, и стол вновь как новенький. Он тут же поясняет:

– Наша магия как разрушающая, так и созидающая, Сав.

Поднимаю взгляд, кивая, и глухо переспрашиваю:

– Созидающая?

Он кивает торопливо. Я уже встаю, что бы тронуть его губы, что сейчас меня так манят. Он послушно замолкает и дает мне попробовать свои губы на вкус. Каждый раз замечаю в нем что-то новое и манящее. Сажусь к нему на колени лицом к лицу и жадно припадаю вновь к его губам. Он отзывается на мои поцелуи, гладя мою спину.

– Сава, ты для меня… весь мир.

Киваю и вновь целую ему лицо. Вся его шея в моих засосах и укусах. Ужасаюсь тому, что вчера творил с ним. Но отчего-то на сердце становится сладко и спокойно. Я пометил его. Он мой. Ерзаю на нем, и он вдруг заставляет меня замереть со словами:

– Смотри на мою ладонь.

Послушно замираю и вижу, как свечение из ладони становится все ярче и ярче. Он прикрывает глаза, становится нестерпимо ярко. Сам неосознанно ложу свою ладонь на его, и меня обдает такой любовью, что в горле начинает першить. Слезы закипают на глазах, и я сломлено всхлипываю. Он любит меня, как и я его, и мне нельзя в нём сомневаться. Тяжесть похоти отходит.

Я с удивлением вижу, как из моей ладони также исходит сияние. Оно неотделимо от меня. Стоит мне подумать о моей любви и желании к Игорю, как оно становится лишь ярче, и глаза ломит от яркости свечения. Игорь радостно смотрит на меня, удивленно моргая.

– Ты получил первый урок и тотчас сдал все экзамены по нему. Горжусь тобой.

Что-то в его голосе не понравилось мне. Я не один такой был у него!!! Суетливо встаю с его колен, и сердце чуть не выпрыгивает из груди от предательства. Несусь в свою комнату и там кидаюсь на кровать, чтобы уйти от мыслей об этом. Надо успокоиться, иначе я спалю его.

Он стучится в дверь, что-то кричит мне. Затем его шаги уходят и стихают уже у лестницы. Я не единственный самец, что у него был! Все мы такие и были, поначалу трахавшие его. А он смирял наше желание и похоть. Он лишь принимает экзамены и учит, чтобы… сделать его сильнее? Зачем я ему? Желание накрывает с новой силой, и Игорь вдруг влетает в дверь с ужасающей скоростью. Дверь сломана, он стоит в центре, глядя на меня со страхом и обожанием. Я мне хочется рыдать от горя и желания быть в нем. Хриплю ему задушено:

– Ложись!

Он скидывает с себя рубашку и так же быстро брюки. Жадно рассматриваю его тело, и когда он подходит ко мне, кидаюсь на него, кусая и целуя. Боремся какое-то время. Он сильнее меня. Грубо входит в меня, так что я стону от боли, и оттягивает мои волосы назад. Я в позе собаки под ним, стону от слабости и похоти, что раздирают мое тело. Резкая боль по спине отрезвляет лишь мой взгляд, но желание распаляется больше. Он хлещет меня плеткой, так что я кончаю под себя, моля о прощении. А потом он грубо втискивает в мой рот свой набухший член и чуть не целиком входит в меня. С трудом справляюсь с позывами рвоты, но потом сам уже нанизываюсь на его член. Захлебываюсь от его спермы и кашляю, но сглатываю всё, ещё и облизываю его член.

– Ты возревновал меня к бывшим?

Покаянно киваю, пряча взгляд, и он хрипло смеётся:

– Ну и зря, их не было. Моя магия копилась, и я спасался, урывками уходя в другие миры с Тяпой. Она оберегала меня. Еле-еле поддерживал связь с твоим отцом и матерью. Они подсказывали мне мир, в котором стоит тебя искать, снова и снова даря мне силы и надежду на нашу встречу. Я невинен, как и ты.

Он замолкает, а я неверяще смотрю на него. Тело ноет от плети, он гладит мои раны и виновато смотрит на меня.

– Я чуть не убил тебя, Сава. Я даже не представляю, что со мной будет, откажись ты от меня. Просто не смогу жить без тебя. Можешь меня хоть сейчас убивать, меня переполняет к тебе любовь и ревность. Я ревную тебя даже к Тяпе.

Охнув, спросил расстроено:

– А где Тяпа?

Он вздохнул и пожал плечами:

– Где её бы не носило, она будет рядом, если нам будет угрожать опасность. – И затем уже тише добавил, грустно глядя в сторону: – Против магии гранов она долго зализывает раны. Больше никакой расы она не боится.

Я сразу вспомнил, как она накрыла меня своим телом, и сердце защемило от её самоотверженности.

– А почему ты говорил, что она ни к кому так не относилась как ко мне? Здесь кто-то еще жил? Я видел чью-то одежду.

Игорь сразу потемнел лицом.

– Именно жил, и был совсем недавно, мой брат.

Я неверяще повернулся к нему всем телом и тотчас же сжал его в своих объятиях. Он лишь прижался к моей груди.

– Граны его убили, Тяпа была со мной в переходе. Когда я тебя искал по всему городу.

Стало обидно за его брата и неловко за себя, но Игорь тотчас быстро сказал:

– Ты тут ни при чем. Я везде и всюду таскал за собой брата. Он искал свою пару. Редкие храманцы находят свою пару. Очень редкие. Его пара еще не выросла и не достигла того возраста, который мы могли бы уловить и искать уже целенаправленно. Он

пока даже не знает родителей своей пары. Не знал, – поправился он в конце.

– Храманцы?

Он вновь кивнул:

– Мы храманцы. И ты, и я, и твоя сестра. Все города, наверное, состоят из женщин нашей расы, им нипочем любая магия. Они и есть оплот нашего мира. И когда приходит время рожать, они уходят в другие миры и прячут малышей так, чтобы их не могли найти граны или итанцы. Силуты самые страшные враги для нас с тобой, Сав.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, и я недоверчиво отвел свой взгляд. Для меня никак еще не укладывалось в голове то, что он говорил. Я не мог ещё до конца поверить в это.

Внезапно он спросил:

– А давай мы вместе уйдем в наш мир. Твои родители будут рады вашей встрече, я уверен. И Соня тоже. Наверное, ей сейчас тоже тяжело во все поверить.

Быстро киваю. Всё желание уходит, словно притаившись. Игорь легко встает и весело командует:

– Надеюсь, ты не собираешься голым щеголять в мире, где все будут на тебя смотреть? Я ведь могу и заревновать.

Стыдливо одеваюсь в одежду, что он мне кинул, и наконец, решившись, спрашиваю:

– А кто тут готовит и стирает?

Он долго смеется, и, наконец, показывает, вскинув руку на порог:

– Это наши слуги. Это граны, при особом освещение их можно увидеть.

Я чуть было не завизжал, но он тут же добавил:

– Я беру души гранов, что убил, себе в полон. Особенность гранов в том, что их не убить. Зато можно взять душу в услужение. Удобно то, что она осязаема. И мало того, очень даже покладиста. Наша раса давно пользуется услугами душ гранов. Наши женщины без них никуда даже не выходят. Души, отслужив свое время, уходят обратно в свой мир гранов. И так новый круг. И ничего с этим не поделать, любимый.

Я вздрогнул от его слов и, коснувшись губ, прошептал:

– За такой короткий миг я тоже полюбил тебя, и теперь меня тоже гложет чувство ревности и любви, так что дышать трудно, Игорь. Я забыл свою семью и доверился тебе. Я верю каждому твоему слову, прошу, говори мне только правду. Иначе не будет между нами взаимности.

Я предупреждал его. Он лишь кивал и кивал мне в ответ. Словно сейчас мы обручались, скрепляя каждое мое слово печатью поцелуя.

2 глава

Храманцы.

Сияющий белизной и какой-то болезненной чистотой зал был полон стоящими на равном расстоянии друг от друга мужчинами. В центре сидели пожилая женщина и мужчина убеленный сединами на висках. У мужчины и борода была в светлые и темные полосы, ему это очень шло. Всегда нравилось такое сочетание. Зависнув на взгляде мужчины, что посмотрел на меня пристально, настороженно сделал шаг назад от чувства дикой тревоги. Резкий всхлип, и я оказываюсь в крепких объятиях своей сестры. Сонька рыдала, прижавшись к моей груди и постоянно что-то говоря. Её истерика наступила уже через пять минут.

Хлопнув её по щеке и прижав к своей груди, спрашиваю, нежно целуя в щеки:

– Сонь, я тут, всё хорошо. Успокойся.

Уткнувшись в меня, она лишь вцепилась в меня намертво, застыв как истукан. Обвожу взглядом весь зал, насколько мне позволяет рост, и замечаю, как мужчина медленно встает с трона и, повернувшись ко мне, замирает, глядя на нас с Сонькой. Несколько женщин с улыбками также смотрят на нас, но остальные не сводят взглядов с Игоря. Он замучено разводит руками, словно говоря, что он тут ни при чем. Молчание было странное.

Сонька прошептала, резко оттаяв:

– Они мысли наши умеют читать, прикинь?! Они тебя сканируют… Не смотри на них. Нельзя… – она сказала и вдруг, сделав шаг от меня, крикнула зло: – Только посмейте его тронуть!!!

Сонька, враждебно посмотрев на Игоря, вновь крикнула, только уже обращаясь к нему:

– А ты, урод… Прибью всё равно когда-нибудь…

Пришлось её потянуть на себя и вновь обнять:

– Сонечка, всё хорошо. Это же Игорь. Он не тронет тебя.

Она мотнула головой и, посмотрев на Игоря вновь, усмехнулась и почему-то кивнула ему.

– Это ты не понимаешь, Сав. Он пользуется тем, что ты ничего не понимаешь. А он здесь…

Она вдруг замолчала и, сонно потянувшись, вдруг начала заваливаться на меня. Мужик, что так и стоял напротив нас, рассмеялся:

– Софья чересчур перевозбуждена, очень долго ждала вас, Савелий.

Я кивнул, приобнимая сестру крепче. Вновь наступило молчание, и я, не выдержав напряжения, спросил громко:

– Так, мне может кто-то сказать, где наши родители?

Игорь, кашлянув, кивнул куда-то в сторону и позвал меня:

– Сав, давай по порядку. Пока их тут нет. Мы ждем их со дня на день.

Изумленно восклицаю:

– Откуда ты знаешь? Мы только прибыли.

Он перехватывает с моих рук сестру и зовет, не глядя ни на кого, меня:

– Иди к той двери. Я за тобой. Все не видят тебя пока. Твоя сестра постаралась…

Я изумленно всматривался в лица, стараясь понять, видят они меня или нет, но не замечал, как ни странно, ни тени того, что за мной наблюдают. Стало страшно на какой-то миг, и я сам не заметил, как очутился у дверей.

Зал был огромен. С потолков свисали люстры с зажженными в них какими-то камнями, что светились так нестерпимо, что глазам больно было смотреть вверх.

Дверь я открыл не с первой попытки и даже не со второй. Но когда открыл, то почувствовал, как меня накрыло волной желания. С ужасом почувствовал свой уже каменный стояк и вожделенно посмотрел назад, на Игоря, что шёл за мной вслед с моей сестрой на руках. Она была для меня сейчас лишь помехой, как ни странно. Я уже не видела перед собой ничего, просто хотел скорее загнать в него свой накалившийся, казалось, член, и ничего больше мне не надо было.

Игорь заметил, видимо, мои изменения и понял их по-своему, потому что спросил тут же:

– Не нравится коридор?

Пожимаю деланно плечами, пытаясь оглядеться, но взгляд возвращается к Игорю, и он нетерпеливо идет вперед, чтобы я не мешал ему, и тут же зло бросает:

– Не отставай только. Женщины храманки очень и очень сильны в магии. Думаю, они не спросят, когда примут тебя не за своего. Тем более с девушкой на моих руках, что отдала на твою защиту слишком много магии.

Он замедлил шаги вдруг и слабо прошептал:

– Ну вот кто тянул меня за язык? Они идут… Эх… Тяпу бы сюда…

Я недовольно посмотрел вперед и застыл как вкопанный. Когда-то в детстве я видел точно такой же сон, как оказываюсь у этого родника, что появился перед нами. Откуда-то сбоку выходили строем несколько женщин в коротеньких юбках серебристого цвета и в одних темных лифах, все как одна похожих друг на друга. Кривые сабли казались опасными, но при более близком рассмотрении были лишь ветками, что красиво изгибались, застыв в своей смерти навсегда, изворачиваясь и обвиваясь корнями поверх, словно защищая себя после смерти. Дивные самоцветные камни вплетались красивыми затейливыми рисунками в сплетения ветвей, очень красиво и ошеломляюще притягивали взгляд, так что не хотелось больше никуда смотреть. Мое желание отхлынуло, словно его и не было. А вот с Игоря пот катил ручьем, словно Сонька весила все сто килограммов. Женщины смотрели почему-то только на меня и на Соню.

Неожиданно Игорь упал на одно колено. Я тут же перехватил свою сестру из его рук и зло рыкнул:

– Назад все!

Что-то теплое коснулось моей щеки, и одна из женщин со стоном боли свалилась прямо под ноги Игорю. Другая женщина уронила свою ветку, и та покатилась по мраморному полу к роднику.

Сонька застонала в моих руках и, открыв глаза, тотчас попыталась встать. Игорь простонал громко:

– Изида, прошу, не надо… Я Ариту.

Одна из женщин громко и надменно провозгласила:

– И для чего тогда весь фарс и атака? Аритан? Ты ведь знаешь, что моего желания хватит размазать вас всех по камням залы переговоров? Или забыл последнюю нашу встречу?

Игорь улыбнулся, медленно вставая с колен. Соня ухватилась за мою руку и сказала робко:

– Это наша мама, Сав.

Вот теперь и я внимательно посмотрел на говорившую женщину. Казалось, что они все одного возраста, но нет. Сейчас вблизи они были разными. Изида казалось мраморной статуей красоты и совершенства, другие женщины по сравнению с ней меркли. От нее исходил теплый свет, и моего лица постоянно словно касалась чья-то рука. Изида напряженно посмотрела на меня и вдруг сделала шаг ко мне. Соня процедила:

– Даже не вздумайте напасть на него.

Изида, как ни странно, кивнула. Обычно матери должны прижимать к своей груди, радоваться встрече с долгожданным сыном… наверное. А эта мать что, вообще, хочет?! Игорь попросил:

– Можно мы пройдем в приготовленные для твоих детей покои? Сава не поймет сейчас тебя, да и отца своего не поймет. Я ему ничего не успел рассказать.

Она кивнула не сразу. Какое-то время смотрела на меня долгим и внимательным взглядом. И лишь после того, как Соня встала передо мной, соизволила кивнуть и устало бросить:

– Идите, но его чтобы в моем дворце, одного, я не видела. Ты же знаешь, что самцов здесь не приветствуют. Надеюсь, Ранор ему всё объяснит, и они покинут наш мир. И ты тоже попрощайся с ним, пока не привык к нему.

Игорь вдруг хлопнул в ладоши, и на миг у меня закружилась голова. Я увидел, как вокруг меня в доли секунды пронеслась круговоротом смазанная картина, и тотчас она остановилась, показывая мне уже большую уютную комнату. Широкие удобные диваны от окон и круглый стол посередине. Снова те же люстры, небольшие дверцы по всей комнате.

Соня сказала тихо рядом со мной:

– Призову Тишу… Тебя привести в порядок надо, Сав.

Она сцепила пальцы на руках между собой, и свет тотчас стал тише. Я с ужасом увидел вокруг нас застывших мумий. Вот это да!!! Это же граны?!!! Одна из теней отделилась и направилась к нам. Я уже ничему не удивлялся, но когда Соня что-то сказала тени, та вдруг низко поклонилась и ответила на прекрасном русском языке:

– Приветствую тебя, моя принцесса. Я всё сделаю.

Соня почему-то покраснела и кивнула мне:

– Иди за Тишей.

Почему я послушался её, не знаю. Мы вошли с граном в маленькую комнатку, и гран Тиша попросил, оборачиваясь ко мне:

– Снимите брюки, принц.

Я не успел ничего сказать, как мои брюки сами свалились на пол, и в комнату тотчас влетел Игорь. Он был зол. Что-то процедил Тише, и гран словно в воздухе растворился. Игорь спросил меня зло:

– Если накатывает желание, то ты должен меня незамедлительно уведомлять.

Я лишь кивнул ему, и он, выдохнув, замер, глядя на меня. Лишь натягиваю брюки на место, как Игорь ехидно спрашивает:

– Что, всё желание упало?

Мотаю головой:

– С чего, Игорь? Ты в своем уме? Я не знал, для чего гран меня сюда привел.

Только сейчас успеваю оглядеться и присвистываю, глядя на кран:

– А ведь кран то наш, с нашего мира.

Игорь, как ни странно, соглашается:

– С вашего мира очень многое принято и в этот мир. Как и с других миров. Кстати, пол полуживой. Это зверь огромный, который спит несколько веков, потом просто переползает на другое место, где благодатная почва и там снова впадает в спячку под действием магии. В этом мире всё держится на магии. Абсолютно всё. Одежда, дома, еду готовят духи гранов. Их существование можно назвать двояким, словно и не души их нам служат, а вторые личности в них. Те, с которыми можно общаться и даже верить их суждениям. А вторая их личность та, которая не понимает, почему всё в этих мирах не крутится вокруг них. Та, которая лишь использует ресурсы планет и не хочет жить, ради чего-то жертвуя собой.

Он замолкает, делая шаг ко мне, а я наоборот, шаг назад от него. Желания нет, и тем более мы в чужом месте. Застываю на месте от догадки, глядя в его голубые глаза, и вопрос срывается сразу:

– Ты специально это делаешь со мной?

Мотая головой, он перехватывает меня за руку и тянет на себя. Приходится покориться ему на миг. Кладу голову ему на грудь, чтобы посмотреть, что он сейчас мне скажет. Но он так и стоит, обняв меня чуть не до хруста. Что же с ним такое? Ревность? К кому? Грану? Этой тени? Вряд ли. Комнатка, в которой мы находимся, обычная душевая. Раковина и ванна, причем самые обычные. Но вот пол выложен очень красивой мозаикой. На потолке ещё более причудливая мозаика из мелких камней светится, создавая многогранные узоры, видимо, от магии.

В дверь постучали, и я передумал задавать Игорю другие вопросы. Вообще, надо серьезнее отнестись к тому, что он мне говорил, и вообще наблюдать за ним очень пристально. Мне явно что-то не говорят.

Сонька крикнула что-то громко на незнакомом мне языке, и Игорь, как ни странно, откликнулся на таком же. Мы вышли вместе, чуть не под руку держась. Сестра, пытливо посмотрев мне в глаза, кивнула, наверное, большим своим мыслям, чем просто мне.

Так и сели на огромный диван. Игорь хотел меня обнять, но я дернулся от него, как ошпаренный, чем и обидел, видимо, его.

Сестра вновь посмотрела на меня очень серьезно:

– Сав, что-то случилось? То, что мне нужно знать?

Пожимаю плечами, не в силах понять самого себя. С одной стороны, хочется её расспросить обо всем, чем она тут жила, и почему та женщина плохо ко мне относится. Но и слабость перед Игорем не хочется показывать. Сейчас он весь напряженный, смотрит на меня ледяным взглядом.

Наконец, в комнату словно вплыла та самая женщина и, поманив Игоря пальцем, тут же вышла. Сонька, подобравшись всем телом, кинулась ко мне в объятия, затараторив:

– Ты самец, понимаешь? Ты самец!!! Савка!!! Боже, что делать?!!! Как тебя спасти?!!!

Даже оторопь взяла от её слов насчет спасти. Кое-как заставил себя выдавить:

– Ты о чем? Почему спасти? Я умираю? Я болен?

Она лишь мотает головой, не в силах, видимо, сдерживаться от накатившей информации. И тараторит еще быстрее:

– Мы же близнецы, понимаешь? Близнецы!!! – говорит она почему-то горько. А я-то думал, что мы оба этим когда-то гордились. Что же такого страшного в нашем случае?

Она уже более успокоенно откидывается на моей груди и начинает говорить:

– Меня нашел Ариту, когда ты уехал с Валькой. Мы убегали от каких-то итанцев по всему городу и потом просто вошли под мостом в какую-то муть.

Она посмотрела на меня недоуменного и пояснила:

– Ну на Чернецкого, помнишь? Площади, старой ещё площади.

Я кивнул, вспомнив, как мы там с ней играли в войнушку. Через тот мост как раз кладбище.

– Помню, а дальше что?

Она, кивнув успокоенно, продолжила, вновь глядя в потолок, поочередно, видимо, вспоминая:

– Ну, там мы вошли и сюда попали. Мне было очень плохо, Сав, понимаешь?

Она посмотрела на меня, и я тотчас кивнул.

– Я не чувствовала своего тела. Казалось, что меня рвет на части. Та женщина была со мной очень грубой. Она называла меня ниутой всё время. Я не понимала её. Потом она плакала, как и я, и наконец сказала, что я её дочь. Я, конечно, грубила ей, говоря, что у нас есть и мама и папа, и она меня должна отпустить. Ох, Сав… Столько всего было.

Она посмотрела на меня долгим взглядом и, выдохнув, сказала грустно:

– А ещё, наверное, самое страшное, Сав, это то, что я пробыла во временной капсуле.

Она сказала это так, словно я должен был знать об этом с рождения, и сейчас грустно качала головой, словно и я должен был с ней разделить это понимание и, наверное, посокрушаться и пожалеть её.

На всякий случай кивнул и даже погладил её по плечу:

– Конечно, жаль тебя…

Она, посмотрев на меня непонимающим взглядом, рассмеялась, и облегченно улыбнувшись, сама меня хлопнула по плечу:

– Да ты чего, это ведь хорошо.

Поднимаю брови и весело спрашиваю, поддавшись её настроению:

– Думаешь?

Она кивает, поясняя:

– Ну конечно, это ведь капсула, ты что.

Потом охает, зажимая рот ладонью:

– Забыла, как же я могла. Ты ведь не знаешь, ты ведь… самец… Прости, Сав. Прости, дорогой братик.

Вздохнув, зло бросаю:

– И чего это вы все ко мне пристали с этим словом? Что оно означает?

Она, вдруг привстав на цыпочки, шепчет:

– Смотри, сейчас покажу… Иди за мной… Скорее же…

Она торопливо бежит впереди меня, но не к выходу из комнаты, а к маленькой дверце. Там совсем маленькое помещение, и стоит всего один стул. Она откидывает со стены небольшой холст, который сливался с фоном, и взглядом мне показывает, чтобы я посмотрел в то небольшое окошко, что показалось лишь зеркалом на короткий миг. Смотрю туда насмешливо, и ком в горле застывает. Там, на огромной постели, лежит Игорь, обнаженный и… такой возбуждённый. В какой-то неге удовольствия он ласкает промежность красивой женщины, что распласталась под ним, сладко постанывая и лаская свои груди. Вот её подбородок взлетел вверх, и она выгнулась навстречу своему удовольствию, и оргазм, видимо, сейчас сотрясает её тело, конвульсивно сжимая и разжимая её. Он резко отпрянывает от неё и, задрав её ноги себе на плечи, грубо входит в нее.

Смотреть на это уже сил нет. Сестра понимающе кивает и тянет меня уже вновь из комнатки, занавешивая холст обратно. Ноги почти не слушаются. Но я иду за сестрой, сглотнув и выдохнув через силу. Сажусь обратно на диван и сестра, не дав мне и рта открыть, поясняет:

– Он помощник королевы.

Затем тише уже добавляет:

– Она наша мама…

Глухо спрашиваю

– Так это она там?

Соня отрицательно мотает головой, густо покраснев:

– Ты что, нет. Это её фрейлина. У Игоря их много. Он бездетен. И ему можно иногда в награду…

Она вновь густо краснеет, и я неверяще спрашиваю:

– И ты с ним?

Мотает вновь головой, пунцовея на глазах:

– Да ты что?! Он мне даже не нравится. Я не к тому тебя позвала туда смотреть это, а к тому, что ты самец, и ты можешь оплодотворять тех, на кого тебе укажет Асита. Наш с тобой отец уже скончался, как она мне сказала.

Терпеливо киваю:

– А теперь, Сонь, объясни мне правила, и то, что называется самец.

Она, кивнув, вдруг предложила:

– А давай я тебя просто в капсулу посажу?

Пожимаю плечами и киваю:

– А что, давай, пути назад ведь уже нет?

Кивает быстро:

– Конечно, нет. Мы там умерли оба. Но возврат есть, в капсуле узнаешь, если вернуться захочешь оттуда. Там можно сколько угодно жить. Ниутам там и приходится выживать после войн. Там держат воинов. Наша капсула способна переносить нас в такие миры, где…

Она, задохнувшись, отвернулась и вдруг расплакалась:

– Я так боюсь тебя потерять… Этот Игорь… Он просто может воспользоваться тобой ради близости королевы. Понимаешь? Власть тут все решает. Асита властвует уже много тысяч лет. И у неё всего двое детей. Это ты и я. Понимаешь? Мы для всех лакомый кусочек. Игорь хочет управлять всем. Не обольщайся на его счет. Он никогда не будет тебе или мне другом. Нам надо держаться вместе и вместе сесть на трон. Понимаешь? Я сила, ты – ум.

Мысленно перевариваю её слова и задумчиво переспрашиваю:

– А как же другие миры? Игорь говорил, что там всё по-другому, и там другие правители. Мы всего лишь один мир.

Она всплескивает руками и смеется:

– Вот видишь, я же говорила. Сав, наша Асита властвует везде!!!

Её глаза лихорадочно заблестели, и она шепотом начала выговаривать:

– Игорь тебе главного не сказал. Он использовал свою магию на тебе?

Непонимающе мотаю головой и лишь вспоминаю:

– Ну на нас напали эти… ну… граны, что ли?

Она удивленно всплескивает руками:

– Граны? Души?

Мотаю головой:

– Нет, ты что, у них были тела, и он их заставил онеметь, и на них стал показывать прямо мне…

Она рассмеялась:

– Это миражи. Граны нападают на нас, женщин. На самцов – никогда в жизни. Ты разотрёшь их в песок. Я не могу тебе всего и сразу рассказать и объяснить. Это очень долго и нудно. А ещё надо побывать хотя бы на одной войне, и тогда ты все поймешь. Не верь ни единому слову Игоря. Асита для того и оставила нас наедине. Она уже почувствовала, что Игорь тебя опутал ложью. И магию на тебя свою выпустил. Пошли. У нас мало времени. Надо, чтобы Игорь не заподозрил нас ни в чем. Запомни, в этой капсуле время идет в тысячу раз медленнее. Когда ты выйдешь, Игорь придет в эту комнату. Его секс будет ещё с тремя фрейлинами, он очень любит секс. Скорее. Там секунда будет как месяц. Я дам тебе знак, что уже пора выходить из капсулы. Асита всё рассчитала. Игорь будет думать, что наша мать тебя ненавидит за то, что ты самец. Не верь её отношению к тебе. Это для недругов.

Она вела меня темными коридорами и вдруг толкнула в темный угол. За мной вдруг что-то зашипело как зверь, и я, оглянувшись, увидел лишь лес. Наверное, никогда в жизни я так не удивлялся, как сейчас. Что это за капсула такая? Как минимум, я ожидал войти куда-то и затем хотя бы сесть, что бы сосредоточится о переходе. Но не таким вот варварским методом воткнутся в темный угол коридора.

Капсула.

Казалось, лес дышал человеческими вздохами, когда я шел по нему. Где-то ухала сова и отчаянно на визгливой ноте кричала на все лады неизвестная мне птица. Хотя, может, даже и не птица. Сам лес казался обычным. Дуб, клен, береза… вроде осина… Длинные корни огромного дерева с листьями по всем веткам от ивы, уже пугали своими объемными корневищами, на которые я не раз падал с непривычки. Никакой поляны, все сплошь в корневищах и кустарниках, из которых, казалось, нет выхода.

Одежда порвалась за полчаса. Ботинки чуть не в лохмотья, к вечеру они уже остались в каком-то корневище, и я облегченно вздохнул, присев на небольшой пенёк, думая, как теперь мне быть. Если бы я умел летать – то не так обидно было бы. Сестра послала меня сюда, не думая о последствиях. Это она у нас везде путешествовала, в отличие от меня. Я был всегда ботаником-шахматистом.

– Ты храманец? – вдруг спросил неизвестно откуда взявшийся голос. Мое тело передернуло от неожиданности и ужаса, и в то же время радости. Я замотал головой, пытаясь привстать, и тут же взвыл от боли в пятках. Корни были с шипами. Пришлось вновь сесть и замереть. Наверное, показалось. Но голос вновь спросил:

– Ты храманец?

Теперь я уже откликнулся бодренько:

– Я, наверное, храманец. Мне так сказали.

Сбоку зашуршало, и я повернулся на шум всем телом. Из кустов вышел, по-медвежьи ковыляя, огромный мужчина.

– Я тоже храманец. Париту. А тебя как звать?

Я протянул руку и представился:

– Савелий, Сава.

Тот кивнул и тут же нахмурился:

– Значит, самец.

Он посмотрел на меня грустно и, вздохнув, пояснил:

– Спрятали тебя, видимо, в каком-то из миров. Самцов стараются все убить. Вас очень мало. И чаще всего у всех это и получается.

Я зло бросил:

– Если я храманец и самец, то кто тогда ты?

Он улыбнулся лишь краешками губ:

– Я равновесие. Судья. Как хочешь, так и называй. На меня никто не охотился. Магии море…

Он замолчал и затем охотно добавил:

– Я защищаю самцов. Королеве нужны воины и тем более самцы. Чистейшая кровь. Королева так и не смогла родить, ни самца ни принцессы.

Пришлось выдохнуть и кивнуть. В голосе Париту я слышал уважение к королеве и горечь от того, что ему действительно жаль это признавать, но так уж вышло. Пришлось предложить:

– Так выберете другую королеву, пусть родит, или уже родившую самца.

Он вдруг подхватил меня на руки и сказал с натяжкой:

– Да никто не сможет наладить того мира с другими мирами, как наша Асита. Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Видишь, тебя спрятали. Наша раса слишком сильна и мудра благодаря нашей королеве.

Я было дернулся в его руках, но подумал и расслабленно припал к груди Париту. Если несет, то, наверное, чувствует мое плохое состояние. Париту уже говорил о другом, ворчливо добавляя, видимо, уже для себя:

– …думал, что никто не придет, а вон ты пришел. Надеюсь, никого не принесет к нам больше. Сама королева, видимо, позаботилась обо мне… Спасибо ей скажу на алтаре.

Недоуменно смотрю на властное лицо Париту и спрашиваю, когда он, преодолев черту леса, вышел на поляну и посадил меня на траву, вытирая пот со лба.

– Алтарь?

Он быстро кивнул мне, оглядевшись, улыбнулся вдруг во все лицо и махнул в сторону. Я посмотрел туда и сам улыбнулся. Там стоял небольшой домик. Ну, в России это назвали бы особняком. Трехэтажный кирпичный дом, обнесенный кованым забором. Острые шпили с крыш смотрели в небо, словно вонзаясь в небесную высь всеми двенадцатью иглами. Пересчитав их зачем-то снова, я вдруг успокоился. И впрямь, отчего-то стало спокойно и хорошо на душе.

– Идти сможешь?

Я пожимаю плечами и пробую встать. Париту тотчас подставил плечо. Пришлось опереться на него и, наконец, после трех шагов и моего спотыкания, Париту вновь взял меня на руки и понес уже к особняку.

– Я чуть левее взял, так бы к самим воротам вышли бы, – сказал он виновато.

Быть на его руках было приятно, надежно и уютно. Запах пота от Париту был также приятен, и хотелось даже потрогать его всего… Неожиданно пах окаменел… С ужасом стараюсь себя отвлечь кустарниками, что в стороне от нашей тропинки. Почему же я кружил столько по лесу?

Грудь у Париту мощная и широкая, руки бережно придерживают ноги и спину. Он держит меня вообще ровно и как-то слишком бережно. На миг в голове замирает картина, как я целую грудь Париту, он спит, а я втайне любуюсь им. Мотаю головой, пытаясь унять свое возбужденное состояние.

У ворот он ставит меня на землю, и я кое-как иду за ним в дом. Три ступени в дом, по бокам от входа в дом по две колонны. Как ни странно, но я вижу колодец во дворе. Сердце защемило от воспоминаний, когда мы ездили на дачу с семьей.

Париту тянет меня за руку в дом, и я охаю от невиданной красоты. Словно в галерею попал. Красивые пейзажи и не менее красивые портреты мужчин и женщин. Париту, улыбаясь, смотрит на меня и вдруг хмурится, поглядывая в сторону лестницы.

– Если бы я не знал, что Асита не может иметь детей, то поставил бы на кон вон того юношу твоим прапрапрадедом. Смотри, ты вылитый предок нашей королевы.

Он подвел меня к лестнице, и я с замиранием в сердце посмотрел на красивое лицо юноши, что сидел на гнедом коне, расслабленно чуть откинувшись назад на высокую луку, что по идее идет на женское седло. Кивнул ему насмешливо и заметил:

– Я бы тоже, наверное, так считал.

Он белозубо улыбнулся, и я вздрогнул, вдруг увидев его огромные клыки. Странно, там, в лесу я их не увидел, или просто не придал этому значения, потому что устал сильно или что-то другое было в голове. В любом случае, стало неприятно и страшно, вспомнилась вдруг Тяпа. И почему-то о ней я сейчас думал с умилением. Она приняла на себя первый удар, что предназначался мне. Странно, сестра сказала, что граны мне не причинили бы никакого вреда, но мне было реально очень больно, и они, казалось, шутя издевались надо мной.

– О чем ты думаешь? – спросил меня тихо Париту.

Я мотнул головой и огляделся, отходя от картины и спрашивая:

– А тут что за мир? У меня, если честно, столько вопросов, Париту.

Он усмехнулся:

– Ну, это и не удивительно, это твой мир. В котором тебе будет открыто всё, о чем у тебя сейчас болит душа. Я чувствую…

Я перебил его гневно:

– Мне сказали, что это капсула…

Париту поднял руки вверх, кивая:

– Капсула, конечно, капсула.

Я хотел было вставить слово, но Париту продолжил громче:

– Сава… Сава… успокойся. Ты в капсуле. Тот мир, что выпал тебе в ней, это ответ на твои вопросы. И исход твоей жизни зависит также от ответов, что ты услышишь здесь. Потому я так и выразился, что это лишь твой мир. Если сюда кто-то еще попадет, то это будет такая же больная израненная душа. И к этому надо отнестись очень уважительно. Здесь мы бессмертны, и мало того, ищем свои ответы. Нас тут пока двое. Ты хочешь уже все узнать, но так это здесь не делается. Здесь просто живут, узнавая всё в свое время. Не торопись. Результат будет намного лучше, нежели ты начнешь пытать меня вопросами. Я и сам буду тебе что-то рассказывать, где-то на прогулке ты…

Перебиваю его устало, мысленно соглашаясь с ним:

– У меня мало времени. Сестра сказала, что секунда равняется месяцу.

Сказал и отодвинулся от его изменившегося лица. Его перекосило от боли какой-то судорогой. Захотелось успокоить его, но моя рука, было взметнувшаяся, упала, когда он резко отвернулся от меня и глухо позвал:

– Перекусим. У меня есть чем угостить тебя.

Смотрю ему в спину, виновато соболезнуя о его боли. Наверное, кого-то потерял. Исподтишка рассматриваю его лицо, волевое и такое мужественное, и перед глазами сразу встает Игорь. Как он так мог?! Сразу в другую постель? Это, конечно, всё смешно, но как я вообще лег с ним в постель? Сейчас всё, что было, казалось страшным сном. Там, в том доме Игоря с Тяпой, не было уже той прелести и очарования, от которого мозг мутился, и было лишь одно желание – обладать Игорем.

Тру лицо под струями воды и неверяще всматриваюсь в свое отражение на дне таза с водой. Почему я был с Игорем? Меня никогда не тянуло на мужчин, и тем более таким вот запалом. Что это за гребаные миры?

Париту протянул мне полотенце и сказал что-то быстро. Недоуменно смотрю на него, пытаясь понять, что он мне говорит.

Он расслабленно улыбнулся, негромко хохотнув:

– Я позвал тебя за стол, Сава. Ничего больше я не сказал.

Выдыхаю и, кивнув, сажусь на предложенный стул.

Кухня большая, в центре стол с высокими стульями. На нем уже исходят паром тарелки с чем-то изысканно божественным. Что-то мне напомнило сразу Тяпу. Скрежет у двери, и я удивленно замер, глядя на входную дверь. Париту тоже удивленно посмотрел на дверь и охнул, когда она отворилась, и к нам вошла Тяпа. Вот это да!!! Я вскочил, и Париту следом, сразу закрывая меня своим телом. Но Тяпа села, выжидательно глядя на меня и показывая всем своим видом, что она не причинит нам никакого вреда. Я кинулся к ней, падая перед ней на колени и гладя её под небольшой пластиной нежную кожу шеи. Её брюхо было шершавым и горячим, она подставляла мне себя, обнажая свои страшные зубы клыки.

Париту выдохнул, и когда я встал, тотчас опустился передо мной на колени. Я вскрикнул, кидаясь к нему.

– Ты что?!!! Даже не смей!!!

Но он так и застыл.

– Париту, вставай, прошу тебя.

Он заискивающе кивнул и встал, показывая мне на стул. Пришлось сесть.

– Вы будущий повелитель!!! Это знак Ниутой!!! Значит, королева понесла малышей, вас двое?

Киваю удивленно, и он поясняет:

– Вы сказали, что у вас есть сестра. Значит, близнецы. Двойняшек не бывает. Мир поменял свой круг случайностей. Асита смогла вытащить счастливое совпадение.

Смотрю на него понимающе, у нашей тетки как раз так же было. Столько пытались они с дядей зачать малышей, но так и не могли, а потом как-то случайно после отпуска приехали, и тетка, проведя в туалете полдня, счастливая вышла с тест полоской. Оказалось, что беременна. Мы радовались за неё от всей души. Дядя ходил сам не свой. Видимо, и тут так же. Все думали, что королева осталась бездетной, вот и радуется Париту, что его мечта исполнилась. Но стоит ли ему верить? Верить в то, что он счастлив от осознания этого? Медленно жую какую-то травку с тарелки и запиваю всё обычной водой. Сам не заметил, как тарелка опустела, как и вторая тарелка с какой-то общей закуской.

Разморило меня не шуточно. Я невообразимо быстро очутился в небольшой комнате и замер, на кровати лежала Тяпа. Как и тогда, она везде присутствовала в том доме.

– Тяпа, я должен спать один, без тебя, ясно? – говорю ей, четко выговаривая слова. Как будто поняв меня, она соскакивает с кровати и смотрит на меня выразительно. Типа, давай ложись, я наблюдаю за тобой. Как я очутился в этой комнате? Вроде бы только что был на кухне… Париту даже не помню. Нет, помню, но не помню ничего после… Ага, после того сока, что он мне дал. Видимо, это снотворное или что-то делающее с памятью. Но это состояние сейчас мне нравилось очень.

Проворочался всю ночь и лишь к утру заснул, кое-как разлепил глаза уже к обеду. Долгое время так и смотрел в потолок, не решаясь встать. Очарование утра для меня было, наверное, впервые таким, как на земле, в том мире, откуда меня забрали.

Весь потолок светился от яркого солнца. Блики играли по всей комнате, словно где-то стоял таз с водой, или за окном было озеро. Так и не пересилив любопытства, все-таки встал с кровати и пошел сразу к окну. Как же там за окном было прекрасно. Я сразу распахнул широкие створки окон и вдохнул пряный запах леса. Лес именно такой, какой я его люблю в это время года.

– Ты всегда спишь голым? – спросил меня Париту, и я, покраснев, застыл, почему-то оборачиваясь к нему. Он улыбнулся, посмотрев на Тяпу, что так и лежала на полу возле моей кровати

– Ниутой никогда не покинет тебя. Это вечный твой знак. Именно по ней в тебе увидят будущего правителя.

Он поклонился мне и позвал:

– Не желаешь покушать?

Как ни странно, голод был сумасшедший. Желудок квакнул на его призыв, и я смущенно кивнул, хрипло добавляя:

– Съем кабана, наверное.

Он с поклоном так и вышел, закрывая за собой тихо дверь.

Тяпа, цокая, шла вслед за мной по темному коридору, и вдруг, аккуратно подцепив мою штанину, потянула на себя. Ага, вот сюда надо. Я не туда шел, видимо. Развернулся за ней и онемел – эта животина светилась или подсвечивалась. Но свет от неё исходил яркий. В какой-то момент она нырнула в темноту лестницы, и там сразу же стало ярко. Вот дела дивные?! Что за тварь такая?! Ведь ночью не светилась, а сейчас вот решила засветиться… Мда. А вот уже и картина моего предка. Их насчитал тут почти два десятка. Если бы не размеры этого дома, сказал бы, что это поместье родовое. Обычно такую красоту прячут в замках в четкий температурный режим… А здесь картины висели тяп-ляп, ни к месту, кроме той, что была на кухне. Там, прямо у окна, по центру к началу стола.

Тяпа деловито обошла кухню и процокала к выходу, поворачивая ко мне свою огромную морду. По какому-то наитию понял, что надо идти за ней. Хотя кушать почему-то хотелось неимоверно. Запах с тарелочек и подносов был просто сногсшибательный.

Огибаю стол и иду вслед за ней. Париту за спиной что-то говорит, но мне всё равно. Почему-то для меня сейчас важно, куда меня ведет эта тварь. Машу рукой Париту и выхожу за дверь. Мы уже у ворот, и мне приходится открыть тяжелую створку для неё. Она быстро выпрыгивает со двора и скрывается в кустах. Так и стою, недоуменно оглядываясь по сторонам. Тяпы нет. И что-то мне уже не очень тут уютно. Пошел в кусты, куда она забежала, но там и следа нет. Зато есть чуть подальше огромное озеро, то самое, что я видел из своей спальни. Именно с него и был тот парок. А вот и тропинка к озеру.

Нехотя иду по ней и наконец застываю у полосы песка. Как же тут красиво! Скидываю с себя одежду и медленно вхожу в тёплое, как парное молоко, озеро. В какой-то момент забываю обо всем на свете, что я в каком-то страшном кошмарном сне. С удовольствием фыркаю, набирая скорость к другому концу озера.

Где-то сбоку громко булькнуло. Такое ощущение, что свалился с неба снаряд, тут же уйдя полностью на дно озера. Выискиваю взглядом хотя бы круги на воде, но ничего не обнаружив, начинаю плыть назад. Снова на душе становится страшно и неуютно.

В какой-то момент чувствую, как меня под водой касается что-то. Прибавляю скорость, но что-то очень горячее касается моего тела, и мои ноги уже в плену. Изо всех сил пытаюсь отцепиться от этого, но всё тщетно. Меня тянут на дно, отплыл я довольно далеко. Вот и моя смерть… Кричу, захлебываясь, в воде, и от ужаса ногу сводит. Рядом возникает жуткая морда Тяпы, но какая-то слишком большая, слишком удлиненная. Оскалив клыки, она уходит под воду, и вмиг от меня отцепляется нечто.

Я изо всех сил гребу к берегу и там с усталостью и страхом еле-еле выползаю на берег.

Внезапно озерную гладь оглушает тонкий визг, переходящий в хриплый вой. Озеро словно взрывается миллиардами брызг, и над водой будто зависают два монстра. Тяпу я не сразу узнал. Всё тело вытянулось и стало похожим на крокодилье, с широкими мощными лапами и длинным широким хвостом. Она вонзилась в шею не менее уродливому монстру, таких я даже представить не мог, вся морда словно сплошной рог. Мощная шея шла вровень от плеч, тело также длинное, но Тяпа казалась мощнее и больше с наростами и лапами, а у того монстра даже лап не было. Словно динозавр с маленькими не развитыми лапами от груди, а вот хвоста этого монстра я не видел. Зато Тяпа себя показала полностью, кружась вокруг монстра. Кровь была повсюду, запах стоял гнилостный.

– Это тивила, – сказал внезапно громко позади меня Париту, и я задрожал от страха. Всё тело вновь парализовало.

Париту, словно не заметив моего страха, продолжил.

– Тивила – птица-рыба. Для твоего ниутой попался очень шикарный ужин и завтрак. Но я подозреваю, что твоя Тяпа использовала тебя как приманку, – сказал он насмешливо и вдруг прыснул от смеха.

Я непонимающе посмотрел на Париту и спросил неуверенно:

– Разве так может быть?

Он кивнул:

– Ниутой очень предприимчивые особи. И, кстати говоря, они двуполы. Она тебе не показывала еще своего храманского облика?

Мотаю головой неуверенно, Париту вновь прыскает от смеха.

– Покажет еще, не сомневайся. Ниутой с тобой повязан до конца жизни. Себя показать он обязан.

Озеро уже успокоилось. Тяпа, став меньше, плыла в моем направлении, не сводя с меня напряженного взгляда. Кажется, в последнее время я только боялся. Вот и сейчас с испугом смотрю на то, как она разрезает водную гладь озера, и словно хищник, направляется ко мне. Выйдя из воды, монстр начал отряхиваться. Её тело менялось прямо на глазах. Она так и застыла у края воды, глядя на меня. Пришлось позвать её, едва справляясь со своим голосом.

– Тяпа… Тяпа… Иди ко мне.

И тут она, чуть не завизжав, кинулась на меня, и припав к моей груди с разбега, толкнула и начала облизывать мне лицо. Ага, значит, я был лишь приманкой. Озадачено смотрю на неё и спрашиваю вслух:

– Значит, я был приманкой… Так?

Заскулив, она опустила голову, и я выдохнул расстроено.

– Тяп, ты… Ну разве можно использовать меня так? Бесстыжая и бессовестная, я обижусь на тебя, – заявил я ей сконфуженно.

Париту уже ждал меня на тропинке, и когда я поравнялся с ним, он предложил, с улыбкой кланяясь:

– А теперь, может, покушаешь?

Я кивнул неохотно, аппетит пропал, конечно.