Читать книгу Персональная ловушка Милтона - Алёна Александровна Комарова - Страница 1

***

Сегодня никто не подозревал, что случится непоправимое и опасное для жизни.

Мужчина дернул дверь – заперта. А на что он надеялся, день открытых дверей отменен из-за карантина.

Он достал из кармана невидимку и присел на корточки, заглянул в замочную скважину, просунул в нее импровизированную отмычку и стал крутить ее, прислушиваясь. Возился он не долго, но шумно, чем очень нервировал и удивлял свидетеля, прятавшегося за ближайшим поворотом коридора.

Мужчина о свидетеле незаконного взлома с проникновением не подозревал, но чувствуя непоправимое и опасное для жизни, изредка оглядывался по сторонам.

Провозившись минуты три с замком, он покорил его своей настойчивостью.

– Знал бы, что пригодится, тренировался бы чаще – прошептал он и вошел внутрь.

Свидетель цыкнул языком и хмыкнул, удивляясь наглости и беспечности взломщика. Это ж надо быть таким упертым и настойчивым, чтоб средь бела дня лезть в логово зверя. Это же надо быть таким везучим, что влезть в логово зверя незамеченным.

Он украдкой выглянул в коридор, убедился, что больше желающих лезть к хищникам не было, и прошмыгнул к окну. Там он уверенными и точным движением прицепил видео камеру к полоске жалюзи, прищурился, пытаясь разглядеть замаскированное средство слежения, убедился, что невооруженным взглядом не увидишь и ретировался с места преступления.

***

Несколько дней назад она даже не подозревала, что сегодня случится непоправимое, опасное для жизни.

– Алла, очнитесь.

– Очнитесь, Аллочка.

– Нашатырь нужен.

– Водичкой её брызгать надо.

– Она же не цветочек, чтобы её брызгать водичкой.

Алла попыталась идентифицировать голоса, но у нее это не получилось, никак не получалось соединить голоса с лицами людей и она оставила это невыполнимое дело. Люди и лица пропали из ее сознания и воображения. Она их забыла, или никогда еще не видела? С этим вопросом она не хотела разбираться, потому что пришлось бы напрячь мозг с его воспоминаниями, а это оказалось очень и очень трудно.

– Да что вы говорите такое?! – возмутился женский голос – Холодная водичка хорошо отрезвляет.

– А она что пьяная? – в мужском голосе слышится издевка. – Она же в обмороке!

– Вот нашатырь. Расступитесь.

Алла знала свою реакцию на резкий запах, и, кажется, за секунду до него уже отворачивалась (или ей это показалась?) от голоса, сообщившего о спирте. Но ватка с нашатырем уверенной рукой медсестры Инги была доставлена прямо к цели, и в нос дал резкий запах спирта. Алла бессильно застонала и открыла один глаз. Свет больно обжёг не только глаз, но и мозг. Она застонала и закрыла пострадавший орган.

Лучше бы смотрела радужную спираль, по которой она только что летала, кружила и качалась, при этом испытав незабываемые радостные эмоции. А теперь вернулась в сознание, а глаза открыть не может – болезненная темнота.

– Наконец-то, пришла в себя – сказал кто-то старушечьим голосом.

– Расходитесь! – требовала медсестра Инга, решив всех разогнать – Что вам цирк что ли? Столпились тут. Дышать нечем, а ей воздух нужен. Идите, идите все по своим делам.

– Ой, точно я же на ванны опаздываю – спохватилась хозяйка старушечьего голоса.

– Вот и идите, мойтесь, ха-ха-ха – издевательски пошутил мужчина.

Алле было всё равно, кто возле неё столпился и кто шутки шутит и разряжает обстановку, а кто переживает и раздражает остальных. Ей всё равно. Сплошная усталость, апатия и равнодушие, только очень не хотелось открывать глаза и вообще шевелиться. Просто хотелось сказать всем: «Вы идите по своим делам, не обращайте на меня внимание. Я постараюсь никому не мешать и тут пока полежу с закрытыми глазами».

А где лежит, она не знала. Может на полу? На холодном мраморном полу или на скамейке? А может на кровати? Тело ничего не чувствовало, а мозг вроде превратился в кашу.

Люди стали расходиться, слышны были шаги уходящих, только медсестра зачем-то тёрла ваткой виски Алле. Противный запах нашатыря проникают через кожу в мозг, глаза, нос и даже в желудок. Её затошнило.

– Открываем глазки, – требовательно попросила Инга – открываем, открываем, я говорю.

Только потому, что женщина настойчиво требовала, Алла сделала усилие и приоткрыла их. Потом резко закрыла, свет оказался ярким и резанул по глазам.

– Открываем, открываем – более мягко сказала Инга.

Алла не любила, когда ее просят, тем более просят не первый раз. При этом она испытывала неловкость вперемешку со стыдом, причем и за себя и за того человека, который просил, поэтому она через силу открыла глаза, прищурилась и попыталась рассмотреть все вокруг.

Алла постепенно возвращалась в себя из обморочного состояния, а вместе с ней и память. Постепенно вспомнила, где находится и невольно застонала. Рядом на кушетке сидела Инга в белом халате (почему-то только она носила халат и отличалась от всего персонала). Медсестра широкого профиля, делала массажи, ингаляции, лечебную ванну и многое другое, даже лечебные клизмы, хотя в каждом кабинете были свои медсестры, только они не носили халаты и от отдыхающих, поправляющих свое здоровье, ничем не отличались. Сейчас она приводила Аллу в чувства.

– Вот и хорошо. Вы нас напугали, Аллочка, – строго сообщила она – Хорошо Олег Владимирович зашёл вовремя, а то я и не знаю, сколько бы вы тут пролежали.

– Я только успел подхватить. – Развел мужчина руками.

Алла вспомнила его по голосу: вынужденный сосед по номеру, Олег Владимирович, статный красивый мужчина лет сорока. Она не увидела его сразу, он стоял у окна, а ей было больно смотреть в сторону источника света, она непроизвольно отворачивала в темный угол комнаты. В этой большой комнате, предназначенной для получения ингаляции одно окно, но света от него столько, что хватило бы для освещения сцены вместо софитов. Алла вспомнила, что действительно пришла сюда на процедуру ингаляции по расписанию. Кажется последнее, что она помнит – надпись на двери комнаты. На всех дверях висят таблички с названием комнат, чтобы не потеряться, и запрещающий знак в виде перечеркнутого мобильного телефона. Алла прикрыла глаза и попыталась вспомнить, что было до того, как она потеряла сознание.