Читать книгу Я тебя (не) прощу - Амелия Борн - Страница 1

Семь лет назад

Аврора порхала по кухне, словно бабочка.

Миниатюрная фигура быстро передвигалась по просторному помещению, перелетая как на крыльях от холодильника к столу, от стола – к плите. Впрочем, Аврора именно так себя сейчас и ощущала – словно у нее выросли крылья, а с губ не сходила наивно-счастливая улыбка.

Сегодня у них с мужем была годовщина. Два года с тех пор, как этот мужчина ворвался в ее жизнь и изменил все – даже то, что чудилось совершенно невозможным. Мир, который виделся ей до него в мрачном, черно-белом цвете, теперь играл всевозможными красками. И жизнь, превратившаяся в один момент в сплошное, казалось, мучение, обрела в нем новый и единственный смысл.

Ава замерла у стола, принявшись не слишком ловко, но старательно нарезать овощи для салата. Такое обычное, повседневное для многих занятие, как готовка, для нее было чем-то особенным. И она радовалась, как ребенок, тому, что может сделать это для мужа. Что может отплатить ему хоть малой толикой заботы за все, что он сделал для нее.

Но не только ужин должен был стать для него сюрпризом. Самый главный подарок она преподнесет ему позже. То, о чем он пока даже не догадывался. То, о чем она сама совсем недавно не смела и мечтать.

Рука Авроры бережно коснулась пока еще плоского живота. Казалось настоящим чудом, что там, внутри нее, жил их ребенок. Сердце стучало быстро-быстро от предвкушения того, как она все расскажет Арсению. Прикрыв глаза, она с волнением представляла, как скажет ему, что беременна, а он посмотрит на нее…  сначала, конечно, неверяще, а потом – с восторгом. Ей виделось, как вспыхивают радостные огоньки в его темных, ласковых глазах… Как он обнимает ее, крепко-крепко и говорит, что счастлив…

Кажется, она ничего и никогда не хотела в жизни так, как видеть его счастливым. Он вытащил ее из пропасти, в которую она безостановочно падала, не видя ни дна, ни спасения. Помог, когда разучилась верить во что-либо хорошее. И меньшее, что она могла сделать в ответ – это посвятить ему жизнь. Ту жизнь, что без него все равно не имела никакого значения.

Звук поворачиваемого в замке ключа заставил ее нервно подскочить на месте. Неужели она провозилась так долго, что муж вернулся с работы прежде, чем ей удалось управиться с ужином? Или это Арсений решил прийти сегодня пораньше, чтобы провести вместе больше времени в их  праздник?

Последняя мысль породила в ней волну нежности. Порой даже не верилось, что этот мужчина – такой красивый, такой внимательный, такой необыкновенный – был именно с ней. И пусть их знакомство было расчетливо спланировано и она не ждала от этого брака ничего хорошего, теперь знала, всей душой чувствовала – он ее любит. Пусть и не сказал этого ни разу вслух…

– Арсюш, ты сегодня рано, – проговорила она, с улыбкой выбегая ему навстречу. – Я не успела приготовить праздничный ужин. Знаю, что это необязательно, но мне так хотелось самой…

Она запнулась, не договорив. Муж выглядел как-то… странно. Он стоял перед ней – такой знакомый, такой родной, но вид у него был при этом совершенно отсутствующий.

Это напугало ее. Напугало до такой степени, что она, предчувствуя нечто дурное, подлетела к нему и порывисто обняла. И тут же с ужасом ощутила, как при ее прикосновении его тело буквально окаменело. Словно между ними встала стена.

Но она не разжала объятий. Прижавшись к его груди, жадно вслушивалась в тяжелые удары сердца, цепляясь за этот звук как за последнюю связующую ниточку.

– Что с тобой? – спросила, ласково гладя пальцами любимое, родное лицо. – Что-то случилось?

Он вздрогнул от мягкого прикосновения ее руки, перевел на нее взгляд, от которого внутри что-то испуганно дернулось – настолько пустым и равнодушным тот был.

– Арс, не молчи! – взмолилась она, вцепившись в его плечи в жесте отчаяния. – Что случилось? Пожалуйста… ты пугаешь меня!

Его губы дрогнули – медленно, словно бы неохотно, и сложились в бледное подобие улыбки.

– Все в порядке, – хрипло ответил он, но ей совсем не стало спокойнее. – Просто проблемы на работе.

Он аккуратно отвел от себя ее руки и, пройдя в гостиную, кинул на кресло кейс. Помедлив, раскрыл его и уже мягче произнес:

– Милая, нужно, чтобы ты подписала кое-что.

Ее беспокойство усилилось. Хотя муж часто приносил ей, как наследнице отцовской фирмы, бумаги, требующие ее подписи, сейчас все было как-то… странно. Неужели там серьезные проблемы?

И все же она доверчиво шагнула к нему и потянулась за документами, которые он держал в руках.

– Конечно, давай, – попыталась ободряюще улыбнуться. – Только скажи мне честно… в фирме что, все плохо?

Он промолчал. Она подняла на него глаза в поисках ответа и поймала на себе напряженный взгляд, который муж тут же попытался скрыть.

– Нет, все нормально. Обычные мелкие неурядицы.

Ей хотелось поверить ему, как верила всегда. Но… слишком хорошо успела его узнать – до мельчайших оттенков настроения, чтобы не понимать теперь – все далеко не нормально.

Едва скользнув глазами по документам, она дрожащей рукой поставила свою подпись и протянула бумаги обратно. Когда ее пальцы разжались, отпуская белые листы, до нее донесся смех, от которого все внутри мгновенно похолодело.

Смеялся муж. Смеялся отрывисто, горько, зло. Она испуганно посмотрела на него и встретила прежде незнакомый ей взгляд – жесткий, неумолимый, пугающий.

– А теперь – уходи, – холодно отчеканил он.

Ей показалось, что она ослышалась.

– Что? – едва сумела проговорить резко переставшими слушаться губами.

Он встряхнул перед ней пачкой бумаг.

– Ты только что передала мне все, чем владела. У тебя больше ничего нет.

Он говорил это, внимательно вглядываясь в ее лицо, алчно выискивая там что-то, известное лишь ему одному. Говорил, зло цедя страшные слова, но ее разум отказывался им верить…

– Арсюш, это что, шутка какая-то?

Она слабо улыбнулась, растерянным взглядом обводя его хищно заострившиеся черты.

– Это не шутки, – отрезал он, резко отворачиваясь, словно не мог выносить даже ее вида. – Даю тебе десять минут на то, чтобы взять самые необходимые вещи. Советую поторопиться, иначе я выкину тебя вообще ни с чем.

Она стояла, потрясенная, не в состоянии пошевелиться, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Как это все возможно? Вот только сегодня утром этот человек целовал ее, сводя с ума ласками, а сейчас теми же самыми губами говорил чудовищные, невозможные вещи…

Разве мог тот, кто поднял ее однажды на ноги, теперь самолично и уничтожить?.. Это не укладывалось в голове. Отрицалось всем ее существом.

– Почему? – спросила она, подходя к нему вплотную. Повторила – требовательно и отчаянно:

– Почему?

Он даже не повернулся. Лишь кинул – отстраненно и презрительно:

– Кажется, ты забыла, милая моя, почему я вообще на тебе женился.

Слова ударили, как пощечина, ноги подкосились. Она испуганно схватилась за спинку стоявшего рядом стула, пытаясь обрести хоть какую-то опору посреди рушащегося у нее на глазах мира. Мира, в который она так наивно и опрометчиво поверила.

Мотнув головой, она протянула к нему руку – жалко,  умоляюще, точно нищенка, просящая подаяния. Только ей нужны были не деньги. Ей нужно было понять, как мог человек так измениться всего за несколько часов!

– Я никуда не уйду, пока ты все мне не объяснишь! – выпалила она с напускной решимостью, отчаянно впиваясь пальцами в его рукав. – Сегодня утром все было как обычно! Все было… хорошо. Сегодня наша годовщина, я готовила ужин…

Ее слова понемногу превращались в жалкий, несвязный лепет. Усилием воли она взяла себя в руки и спросила только:

– Что изменилось, Арс? Что произошло?

Его спина заметно напряглась. Ноги Авроры дрожали. Казалось, если она попытается сдвинуться с места в отчаянной попытке заглянуть ему в лицо – просто упадет. Упадет, как тогда… и больше уже не поднимется.

– Произошло то, что ты мне больше не нужна, – проговорил он издевательским тоном. – Я получил, что хотел. Так что…

Он выдержал паузу и отрывисто закончил:

– Поторопись, Ава. Иначе я потеряю остатки терпения и заберу последнее, что тебе дорого.

Позвоночник пробила ледяная стрела страха. Неужели он догадался о беременности?! Мысль, что этот человек отнимет у нее ребенка, о котором она так мечтала, сделала, казалось, невозможное – Аврора заставила двигаться свои буквально приросшие к месту ноги и, схватив впопыхах только сумку, валявшуюся в прихожей, кинулась прочь.

Прочь от самого дорогого человека, превратившегося вдруг в угрожающего незнакомца.

Настоящее время. Конец октября

– Лесь, ну не вертись ты!

Я с улыбкой перехватила дочь, которая так активно ерзала на стуле, что в любой момент попросту рисковала с него свалиться. И это в то самое время, когда я пыталась превратить ее непослушные кудряшки в какое-то подобие прически!

– Будешь продолжать в том же духе – уйдешь в садик растрепанная, – сказала я притворно строгим тоном. – И вдобавок мы опоздаем, – вздохнула следом, кинув взгляд на телефон, где неумолимые цифры показывали, что на сборы у нас имелось от силы минут двадцать.

– Мамочка, а можно мы не пойдем сегодня в садик?

Леся смешно наморщила нос, всем своим видом выказывая отвращение к данному заведению.

– Нельзя, – отрезала я, ловко хватая ее за прядь волос, чтобы наконец сделать из этого гнезда косичку. – Ты же знаешь – мне нужно на работу.

Дочь мгновенно насупилась и заявила:

– Все равно не пойду. На улице темно и холодно. Хочу спать… – добавила она жалобно.

Я кинула взгляд за окно и едва подавила тяжелый вздох. Нелюбовь к поздней осени у нас с дочерью была общая. Похоже, что ночью еще и дождь прошел – от этой мысли я даже содрогнулась. Шагать по лужам сквозь холодный злой ветер – совсем не то, чем хочется заняться с утра пораньше.

Но выбора не было.

– А поющую принцессу Эльзу ты все еще хочешь? – поинтересовалась я с невозмутимым видом.

Глаза Леськи мгновенно загорелись.

– А ты купишь? – спросила тихо, словно неверяще.

– Куплю, если будешь смирно сидеть и послушно соберешься в садик.

– Ладно, – буркнула она в ответ явно без особого энтузиазма. А пару секунд спустя огорошила меня нежданным вопросом:

– А почему у нас нет бабушки? У всех в садике она есть. Хотя бы одна.

Это было что-то новенькое. Обычно дочь спрашивала об отце – как любой ребенок, у которого его не было и который каждый день имел перед глазами примеры других детей, живущих в полной семье.

Но вот бабушка…  этим Леся раньше особо не интересовалась.

– А с чего вдруг ты спросила про бабушку? – осторожно полюбопытствовала я, споро заплетая оставшиеся свободными локоны дочки во вторую косичку.

Леся задумчиво надула губы, но я с тревогой заметила, что они при этом дрогнули.

– Ну, других бабушки к себе берут, когда они не хотят идти в садик, – ответила она после паузы, в течение которой даже ни разу не дернулась, и это меня испугало больше всего.

Я присела перед дочерью на корточки и заглянула ей в лицо.

– Зайка, к сожалению, так получилось. Моей мамы уже давно не стало…

Я закусила губу от накатившего вновь давнего чувства – щемящей мучительной тоски. Несчастливое обстоятельство стало причиной того, как меня назвали. Аврора. Богиня утренней зари. Мама родила меня на рассвете – и это было последнее, что она сделала в своей жизни.

– А у папы? – требовательно спросила Леся в ответ. – У него тоже не было мамы?

 Я вспомнила хрупкую скромную женщину, каковой была моя бывшая свекровь. Интересно, жива ли она еще? Впрочем, как бы там ни было, а ей все равно никогда не доведется узнать о внучке. И сейчас я впервые об этом сожалела. Но что поделать, если все так сложилось? Я тоже не мечтала о том, чтобы стать матерью-одиночкой без средств к существованию. Но так пришлось. И я это пережила.

– Да, у папы тоже никого не осталось, – солгала я дочери неохотно и, аккуратно сжав ее плечики, заговорила серьезнее:

– Лесь… Тебя что, кто-то дразнит?

Дочь упрямо вздернула подбородок, всем своим видом желая показать, что если и так, то ее это ничуть не волнует. Но я видела как мелко подрагивали ее губы, когда она храбро проговорила:

– Одна девочка сказала, что твоя мама наверняка тебя бросила, как и папа.

Я автоматически поднялась на ноги и гордо выпрямилась, готовясь узнать, кто наплел моему ребенку подобную ересь. Но Леська меня опередила.

– Я знаю, что это неправда, – сморщила она нос. – Папа просто умер. Как и бабуля…

Я мгновенно обмякла. Да, пришлось в ответ на все расспросы дочери отправить ее папашу на тот свет – пусть даже только мысленно. Хотя я была уверена, что в реальности у него все было лучше некуда. Такие сволочи обычно живут долго и счастливо. Закон жизненной несправедливости.

– Я знаю, что это трудно, – сказала я как можно мягче. – Но у тебя есть я и я тебя люблю. И поверь мне, это куда лучше, чем иметь бабушку.

Леська ничего не сказала в ответ – лишь крепко меня обняла. И это стоило миллиона слов.

– Мы опаздываем! – спохватилась я, взглянув на часы и схватила дочь за руку. – Побежали скорее. Иначе, если я опоздаю на встречу и упущу этот заказ – Эльзу из магазина заберет кто-то другой!

Я влетела в кафе, где у меня была назначена встреча, буквально в последний момент. Переведя дух, оправила деловой костюм и подтянула сумку, едва не свалившуюся с плеча. Терпеть не могла прибегать вот так, впопыхах, едва успев собрать мысли в кучу, но у городских пробок оказалось собственное мнение по поводу того, опоздаю я на встречу или нет.

Найти клиентку не составило особого труда – она заняла столик в углу, у окна, ведшего на оживленную улицу. Размеренно помешивая ложечкой кофе, она задумчиво смотрела на бешено циркулирующий поток людей по ту сторону стекла.

– Доброе утро, – поздоровалась я, с улыбкой протягивая ей руку для приветствия. – Простите, что заставила вас ждать, Анастасия.

Она повернулась ко мне с ответной робкой улыбкой на губах.

– Ничего, я сама пришла совсем недавно, – ответила вежливо, пожимая мою руку в ответ, после чего подтянула к себе салфетку, которую тут же принялась нервно мять.

Я же пробежалась взглядом по столу и пришла к весьма ясному выводу – она лукавила. Судя по уже опустошенной чашке, стоявшей на краю стола, и наполовину выпитой порции кофе, находящейся сейчас перед ней, Анастасия здесь сидела, должно быть, уже минимум полчаса.

Я присела напротив нее и ободряюще улыбнулась. Не нужно было являться хорошим психологом, чтобы понять – девушка ужасно нервничала.

– Я принесла примеры некоторых работ, – перешла я сходу к делу, чтобы чем-то заполнить повисшую паузу. – Или вы, быть может, уже четко знаете, чего хотите?

Она еще активнее стала терзать пальцами салфетку, затем подняла на меня взгляд, полный растерянности и попросила:

– Аврора… а мы не могли бы перейти на «ты»?

– Конечно, – спокойно согласилась я.

Она шумно выдохнула:

– Спасибо. Прости, я ужасно нервничаю. Подумала, что если мы будем на «ты», то смогу расслабиться, представляя, что просто болтаю с подругой…

– Нервничать для невесты – совершенно обычное дело, – заметила я в ответ мягко. – Я бы даже сказала – это ее священная прерогатива.

– Да, ты права… Кстати! – вдруг спохватилась Анастасия. – Я позвала на встречу своего жениха. Он ужасно не хотел идти, но я настояла. Понимаешь, мне кажется… будто ему все равно. Мы скоро поженимся, а он не проявляет к свадьбе никакого интереса…

Я рассмеялась:

– Для мужчины это нормально.

– Ты права, наверно… – пробормотала она, но от меня не укрылось, что ее беспокоило что-то еще.

И я оказалась права.

– Просто я… мне хочется, чтобы мы были ближе… – призналась она едва слышно. – Я надеялась, что организация свадьбы нам в этом поможет, но…

Она замолчала, но я не стала ее подгонять. У меня на лицо имелась не просто невеста на нервах, а та, что, похоже, сомневалась вообще в самом решении сходить замуж.

И это было чертовски плохо для моего бизнеса.

– Послушай… – начала было я, доверительно склоняясь к Анастасии, но договорить не успела, потому что рядом раздались решительные шаги, а следом послышался мужской голос:

– Привет.

И в этот момент меня буквально парализовало. Даже не поднимая головы, я точно могла сказать, кто сейчас стоял напротив меня.

Арсений Богданов.

Мой бывший муж.

Тот, кто меня уничтожил.